Текст книги "Колдун из Салема"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 44 страниц)

– Роберт! – вскрикнул Говард. – Что с тобой?

Земля задрожала. Из леса донесся глубокий, похожий на стон звук, как будто сами деревья испытывали боль. Свет вокруг нас стал переливаться.

– Что это? – ахнул Говард.

Его взгляд был направлен мимо меня на лес, на его лице появилось выражение неизмеримого ужаса.

Я медленно обернулся. Даже это небольшое движение потребовало от меня максимального напряжения сил. Я уже не распоряжался собой, и тело подчинялось моей воле лишь настолько, насколько это позволяло ужасное нечто, находившееся внутри меня…

Лес начал изменяться каким-то странным образом. Деревья задрожали, стали расплываться перед моими глазами, словно я теперь смотрел на них сквозь завесу быстротекущей прозрачной воды, затем согнулись и искривились, меняя при этом цвет и форму. Между стволами деревьев заколыхались какие-то тени, неустанно мелькая и скользя, – то вздымаясь вверх, то падая вниз, то снова вздымаясь. Замельтешили различные цветовые пятна: то светлые, то темные, снова светлые, снова темные… день сменил ночь, затем снова наступила ночь… снова день… снова ночь… все быстрее и быстрее.

И вдруг я понял: происходило то же самое, что и в доме, в библиотеке, только в тысячу раз интенсивнее.

Буквально на наших глазах время начало течь быстрее, в миллионы раз быстрее, чем обычно. Лес менялся: за несколько минут он превратился в немыслимые джунгли из колоссальных папоротниковидных и грибовидных растений, затем выродился, затем снова вырос, и снова исчез… все вокруг нас медленно пульсировало, словно дышало…

Это было дыхание времени…

– Назад! – выкрикнул я. – Говард! Рольф! Мы… мы должны вернуться в дом!

Говард посмотрел на меня.

– В дом? – переспросил он. – Но…

Я бросился к нему и так толкнул его, что он чуть не упал, а затем я схватил его за руку и, не говоря больше ни слова, потащил за собой.

Земля под нашими ногами начала трепетать, как живое существо. Мы бежали обратно к дому по той же дорожке, по которой незадолго до этого пытались уйти от этого дома как можно дальше. Лес снова вырос до немыслимых размеров, и снова исчез, и снова вырос… Я заметил, что с каждым разом лес становился не таким большим, как раньше, и не таким пестрым. При этом менялся и цвет неба. Ниспадавший с неба свет становился тусклее, суровее, а трава, еще недавно покрывавшая этот холм толстым ковром, вдруг превращалась в жалкие жесткие пучки, а затем буквально за секунды исчезала вообще. Стало жарко, затем – невыносимо жарко. Оглянувшись через плечо, я увидел, что гигантские папоротники превратились в кустообразные растения, прижимающиеся к бесплодной, красноватого цвета – как в пустыне – земле.

Это был невообразимый, умопомрачительный рывок во времени. Каждый наш шаг относил нас на миллион лет назад, в прошлое, с каждым вздохом мы переносились в мир, давным-давно ушедший в небытие. Земля дрожала и раскачивалась, словно в судорогах. Недалеко от нас в земле вдруг появилась огромная трещина, из нее ударил вверх клокочущий гейзер, чуть было не обваривший нас кипятком, от него расползались жутко воняющие пары. Жар от него быстро распространился вокруг.

За несколько ярдов до лестницы, ведущей в дом, Рольф споткнулся. Его крик потонул в глухом треске: земля прямо под его ногами разверзлась, образовав зияющую трещину, со дна которой вверх поползла раскаленная огненно-красная масса. Рольф потерял равновесие, неестественно медленно опрокинулся в трещину и лишь в самый последний момент успел схватиться руками за ее край.

Я сильно толкнул Говарда, от чего он невольно сделал еще несколько быстрых шагов к дому, а сам я развернулся и одним прыжком оказался возле Рольфа. Когда я приблизился к трещине, мне в лицо, словно невидимый горячий кулак, ударила волна жара. Из глубины трещины вылетали маленькие искорки, мельтешили некоторое время в горячем воздухе, а затем либо гасли, либо падали на меня и Рольфа. Я вскрикнул от боли, но тем не менее опустился на колени и схватил Рольфа за запястье.

