Текст книги "Психология свободы"

Автор книги: Виктор Ткачёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

Или повторимся так: выступаешь либо как залéзшесть в делания (ведь внутренние реакции, складывающиеся в психогнёт, это тоже делания, а именно из-за излишнего психогнёта здесь сыр-бор!), и тем медитацию находишь необходимостью от деланий отрешаться, чтоб как залезшесть та – той отрешаемостью уменьшаться, либо выступаешь как залезающее начало, и тем медитацию находишь необходимостью ему в себе собираться, за счёт того разрастаясь там (ну или уплотняясь – при остающемся старым «размере»).

Такие вот, значит, дела. Пока не в нирване, как субъектность всегда как-либо самоолицетворяешься. Или сказать – во что-либо. Им представительствуя себя как субъектность – в её текущей занимаемости жизнью. И вот, во что олицетворяешься, то как оно и самособираешься – при медитации. Олицетворяешься в психоэнергию – самособираешься как она, олицетворяешься в делательное начало – самособираешься как оно. И чем больше собрался, тем более плотносбитым самопредстаёшься. Ну, в себе для себя оказываешься. Вот так.

 

Вернёмся ещё к процессу консолидации. Ты, как олицетворённая психоэнергетика, консолидируешься, в ответ на психоперегруз, – это помним, да? Потом оборачиваешься на жизнь, и если тянет на старое – на былые малоадекватные занятия, специально продолжаешь консолидироваться дальше. Но с другой стороны, где же конец консолидации?! Ведь жить-то начинал для того, чтобы что-то делать, а не просто так! Чтоб психоэнергетику претворять в дела, а не бесконечно как олицетворённая психоэнергия «преть» в самом себе. Вопрос такой на неком этапе возникает, и далее устойчиво присутствует! Плюс вопрос харáктера возобновлённых трат психоэнергии. Чéм задаваться в них: сплошь новым или брать-таки что-то из старого? Например, пока консолидировался и оттого не отвечал на наскоки среды, она могла – в лице людей и обстоятельств – распоясываться и тебя весьма угнетать. Так чтó теперь, мстить или «послать» былое? Чéм захватиться? Вот тут и надо сказать, что неохота мстить, как и заниматься прочей мелочностью, есть критерий соли́дной внутренней высвобожденности. И такой же внутренней отдохнувшести. При подобных их – твой кругозор автоматически широкий, и конкурентно видятся достóйные объекты для западания. Так сказать, представляющие собой общечеловеческие ценности. Плюс когда психовысвобожденность – не по вершкам, а по корешкам, как говорится, то в старое обратно залезать – просто неохота. То есть самодовление обретённой внутренней свободы!

 

Наговоренное о четвёртом четверика – можно продублировать. Через понятие самопрограммации, которое вводим. С естественно-следственным от него понятием самоперепрограммации. Самопрограммация как установление конкретики своих делательных устремлений. А тем неизбежно – и на ступень шире: конкретики своих внутренних реакций. Их к чему-то зовущей по жизни «картинки». Которая на каждый момент – своя, так что от момента к моменту они – перетекающие друг в друга.

Так что творческая их себе выработка, делательных-то устремлений. Причём непрерываемая! В том смысле, что ежели найденное устремленье остаётся, то должно подтвердиться. И оставаясь после подтверждённости, должно подтверждаться снова.

И первейшая затем посылка: самопрограммация постоянно должна быть той, от результатов которой тебе хорошо – в психоплане. То есть «хорошо» – тут в смысле имеемости позитивного набора психореакций. Так что, другими словами, перманентная самонацеленность на такой набор, и следственная к ней непрерывная в него своя уткнутость! Попросту используешь то, что любую ерунду из жизни можно успешно выковыривать и на базе позитивных психореакций, а не обязательно чтоб негативными (по типу, что коль, мол, она – ерунда, то и относиться к ней надо плохо, соответственно себя и чувствуя). Не обязательно, психоустроение жизни эту необязательность позволяет. Есть такой нюанс у сего устроения! Его и подхватываешь. Неоголтело себе ту ерунду подаёшь, и неоголтело же внутренне нацеливаешься на её ликвид, – вот тебе внутри тем в целом и неплохо. А ликвид – под это запускается и таки идёт, так что и придраться не к чему.

