Текст книги ""Перевал Дятлова". Компиляция. Книги 1-9 (СИ)"

Автор книги: Виктор Точинов

Соавторы: Алексей Ракитин,Анна Матвеева,Евгений Буянов,Алан Бейкер,Екатерина Барсова,Сергей Согрин,Павел Барчук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 92 (всего у книги 102 страниц)

Виноват.

Сейчас исправлюсь.

* * *

Итак, мы добрались до вертолета. Данил немедленно угодил на попечение Ани и ее аптечки, а по мне ударило то самое, страшное и казавшееся в Питере невозможным, непредставимым. Пришел песец, североуральский пушной зверек. И взял за глотку.

Со стороны все выглядело обыденно: я уточнил время отлета, мне ответили. Решение в уме простенькой арифметической задачи повергло в шок: я понял, что спуститься к кедру и вернуться назад уже не успеваю. Смогу лишь помахать снизу улетающему вертолету.

Ну как так-то?!

Нет, я не рассчитывал сделать у кедра сенсационные открытия, – всё, что можно было там найти, давно найдено. Подтверждений своим теориям искать у кедра я тоже не планировал. Овраг в этом смысле более интересен. Но изучать овраг стоило бы не осенью, а зимой, когда он заметен снегом.

Всё так. Но побывать на Мертвой горе и не взглянуть на кедр… Все равно что приехать впервые в Санкт-Петербург – и не побывать в Петергофе и Эрмитаже. Или в Париже не увидеть Лувр и Эйфелеву башню. Или в Иерусалиме не подняться на Масличную гору…

Это был шок, ребята. Самый натуральный шок…

– Вылетим обратно позже, – сказал я. – Без вариантов. Не обсуждается.

Глава 13. О часах, следах и хронологии событий

Время смерти Люды Дубининой на корню режет версии тех «лавинщиков», кто утверждает, что смертельные травмы дятловцы получили либо в палатке, либо на крайне травмоопасном пути через курумники к кедру.

Дело в том, что судмедэксперт Возрожденный, отвечая на вопросы следствия, четко и однозначно указал: с полученными травмами Люда могла прожить максимум 10–20 минут (лист 382 УД). За этот срок ее никак не могли доставить от палатки к оврагу и кедру. Даже от курумников не успевали донести живой. Получается, что дятловцы тащили к кедру мертвое тело? Крайне сомнительно. Ситуация была пиковая, следовало спасать живых, в первую очередь еще двоих, тяжело травмированных. Скорее всего, дятловцы оставили бы мертвое тело Дубининой под ближайшим приметным деревцем или возле приметного камня и двинулись бы дальше.

Но допустим, что ребята по каким-то причинам продолжили транспортировку трупа. Либо не сразу поняли, что Дубинина уже не просто без сознания, что ее сердце остановилось после обширного кровоизлияния в один из желудочков. Ночью, в темноте и при движении по крайне сложному рельефу, можно было и впрямь не заметить, что произошло.

Однако позже, в локации кедр-овраг, смерть Людмилы уже никак не могла остаться незамеченной. И зачем тогда с замерзших позже Кривонищенко и Дорошенко снимали и срезали одежду, укутывали ей остывший труп Дубининой? Ахинея какая-то…

Хуже того, с этой же проблемой сталкиваются сторонники той версии, что травмы были получены под кедром в процессе заготовки дров (Согрин, Алексеенков и другие). Если Дубинину действительно травмировал рухнувший с дерева, с высоты в несколько метров Тибо или кто-то иной, то прожила она после того максимум 20 минут. И за это время:

– дятловцы закончили заготовку дров;

– разожгли костер;

– костер успел прогореть, а лежавшие рядом Кривонищенко и Дорошенко успели замерзнуть;

– с замерзших срезали одежду и утеплили ею умирающую Люду.

Многовато событий для двадцати минут, не правда ли? Альтернативный вариант всё тот же: дятловцы, сами замерзая, не пойми зачем утепляли остывший труп.

Избежать этой нестыковки сторонники перечисленных выше версий могут лишь одним способом: дискредитировать вывод Возрожденного. Ошибся, дескать, эксперт, и прожила травмированная Люда гораздо дольше. Могут, и некоторые пытаются. Но все равно у них не срастается – независимые медики, прочитав акт исследования, подтверждают: долго с такими повреждениями не прожить, счет и в самом деле шел не на часы, на минуты.

