Текст книги "Ратоборцы"

Автор книги: Влада Воронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)

– Месяцев восемь.

– Прилично. Франц, ожерелье защищает, потому что образует круг, верно?

– Да.

– Соколы используют чёрную магию. Тогда, если сделать оберег из чёрных и белых колечек, то может, он защитит и от бластика? Оморочника… Только чередоваться они должны по-особому, не знаешь как? Разбираешься ведь в волшебстве.

Вампир смотрел на него как на пьяного до утери соображения.

– Ты что несёшь?

– Франц, если готовой защиты нет, так почему её не сделать? Всё решает дизайн ожерелья, верно? Ну так закажите правильный фасон, и будет у вас оберег.

– Как это – «закажите»?

– Обыкновенно. Твоя теперешняя побрякушка не дубе ведь выросла. Её в местной фирмочке сработали. Вот и закажи в ней такие ожерелья, которые смогут защитить от оморочника. Если нет нужной продукции, её заказывают у товаропроизводителя. На Срединной и Магической стороне так делают, а почему на Технической нельзя?

Франциск растерялся до немоты. Решение было настолько простым, что оставалось только удивляться, как до него ни один вампир до сих пор не додумался. Нужный фасон повелитель подберёт за один-два вечера, и уже в понедельник можно заказывать.

– Как… – от растерянности и досады на собственную безграничную глупость осип голос, вампир откашлялся. – Как долго они делать будут?

– Не знаю. Неделя, две. Если доплатить за срочность, так может и за пару суток сделают. Смотря что за модель потребуется. Не знаю. – Славян глянул на часы. – Пошли, пора уже.

«И почему раньше никто не додумался заказать обереги?» – недоумевал вампир, шагая за Славяном к спуску в метро. Ответ сколь очевиден, столь и неприятен. Техническую сторону срединники и магичники боятся до ужаса, до полной потери рассудка. Все ходочане, которые осмеливаются сюда заглядывать – технородцы. Человеки, что волшебники, что простени, на Техничку смотрят как на какое-то проклятое, безмерно опасное место, от которого чем дальше держишься, тем дольше проживёшь. Из волшебных рас только вампиры рискуют ходить на Техническую сторону, других сюда ни плетью, ни огнём не загонишь. Не в последнюю очередь вампиров боятся и ненавидят именно из-за этого. И Соколам вампиры нужны ещё и из-за умения вести себя на Техничке как местные жители, проводить здесь по два-три дня. То, что среди вампиров за все пять тысяч лет их известной истории было всего два ходочанина, не важно – кому отвести найдётся. Главное, чтобы поручения ордена выполняли. Вампиры и выполняли: закупали оружие, лекарства, вербовали в орден нужных человеков – армейских офицеров и потенциальных волшебников, люди с магическими способностями на Техничке рождаются довольно редко, но всегда обладают огромнейшей силой, для срединника или магичника практически недоступной. Вампиры знали Техничку почти как местные жители, но боялись лишь немногим меньше состоронцев. Додуматься, что обереги можно заказать, и в самом деле было некому, у всех в голове только одна мысль: побыстрее нужное купить, и свалить отсюда.

Франциск с ненавистью и завистью глядел в спину технородца – ему везде легко.

* * *

Приближалась Жажда. Она всегда появляется вдруг, неожиданно, даже если точно знаешь её день и час. Потому что её не ждёшь никогда. И тупо, безнадёжно, вопреки очевидности надеешься – не придёт. Франциск нащупал в кармане пузырёк с таблетками. С полным основанием Соколов можно обвинять в чём угодно: жестокие, коварные, безмерно властолюбивые и людьми считают лишь себя – все, кто не в ордене для них всего-навсего инструмент. Но клятвы они соблюдают всегда. Каждый раз клялись вампирам, что дадут лекарство, способное отсрочить Жажду на три часа, и вот пожалуйста – у него в кармане таблетки, которые отодвинут кошмар на целые сутки, такие длинные – целых двадцать четыре часа. И без всяких побочных эффектов, как было с микстурами и порошками прошлых тысячелетий. Вещь для промысловика, да и для любого вампира за пределами общины самая драгоценная, далеко не всегда получается добыть кровь. Принять лекарство можно дважды, потом всё равно придётся кровь пить.