– Беги отсюда! Спасайся! – крикнул Рольф, четко выговаривая каждое слово, что обычно не было для него характерно.

Я, не обращая внимания на его слова, поудобней уперся коленями и ступнями в землю и ухватился за его руку второй рукой. Трещина стала расширяться, на ее краях, в том числе и вокруг меня, образовывались похожие на зигзагообразные молнии маленькие трещинки. Этот разлом напоминал огромную, зияющую, наполненную красным огнем рану. Еще один резкий толчок земли – и Рольф полетит вниз.

Тяжесть тела Рольфа была такова, что у меня едва не вырвались руки из суставов. Рольф взвыл от страха, протянул свободную руку и схватил меня за куртку. Я чуть было не рухнул вперед, но, побалансировав секунду-другую, вдруг с силой, какой я от себя не ожидал, рванулся назад и почти вытащил Рольфа из трещины. Земля снова сильно затряслась, словно где-то глубоко под нами что-то обрушилось, и меня с Рольфом обдало новой волной жара.

Рольф снова закричал и беспомощно задергал ногами. Мои мускулы были так напряжены, что, казалось, вот-вот разорвутся. Я отнюдь не был слабаком, но тем не менее почувствовал, что такой нагрузки я долго не выдержу. Жар становился невыносимым, к тому же чуть ниже дергающихся ног Рольфа заплясали желтые шипящие языки пламени, норовившие лизнуть его брюки и заставившие его снова вскрикнуть от боли. Рольф отчаянно пытался найти опору для ног, но рыхлая земля крошилась, и он неумолимо сползал вниз.

Все мои усилия по спасению Рольфа пошли бы насмарку, если бы в этот момент к нам не подбежал Говард. Он молниеносно схватил Рольфа за руку и с силой потащил его наверх. Я тут же тоже напряг еще оставшиеся у меня силы.

В результате нашего с Говардом совместного рывка Рольф буквально выскочил из трещины, и мы все повалились на землю. Упав, я перекатился в сторону и тут же вскочил на ноги. Дом возвышался перед нами, как темная, расплывчатая, зловещая тень. Я бросился к дому, добежал до лестницы и, упав, пополз на четвереньках вверх по ступенькам.

Позади нас из трещины взметнулся беснующийся огненный столб. Каменные глыбы и маленькие раскаленные красные брызги лавы взлетали в воздух и затем смертоносным градом падали на землю вокруг нас. Один микроскопический кусочек расплавленной породы попал на мою руку, за долю секунды прожег одежду и глубоко впился в кожу. Земля снова затряслась, и еще один, гораздо более мощный огненный гейзер взметнулся в небо, словно подземный огонь срывал тем самым свою злость из-за того, что нам – его жертвам – в самый последний момент все-таки удалось спастись. Затем трещина закрылась. Ее края сомкнулись, как челюсти огромной каменной пасти. Землю при этом так тряхнуло, что весь дом заходил ходуном.

Две-три секунды я смотрел на это невероятное зрелище, словно парализованный. Местность вокруг дома продолжала изменяться. На наших глазах история Земли раскручивалась в обратную сторону со скоростью, в миллиарды раз превышающей обычное течение времени. Лес полностью исчез, и вместо него появилась огромная равнина с красноватой почвой. На горизонте – так далеко, что их с трудом можно было различить – виднелись остроконечные горы, а небо стало почти белым.

Еще один толчок земли заставил лестницу подо мной просесть и напомнил мне, что опасность все еще весьма реальна. Я поспешно вскочил, бросил на Говарда выразительный взгляд и шагнул к разломанной двери.

В тот самый момент, когда я ступил в дверной проем, шум и толчки земли прекратились. Это был шаг не только в здание, но и в абсолютно другой мир, точнее говоря, в малюсенькую частичку того мира, который был привычен нам. Позади нас продолжались все эти метаморфозы во времени, но здесь, внутри дома, царила прохлада, падал спокойный свет и стояла тишина. После грохота и рева разверзающейся земли этот покой показался мне жутким и настораживающим.