Можно поставить под сомнение целиком весь акт судебно-медицинского исследования тела Дубининой. Сфальсифицирован, дескать. Но тогда и остальным актам посмертного исследования дятловцев верить нет оснований, а как раз на них базируются рассмотренные версии. Круг замкнулся.

Нет, кто бы что ни говорил, но получила свои травмы Люда уже в финале трагедии. И утеплял ее, травмированную, но еще живую, по моей версии, последний из дятловцев, оставшийся к тому моменту живым и дееспособным, – Александр Колеватов.

* * *

В «Дороге к Мертвой горе» я рассмотрел вопрос о часах дятловцев лишь в одном аспекте – как и зачем вторые часы оказались на запястье Тибо-Бриньоля. И получил вполне справедливый упрек: проигнорирован крайне важный момент, в рамках версии не учтено время, которое показывали остановившиеся часы, найденные на мертвых телах дятловцев.

Необходимо исправить упущение. Вот что написано о часах и их показаниях в актах судебно-медицинского исследования.

Рустем Слободин:

«На руке часы "Звезда", которые показывают 8 часов 45 минут».

Игорь Дятлов:

«На левом предплечье в нижней трети одеты часы марки "Звезда", стрелки часов показывают 5 часов 31 минута».

Николай Тибо-Бриньоль:

«На левом предплечье двое часов: спортивные часы, которые показывают 8 часов 14 минут 24 секунды. Часы "Победа" показывают время 8 час.39 минут».

В уголовном деле фигурируют еще двое часов. Но одни из них (карманные часы Колеватова) остались в палатке, – и никого не заинтересовало положение их стрелок. Золотарев же вообще не взял в поход принадлежавшую ему «Победу», часы в числе прочих вещей остались в квартире Согрина, где Золотарев жил непосредственно перед выступлением в поход.

Итак, имеем четверо остановившихся часов. Возможных причин остановки видится три. Во-первых, мог банально закончиться завод. Во-вторых, на механизм часов мог воздействовать сильный удар (полученный, например, в результате падения при переходе через курумники). В-третьих, причиной остановки мог стать холод: после смерти владельца часов его тело остывало, часы тоже, смазка густела, механизм останавливался.

Первая причина представляется самой маловероятной. Паспорта советских часов тех лет обещали длительность хода без подзавода 40–45 часов с допуском в два-три часа. Характеристики эти и сами по себе достаточно размытые, и изношенность механизма могла их серьезно уменьшить. Практически не реально, чтобы трое часов из четырех из-за закончившегося завода остановились чуть ли не одновременно, в течение одного часа. А они остановились именно так.

Удар, остановивший механизм, гораздо более вероятен. Один. Не верится, что несколько дятловцев падали совершенно одинаково, ударяясь рукой с надетыми часами. Причем все удары получались на удивление дозированными, ни одно разбитое стекло часов в уголовном деле не отмечено.

Можно обоснованно предположить, что при переходе через курумники пострадали часы лишь Игоря Дятлова. Слишком уж выбивается из общего ряда время их остановки, а на теле Дятлова обнаружены прижизненные повреждения, характерные для падения лицом вперед: ссадины на коленях и на кистях рук. Причем сильнее пострадала левая ладонь, а часы Игорь носил на левом запястье.

Остаются трое часов, остановившихся в девятом часу. И наиболее вероятная причина остановки – смерть владельцев и остывание их тел.

Неутомимые дятловеды поставили немало опытов, проверяя, сколько способны протикать часы на руке погибшего и остывающего человека. Помещали старые механические часы в морозилки своих холодильников, и на улице тоже морозили, если случалась подходящая погода.

Результаты экспериментов отчаянно противоречат друг другу и ценность их не велика. Причин тому много. Мы не знаем в точности, какая температура была на перевале в ту ночь. Во всех опытах отсутствовал весьма значимый фактор – остывающая рука, отдающая тепло в том числе часам. Не сохранились паспорта дятловских часов, где было указано, в каком климатическом исполнении они выпущены.

Последний момент стоит пояснить чуть подробнее. Советский ГОСТ на наручные механические часы в самом распространенном климатическом исполнении УХЛ (для умеренного и холодного климата) гарантировал работу механизма в диапазоне от 0 до +40 градусов. Причем имелась в виду температура самих часов, а не окружающего воздуха.

