Текст книги "Колдун из Салема"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 44 страниц)

– Если я не ослышался, ты кричала «Роберт». Несколько раз.

– Роберт, – задумчиво повторила При.

Это имя вызвало в ее памяти какой-то отголосок, но не более того. Она была, впрочем, уверена, что в своей жизни встречалась с каким-то Робертом, но не могла вспомнить, когда и где.

Она очень мало помнила о той жизни, которую вела до того, как попала к доктору Балтимору.

– Это все? – спросила она. – Или я говорила что-нибудь еще?

Эйкорн отрицательно покачал головой:

– Ты не говорила. Ты кричала.

В ответ на его слова При небрежно махнула рукой.

– Это неважно, – заявила она. – Нам необходимо сломить те чары, которые держат нас здесь. Все остальное не имеет значения. А где Сантерс?

Эйкорн пожал плечами. В том простом сером одеянии, которое было на нем, его можно было бы принять за коммивояжера. Но это было обманчивое впечатление.

В его глазах горел фанатичный огонь, свидетельствующий о его чудовищной воле и непреклонности. Прошло довольно много времени, прежде чем При стала ему доверять. И пока она об этом еще ни разу не пожалела. Но, как бы там ни было, они до сих пор не выполнили задачу, поставленную перед собой.

– Он сейчас придет, – сказал Эйкорн равнодушно.

Он отодвинул свой стул чуть назад. От этого движения взметнулась пыль и какое-то существо метнулось в сторону: то ли паук, быстренько ретировавшийся прочь от непривычного ему света, то ли крыса…

При попыталась не думать об этом. То, что произошло с ней в коридоре, включая приступ и неприятную встречу с крысой, произвело на нее гораздо большее впечатление, чем она поначалу считала.

– Пройдет еще много времени, прежде чем он придет, – сердито сказала она.

Эйкорн бросил на нее удивленный взгляд.

– Ты же знаешь, что ему нужно еще кое-что уладить, – сказал он с упреком. – Будь рада тому, что он на это согласился. Мы вдвоем не смогли бы сделать…

– Сделать что? – При чувствовала себя усталой и разбитой, и ей отнюдь не хотелось провести здесь целую ночь. – О чем ты вообще говоришь?

Эйкорн сощурил глаза. Он наполовину прикрыл их веками, и его взгляд стал похож на взгляд змеи.

– А ты не знаешь, какой сегодня день?

При на секунду задумалась:

– Пятница? Нет? Тогда четверг?

Эйкорн резко поднялся и начал ходить взад-вперед. Звук его шагов отдавался эхом от стен. Подойдя к противоположной стене, он задержался возле нее на некоторое время и бросил долгий задумчивый взгляд на одинокую женскую фигурку, сидящую за большим круглым столом. Затем он снова начал ходить взад-вперед.

При больше не обращала на него внимания. Эйкорн иногда был склонен к сумасбродству, хотя в общем и целом он вел себя благоразумно. А по сравнению с Сантерсом его вообще можно было считать почти нормальным человеком. Но лишь почти.

Она вздохнула. Ей не оставалось ничего другого, кроме как вместе с этими двумя сумасбродами пытаться достичь общей цели. В конце концов, цель у них была одна: все они хотели выбраться отсюда, и как можно скорее.

При догадывалась, что Эйкорн руководствуется теми же соображениями. Кроме того, она знала, что он считает себя лидером их маленькой группы. Он постоянно делал ей замечания по поводу ее несдерживаемого темперамента и провалов в памяти. Но, даже если она и не помнила, какой сегодня день, ему не следовало упрекать ее за это.

– Ты действительно не помнишь, При, или это просто одна из твоих чудаковатых шуточек?

В его голосе прозвучала скрытая угроза.

– Я действительно не помню, – убежденно ответила При.

Она метнула на Эйкорна горящий взгляд.

– Если вообще есть что-нибудь, что я могла бы запомнить, – резко добавила она.

Эйкорн не успел ничего сказать в ответ. Раздались тяжелые шаги: кто-то подходил к подвалу.

– Кто это? – вырвалось у При.

– Сантерс, – возбужденно ответил Эйкорн. – Похоже, у него получилось.

Он хотел подойти к двери, но При вскочила и удержала его за рукав куртки.