Итак, внутренние реакции неизменно позитивного вида, чтó бы с тобой по жизни ни происходило. Такой вот психосамоустроенческий ход!

Но коль ты в психопергрузе, то самопрограммация твоя не была такой, выше-то продекларированной. И не является пока такою! Оттого психоформула: «Заявительно нахожу себя самоперепрограммированным. К правильному виду – в невдаваемости как! Тогда всякий пока наличный вид – „де факто“ неправильный, излишне психонагружающий, однако с закинутыми – заявленным! – под него арканами. То есть с неправильностью, не имеющей уже опоры, и в первом приближении тем несуществующей. Так что по большому счёту – правильный-таки вид! В смысле того, какой единственно лишь и нужен.»

 

В связи с психоперегрузом – иметь в виду и возможность «взятости в приём»-2. Взятость первая – воплощается четвёртым членом четверика, и можно посмотреть немного выше по тексту, чтó она означает. А эта вторая взятость – есть стояние – как психомонизм! – в позиции слепой отбрыкиваемости от психоперегруза – в его перманентной пытаемости проявиться, конкретносмыслово по жизни выразиться. То есть, жизнь как заведомое «отбрыкивание», и больше ничего! Когда остальное в ней – лишь по остаточному принципу.

То есть что? В психотехотношении – нечто более поверхностное, на целую ступень. Если сравнивать с первой «берущестью в приём». Но так и хорошо, значит менее заморочное. А потому более удобное. Вторая берущесть – фактическая вытяжка из первой: выпускается к самостоятельности то, во что обосновытельно утыкает первая, и существует-действует без отяжеляющего волочения той обоснованности.

 

На счёт «психопривеска» (в смысле нечаянной психосамодогружаемости, обычный психоперегруз усиляющей до уровня психостаза) бывает надо просто сообразить, что он у тебя больше, чем о нём думается! Из чего как раз и напрашивается «взятие в приём»-2. В замысле доусиления «братия в приём» как психодейства.

Тут что? О факте своего психоперегруза – как правило прекрасно знаешь, хотя бы в невыговариваемости того себе. И уж тем болей это, когда психоперегруз заполучает «привесок»! Так что как-то да знаешь, но недостаточно поначалу с ним наматываешься, чтоб захотеть его «взять в приём». А когда наконец это происходит – выстрадаешь ли сам, или с чьей-либо подачи, типа нашего текста, – то как правило, ещё постепенно и выясняется, что перегруз у тебя нечто худшее, чем думалось. Из-за чего и требуется корректировка обращаемости с ним.

Что ж, корректируем и лучшее, к чему приходим, это чтоб повторно брать его в приём. И такое взятие – в привлечёнке обращаемости с ним по типу «за глаза». Как принято выражаться? Мол, за глаза об Иванове говорили то-то и то-то. То есть не в лицо ему! Вот и тут мы: берём себе право убирать наводимое истерогеном, даже не вникая в него, в то наводимое. Вплоть до того, что не осознавая! Ну, то есть, начнёшь излишне вникать во все порочные психообразования, так никогда не справишься с ними. Запутаешься. Самозамотаешься. Вот и не вникай!

 

Но вообще-то, оно в психоперегруз – как в банду: вход рубль, а выход – два. И ничего не остаётся, как быть к этому готовым! Что придётся, то бишь, усиленно «поработать душой», чтобы выбраться. 

