Текст книги "Колдун из Салема"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 44 страниц)

Говард сделал вид, что не заметил насмешливых ноток в моем голосе, еще раз затянулся сигарой и снова посмотрел на меня со странным смешанным выражением озабоченности и облегчения – он уже смотрел на меня так в доме миссис Уинден.

– В самом деле? – спросил он.

– Со мной все в порядке, – пробурчал я. – Кроме того, что я мерзну, как цуцик, и что мне скоро станет дурно. К чему вообще подобные вопросы?

– А ты сам не знаешь? – спросил Говард.

– А я вообще ничего не знаю, – резко ответил я. – Хотя меня не покидает ощущение, что мало-помалу приближается время, когда мне крайне необходимо будет получить ответы на кое-какие вопросы. Что, собственно, произошло с той девушкой? И каким образом я смог ей помочь?

– С ней было как раз то, о чем я сказал миссис Уинден, – ответил Говард серьезно. – Ее дочь стала одержимой. Боюсь, что с другими больными, о которых говорил Син, та же самая история.

– Одержимой? – я впился в него взглядом, но дерзкая реплика, уже вертевшаяся у меня на языке, так там и осталась, а смех, которым я тут же разразился, показался неестественным даже мне самому. – Только не надо мне рассказывать, что в нее вселились бесы и довели ее до такого состояния!

Говард по-прежнему был серьезен.

– Бесы? – переспросил он, затем покачал головой, но тут же почему-то кивнул. – Вероятно, их можно назвать и так. Ты ничего не почувствовал, когда коснулся ее?

Его последние слова заставили меня вздрогнуть. Я до сего момента судорожно пытался не думать о тех странных видениях, которые промелькнули тогда перед моим взором – или они мне только померещились? Я теперь не был уверен в том, что действительно все это видел. Тем не менее, я догадывался, к чему клонил Говард. И уже одна мысль об этом приводила меня в ужас.

– Ты… ты имеешь в виду, что это был ДОИСТОРИЧЕСКИЙ ГИГАНТ? – спросил я.

– Возможно, – ответил Говард. – Я вообще-то надеялся получить ответ от тебя. Что ты тогда чувствовал?

– Чувствовал? – я судорожно сглотнул. У меня во рту появился горьковатый привкус. Я попытался вспомнить, но что-то в моем сознании отчаянно этому сопротивлялось. – Я… я не уверен. Но вряд ли это был кто-либо из них.

Говард затянулся сигарой. Он закрыл глаза, и на какой-то миг мне показалось, что на его лице отразилось разочарование.

– Возможно, это было что-то, связанное с ними, – продолжал я, запинаясь, не зная, как передать свои ощущения. – Но не…

Я запнулся, пытаясь подобрать нужные слова, но затем лишь покачал головой и вздохнул.

– Это невозможно описать, – сказал я. – Я не знаю, что это было. Я… я чувствовал какую-то ненависть, но не просто ненависть, а нечто большее.

На некоторое время я замолчал, пытаясь восстановить в памяти тот момент, когда я действительно почувствовал в себе некую часть ДОИСТОРИЧЕСКОГО ГИГАНТА. Но уже сама мысль об этом причиняла мне почти физическую боль. И я постарался об этом не думать.

– Это не было духом какого-либо живого существа, – сказал я. – Это были… какие-то галлюцинации.

– Галлюцинации?

Я кивнул.

– Мне… мне кажется, что я видел какой-то ландшафт, – пробормотал я.

Мне по-прежнему трудно было что-либо вспомнить. Видения, казалось, буквально ускользали от моего мысленного взора как раз в тот момент, когда я пытался их получше представить. Даже говорить об этом мне было трудно.

– Ландшафт, – повторил Говард.

Он искренне пытался выглядеть бесстрастным и спокойным, словно ученый, который расспрашивает об интересном феномене, к которому сам лично относится вполне нейтрально, но это ему не очень хорошо удавалось. Я почувствовал, что он внутренне просто дрожит от волнения. Даже сигара в уголке его рта слегка подрагивала.

– А что за ландшафт? – попытался уточнить Говард.

– Не знаю, – честно ответил я. – Я, собственно, не уверен, что это действительно можно назвать ландшафтом. Но, так или иначе, то, что я видел, не было частью нашего мира.

