Текст книги ""Перевал Дятлова". Компиляция. Книги 1-9 (СИ)"

Автор книги: Виктор Точинов

Соавторы: Алексей Ракитин,Анна Матвеева,Евгений Буянов,Алан Бейкер,Екатерина Барсова,Сергей Согрин,Павел Барчук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 102 страниц)

Хватает ровнехонько на один тент для одного человека среднего для тех времен роста (куски брезента надлежит растянуть так, чтобы лежали внахлест, а не встык, иначе ветер будет задувать в щель). Икс действовал в одиночку.

А еще необходим был топор.

Что у нас с топорами?

В палатке их нашли три: два больших и маленький туристский топорик в чехле. Все три не были опознаны Юрием Юдиным во время первого опознания вещей дятловцев, состоявшегося в начале марта. Закономерно: Юдин двигался с группой по населенным местам, где не было причин доставать топоры из рюкзаков для заготовки дров или иных надобностей.

Единственная совместная ночевка в местах безлюдных – в поселке 2-й Северный – тоже обошлась без применения топоров: на дрова пустили старые доски, разломав их руками (очевидно, были те доски подгнившие или тонкие – и дятловцы не стали дожидаться, пока до 2-го Северного доползут сани с их имуществом). А после этого Юдин расстался с группой «Хибина».

Позже, 30 марта, к делу опознания топоров подключились родственники погибших. У одного из больших топоров имелась характерная примета: он шатался на топорище, и его принадлежность была установлена без труда. Он принадлежал Тибо-Бриньолю, что подтвердили сразу двое: тетя погибшего Николая и его сосед по общежитию. Второй топор опознала и получила мать Рустема Слободина.

Лишь маленький топорик в чехле остался бесхозным, что и зафиксировал 31 марта прокурор-криминалист Иванов. Но и у того вскоре нашелся владелец (не у прокурора, у топора): 7 апреля топорик опознал и забрал брат покойного Кривонищенко. Поскольку топор оставался один, никакие его приметы в последней расписке получателя не были указаны: ни размер, ни чехол – просто «топор», и все. Хотя написано это слово столь небрежно, таким «врачебным» почерком, что многие дятловеды сомневаются: точно ли о топоре речь?

А дальше (неизвестно когда) случилось странное. Кто-то (не прокурор-криминалист Иванов: и почерк другой, и чернила не те) надписал сверху на списке неопознанных вещей дату 07.04., а первоначальная дата оказалась зачеркнута. Топоры мгновенно, одним росчерком пера, размножились. Их стало четыре: три получены родственниками Кривонищенко, Тибо и Слободина, один (лишь на бумаге) так и лежит 7.04. бесхозным. Четвертый появился ниоткуда, никто и никогда его не находил. Не было – и вдруг возник.

Но современная наука отрицает случаи митоза (т. е. размножения делением) у топоров. В размножении почкованием они тоже не замечены. Здесь стоит констатировать еще один косяк уголовного дела, и без того богатого на косяки: последний, третий топор отдали брату Кривонищенко, но из списка неопознанных вещей не вычеркнули.

Самое интересное, что есть основания утверждать: в поход дятловцы действительно отправились с четырьмя топорами. С двумя большими и двумя маленькими.

Это следует из плана похода – из списка общего снаряжения, уже рассматривавшегося нами, когда речь шла о флягах и грелках.

В строке с топорами (п. 4 списка) тоже имеются крайне любопытные приписки. Изначально топоров два, и эта цифра написана чернилами. Позже Дятлов карандашом плюсует еще один и делает рядом с единичкой пометку «м.». Надо полагать, приехал Кривонищенко и привез свой маленький топорик в чехле. Еще позже – новая корректировка списка. Дятлов, вновь карандашом, исправляет приплюсованную единицу на двойку. Получилось плохо, цифра в результате исправления стала неразборчивой, похожей на двойку и на единицу одновременно. Тогда Дятлов еще раз рисует эту двойку – уже в левом столбце, рядом со словом «топор».

Илл. 41. Фрагмент из списка общего имущества группы «Хибина». Хорошо видно, как прирастало количество топоров в период подготовки похода.