На пути выбираемости, по большому счёту, ни от какого соображения не приходится ждать стопроцентного успеха: и к самому вескому истероген способен сконструировать и выдать своё – упразднительно самодовлеющее соображение. Или хотя бы подсиживающее! Так что остаётся только самодовлеть против истерогена – в таковой борьбе соображений, – в том-то и заключается та двойная – ну, «двухрублёвая» – тяжесть выхода.

 

По поводу «двухрублёвости» – не надо далеко ходить. Взять хоть то, что помимо СОЖа – ещё возможен и реализуется СОВ: синдром отложенного вылезания. Вылезания из психогнёта. Из психорежима самомýчения, соответственного психоперегрузу. Истероген, самозащищаясь, неизменно подкидывает какое-либо жизненное условие: вот, мол, по исполненности в жизни того-то – и начнёшь вылезать. То есть, вот это во внешнести «не так», и нельзя вылезать, пока не станет как надо.

Заодно может перманентно заставлять тебя находить, что нет ещё в психике обстановки, позволяющей активно завылазить. С полной отдачей. Без дураков, что называется. То есть, именем внешнести тáк заставляет тебя тормозиться! Как реагирующее начало – находишь себя слишком занятым уже нали́чным реагированием на внешнесть, чтобы подвизаться ещё и на вылезание как подобное реагирование. Находишь это, повторяем, с подачи истерогена! И что во внешнести что-то «не так» – и тем самым надо, мол, усиленно реагировать, так что не до вылезания, – это тоже от истерогена. И подобное без конца. Ежели не возьмёшь, да попросту сие не прервёшь! Как это принято выражаться – о решительном акте.

 

По поводу СОВа можно копнуть и глубже. Психоперегруз – это когда что? Когда общая психонапряжёнка порождает частные психореакции – по поводу элементов внешнести, излишние количеством и силой. И своей наличкой оправдывающие её, общей, существуемость: мол, мы есть, значит и она должна быть – нас обслуживать. Круг замыкается! Это так называемый порочный круг. А СОВ, что называется, пристёгнут к нему! Оказывается в смысловой смычке с означенным оправдыванием. Так сказать, нашим самоприспособительным осмыслением его. Осмыслением обобщающим! Нас к тому оправдыванию, повторю, приспосабливающим. С вытекающей из того себя себе подачей.

А что общая психонапряжёнка, да автоматически порождает излишние частные психореакции, так это то, что нáдо же ей куда-то вылазить, во что-то выражаться, ибо ей «тесно в самой себе».

 

Психомонизм. В лице перманентного видения – во всём с собой происходящем – своей излишней увлечёнки жизнью. А в первую очередь, видеть её в наличных своих психореакциях. Это в качестве общего ответа на свой психоперегруз

Монизм в подходе к происходящему с собой – есть психотехническая удобность. А стало быть нечто, тебя усиляющее.

Психомонизм – как единый психоподход – может быть разным по смыслу. А означенный его смысловариант – наиболее удобен против психоперегруза.

На ступень получается прóще самодовлеть против самодовлеющего истерогена. Он ведь, как психофеномен в тебе, заведомо тоже проходит в статусе твоей увлечёнки жизнью, а ты как раз «держишь руку на пульсе» своей жизнеувлекаемости.

Нет, и при психомонизме истероген может, конечно, что-нибудь подсунуть – смыслоподсиживающее конкретику борьбы с излишком психонабранности. Какою уж там та конкретика у тебя есть – на текущий момент. Может, но борьба ведь по виду предельно проста – в силу психомонизма, то есть за неё, за «дубовую», зацепиться истерогену  сложнее. «Дубовость» борьбы демаскирует любую подсидку! Истероген тут может даже пытаться подсидеть и сам психомонизм: мол, неправомочно сейчас это, и всё такое прочее, – однако психомонизм – сам по себе тоже «дубовость», так что и эта подсидка получается слишком откровенна – как подсиживающее именно действо. А чем откровенней, чем больше, то есть, пред тобою «засветилась», тем проще нейтрализуема.