– И нашего времени, – мрачно пробормотал Говард.

Я впился в него взглядом:

– Ты имеешь в виду?..

– Я ничего не имею в виду, – грубо перебил меня Говард. – Но у меня есть кое-какие подозрения. И дай бог, чтобы я ошибался.

– Какие подозрения?

– Я не могу об этом говорить, – ответил Говард грубо. – По крайней мере, сейчас.

Однако на этот раз я уже не выдержал. В гневе вскочив, я сбросил одеяло со своих плеч и подошел к Говарду.

– Черт возьми, Говард, с меня довольно! – сказал я сердито. – Мне, в конце концов, надоело в ответ на все свои вопросы видеть лишь пожимание плечами или же слышать нечто невразумительное.

– Я пока что не могу об этом говорить, – сказал Говард. – К тому же я, возможно, ошибаюсь.

– А если нет? – гневно спросил я. – Черт побери, за кого ты меня принимаешь? За глупого мальчика, с которым ты можешь поступать так, как тебе вздумается? То ты требуешь, чтобы я находился на этой посудине и терпеливо ждал, пока меня не прикончит холод или морская болезнь, затем ты вдруг гонишь меня через весь город, жители которого с большим удовольствием расправились бы с любым из нас. Я чуть с ума не сошел, когда мне пришлось сцепиться с существом, вселившимся в ту девушку, а по пути обратно я чуть не околел от холода. И после всего этого ты требуешь, чтобы я оставался терпеливым.

– Да не нервничай ты так, малыш, – спокойно сказал Рольф.

Еще больше разгневавшись, я повернулся к нему, но его единственной реакцией была добродушная улыбка. А еще он сунул мне в руку стакан с горячим грогом.

– ГП не делает ничего такого, что могло бы причинить тебе вред, – сказал он. – Ты несправедлив по отношению к нему.

Я уже хотел сказать ему «пару ласковых слов», но что-то удержало меня. Быть может, понимание того, что Рольф, в общем-то, прав. Конечно же, Говард не делал ничего такого, что так или иначе могло бы повредить мне. Он ведь уже не раз доказывал, что он мне друг.

Рольф показал мне жестом, чтобы я выпил грога, дал стакан с грогом и Говарду, да и сам тут же сделал большой глоток из своего стакана. Затем он серьезно посмотрел на Говарда.

– Да расскажите вы ему, – сказал он тихо. – У него есть на это право.

– Что он должен мне рассказать? – спросил я недоверчиво.

Говард вздохнул, поставил свой стакан на стол, так и не сделав ни глотка, вынул сигару изо рта и опустил взгляд.

– Быть может, ты и прав, Рольф, – пробормотал он. – Рано или поздно это все равно должно произойти.

Он кивнул и, подняв глаза, печально посмотрел на меня.

– Это все еще не закончилось, Роберт, – сказал он тихо. – Помнишь, ты сказал сегодня утром, что мы потерпели самое настоящее поражение, как бы я это ни называл?

Я кивнул, а Говард продолжал:

– В этом ты неправ, Роберт. Это было бы поражением, если бы борьба завершилась. Но этого не произошло. Как раз наоборот. Борьба еще в самом разгаре. И, боюсь, дела у нашего противника идут лучше, чем я предполагал до сего момента.

– У нашего противника?

– У Йог-Сотхотха, – ответил Говард. – Он все еще здесь – где-то в море. Может быть, даже совсем недалеко от этого места. Да и твой отец неподалеку от нас.

– Мой… отец? – переспросил я недоверчиво. – Какое отношение к этому имеет мой отец?

Говард засмеялся – очень тихо и очень горько.

– Самое прямое, Роберт, – сказал он. – Зачем, по-твоему, Йог-Сотхотху понадобилось захватывать сундук с книгами Родерика, да и его самого подчинять своей воле? Твой отец, парень, был колдуном, одним из немногих когда-либо существовавших настоящих магов. И он знает о магии и скрытых силах природы, пожалуй, больше, чем кто-либо другой. Колдунам из Иерусалимского Лота удалось на один совсем коротенький миг перебросить мост через пропасть времени и переправить в наш мир Йог-Сотхотха и нескольких существ более низкого уровня, но твоему отцу вполне было по силам захлопнуть ворота во времени.

