Текст книги "Разитель. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Владимир Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 77 страниц)

Изменить номер на любой двери несложно: сделать переключение – и на табличках вспыхнут другие цифры, только и всего. Это можно сделать в любой комнате изнутри. А можно ли одним движением сменить все номера, с первого до последнего? Наверное, да: подобные системы должны обладать и централизованным управлением. Так что достаточно набрать нужную команду – и в долю секунды все меняется. На минуту. На час. Или навсегда.

Ясно. Расчет таков: если мне удалось каким‑то образом заранее выяснить, где располагается нужный номер и я вовремя доберусь до него, то обнаружу, что располагается тут нечто совсем иное. Что я предприму? Войду и начну выяснять, что и почему? Или сразу брошусь искать нужное помещение – незнамо где? В любом случае – потеряю время. А ведь они включат отсчет времени точно в секунду, когда я должен был бы появиться на пороге. И о моих качествах будут судить по величине опоздания.

Еще посмотрим, однако!

Интуиция не зря подсказала мне, что выйти надо с упреждением времени: запас, как сказано, не тяготит. И сейчас небольшой резерв у меня был. Но я еще не до конца разобрался в задаче.

Потому что номер – номером, но в конце концов мне нужна не комбинация цифр, но та служба, что находится в этом помещении. И если я сейчас же поверну назад, а потом окажется, что контора никуда не переезжала, то сообразительность моя удостоится самой низкой оценки из всех возможных.

Так что действовать надо соответственно.

Добежать до той двери, номер которой еще недавно был нужным мне. Проверить – что там находится. И если меня там не ждут – или ждут с другой целью, чем тестирование, – сразу же поспешить туда, куда искомый номер переместился.

Где искать его? Ну уж если система известна, то и для всеобщей смены номеров должна существовать своя схема, которую можно вычислить. Надо только дать команду на мик.

Я так и сделал – уже направляясь бегом к помещению, которое собирался проверить.

Похоже, здесь оно было – или есть и сейчас, надев только маску другого номера. Как называется это учреждение сейчас?

«Служба проверки». Понимай как хочешь. Вроде бы не совсем то, что нужно, но может оказаться и тем самым. Ладно, потеряю еще с полминуты времени – ничего, наверстаю по дороге.

Дверь была, конечно, заперта: здесь вообще не бывает отпертых дверей, никуда нельзя войти незваным. Хочешь попасть внутрь – попроси разрешения. Я нажал кнопку возле двери. И услышал:

– Кто?

– Скажите, пожалуйста… Мне не дали договорить:

– Войдите.

Ну да: здесь не принято разговаривать в коридорах. Секретность, секретность…

Дверь распахнулась. Я вошел.

Дверь за спиной защелкнулась.

В помещении не было никого. И ничего. Кроме неяркого света.

Капкан.

Я повернулся к двери, уже зная, что я увижу или, вернее, чего не увижу. Так и есть: гладкая металлическая пластина. Никаких признаков замка. То есть он, конечно, есть в толще двери. Но изнутри комнаты воздействовать на него никак нельзя.

И тем не менее какой‑то способ открыть дверь существует. Надо только пошевелить мозгами.

А еще лучше – просмотреть дверь насквозь. Разобраться в конструкции запора. И попытаться открыть его телекинетически.

Переключение на третий глаз потребует, как всегда, времени. Не менее трех минут. Это исчерпает мой резерв времени. Пойдут штрафные секунды, минуты…

Ну а что еще?

На всякий случай я все‑таки толкнул плечом дверь. Вообще она отворялась внутрь, но могло быть и двойное раскрытие – в обе стороны. Нет, дверь не поддалась.

Ладно. Думаем быстро. Меня пригласили войти. Кто? Ищем. Ага: едва заметная круглая сеточка в стене рядом с дверью, на уровне головы человека среднего роста. Под ней может быть скорее всего маленький динамик и машинка с записанным приглашением войти. А может быть, запись где‑то в другом месте. Что это мне дает? Да ничего. Или все же? Но думать некогда: надо действовать. Рискнуть и либо все проиграть, либо одержать над здешними хитроумцами верх.

