Текст книги "Психология свободы"

Автор книги: Виктор Ткачёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

Почему, спрóсите, у «плохих» общий характер испытываний неприятен, в неизбежном конечном-то счёте? Так ведь, – повторюсь, – жизневоплощаемость, в её длящести, это в определённом смысле ты сам, и будучи по жизни плохим, то есть вредя из неё кому-то или чему-то, тем неявно самопротивопоставляешься, что в конечном счёте и вылазит: просто не может не вылезть, ибо «куда оно денется с подводной лодки!»

Так что ключ – в эзотерическом факте твоей воплощённости. Во всю эту предметность, что окружает твоё тело, – в которой, кстати, и оно само, поскольку смотрим тут на жизнь из виртуальной точечной позиции в центре своего тела.

Ключ в факте воплощённости! Ибо ты делаешь себе её, а она – другим концом того! – делает себе тебя. То есть, ты делаешь её, а она тем меняет тебя! В смысле, что твоя реализуемость её – с противоположной стороны оказывается твоей облагораживаемостью себя. Или разоблагораживаемостью! Которой открыт, впрочем, путь ещё раз обратно, ибо воплощаемость течёт – как постоянная надставляемость, достраиваемость и пéрестраиваемость, хотя бы в верхних участках (до нижних просто «не доходят руки» добираться, а добрался бы, то была бы тем уже ломка, а не перестройка). Итак, облагороженностью тебя! Ничем другим оказаться ей «не светит», ибо воплощал-то ты всё же именно себя, и от сего в принципе никуда не можешь деться. Воплощение в жизнь – твой поиск себя в новой форме, только и всего. Поиск новой формы себя – за счёт самонадставляемости как инструмента. Надставляемости в себе.

Итак, твоё воплощение в жизнь. Твоя воплотившесть себя жизнью – помимо прочих возможных воплощаемостей, сравнительно менее насыщенных. Как воплощение соотносится с тобой? А так, что ты выражаешь себя в него, а оно выражает себя в тебя. То есть ты – это оно, а оно – это ты. Или лучше даже сказать, ты – это оно тем образом, что оно – это ты! И всем этим другие люди – твои самовоплотительные проекции. Вплоть что и сам ты – каким себя видишь извне (без зеркала кусками, и целиком в зеркале) и изнутри воспринимаешь – есть такая своя проекция. Какими ты их – и себя – себе спроецировал, таковы и перекрёстные отношения возникают – меж ними и ними, и ними и тобой. Отношения, которые бьют тебя больше или меньше, – в своей дериватности от сделанности тобой. И если бьют всё больше, в частности больнее, значит портишь себя этим воплощением. Этой текущей воплощаемостью себя в жизнь. И надо менять её характер, не останавливаясь – при нужде – и перед парадоксальным характером. Несуразным, то есть, – в обывательском подходе.

Фактически дана подоплёка евангелических жизнеформул, типа скандально известной: «ударили в одну щеку – подставь другую!» Психотеоретизационная подоплёка права и возможности существования – для такой несуразности! Высветляющая то, как подобная несуразность может иметь для нас хоть намёк на реализацию в жизни. Позволяющая сообразить, что как раз намёк – иметь вполне может! Сообразить самому, а то ведь читатели евангелий не понимают, откуда что берётся, принимая те жизнеформулы на веру – от авторитета. А тут – жизневоплощение души, и всё наполняющее жизнь – проекции оного. Несущие на себе твою печать. Такое вот жизнепсихоустроение! Из сути коего и видно, что всецело следовать только евангелическому – было бы глупо и неадекватно, но и вовсе исключать подобное для жизни – не менее глупо и неадекватно. Следуешь, тогда жизневоплощение твоё, так сказать, принимает крайние значения, и всё становится предельно зыбко, но без элементов такого крайнего – воплощёнкой скрыто оказываешься в крайнем же, с противоположного конца.

Ещё раз. Воплощение – твоё. Эта разворачивающаяся жизнь – как сам ты, то есть. Чем на любой в ней происходящести – лежит, так сказать, печать тебя. Отчего ударить кому тебя в левую щёку, так по большому счёту – это ты сам себя ударил, и имеешь право и дальше выступать таким собой, в отражение того подставляя щёку уже правую – тому другому, как «сам ты» тебя ударяющему. Дескать, каждый из нас сам с собой всегда сочтётся!