– Это не Сантерс. Сантерс не топает ногами по лестнице, как обезумевший бык.

– Отпусти меня, – прошипел Эйкорн и отвел ее руку в сторону. – Я должен ему помочь.

– Помочь в чем?

Эйкорн не ответил. Он взял свечу со стола и прошмыгнул мимо При.

Девушке ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, – ей не хотелось остаться одной в темноте. Она почувствовала в своей душе непонятное волнение, каким-то образом связанное с этими топающими звуками, но не смогла сконцентрировать на этом свое внимание.

Мерцающего света свечи в руках Эйкорна явно не хватало на то, чтобы полностью осветить подвал. Пламя трепетало от сильного сквозняка, все время угрожавшего задуть свечу. Эйкорн прикрыл фитиль рукой, и пламя перестало метаться, но, закрытое ладонью, теперь давало меньше света. Впрочем, его было достаточно для того, чтобы разглядеть контуры фигуры человека, бредущего к ним навстречу.

Это действительно был Сантерс.

Его юношеское лицо исказилось, а на лбу у него блестел пот. Но совсем не это заставило При замереть на полушаге.

Сантерс что-то тащил. Что-то длиной в постельное одеяло, но намного тяжелее. Вглядевшись, При увидела руки, связанные за спиной, рот с засунутым в него кляпом и глаза, расширившиеся от страха.

Это был человек. Женщина!

– Откуда вы меня знаете? – грубо спросил великан.

Его руки больно стиснули мое предплечье. Он встряхнул меня, как игрушку, а затем слегка оттолкнул от себя.

– Ну давайте, рассказывайте, мистер. Если у вас нет никакого вразумительного объяснения, то мне ничего не остается, кроме как заподозрить, что вы за мной следили.

Я отступил на несколько шагов, уперся спиной в ствол дерева и бросил на мужчину гневный взгляд.

– А что выздесь делаете? – спросил я сердито. Я указал на револьвер в его руке. – Вы что, вначале стреляете, и лишь затем разбираетесь, кто перед вами?

Син нахмурил лоб. Он явно не привык к тому, чтобы с ним разговаривали подобным образом.

– Вначале ответьте на мой вопрос, – потребовал он, но его голос при этом звучал уже не так самоуверенно.

Мне казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как я в последний раз видел Сина, хотя на самом деле прошло не более двух месяцев. Из его слов я понял, что он ничего не помнит о нашей встрече. А может, он и не был темчеловеком, с которым я столкнулся в Дернессе.

Как моему отцу удавалось вселяться в чужое тело (или душу), чтобы являться ко мне, – оставалось для меня загадкой и по сей день. Он не один раз проворачивал этот трюк, но случай с Сином – особенный. Для меня казалось странным стоять сейчас перед человеком, с которым я когда-тобыл знаком, но который теперьпочему-то стал незнакомцем…

Однако сейчас было не время и не место предаваться подобным размышлениям. Хотя женщина-крыса исчезла, но в тумане, по-прежнему клубящемся по обе стороны тропинки, нас могло ожидать еще много неприятных сюрпризов.

– Я жду ответа, – буркнул Син.

Дуло его револьвера почти незаметно поднялось чуточку выше.

– Сначала уберите эту штуковину, – сказал я. – Или вы всерьез думаете, что я хотел на вас напасть?

Син поджал губы и неохотно опустил револьвер:

– Вы, может быть, и нет. Но…

– Но что? – быстро спросил я.

– Так, ничего, – Син сделал паузу. – Это существо… – он пожал плечами. – Сначала я подумал, что это медведь. Здоровая тварь, но слишком щуплая для медведя, да и мех у нее совсем другой. Вы, должно быть, тоже ее видели. Она бежала прямо на вас.

Меня охватил жуткий страх. Так значит, то, что я видел, вовсе не было галлюцинацией, плодом моего расстроенного воображения.

– О господи! – прошептал я. – Вы тоже ее видели?

Син кивнул, и тут до меня дошло, почему он стрелял.

– Что же это было? – спросил Син. – Я никогда не видел ничего подобного.

– Я тоже, – сказал я совершенно искренне. – Но, как мне кажется, нам нужно продолжить наш разговор в каком-нибудь другом месте. Неизвестно, что еще может таиться в этом тумане.