Я сделал еще несколько шагов вперед, повернулся и, прислонившись спиной к стене, в изнеможении опустился на корточки. Вслед за мной в дом зашли Рольф и Говард, такие же измученные, как и я, и такие же перепуганные.

Мое сердце колотилось вовсю. Сейчас, когда все было уже позади, я почувствовал, как сильно я устал. Мои колени тряслись, ноги были уже просто неспособны выдерживать вес моего тела, а тут еще стала сильнее ощущаться боль от больших и маленьких ран, сплошь покрывавших мое тело. Я медленно сполз на пол, чувствуя все усиливающееся головокружение. Мне показалось, что я вот-вот потеряю сознание, но этого почему-то не произошло.

Говард тронул меня за плечо.

– Ты в порядке, парень? – спросил он.

Я медленно поднял голову, кивнул, а затем скорчил идиотскую гримасу и сказал:

– Нет.

– Дай я посмотрю, что там у тебя со спиной, – потребовал Говард.

Усилия, необходимые для того, чтобы повернуться и стянуть с себя разодранную куртку, показались мне в данный момент просто неимоверными, но я все же согласился и лишь сжимал от боли зубы, когда Говард стаскивал с меня рубашку и ощупывал своими проворными пальцами мою кожу.

– Ничего страшного, – сказал Говард через некоторое время. – Ожоги не опасные.

– Но при этом боль просто адская, – пробурчал я сквозь стиснутые зубы.

Я попытался встать на ноги, но снова сполз вниз. Тогда Рольф взял меня под руки и поднял, словно я был легонькой куклой. Головокружение и ощущение слабости у меня постепенно проходили, но я все-таки был еще очень изможден, и, чтобы не рухнуть на пол, мне пришлось опереться о стену.

– Весьма тебе признателен, Рольф, – пробормотал я.

Рольф лишь махнул рукой.

– Чепуха, – пробормотал он в своей грубоватой манере. – Если бы не вы, меня бы раздавило, как клопа. Ваше участие было весьма кстати.

– Что, к сожалению, не улучшило твое произношение, – сказал я с усталой улыбкой, дружески подтрунивая над его манерой небрежно выговаривать слова. – Или ты говоришь членораздельно только тогда, когда подвергаешься смертельной опасности?

Рольф, усмехнувшись, отвернулся и пошел к входной двери. Вокруг дома, словно спущенные с цепи дикие звери, продолжали бушевать силы природы, пожалуй, даже еще интенсивнее, чем раньше. Небо словно пылало, хотя уже не было таким ослепительно белым. Вокруг были видны только скалы: серые, голые скалы, на которых не было и следа жизни.

– Что это? – пробормотал я.

Теперь небо мерцало. На его оранжевом фоне появились черные полосы, которые постепенно увеличивались в размерах, из больших полос образовывались меньшее – так растения дают побеги.

– Боюсь, что ответ на этот вопрос тебе не понравится, Роберт, – прошептал Говард. – Во всяком случае, если происходит именно то, чего я опасаюсь.

Мне вдруг стало смешно.

– Полагаешь, мне это не понравится? – наигранно удивленным тоном спросил я. – Что-то случилось со временем. Что именно, Говард?

Он молчал.

– Ты ведь знаешь, что произошло, не так ли? – настаивал я.

– Я – глупец, – пробормотал Говард, не отвечая на мой вопрос. – Господи, какой же я глупец! Я должен был догадаться обо всем еще в Лондоне, по крайней мере в тот момент, когда я увидел ящера.

– Кого ты увидел? – спросил я.

Рольф, нахмурясь, посмотрел на Говарда, а затем снова стал напряженно наблюдать за тем, что происходило снаружи.

– Ящера, – тихо повторил Говард. – Чудовище из озера Лох Шин – кем, по-твоему, оно было? Это был ихтиозавр – рыбоящер. Такие существа вымерли еще триста или четыреста миллионов лет назад.

– Но, похоже, не все, – возразил я, но Говард тут же перебил меня.