Отличное средство. И заплатить пришлось не так дорого, – всего-то восемь войн, по бойне через век с четвертушкой. Могло быть и хуже, за отсрочку Жажды вампиры цену согласятся дать действительно любую. Тому, кто не пережил мук неутолённой Жажды, липкого безумия Охоты – поиска донора, этого не понять. «Чем купят нас теперь – таблетками, которые можно принять трижды? Ещё одной трёхчасовой отсрочкой? Скорее всего, сутки для Соколов слишком щедро».

– Жажда? – сочувственно спросил человек. – Скоро приедем, уже совсем близко, ещё полчаса и мы в Гавре.

Вампир прожег его взглядом – гневным, возмущённым, испуганным. Словно задницу подтираешь, а тебя за этим делом фотографируют.

– Я видел людей перед приступами, и немало, – успокаивающе сказал человек. – Жажда ли, гипертонический криз – глаза у всех одинаковые, и у вампиров, и у человеков.

Нет, технородец, видел ты далеко не всё. Ну так посмотришь. Франциска захлестнула злость и ярость. Понимающий выискался, друг вампиров, человек без предрассудков. Ради удовольствия увидеть его веснушчатую рожу в истинном виде – бледной, насмерть перепуганной, скривившейся от отвращения, можно и Растворение перетерпеть. Зато какой наслаждение его ждёт, когда очнёться: человек, виртуозно лживая, лицемерная тварь – в своём истинном виде. Франциск убрал таблетки в карман. Метро Техно-Парижа – отличное место для Охоты.

Приближение длиться десять минут, и только потом приходит Жажда.

Франциск Таваль исчез. Все мысли и чувства растворились в одной-единственной – кровь. Тёплая, живая. Жизнь. Без крови нет жизни. Чтобы продлить жизнь, надо выпить кровь. Кровь существа, в котором по какому-то недоразумению жизни больше, чем во всём трёхстороннем мире, вместе взятом.

Источник найти несложно, через остановку выходит множество народу. Обострившееся телепатическое восприятие легко выделяло их среди других пассажиров. Теперь выбрать наилучший – половозрелый, без инфекционных заболеваний или анемии, без алкоголя и наркотиков. Податливый. Такой, чтобы не сбросил петлю Зова – сопротивляемость у многих невероятная, попробуй только тронь, отдачей в порошок сотрут. Но есть и другие – мягкие, уступчивые как мокрая глина. Вот этот.

Человек почувствовал взгляд вампира, обернулся. Взгляды встретились.

Шарль. Его имя Шарль. Пойдём со мной, Шарль. Иди ко мне, Шарль.

Человек стал протискиваться через толпу к вампиру. У дверей вампир перехватил его, вывел из вагона. Человек не сопротивлялся, здесь выходить и надо. Главное на Охоте – вести Источник туда, куда он сам хочет идти.

Удобное место – метро. Укромных уголков здесь гораздо больше, чем наверху.

– Зачем нам сюда? – удивился Источник по имени Шарль.

– Здесь лучше, – ответил вампир. – Здесь хорошо. – И подкрепил слова заклинаньем услады. Источник блаженно разулыбался, свернул в безлюдный технический тоннель. Вампир достал из рюкзака кровозаборник, расправил крылья.

– Открой шею, – велел Источнику.

Человек послушно распахнул полупальто, ослабил галстук, расстегнул рубашку. Вампир погладил ему шею, притупляя чувствительность. Недопустимо причинить боль тому, кто отдаёт тебе частичку своей жизни, его боль тут же вернётся к тебе, усиленная стократ. Игла кровозаборника вошла в артерию, в колбу потекла Жизнь. Всё. Достаточно. Нельзя брать лишнее, оно обернётся смертельным ядом. Вампир вынул иглу, коснулся ранки пальцем. След прокола исчез, как никогда и не было. Он одним движением свинтил колбу, сделал глоток. Кровь обожгла губы, глотку, жидким огнём скатилась в желудок. Тело скрутила дрожь. Даром не даётся ничего, Жизнь в особенности. Вампир залпом допил оставшуюся кровь, содрогнулся, застонал и вынырнул из тёмного бездонного омута Жажды.