Син кивнул – медленно и неохотно.

– Так вы не знаете, что это было? – недоверчиво спросил он.

Я пожал плечами:

– Откуда же мне знать. В этом молоке вообще ничего не видно. Может, это был медведь, а может, и нет.

Син сердито покачал головой.

– Вам известно больше, чем вы говорите, – заявил он. – А еще пытаетесь ускользнуть от ответа на вопрос, откуда вы меня знаете. Но оставим эту тему. По крайней мере, пока. А куда вы, собственно, направляетесь?

– Я гуляю, – поспешно ответил я. – Я нездешний, и, похоже, заблудился.

Син сердито взмахнул рукой.

– Не пытайтесь делать из меня дурака! – выпалил он. – Гулять в такое время и при такой погоде, да еще не зная местности, – полное безумие. Вы не настолько глупы, чтобы так поступать. А я не настолько глуп, чтобы верить подобным россказням!

Я пожал плечами:

– Как знаете. А что, собственно, делаете здесь вы?

Син сердито посмотрел на меня, но затем его лицо расплылось в ухмылке. У него, очевидно, тоже не было вразумительного объяснения своим ночным похождениям, как и у меня.

– Ладно, оставим это. Вы совершенно справедливо заметили, что это не совсем подходящее место для дискуссий. Кроме того, у меня есть кое-какие дела. Я не против того, чтобы мы с вами вместе дошли до границы леса, а там наши пути разойдутся.

Я вздохнул.

– Договорились, – сказал я.

Я понимал, что встреча с Сином не была случайностью и что за этим событием что-то стояло. Пока это «что-то» было скрыто от моего понимания, но, скорее всего, имело отношение к моему умершему отцу.

Но разве Андара при нашей последней встрече не говорил, что в следующий раз мы встретимся нескоро? И действительно ли сейчас передо мной стоит человек по имени Син, или же это мой отец, несмотря на смерть снова явившийся сюда и опять разыгрывающий какую-то свою партию?

Я уже пошел было по тропинке, но Син удержал меня за рукав.

– Не туда, – сказал он. – В противоположном направлении.

Я покачал головой.

– Боюсь, что нет. Дом моего приятеля находится по ту сторону леса.

– «По ту сторону» – понятие относительное, – заметил Син. – Все зависит от того, откуда смотреть. Как, кстати, зовут вашего приятеля?

– Балтим…

Я запнулся и прикусил язык. Не нужно было видеть выражение лица Сина, чтобы понять, что он обхитрил меня, как глупого мальчугана. Он крепко схватил мою руку, его рот сжался в узкую полоску.

– Балтимор? – спросил он.

Я неохотно кивнул, хотя у меня в этот момент возникло сильное желание дать самому себе пощечину.

– Ведь это ж надо! – настороженно сказал Син. – Вам нужно именно к мистеру Балтимору, и именно в эту ночь…

Он запнулся и задумчиво посмотрел в туман.

– Будьте так любезны, отпустите мою руку… – сказал я сдержанно.

У меня было такое чувство, будто моя рука оказалась в тисках, которые сжимались все сильнее.

Син тут же меня отпустил. Он, похоже, пришел к какому-то решению и, что бы там ни думал о нашей случайной встрече, он, по-видимому, теперь не считал меня своим врагом. Но мне все равно следовало быть начеку, учитывая силу этого великана.

– Если вы так хорошо знаете Балтимора, вам не составит труда меня с ним познакомить, – сказал Син как бы между прочим.

– Ну, я его не так уж хорошо знаю, – ответил я уклончиво. – Кроме того, я очень сомневаюсь, чтобы он в такое время принимал гостей.

– Меня он примет, – заявил Син. – Можете мне поверить.

– Так в каком же направлении мы пойдем?

– Это вам решать. Вы же должны знать, где живет ваш приятель.

Я нерешительно кивнул и указал в ту сторону, откуда появилась женщина-крыса.

– Туда, – пробормотал я.

При, вздрогнув и закрыв руками рот, смотрела то на связанную женщину, то на Эйкорна, который молча помогал Сантерсу. Она ничего не понимала, хотя, несомненно, вольно или невольно она принимала участие в подготовке всего этого – несколько дней или месяцев, а может, и дольше…

Медленно, очень медленно в ней оживали воспоминания, словно выползая из глубин ее сознания и напоминая ей о вещах, о которых она предпочла бы забыть навеки.

– Вы не очень-то спешили мне помочь, – сказал Сантерс, тяжело дыша.

Было видно, что он очень устал, ведь ему пришлось тащить эту женщину от ее комнаты и до подвала.

– Могли бы, по крайней мере, встретить меня на лестнице, – добавил Сантерс с упреком.

Эйкорн бросил взгляд на При и сердито сказал ей:

– Возьми свечу. Или ты самахочешь помочь Сантерсу?

Девушка растерянно покачала головой. Когда она взяла свечу и отступила в сторону, пропуская мужчин, она увидела, что глаза связанной женщины впились в нее, словно прося помощи.

«Как ты можешь такое допустить?» – казалось, спрашивали эти глаза. Они были невероятно огромными, эти лучезарно-голубые глаза. Как ты можешь такое допустить? Ведь мы же еще сегодня провели с тобой такой чудесный день в саду. Ты же знаешь, что я одобряю далеко не все из того, что делает доктор Балтимор. Не позволяй им сделать это, ради бога, не позволяй!

Вздрогнув, При сделала шаг назад. Она не могла выдержать этот взгляд.

– При! – окликнул ее Эйкорн.

Он схватил женщину за ноги и поволок ее за собой. От Сантерса уже было мало толку. Он и так не был силачом, а теперь, когда он совсем выбился из сил, на него не приходилось рассчитывать.

– При! Куда ты светишь? Я же ничего не вижу!

Девушка вздрогнула, как от удара. Она не могла заставить себя посмотреть на миссис Санди, но, тем не менее, послушно подняла свечу повыше и вытянула руку вперед.

– Да не подпали мне волосы, черт тебя побери! – прошипел Эйкорн. – Что с тобой случилось?

Девушка слегка отодвинула свечу назад и судорожно сглотнула. Все, что сейчас происходило, казалось ей ночным кошмаром.

Эйкорн и Сантерс затащили миссис Санди в святилищеи небрежно положили ее возле стола. При, остановившись в дверях, с ужасом смотрела на беспомощную пленницу.

Сантерс в изнеможении шлепнулся на стул и обхватил себя руками. Он весь дрожал от холода и напряжения.

– Бог ты мой, еле справился, – пробормотал он. – Чуть было все не сорвалось.

– Из-за доктора? – спросил Эйкорн.

Он опустился возле надзирательницы на колени. «Что он затеял?» – в ужасе спрашивала себя При. Ощупав руками путы и проверив, надежно ли вставлен кляп, Эйкорн удовлетворенно кивнул. У него был сугубо деловой вид, как у врача, осматривающего своего пациента.

– Не из-за доктора, – ответил Сантерс. – Из-за Хэнеси, этого надменного дворецкого. После того, как я управился с ней, я выглянул в коридор, чтобы убедиться, что все тихо.

– И?.. – Эйкорн посмотрел на юношу и выпрямился.

– Он меня увидел. Он стоял практически у самой двери. Представь себе, какие у него были глаза, когда он увидел, что я выхожу из комнаты миссис Санди, – Сантерс вытер пот со лба и глубоко вздохнул. – Как подумаю об этом, мне становится не по себе.

– Надеюсь, ты не дал ему уйти? – озабоченно спросил Эйкорн.

Сантерс ухмыльнулся:

– Разве это на меня похоже? Если его будут искать, то найдут в кровати миссис Санди. С ножом в животе. Интересно, что скажет доктор по этому поводу.

На лице Эйкорна появилась легкая улыбка:

– Очень хорошо. Надеюсь, никто не видел, как… э… как ты ее тащил.

Сантерс покачал головой. Он взглянул на При, и на его лице появилось выражение озабоченности.

– Что с тобой? – спросил он. – Ты вдруг так побледнела.

– Она вообще весь вечер ведет себя странно, – резко сказал Эйкорн. – Но не переживай за нее. Она нас не разочарует.

Он бросил на При нервный и неуверенный взгляд, словно она была темной лошадкой в его – неизвестной ей – игре.

– В чем я вас не разочарую? – спросила При.

Ее голос звучал хрипло и как-то неестественно, и, хотя она на самом деле уже давно знала ответ на этот вопрос, она почувствовала, что в ней нарастает паника. Она не желала знать, что от нее требуется, и не желала знать, действительно ли она готова к этому.

Эйкорн, похоже, разгадал ее мысли. Еще одну секунду – бесконечно долгую секунду – он продолжал стоять на коленях. Затем он встал, подошел к столу, быстро и решительно пододвинул стул и сел на него.

– Пора, – сказал он. – Соверши жертвоприношение, Лисса.

Мы шли очень быстро. Тропинка на всем своем протяжении была свободной от тумана, но вокруг нее туман клубился так густо, что не было видно даже неба. У меня притупилось чувство времени, и мне казалось, что мы уже часами идем по этой просеке, словно прорубленной для нас в тумане.

Я никак не мог избавиться от подозрения, что мы направляемся в расставленную специально для нас ловушку. Слишком уж все казалось заранее спланированным, чтобы быть похожим на случайность. Но даже если мы шли навстречу своей погибели, я уже не мог повернуть обратно. Неведомая сила гнала меня вперед, и я осознавал, что развязка все равно должна наступить – рано или поздно.

Наконец деревья расступились, тропинка стала шире, и мы вышли на край большого поля. Лежавший над полем туман отступил, и стало видно покрытую щебнем дорогу.

– Это здесь? – тихо спросил Син.

Я кивнул. Хотя я еще никогда не был в этом месте, я знал, что цель моих поисков – прямо передо мной. Я буквально физически чувствовал, что Присцилла – совсем недалеко. Она была здесь, в этом доме, к которому вела хорошо теперь видимая дорога.

Ей угрожала опасность. Я чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Меня охватил страх, я боялся, что могу прийти на помощь слишком поздно. Я попытался восстановить сбившееся дыхание и сбросить оцепенение, охватившее мое тело.

– Вам что, плохо? – спросил Син.

– Да нет, – выдавил я из себя. – Все в порядке.

Я снова пошел вперед. Судорога сводила мне ноги, мои руки дрожали.

Уже через несколько метров от основной дороги ответвилась подъездная дорожка, доходившая до самого дома. Под моими ногами отчаянно скрипел щебень, а туман, окружавший нас, неожиданно исчез.

Я облегченно вздохнул. Лишь теперь я осознал, как тяжело мне было дышать в тумане.

Подъездная дорожка привела нас к тяжелым железным воротам, встроенным в высокую – выше человеческого роста – каменную стену. Я остановился и посмотрел на Сина.

– Ну и что теперь? – спросил я. – Как мы переберемся на ту сторону? В такое время суток нам никто не откроет.

Где-то вдалеке ухнула сова. Это был первый звук, не заглушаемый туманом. Я посмотрел на небо. Весь небосвод был усыпан звездами, и нигде не было видно ни облаков, ни тумана.

– Куда делся туман? – спросил Син. – Не мог же он мгновенно рассеяться.

– В данной ситуации это скорее чисто научный вопрос, – ответил я.

Я посмотрел мимо Сина в сторону леса и лишь с трудом сумел подавить дрожь, чуть было не охватившую все мое тело: мне показалось, что я увидел неясную тень женщины-крысы, тут же исчезнувшую в темноте леса.

– Нам нужно как-то пробраться вовнутрь, – сказал я.

Син потряс решетку ворот.

– На совесть сработано, – пробормотал он.

Он достал что-то из кармана своей куртки и стал возиться с замком. В этот момент я совершенно не думал о том, что мы, собственно, пытаемся проникнуть в чьи-то владения посредством взлома. Но меня это мало волновало – мне нужно было поскорей попасть к Присцилле.

А еще – поскорей удрать от тех теней, которые поджидали меня у границы леса.

– Тебе, конечно, следовало бы получше присматривать за ним, – тихо сказал Говард.

В его голосе чувствовалась озабоченность, а еще – пессимизм и усталость, и это пугало его самого. Он осознавал, что напряжение, в котором он жил несколько последних месяцев, было ему едва-едва по силам. Но Говарду не оставалось ничего другого, кроме как тщательно присматривать за этим мальчиком.