Проблема в том, что этот ГОСТ в 1959 году еще не существовал. ГОСТ 15150-69, нормирующий исполнение техники и приборов для различных климатических условий, не существовал тоже. Часы производились согласно ведомственным ТУ, те силу закона не имели и частенько нарушались, особенно при выпуске ширпотреба.

Илл. 37. Советский ГОСТ на механические часы. В 1959 году его попросту не существовало, но составлен он на основании действовавших тогда ТУ.

Резюме: никто не сможет сейчас в точности сказать, при какой температуре механизма начали отказывать часы дятловцев, вставшие в девятом часу. Лишь одно можно утверждать наверняка: когда стрелки замерли, владельцы часов были уже мертвы. И скорее всего с момента смерти прошло не более часа.

К тому же мы не знаем, девятый час утра или вечера зафиксировали вставшие часы. Гораздо более вероятным представляется вечер: тогда найденные в желудках остатки пищи (эксперт указал, что употребили ее за 6–8 часов до смерти) можно отнести к обеду, съеденному на стоянке возле лабаза непосредственно перед началом последнего лыжного перехода. Поужинать дятловцы уже не успели – начали готовиться к трапезе, нарезали корейку, и тогда-то всё и случилось.

Хотя чисто теоретически нельзя исключить вариант с девятым часом утра. Тогда остатки пищи в желудках остались после позднего ужина, съеденного около полуночи. И трагедия произошла уже под утро, а дежурные начали резать корейку для завтрака. (Непонятно, зачем было так затягивать отбой накануне тяжелого перехода, но мы помним, что с дисциплиной в группе «Хибина» дело обстояло плачевно.) Однако слишком многим фактам противоречит такая хронология, слишком многое придется объяснять, натягивая сову на глобус.

Если свести воедино все вышеизложенное и состыковать с моей версией, вот что получается.

События, заставившие дятловцев покинуть палатку (нападение, называя вещи своими именами) произошли почти сразу после ее установки. В наличии в лагере на тот момент были семеро туристов, Тибо и Золотарев отправились за дровами. Время начала событий – около 17:00.

Вскоре пятеро отправились вниз по склону, получив ультимативный приказ отыскать и привести двоих лесорубов. (Так появились первые пять цепочек следов, сохранившихся на расстоянии 50–60 метров от палатки и тянувшихся вниз на протяжении нескольких сотен метров). Дубинина осталась с напавшими в роли заложницы. Рустем Слободин тоже остался у палатки, получив в схватке травму головы и на время выпав из реальности.

Отметим, что даже в тот момент речь об убийстве туристов не шла. Никто не собирался замораживать их до смерти или устранять иным способом. Напавших интересовало одно – вернуть свою пропажу. Инкриминировать к тому времени им можно было лишь статьи не особо серьезные: хулиганство да легкий вред здоровью (возможно, с учетом травмы Рустема Слободина – средний вред, но о том еще никто не знал). Золото – вопрос отдельный, мы помним, что намыть шлих не преступление, уголовная ответственность наступала за попытку сбыть его «налево». А вот убийство девятерых туристов с отягчающими обстоятельствами однозначно попадало под расстрельную статью. Никаких оснований идти на такой риск у напавших не имелось. Окажись золото на стоянке дятловцев, все остались бы целы и невредимы. Но золота там не было.

Происходившее у палатки освещал фонарь, укрепленный на ее крыше, – и за всем наблюдали из темноты Тибо и Золотарев, сами оставшись незамеченными. Николай первым сообразил, что происходит и что требуют вернуть напавшие. На беду ни он, ни тем более остальные, вернуть требуемое не могли при всем желании. Мешочек с золотом остался внизу, у последней стоянки в таежной зоне. Сообразив, что можно сделать, Тибо устремился вниз, к последнему биваку – забрать и вернуть золото. Золотарев не сразу заметил его исчезновение, а когда заметил, пустился в погоню. К тому времени доносившиеся от палатки обрывки реплик позволили Семену сделать достаточно верный вывод о том, кто виноват в происходившем.

Пока Тибо плутал в темноте, не в силах отыскать лабаз, а Золотарев его преследовал, пятеро дятловцев преодолевали курумники. Почти сразу Дятлов упал, и от сотрясения его часы остановились, показывая 17:31.

Пытались ли эти пятеро действительно отыскать двоих, ушедших по дрова? Если и пытались, то быстро сообразили, что попытки обречены на неудачу: напороться на товарищей можно было только случайно, а все крики уносил и глушил ветер.