Франциск заклинанием очистил кровозаборник, убрал в кожаный мешочек, спрятал в рюкзак с оберегами. Такое счастье – сознавать себя, иметь свободу что-то делать, и свободу отказаться от поступка. Идти, а не плестись безвольной куклой на крепкой цепи Жажды. Человекам не понять как это жутко – терять себя, и знать, что ничего не сможешь сделать. Бессилие. Беспомощность. Безволие. Полная потеря «Я». Смешно и нелепо, но человеки завидуют вампирам – долгой жизни, физической силе, высокой регенерации. Сочиняют нелепые истории о вампириных укусах, которые даруют бессмертие и волшебную силу. О Жажде они предпочитают не помнить.

Франциск глянул на Источник. Человек сидел на цементном полу, грезил – на губах замерла блаженная улыбка. Сорок два года, немного полноватый, с заметной лысиной, лицо властное, жёсткое. Успешный брокер, волк биржи. В метро занесло по случаю – машина сломалась. Вампир застегнул ему рубашку, вернул на место галстук, положил во внутренний карман пиджака деньги за кровь. Поправил шарф, застегнул пальто.

Вампир поднялся, потянулся, размял крылья. Пора уходить, пока сюда не пришёл никто из рабочих. Франциск сложил крылья. За спиной изумлённо охнул Славян. Он что, не знал, что в одежде прорези для крыльев у вампира появляются и исчезают сами собой?

– Но здесь же нет магии… – сказал Славян.

– Здесь – нет, а у меня есть. На Охоту и одежду хватит, – с лёгкой снисходительностью пояснил вампир и сел перед Источником на корточки, осторожно прикоснулся к вискам, снял остатки заклинания. – Мсье, как вы себя чувствуете?

– Не… знаю… – с лёгкой запинкой ответил человек. – Что это?

– Метро, – пояснил вампир. – Вам стало плохо, вы свернули сюда и потеряли сознание.

– Я… я видел… демона, – испуганно сказал человек. – С чёрными крыльями. Он пил мою кровь.

– Это галлюцинация, – мягко сказал вампир. – Перед обмороком часто мерещится всякая чушь. Вы просто немного устали. Вам надо на денёк съездить за город, отдохнуть. И всё будет хорошо.

– Да, – сказал человек, ещё не до конца освободившийся от власти Зова. – Завтра я поеду в деревню к матери. Всё будет хорошо.

– Вот и правильно. А сейчас идите домой. По дороге зайдите в ресторан, выпейте бокал хорошего красного вина, съешьте бифштекс с кровью. – Вампир помог человеку подняться, вывел на станцию.

Власть Зова рассеялась окончательно.

– Спасибо, мне уже лучше, – голос владельца брокерской конторы обрёл привычную силу и безаппеляционность. – Просто немного закружилась голова.

Источник ушёл.

– Он хоть что-нибудь будет помнить? – спросил Славян.

– Всё или почти всё. Но посчитает это сном. И вскоре забудет сам, без принуждения.

– Тогда зачем ты ему деньги дал? Тем более на Техничке.

– Это закон крови, – холодно ответил вампир. – Жизнь нельзя брать просто так. Надо отблагодарить. Дать Источнику еду, две меры. Одну – чтобы восстановить силы, вторую – отблагодарить за помощь. Мы платим всегда ровно столько, чтобы Источник мог купить баранины, хлеба, молока и яиц на два обеда. Так, чтобы поесть досыта, но не обжираться. Меру мы можем определить с точностью до грамма. И высчитать нужную сумму.

– Почему именно такой набор продуктов?

– Не знаю. Это очень древний закон, тогда ещё разносолов не придумали, да и деньги популярностью не пользовались, все предпочитали натуральный обмен. Мерой товарного-стоимостного счёта был баран.

– Понятно. Поехали, нам ещё четыре остановки. – Славян спокоен и невозмутим как волнолом. Словно и не был свидетелем Охоты. Вампир растерянно смотрел на человека. Взятая у соплеменника кровь его ничуть не волнует. И Франциска он по-прежнему не боится. Он воспринял всё как должное, как совершенно естественное, и внимания не заслуживающее.

– На его месте мог быть ты, – напомнил вампир.