Никакого снаряжения у меня с собой не было. Здесь не любили, когда люди разгуливали по коридорам с лишним металлом в карманах. Только десять пальцев. Из них мне сейчас понадобятся для начала два больших…

Ими я надавил на сетку. Как и предполагалось, она оказалась хлипкой и продавилась внутрь. Настолько, что можно стало сбоку засунуть под нее указательный и вытащить сетку наружу.

Под нею, в углублении – маленькая капсула динамика. Никакой кристеллы или ленты с записью звука. Маленькая пластинка с четырьмя клеммами. К двум подключены проводки капсулы. Ясно, ясненько…

Капсула обратимая? Надо полагать, да.

Быстро, быстро. Отключить провода. Присоединить ко второй паре контактов. Там было воспроизведение. А здесь… Если я соображаю правильно, сейчас система сработает как микрофон. То, что я скажу, будет услышано, или записано, или – скорее – и то, и другое.

А что я, собственно, скажу?

Могу попросить: выпустите на волю. Могу просто облаять их так, как принято у нас на Теллусе.

Но этим проблемы не решить. Скорее всего система работает без участия человека. Но она откликнется на какой‑то пароль, в нее заложенный. Пароль я должен найти. Угадать. Увидеть во сне. Придумать. Родить. Но чтобы он был в течение – скольких? – пятнадцати секунд.

А мне столько и не нужно…

Я придвинул рот поближе к капсуле. И произнес – ясно, четко:

– Уракара!

Победный марш не прозвучал. Но дверь почти беззвучно растворилась.

Такие вот дела.

В коридоре я остановился лишь на мгновение: чтобы, опустив веки, посмотреть – что там нарисовал мой мик.

Пока я возился с дверью, он, понятно, успел разобраться с системой изменения номеров. Она оказалась примитивной: просто номера оси восток‑запад менялись на север‑юг, а отсчет сверху вниз – на противоположный. Система перевертывалась вверх ногами и поворачивалась на девяносто градусов, и соответственно менялась вся индикация.

Где же теперь нужный мне номер?

Представьте себе: не так уж далеко. Через два яруса и по другому коридору.

Сильно опоздаю?

Если не мешкать – то вообще могу успеть к сроку.

Где ближайший лифт?

Довольно далеко. И к тому же он наверняка окажется так или иначе заблокированным.

А вот лестница совсем близко.

Хотя и там скорее всего без сюрпризов не обойдется.

Привыкать нам, что ли?

На лестнице оказалось совершенно темно. Но вовсе не пусто. Скорее тесно.

Не успел я оказаться на площадке, как кто‑то сзади сноровисто ухватил меня за руки. Я усмотрел в этом явное неуважение к моей репутации. Правда, им она скорее всего не была известна. Однако Повидж мог бы и подсуетиться…

Я не стал даже вырываться. Просто подал себе на кожу хороший заряд. Это я умею с ранней юности. Как и ставить самозащиту.

Моего обидчика тряхнуло так, что он ссыпался по ступенькам, сшибая по дороге своих коллег. Мне осталось только обойти кучу малу, возникшую на нижней площадке.

Перед дверью с нужным номером я оказался за двадцать секунд до назначенного мгновения. Ожидал новых сюрпризов. Но их не последовало.

– Старая гвардия – это вам не хрен собачий, – сказал Повидж, встретив меня в комнате персонала и обращаясь неизвестно к кому.

Я с ним согласился. А Зенден пробормотал:

– Ну это еще цветочки…

Я так и не понял: остался он доволен мною – или, наоборот, испытал разочарование. А он продолжил:

– Теперь можете знакомиться с Рынком самостоятельно. Только ведите себя пристойно.

– Зачем это ему? – возразил Повидж. – Если он будет работать на выезде, то…

– Человек должен знать, – не согласился с ним Зенден, – на кого он работает. Да и к нему пусть попривыкнут. Не бойся: он тут не заблудится. Доказал уже.

– Ну, ты – начальник, тебе и решать, – пожал плечами Повидж.

– Кому же еще! – подтвердил Зенден.

Все было весьма естественно, но интуиция подсказывала, что передо мною была лишь разыграна сценка, смысл которой пока оставался мне неясным.