Что же, всё так. Свою «другую щёку» подставлять – то обосновано для жизни и возможно, однако… не обязательно надо: мало ли что бью себя фактически я сам, самому ведь бить себя – вовсе не непреложная для жизни заданность! И насколько так вот «сам себя рукой другого» допустимо ударять по щёкам, настолько же тот воплощённый в руку другого ты – имеешь право себя за удар одёрнуть. То есть? Можно соглашаться с ударом по себе – от жизни в лице себя: дескать, сам себя учу, –  но вправе мы в любой момент и перестать так соглашаться: дескать, хватит уж себя учить, – и тем стать готовым принимать против той ударяемости меры.

То есть что? Против того, чтобы не всегда подставлять правую щёку – после удара кем-то по левой, то есть против того, чтобы не сделать такое по жизни непреложной системой, срабатывает логика, хорошо продемонстрированная в одном индуистском тексте. Некий молодой подвижник излишне близко воспринял посылку, что «всё есть бог» и, тем самым, «что ни посылается в жизни, то от бога». И вот бежит на него понёсший слон, а он не убирается с дороги: ведь это наезжание слона – от бога! На что ему учитель заметил: погонщик кричал «беги!», так почему бы тебе было не взять бога в лице погонщика – вместо бога в лице долбанувшегося слона? От себя добавлю, что даже и не кричи погонщик, наверняка появилась бы и собственная мысль – убраться, – и она тоже ведь проявившесть бога, так почему бы её – в этом статусе – не взять на щит, заместо непротивления слону.

Как могло стать ясно, это всё у нас к вопросу, чтó испытывать в смысле жизнепроявлений. То есть, кáк текуще проявлять себе жизнь в частностях, коль уж проявил в целом.

 

Так что, постоянно стоящий сакраментальный вопрос: испытывать жизнь в этом вот проявлении, или нет?! И застенчивость как чувство есть гнёт, непосредственно не дающий лезть в испытывания. А также ещё вариант, когда «и хочется, и колется…» – под него тоже может тебе не залезться. То есть своеобразное чувство внутренней противоречивости – тáк это назовём.

 

И энергия энергией, в смысле датия ей выхода испытыванием чего-то, однако в насыщенность жизненную – порою лезть не хочешь, чтобы её испытать. Скажем, остерегаешься съесть что-то очень вкусное. Я лично так вот не стал есть ананасы, однажды попробовав. По приезде из глубинки в Москву. Значит, в подспуде своём был уже достаточно проявлен – в позиции «испытывания неиспытываний».

 

По большому счёту, психоэнергии всё равно, на что и как тратиться, – лишь бы тратиться. Как мы уже не раз заявляли! Отсюда и причудливые узоры складывающихся привычными трат. Мазохизм – тоже трата, так что вполне вкрапляется в один из узоров. Подтверждая способность узоров бывать причудливыми.

 

Всегда быть сытым! Это и достаточно перманентная с-собственность, и перманентное возжелание, и многое прочее, – в общем, одно (по смыслу) психопоползновение, да в статусе сразу нескольких психореакций. Вот этакие относительные перманенты  во множественном психостатусе – и дают верхнеуравневую психоструктуру.

 

И у каждого в подспуде – ещё бáзовые с-собственности: на жизнь, на благополучие, на счастье, на радость.

 

Уместным тут будет перечислить и градации имения: разовость, считанная многоразовость, бессчётная многоразовость, беспритязательное постоянноимение, притязательное постоянноимение.

 

Интересы человеческие – тоже изворотливы: раз сложившись, весьма постоянны – в своей приложенности к жизни. Особенно, что касается общих по смыслу.

 

Интерес – стремление к тому, чего пока в какой-то форме не имеешь. Ну, не знаешь, не владеешь, не видишь, и прочее такое возможное. Соответственно, стремление знать это нечто, или владеть им, или видеть его.

В какой-то форме его не имеешь – значит не испытываешь в этой форме с ним контакта: контакта через постигнутость, контакта обладанием, контакта наблюдением. Всем этим сказанным – интерес фактически оказывается стремленьем испытать!

 

Ну и если в духе индуизма, то обо всём о наговоренном можно выразиться так: воплощаясь (ну, начиная существовать) ты как брахмопроявление и приобщаешься к этой вот своей игре в жизнь (ну, лиле), только и всего.