– Со мной было бы проще. Достаточно просто сказать: «Мне нужна кровь». Сэкономил бы время и силы. Охота ведь занятие трудное и малоприятное… У тебя было такое лицо…

Он ещё и сочувствует!

– Франц, наша кровь действительно такая невкусная?

– Отвратительная! Тошнотворная! Большей гадости и вообразить нельзя!

– Под стать нам самим, – усмехнулся человек. – Договаривай, чего уж там.

Франциск даже отвечать не стал. Послал бог проводничка. И ведь не врёт, ни полслова ещё не соврал. Ни страха, ни ненависти, ни омерзения. И понимание такой глубины, что становится жутко. Стоит ему захотеть – и он завладеет Франциском как вещью, подчинит, привяжет к себе навеки. Сопротивляться тому, кто может так легко и так далеко войти в душу, вампиру просто не хватит сил. И при этом никакой магии! Да что Соколы, что Ястребы о таком рыцаре могут только мечтать. Славяну и оморочки не понадобятся, лишь протяни руку – и бери любого, хоть вампира, хоть хелефайю, сами в ладонь прыгнут.

Вампир вытер взмокший лоб. Понимает ли этот человек, какой силой наделён? Судя по всему – нет. И Франциск ему не нужен, Славян даже и не подозревает, какую бурю заставил его пережить. Вампир торопливо обшарил сознание Славяна – нет, действительно ничего не подозревает и не замышляет. Глубоко проникнуть алдир не мог, но в собственной безопасности убедиться сумел.

– Это был последний раз, – твёрдо сказал человек. – Мне твои «проверки на вшивость» надоели. И ментальные, и ситуативные, вроде Охоты.

– Приехали, – буркнул вампир.

На станции человек огляделся, подумал.

– Нам лучше перейти вон там, – показал он на подсобный туннель.

– И куда мы выйдем?

Под Срединным Гавром нет подземных коммуникаций. И даже катакомб, как под Срединным Парижем, нет. Гавр – город исключительно наземный.

– В «Подземелья Готлиба».

О полуподвальном центре развлечений вампир забыл, не нравились ему тамошние заведения, в Гавре хватает весёлых местечек и получше. Но большинство гаврцев так не считали, за последние годы Готлиб значительно расширил, точнее – углубил свой бизнес. Да, из метро как раз можно выйти на задворки стрипт-бара или казино.

– А с поверхности перейти нельзя?

– Можно. Только дыру ещё найти надо, а я устал.

– Ладно, пошли к Готлибу, – со снисходительной усмешкой сказал Франциск. Было бы от чего уставать. Человек…

Дыру перехода вампир не видел, но сгусток насыщенного электричеством воздуха – как перед сильной грозой, запах озона почувствовал и выпустил крылья, так переход даётся легче. Электричество вампиры не любят, к электромагнитному излучению они гораздо чувствительнее людей – щипет кожу, ломит крылья.

– Постой, – задержался Славян. – Дай мне рюкзак.

– Зачем?

– Тебе ведь надо обереги зарядить. Если в тамбуре задержаться на три минуты, защитная сила у них будет гораздо выше. Мне-то всё равно.

Ростом Славян немного повыше, но лямки рюкзака всё равно оказались длинноваты, вампиры носят его так, чтобы не мешал крыльям. Славян недовольно повёл плечами.

– Неудобно.

Вампира опять взяла досада: ему-то ходочанином никогда не быть. И опять захотелось вывести человека из себя, не напугать, так разозлить.

– Не тяжело? – с ехидным сочувствием спросил он. – Всё-таки сто тысяч ожерелий. На всю общину. Не считая детей.

– Это много или мало? У вас большая община?

– Обыкновенная. По численности они все примерно одинаковы.

– То есть ты хочешь сказать, что вампиров примерно десять миллионов. А человеков только на Срединной стороне пять миллиардов. Если ты ждёшь возмущения или соболезнования, то ничего этого не будет. Ваша численность – ваши проблемы.

Такого Франциск не ожидал. Для большинства человеков слова «десять миллионов вампиров» звучат как смертный приговор их расе. Да скажет проклятый ходочанин хоть раз то, что от него ожидают?

– Вампиров меньше десяти миллионов. Считают по числу общинников, а там примерно четверть жителей иных рас. Гоблины, гномы, а в основном – человеки.