Так что, заведомо во всех своих поползновениях – реализованных и реализующихся – видеть одну лишь увлекаемость жизнью – это мощный драйв. В русле которого психоперегруз как бы сáм видится излишком такой увлечёнки! То бишь тем, без чего она должна у тебя быть. 

 

Но важно отметить следующее. Реализуемость четвёртого пункта четверика, преодолевание СОВа (как форма вылезания из психогнёта) и гнётораспускательная используемость психомонизма – как видения в любом психообразовании лишь своей увлечёнки жизнью, – всё это действа-параллелисты. И все их сразу осуществлять по-полной – выступает затруднительным: они мешают друг другу. Недаром же говорят в народе, что «у семи нянек – дитё без глазу!» Так что выбираешь одно, и по нему на психоперегрузный гнёт и давишь, а остальные два – лишь фрагментарно «подмагничивают» это прима-действо.

 

14. Но прежде чем употребить (так решительно супротив гнёта!) одно из этих действ-параллелистов, бывает нужно разобраться с СОЖем. Что называется, расчистить в себе площадку, – чтоб было откуда начинать решительную внутреннюю атаку. Развеять в себе, распылить СОЖ и его эквиваленты, ежели ещё и они – параллельно ему – у тебя в психику проскочили.

 

Психоперегруз стадии психостаза: не можешь сдвинуть создавшейся массы внутренних реакций. Что называется, как психика распят ею! Поиметь от них естественную смедитированность – не можешь, так как требуют от тебя непосильно многого (чтобы им того по жизни ты смог понадавать, и тем их поснимать). Другими медитационными путями поснимать те реакции тоже не можешь: они в тебе спрессованы в монолит, так что ни за одну – для снятия её – захватиться не в состоянии. Отсюда и характерная сваливаемость в подспудное слепое требование: «мне должны дать!» – всё жизненное необходимое то, что поудовлетворяет все эти реакции, тем поснимав их (то есть совершив медитирование, в силу такого пути настатия называющееся естественным).

Итак, оказываешься в слепом требовании бесплатной естественной смедитированности: мол, должны мне дать жизнеусловия, в коих все эти мои внутренние реакции поудовлетворяются.

Что есть такое эта свалившесть? Да нечто сродни СОЖу! Только если он – нечто инфантильное наше, то свалившесть в описанное – нечто вдвойне инфантильное.

И эта «вдвойне инфантильность» твоя – тоже от истерогена, егó достиженье супротив тебя! Или сказать – твоё жизненное «достижение», от истерогена в себе. То есть «вдвойность» как специáльно им изготовляемое, в отталкиваемости изначально всего от одной доли психомуры. Получающаяся усиленная инфантильность – нечто вроде безусловности. То есть со свойством проходить в тебе без критики. Как само собой разумеющееся проходить! Оттого очень устойчива. Снять получается, только когда докопаешься – специально до этой её внекритичности в тебе.

 

Помимо описанного на примере магаданцев, бывает и другое смыслонаполнение – у СОЖа как нашей пасуемости перед психоперегрузом. Другое, несколько абстрактнее – по смысловой форме. Западаешь в соображения, что жизнь – просто даст условия получше. Соображения без детализациии – на предмет гдé даст, когда и как. Что очень хитро: недетализированное труднее захватить на выброс! Так что «даст» условия, я при них, мол, отдохну, и тем станет уместно жить по-настоящему. А не во внутренней скукоженности, как теперь! Нет, жить без какого-либо самопридерживания – в жизненных поползновениях. При полной – в виду будущего – своей открытости к ним. Это и есть «по-настоящему»! И при новом внутреннем себе, навеянном теми лучшими жизнеусловиями, смогу такое мочь! Вот так, мол. А пока что поживу по-старому...