Я оцепенел. Медленно, очень медленно до меня доходил смысл слов Говарда. Но мне просто не хотелось верить в то, что он мне говорил.

– У Йог-Сотхотха не хватит могущества перемахнуть через два миллиарда лет и воскресить свой народ, – продолжал Говард. – Он уже пытался это сделать, но у него не получилось. То, что произошло в доме Болдуина, наглядно показало, что могущества Йог-Сотхотха недостаточно. А вот твоему отцу это по силам, Роберт. В этом причина того, что Йог-Сотхотх воскресил его из мертвых и заставил работать на себя. Он ненавидит нас – не только нас, но и все живое в этом мире. Наш мир когда-то принадлежал ему и подобным существам, и он не остановится ни перед чем, чтобы снова вернуть себе этот мир.

– Но мой отец никогда бы…

– Он уже не хозяин своей воли, Роберт, – резко перебил меня Говард. – Не стоит заблуждаться по этому поводу. Три дня назад, на побережье, нам просто повезло. Вероятно, в нем еще осталось что-то человеческое, и он пощадил нас – своего сына и своего друга. Но, чем дольше он пребывает под влиянием Йог-Сотхотха, тем все меньше и меньше в нем остается человеческого. Он теперь – всего лишь орудие, с помощью которого ДОИСТОРИЧЕСКИЙ ГИГАНТ усиливает собственное могущество. Вот в чем причина того, что мы сейчас живем на этом судне, а не в гостинице, Роберт. Йог-Сотхотх непременно нападет на нас, поскольку он знает, что мы – единственные люди, знающие о надвигающейся опасности и способные расстроить его планы, и я боюсь, что при этом может пострадать еще больше невинных людей, чем раньше.

– А та девушка? – спросил я. – И этот… призрак?

Говард пожал плечами.

– Не знаю, – признался он. – Мне кажется, ты чувствовал в ней какую-то часть Йог-Сотхотха. Не знаю, начал ли уже Андара выполнять какие-то конкретные задания, хотя то, что произошло за последние дни в городе, свидетельствует о том, что, по-видимому, все-таки начал.

– Но какое отношение имеют к ДОИСТОРИЧЕСКОМУ ГИГАНТУ звуки несуществующих колоколов и призраки мертвецов? – озадаченно спросил я.

– Господи, Роберт, да не знаю я этого, – вздохнул Говард. – Если бы знал, то смог бы что-нибудь предпринять. Боюсь, однако, что мы узнаем это скорее, чем хотелось бы.

На следующее утро Говард разбудил меня ни свет ни заря. Непогода за ночь угомонилась, но все еще шел дождь, и стук дождевых капель по деревянной палубе над нами напоминал отдаленную ружейную пальбу. Судно покачивалось на волнах, и хотя Рольф прошлым вечером еще разок выбрался на причал и закрепил еще два швартовочных каната, борт судна по-прежнему бился и терся о полированные камни причальной стенки.

Ночью я долго не мог заснуть. Слова Говарда еще больше взбудоражили меня, и даже не столько то, что он сказал, сколько то, чего он не сказал. В конце концов – глубоко за полночь – мне все-таки удалось заснуть, но это был беспокойный, полный кошмаров и ужасных видений сон, не очень-то восстановивший мои силы. Говарду пришлось хорошенько потрясти меня за плечо, прежде чем я наконец-то очнулся ото сна и неохотно открыл глаза.

– Вставай, Роберт, – сказал Говард нетерпеливо. – Нам пора. Пришел Син.

Я зевнул, отстранил от себя его руку и заморгал, пытаясь разогнать пелену перед глазами. Каюта была наполнена сероватым светом. Я дрожал всем телом от холода, несмотря на то, что был укутан в три одеяла.

– Что случилось-то? – спросил я, спросонья не понимая, чего от меня хотят.