 

А вообще – «из ниоткуда – в никуда!» Вот что есть бытие твоё, и в частности жизнь – как одна из его форм. Это если выражаться формульно. И по самому большому счёту. Разбирая вопрос, что такое испытывание и с чем его едят.

 

5. ТЕОРИЯ  ЧУВСТВ,  ИЛИ  ОБРИСОВКА   ПСИХИКИ 

НА  ВЫСШЕМ  ЯРУСЕ  ЕЁ  СТРУКТУРЫ

 

По обозначенной теме – в предыдущем разделе кое-что уж написалось. Во втором пункте второго подраздела. Но написание было лишь обозначительным. Теперь переходим к характеризующему. Хотя всё это и относительно.

 

1. Чувство как психоконструкция

 

1. Понятие «чувство» маркируем нарицательной триадой: вера, надежда, любовь. Три знаковых людских чувства! Но начать здесь нужно с психомотивов. Психомотив как пречувство! Появляется и сразу обрастает «шубой» – просчитанных жизнепоследствий своего у тебя существования. И примерочных намерений твоих ответов на них (типа «убью если не согласятся!» – когда мотив был предложить нечто неким людям). Такая-то «шуба» и делает из психомотива чувство – чувство связи с теми людьми в завязке на то предложение.

Можно даже говорить о психомеханостной оси из четырёх «точек»: намерение – психомотив – чувство – поведенческая мотивация. Тут каждая предыдущая «точка» знаменует психообразование, на ступень более элементарное, нежели последующая. Более элементарное способно участвовать «кирпичиком» в менее элементарных. Где поведенческая мотивация – производная обычно нескольких чувств сразу, если чувство вот так вот держать за «кирпич».

2. Третью «точку» – как заявительную для всего подраздела – характеризуем основательней. Комплексное психопоползновение – вот что такое чувство! Комплексное и многоярусное! Насоздававшиеся подсознательные умозаключения, смешанные с твоими намеренческими реакциями по ним. Реакциями сообразно выводам, которые они воплощают. Или сказать, направленные продуманности жизни, глубинно завязавшиеся в тебе так, что результаты их ты примерил на себе, позалезав в соответственные психомотивы.

В своей олицетворённости в подсознание соображаешь (не спутать это с рассудочной сообразиловкой, однако!), что некая внешняя конкретность и неким определённым образом и силой тебя позитивно или негативн затрагивает. В виду предшествующих – и тоже подсознательных! – более общих себе назначенностей такое высветляется. Есть такая назначенность, и есть контакт её с внешней обстановкой, из которого и получается нужным ту обстановку притягивать к себе или отталкивать. Что и принимаешься намеренчески отображать!

В общем, подсознательные соображённости и намеревания по ним – вот и всё. Только это психомеханостно и составляет любое из известных чувств! Всю известную их гамму – из любви, надежды, веры, ненависти, так называемого чувства долга и тому подобного прочего. Довольно-таки странно бывает открыть – поверьте мне, – что всё это в основе своей – лишь личные подсознательные умозаключённости, ничем не отличающиеся, в принципе, от обычных рассудочно-сознательных умозаключаний наших, подвластных нам, которыми выстраиваем своё текущее произвольное поведение. Ничем, кроме степени интериоризации – есть такой термин в официальной психологии, прошу ознакомиться. Интериоризированность у подсознательных больше, но это как раз непринципиальное отличие.

Итак, чувства наши – как наши прежде прочего думки, закритически сжатые в силу повышенной глубины их залегаемости в нас – во время своей осуществляющести. И нас – в смысле нас как психик, а не тел. Хотя… в каком-то смысле подсознательная думка и в теле-то залегает глубже, нежели сознательная.

3. Теперь ещё раз о категории психомотив. О психомотиве! Наши мотивы – соображенческие части чувств, психофигурирующие относительной самостоятельностью. То, чего от жизни подспудно хочешь, через подсознательные умозаключения соотносится с внешнестью – в сиюналичном её раскладе. Чем смыслонеразвёрнуто начинаешь понимать, чтó тебе – в том раскладе – «светит», а что нет, и куда надо устремляться, чтобы «светило» побольше. Сонм устремляющих подсознательных выводов, но без самой устремлённости! Дорассудочная пребываемость в «голом» понимании, что надо бы то-то и то-то – в виду внешнести того тебя, каким ты там для себя тогда есть.