– Идите отдохните пока, – велел мне Зенден. – Через час будете приносить присягу Рынку. Он (кивок в сторону Повиджа) зайдет за вами. Смотрите, чтобы голова была ясной: дело‑то нешуточное.

Это мне и самому было понятно.

Повидж зашел не через час, как я ждал, но минут за двадцать до срока. И сразу заговорил о делах.

– Станешь работать под моей командой – как и уговаривались, – заявил он. – Конечно, если согласится начальство. А то ведь они могут тебя для начала посадить в какой‑нибудь архив или в этом роде. Сразу в оперативники – это, приятель, исключение, скажи спасибо мне. Формально вопрос еще не решен, примешь присягу – и я официально заявлю, что прошу прикомандировать тебя ко мне. Вообще своих помощников я подбираю сам, как и все мы – старший состав, но решает все же руководство. Не сразу, а после проверки.

– Вроде бы я уже прошел ее…

Повидж усмехнулся:

– Если говорить серьезно – мы тут проходим ее всю жизнь. На разных уровнях, конечно, но проверка продолжается всегда. Знакомство с Рынком – тоже один из видов, да ты и сам это понимаешь.

Я и в самом деле понимал.

– Но чтобы я предложил тебя, мне, парень, потребуются гарантии. Очень серьезные.

– Гарантии чего? – не понял я. – Вроде бы вы из меня все уже вынули, до последнего бита.

– Мне нужен залог, ясно? Залог твоей верности. Того, что в один прекрасный миг ты не захочешь кинуть меня – и очень серьезно. Например – нарушить наше с тобой соглашение.

– А оно еще в силе?

– А ты думал? Даже больше, чем раньше.

– Как же интересы Рынка?

– Ни черта ты еще не понимаешь. Рынок в любом случае свое получит. Это – святое. И распоряжаться результатами будет тоже он независимо от того – кто эти результаты получит: я, ты, Зенден, черт, дьявол… Рынку все равно, кто добьется результата. Но вот нам это вовсе не безразлично. Потому что процент, настоящий процент идет именно тому – или тем, – кто своими руками сделал дело, остальным достается мелочь. А от реализации уракары процент светит такой, что ой‑ой. Получить – и хоть завтра в отставку, если придет такая блажь. Зенден будет добиваться, чтобы куратором поиска назначили его. Скорее всего так и сделают. Но сам он таскать каштаны из огня не станет: давно уже не занимался оперативкой. Это он оставит нам. Но как только настанет момент истины, он каким‑то финтом – на это он великий мастер – в лучшем случае ототрет нас в сторону, а в худшем…

– В худшем – потратится на веночек на нашу с тобой двухспальную могилу, – закончил за Повиджа я.

– Да, конечно. Вот чтобы этого не случилось, мы и должны держаться вместе до конца. А чтобы я был в тебе уверен, мне и нужна надежная гарантия.

– Гарантия чего?

– Ну хотя бы того, что ты не сбежишь, прихватив то, что тебе удастся тут раздобыть. И то, что мы пока еще из тебя не вытащили. Ну не поднимай брови: уверен, что у тебя еще немало осталось в разных загашниках твоей памяти. Нутром чую. Да нет, я не в обиде: всякий нормальный человек старается оставить себе побольше…

Я почувствовал, что начинаю злиться.

– Да я и так весь в твоих руках, какую тебе еще гарантию дать?

– Ну своей жизнью рисковать мы давно привыкли, – усмехнулся Повидж. – Нас ни одна компания не станет страховать, это уже проверено. Мне нужно что‑то посолиднее.

– Прикажешь завещание составить в твою пользу? От этого предложения он просто отмахнулся:

– Нет. Мне не это нужно.

– Что же? – Уже поняв, каким будет ответ, уже внутренне свирепея, я все же задал этот вопрос.

– Брось, брось. Ты уже понял. Не тугодум. Я только и смог, что развести руками:

– Денег у меня, как ты знаешь, нет, ребенка, чтобы оставить в заложниках, – тоже… Жена, правда, имеется, но она далеко‑далеко, даже не знаю – в каком углу Галактики…

– Справедливо. И тем не менее – твоя жена, паренек, вот чего я хочу в залог.