Кому принадлежал этот четвертый топор?

Очевидно, тому, кто присоединился к группе позже всех или одним из последних.

Большой топор попал последним в группу «Хибина» или маленький, туристский?

Скорее всего, маленький. Два больших уже есть, лишний вес тащить не с руки – можно было бы оставить тот, что шатался на топорище.

И Дятлов, наверное, поставил бы в приписке буквы «м., б.» – если бы к первоначально планировавшемуся снаряжению добавились большой и маленький топоры. Но он поставил только «м.».

Как уже было сказано выше, список общего снаряжения – не догма для Игоря Дятлова. Фотоаппаратов (п. 16) у дятловцев в итоге оказалось больше, чем было указано в списке. Радиоприемник (п. 12) они вообще не потащили с собой. Но с этими строками списка Дятлов никак не работает, никаких исправлений, добавлений и приписок не делает. С топорами все иначе, они важнее для похода, ими Игорь интересуется гораздо больше. Отслеживает изменения их количества и все фиксирует. Можно считать доказанным, что группа «Хибина» несла с собой четыре топора, но на месте трагедии были найдены лишь три.

* * *

Итак, наш гипотетический Икс теперь неплохо экипирован для марш-броска по тайге. Есть продукты, есть теплое питье в термосе или в двух, есть все, чтобы оборудовать безопасный одиночный бивак, – и брезент, и топорик. Можно трогаться в путь.

(Иные дятловеды, читавшие эту книгу в черновиках, настаивают, что термосы «Олень» взяты автором с потолка и высосаны из пальца. Чтобы не спорить по пустякам, согласимся: теплое питье могло быть в двух привязанных к телу резиновых грелках – уже прилично остывшее, но при быстром движении согреется. Ничего такое допущение в нашей концепции не меняет.)

Но откуда он взялся, этот загадочный персонаж? Кто такой? Как приблудился к стоянке дятловцев? Откуда пришел?

Последний вопрос могли бы осветить охотники-манси. В деле распутывания следов они были на голову выше всех, кто собрался на склоне Холатчахля в конце февраля 1959 года.

Но манси были единодушны: никто чужой к месту трагедии не приходил и с него не уходил.

Следствие не поверило им безоговорочно: охотники могли прикрывать кого-то из своих. (Утверждение, что широкие охотничьи лыжи либо снегоступы следов не оставляют, не более чем миф, неизвестно кем запущенный – в материалах УД есть упоминания о широкой мансийской лыжне. Да и в жизни автору доводилось ходить на охотничьих лыжах и видеть, как ходят на снегоступах: следы остаются в обоих случаях.)

Утверждения манси проверяли и студенты-поисковики, и авиация, тщательно все обыскав в приличном радиусе и больше делая упор на исходящий след (судьба оставшейся четверки дятловцев оставалась под вопросом, и отрабатывались все версии, в том числе и такая: последние четверо могли уйти куда-то далеко).

И туристы, и авиаторы подтвердили слова манси: нет чужих следов, ведущих в район поисков или из него.

* * *

Рано или поздно любой дружащий с головой дятловед (а таких все же большинство) осознает, насколько не сочетаются эти два факта: тяжелейшие телесные повреждения у троих дятловцев, неоспоримо свидетельствующие о насильственной смерти, – и отсутствие следов тех, кто мог эти повреждения нанести. Речь не о следах непосредственно у палатки, кедра и оврага: те не сохранились к началу поисково-спасательной операции – нет чужого длинного следа, ведущего к Холатчахлю, отдельные участки которого непременно уцелели бы, как уцелели протяженные участки лыжни самих дятловцев.

Для дятловеда, осознавшего это Главное Противоречие Дятловедения, наступает момент истины. И момент выбора. Каждый выбирает для себя, благо есть из чего: многочисленные «конфессии» и «секты» уже предложили множество решений.