Рядом с Говардом появилась еще одна – широкоплечая – фигура. Некто присел на корточки и бесцеремонно потянул меня за руку. В первый миг я подумал, что это был Рольф, но затем мой взор прояснился, и я увидел Сина. Он, как и вчера вечером, был одет в черную рабочую куртку, однако теперь на его голове красовалась мохнатая шапка, а на руках – грубые шерстяные рукавицы. Его лицо раскраснелось от холода, а под глазами виднелись темные круги. У него был такой вид, будто он прошедшей ночью вовсе не сомкнул глаз. Наверное, так оно действительно и было.

– Черт возьми, что все-таки случилось? Что, мир перевернулся? – я приподнялся, ударившись при этом о выступ кровати, и наконец сбросил ноги на пол.

Син злорадно ухмыльнулся.

– Полагаю, у меня есть для вас кое-что, – сказал он. – И это вас наверняка заинтересует.

– В данный момент меня вообще ничего не интересует, – пробурчал я. – А который сейчас вообще-то час?

– Почти восемь, – сказал Говард. В его голосе чувствовался легкий упрек. – Син, похоже, обнаружил кое-что такое, что может нам помочь.

Я моргнул, с трудом подавил зевоту и попытался встать, но судно под моими ногами раскачивалось так сильно, что мне пришлось схватиться за кровать, чтобы не упасть.

– Ах, вот как? – спросил я. – И что же это?

– Я вчера вечером побывал у этого шарлатана, – сообщил Син. – Чтобы выполнить поручение Филлипса.

– Ну и что, он ходил к девушке? – сонно спросил я.

Как всегда, когда я не высыпался, я чувствовал себя усталым и разбитым, как будто вообще не спал.

– Да, ходил, – в тоне Говарда чувствовалось нетерпение. – Но это не самое главное. Врач был не один.

Я, шатаясь, подошел к столу, безуспешно попытался найти там хоть какие-нибудь признаки завтрака и, так ничего и не найдя, взял стакан со вчерашним – совсем холодным – грогом. Грог был ужасным на вкус, но благодаря ему мне все же удалось, по крайней мере на некоторое время, избавиться от чувства оледенения своих внутренностей.

– С ним был один из городских парней, – сказал Син. – Он нес какую-то чушь. Рассказывал что-то о своем друге и книге со странными значками.

Слова Сина вывели меня из полусонного состояния, в котором я находился.

– Книге? – переспросил я, тут же окончательно проснувшись. – Какой книге?

Я почувствовал на себе взгляд Говарда. Его мысли, по всей видимости, двигались в том же направлении, что и мои. Книга…

– Этого он не сказал, – ответил Син. – Он нес полный бред. Доктор не поверил ни одному его слову, дал ему успокоительное и отослал прочь. Быть может, доктор подумал, что он пьян.

– А он и вправду был пьян? – спросил я.

Син отрицательно покачал головой.

– Я пошел вслед за ним, – сказал он. – Бедному парню было явно не по себе. И я уверен, что он не выпил и капли.

– Ну и? – спросил Говард, когда Син вдруг замолчал.

Син пожал плечами.

– Да так, ничего, – ответил он. – Я подумал, что после всего, что здесь произошло за последние дни, эта история может вас заинтересовать.

– А вы знаете, где он живет? – спросил Говард. Ему с трудом удавалось заставлять свой голос не дрожать.

Син покачал головой и махнул рукой в сторону лестницы.

– Нет, – сказал он. – Но это не важно. Я с ним поговорил. Его зовут Гордон, и он сейчас здесь.

– Здесь? – я машинально посмотрел на лестницу.

– Да, тут неподалеку, – сказал Син. – Он ждет вас у рыбного склада.

– А почему вы не привели его с собой? – спросил Говард.

Син раздраженно махнул рукой.

– Черт возьми, мне и так еле удалось уговорить его пообщаться с вами, – сказал он. – Вам что, до сих пор не понятно, что происходит в этом городе? Люди перепуганы, и во всем, что происходит, они обвиняют вас.

– Но ведь это же чушь, – возразил я.

– Конечно, чушь, – сердито сказал Син. – Но такие уж тут люди. В их мыслях не всегда есть логика, парень, – он встал. – Я пойду к Гордону. А вы поторопитесь. Не знаю, сколько он еще будет ждать.

Син попрощался с нами кивком головы, повернулся и взбежал по лестнице. Через пару секунд его шаги прогремели по палубе над нами.

