Текст книги "В движении вечном (СИ)"

1

Машина времени

Изобрел ее знаменитый Герберт Уэллс. Изобрел «на кончике пера» и сравнительно недавно, но вряд ли какое-либо литературное открытие нашло столь широкое применение. Словно дождавшись первооткрывателя, последователи хлынули неисчислимо, путешествуя без устали во временных «темпоралях», путешествуя безгранично, маня за собой неудержимо.

И чему удивляться? – обладать воистину волшебной силой, легким нажатием фантазии-клавиши перенестись мгновенно через столетия, переживать, участвовать, наблюдать вживую ярчайшие страницы: "доисторические" с динозаврами и мамонтами и те, загадочные мечтательно, что еще только за переливчатой тайной далекого будущего.

Это ведь тоже красиво и величественно, красиво и величественно настолько, что вновь долой напрочь рутинную трезвость мысли, долой окунающий в серую будничность, холод реалий.

И даже ученые, серьезные люди, лишь перед величием приборного факта снимающие шляпу, даже они всерьез заговорили о возможности реальных временных путешествий. Да, да, реальных именно в уэллсовском смысле, когда легким нажатием фантастической клавиши взад-вперед безгранично. Именно, именно так! Ведь тривиальный релятивистский эйнштейновский скачок в будущее на светоскоростном звездолете – это билет в одну сторону, это скачок из родного и близкого, это трагично, смертельно по сути, это скачок навсегда.

Но понятно и почему даже ученым так легко позабыть о реалиях. Заковыка, по сути, единственная, причинно-следственная связь. Это, например, когда вперед выстрела в прошлое явишься и там ружье невзначай поломаешь. Выстрел уже не случится, нужная связочка рушится, а за ней по цепочке другие – ну и пошло вперелом кочевряжить по грядущим, ни в чем неповинным векам. И вот подивился ты на прошлое вволю, жмешь клавишу "ехать обратно домой", а там... что? Что с твоим домом-то сталось, и есть ли он в новой связи? К чему прикатилось, разрывы как склеились? – это ведь и самый гениальный фантаст не предскажет.

Она, она здесь единственно в кошмары непредсказуемые эта причинно-следственная связь. Отмахнемся, забудем о ней, и можно в новых фантазиях смело вставать за волшебный штурвал... А можно и снова всерьез.

И аргументик серьезу тотчас под рукой. Это, мол, только пока еще реальное воплощение видится до черноты темным, а вот в будущем! В будущем, пускай и невообразимо далеком обязательно сбудется, ведь наши возможности безграничны... Но вот какой интересный вопрос встает неизбежно и, как раз, в связи со сколь угодно далеким будущим.

Давайте, взглянем от конца, хорошо, согласимся. Положим, и впрямь сбылись наши мечты, изобрели ее заветную уэллсовскую машину времени. Ну, пусть эдак лет через тысячу-две...мало? Тогда через десять, сто, да хоть миллион возьмите и даже миллиард, сколько угодно возьмите лет, здесь, в принципе, любая цифра подходит. Любую цифру возьмите, я только один бесспорный факт хочу подчеркнуть: уж если и изобрели когда-либо машину времени, то непременно воспользовались! Как же иначе, иначе смысл-то какой? Нонсенс выходит: изобрести и не глянуть, к примеру, на динозавров живьем.

Хорошо, а следы-последствия в таком случае где?

Заметьте, друзья, что даже во всех бесчисленных фантастических сюжетах не обходится без этого, самого главного. Ну не выходит, не получается по любому сюжету никак во временных путешествиях, чтобы не наследить, не засветиться, не вытворить. Не получается никак, чтобы "ружье не сломать", пускай хоть случайно, пускай хоть по собственной глупости.

Вот! – вот сейчас мы к началу пришли. Ведь по случайной по глупости такого в мировой истории натворить можно, что даже и Высшим силам впору будет за голову схватиться, и как расхлебаешь! Вот где собака зарыта, и здесь надо корень искать.

Просто не нужна она в ходе задумки-развития эта так называемая реальная уэллсовская машина времени. Слишком уж опасная игрушка выходит, и хотя бы с точки зрения этих, якобы случайных, а также всех прочих человеческих глупостей.

* * *

Но нужна, нужна очень машина иная. И изобретать ее вовсе не нужно. Она у нас есть и так изначально.