– Серьёзно? – удивился Славян. – Я думал, вы человекам не настолько доверяете, чтобы позволить селиться в своей общине.

– И ты не спросишь, пьём ли мы их кровь? Не держим ли силой?

– Нет. Как бы не обстояли дела с кровью, человеков в общинах не обижают, иначе зачем бы им там жить? А на счёт удерживать силой – пленников за жителей общины никогда не считают.

С ума с ним сойдёшь. Франциск растерялся, такого изощрённого враля, такого непрошибаемого самообладания он никогда не видел. Или Славян не врёт? Невозможно врать вампиру целых два дня и ни разу ни в чём, ни в единой мелочи не проколоться. Чтобы человек – не гоблин, не гном – относился к вампирам как людям? Быть не может. Надо разобраться. Он прикоснулся к его разуму…

…Вампиру и в голову не приходило, что мосластый доходяга может врезать с такой силой. В скулу словно конь брыкнул. И совершенно неожиданный удар, обычно человеки сначала подумают, и только потом бьют. А Славян – как профессиональный боец, думает не головой, а кулаком. Но Франциск готов поклясться, что бойцовской подготовке взяться неоткуда, в армии он не служил, спортивными единоборствами тоже не занимался.

– Ты покойник, – сказал Франциск, поднимаясь. – Руками порву.

– Может, после перехода? – ехидно сказал человек.

Ну всё, ходочанин достал до печёнки. Вампир схватил его за глотку и легко вздёрнул на полметра над полом.

Не боится.

А чего бояться, когда смерть с младенчества в груди сидит, во всём своём безобразии? Когда до старости всё равно не дожить? И когда ты не нужен никому – такого одиночества Франциск и вообразить не мог.

Вампир отпустил человека осторожно, словно хрустальную статуэтку.

– Франц, а сколько тебе лет?

* * *

Вампир ответил, сосредоточенно рассматривая пол:

– Двадцать два.

– Сколько?!

– Сколько слышал. Или ты думал, если волшебные расы живут подолгу, то и детство у нас по триста лет?

– Ну… – покраснел Славян. – Да.

– Спёрлось оно, такое детство. Совершеннолетие у нас у всех в восемнадцать.

– Так ты уже четыре года, как взрослый, – улыбнулся Славян.

Теперь многое стало понятным. И постоянная настороженность вампирского мальчишки, и глупые проверки, и ехидная сверхсерьёзность. Стесняется юности, хочет выглядеть посолиднее.

– Я уже четыре года как промысловик, – огрызнулся вампир. – Тебе самому-то сколько? Двадцать хоть есть? Чего ржёшь?

– Угадал, как раз двадцать, – сквозь смех ответил Славян.

– Ну и нечего ржать, не анекдоты травят. Веди лучше.

– Пошли. Глаза закрой.

Славян взял вампира за руку и шагнул в туманный прямоугольник, почему-то сквозь щели в межсторонних перегородках можно проходить, только если их видишь. Или не видишь их невидимости. В первый раз Славян перешёл на другую сторону, когда пятился спиной, попалась забавная уличная сценка, хотелось и досмотреть, и задерживаться было некогда.

– Иди, – легонько толкнул он вампира. – И подожди меня. Франц, всё, ты уже на Срединнице, можешь открывать глаза.

Вампир испуганно дёрнулся, говорить с голосом из ниоткуда всегда страшновато.

В межстороннем тамбуре довольно сумрачно, на циферблат наручных часов пришлось светить фонариком. Славян выждал три минуты и вышел на Срединницу, к Франциску, со вздохом облечения сбросил рюкзак.

– Проводить тебя? – спросил Франциск.

– Не заблужусь. До свиданья.

– Постой.

Вампир шевельнул крыльями и принялся рассматривать трещины на асфальте.

– У тебя зеркало есть? – спросил он.

– Только связное.

– Пойдёт и связное, лишь бы хоть что-нибудь отражало.

– Зачем? Нечисти тут нет, да и не боится она отражающей поверхности.

– Отражающая поверхность мне нужна. Когда синяк видишь, его можно залечить за пару секунд. Как я дарулу с такой мордой покажусь? – Франциск прикоснулся к лиловой скуле. – Здорово бьёшь.

– Сам напросился.

– А я что, спорю?

Славян улыбнулся неуклюжему извинению и дал зеркало.

– Здесь освещение плохое.

– Да уж, – Франциск недовольно глянул на привешенную к высоченному бетонному потолку пыльную сорокаваттную лампочку, единственную на весь обширный задний двор какого-то заведения. – Хорошо, что вампиры видят даже в темноте, – сказал он, пытаясь углядеть синяк в мутном голубоватом стекле.

– Одно дело в темноте, другое – при этой коптилке Ильича.

– Вообще-то да. (Синяк у вампира исчез). А кто такой Ильич? Колбасник?

– До некоторой степени, – хихикнул Славян. – В своё время такие дела заколбасил…

Вампир вернул зеркало.

– Спасибо. Славян, кроме шуток, машешься ты неплохо. С годик поднатаскать, и получится первоклассный боец. Где учился?

– Нигде. И какой из меня боец, ты хоть думай, что говоришь.

– Очень способный. – Франциск надел рюкзак. – Для человека достать вампира очень тяжело, на войне вы всегда предпочитали избегать рукопашной, надеялись на стрелы и пулемёты. Ты правда никогда не учился бою?

– Нет.

С заднего двора одного заведения они перешли на задний двор другого.

– Смотри, – показал Славян, – это лестница наверх, не надо на центральную площадь выходить.

– Для уборщиков.

– Ну и что?

– Ничего, – ответил Франциск. – Только два парня с трёхобъёмным рюкзаком на чёрной лестнице очень похожи на воров. Если кто заметит…

– Не заметит, днём тут народу мало, «Подземелья» – заведение ночное.

Франциск немного подумал и кивнул.

– Пойдём. Ты что на выходные делаешь? – спросил он.

– Не знаю. Ничего особенного. Хотел с Эрвином на дискотеку сходить, но теперь ему не до танцев. А что?

– По выходным в общинах есть что посмотреть – показательные бои стражей границы, состязания кулинаров, да и вообще неплохо отдохнуть можно. Приедешь?

– А меня пустят?

– Со мной – да. И Эрвин даст поручительство. Как раз два вампира. Наш дарул откроет визу. Так вечером я за тобой зайду?

– Спасибо. – Славян поморщился от слишком яркого света неожиданно солнечного дня, глаза успели привыкнуть к полумраку. У вампира зрение перестроилось мгновенно. – Заходи, конечно. – Славян и вампир пошли к автобусной остановке.

– Ты всё же попробуй учиться боевым искусствам, – вернулся к прежней теме Франциск.

– С моим-то сердцем? Я же калека, инвалид в прямом смысле – третья группа бессрочно. Ну какой из меня боец?

– Но у твоего тела есть опыт схваток, и довольно серьёзных.

– Опыт интернатовских драк у него есть. Подростковая махла на понятие «схватка» не тянет.

– Смотря какая.

– Мордобой он мордобой и есть. Даже если дерутся спецназовцы на празднике ВДВ. Схватка нацелена не на процесс, а на результат.

– Не понял. Можно?.. – Вампир дождался кивка и осторожно просмотрел мыслеобразы, на этот раз ментальное касание было мягким, почти неощутимым. – Хм… – Он немного помолчал. – И всё-таки это были схватки. По крайней мере, для тебя. И в конечном итоге ты победил. Достиг желаемого результата.

– Я хотел не победы, а прекратить войну. Не подчинить, а остаться свободным. Вожак зависит от стаи точно так же, как и «шестёрка». А может и побольше – без стаи он никто, и потому всегда должен ей соответствовать, принимать в неё не тех, кого хочется, а тех, кого надо. Друзей у вожаков не бывает. А у меня были и есть. Я не побеждал. И не воевал. Не было в моей жизни схваток. Я не боец.

Франциск промолчал так выразительно, что и никаких слов возражения не понадобилось.

– Славян, – спросил он, – можешь не отвечать… но зачем это – всей толпой на одного? К тому же… – Франциск запнулся, но вампирская прямота взяла своё, – …на калеку?

– Не знаю. Потому же, почему хищники нападают на больного оленя – здоровый может и на рога поднять.

– У нас так не бывает. Случалось, что вампирские общины друг с другом воевали, но только если служили разным сюзеренам, если не оставалось выбора. Есть бойцовские состязания, учебные бои. Но такое… Сознательно причинять соплеменнику вред ради забавы…

– Рад за вас. Но если так, почему вы соглашались воевать?

– Потяни за Жажду, и любой вампир для тебя собственную печень вырвет.

* * *

– Началось, – сказал Эрвин, невидяще глядя на экран телевизора с очередным «вампирским» фильмом. – В деревне Бельфлёр, это тридцать два километра от границы, убита шестнадцатилетняя девушка. Всё в полном соответствии с человеческими легендами – следы укуса на шее, кровь выкачана вся до капли. Родственники спали беспробудным сном до первого петушиного крика. Потом обнаружили труп.

Сидели они в гостиной Франциска, солнечной, оформленной в светло-зелёных тонах, с минимумом мебели: шесть низких кресел, тумбочка с видеомагнитофоном и телевизором. В торцовой стене – огромное окно, на стене напротив – полки с видеоколлекцией и цветами, на боковых стенах по три картины и паре ламп, стилизованных под какую-то восточную древность. Славяну комната неуловимо напоминала интерьеры дворцов Вавилона, видел он рисунки в учебнике по истории у одной из своих кратковременных подружек.

Франциск уговорил посмотреть фильм. Сегодня Славян понял, что привлекает вампиров в глупых поделках – полная несуразица, ирреальность происходящего. Киношные вампиры настолько не похожи на настоящих, что на час-полтора крылатым зрителям кажется, будто Жажды нет и никогда не было.

Эрвин пришёл примерно на середине фильма, минут пять сосредоточенно смотрел на клыкастых кровохлёбов, потом поделился новостью.

– Уже отливают серебряные пули? – голос у Франциска безупречно ровный, слегка ироничный, но подлокотники вампир стиснул так, что пальцы побелели.

– Пока нет, – тихо проговорил Эрвин, – до второго трупа всё будет относительно спокойно. Вторым наверняка будет ребёнок лет пяти. – Он обречённо, мёртво и стыло улыбнулся, помолчал и уверенно сказал: – Выродки…

– Эрвин, – начал Славян, – общинники к этому точно не причастны? Я имею ввиду оморочку.

– Нет, – Эрвин прикоснулся к ракушечно-звёздному ожерелью, надетому поверх тонкой шерстяной водолазки. – Пока нет. Повелитель приказал всем общинникам вернуться в Латирису и закрыл границу. Никто не выйдет.

– Зато войдёт. Меня вы впустили.

– По личному распоряжению повелителя. Ты ходочанин, отец хочет тебя нанять новые ожерелья привезти. Да и идея с заказными оберегами твоя. Долг нужно оплатить. Не обижайся, – попросил Эрвин, мгновенно уловив его недовольство.

– Ерунда. Всё правильно. – Славяна интересовало совсем другое. – Как проводится дознание?

– Высокопрофессионально. В занюханной деревеньке, где всей полиции один-разъединственный жандарм, вдруг проездом оказался столичный следователь из отдела по расследованию убийств, на пару с экспертом. Установили, что преступление совершено в полночь, при помощи волшебства, при помощи того же волшебства стёрты все следы, и магические, и физические. Выражаясь дознавательским жаргоном – сработанный профессионалом глухарь.

– Идеальная подстава, – тихо сказал Франциск. – Ни доказать, ни опровергнуть. Как раз для обывательской истерии.

– Эрвин, – продолжал своё Славян, – если отвлечься от закона, сможет вампир очень быстро обескровить человека? Ведь какой бы малорослой и субтильной ни была девушка, крови у неё литра четыре.

– Хм… – задумался вампир. – Чисто технически – да. Но смысла нет. Убить человека можно и попроще. А крови у одного Источника берут не больше литра, и то очень редко. Как правило, грамм пятьсот-шестьсот. Потом она теряет жизненную силу, толку вампиру от неё никакой. Но такие крупные порции способны утолить Жажду трёх-четырёх вампиров. Их берут лишь в самом крайнем случае, если не удалось найти нескольких Источников. Оказаться на грани нарушения закона крови не захочет ни один вампир, слишком суровая кара. И неотвратимая.