Говард, нахмурившись, посмотрел ему вслед.

– Ну и что ты о нем думаешь, Роберт? – спросил он тихо.

Я пожал плечами, подошел к кровати и начал искать теплую одежду в ящике, где хранились наши пожитки. Если здесь, в каюте, так холодно, то на улице, наверное, просто лютая стужа.

– А ничего, – ответил я с явным опозданием. – Думаю, что навряд ли у него есть враждебные намерения по отношению к нам, хотя он, конечно, совсем не тот, за кого себя выдает.

– Он не задал ни единого вопроса, – пробормотал Говард.

Я, взглянув на Говарда, взял в руки тонкую рубашку, но сразу же отбросил ее, решив, что лучше взять теплый пуловер.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Вчера вечером, когда мы шли обратно, – пояснил Говард. – Там, у миссис Уинден, я подумал, что он помалкивает из осторожности и потому, что не хочет впутывать их во все это. Но он и на обратном пути ни о чем нас не спросил.

– Но вы же о чем-то разговаривали.

Говард небрежно махнул рукой.

– О чем угодно, только не об этой девушке, Роберт. Его, казалось, это вообще не интересовало…

Немного подумав, Говард добавил уже другим тоном:

– Или же он просто в курсе всего.

– А ты не заметил, как он борется? – спросил я.

Говард удивленно заморгал:

– Что?

– Когда он боролся с Сэлли, – продолжал я, – я наблюдал за ним, Говард. Если я когда-либо и видел в своей жизни человека, который умеет профессионально бороться, так это Син.

Говард немного помолчал, затем, вздохнув, потянулся за своим пальто.

– Давай быстрее, Роберт, – сказал он. – Мы так или иначе выясним, кто же он такой на самом деле. А пока что он на нашей стороне.

– Надеюсь, что да, – пробормотал я.

Говард предпочел ничего больше не говорить, и лишь молча, с растущим нетерпением наблюдал, как я одеваюсь.

Затем мы молча покинули судно. Рольф уже ждал нас на причале, закутанный, так же как я и Говард, в толстое, отороченное мехом пальто, в котором он казался еще массивнее, чем был на самом деле.

– А Син? – спросил Говард.

Рольф указал пальцем на ряд низеньких складских зданий, видневшихся сквозь дождевую завесу в каких-нибудь ста шагах отсюда.

– Он нырнул куда-то туда, – сказал он. – По центру.

Мы отправились на поиски Сина. Дождь был ледяным, и, несмотря на свою теплую зимнюю одежду, я уже через несколько шагов весь дрожал от холода. Мы шли рядом, стараясь держаться друг к другу поближе, и стремясь как можно быстрее преодолеть расстояние до складов. Они находились, как мне показалось, слишком далеко от воды, хотя и на территории порта. На улице перед ними было полно грязи, мусора и всяких нечистот, из чего следовало, что эти склады использовались довольно редко.

Когда мы шли к складам, я посмотрел в сторону города. Моему взору открылась странная картина: Дернесс выглядел мрачным и безжизненным, словно там все вымерли. Он не был похож на город, в котором живут люди, и походил скорее на театральные декорации, поливаемые дождем и обдуваемые ветром. Конечно, любой город выглядел бы не очень уютно при такой непогоде. В сером утреннем свете контуры домов казались расплывчатыми и бесцветными, словно какие-то тени. Но, тем не менее, в это дождливое зимнее утро ощущалась не просто обычная тоска. Казалось, что город пригнулся под нависшим над ним небом, и мной овладело чувство всепоглощающего страха. В моей душе происходило то же, что и вчера, когда я подходил к Сэлли: я ощущал присутствие чего-то чуждого и злобного, хотя и не так явственно, как вчера. Я поспешно отогнал навязчивые мысли.

Когда до складов оставалось еще шагов тридцать, дверь одного из них – находящегося в самом центре – отворилась, из нее появился Син и помахал нам рукой. Мы пошли еще быстрее, а последние несколько метров преодолели почти бегом, подгоняемые холодом и дождем.

Внутри склада было так темно, что в первое мгновение я не увидел ничего, кроме теней и неясных очертаний. В воздухе воняло гниющей рыбой и нечистотами, и было, пожалуй, еще холодней, чем снаружи, но здесь, по крайней мере, нас уже не поливал дождь.

Син указал на парня лет двадцати, стоящего в глубине склада и молча разглядывающего Говарда, Рольфа и меня.

– Это он, – сказал Син.

Говард кивнул, снял шляпу и сделал шаг в сторону незнакомца.

– Мистер…

– Блэк, – ответил парень. – Гордон Блэк. Зовите меня просто Гордон. А вы Филлипс?

Говард кивнул, обменялся быстрым взглядом с Рольфом и сделал еще один шаг вперед. Рольф, без слов понявший Говарда, вернулся к входной двери и сквозь щель между полусгнившими досками стал наблюдать за тем, что происходит снаружи, а мы с Сином последовали за Говардом.

По мере того как мы приближались к этому странноватому мистеру Блэку, я рассмотрел его получше. Он был очень высоким, почти таким же высоким, как Син, но там, где у Сина бугрились натренированные мускулы, у Блэка свисал жир. Его лицо было дряблым и распухшим, а кожа – нездорового цвета. Он, мигая, посмотрел сначала на Сина, потом на Говарда и меня. В его глазах отчетливо читался страх.

– Расскажи ему, Гордон, – сказал Син. – Филлипс – свой человек.

Блэк еще немного поколебался. Он нервно коснулся своих губ кончиками пальцев, а на шее у него задрожала жилка.

– Речь идет о некоем вашем друге? – спросил Говард дружелюбным тоном, так и не дождавшись от Блэка ни единого слова. – Син мне уже кое-что рассказал. Так что же случилось?

Блэк нервно сглотнул.

– Его зовут… Тремейн, – сказал он, запинаясь, и посмотрел на Сина почти что умоляющим взглядом. Но тот лишь кивнул и изобразил на своих губах ободряющую улыбку.

– Мы нашли ту книгу, и с тех самых пор Тремейн сильно изменился, – сказал Гордон. Теперь, когда он преодолел сдерживавший его психологический барьер, слова полились из него потоком, при этом он говорил так быстро, что я еле успевал за ним соображать. – Я толком не знаю, что с ним произошло, но он стал совсем другим. Я боюсь за него, и все из-за этой книги. Дело в том, что он не делает ничего другого, кроме как читает ее, и…

Говард прервал его речь быстрым движением руки.

– Давайте по порядку, мистер Блэк, – сказал он. – Этот самый мистер Тремейн – один из ваших друзей?

– Да не мистер Тремейн, – тихо сказал Син. – Тремейн – это его имя, – он улыбнулся, быстрыми шагами подошел к Блэку и положил руку на его предплечье. – Почему бы тебе не рассказать обо всем, что произошло, по порядку, с самого начала?

Гордон нервно кивнул, посмотрел на пол и вдруг сильно вздрогнул.

– Это было два… нет, три дня назад, – начал он. – Мы выпили и хотели немного прогуляться, чтобы освежить голову. И тут мы нашли тот след.

– След? – вмешался бдительный Говард. – Какой след? И где?

– Не очень далеко отсюда, – сказал Гордон. – Как раз за поворотом на Беттихилл. Тремейн не соглашался идти по этому следу, но мне хотелось узнать, куда он ведет, и я убедил Тремейна пойти со мной.

Он снова начал говорить очень быстро, как человек, которому необходимо выговориться, и на этот раз Говард его не перебивал, а слушал молча и внимательно. По мере того, как он слушал, его лицо становилось все мрачнее, но он молчал и лишь время от времени бросал на меня озабоченные взгляды, особенно тогда, когда Гордон рассказывал о чердаке и книге, которую они нашли рядом с мертвецом. Лишь когда Гордон закончил, Говард прервал свое молчание.

– А где ваш друг сейчас? – спросил он.

– Дома, – ответил Гордон. – Дело в том, что мы… снимаем одну комнату на двоих, чтобы сэкономить деньги. Но я… я последние два дня туда почти не захожу.

– А книга все еще у него?

Гордон решительно кивнул.

– Он и с места не двигается с тех самых пор, как мы нашли эту проклятую штуковину, – сказал он. – Он… он утверждает, что может ее читать. Но в книге все написано как-то не так.