Отсего бывает нужно специально – самоприпирательно! – сообразить: поскольку ничего такого не «дадут», то хочешь не хочешь, а уже тепéрь ты в «настоящей» жизни. В том смысле, что хоть и плохая, а другой не будет, так что ничего не остаётся, как и при ней зажить «на всю катушку».

То есть, по типу кровь из носа бывает надобно отместь – наводящуюся от психоперегруза «пока несчитаемость» текущей жизни. Так сказать, инспирируемую истерогеном незачётность её. Вроде врéменную, но фактически нескончаемую. Мол, которая упразднится, когда жизнь в будущем изменится к лучшему и ты в ней сможешь выправить себя. Именем чего, мол, позволительно терпеть пока всякие несуразицы, которые истероген в эту нынешнюю жизнь наводит. И подменять таким терпежом что-нибудь толковое, в этой нынешней жизни возможное. А тут вдруг оказывается, что подменять как раз нельзя! В смысле что глупо, бесперспективно, а потому и бессмысленно! И тем самым, угодно терпеть, то терпи, но без подмены, а не получается без, то не терпи. И никак иначе!  

 

Так что настоящая жизнь, в смысле что неимитационная, идущая с полной самоотдачей. И таковая она – это когда – среди прочего – можно лезть и в нирвану! Ну, по-настоящему производить подобную попытку. Без какого бы то ни было самоограничивания. А то из-за истерогена всё маячит самообманка: мол, недостаточны ещё условия жизни – для полноценной-то попытки. Тогда как тут самоприпирательность: лучших условий – внешних и внутренних – тебе не светит! В том смысле, что могут настать только непринципиально лучшие! Только таких ты способен достичь, если говорить честно самому себе! А принципиальная их лучшесть в возможном будущем – как волынящая посылка наведено, повторяю. От встроенного в тебя истерогена.

Это не говоря уже, что в нирвану лезть принципиально возможно при любых условиях. То есть что? Да фактически истероген выступал «заигравшим» нирвану! Что называется, тихонько вывевшим её из реестра реальных твоих возможностей. Отставил – скрыто в «толпе» других возможных твоих занятий, ещё отставляемых под маркой «пока ненастоящести» у тебя жизни. Отставляй он её открыто, принципиально, то ты его, что называется, послал бы подальше, так как для занимаемости нирваной предвариловок не может быть. Поскольку чисто определенчески – от самого понятия «нирвана» – они отметены.

Добывание нирваны – как деяние – стоит особняком среди других возможных наших деяний. Любое человеческое дело требует обеспечения. Предваряющих произошедшестей, открывающих ему путь. Задумал, скажем, дело – скрепить гвоздём две дощечки. Так надобно сначала найти гвоздь и молоток. Или сказать абстрактней, произошдшести должны сначала быть – наличка под рукой гвоздя и таковая наличка молотка. Начать же тотально ничего не делать (а это и есть нирванирование!) в обеспечении нуждается только одном – наличке дел. А с этим у каждого априорно порядок: сама твоя живость есть уже некое дело, прежде прочего будь сказано. 

 

Итак, борьба с СОЖем, в какой бы смысловой форме он ни присутствовал. Необходимое изживание – упразднением в себе его смысла! Как самое начало изживания психоперегруза! Без изжитости же последнего жизнь – толком не жизнь.

Но почему именно с СОЖа начинается изживание перегруза? А оттого что СОЖ – завуалированное утверждение его, у себя нами! Фактическое оправдание перегруза, позволяющее ему оставаться. Ведь «отложенность» – при СОЖе – вожделенной «жизни по-настоящему» – лишь декларация, как оказывается. Ибо официально отложка – врéменность, а на деле нескончаема. В силу фактической фантастичности того, чтó подразумевает её конец.

А так, без СОЖа, и психоперегруз будет в тебе оставаться без такой своей сдобренности – как неофициальной – чисто явочным порядком реализующейся – его себе нашей оправдываемости. Без сдобренности, то есть в позиции, когда что-нибудь против него да можно уже делать.