Грубо говоря, та задумка, что содержится обычно в чувстве, но психомеханостно не дооформленная до него, – вот вам и мотив как отдельное психообразование. Самостоятельное.

И бывают мотивы самыми разными. Скажем, «убить!», или «поцеловать!» Причём, необходимо в каждом таком различать ещё и его характер. Ну, психоокрас. Например, «без дураков» замотивиться поцеловать – вполне можно и меркантильно, а не от любви, как то вроде бы полагается, отсюда и другой окрас.

А намерение – это делательная направленно-подключённость наша, взятая к рассмотрению сама по себе  (ну, без того, на что именно она направлена, и чтó в нас её направляет). Итак, рассматриваемая нами сама по себе, и в принципе способная самой по себе и фигурировать в нас-психиках.

Умозаключение же, в том числе и подсознательное, это когда что-то увязывается с чем-то – путём установления умственной связи между ними. Что-то с чем-то, два вычлененных из внешнести объекта увязываются через мысль. Когда были они умственно как две разные вещи для тебя, а стали в определённом смысле одно. Объединились виртуальной мыслематерией, которую ты сгенерировал в необходимом для этого объединения «куске».

4. Так что, подсознательно-умозаключенчески соотносишься собою с чем-то из внешнести, не преминая пронамереваться в русле той соотнесённости, – тем и рождается чувство. Могущее быть свёрнутого вида, а могущее – развёрнутого. Вид развёрнут, когда в психосостав чувства добавлены прогностические воображённости. Когда, то есть, примеряешь себя к осуществлённости – определяющего чувсто намерения. А также к неосуществлённости его, и не до конца осуществлённости, и тому подобному.

Это всё – неразвёрнутые примерочные воображённости! Лишь что-то вроде скрученных жгутов – только воображённость воображённости, если позволительно так выразиться. Иначе всё попросту не влезло бы в цельное психообразование под названием «чувство», прибавляясь к тому, что там, в этом образовании, составительно и так есть.

И означенные самопримерки – то самопредставатийные примеряемости наши. На тему, то есть. чем сам для себя будешь представать как психика. Чем как субъектность будешь являться, ежели затравочное – в рождаемом чувстве – намерение осуществится. Или наоборот, не осуществится. И так далее.

 

2. Интерес и возжелание, притязание и обладание

 

1. Верхний ярус структуры психики – это – фактически! – структура личности. Предельный выстраиваемый элемент в которой – с-собственности. В силу той предельности представительствующие верхушечную психоструктуру. Которая на первый погляд предстаёт только ими.

Но окрест с-собственностей, как венца психоструктуры, присутствуют и другие психообразования, в своей множественности этот венец обусловливающие. То интересы, возжелания и притязания. Они – более первичные психообразования, а потому – несколько более «утопленные» в психику. Причём притязания наряду с с-собственностями даже и задают верхнеярусную психоструктуру, только что не так открыто. А уж интересы и возжелания – просто являют обусловливающий её психофон.

Тем не меней, с-собственности как фасад, представительствующий весь дом, в его устроении не очень-то и замечающийся – за тем фасадом.

2. Повторимся. Вычленяя элементы психоструктуры – у обычной полноценной личности, прежде прочего отмечаем собственности. Ибо прочие элементы – способна иметь и доличностная психика, а вот собственности организуем себе, лишь став личностью. Организуем на материале жизни. Параллельно психонадставляясь в ряд образований, по отношению к вылепляемой собственности (в смысле чувства обладания) квалифицирующихся как производящие.

А конкретнее, награждаешь себя кучей жизненных ограничений (если не сказать – искусственных функциональных слабостей), которые могут быть компенсированы только через обладание неким элементом из твоего жизненаполнения. Через обладание им как свободное использование его для компенсации! Мол, коль существует такой удобный элемент, то я могу себе эти самоограничения позволить! И позволяешь, тем внутренне вступая в собственность на этот элемент.

Так что – жизненные самоограничения, а сказать у́же – самоограничения поведенческие. Вот на чём жиждется любая ваша собственность! Жизненаполнение содержит элементы, так или иначе провоцирующие этакие наши самозауживания, и мы на эти элементы клюём. Да что там, даже специально шмонаем жизненаполнение, чтоб такие элементы найти и в виду их самозаузиться!