– Литровая кровопотеря… – задумчиво проговорил Славян не столько вампирам, сколько себе, – …если нет сопутствующих повреждений или серьёзных заболеваний, для жизни она не опасна. Хотя и уложит на несколько дней в постель. Угрозу для жизни представляет только потеря двадцати пяти процентов крови от общего объёма. У взрослого мужчины он обычно пять-пять с половиной литров. Эрвин, в каких случаях вампир может взять кровь бесплатно?

– На войне, если захватит врага в плен – тогда человек станет добычей. Если враг сдался сам, то будь любезен заплатить. Сдавшийся отдаёт тебе свободу в обмен на жизнь, поэтому одалживать её просто так, без отдачи, вампир не может.

– Понятно. То есть для любого, кто знает закон крови, абсурдность преступления очевидна? Подчёркиваю, закон крови, а не способ брать кровь.

– Jasen pen', – по-русски воскликнул Франциск и продолжил по-французски: – Только вот кто его знает?

– Я, например, – ответил Славян. – А поскольку среди человеков я не уникум, в изобилии найдутся и другие знатоки, – заверил он. – Эрвин, а почему «упыриный гамбит» начали со Срединницы? Вампирьих общин здесь только тридцать одна. На Магичке-то выгоднее.

– Чем? – устало спросил Эрвин. – Всё одинаково.

– Я бы тоже начал со Срединницы, – сказал Франциск. – На Магичке к нам относятся гораздо терпимее. Зато магичники во всём подражают Срединной стороне.

– Понятно, – ответил Славян, теперь уверенно и твёрдо, всё, что ему было нужно, он узнал. – Эрвин, повелитель Доминик должен сам, не дожидаясь человеческой истерии, обратиться за помощью к Ястребам. Потребовать независимого расследования. Пусть выяснят, кто так старательно вас подставляет.

– А то не ясно… – буркнул Франциск.

– Что? – пролепетал Эрвин. – Вампиры просят помощи у Ястребов? Своих пятитысячелетних врагов? Да ты рехнулся! Хоть немного думай, что говоришь!

– Я-то всегда думаю, – усмехнулся Славян. – И вам советую. Полезное занятие.

– Да уж, надумал! – бешено рявкнул Эрвин, вскочил с кресла и рванул к двери.

– Подожди, нимлат, – остановил его на пороге Франциск. – Славян, поясни, пожалуйста. Я не понял. Зачем вампирам просить Ястребов о расследовании?

– Затем, что убийца – не вампир. А если и вампир, то вышвырок, за которого община ответственности не несёт.

– У нас нет вышвырков, – высокомерно сказал нимлат. – Мы не хелефайи, и не гоблины, чтобы позориться, выкидывая в мир наши отбросы. Преступников мы караем здесь же, в общинах. Честь прежде всего. Никто и никогда не скажет, что вампиры пытаются перевесить свои проблемы на других.

– А беглецы, Эрвин? Удравшие от приговора?

– Далеко ещё никто не убегал.

– Тогда тем более надо просить Ястребов о расследовании. Речь идёт о чести, которой вы так дорожите. Так не дайте Соколам её замарать!

– Бесполезно, – сказал Франциск. – Ястребы не станут помогать вампирам. Врагам.

– Ещё как станут. Рыцари ведь не имеют права отказать просящему о защите? (В ответ на его настойчивый взгляд вампиры кивнули). Ну так обратитесь к ним публично, чтобы в кусты вильнуть не могли. И поверьте человеческому суждению о человеках, Ястребы вашей просьбой будут гордиться не меньше, чем правительственным орденом. Как же, вековечные враги о помощи попросили. Да они в лепёшку расшибутся, а вину Соколов докажут.

Эрвин вернулся в комнату, сел в кресло.

– Допустим. Идея странная, хотя и довольно неглупая. Но это означает, что Латириса заключает с Ястребами союз, в том числе и военный. Даром благородные рыцари ничего не делают.

– Ну и что? Если, как ты говоришь, грядёт двухсторонняя война, то вам всё равно придётся сражаться. Не за Ястребов, так за Соколов. Ну так выберете тех союзников, которые вам больше нравятся! Хоть раз за пять тысяч лет сделайте выбор сами! Сколько можно быть разменной фигурой в чужих играх?! Или вам так дороги Соколы?