Кто-то, очевидности вопреки, примыкает к «стихийщикам»: винит в трагедии лавину (или ее разновидность, т. н. «снежную доску») либо ураган – дескать, те выгнали дятловцев из палатки и не позволили в нее вернуться, а мороз и ветер завершили дело – преступления нет, есть удивительно неудачное для туристов сочетание природных факторов. Кто-то заходит в своих фантазиях еще дальше, назначая в «убийцы» смерч, шаровую молнию, инфразвук, что якобы издают камни-останцы, обдуваемые ветром, и прочую экзотику. Но всем им приходится изобретать самые дикие и неправдоподобные причины тяжелейших травм, убивших Дубинину, Тибо-Бриньоля и Золотарева.

Другие привлекают для доставки убийц технические средства, не оставляющие следов на снегу. Вертолеты, привозящие «космодромный спецназ» или генералов-браконьеров. Самолеты, сначала выбрасывающие парашютистов, а затем подцепляющие их «небесным крюком». Пилотируемые «огненные шары» и прочие летучие тарелки.

Третьи начинают копать в сторону междоусобных разборок в группе. Этот вариант в первом приближении кажется более реалистичным, чем «небесные крюки» и шаровые молнии.

Однако не бывает беспричинных конфликтов. Повод для конфликта может быть любым, самым мелким и идиотским – автору доводилось знавать человека, насмерть зарезавшего двумя ножами соседа по коммуналке после отказа сыграть с ним в шашки, – но всегда имеются глубинные причины, которые в случае того убийства наверняка вызревали не один месяц.

Мы недаром на протяжении целых трех глав разбирали «линии разлома», образовавшиеся в группе дятловцев. Никак они не могли обернуться причинами смертоубийственного криминального конфликта. Никто в здравом рассудке не станет ломать ребра инструктору, навязанному группе, – ломать только за то, что тот не ходил с ними раньше в походы и принес «контрабандой» фляжку спирта.

И вырывать язык, склонный «подливать масла в огонь», тоже никто не стал бы, находясь в здравом рассудке.

Впрочем, то – в здравом.

А вот что сказал в 1959 году турист-поисковик Георгий Атманаки (на допросе, под протокол): «Можно подумать, что делали это люди сильно ослабевшие, либо с затуманенным рассудком».

С затуманенным.

Чем можно затуманить рассудок до такой степени, чтобы слетели все тормоза?

Самый очевидный ответ – алкоголь – отпадает. Никаких его следов в крови дятловцев экспертиза не нашла.

Наркотики? Практически невероятно. В 1959 году эта напасть не получила столь широкого распространения, как в наши дни. Наркотики имели хождение среди молодежи не в Свердловске, а в тех регионах, где анаша или препараты опия были традиционной забавой. В Средней Азии, например.

Рустем Слободин (чисто теоретически: его серьезные занятия спортом не очень совместимы с наркотой) мог бы привезти такую привычку из Средней Азии, где долго жил. Но трудно поверить, что он сумел бы склонить к совместному потреблению группу «Хибина» либо ее значительную часть. А в одиночку не смог бы натворить все, что произошло.

Поневоле в голову приходит мысль о веществах, которые для воздействия на психику никто обычно не использует. Например, о содинениях марганца, вызывающих т. н. «марганцевое безумие».

О нем чуть подробнее.

* * *

Ивдельский район, с одной стороны, богат полезными ископаемыми: золото, бокситы, железно-марганцевые и медные руды. А с другой – беден, такой вот парадокс. Залежи обширные, но содержание в породах того, ради чего затевается добыча, невелико. Поэтому разведанные геологами много десятилетий назад запасы большей частью так до сих пор и лежат под землей. Рудники и ГОКи в чистом поле (в нашем случае в девственной тайге) не построить: нужна инфраструктура, нужны нормальные подъездные пути, железная дорога в первую очередь – а ее нет, строить дорого, и отбиваться вложения будут очень долго.