 

Так что сначала борьба с СОЖем, и кое-что по теме уже сказано. Но можно и ещё поговорить – что называется, другими словами. Самоприпирательно тут вот что соображается: дескать, ежели по большому счёту, то я – в жизнепостоянке. Понятие «постоянка» как раз подразумевает открытость на вéсь реестр возможных для человека – как существа – действий. Ибо в чём такой реестр себе уменьшишь, того никогда и не поимеешь! Ведь постоянка, и значит жизнеизменений не будет, какие бы характеризовались исчезновеньем этой уменьшёнки. Так что – открытость на весь реестр возможных действий, а та или иная степень закрытости – возможная характеристика временности как жизнепериода.

Такая вот, значит, базовая надобность при психоперегрузе: через увеличение абстрактности рассмотрения жизни – официально утыкаешь себя в жизнепостоянку. Доводишь себя до той абстрактности жизнеподхода, когда получаются возможны в жизни лишь напринципиальные улучшения. То бишь такие, без каких можно обойтись. И что ты в постоянке – означает ненужность трепыхаться на предмет жизнеулучшений. Чем истероген устраняется от инспираций на эту тему. И возможно наконец заняться тем, для чего там жизнь у человека в её принципе предназначена. То есть, так называемыми настоящими делами. А не обеспечительными к ним. Не перманентно-вспомогательными, как доселе.

К примеру, когда начинаешь находить, что «живёшь в собственной жизни», то принципиально улучшить тут что-либо нельзя: что ни сделай, в жизни жить и останешься. Что ни добудь, добытое всё равно будет продолжением жития в жизни – в другой техноформе. Так что остаются только непринципиальные улучшения – типа смены места пребывания. Либо ротации этаких мест. Вот что значит применение абстрактного подхода!

Или пожалуйста, ещё одна абстрагируемость, позволяющая так вот заявленно «бесплатно» оказаться в жизнепостоянке. Карма как жизнепостоянка! Карма как то, что самó встроено в твою жизнь: сообразил стать на эту встроенность, так пропадает смысл поисково рыпаться.

В самом деле, ведь понятие «постоянка» – это то, от чего в определённом смысле нельзя отделаться, а от кармы как раз и нельзя, во всяком случае – враз. То есть «ложишься на карму», да можешь жить без мороченья головы.

Начальную же степень подобного абстрагирования являет «одетость на себя» особого психорежима. Типа «вольный человек»! Абстрагируемся не так сильно, как ради того нашего «жить в жизни!», а эффект не хуже. Суть такой нашей человеческой «вольности» – в ротации мест пребывания. В каком бы ни находился, знаешь о нём, что оно врéменно. А посему пристрастность к нему не та, и истерогену на ступень труднее за него – против тебя! – зацепиться. На предмет наведения его именем тебе какого-либо гнёта. Негатива в сферу чувств.

Так что о любом месте знаешь, что оно временно. Постоянность же здесь – в совокупи подобных временностей! А то без постоянности в жизни нельзя – неуютно. То есть проблема в соображаемости себе такой совокупи – как жизненной абстракции. А сообразил – нет проблем! Для себя тогда получаешься сразу и везде, и нигде, – это и есть твоя жизнепостоянка. При ней, повторяю, и к любому месту пребования на ступень меньше с претензиями цепляешься – несмотря на предрасполагающий к тому психоперетяж, – и место то легче тебе покинуть, ежели таки прицепился к нему. Ну, неизменно видится более лёгким бросить его, нежели тратиться на разборки по претензиям к нему.

К жизнепостоянке ещё можно прийти, убедив себя через голову истерогена, что на добываемость «лучшей жизни» тебя в этой жизни уже не хватит. Закритически стар, слаб и т. д. Тем самым, что плохого есть, то и будет. Или сказать, что жизнеобеспечительно хорошего есть, то есть, а другого не будет. То бишь ты – в жизнепостоянке. Пускай невольной, но тем не менее! И значит выгорает, по-возможности незамечаемо терпя то частично остающееся плохое, наконец заняться жизнепредназначёнкой.