Так и есть, но я еще попробовал свести все к шутке, показать, что никак не могу принять его слова всерьез:

– Ты не в ее вкусе, Повидж. Тебе там не светит.

– Только не притворяйся идиотом. Ты все прекрасно понял. И не надо изображать ревность. Просто я навел справки. У нас это, сам понимаешь, особых проблем не составляет. И по этой информации, ты относишься к ней очень серьезно – как ни к кому другому. Свою шкуру ты готов поставить на кон, но не ее. И мне нужно, чтобы ты был твердо уверен: начнешь хитрить – нет, даже еще только подумаешь о том, чтобы начать, – и первой пострадает она. Серьезно и необратимо.

В этом я ему поверил сразу. И хмуро проговорил:

– Да не собираюсь я кидать тебя – да и всю фирму тоже. Она ведь теперь и моя – разве не так?

– Вот и докажи.

– Я же тебе сказал: не знаю, где жена. У нее – свои дела. Мы разделились, когда я отошел от дел – ну а она не захотела…

– Твоя биография мне сейчас ни к чему. Неизвестно, где она? Возможно. Но не говори, что не знаешь, как ее найти. Конечно, у вас есть способы связи. Не могут не быть. Вот и передай их нам. А уж мы найдем способ воспользоваться ими.

– Да какие способы, какие? – Я чувствовал, что теряю контроль над собой. – Она в операции. Значит – и ЛК ее, и вообще все персоналки изменены, включая и внешность, связь с нею есть только у тех, кто эту операцию ведет – а я и понятия не имею, что это за люди, даже – к какой системе они относятся: к официалам, «теням» или еще к кому‑нибудь.

Но Повидж оставался непробиваемым:

– Это все твои проблемы, только твои. Словом, так: ты сейчас же сообщаешь мне все пути ее поиска, а уж мы за сутки наверняка сможем не только отыскать ее, но и доставить сюда. Ты и не представляешь, какие у нас есть для этого способы. При этом обещаю: ей не причинят ни малейшего вреда. Только когда она окажется тут, тебя допустят к настоящим делам. А больше с тебя и вправду взять нечего.

– Круто. А если откажусь?

– Я ведь тебе сказал уже: выхода у тебя нет – только вынос.

Я вздохнул. Даже и сейчас я не испытывал к Повиджу особого доверия.

Я понял, что идея взять мою жену в заложники показалась привлекательной не только Повиджу, а скорее всего и принадлежала не ему. Впервые я серьезно пожалел, что связался с Рынком: система была защищена лучше, чем я полагал. Однако постарался внешне никак не проявить охвативших меня чувств.

– Ладно, – сказал я. – Чума на оба ваших дома, я дам путь. Хотя ты сам понимаешь: шансов почти нет. А уж за одни сутки – вообще бред. Но не хочу, чтобы вы думали, что я держу что‑то за пазухой. Но тогда и мне следует попросить определенных гарантий в отношении меня самого.

– По‑моему, все, что тебе полагается, мы уже обещали.

– Обещание – не гарантия. А я хочу быть уверен в том, что останусь в операции «Уракара» до самого конца. Что меня не сбросят с поезда.

– И чем же мы можем тебя успокоить? ‑

– Я хочу присутствовать при расшифровке кристеллы.

– Только‑то?

– Для меня это важно.

– Скажу и об этом, – неожиданно легко согласился Повидж. – Быть посему. Доложу незамедлительно.

– А мне чем пока заняться?

– Да просто поброди по Рынку, тебе ведь уже сказали.

– Ага, – сказал я, кончиками пальцев погладив двухсантиметровый матовый диск, с недавнего времени прикрепленный к моей груди: рыночное удостоверение личности и пропуск – с достаточно низким, впрочем, уровнем допуска. Но рассчитывать на большее с самого начала было бы наивным. – Поброжу. А то как бы вообще не разучиться ходить.

– Ну обо всем договорились? Давай: маршрут поиска, коды – промежуточные и конечный, возможные варианты – все на свете. А уж при нашей технике…

– Будь по‑твоему. Открой свой мик: сбрасываю. Несколько секунд прошло в молчании, пока он бегло просмотрел полученную от меня информацию. Потом усмехнулся. Кажется, Повидж поверил в то, что одержал окончательную победу.