3. Итак нужда, проистекающая от более-менее нарочитого самоограничивания, и находимый элемент жизненаполнения, удовлетворяющий эту нужду, – на него-то и возникает характерное психообразование, могущее быть обозначенным как субъективное ощущение собственности.

Находимый элемент – это элемент вычлененный, а вычленение происходит путём образования – нами в себе – обрисовывающего смысла. Что же такое – в психике! – смысл, откуда и как – в психомеханостном отношении – он берётся, мы уже разбирали в четвёртом разделе. Чем пояснительный круг и замыкается! О смыслах как психообразованиях мы, повторяю, пока достаточно для того наговорили.

Наглядно на примере. Иные дети после падения не встают, а лежат и ждут, пока их кто из взрослых подымет. Ясно что у них – собственность на то, чтобы их так вот обслуживали. Возможность такового обслуживания они вычленили – отдельным элементом своего жизненаполнения. Своей жизнесоставительности. Таких детей называют распущенными.

Под образовку собственности – элемент жизненаполнения может быть взят любой! На любой вычлененный элемент – исправно сможет образоваться субъективное ощущение собственности. Лишь бы что-то сумело вычлениться – как смысл. Хватило бы на это психосилы! И тут у людей – как раз всё в порядке: чего только не умудряемся вычленять – поле для вычленения бескрайне. В качестве такого составляющего – сейчас вот твою жизнь! – элемента можешь выделить себе и просто предмет, и отношение каких-то двух предметов, и условие на приложение предмета по отношению к тебе, и условие на условие, – в общем, бесконечное множество большой мощности.

Собственность – в своей оформляемости в психике – может застыть на уровне субъективного ощущения собственности. А может дооформиться до полноценного чувства. Твоего чувства собственности на что-то! Которое возникает, когда к простому ощущению собственности – на полезную тебе срабатываемость элемента, вычлененного из жизни как смыслового поля, – добавляется намеренческая прокрутка срабатываемости того элемента. В своей намеренческой сфере непрерывно держишь себя при его сработавшести! Вот тогда и появляется уже чувство – как насыщающий штрих в психооформительности той собственности.

Для конкретики, вернёмся к примеру с распущенными детьми. «Распускаясь», ребёнок вычленяет жизнеэлемент – наличку постоянно для него чего-то там делающих взрослых. Утвердившись в незыблемости такого, далее самоограничивается – позволяет себе «не уметь» делать то, что для него – и за него! – делают взрослые. И вот такая нарочная самопозволенность и оказывается способной существовать только при психокомпенсации: ответно возникающем субъективном ощущении собственности – на делаемость взрослыми тебе того, чего ты так вот «сам не умеешь». Ибо лишь с этим ощущением ты находишься при виртуальном обладании плодами действий взрослых, а вообще без плодов тех – существовать боишься, чисто жизнетехнически не будучи способен без них обойтись. Ну, не оставаться же, упав, лежать на холодной земле вечно, – согрев себе там ты способен обеспечить лишь пару-тройку минут, остальное – как раз твоя жизнетехническая невозможность. Которую ты за собой знаешь, и которая – при психоустановке не вставать при падении – не мешает только в уверенности, что мать тебя всегда поднимет.

4. В общем, вменённость наша чему-либо быть касательно нас таким, а не этаким. Чему-либо, вычленяемому нами как часть внешнего – по отношению к нам. (Например соседям – вменённость не иметь собак!) Тут расклад тот, что если есть прóсто вменяемость – чему-либо своей избравшести, то это у тебя реализовано лишь притязание. (Тоже элемент психоструктуры, и тоже может быть чувством, только послабей собственности. В сравнительном их действии на нас, трансформирующем поведение.) А вот если вменяемое – да неоднократно и гарантированно уже исполнялось адресатом, мы «клюём», образуя собственность – на присутствие в жизни того, чтó мы ей вменили. То есть, начинаешь иметь некое внутреннее право, чтобы та твоя избирательность и в дальнейшем – по отношению к тебе – поставлялась внешним миром да происходила. Если человек не имеет определённого ряда таких субъективных прав, на которые он опирается, мир для него дискомфортен. Корректнее сказать, внешнее обрамление того, что он считает собой, для него тогда дискомфортно.