Железная дорога «Ивдель – Лабытнанги» с ответвлениями, позволяющая добраться до подземных богатств Северного Урала в тех местах, где пролегал маршрут дятловцев, давным-давно спроектирована в рамках еще более глобального проекта «Урал Промышленный – Урал Полярный», и первые поезда должны были пойти по ней в 2015 году, дав толчок развитию горнодобывающей промышленности в районе. Но не пошли: вмешался кризис 2008 года, потом еще что-то вмешалось, скачок курса валют, санкции-контрсанкции – и проект заморозили… Основной отраслью промышленности в Ивделе и на прилегающих территориях по-прежнему остается лесоразработка, как и во времена Дятлова. Добыча железно-марганцевой руды производилась лишь на Полуночном месторождении (одном из девяти разведанных) в непосредственной близости от города Ивдель, благо рядом есть железная дорога, – и оно практически исчерпано.

Руды, как уже нами сказано, в Ивдельском районе залегают относительно бедные, но в районе Мертвой горы имеется некая магнитная аномалия, отклоняющая стрелку компаса почти на тридцать градусов, – факт, не раз отмечавшийся приезжавшими туда экспедициями дятловедов и свидетельствующий о локальном скоплении манганитов и бурого железняка недалеко от поверхности (в Северо-Ивдельском железорудном бассейне эти породы идут, так сказать, в комплекте). Неудивительно, что дятловеды-конспирологи накрутили вокруг заурядного геологического факта множество теорий самого мистического толка.

Вода и почва в районе Мертвой горы в таком случае должны содержать соединений марганца гораздо больше нормы. А они, эти соединения, обладают нейротоксичным действием – вызывают то самое «марганцевое безумие», т. е. расстройство психики, проявляющееся беспричинными страхами, гиперраздражительностью и агрессией. Проще говоря, «марганцевые безумцы» начинают неспровоцированно бросаться на окружающих, порой – на близких им людей.

Ах, как бы все хорошо объяснила такая версия! И бегство от палатки, и беспричинный по видимости конфликт с последующим периодом апатии и полного упадка сил – все идеально ложится в клиническую картину «марганцевого безумия».

Однако есть одно «но».

Не бывает в природе таких концентраций солей марганца в воде, чтобы заработать «марганцевое безумие» за считанные дни. Не встречается. Дятловцам пришлось бы прожить пару лет на склоне Мертвой горы, дожидаясь, когда в организмах накопится количество отравы, достаточное для сдвигов в психике. Зарабатывают эту болезнь люди, занятые на производстве марганца годами.

А если даже допустить невероятное: что случился природный феномен и вода стекающего к Лозьве ручья перенасыщена марганцем сверх всяких пределов – сразу встает вопрос: отчего поисковики, два с лишним месяца пившие ту же самую воду, не посходили с ума и не поубивали друг друга?

Ещё одна версия не оправдала надежд и отправляется в утиль.

* * *

Что еще могло воздействовать на психику дятловцев?

Дятловеды напридумывали множество ответов на этот вопрос. Например, по мозгам участникам группы «Хибина» ударил некий секретный психотропный препарат, в испытаниях которого туристы не пойми с какой радости согласились поучаствовать в интересах советской засекреченной науки.

Или вот еще: во всем виновата корейка! Да, та самая копченая свинина, которую свидетели, побывавшие в найденной палатке, называют кто ветчиной, кто корейкой, кто салом. Корейка, оказывается, была заражена ботулотоксином, вызывающим ботулизм! Дятловцы вкусили отравленного деликатеса – и спустя какое-то время почувствовали симптомы отравления и дружно рванули наружу. Что называется, до ветру. Так спешили не наделать в штаны и не изгадить рвотой свои вещи, что даже распороли ткань палатки. Причем фигуральное выражение «до ветру» оказалось вполне буквальным: ураганный ветер погнал полураздетых туристов вниз по склону и не позволил вернуться. А ботулизм, оказывается, воздействует и на психику, и разборка у кедра на тему, кто виноват, кто притащил зараженный продукт, завершилась жестокой рукопашной и членовредительством. Редкой красоты версия. Подарим ее автору еще один аргумент: лучше других одетый и обутый Золотарев поплатился-таки за то, что задержался в палатке, одеваясь-обуваясь: при осмотре его тела в морге эксперт Возрожденный обнаружил следы каловых масс, испачкавших нижнее белье, что отражено в акте судебномедицинской экспертизы.