У нас есть годы и мысли. Годы учат умению, и, путешествуя мысленно по изгибам истории, по изгибам известных нам судеб, мы сможем выявить Высшие цели.

2

Дождливое лето

"Кто имеет уши да слышит!"

Евангелие от Матфея, глава", стих 15

Разумеется, «уши» в этих извечных, повторяющихся рефреном в Святом Писании словах есть вовсе не те обычные телесные уши, которые зарождаются у нас еще в утробе матери, и которые, как правило, слышат очень даже прекрасно.

Это уши иные духовные.

Они пробиваются на свет гораздо позднее рождения нашего, и далеко не у каждого. Миллионы людей на нашей планете и даже целые государства готовы и сегодня похвастаться этим.

Так, к примеру, Игнат Горанский появился на свет в государстве строго материалистического мировоззрения, в котором наличие каких-либо законов нематериального мира отрицалось вовсе. С первых мгновений существования крохотное изначально "горчичное" семя его духовности выпало на самую неблагодатную почву, и оставалось в неизменности еще многие годы. Сделав окончательный "детский" выбор, он решительно встал на материалистическую точку зрения, встал, вроде бы навсегда однозначно, но возвращаясь, тем не менее, к извечным вопросам снова и снова. Возвращаясь невольно и вновь, подталкиваемый противоречием существования этого Мира своим же собственным физическим законам, но, упираясь при этом неизменно в неприступную стену принципиальной недоказуемости.

И лишь спустя многие годы, словно и впрямь из библейского горчичного зернышка пробудилось нечаянно нечто иное. Нарастало внатужку медлительно, но превращаясь с годами в могучее древо.

***

Это был обычный летний отпуск, уже не первый для инженера Игната Горанского за время его работы на достославном НПО «Интегратор». Последние годы он проводил отпуск вместе с семьей в глухой полесской деревушке на самой границе с Украиной. Там у жены жила бабушка, невысокая и еще энергичная моложавая старушка. Она всегда встречала радушно, там был крохотный бревенчатый домик, был просторный фруктовый сад с привычными яблонями, грушами и со столь экзотическими абрикосовыми деревьями. И там была красивая речка Горынь, так напоминавшая ему родной Неман.

Долгожданный отпуск, жаркое солнечное лето, деревенский уютный домик, роскошный фруктовый сад и чистая рыбная речка. Об этом мы только мечтаем, но! – но только, если лето действительно солнечное и жаркое, что вовсе не обязательно даже на самом юге Белоруссии.

Как раз то лето выдалось безнадежно дождливым, закутанным зябко в тяжелую небесную сырость, и разноцветный сияющий мир предстал вдруг тоскливо унылым, заколоченным наглухо в деревянные мокрые стены деревенского старенького домика. С самого утра, нагромоздив тяжелые резиновые боты, облачившись в непромокаемую целлофановую накидку, Игнат бродил подолгу по извилистым проселочным лужам, сочно чвякая литыми подошвами по раскисшим луговым тропинкам, безнадежно взирая в набухшие моросью, серые дали:

? Вот и отпуск называется, кушай. А так дожидались, считали деньки... И Вьюнок с Малинковой мурыжили.

По утвержденному ранее предварительному графику отпуск у инженера Горанского был в начале июля, но начальник цеха Вьюнок все не подписывал. Стоило только заговорить, как он тотчас вызывал Наталью Сергеевну с ее огромной всезнающей тетрадью, и начиналось по новой все та же тошниловка:

– Так, что у нас по пунктам?.. Протокол на доработку обоймы утвердил у главного технолога?.. Не вижу!.. По часовым корпусам решение готово?.. А конструкторам служебную записку направил, у тебя вон завтра сроки. Ой! – вдруг восклицал Вьюнок, картинно хватаясь за голову.  – Какой отпуск, тут и до зимы не расхлебаешься.

– Пока не закроешь все пунктики, и не мечтай об отпуске, – добавляла вслед Малинкова. – У нас на сей счет строго.

Вот и пришлось, хочешь не хочешь, а поднапрячься всецело, коль на кону встали солнце, воздух, река и свобода. Поднапрячься по известному методу Валеры Ушкова, утюжа без устали сменными тапочками заводские этажи и коридоры. И вот! – дождались, называется... Покупались, поплавали, позагорали на жарком солнышке.