Ещё раз. В этой жизни каждый непрерывно занят тем, что может быть названо ориентируемостью жизненного внешнего по отношению к тому, чтó он считает собой. Ориентируемость такая складывается преследованиями избирательностей из внешнего. И на те из избранных жизнеположений, что привычно присутствуют, у человека обычно возникает собственность. Чтоб было в жизни тепло, чтоб было в жизни сыто, да мало ли на что ещё! Это всё обычно проходит лишь как твоя собственность перед самим собой, и ни перед кем более. Больше не перед кем, да ещё частяком ты её и не осознаёшь, то есть вроде как и не знаешь, что она у тебя есть, эта собственность! Поэтому и называем её собственностью подспудной. И заодно субъективной собственностью. Или сказать – субъективноотношенческой. Выражающей чисто субъективное твоё отношение с окружением. Сокращённо это будет – с-собственность. Это в отличие от обычной собственности – на мотоцикл, там, или на квартиру. Такая собственность у тебя и перед собой, и перед другими. То есть заявленная собственность. В отличие от с-собственностей – как собственностей незаявляемых. Заявленная собственность являет, так сказать, вынесенного наружу тебя, тогда как с-собственность являет тебя, спрятанного в себе самом.

Тут стоит отметить, что поскольку не нужно заявлять, то и характер такой собственности бывает порой фантасмагоричен. В смысле что позволяешь ему таковым стать! В самом деле, ведь субъективно берёшь что-то из внешнего себе, и никто об этом не знает, а коль не знает, то и провоцируешься позволить себе конструировать (для взятия) весьма странные штучки. Мир наших фантазий отчасти припечатывается к миру наших с-собственностей!

Помимо незаявляемой, с-собственность ещё можно бы назвать голой собственностью. А с некоторой теоретизационной натяжкой – и бесплатной; и притянутой, искусственной, надуманной; также притязательной, заявительной; отвлечённой, непредметной, бесплотной; наивной, односторонней, линейной; психоэлементарной, наконец. Да и ещё можно бы пообозначать в том же духе.

Также возможен случай, когда избранным образом «должным себе» держишь – через собственность свою на то! – некий элемент внешнего, который никогда и не рассматривал – на предмет его «долгов» тебе. Так это потому, что имеешь некую с-собственность, а уж та «приблудная» избирательность вытекает из ней просто как следствие – которым ты во внешнем своём тоже, мол, можешь располагать. То есть: избирательность, достаточно смыслоувязанная с оформленной в с-собственность избирательностью, тоже становится оформленной в с-собственность – автоматически. Становится, хоть ты специально оформлением её и не занимался. Так сказать, самá становится!

Например, у тебя с-собственность на то, чтоб данный круг лиц тебя уважал. Так скорее всего, это будет – заодно и неявно! – ещё и с-собственностью на то, чтоб входящие в круг лица оказывали тебе определённые знаки внимания.

5. Итак, с-собственность есть целиком внутренняя приобретаемость человека. Не имеющая, в отличие от общепонятийной собственности, внешней оформленности в качестве приобретённости.

Обычно с-собственностью у человека бывает собственность на некое выхваченное им отношение из внешнего мира. Отношение объектов последнего между собой, само материальным объектом не являющееся, но могущее тем не менее быть оформленным в требование. Могущее, в своей существуемости как таковое относительно тебя.

Например, солнце встаёт каждое утро. Чтоб это было так – требование, и на исполняемость его жизнью – у тебя способна оформиться с-собственность. Вообще в смыслопосылке, что солнце встаёт для нас каждое утро, запечатлено некое комплексное отношение объектов: снесённость их меж собою в том, чтó обычный человек считает внешним, да увязанная с тем,  чтó он считает собой. И сносим после произвольного вычленения – из того считаемого внешним. А далее, что может произойти – происходит! Не у всех, но у некоторых это комплексное отношение берётся-таки и оформляется в с-собственность! Подсознание такого человека говорит себе: мол, почему бы и нет, коль природа гарантирует.