Но если отсеять весь лютый бред, то в сухом остатке останется-таки одно вещество. Вернее, один продукт, содержащий это вещество: галлюциногенные грибы видов Amanita muscaria и Amanita pantherina.

Говоря по-русски, обычные мухоморы. Красный и пантеровый. В них содержатся иботеновая кислота и мусцимол – сильнейшие галлюциногены. Медики не считают эти вещества наркотиками, так как физиологическая зависимость от них не возникает, но у правоохранителей галлюциногенные грибы фигурируют в тех же статьях, что и конопля с опийным маком – за выращивание в крупных объемах с целью переработки и продажи можно получить до двух лет лишения свободы (собирать с корзинкой в лесу вроде не возбраняется).

Мухоморы подходят нам по всем статьям.

Они не просто в изобилии встречаются в тайге уральских предгорий. Они неотъемлемая часть исконной культуры местных аборигенов. Шаманизм коренных народов Севера и Сибири тесно связан с употреблением этих грибов: галлюциногены – своеобразный «ключ», открывающий шаманам путь в «Верхний» и «Нижний» миры.

Но не только шаманы «причащались» мухоморами. Охотники использовали малые дозы либо молодые грибы с небольшим содержанием галлюциногена как стимулирующее средство на охоте, во время долгих трудных переходов и т. п. Впрочем, понятие «малая доза» – очень относительное. Ситуация та же, что и с крепким алкоголем, только наоборот: смешные для аборигенов дозы, помогающие лишь бойчее бежать на лыжах, могли стать очень опасными, даже фатальными для здоровья непривычного русского человека.

Клиническая картина при передозе мухоморов многообразна, и все симптомы идеально стыкуются с теми из событий, происходивших на склоне Мертвой горы в ночь на 2 февраля 1959 года, что удалось восстановить.

Беспричинный страх, причем очень сильный. Знакомые люди неожиданно оборачиваются чужаками, бесконечно опасными. Вообще все начинает казаться неимоверно опасным: и вещи, и места, и зауряднейшие события – хочется немедленно от всего бежать, спасаться, прятаться. Ну, чем не причина для панического исхода дятловцев из палатки?

Не менее вероятен и другой выверт психики с тем же генезисом – беспричинная агрессия, причем сопровождающаяся резким приливом энергии и физических сил. Знаменитое «боевое безумие» викингов-берсерков современные исследователи объясняют как раз приемом мухоморов перед битвой. Правда, польза от таких бойцов сомнительная. По крайней мере скандинавские конунги запретили своим воинам употреблять мухоморы уже в одиннадцатом веке. Слишком часто случалось, что боевой безумец с мечом или топором не мог правильно рассчитать время «прихода» – и обрушивался не на врагов, а на своих же товарищей, превратившихся для него во враждебных чужаков. И если ребра Люды Дубининой переломаны кем-то действительно в приступе берсеркизма, то ломали их не ей, своей доброй приятельнице и соратнице по походам, а неимоверно опасному чужаку.

Еще один симптом – проблемы со зрением. Все предметы кажутся значительно крупнее, чем они есть, – и взять, например, ложку человек «под грибами» тянется обеими руками. Внешне это выражается в расширении зрачков на всю радужку. У первой пятерки дятловцев эксперт исследовал и описал зрачки дотошно (у четверых, найденных последними, объектов для такого исследования не оказалось: глазные яблоки либо вообще отсутствовали, либо деформировались и ввалились внутрь). Так вот, у первых пятерых зрачки были сильно расширены. У всех. И если у Колмогоровой, Дятлова и Слободина это можно объяснить темнотой, то Дорошенко и Кривонищенко умирали, лежа у горящего костра, в условиях достаточной освещенности – естественным путем их зрачки не расширились бы.

Умерли оба, кстати, не успев извести все собранное топливо. С какого-то момента просто перестали его подбрасывать в огонь. А ведь совсем незадолго до того были более чем активны – лазали за дровами на кедр аж на высоту второго этажа. И вдруг – резкий приступ апатии и безразличия ко всему на свете. Это еще один симптом передозировки галлюциногенами – для синдрома, вызываемого A. muscaria и A. Pantherina, характерны чередующиеся фазы дремоты и возбуждения. Возможны сильные судороги, при этом изо рта идет пена. Следы такой пены обнаружены на лице Дорошенко.