– Они вымерли, – повторил он. – Но того ящера переместили во времени. Тем же способом, каким сейчас перемещают нас.

– Неужели?

Говард вымученно улыбнулся.

– Я знаю, что это кажется бредом, – сказал он, – но это действительно так. Наши враги…

– Ты имеешь в виду колдунов из Салема?

– Нет.

Говард решительно покачал головой, запустил руку в карман и достал оттуда одну из своих тонких черных сигар. Затем он медленно засунул ее в рот, прикурил и глубоко затянулся. Лишь после этого он заговорил снова.

– Они не смогли бы провернуть ничего подобного, – сказал он и обвел жестом дом. – На это они не способны, Роберт. Я… уже рассказывал тебе о ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТАХ, а одного из них ты и сам видел.

Я содрогнулся. Это напоминание было излишним. Я тогда, можно сказать, видел всего лишь тень Йог-Сотхотха, но это зрелище вряд ли когда-то сотрется из моей памяти.

– То, что происходит здесь, – их работа, – мрачно сказал Говард. – Эти глупцы даже не подозревали, что они натворили. Они призвали Йог-Сотхотха, чтобы уничтожить твоего отца, Роберт, но они, сами того не желая, добились б ольшего. Гораздо б ольшего. Они создали для ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ возможность прокладывать себе путь во времени.

Хотя и с трудом, но я начинал догадываться, о чем он говорил. Что-то во мне противилось буквальному пониманию слов Говарда. Я еще раз посмотрел на причудливо изменившийся мир за порогом дома. Теперь даже и скалы наполовину исчезли, а красноватая равнина превратилась в черную, словно полированную, пустыню, простиравшуюся до горизонта.

Говард проследил за моим взглядом, взял меня за руку и подвел к двери.

– Посмотри, что творится снаружи, – тихо сказал он. – То, что ты видишь, – наш мир, каким он был миллиарды лет назад. Этот спектакль будет продолжаться уже не долго.

Его слова заставили меня внутренне содрогнуться. Миллиардылет. Цифра была просто невероятной, даже абсурдной. Мы что, переместились во времени на миллиард лет назад? Это просто немыслимо!

И тем не менее я осознавал, что Говард прав.

– Это – единственно возможное объяснение тому, что происходит, – пробормотал Говард. – Образовался своего рода туннель во времени. ДОИСТОРИЧЕСКИЕ ГИГАНТЫ нашли способ преодоления этого огромного отрезка времени и установили мост между их миром и нашим.

– Но если это действительно так, – пробормотал я очень тихо, со все возрастающим чувством страха, – тогда почему…

– Ты хочешь спросить, почему они еще не подчинили себе наш мир? – Говард засмеялся – негромко, хрипло и совсем не весело. – Они это сделают, Роберт. Сейчас этот туннель во времени им открыт еще не полностью, но, как только наше путешествие закончится…

Он больше ничего не сказал, а лишь швырнул свою – почти невыкуренную – сигару в дверь и посмотрел ей вслед. Она шлепнулась на лестницу и мгновенно погасла. Я с ужасом осознал, что снаружи дома не было воздуха. В то время, в котором мы оказались, наша планета являла собой мертвую каменную глыбу.

– По крайней мере, нам предоставляется сомнительная честь быть первыми людьми, которые увидят мир ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ, – пробормотал Говард.

– Мы… должны что-то предпринять, – прошептал я в отчаянии. – Ты не можешь просто так стоять и смотреть, как…

Поймав его взгляд, я запнулся. В его глазах ясно читался неутешительный вывод: мы ничего не сможем сделать. Силы, противостоящие нам, находились вне сферы человеческого влияния.

– И все только ради того, чтобы убить одного-единственного человека, – застонал я. – Вот твари!

Говард вздохнул.

– Не стоит их упрекать, Роберт, – сказал он. – Хотя они и сами не знали, что творили, ДОИСТОРИЧЕСКИЕ ГИГАНТЫ – хитрые существа. Не стоит считать их безмозглыми монстрами, Роберт.

– Но мы должны что-то сделать! – вспылил я. – Ты же сам сказал: этот спектакль будет продолжаться уже недолго.