– Написано как-то не так? – Говард нахмурил лоб. – Что вы имеете в виду, Гордон?

Блэк некоторое время помолчал.

– То, что… – наконец сказал он. – Дело в том, что там не настоящие буквы, а… а какие-то значки.

– Какие-то значки… – Говард на некоторое время задумался. Затем он вдруг опустился на корточки и кончиком своей трости нарисовал на полу в пыли несколько вроде бы бессмысленных линий. – Примерно такие?

Гордон наклонился, секунды две смотрел сощуренными глазами на линии в пыли и затем кивнул.

– Да, примерно такие, – сказал он. – Вы знаете, что… что они означают?

Говард сильно побледнел.

– Боюсь, что да, – пробормотал он.

– А вы можете помочь Тремейну? – спросил Гордон.

– Вот этого я не знаю, – сказал Говард. – Однако боюсь, что ваш друг в большой опасности, Гордон. Отведите нас к нему.

Гордон сильно задрожал.

– Я… обещал, что никому ничего не расскажу, – пробормотал он. – Он…

– Ваш друг в большой опасности, Гордон, – сказал Говард еще раз. – Можете мне поверить. Если мы не пойдем к нему, он, возможно, погибнет.

– Я знаю, где он живет, – тихо сказал Син. – Я могу вас отвести, – он повернулся к Гордону. – Пожалуй, будет лучше, если ты не пойдешь с нами.

– Я… я отведу вас туда, – пробормотал Гордон. – Но вы все-таки сможете помочь Тремейну, да? Так, как вы… как вы помогли Сэлли.

Говард шумно втянул в себя воздух, резко повернулся к Сину и посмотрел на него. Однако темноволосый гигант лишь пожал плечами.

– Я не сказал ему и слова по поводу того, что произошло с Сэлли, – равнодушно заявил он. – Но вы же не рассчитывали на то, что никто так и не узнает об этом?

– Нет, – мрачно ответил Говард. – Я всего лишь надеялся, что у нас будет больше времени. Но теперь это уже не имеет никакого значения, – он надел шляпу и показал рукой на дверь. – Отведите нас к своему другу, Гордон.

Гордон еще некоторое время постоял в нерешительности, затем, вздохнув, кивнул и пошел к выходу. Син последовал за ним, да и Говард хотел было выйти из склада, но я удержал его.

– Что все это означает? – спросил я резко, но очень тихо – так, чтобы мои слова не услышали Син и Гордон. – Это что, книга из того сундука?

Говард отстранил мою руку.

– Я не знаю, – пробормотал он. – Но боюсь, что это именно так.

Я показал на значки, начертанные Говардом на пыльной поверхности пола.

– Оказывается, ты знаешь, на каком языке написана эта книга, но ты не знаешь, что это за книга, – сказал я насмешливо. – Черт возьми, Говард, когда же ты скажешь мне правду?

– Я это уже сделал, не далее как вчера вечером, – ответил он, но я лишь раздраженно махнул рукой.

– Да, ты рассказал мне кое-что, – выпалил я. – Именно столько, сколько было в тот момент необходимо, так ведь? Так что это за символы? И что это за книга?

Говард повернулся и движением ноги стер написанные на полу значки.

– Она на арабском языке, – сказал он. – Конечно, если у Тремейна именно та книга, о которой я думаю.

– Это одна из книг моего отца?

Говард кивнул.

– Самая ужасная из них, парень. Некрономикон.

– Ага, – сказал я. – И что жеэто за Некрономикон?

– Этого я тебе не могу сказать, – ответил Говард, и я почувствовал, что на этот раз его слова прозвучали весьма категорично. Он действительно не могэтого сделать. – Но если это именно то, о чем я подозреваю, то не только Тремейн в опасности. И не только этот город, Роберт.

Мы пошли в город не сразу, а сначала вернулись к нашему судну. Говард показал нам жестом, что мы должны подождать на причале, а сам прыгнул на покачивающуюся палубу и быстро исчез в трюме. Пока мы, дрожа от холода и сбившись в кучу, как стадо перепуганных овец, ждали возвращения Говарда, дождь постепенно усилился, а вдалеке над морем все сильнее сгущались тучи.