– Вот и молодец. Понимаешь правила игры. Теперь можем приступить к делу. – Он глянул на часы. – Как раз успеешь добраться до Рынка к открытию. Будешь ходить, смотреть, слушать – привыкать, одним словом. Но не влезай ни в какие дела, разговоры, не пробуй что‑то прихватить для личного пользования. Как понимаешь, я имею в виду информацию. Иначе сгоришь сразу же, и я тебе помочь ничем не смогу. Никто не сможет.

Я немного подумал: не обидеться ли на это предупреждение. И решил, что не стоит: оно было сделано вроде бы из лучших побуждений.

– Можешь быть уверен, – пообещал я почти искренне. – С чего мне там начать?

– Я всегда приступаю к обходу с базара, – сказал Повидж. – Туда и направляйся – он, кстати, ближе всего. Ну а дальше – сам решишь, что смотреть. Хотя вернее всего – я тебя где‑нибудь там найду, чтобы сообщить, согласно ли начальство на твою просьбу.

Оказавшись на базаре, я впервые за все последнее время поверил в то, что Рынок не напрасно носит такое название.

Базар оказался громадным – чуть ли не с футбольное поле величиной – залом, в котором маленькие ларьки и киоски составляли длиннейшие ряды. Проходя мимо, я убедился в том, что ларьки эти были хорошо оборудованы средствами связи – линейными и сетевыми, хотя коробочки ВВ‑связи имелись далеко не в каждом. На прилавках виднелись таблички с именами продавцов (наверняка условными) и названиями миров, я не понял только – тех, чьими подданными торговцы являлись и откуда прибыли, или же названия эти говорили лишь о том, чьими секретами в этой точке торгуют. Предполагаемый покупатель мог, подойдя к любому прилавку, воспользоваться услугами настольного информатора и загрузить на монитор список предлагаемых товаров и самую суть продававшейся информации, вернее, не суть, но тему, а также запрошенную цену. Это было все, что клиент мог получить бесплатно. Остальное стоило денег. Народу вдоль рядов шаталось ни мало и ни много, лишь меньшая часть серьезно приценивалась к товарам – однако в конечном итоге продавцы, видимо, внакладе не оставались. Похоже, что именно сюда, на базар, приезжала большая часть тех людей, которые (я помнил это еще по первому моему визиту на Топси) грузились на катера на космодроме и отправлялись на Топсимар.

Меня интересовал ассортимент. Я подошел наудачу к одному из киосков, у которого в ту минуту никого не было. Продавец глянул на меня, как смотрит собака на человека, приближающегося к ней с полной миской в руках.

– Что господин желает?

– Что можете предложить? Он перегнулся ко мне через прилавок, таинственно полуприкрыл глаза, вытянул губы:

– Только для господина – именно то, что нужно: новые, никому еще не известные детали гибели графини Фуфф де Поло во время стычки с бандой похитителей. Информация из первоисточника. Гарантия истинности – пятьсот процентов. Сведения получены при посредстве серых сил. Любая информфирма заплатит втрое!..

– Спасибо, – поблагодарил я. – Желаю удачи. Он жалобно воззвал:

– Господин даже не спросил – сколько товар стоит! За такие деньги здесь больше никто и ничего не продаст! Господин теряет свой шанс…

– Меня интересует политическая информация, – бросил я, отходя.

– Что же это, по‑вашему, если не политика?.. – донеслось вслед. Но я уже шел дальше.