Мой взгляд снова упал на черную безжизненную равнину. Моему переутомленному мозгу мерещились какие-то движения там, где их не было, а тени казались причудливыми монстрами с бесчисленными щупальцами. Умом я, конечно, понимал, что ничего подобного там не могло быть. Мы переместились на миллиард лет назад, хотя при этом еще не преодолели и половины той временной пропасти, которая отделяла эпоху ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ от нашей эпохи. Попытавшись представить, какие силы были нужны для того, чтобы перекинуть мост через эту пропасть, я пришел в отчаяние и застонал.

– Этот дом… – пробормотал Говард.

Его взгляд скользнул по огромной пустой прихожей, по развалившейся лестнице и остановился на разломанной двери в библиотеку.

– Я уверен, что это именно тот дом, – снова пробормотал он. – Это не случайность.

Он замолчал, нахмурил лоб и бросил на меня долгий задумчивый взгляд.

– Когда я хотел тронуть ворота, – продолжал он, – ты удержал меня. Почему?

Я растерянно заморгал:

– Я…

– Именно ты первым почувствовал опасность, – продолжал Говард странным тоном, словно разговаривал не со мной, а сам с собой, затем он уже обратился непосредственно ко мне: – Почему, Роберт? Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

Я в растерянности уставился на него. На какой-то миг мне показалось, что я снова слышу где-то внутри себя тот голос, вернее, тихий, но, тем не менее, поразительно отчетливый шепот. Ко мне обращались на совершенно непонятном языке. Я содрогнулся. Уже от одного воспоминания об этом у меня по спине побежали ледяные мурашки.

– Вспомни! – настаивал Говард. – Быть может, от этого зависит наша жизнь. И жизни огромного количества людей.

Однако, как я ни пытался что-то вспомнить, у меня ничего не получалось. Попытки напрячь память причиняли мне почти физическую боль.

– Посмотри на меня, – потребовал Говард.

Я машинально повиновался. Мы встретились взглядами, и я заметил, что в выражении его глаз появилось что-то необычное. Его взгляд был пронзительным и суровым, требовательным и безжалостным. Я еще никогда не видел у него подобного взгляда.

– Посмотри на меня! – повторил он, и на этот раз каждое его слово было как удар хлыста, заставлявший меня внутренне содрогаться. Где-то глубоко в моем сознании мелькнула мысль, что Говард пытается меня загипнотизировать или что-то в этом роде, однако я был не в состоянии этому противиться.

– Вспомни! – приказал Говард. – Вспомни, что произошло. – Ты…

Вдруг на меня – внезапно и сокрушительно, словно удар кулака – нахлынули видения. Я отшатнулся назад, оперся о стену и скорчился, словно от боли. Рольф хотел было подскочить ко мне, но Говард удержал его быстрым, можно сказать повелительным жестом. Так же, как и тогда, у ворот, я явственно видел все, что окружало меня, но одновременно перед моим взором появлялись и какие-то странные, непонятные картины, вызывая неописуемый ужас. Я снова был не только самим собой, но еще и какой-то девушкой – той самой, которой я уже был. Теперь все вокруг меня изменилось. Я снова оказался в подземном помещении, но на этот раз по мокрым камням пола и по стенам ползли маленькие черные существа, которых я не мог хорошо рассмотреть. Вокруг моего (моего?) тела виднелось что-то белое, похожее на шелк, а за этой белой колышущейся завесой шевелилось нечто – мощное и темное. Сначала я услышал странные звуки, а затем – свой собственный голос, произносивший какие-то слова помимо моей воли.

– Убирайтесь, – выкрикивал я. – Убирайтесь… прочь. Я… Чарльз! Чарльз, помоги мне! Я…

Белая завеса разорвалась, и на долю секунды я отчетливо увидел копошившееся за ней мощное существо.

Говард и Рольф подхватили меня: я потерял сознание и стал падать.

Я, должно быть, недолго был без сознания. Когда я очнулся, во рту у меня ощущался неприятный привкус. Рольф своими мощными лапами поддерживал меня, а Говард сидел передо мной на корточках и обмахивал мое лицо платком.