Роберт Крэйвен никак не мог в полной мере стать преемником своего отца. Быть может, он был еще слишком юным. Однако, пока он вел себя как влюбленный школьник, он подвергал опасности не только себя, но и их общее дело. Он, к тому же, похоже, думал, что Говард и Рольф даже не догадываются, что он здесь ищет.

Тем более – здесь. Если бы ситуация не была такой серьезной, все это, пожалуй, даже позабавило бы Говарда. Роберт отнюдь не был глупцом, но даже самые умные люди ведут себя как дети, когда они влюблены.

В конце концов, именно Говард устроил так, чтобы Присцилла попала к Балтимору. И, безусловно, не было случайностью то, что Роберт так целенаправленно устремился именно в это местечко.

– Я сожалею, что так получилось, – пробормотал Рольф. – Я думал, он в туалете.

– Что? – Говард некоторое время отрешенно смотрел на своего могучего слугу, пока ему вдруг не пришло в голову, что и его самого можно упрекнуть: ведь он совсем недавно навлек на Рольфа большие неприятности.

Шум, царивший в помещении, явно не успокаивал его. Большинство посетителей уже ушли, но за соседним столиком сидели трое довольно пьяных мужчин, все еще судорожно сжимавших свои бокалы. Повторяя заказы, они заставляли мрачного Флэнелтона сновать туда-сюда.

– Да ладно, Рольф. Мне и самому нужно было шевелить мозгами. Парнишка сейчас может выкинуть что угодно.

Он вздохнул, помолчал некоторое время, а затем снова заговорил, обращаясь при этом не столько к Рольфу, сколько к самому себе:

– Я задаюсь вопросом, не допустили ли мы ошибку. Мы могли бы спокойно поехать к Балтимору и дожидаться его там. Было же очевидно, что он ищет Присциллу.

Рольф кивнул и скрестил руки на груди. Его глаза были наполовину закрыты, а на лице блуждала глупая – как у слабоумного – улыбка. Сторонний наблюдатель в этот момент принял бы его за придурковатого олуха, однако на самом деле эта его видимая придурковатость была лишь мастерским притворством.

– Мы должны идти за ним? – спросил он.

– У нас нет другого выбора, – сказал Говард, нахмурившись. – Хотя меня отнюдь не прельщает перспектива топать куда-то в темноте. Тем более при такомтумане.

– Да-а, туман весьма скверный, – послышался чей-то голос.

Говард обернулся – очень медленно, как будто ему в его изнуренном состоянии вообще было трудно двигаться. Его взгляд скользнул по лицу человека, стоящего позади него у стены. Незнакомец, похоже, слышал их разговор.

Оставалось, правда, неясным, чтоон понял из их разговора. В его взгляде чувствовалась бдительность, явно контрастирующая с состоянием троих мужчин, сидевших за соседним столом: они были уже вдрызг пьяными и полусонными.

Говард узнал его. Это был мужчина, стоявший у задней двери трактира, когда они с Рольфом «ворвались» в помещение пивной. Он еще тогда бросился Говарду в глаза тем, что в той ситуации не стал поддаваться стадному чувству, а, наоборот, оказался единственным, кто сохранил здравость рассудка и активно помог разобраться в возникшем недоразумении.

– Присаживайтесь к нам, сэр, – спокойно предложил Говард. – Кроме вас, похоже, никто не устоял перед искушением вдоволь напиться пива за чужой счет.

Он, улыбаясь, указал на соседний столик. Один из трех кутил уже совсем сник над своим бокалом и громким храпом создавал своеобразное звуковое сопровождение оживленному разговору двух своих товарищей.

Незнакомец кивнул, слегка улыбнулся, пододвинул к столу стул и уселся на него. Откинувшись на спинку стула, он достал табакерку с нюхательным табаком.

– Позвольте представиться, – сказал он, доставая щепотку табака. – Моя фамилия – Ричардсон.

– Ричардсон, – пробормотал Говард. – Это ведь скандинавская фамилия, да?

– Совершенно верно. Мой дедушка родом из Швеции. Я, с вашего позволения, иммигрант во втором поколении.

– Ага, – Говард нахмурил лоб.

Присутствие Ричардсона вдруг почему-то обеспокоило его. Этот человек не был похож на местного жителя. Так же как и Говард или Рольф. Но у них была очень веская причина находиться здесь.

– Надеюсь, я не помешал вашему разговору, – сказал Ричардсон. – Мне показалось, что вы обсуждаете что-то очень важное, – он отвернулся и громко чихнул. – Хотя, с другой стороны, может оказаться так… Прошу прощения.

Он достал носовой платок и высморкался. Тщательно сложив и упрятав в карман носовой платок, он продолжил:

– С другой стороны, может оказаться так, что я смогу вам помочь.

– Сможете нам помочь? – недоверчиво переспросил Говард. У него с самого начала возникло подозрение, что Ричардсон – не простой крестьянин, но он никак не мог понять, кто же он такой. – Помочь в чем?

– Ну, ваш взбалмошный юный друг сбежал, а вы, похоже, чувствуете себя… скажем так, ответственными за него, – Ричардсон откинулся назад и дружески улыбнулся. – Не смотрите на меня так, как будто хотите меня отравить. У меня по отношению к вам вполне добрые намерения.

Говард некоторое время молча смотрел на него.

– Кто вы такой? – наконец спросил он.

Его голос стал ледяным, а во взгляде не осталось и следа дружелюбия. Кем бы ни оказался этот Ричардсон, он явно не был обычным крестьянином, пытающимся ввязаться в беззаботную беседу о том о сем…

– Я – владелец единственного в Лоугрине магазина, – ответил Ричардсон дружелюбно. – Если хотите знать, я принадлежу к местным сливкам общества, – он при этом пренебрежительно пожал плечами. – Даже несмотря на то, что люди здесь все еще хорошо помнят: моя семья прибыла сюда из Швеции всего лишь полсотни лет назад. Вы, возможно, удивитесь, но меня здесь до сих пор считают чужаком. Надеюсь, хоть мои дети не будут сталкиваться с таким отношением.

– Приезжих здесь не любят, так ведь? – вмешался в разговор Рольф.

Ричардсон внимательно посмотрел на него, затем кивнул:

– Да, чужакам в Лоугрине приходится нелегко. Впрочем, меня это не удивляет. Если кое-кто ведет себя совсем не так, как местные жители, то нельзя упрекать людей, если они отрицательно к этому относятся.

– Это замечание касается нас? – холодно спросил Говард.

Ричардсон медленно и задумчиво покачал головой и слегка наклонился вперед. В его до сего момента улыбчивом взгляде вдруг появилось выражение озабоченности.

– Я говорю о людях, живущих по ту сторону леса. О пресловутом мистере Балтиморе и его… гостях. Если позволите, дам вам совет: не говорите здесь никому, что вы его знаете.

Говард почувствовал, что его «берут на пушку», но, тем не менее, не смог удержаться от того, чтобы не вздрогнуть. Он просто не был готов к подобному разговору с Ричардсоном – здесь и в такое позднее время. Этот человек знал явно больше, чем можно было предположить, и Говард до сих пор не мог понять, что ему, собственно, от них нужно.

– А что вы знаете о Балтиморе? – спросил он.

– Быть может, немного больше, чем другие, – признал Ричардсон. – Он сам никогда не появляется в нашем поселке, но его служащие иногда делают у меня покупки. Хотя они и не особенно разговорчивы, мне за несколько лет удалось раз-другой «разговорить» кое-кого из них.

– И чтоже вы узнали? – поинтересовался Говард.

Ричардсон пожал плечами:

– Немного. Но достаточно для того, чтобы понять, что там что-то нечисто. Местное население считает, что мистер Балтимор содержит в том доме душевнобольных из зажиточных семей, но я думаю, что это далеко не все. Он там скрывает еще много чего.

– А что именно, позвольте спросить?

По лицу Ричардсона пробежала легкая улыбка:

– Вот это я как раз и хотел у вас узнать.

– А зачем? – вмешался Рольф. – Зачем вам это знать?

– Да, действительно, зачем? – поддержал Рольфа Говард. Его ледяной взгляд буквально сверлил Ричардсона, но тот ни разу даже не моргнул. – Вы о чем-то умалчиваете, мистер Ричардсон.

– То же самое я могу сказать и о вас и на этом закончить разговор, – непринужденно ответил Ричардсон. – Но у меня есть другое предложение.

Он бросил взгляд на хозяина заведения, приближавшегося к ним. Двое пьяных мужчин поднялись из-за соседнего стола и теперь совместными усилиями пытались поставить на ноги своего уснувшего товарища.

– Давайте я провожу вас. Надеюсь, сдачи вы не потребуете, – с иронией в голосе сказал Ричардсон.

Хозяин заведения уже подошел к нашему столу и нерешительно смотрел на нас.

– Я, конечно, извиняюсь, господа, – медленно проговорил он, – но мне действительно уже пора закрываться. Время за полночь…

– Хорошо, Флэнелтон, – перебил его Ричардсон и небрежно махнул рукой. – Мы и так уже собирались уходить. Я вызвался приютить у себя мистера Говарда и его спутника, а его племянника я уже отправил к себе домой. Надеюсь, я не сильно навредил твоему бизнесу.

– Ах, вот оно что, – Флэнелтон нерешительно ухмыльнулся. – У меня все равно только три комнаты. Одна из них уже сдана, в другой вовсю храпит мой двоюродный брат, а третья слишком мала для троих, тем более для таких уважаемых господ…

– Вот и хорошо, – снова перебил его Ричардсон и, поднявшись со стула, кивнул Говарду. – Пойдемте, сэр. Флэнелтон прав. Уже и в самом деле слишком поздно.

Говард и Рольф тоже поднялись, хотя Говард сделал это с явным нежеланием. То, как ловко Ричардсон объяснил исчезновение Роберта, лишь еще больше обеспокоило Говарда. Он спрашивал себя, каких еще сюрпризов можно ожидать от этого торговца, и был уверен, что ничего хорошего ждать не следует.

Присцилла стояла в проходе, словно окаменев. Она тщетно пыталась навести порядок в своих мыслях и понять, чего же от нее сейчас требуют. Ее взгляд растерянно скользил от связанной женщины к Эйкорну и обратно. Она никак не могла поверить, что Сантерс действительно совершил убийство, похищая миссис Санди.

А еще она не могла поверить в то, что и она сама принимала участие в подготовке всего этого.

– Вы что, с ума сошли? – пролепетала она. – Что за сумасбродство! Сантерс! Немедленно развяжи эту женщину. Она не сделала тебе ничего плохого.

Сантерс и с места не сдвинулся. Он сидел, положив ноги на стол, и устало смотрел на Присциллу, в глазах его светилось легкое удивление. По его лбу часто сползали капли пота, они поблескивали в мерцающем свете одной-единственной свечи, стоявшей посреди стола.

– Займись Присциллой, Эйкорн, – медленно сказал он. – Малышка сама не знает, что говорит.

Эйкорн кивнул. Он оттолкнулся от стены и сделал шаг вперед, буквально впившись взглядом в Присциллу. На одно мгновение их глаза встретились, от чего Присцилла сильно вздрогнула, словно ее кто-то толкнул. Она, дрожа, отступила на шаг и прижала ладони ко лбу. Ее мозг пронзила резкая боль, от чего она чуть было не потеряла сознание. Ей показалось, что она видит огненный круговорот, фейерверк каких-то красок и загадочных символов, призрачные фигуры, а еще…

…Беснующуюся толпу, которая, размахивая палками и цепями и бросая камни, надвигалась на нее. Перекошенные ненавистью лица, жадные руки, сдирающие одежду с ее тела, мелькающие острые ножи и палки, удары, насилие…

– Нет, – прошептала Присцилла.

Все закрутилось еще быстрее, но она пыталась сопротивляться силам, увлекавшим ее за собой. Она должна быть сильной, должна дать отпор, ей не следовало поддаваться им, ей необходимо было противостоять этому раскаленному огненному шару…

И вдруг – совершенно неожиданно – все исчезло.

Она застонала – отчасти от боли, а отчасти от облегчения. Воздух вышел из ее легких, оставляя после себя в дыхательных путях ощущение судорожного удушья. Она зашаталась и схватилась за дверной косяк, чтобы не упасть. Пока она судорожно пыталась восстановить дыхание, ей казалось, что она все еще охвачена беснующимися языками пламени. Но теперь это было не более чем слабое видение, сон наяву, будораживший ее сознание.