Говард пробыл в трюме довольно долго. Когда он снова появился, мы увидели у него в руках полотняную сумку. Несмотря на немилосердный холод, он был без пальто. Говард молча спрыгнул на причал, подошел к нам и открыл свою сумку.

Син ахнул от удивления, увидев, что там лежит.

Это было оружие: четыре тяжелых револьвера с украшенными перламутром рукоятками и с длинными стволами. Они имели такой калибр, что вызвали бы уважение даже у слона. Говард молча протянул по револьверу каждому из нас, кроме Гордона, да и сам запихнул револьвер за пояс, под куртку. Затем он небрежно бросил пустую сумку в воду.

– Что это все означает? – спросил Син недоверчивым тоном, крутя оружие в руках и рассматривая его, словно не знал, для чего эта железяка вообще нужна. В его огромных лапах револьвер походил на игрушку.

– Так, всего лишь мера предосторожности, – сказал Говард. – В принципе, у нас нет серьезных оснований для беспокойства. Спрячьте оружие подальше и постарайтесь сделать так, чтобы его никто не заметил.

– Мера предосторожности? – Син зло рассмеялся. – Если у нас нет оснований для беспокойства, подобная мера предосторожности кажется излишней, не так ли?

– Спрячьте оружие, – сказал Говард, не отвечая на вопрос Сина. – Прошу вас.

– Что все это значит? – спросил Гордон, до сего момента молча наблюдавший за Говардом со все возрастающим удивлением. Он вдруг быстро шагнул вперед и протянул руку, как будто хотел схватить Говарда за шиворот, но все же не сделал этого. – Для чего эти пистолеты? Вы говорили, что поможете Тремейну, а теперь…

Я так и не расслышал, что он сказал дальше. Его слова потонули в одиночном раскате грома, донесшемся со стороны моря. Говард от неожиданности вздрогнул, повернулся и – оцепенел.

Море начало меняться буквально на наших глазах. Серая пенящаяся поверхность воды стала кромешно-черной, причем над ней начали сгущаться какие-то тени, а на севере одна за другой замелькали молнии, сопровождаемые такими раскатами грома, что они поглотили все прочие звуки. Ветер буквально за секунду превратился в настоящий ураган, а дождь стал похож на падающие с неба бесчисленные иголки, больно вонзавшиеся в мое лицо.

– О господи! – воскликнул Син. – Что это?

Словно в ответ на его вопрос небо разрезала очередная ослепительная бело-голубая молния.

А затем началось настоящее светопреставление.

С чудовищным грохотом, сопровождаемым громовыми раскатами, земля под нашими ногами задрожала. Молнии засверкали так часто, что горизонт, казалось, превратился в невыносимую для глаз ослепительную бело-голубую вакханалию света, словно весь мир был охвачен пожаром. Говард что-то прокричал, но из-за раскатов грома казалось, что он лишь беззвучно шевелил губами. Дождь лил как из ведра, будто все тучи разом прохудились и вся содержащаяся в них влага единым потоком хлынула на землю.

А затем с моря к берегу поползли тени.

В первый момент мне показалось, что с моря надвигается туман, но затем я увидел, что это не так. Это были тени. Человеческие тени.

Осторожно, но быстро двигаясь, они беззвучно выныривали из воды, хватались своими призрачными руками за край причала и заползали на него. Сначала появилась одна тень, затем две, три – в общей сложности их было, наверное, не меньше десяти. Син вскрикнул, выхватил пистолет из кармана и выстрелил пять раз подряд. Звук выстрелов потонул в раскатах грома, были видны лишь огоньки пламени у ствола, похожие на маленькие оранжевые молнии.

А еще я видел, как пули ударялись, выбивая искры, в камни причала позади этих жутких созданий и не причиняли им ни малейшего вреда.

– Бежим отсюда! – рявкнул Говард. – Как можно быстрее!

Его слова наконец-таки вывели меня из оцепенения. Я повернулся, грубо пихнул Гордона, стоявшего с открытым ртом и глазевшего на это невероятное зрелище широко открытыми от удивления глазами, и рванул прочь от моря.

Но, пробежав всего несколько шагов, я увидел, что по узкой улице нам навстречу невероятно быстро двигался туман, а за ним мельтешили какие-то тени…