А чувствуешь откровенно много силы, то убеждай себя в несколько ином: дескать, добыть-то «лучшую жизнь» – добуду, но потрачусь столько, что не хватит меня попользоваться той лучшестью. Или запсихую на так вот – сверхзатратно – достигнутую лучшесть, и невольно буду отвергáть в использовании. Такие вот производишь жизнераскладки! И конечный ход от них будет тем же – переставанием закрывать себя для жизнепредназначёнки.

Что ещё? По выходе – жизнеабстрагированием! – на постоянку «живу в жизни!», бывает полезным доабстрагировать такое «живение» до смысла «тут как там, а там как тут!»

Постоянка – здесь в смысле постоянного места жительства. И решиться жить не где-либо, а лишь в самой жизни как чём-то целом, – это приобресть «железобетонное» местожительство: более постоянного уже не бывает. Оно – заведомо неотнимаемо у человека. Точнее, отнимаемо, но вместе с нуждою где-то жить.

И ещё уместная форма доабстрагированности: «живу в жизни, в качестве преимущественностей ипостасируя её местами, где нахожусь на текущий момент!»

 

15. Каждый человек постоянно договаривается с самим собой. Пусть порою того не осознавая, но договаривается! Так вот психоперегруз – это когда договориться толком не удаётся. Причём неизменно! И достигать удающесть уместно этапами. Вот к чему психометодистски приходим!

Первый этап тот, который на базе психоформулы: «Всё обычно в том, что у меня налично, чтó бы ни наличествовало!» Ну, что бы ни наличествовало, окажется обычным, если подойти к нему по достаточно большому счёту. Так вот, дескать, и пришло время этак подходить!

Культивация этой формулы важнá. Ведь когда «всё обычно» – значит можно, что называется, хотеть что хочешь. Ну, чего бы на ум ни взбрело. То есть заранее (или сказать – упреждающе) ничто не отвергнуто! Жизнь наконец без дурацких самоограничений! И через притягивание понятия обычности ты на неё неспециально соглашаешься, на такую жизнь.

И то значит, с другой стороны, что ничего никому фактически не должен, в том числе себе самому, – даже если в реальности должен. Потому-то и можешь свободно хотеть, то бишь свободно выстраивать свою жизнь.

Всё обычно – то есть рассчётно: тем макаром, на коий и рассчитывалась жизнь, когда тобою себе создавалась.

Или, скажем, так, на что и рассчитана жизнь, чтоб оно в лице неё у человека было.

Психотехническая подоплёка во всём этом та, что в достаточной степени самопринимаешься: соглашаешься жить «по полной» при том, чтó есть. Ну, на всю катушку, несмотря на отсутствие у себя чего-то. И выйдет, потому что сподобился достаточно принять «себя без того чего-то».

Отсутствий много! Но выстрадал необходность «нормализации прямо сейчас». Давящим утыканием себя в соображёнку, что ничего принципиально лучшего для начала нормализации в личном будущем

Итак, при том чтó есть. И в первую очередь, при том какой сáм ты есть. То бишь, можешь быть что-то там кому или себе и должен, но если достаточно в том самопринимаешься, то это «должен» воспринимается фактической недолжностью. Потому что онуляется! Должен получаешься так, будто не должен!

Повторяю: должествование онуляется – через достаточно выраженную принимаемость твою себя с ним. Или сказать, себя в нём.

Но сам ты есть тогда – с истерогеном в себе! По-возможности ослабленным тобою – в символизацию такого вот пошедшего периода нормализации, – но тем не менее. Это самое главное «отсутствие у тебя чего-то». Присутствие истерогена как отсутствие его отсутствия! И выражается истероген – он как ты! – в периодических психозакидонах.

Терпеть же закидоны истерогена – то в смысле следовать им как своим побуждениям. Попутно вытерпливая психогнёт, который собой тебе являют и они, и эти следования им.

А «закидоны» – то всяческая психомасса: порочные по смыслу отслеживания и опаски, надуманные озабоченности, и прочее такого сорта. То есть, твои неадекватности жизни.

Но не забываем, что терпишь всё, будто не терпишь. Срабатывает описанное онуление. Которое на базе твоей самопринимаемости. Принимаемости себя в том, что поставляет объекты терпежа. Принимаемости в себе того. А значит и тех объектов, и их будущего терпежа.

Ладно, резюмируем. Первый твой подкат к психоперегрузу – в культивации психоформулы «всё обычно!». Формулой этой прикрыто киваешь на авторитет кармы, ласково заставляющий принять жизнеимеемое, несмотря на его шероховатость. В самом деле, что значит, что вот то жизненное твоё – обычно? Ну, значит и раньше где-то у тебя оно было, значит и у всех оно такое (во всяком случае, у большинства!), и из тех жизневводных, что имеешь, оно и должно в общем-то получаться, по зрелому-то размышлению. Да и из базовых элементов конструкции человеческой жизни, какой ты её знаешь, именно оно напрашивается. Вот что маячит в обычности чего-то!

То есть что? Должна быть развита критическая масса принимания того, что в твоей жизни есть плохого. Что вне тебя, что в тебе самом. Где плохое в тебе – прежде прочего представительствуется психоперегрузом. Вот по таким своим элементам и надо достаточно самоприняться. С достаточным приниманием плохостей и в окружáющей жизни. Тогда-то и получится сказать о текущем моменте: «Всё обычно!» Чем выгорает ни на что не оглядываться. А то в постоянной оглядываемости – всё не подпускал себя к жизнепредназначёнке. К тем занятиям, то есть, как раз для коих и предназначена жизнь – по её у тебя задумке.

 

И нажимать сильно нельзя – всеми этими «жизнь моя теперь настоящая», – и попускаться сильно нельзя – безоглядным исполнением возникающих из-за перегруза жизнетребований. Вздорных в своём большинстве.

В общем, вся текущая психодеятельность преломляется через наличную в психике перетяжелённость. Так сказать, проходит в тебе через «призму» истерогена! Тем самым, жить без какого-то принимания себя с перетяжелёнкой – ты не можешь, но и достаточно отвергать её в себе самом – тоже необходимо, дабы зажить получше без неё.

Будешь излишне кланяться – истероген застрянет в тебе, но сильно нажмёшь, так посадишь последние силы, и истероген то сразу происпользует, начав являться ещё больше. В сравнении с донажимностью.

Этим самым всем – вы в периоде постоянного психоварьирования, наличного под знаком перманентного нажима на истероген. То есть, варьировать можно и нужно, но совсем убирать нажим нельзя, в худшие подпериоды оставляя в себе хоть его символ, – и так до полного изжива истерогена. Это всё – уже второй этап. На первом же истероген присаживается, но ценой того, что сумевшее остаться от него – будет уже вне нажима. Санкционированным, то есть. Как твоя психочасть покрывающимся твоим самоприниманием.

То бишь на первом этапе – на будущее у тебя есть санкционированные свои психозакидоны. Не по смыслу их санкционируешь, а лишь по их возможной к возниканью массе, но тем не менее. На втором же этапе – санкционированных нет. В этом отличие.

Фирменная на втором этапе соображённость, она же твоя припёртость себя, это что «ничего не остаётся, как жить по-настоящему в тотальном по охвату отталкивании закидонов». Но в фоне знания, что излишне толкать – тоже плохо, это фактически оказывается датием себе такóй установки: не «закидаться», если только технически то можешь. Не больше. Но и не меньше!