Делать в этой глухой деревеньке на сотню дворов было нечего. Даже черно-белый, диковинного вида телевизор уже многие годы старомодным испорченным ящиком пылился на столике. Из развлечений оставалось лишь чтение, и вот однажды... Однажды, рассеянно проглядывая в очередной раз имевшуюся в домике в скудном наличии художественную литературу, Игнат обнаружил тонкую книжечку в дешевой синей обложке.

Наверное, нынче не просто поверить, но это правда. Игнат и действительно впервые открыл Библию (а это был Новый Завет в отдельной книжечке) только на двадцать восьмом году своей жизни. Но иначе и быть не могло. Его отец, убежденный материалист, секретарь партийной ячейки на службе строго запретил крестить сына, и в домашней библиотеке он, разумеется, не мог допустить и следа подобной "литературы". Страна, в которой появился на свет Игнат, уже полтолетия проповедовала воинствующий материализм, обещая вскоре и без богов всяких построить на своих необъятных просторах именно то, о чем эти самые боги только мечтали.

Это был 1987-год – только начало того, на что уже и не надеялись, но чего так долго ждали. Это было только начало большого излома, когда еще только-только осмеливались, оглядываясь по сторонам внимательно, не блажь ли то временная, как бы после соловками не припомнили! – говорить о том, о чем прежде нельзя было говорить категорически.

Прежде Игнат весьма смутно представлял, что такое Библия. Его ничтожные сведения были из школьного учебника «История древнего мира» за пятый класс. Крохотный параграф на четверть странички, несколько абзацев, где говорилось о якобы бывшей две тысячи лет назад жизни Бога на Земле. Говорилось, что жизнь эта описана в виде особых записок-мифов Евангелий. Мифы эти заложили основы христианства, самой распространенной сегодня религии в мире.

Со всем этим Игнат тогда согласился с легкостью – мифы, конечно же, всего только мифы. Они потому и есть мифы, что без доказательств, а доказательств-то нет и быть не может. И вот двадцати восьми лет от роду он однажды дождливым вечером случайно наткнулся на тоненькую маленькую книжечку в дешевенькой синей обложке.

И он открыл ее. Он открыл ее просто так из чистого любопытства, с легким чувством снисходительно превосходства:

– Ну-ка, поглядим, чем тут нашим старушенциям головы дурят?

Он открыл книжечку в точности так, как поступал часто с новой незнакомой книгой. В начале открывал в любом месте, бегло просматривал, потом еще также в нескольких местах. Зацепило, понравилось, вот тогда только и начинал читать сначала. Но в этом случае он ощутил явственно с первых мгновений нечто иное, прежде никогда не испытанное. С первых мгновений он вдруг обнаружил, что где-то там, внутри его "я" осязаемо поднимается, взрастает, овладевает им какое-то особое, возвышенное чувство.

Да, да, было еще. В этой тоненькой книжечке было еще очень многое. Там были слова, были мысли, слова и мысли, сказанные так, как казалось и сказать невозможно. И это было, как чудо, но главным, первичным из чудес было именно оно, это возникшее с первых мгновений особое, непередаваемое словами чувство.

И эти мгновения стали Началом.

3

Душой и разумом

Чтобы «услышать» вовсе не обязательно иметь высокий уровень интеллекта, обладать глубокими научными познаниями. «Лишь душой чувствуя» порой гораздо легче верить, и полуграмотная бабушка Игната хороший пример этому. Ведь интеллектуалы-ученые обычно со школьной скамьи до самозабвения погружены в бесконечную тайну познания; тайна сия покоряет, захватывает, завораживает настолько, что зачастую как бы и некогда просто оглянуться вокруг. Просто оглянуться, хоть на миг отрешившись от всех этих своих вариационных и групповых «формализмов-симметрий», и вдруг обнаружить нечаянно, что удивительное, необъяснимое на каждом шагу и рядом.

Возможно, так было бы и с главным героем романа, случись ему во взрослой жизни заниматься именно тем, о чем он так розово грезил в свои юношеские годы. Работая вдохновенно в лабораторной тиши, занятый всецело тайнами материального Мира, он, возможно, просмотрел бы тем самым Мир духовный... Но случилось иначе.

Так уж случилось по жизни, что он физик-теоретик по образованию, занимавшийся эйнштейновской теорией относительности вкупе с римановой геометрией и тензорным анализом оказался по распределению на НПО "Интегратор" в крохотной заводской лаборатории при отделе технического контроля. Романтик, максималист и мечтатель оказался вдруг в досель совершенно невообразимом мире, "сонном царстве", где было просто смешно и нелепо замахиваться на "грандиозное", где для того, чтобы исполнять достойно свои служебные обязанности вовсе не обязательно было заканчивать университеты, а даже и школьной восьмилетки при наличии достаточной сообразительности вполне бы хватило.

Один из немногих, человек "ненормальный" оказался по воле судьбы в самом обыкновенном, реально существующем мире, базирующемся весьма привольно на примитивнейших китах-аксиомах, вроде: " Где бы ни работать, лишь бы не работать..., Ответственности никакой, и денежная..., Превыше всего душевное спокойствие! – и т.п.

И тогда, и впоследствии, когда его жизнь представляла собой, по сути, лишь борьбу за выживание, ему казалось до невозможности отвратным самой своей сущности отдаваться всецело этим очевидным для окружающих аксиомам, уподобляясь послушной белке, бездумно бегущей изо дня в день по колесному кругу к неизбежному концу.

И судьба заботливо шла на встречу. Возложив особую роль в этом Мире, она всегда предоставляла возможность обходиться малыми силами, уводя своевременно от суетной мишуры и рутины, позволяя наблюдать глубоко и вдумчиво этот удивительный Мир как бы со стороны.

Но в начале было Начало, то возвышенное, непередаваемое словами чувство. Как духовный первичный толчок, как живительный солнечный лучик после долгой холодной зимы.

* * *

То, что было потом, было медлительно и долго. Об этом будет немало и по порядку, но сейчас необходимо порядок нарушить, и поэтому она так нужна снова, наша мысленная машина времени. Мы ею уже не раз пользовались, то возвращаясь в полузабытые детские годы, то вдруг совершив десятилетний скачок из мира юношеских розовых грез в поджидавший с ехидной усмешечкой мир повседневных рутинных реалий.

Нажмем снова невесомую клавишу на отметке 2012-год, предоставим возможность главному герою высказать то, что "услышал" за эти ушедшие годы. Высказать, а затем возвратиться назад, пройти эти годы как бы заново, взглянуть с высоты "услышанных" явственно законов.

4

Чудеса первого и второго рода

"...ведь мне частенько приходилось наблюдать, что если самому благ о детелю и не вредит благодеяние, то для того, кому она оказана, подобная милость бывает гибел ь ной".

ОНОРЕ де БАЛЬЗАК "Гобсек"

Почему же миллионы «не слышат»?

Обобщим по-простому всех: потому что нужны чудеса. Другими словами, нужны такие явления, которые не укладываются строго в известные законы науки, законы материального Мира. Те же, что нам предлагаются в качестве таковых, по крайней мере, весьма сомнительны, и даже такое знаменитое ежегодное древнее чудо, как схождение Благодатного огня также при желании можно с легкостью подвергнуть сомнениям. Ведь главное действующее лицо православный митрополит почему-то один заходит в отдельную комнату, какое-то время находится там в одиночестве, и определяющий момент-вспышку никто из присутствующих не видит. Вот если бы туда свидетелей, да научной аппаратуры нашпиговать под завязку, да засечь аккуратно на пленочку – вот тогда и ученым пришлось бы поверить, коль уж обеспечена на все сто "научная корректность эксперимента".

Или вот, совсем тривиальную вообразим ситуацию. Возжелал, положим, вознес к небесам руки, попросил слезно, и принимайте дары, пользуйтесь на здоровье... Вот тогда и поверить было бы совсем просто, такие чудеса понятны и ученому, и рядовому обывателю.

Но ведь суть дела не в этом.

Мир сей устроен так, что чудеса сказочные в нем совершенно не нужны, как правило. Если они и происходят, то лишь изредка, на небольшом пространстве, в короткий промежуток времени и для очень не многих. Именно, именно так, чтобы остальным было трудно "тривиально" поверить. Как это случилось, например, две тысячи лет назад. Случилось в тот подходящий с точки зрения Высших сил момент, когда человечество уже достаточно продвинулось от первобытно-дикого состояния к чему-то осязаемо цивилизованному: письменность, искусство, наука в зачаточном состоянии, литература и т.д. С точки зрения сил Высших, наконец, пришло время, когда было с чем работать, и стало необходимым задать истинный первотолчок человечеству в нужном направлении. Конечно же, для решающей убедительности в этот уникальный момент истории чудеса были необходимы, и о них мы хорошо знаем. Но и они происходили столь короткое время и на столь ограниченном пространстве, что даже в те времена подвергались сомнению многими, что уж тогда говорить по происшествии двух тысячелетий.