– Ну? – спросил он. – Теперь все в порядке?

Улыбка на его лице была явно наигранной и не смогла скрыть испытываемую им тревогу. На его лбу проступили капельки пота, хотя здесь, в доме, было темно и холодно, как в могиле.

– Нет, – буркнул я. – Мне, собственно говоря, не очень нравится, когда меня без моего ведома гипнотизируют.

Говард слегка улыбнулся.

– Это был не гипноз, – сказал он.

Я не обратил внимания на его ответ.

– Так ты хоть узнал то, что хотел узнать? – сухо спросил я.

– Нет, – ответил Говард.

Он вздохнул, выпрямился и помог мне подняться. Я невольно выглянул за дверь. Снаружи было темно. Вместо скалистой равнины виднелась одна лишь расплывчатая тень, над которой простиралось огромное, усыпанное звездами небо. Мой взгляд словно утонул в его бесконечности.

– У нас еще есть время, – поспешно сказал Говард, – хотя и не очень много. Ты помнишь, что ты видел?

Я немного помолчал, затем отрицательно покачал головой и беспомощно посмотрел на него. В моей голове все перемешалось. Я уже не мог различить, что произошло на самом деле, а что – лишь плод моего воображения.

– Ты несколько раз выкрикивал какие-то имена, – сказал Говард. – Дженни, например. Ты помнишь это?

Дженни… От этого слова внутри меня что-то екнуло – так бывает, когда ото сна в памяти остаются лишь отдельные мелки детали. И тем не менее…

– Она… в опасности, – пробормотал я.

Глаза Говарда блеснули.

– В опасности? – повторил он. – Кто она? Где она находится?

– Мы должны ей помочь, – сказал я.

Слова сами собой торопливо срывались с моих уст. Медленно сам толком не зная, почему, я отвернулся от двери и указал на разломанную лестницу, ведущую на галерею.

– Она… там, – пробормотал я. – Там, наверху. Мы… должны ей помочь.

Говард и Рольф обменялись быстрыми недоуменными взглядами. Говард, нахмурившись, приблизился ко мне, но я отвел его протянутую руку и, спотыкаясь, пошел, с трудом передвигая ноги, к лестнице.

– Роберт! – испуганно сказал Говард. – Что ты задумал?

Я ничего не ответил. Все происходило так, как уже случалось со мной: в моей голове откуда ни возьмись появилось осознание того, что Дженни находится наверху и что мы обязаны ее спасти, причем это важно не только для нее, но и для всех нас и – возможно – для всего мира. Я просто зналэто, и у меня не возникало никаких сомнений по этому поводу.

У основания лестницы я остановился. От ведущей на галерею лестницы – некогда широкой, с мраморными ступенями – остался лишь остов. Впрочем, человек, имеющий опыт лазания по таким вот обломкам – а у меня был такой опыт – вполне мог забраться на галерею.

Говард и Рольф последовали было за мной, но послушно остановились, когда я сделал им знак рукой.

– Оставайтесь здесь, – пробормотал я. – Я не уверен, что эта развалина выдержит вес даже двоих человек.

По правде говоря, я отнюдь не был уверен, выдержит ли она вес даже одногочеловека. Поколебавшись несколько секунд, я протянул руку к остаткам поручней и с колотящимся сердцем поставил ногу на нижнюю ступеньку.

Когда я карабкался вверх, вся лестница колыхалась под моим весом. От ее каменного остова откалывались и падали на пол маленькие камешки и куски штукатурки, а когда я достиг середины лестницы, от нее отвалилась часть ступеньки длиной в человеческий рост и с грохотом шлепнулась вниз. Я замер на месте, подождал немного и затем стал карабкаться дальше. Мое сердце усиленно колотилось, пот лил ручьями, становилось все страшнее и страшнее. Один неверный шаг, одна недостаточно крепкая ступенька – и я пропал. Но я просто не мог повернуть назад. Еле слышный внутренний голос вынуждал меня двигаться дальше. Я должен был забраться наверх – и точка.