Характерно, что содержащиеся в мухоморах вещества действуют на людей (как и любые психотропы и галлюциногены) очень избирательно при одновременном приеме примерно одинакового количества. Все зависит от индивидуальных особенностей организма, самых разных, начиная от массы тела и заканчивая психоэмоциональным состоянием. Может отличаться и время «прихода», причем весьма значительно. Фаза возбуждения может развиваться с самыми разными сценариями: кого-то охватывает приступ агрессивного безумия, а кто-то лишь ощущает беспричинную эйфорию и прилив сил. При этом фаза апатии и сонного отупения наступает и у тех, и у других, но опять-таки не одновременно.

* * *

Разумеется, отыскать в заснеженной тайге мухоморы дятловцы не могли. Но эти грибы не теряют своих свойств в сушеном виде. Их сухие ломтики можно есть, как чипсы, можно сделать отвар – вариантов много.

Версию со случайным отравлением галлюциногенными грибами не стоит рассматривать. Даже если у дятловцев был с собой мешочек с сушеными грибами, между которыми затесался мухомор, и утром 1 февраля этот мешочек высыпали в варившийся гуляш – доза каждому едоку досталась бы не способная вызвать серьезные последствия. А много мухоморов вместо обычных грибов случайно не насушить. Слишком уж характерный вид у A. muscaria и A. pantherina, прямо-таки предупреждающий об опасности, и всем, даже не самым заядлым грибникам, их внешность прекрасно знакома.

Илл. 42. Amanita muscaria, он же мухомор красный. Трудно случайно перепутать этот гриб с каким-нибудь другим, очень уж приметный.

Мухомор, как ни крути, самая известная из поганок. Изредка случаются ошибки лишь с крохотными мухоморчиками, у которых не успели появиться на шляпках пятна.

Нет, все было сделано целенаправленно. Не ясно лишь, кем: кем-то из дятловцев или посторонним?

Но зачем дятловцам ставить рискованные эксперименты над своим здоровьем? Экстрима мало?

Достает, например, Дятлов из рюкзака мешочек: «Вот, ребята, что мне знакомые манси подогнали, говорят, сил от этой дури прибывает немеряно, бесценная вещь в пути! Ну, что, похрустим перед броском к Отортену?» И группа «Хибина» в полном составе начинает с энтузиазмом уплетать сушеные мухоморы.

Ерунда какая-то. Не бывает. Если бы даже решились попробовать народный мансийский стимулятор, то для начала стоило бы причаститься чуть-чуть, осторожно, и не в экстремальной обстановке зимнего похода, а в теплой и безопасной комнате общежития.

Но дятловцы могли употребить галлюциногены, свято уверенные, что высыпали в котел с похлебкой или гуляшом самые обычные сушеные грибы. Мухомор, если снять с его шляпки кожицу с пятнами, ничем после сушки не выдает свою галлюциногенную природу – гриб как гриб.

А вот те, кто угостил ребят грибами, прекрасно знали, что им вручают. Возможно, это казалось вручавшим забавной шуткой: ох, и веселый же вечерок мы им устроим! На всю жизнь запомнят, зарекутся в походы ходить!

Скорее всего, если бы грибы попали в котел во время стоянки на Лозьве, «веселье» не закончилось бы повальной гибелью. Но, на свою беду, дятловцы вспомнили о гостинце, затерявшемся среди прочих припасов, когда сортировали продукты, устраивая лабаз. Вспомнили – и пустили в дело, отведав угощение перед выходом из своего предпоследнего лагеря. «Приход» догнал их в крайне неудачном месте и в крайне неудачных погодных условиях.

* * *

Несколько лет назад, при первой попытке разгадать дятловскую загадку, автор этих строк потратил очень много времени на «грибную» версию. Она казалась способной объяснить всё в поведении дятловцев в ночь с 1 на 2 февраля.