Ну а к чему сказочные чудеса во времена обычные?

Давайте лишь попытаемся предположить всерьез, что и вправду вопросы насущные можно было разрешить, лишь "возжелав слезно". Вот бы тотчас возникли ералаш, кутерьма, неразбериха, перекрестное свинство взаимных "желаний"! Да, да, именно ералаш, кутерьма, неразбериха да еще почище неизмеримо, чем в упомянутом выше случае реальной уэллссовской машины времени. А прибавьте сюда еще и неизбежные вариации на тему пушкинской ненасытной старухи из мудрой сказки о рыбаке и рыбке... И это только главные из видимых причин, в свое время и о других упомянем.

Ну чего, зададимся вопросом, может пожелать рядовой обыватель, из коих и состоят почти во всей громаде человеческие миллиарды?

Правильно, гадать здесь особо не нужно. Первым делом деньжат побольше, или чего-то такого, что можно купить за деньги, детализация тут не существенна. Но ведь был, был у меня один очень хороший знакомый, у которого многие годы лелеялась неосуществимая по его жизненным реалиям мечта. И... она исполнилась! – случился внезапный зигзаг удачи, выиграл приятель свою мечту, авто желанное. А через месяц, когда и отпраздновать толком не успели, укатили голубую мечту прямо от домашнего подъезда. То есть, снова грянул внезапный зигзаг, но уже со знаком минус... И тотчас обратные "прелести": инфаркты-инсульты, больничная койка, и прямиком из палаты на кладбище.

Резюме. Привалило счастье, называется.

А сколько случаев вот такого внезапного счастья случилось в "лихие" 90-е! Вот жил и жил себе человечек до поры до времени при "развитом социализме", воровал у государства по-скромному, одним словом, жил-поживал и особо не бедствовал. Как вдруг случилось нежданное чудо. Объявили вдруг с верхов высоких разворот на сто восемьдесят, мол, тупик обнаружился, неосуществимость всеобщей "заветной мечты". И понеслась крейсерским ходом реставрация того, что столько лет за бугром "загнивало". ООО, кооперативчики, банки, "прихватизация" – раздолье народу "при доступе"! Повалило конвейерным валом холявное счастье, бабло, лимузины, смирновская водочка... И тотчас по ходу обратная сторона медали ровно в тех же масштабах: бандюки, каленый утюг, рэкет на уши, крутой спуск с заветной денежной горки, и тот же кусочек два на три в итоге... И это только то, что есть на виду.

Тоже и в политике, причем начиная с самого высокого ранга. Жил, положим, в одной из бывших советских республик сын известного деятеля культуры, генерал-фельдмаршала по своему положению в элитных кругах. Деньжат наряду с привилегиями по тем временам имелось выше крыши, такие уж тогда были порядки. С точки зрения рядового обывателя такому баловню судьбы только птичьего молока не хватало, и даже никаких коммунизмов не требовалось.

И вот грянула перестройка, демократизация, митинги. Выясняется: ан нет, не хватает и очень. Чего? – да все того же заветного, всенародного счастья.

Немедленно в бой, и услышал народ горячо и красиво. И поверил народ, и вот на вершине триумфа принимает поздравления первый президент нового независимого государства. А через годик всего...

Оставим в покое деяния и поступки, на это есть временной исторический суд. Здесь нет места ни йоты суду и ехидству, здесь просто ярче, контрастнее видно. Ведь вот! – вот он желанный триумф и вершина, и... И отсюда по существу возникает вопрос: а пожелал бы человек себе такого "счастья", знай он итоги заранее?

Вот только об этом и речь. Сейчас нам важен именно этот итог, как и то, что подобных историй, пусть себе и масштабом поменьше в те годы случилось великое множество.

Так что прав бесконечно, умудренный вековым опытом бальзаковский скряга Гобсек. Внезапное благодеяние сбоку частенько такой стороной оборачивается, что и врагу не пожелаешь, знай ее с тыла заранее.

Шутить здесь не стоит, и кому это не знать, как не Высшим силам. Потому и предпочитают они не вмешиваться в мирские дела грубо, навязчиво, то есть с чудесами понятными всем, "сказочными". С чудесами такими, которые по мысли главного героя романа можно обозначить как чудеса первого рода. Легких, не замечаемых в суете повседневности, направляющих, организующих толчков обычно вполне достаточно Высшим силам.

Однако в нашем привычном материальном Мире можно предположить и чудеса другого рода. Чудеса неочевидные, но и чудеса также в самом полном смысле этого слова. Вот захоти ты, например, выбросить монетку двадцать раз кряду одной стороной, и насмешишь сразу всех, тебе скажут:

– Да ты, видно, в чудеса веришь!

Но посмотри, посмотри же внимательно, и откроется явственно, как сплошь и рядом до невероятности сказочной выпадает монетка одной стороной... И посему существует и движется Мир.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ИЗ ДАЛЕКА САМОГО - САМОГО

1

Плавали - знаем

– Эге, опять двадцать пять! – воскликнут на это с усмешкой бывалые материалисты-скептики.  – Плавали– знаем, никак снова очередная эзотерия. Так ведь все равно не докажете. Как говорится, выше мягкого места не прыгнешь, а в рамках этого кто на что горазд, и на любые фантазии. И кармы тебе, и чакры, и духовные смотрители.

Однако Игнат Горанский, главный герой романа и сам бывал когда-то убежденным материалистом-скептиком. Уж кто-то, а он-то, конечно, не мог бы засомневаться, "лишь душой чувствуя", засомневаться без чего-то конкретного, осязаемого, "математического". И вот в начале было Начало, а затем на протяжении последующих лет к его величайшему изумлению стала постепенно раскрываться всеобщая картина, картина строгая именно на базе имеющихся научных знаний, выстраиваясь в стройную, последовательную систему.

Вот об этом и пойдет речь далее. И потому цель данной главы вовсе не в построении каких-либо новых эзотерических вариаций. Цель данной главы проследить, начиная с максимально доступного нам уровня, направляющее действие единой организующей силы в Материальном мире, той загадочной силы, вследствие которой переходные моменты развития происходят не по известным законам слепой теории вероятности, но в осязаемом русле некоего основополагающего замысла.

Проще говоря, цель этой главы – обозначить наличие этого основополагающего замысла, а также по возможности выделить ключевые этапные переходы. То есть, подчеркнуть, где это заметно: вот, смотрим, в этом случае монетка просто обязана выпадать обеими сторонами и примерно поровну, а выпадает почему-то только одной! Причем количество здесь явно переходит в уже совершенно иное "чудесное" качество – и как раз с точки зрения той самой слепой теории вероятности.

Вряд ли есть что-то новое в том, что изложено ниже. Но ведь это труд собирательный, имеющий целью подняться обзорно над тем, что имеем сейчас спустя тысячи лет. По своей форме это труд литературный, а здесь свои каноны имеются, уважения требуют. Согласно этим канонам должна быть последовательность, ясность в отношении главных действующих лиц, тем паче, если это касается вопросов "сокровенных". Иначе как объяснить перелом, в особенности, если речь идет не о какой-то полуграмотной старушке из деревеньки глухой, а о дипломированном физике-теоретике, рассекавшем вполне успешно эйнштейновскую теорию относительности вкупе с римановой геометрией и тензорным анализом.

Наивно также надеяться и переубедить кого-то. И хотя бы потому, что непробиваемая твердолобость уж очень распространенная черта среди шестимиллиардных громадин людского племени. Да и впрямь, положим, хоть на глазах материализуй что-нибудь сказочное, а найдется обязательно тот, кто сразу воскликнет и будет, будет твердить без конца с непробиваемой смердяковской усмешечкой:

– А вот все равно и не верю! И вот такое я. . .

Но ведь наша цель и не в убеждении. Цель обобщить максимально возможно мысли, опыт и знания за тысячелетия, чтобы выстроив четкую линию, двигаться дальше. Двигаться последовательно дальше по изгибам судеб действующих лиц и событий, и вот потому так необходимо ввязаться в это до невозможности мутное дело.

Итак, положим вновь руку на волшебный рычаг-клавишу нашей мысленной машины времени. Отбросим любые границы в пространстве и времени, начнем издалека самого-самого. С того, что было до Большого взрыва.

2

До Большого взрыва

Вообразите себе алмазный куб с гранью в один кил о метр .