Прошло, казалось, несколько часов, прежде чем я добрался до галереи. Я остановился, подождал, пока мое сердце немного успокоится, и медленно обернулся. Говард и Рольф все еще стояли у основания лестницы, они лишь отошли на пару шагов назад, чтобы падающие с лестницы и отскакивающие в разные стороны камешки не попадали в них.

– Теперь и вы можете подниматься, – сказал я. – Только осторожно. Лестница вот-вот рухнет.

Говард и Рольф перекинулись парой фраз, которые я не расслышал, а затем Рольф начал медленно карабкаться вверх. Лестница под его весом просто ходила ходуном.

Рольфу так и не удалось взобраться повыше. Лестница издала глухой треск. Куски камня – размером с человеческую голову – оторвались от лестницы и с грохотом рухнули на каменный пол, вслед за ними вниз полетел трехметровый кусок поручней. Рольф испуганно вскрикнул, отчаянно рванулся назад и лишь чудом сумел уклониться от смертоносного каменного потока. Лестница сильно тряслась. Все больше и больше камней летело вниз, среди них попадались и целые ступеньки. И вдруг на расстоянии ладони от моей ступни я увидел длинную угловатую трещину.

Я резко отшатнулся назад. Галерея сильно задрожала, и я уже стал опасаться, что сейчас рухну вместе с ней вниз. На всякий случай я молниеносно отпрыгнул от лестницы. Весь дом наполнился треском и грохотом, все заволокло пылью, сквозь которую были видны падающие вниз камни. Дом содрогнулся, словно от удара какого-то гигантского существа. Я услышал крик Говарда, затем вниз посыпалось еще больше камней, и часть галереи – вместе с лестницей – рухнула вниз. Затем наконец-то все затихло.

Прошло несколько минут, прежде чем пыль немного улеглась, и я смог что-то рассмотреть вокруг себя. Я осторожно подошел к краю развалившейся галереи и опустился на колени. В воздухе прихожей по-прежнему было полно пыли, сквозь которую внизу виднелась огромная груда обломков камней, штукатурки и расколовшихся мраморных ступенек. Лестницы больше не существовало.

– Роберт! С тобой все в порядке?

Лишь через некоторое время я сумел разглядеть сквозь пыль Рольфа и Говарда. Они, похоже, не пострадали, но находились уже на противоположной стороне прихожей и почти непрерывно кашляли.

– Я не пострадал! – крикнул я им.

– Оставайся там, где сейчас находишься! – крикнул Говард. – Мы придумаем, как к тебе забраться.

Несколько секунд я размышлял над тем, как мне поступить. Идти дальше одному мне не особенно хотелось. Но я должен был это сделать. Время бежало просто неумолимо.

Медленно поднявшись на ноги, я стряхнул пыль с одежды и нерешительно огляделся по сторонам. Вдоль галереи были расположены около десяти дверей. Большинство из них были закрыты, и лишь две оказались открытыми, за ними виднелись практически пустые комнаты. Когда я пошел по галерее, она угрожающе задрожала.

– Роберт! Черт побери, что ты там делаешь? – в голосе Говарда чувствовался испуг. – Стой на месте! Двигаться слишком опасно!

Я не обратил на его слова никакого внимания. Голос, внедрившийся в мое сознание, был почти не слышен, но я и так почему-то знал, где находится нужная мне дверь, и очень осторожно пошел дальше. Моя ладонь сама собой придвинулась к поясу и легла на рукоять трости-рапиры, которую я перед этим забрал из библиотеки.

– Черт возьми, Роберт, стой на месте! – крикнул Говард. – Ты и сам не знаешь, во что ввязываешься!

Однако даже если бы я и захотел остановиться, то не смог бы. Мои ноги, казалось, сами по себе несли меня в конец галереи, к последней двери. Я медленно протянул руку, замер на долю секунды и затем коснулся бронзовой дверной ручки.

Металл был очень холодным, буквально ледяным. Я еще немного подождал, затем повернул дверную ручку, уперся плечом в дверь и надавил на нее.