Предлагалось самое разное. Предполагаемый расклад мандатов в Ливерский парламент на предстоящих через конвенционные полгода выборах. Степень разработки проекта сверхсовременного ВВ‑терминала на Сомерсете, разработку ведет фирма «Легонк Си», Армаг: обстоятельства, вследствие которых успех проекта весьма сомнителен. Истинные причины отставки директора Службы экономической разведки мира Лорик, тайного советника Стуса Гармовица. На самом ли деле причиной отставки премьер‑министра Гермионы послужили нарушения им кодекса политической морали? И так далее, в общем информационный хлам, дешевка. Позабавило меня одно предложение: продавец настойчиво советовал купить информацию о таинственном исчезновении посла Симоны на Серпе: кто и почему организовал и осуществил похищение дипломата, а также последние сведения о его нынешнем местонахождении. Будь у меня лишние деньги, я бы, пожалуй, приобрел этот материал – для коллекции анекдотов, если бы собирал такую. Но не нашлось ни денег, ни желания. Эту мою пробежку по торговым рядам можно было, пожалуй, считать развлечением; но на самом деле были у меня и другие цели, а ситуации там возникали не только веселые.

В частности, меня вовсе не обрадовало, когда кто‑то сзади неожиданно положил руку мне на плечо. Такое прикосновение всегда вызывает у меня определенную реакцию. Я круто обернулся, готовый к действиям. На меня глядела ухмыляющаяся рожа, формой и цветом напоминающая здоровенный кекс с двумя изюминками, излучавшими дружелюбие.

– Салют, Сагамор! – услышал я. – Сто лет, сто зим! Какими судьбами?

Сагамор, так я назывался достаточно давно – только в одной точке пространства и очень непродолжительное время. Это помогло мне разобраться в обстановке практически мгновенно. Лор Амиш из мира Плоек, тогда он был там начальником одного из подразделений политической разведки. Время изменило его, конечно, но не до неузнаваемости. А вот то, что он так легко опознал меня, было нехорошим признаком: видимо я, незаметно для себя самого, возвращаюсь к своему основному – природному, если угодно, – облику и могу поэтому оказаться узнанным не только им… Оставалось лишь надеяться, что эта встреча – чистая случайность, от которых не застрахован никто.

– Привет, Лор. Что – ударился в коммерцию с годами?

Начало его ответа было совершенно нецензурным, в этом отношении он ничуть не изменился. Значащая часть последовала несколько позже:

– Разведка (ее мать) совершенно деградировала, Сагамор (твою мать). Не осталось ну абсолютно ничего: ни профессионалов (их мать), ни чести, ни совести (мать, мать, мать), ни даже денег (мать, мать, мать и мать!). А информацию между тем вынь да положь. Если нет – становись омаром, и тебя станут это самое в это самое. Что остается? Вот и летишь сюда, стараешься укупить подешевле какую‑нибудь мелочь (мать ее) для отчетности, а еще лучше – поменять на такое же дерьмо из собственного сортира. И какой черт дернул меня идти в разведку? Умирающая специальность, этот самый Рынок (так его и туда) уже вытеснил нас отовсюду, а ведь когда мы окончательно подохнем – даже веночка не положит, так его и этак и еще раз…

Я позволил ему изливаться так еще минуту‑другую, и даже искренне ему посочувствовал. За это он, кажется, был мне благодарен. Я же мысленно поблагодарил его за то, что он мне попался тут: как говорится, если бы его не оказалось – его надо было бы выдумать. Я наклонился к его уху и прошептал:

– Ты тут зря теряешь время. Одна тухлятина. Советую, как коллега коллеге: сейчас исчезни отсюда, потому что идет негласное наблюдение: ищут и фиксируют как раз ребят из разведок, считают их конкурентами, и последствия могут быть серьезными. Здесь бывает чисто после шести вечера, да и цены к тому времени падают, так что управишься без риска и еще сэкономишь…

Он сделал большие глаза и – тоже шепотом – спросил:

– А сам‑то ты?..

– Я как раз один из тех, кто ищет. Но тебя, по старой дружбе, я не видел – усек? Но если будешь еще маячить…

– Исчезаю, – сообщил он. – Твой должник!..

И в самом деле тут же исчез – вполне профессионально. Я следил, не поворачивая головы, после мгновенного колебания топтун из местных, сидевший у меня на хвосте с того мгновения, как я появился на базаре, кинулся за Амишем: видимо, ему приказано было устанавливать мои связи. А я смог наконец подойти к тому киоску неподалеку, на котором остановил свой выбор еще несколько минут тому назад.

У меня не было ни малейшего представления о том, какой товар предложат мне в этом ларьке. Выбрал я его потому лишь, что торговала там женщина – первая, кого я увидел здесь в такой роли. Это показалось мне интересным – не более того.