6. Короче, если в самой общей форме, то с-собственность – это твоя собственность на то, чтобы что-то в этой жизни само (!) было для тебя так, а не иначе. И уж если что-то из происходящего в тебе самом (ты ведь тоже элемент своей жизни!) стало у тебя возможным к оформлению в подобное внутреннее приобретение, оно, это что-то, тогда хоть неявно, но обязательно фигурирует вычлененным и отринутым тобой – из того, чтó ты считаешь в тот период собою. В качестве себя подсознательно находишь. То есть первейшее свойство с-собственности – невозможность её нам иметь залегающей в нашем внутреннем. Находиться она может только в твоём внешнем. В смысле, что как только начинаешь в жизни пытаться иметь что-то в статусе с-собственности, оно – атрибутивно к тому – переходит в твоё жизненное внешнее. Теряет положение и статус внутрисубъектного, если таковой имело.

Повторим. Вначале обязательно происходит вычленение некой избирательности – в том, чтó в то время для себя держишь как внешнее. А потом уж смысл той вычлененности оформляется в с-собственность: мол, чтоб это вот во внешнем моём самó – то есть стараниями внешнего же – было всегда для меня так, а не по-другому. Но может, конечно, такая избранность из внешнего в с-собственность и не оформиться, с этого психоакта соскользнув.

7. Итак, отношение объектов из жизни, типа «солнце встаёт каждое утро», нигде и никак не оформлено – в качестве вменённости им именно так для тебя соотноситься друг с другом. Нигде, кроме оформленности в тебе самом, посему и называем это нашей субъективно-ощущенческой вменённостью, в том числе до степени нашей собственности на вменяемое. То есть с-собственность – это собственность та, которая в своём возникновении и существовании всецело зависит от тебя, твой произвол собою воплощает. В том смысле, что в образовании её ты ни с кем заведомо не считаешься и никому ничего не объясняешь – имеешь такую возможность из-за того, что собственность та будет существовать только для тебя. Сравните с обычной личной собственностью на что-то, хоть бы на ту же квартиру: сколько бумаг надо оформить, сколько всего и скольким многим доказать, чтоб ею начать обладать! И тем мочь находить себя вправе и внутренне обладать ею, той квартирой! Внутренне оформленное обладание, обязательно сопряжённое с внешней его оформленностью, – это и оказывается твоим имением общепонятийной собственности. С-собственность же воплощает всецело внутренние твои счёты с жизнью. Со своими «товарками» тем самым выступая важным определителем характера твоей личности. Что называется, скажи мне какие у тебя с-собственности, и я скажу кто ты! Хорошá перефразировочка известной пословицы?! (Ну, «скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты!» Это для тех, кто пословицы уже забыл!)

8. Вообще с-собственность – это психокатегория. Всякая же категория, в том числе и психокатегории, есть просто-напросто некое сверхпонятие. Но никогда ведь стопроцентно не определишься – то ли это ещё всё же просто понятие – в ряду обычных языковых, то ли это уже сверхпонятие, то бишь некая уж категория. То есть брать по самому большому счёту, так всякое понятие есть категория, и наоборот! Посему в наших текстах и не придаётся большого значения категориальным выделительностям понятий. Хотя с методической точки зрения – подчас бывает весьма важно вовремя сделать на каком-либо понятии категориальный упор. Тем более, что эта наша книга методики ставит во главу угла, как говорится.

Когда, повторюсь, категориальный упор делается на обычном понятии, это означает, что последнему вменяют (призывая его переносить) некий сверхсмысл. Или по крайней мере – сверхроль в дополнение к той, которую оно и так несёт или имеет. При такой призванности понятия и выделяем его петитом – один раз, при первом текстовом употреблении после наделения его сверхролью.

 

Пройдёмся ещё раз. Всякая собственность есть то, что вами – как субъектом – внутренне в себе самом изготовляется. Частная самопреобразованность ваша – как психики – в виду вычлененного для того объекта. Из-за которой начинаете испытывать особое отношение с тем объектом. Переноси́ть собою-психикой такое отношение с ним – вот что начинаем! Отношение, в порядке которого он – в некотором роде становится вами: как смысл – до какого-то уровня включается вами в смысл себя самого. В то, в качестве чего – в смысловом отношении – вы себя для себя держите.

Собственность может быть обычнопонятийной – то есть с предметным объектом, например в лице квартиры. И испытываемость особого отношения с таким объектом – субъективистски на ступень «осязаемей», чем с объектом, по смыслу абстрактным. Абстрактные объекты – как раз у субъективных собственностей! И испытываемость особого отношения с ними – у нас не менее выражена в своём роде, даром что менее «осязаема».