Мне в лицо ударил поток ледяного воздуха и запах гнили, затем я услышал шелест и шуршание – это было похоже на звук маленьких ножек, семенящих по влажным камням и земле, а еще я увидел темно-зеленое мерцающее сияние. За дверью находилась не комната, а темный проход с низким сводчатым потолком, его стены были неразличимы в полумраке. Зеленый свет не позволял сколь-нибудь точно оценить расстояние, но все же было видно, что этот проход тянется ярдов на сто, а то и более, значительно превышая размеры самого дома.

Впрочем, в этом доме все было каким-то противоестественным.

Немного поколебавшись, я решительно шагнул в проход и закрыл за собой дверь. Дряхлый замок скрипнул, и голоса Говарда не стало слышно.

Меня словно заполнила тишина. Шепот, звучавший в моем сознании, смолк, и стало так тихо, что мне показалось, будто я слышу удары собственного сердца. Стены были влажными. В их трещинах и швах виднелась гниль и беловатая плесень, а дувший мне в лицо легонький сквознячок колыхал висевшую под потолком пыльную паутину. В то же время воздух в помещении был таким сухим, что я с трудом сдерживал кашель.

Через некоторое время я начал лучше различать то, что меня окружало. Кладку из сырых, небрежно сложенных тесаных камней, образующих стены этого подвала, сменила земляная поверхность – коричневая глина и черный, словно выжженный грунт. Эти стены удерживались лишь под воздействием собственного веса и оказываемого на них давления. Мне показалось, что я буквально физически ощущаю вес каменной и земляной массы, находящейся над моей головой. Этот подземный проход уже не был частью того дома в Шотландии, в котором мы находились. Я не знал, как это вообще может быть, да и не хотел этого знать, но я, несомненно, оказался в каком-то другом, абсолютно чуждом человеку мире, как только открыл дверь и переступил порог.

Впереди меня показалась лестница с кривыми, необычайно высокими и широкими ступеньками. Подниматься по ней было очень трудно, и мне для этого потребовалась полная концентрация всего внимания и сил. На стенах виднелись какие-то рисунки: еле заметные бессмысленные линии и контуры, какие-то образы. Когда я всматривался в них, мне почему казалось, что они ассоциируются со злом и обманом. Стены были кривыми – настолько кривыми, что было непонятно, как они вообще держались. Как только я поднялся по лестнице, пол передо мной круто пошел вниз, и мне пришлось продвигаться вперед очень осторожно, широко расставив руки. При этом мне почему-то казалось, что я двигаюсь не по крутому спуску, а, наоборот, с трудом поднимаюсь по почти отвесной поверхности.

Не знаю, сколько времени я пробирался по этому странному, непривычному для человека миру. Быть может, всего несколько минут, но мне показалось, что уже прошло несколько часов.

В конце концов я услышал какие-то звуки и остановился. Это были не голоса и не шаги, а скорее глухой стук, который я не столько слышал, сколько ощущал каким-то шестым чувством. Этот звук был похож на удары большого и мощного сердца. При этом мне показалось, что снова раздаются шелест и шуршание, которые я уже слышал там, наверху, когда открыл дверь в комнату, только сейчас эти звуки доносились более отчетливо.

Я настороженно огляделся. Мне показалось, что подвал, в котором я находился, шевелится. Впрочем, это ощущение было обманчивым: его вызывала странная, недоступная человеческому восприятию геометрия стен. Я на секунду закрыл глаза, пытаясь избавиться от этого неприятного ощущения, и затем пошел дальше.

Передо мной показалась дверь. Ее полотно было разнесено практически вдребезги: на петлях висели остатки досок, разломанных, по-видимому, кем-то чудовищно сильным. Звуки доносились из помещения за дверью.

Я осторожно приблизился к двери, задержался перед ней буквально на секунду, а затем на цыпочках двинулся дальше.

Заглянув вовнутрь, я еле подавил стон.

Я сразу же узнал это помещение. Это был именно тот подвал, который я видел в своих галлюцинациях: мрачный, с влажными стенами, наполненный серо-зеленым мерцающим светом. В глубине помещения виднелось что-то мощное и черное: какое-то мерзкое, снабженное щупальцами создание, которое было трудно детально рассмотреть, словно его скрывала темная завеса из колышущихся теней.