Я подошел, улыбаясь весьма галантерейно:

– Позвольте приветствовать единственную розу в этих зарослях лопухов!..

Она, кажется, почувствовала себя польщенной:

– Итак, хоть один бычок нашелся в этом воловьем стаде… Ну, Телец, что будем покупать?

– Для начала хотел бы – вас, очаровательница…

– Ну уж нет! Меня можно получить только в премию за хорошую покупку. Так что – не скупитесь, рыцарь. Или успели уже крепко поиздержаться, перепархивая с острова на остров, из мира в мир?

– Не без того, конечно, милая, бывают в нашем деле и потери. Но я умею быстро их восстанавливать. Так что же мы предлагаем? Для начала, может быть, подскажете, как к вам обращаться?

– Назовите Сабиной – не ошибетесь.

– Красивое имя. Как и вы сами. Итак, Сабина, мне хотелось бы приобрести какую‑нибудь легкую, веселенькую информацию. Какая помогла бы развеять печаль.

– Какие могут быть поводы для печали у такого видно‑то мужчины? Просто не верится.

– Есть, к сожалению. Любимая жена исчезла куда‑то, растворилась на просторах Галактики, правда, тут обещали мне поискать ее, но не верю, что они смогут ее найти. Вот и тоскую. Так найдется у вас что‑нибудь такое?..

Она выслушала меня очень внимательно и, кажется, сочувственно. И попыталась утешить, как могла:

– Очень уж веселой информации у меня в запасе нет. Скорее наоборот: есть материалы об открытом и всеобщем розыске, но ничего об успехах. Ищут, но получают лишь печальные известия. Так что не знаю, смогут ли тут вам помочь. Но вы, судя по настроению, и не собираетесь тут надолго задерживаться, верно?

– Похоже на то, – согласился я мрачно. – Постараюсь закончить свои дела дня за два‑три – тогда смогу сам пуститься на поиски. Не знаю, правда, как тут с транспортом…

– Хотите – я поинтересуюсь этим? Соберу, что удастся, насчет средств передвижения.

– О, я был бы очень благодарен!

– Решено. Жаль, что сейчас ничем не смогла…

– Ну что вы: вы меня так приободрили. Пригласил бы вас пообедать, но, к сожалению, стеснен в средствах. Не могу даже купить никакой мелочи, если бы и очень захотел.

Сабина внимательно посмотрела на меня.

– Могу ссудить вам – если не очень большую сумму… Я улыбнулся – чтобы можно было обратить разговор в шутку:

– Ну, думаю, ста тысяч мне хватило бы. Я ожидал, что и она улыбнется, чтобы сказать: «Лет через пятьдесят, наверное, смогу» – или в этом роде. Сабина, однако, ответила, сохраняя выражение серьезности:

– Столько я, пожалуй, смогу – если не очень надолго.

– Правда?

– Я деловая женщина, и по таким поводам не шучу.

– На месяц.

– Это меня устроит.

– Какой процент?

– Обычный: двенадцать годовых.

– Просто невероятно. Расписку? И снова она меня удивила: вместо ожидаемого «Если вас не затруднит» Сабина ответила:

– Я еще не окончательно разочаровалась в людях – по крайней мере, в некоторых.

И откуда‑то из‑под прилавка извлекла десять аккуратных банкирок‑десятитысячников. Я бережно уложил их в карман.

– Банкоматы тут на каждом ярусе, – предупредила она. – И в деловых точках.

– Благодарю вас, я знаю. Где мне найти вас через месяц? Сабина улыбнулась, но голос остался серьезным:

– Я найду вас сама.

Я сказал неожиданно для самого себя:

– В таком случае у меня к вам просьба. Она лишь вопросительно подняла брови.

– Если мне вдруг придется уехать налегке… у меня в камере хранения лежит моя сумка. Нет‑нет, никакой контрабанды. Но если уж вы собираетесь найти меня, то, пожалуйста, прихватите ее с собой.

– Однако! – произнесла она не без иронии.

– Я вас очень прошу. Она вздохнула:

– Что делать, вы мне так понравились… Хорошо. Я смог выговорить только:

– Позвольте… позвольте поцеловать вас.