Родилась идея развести сигнальный костер. По задумке, он должен был издалека привлечь внимание Тибо и Золотарева. Лишь этим можно объяснить место, выбранное для костра: открытое, продуваемое всеми ветрами. Отсутствие рядом с ним ветрозащитной стенки объясняется тем же, не отмечено никаких попыток соорудить ее из снежных кирпичей или лапника. Скорее всего, не всем из пятерых идея с костром показалась удачной. И вскоре произошел раскол.

Наверху тем временем завершался тщательный обыск палатки. В его ходе был обнаружен тайник – фляга со спиртом, спрятанная в мешке с сухарями. Рустем Слободин более-менее пришел в себя после удара по голове. Действительно ли его отправили нападавшие на поиски товарищей? Или он сбежал сам, когда почувствовал, что в силах это сделать? – благо внимания на него особо не обращали, посчитав выключенным из игры. Единственный валенок, обутый на ногу, намекает как раз на побег, – но в общем-то не столь важно, как именно состоялся уход, – главное, что от палатки Рустем ушел, причем в том же направлении, что и остальные пятеро. Так на склоне появилась шестая цепочка следов. Еще две были оставлены позже чужаками, причем один из них в нашей версии нес на плечах связанную Люду Дубинину.

К 19:00 сложилась следующая ситуация:

– все трое чужаков вместе с заложницей Дубининой оставались у палатки и всё меньше понимали, что им дальше делать, как вернуть свое золото;

– Рустем Слободин брел по склону в том примерно направлении, куда ушли его товарищи; учитывая его состояние, преодолеть в одиночку полосу курумников представлялось задачей нереальной;

– Тибо-Бриньоль, поплутав, выбрался к лабазу, забрал спрятанное золото и одну из двух пар лыж, оставленных там;

– Золотарев, сбившись со следа и отчаявшись разыскать Тибо, двинулся обратно к палатке, придумав новый план: отдать напавшим имевшуюся у него приличную сумму денег и разрешить дело миром;

– пятеро у кедра сумели кое-как запалить костер, но в ходе работы рассорились и разругались, возможно, дело не обошлось без рукоприкладного конфликта. Дорошенко и Кривонищенко, одетые хуже остальных, к тому времени сильно пострадали от переохлаждения, жить им оставалось недолго.

Последовавшая кульминация событий уложилась примерно в час. Она достаточно подробно изложена в «Дороге к Мертвой горе», повторяться не стоит. Проследим подробно лишь за действиями владельцев остановившихся часов.

Видел ли Рустем Слободин костер, горевший у кедра, до конца не ясно. Скорее всего видел, раз уж оказался на условной линии, соединявшей кедр и палатку. В любом случае добраться до цели он не сумел. Обессилел, упал в снег и умирал достаточно долго, дольше, чем погибшие на том же склоне Колмогорова и Дятлов (у его лица образовалась самая большая наледь от дыхания). Прошедшая неподалеку в своем пути к палатке Зина попросту не заметила Слободина. Впрочем, ничем помочь умиравшему она уже не сумела бы. В конце концов Рустем умер и спустя некий промежуток времени часы его остановились, показывая 20:45.

Николай Тибо-Бриньоль костер под кедром увидел. И подкатил к нему на лыжах. Костер догорал, никто не подбрасывал в него топливо, лежавшие рядом Кривонищенко и Дорошенко были мертвы, причем умерли недавно, часы на руке Кривонищенко не успели остановиться, а их ремешок еще не задубел от мороза. Коля снял часы с мертвого товарища, надел на своё запястье (причины этого поступка подробно разобраны в первой книге, повторяться не стоит). Но стоит добавить: версия, что часы сняты с трупа, отлично объясняет тот факт, что Тибо имел перчатки, но найдены они в его кармане, – Николай снял их, чтобы расстегнуть/застегнуть ремешок часов, а вскоре был убит и надеть перчатки обратно не успел.

Разумеется, логичней, быстрее и проще было бы сунуть «Спортивные» в карман. Либо вообще не обратить внимание на часы, момент критический, не до них. Но Тибо снимает и убирает в карман перчатки, расстегивает ремешок часов, потом возится с застегиванием его на своем запястье… Мне кажется, Николай слышал, как рядом, у оврага, что-то происходит, – и подсознательно оттягивал момент, когда придется туда подойти и либо вернуть пропажу чужакам, либо признаться своим, что во всем виноват он. После обнаружения двух трупов, когда стало ясно, чем все оборачивается, удивляться такому нарочитому затягиванию времени не стоит.

Лыжи Тибо снял за несколько метров до кедра (поисковики поступали именно так, кедр стоит на маленьком пригорке, лыжнику подняться к нему неудобно) и без них пошагал к оврагу, куда к тому времени сместился эпицентр событий. И наконец-таки вернул золото.

Увы, этот его поступок запоздал. Уже пролилась первая кровь, причем по инициативе одного из дятловцев, Золотарева: узнав, СКОЛЬКО стоит похищенный Тибо шлих, Семен понял, что разойтись миром не получится. И попытался решить проблему силовыми методами, благо чужаки к тому времени разделились, – преуспел лишь отчасти и сам получил смертельную травму.

Почти сразу же пострадал и Тибо – его ударили по голове тем же мешком, что он принес, глубоко проломив череп и не повредив при том внешние покровы, никакое иное орудие не смогло бы нанести такую рану.

И вот здесь наша версия, образно говоря, получает торпеду в борт от эксперта Возрожденного. Тот заявил: «Признаки жизни он (Тибо – В.Т.) мог проявлять в пределах 2–3 часов» (лист 382 УД).

Если вычесть из показаний часов на запястье Николая три часа и еще какое-то время, необходимое для остывания трупа, то нанесение смертельного удара сдвигается к самому началу событий, что не стыкуется ни с чем. Два часа дают чуть более приглядную картину, но версия все равно не срастается.

Однако давайте помедитируем над тем, что именно сказал на допросе эксперт Возрожденный. Тонкость его формулировки в том, что слова «МОГ подавать признаки жизни» совершенно не означают, что рекомые признаки Тибо действительно ПОДАВАЛ. Все-таки лежал он не на больничной койке, и даже не у плохонького костра, – в сугробе.

Можно обоснованно предположить, что умер Николай значительно быстрее, задолго до срока, отпущенного ему экспертом.

Предвижу упрек: да как же так, г. автор? В случае Дубининой вы эксперту и отпущенному им сроку жизни верите, а в случае Тибо – нет! Определитесь уж с одинаковым подходом к актам СМИ!

На самом деле подход в обоих случаях один и тот же. Эксперт всего лишь обозначил верхнюю границу продолжительности жизни после нанесения травмы (как для Тибо, так и для Дубининой, для Золотарева конкретный срок не был назван). В обоих случаях смерть скорее всего произошла раньше. Если Люда Дубинина прожила с раздавленной грудной клеткой не двадцать минут, а пять, или три, или даже одну, – это ничего не изменит в рассуждениях, приведенных в начале настоящей главы.

Если же кто-то относится к сроку в 2–3 часа как к догме, не подлежащей коррекции, – для таких твердокаменных ортодоксов можно сдвинуть время получения Тибо смертельной травмы на предутренние часы. Допустим, что он искал лабаз значительно дольше, или не заметил почти погасший костер у кедра. Вторые же часы Николай не снял с руки мертвеца, а выиграл накануне у Кривонищенко в «камень-бумагу-ножницы» или заполучил каким-то иным способом.

Ну, а дальше всё происходило по описанному выше алгоритму…

* * *

Наши проводники и гиды не хотели идти со мной к кедру. И одного отпускать не хотели (Юра тоже промочил ноги в горном болоте и компанию составить мне не мог).

Отговаривали, как умели. Сообщили, что «тот самый кедр» давно спилен, и даже пень не сохранился, что туристам показывают совсем другое дерево. Поведали, что те курумники, по которым бродили мы с Данилом, мелочь и ерунда в сравнении со следующей грядой, расположенной ниже. И о голодных медведях-шатунах не преминули напомнить.

Но я оставался глух ко всем доводам и твердо стоял на своем. Кедр, и всё тут.

Точку в диспуте поставил подошедший Данил. Он к тому времени передохнул в вертолете после рейда по курумникам, приободрился и уже не так пугал смертельной бледностью. Но все равно было видно, что человеку не по себе.

– К кедру, конечно, надо непременно сходить, – сказал Данил. – Но там обед готов. (Он кивнул на палатку.) Пока ходим, все остынет. Давай сначала покушаем и ребят помянем.

И я согласился, обрадованный, что нашел союзника, а подвоха в словах Данила в тот момент не заметил.