Были составлены подробные хронологические таблицы, показывавшие, как, какими темпами и с какими симптомами развивался галлюциногенный синдром у каждого из туристов, как они общались между собой, находясь в разных фазах и стадиях, к каким последствиям это приводило.

И все сошлось и срослось. Конструкция получилась изящная. Но была она сродни карточному домику: красивая, но дунь – и рассыплется. Слишком уж идеально должно было все совпасть по времени в чередовании фаз торможения и возбуждения у девяти разных людей. Проще говоря, теория была насильно пристегнута к известным фактам, изогнута под них во всех плоскостях – а должна была, по идее, вытекать из известного легко и естественно. Искусственность и надуманность конструкции резала глаз даже ее создателю (увы, в подавляющем большинстве своем дятловеды такой самокритичностью не страдают – да и никакой не страдают, они страдают другими недугами).

К тому же необъясненными оставались некоторые материальные улики, найденные или не найденные на месте происшествия: лыжная палка, разрезанная ножом на куски, отсутствие полотнищ брезента и т. д.

Ах, с какой же неохотой приходилось расставаться с грибной версией! Потому что дальше был беспросветный тупик. Задача, казалось, не имела решения. Есть убитые, но нет убийц, нет следов их прихода и ухода. Оставалось либо податься под знамена сектантов и мусолить какую-нибудь чушь о «космодромном спецназе» или «снежной доске», либо отложить загадку до лучших времен или даже навсегда: ну, не смог, ну, бывает…

Разумеется, был избран второй вариант: логика и здравый смысл решительно восстали против присоединения к сектантам.

А потом в дятловедение пришел Алексей Ракитин и выдал гениальную, без преувеличения, догадку.

На этих страницах сказано много ироничных, даже язвительных слов о теории «конторолируемой поставки», но заслуг Алексея Ивановича никто умалять не собирается и памятник себе в верховьях Ауспии он заслужил.

Гениальная догадка укладывается в одну фразу. В принципе, дальше Ракитин мог ничего не писать. Однако он, увы, похоже, сам не понял, что походя разрешил одну из двух фундаментальных проблем дятловедения – снял глобальное противоречие, загонявшее в тупик многих исследователей. Не понял – и после своей гениальной фразы настучал еще полтора миллиона печатных знаков, смутивших многие умы, но особой ценности не имеющих.

Вот эта фраза:

СМЕРТЬ, ИДУЩАЯ ПО СЛЕДУ.

Это название интернет-очерка Ракитина, и больше ничего писать ему не стоило…

А вот этот след.

Люди, привыкшие измерять расстояние циркулем по бумажной карте или соответствующей опцией на картах электронных, насчитали 43 километра, пройденных группой Дятлова между 2-м Северным и последней стоянкой, некоторые называют даже меньшую цифру – 37 километров. Но с учетом коэффициента спрямления пути длина дятловской лыжни должна быть ещё больше – 55–60 километров.

Человек, вставший на лыжи второй или третий раз в жизни, выдает по хорошо накатанной лыжне скорость около 10 км/час. Чемпион, владеющий коньковым ходом, может выжать добрый тридцатник.

Илл. 43. Лыжня, накатанная дятловцами. Они торили ее несколько дней с большими усилиями, и получился отличный накатанный путь – даже неумелый лыжник мог пройти по нему от 2-го Северного до подножия Мертвой горы за несколько часов – за неполный световой день. Но для широких охотничьих лыж этот путь не пригоден.

Если учесть, что коньковый ход к 1959 году оставался мало кому в Союзе известной экзотикой, а лыжи были самым обычным для Северного Урала средством передвижения, – группа лыжников средних кондиций, не обремененных тяжелой поклажей, могла догнать дятловцев на склоне Мертвой горы за 3–4 часа, выступив из поселка 2-й Северный. Догнать, сделать свое чёрное дело и вернуться обратно по тому же следу.

И никто – ни генетические следопыты манси, ни туристы-поисковики, ни авиаторы – не сумел бы четыре недели спустя обнаружить свидетельства прихода и ухода чужаков.

А возле палатки, кедра и оврага все следы оказались заметены, а позже затоптаны.