– Фу! – поморщилась она. – С каких пор об этом спрашивают?

– Да, конечно. Извини… те.

И я откланялся. Больше мне делать на базаре было нечего, и я покинул его, не дожидаясь возвращения моего мателота. И отправился разыскивать Повиджа.

Он встретил меня хмуро:

– Прошли мы по твоему маршруту. Пока – зря.

– Не нашли? – встревожился я. – Честное слово, я тебе дал настоящий путь, другого просто нет.

– Знаю: следы ее везде найдены. Но следы, сам понимаешь, в залог не возьмешь. Ничего, не грусти: продолжаем искать. Найдем, вот увидишь.

– Да пора бы, – вздохнул я. – А то уже беспокойно как‑то. Может, мне самому подключиться?

– Надо будет – скажем. Что ты успел?

– Пошастал по базару.

– Чувствую: разочаровался. Но от него и не следовало ничего ждать. Если не устал – сходи на биржу. Там будет поинтереснее.

– Спасибо за совет. Схожу обязательно.

Чтобы попасть в операционный зал биржи, пришлось пройти через несколько контрольных постов с просвечиванием и скрупулезным досмотром. Я миновал их успешно. На последнем контроле на меня посмотрели внимательнее, чем на предыдущих. И спросили:

– Новичок?

– Совершенно верно.

– Советуем взять гида. Стоит недорого, а без него вы рискуете потратить время, так ничего и не поняв.

Конечно, это своего рода издевка, подумалось мне: заставлять меня оплачивать «хвост», который они все равно за мной пустили бы. Но, в конце концов, будем соблюдать их правила – пока они не станут совершенно уж неприемлемыми.

– Беру гида, – согласился я. – Какая оплата?

– Двадцать пять за час. Аванс – один час.

– Подходит.

Гид оказался совсем еще молодым человеком, выглядевшим как мелкий жучок, наверное, таким он и был.

– Прошу следовать за мной, – сказал он с легким поклоном.

Я ожидал чего‑то совершенно необычайного. Вроде того, что люди здесь будут сидеть под бетонными колпаками и переговариваться через амбразуры. Однако биржа оказалась и на самом деле биржей – с табло во всю стену, где высвечивались и менялись курсы, с мониторами на каждом столике и со множеством очень занятых людей – похоже, то были брокеры. Над их и нашими головами по обширному залу то и дело раскатывалось:

– Я восемнадцатый. Продаю: "Мирель, ВТ, предстоящая реорганизация Флота защиты, полный текст с картами и перечнем сил, отставки и назначения, старт – через шестнадцать конвенционных суток, двадцать три – сорок пять!

И немедленный ответ:

– Тридцать восьмой, покупаю Мирель ВТ на двадцать четвертое!

– Я двадцать второй, куплю любой товар серий ПТ, ЭТ по Илоне за период двух последних УМ…

– Понимаете что‑нибудь? – поинтересовался мой новый экскурсовод, повысив голос, чтобы его можно было услышать.

– Не больно‑то. ВТ, ПТ – что это такое? Или двадцать три – сорок пять: это время суток? Или что‑то другое?

– Тут никаких загадок. Двадцать три – сорок пять – это цена за байт информации. В галларах, понятно.

– Однако!..

– Уважаемый, тут не картошкой торгуют! Ну, а ВТ и прочее – просто обозначения разрядов: военные тайны, промышленные, экономические, – таких разрядов множество. Это только сначала кажется непонятным. Ничего, вы тут за неделю натаскаетесь так, что сможете работать самостоятельно. А пока – смотрите, слушайте, привыкайте.

Я последовал совету. Мы потолкались там еще полчаса. Мне хотелось увидеть, кроме брокеров, еще и тех людей, чьи поручения они выполняли. Заказчиков, однако, не было – они наверняка находились далеко, в других мирах, и распоряжения отдавали по ВВ‑связи, недаром аппараты вневременного общения я увидел на рабочем месте каждого здешнего деятеля. Во что это обходилось – можно было только догадываться. Я только принялся прикидывать порядок величины, как мой гид, покачав головой, проговорил: