Текст книги "Психология свободы"

Автор книги: Виктор Ткачёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Итак, сводов в целом два. Свод внутренних ощущений, и свод внешних. Однако тут некоторая несообразность. Ведь в принципе, так все ощущения являются внутренними. В том смысле, что всякое ощущение – таки внутрителесная происходящесть. Ну, все рецепторы расположены ведь в теле, стало быть, происходящее с пробно взятым рецептором является – вне зависимости от всего остального – происходящим с тем участком тела, где рецептор расположен, а в широком смысле – и со всем телом. То есть ощущение как принцип – возникает в самóм теле, от приложенности к нему чего-то физического, а уж возникло ли то физическое внутри тела, или пришло к нему извне, тут есть вопрос второго эшелона. Потому лучше говорить о подсистеме внешне ориентированных ощущений и подсистеме внутренне ориентированных ощущений.

Первая создаётся ориентированностью ощущенческости на элементы тела. На телесные составляющие. Вторая – на элементы телесного окружения. И эти ориентированности – конструкционно неспециальны. То есть создаются не тем, что рецепторам как формировщикам ощущений – вменялось избирать направления рецепции. В отражение того, что избранность направления являет внешнюю или внутреннюю ориентированность возникающего ощущения. Нет, рецептор прост. Ну, в смысле, мы как субъектность, в своей частновыступающести рецептором, просты! Оттого рецептору плевать, откуда и какого происхождения (генерационно от чего!) воздействие, которое он обрабатывает в тот момент. Так сказать, пропонимóвывает. Плевать, но просто рецепторы, дающие свод внутренне ориентированных ощущений, так размещены по телесным составляющим, что происходящее с теми составляющими – заодно происходит и с рецепторами. Например, на пробно взятом участке кожи в один квадратный сантиметр – есть обязательно рецепторы давления, дающие так называемые тактильные ощущения. И вот если давить на этот участок, то приложенное к коже деструкционное усилие автоматически (явочным порядком, сказать иначе!) оказывается приложенным и к этим рецепторам. В результате рецептор, «понимая», что где он, там и деструкция в теле, оказывается прав!

Схоже и с рецепторами, дающими свод внешне ориентированных ощущений. Их неспрашивающе так расположили, что происходящее с элементами внешнего окружения тела – происходящее и с теми рецепторами. Так, в десяти метрах от вас – лохань с бензином, как элемент вашего окружения. И она горит. То бишь находится под воздействим тепла и света. Так под воздействием того же находятся и рецепторы – сетчатки глаза и тепловые кожи. Под тем же воздействием, только в ослабленной мере. Ослабленной, ибо мера возрастает, если двигаться к лоханке. По этому и судим о происходящем с той частью окружения, где лоханка. Дескать, испытывает то же, только более сильное! Квазиумозаключенческое суждение! Для чего оно и ему подобные – всегда наличны в лице ощущений? Да чтобы в качестве уже своего тела – как физического эквивалента лоханке – не оказаться в той части окружения. Где тепло и свет деструктивны, судя по лоханке.

Со сводами ощущений, внутренне и внешне ориентированных, есть хитрость. Они суперпозиционируют! Проще говоря, наложены друг на друга. Так, приходящий в сетчатку свет уже деструктирующ, ежели достаточно силён, и тем как ощущение он – элемент свода внутренне ориентированных ощущений. А не внешне ориентированных, как ему положено. Ну или элемент обóих сводов! Что стал и элементом свода внутренне ориентированных – даёт нам выходить на защитную от деструкции реакцию: прищуривать веки.

Тут стоит особо отметить тепловые ощущения. Ну, наши ощущения тепла. У них наибольшая амбивалентность – по отношению к сводам. Это задаётся высокой сигнельной неспецифичностью тепла, а заодно и большой его проникаемостью – как воздействия. Благодаря такой проникаемости, даже глубинно-телесные рецепторы тепла прекрасно могут поработать на внешнюю ориентацию. Соотносясь с зателесными источниками тепла. Вот эта-то возможность и провоцирует такой рецептор – хоть когда-нибудь и хотя бы врéменно, но подвизаться при своде внешне ориентированных ощущений.

Свод внутренне ориентированных ощущений увязан с защитным реагированием тела против ужé наличествующей деструкции. То есть ориентирован на самý деструкцию! А свод внешне ориентированных ощущений увязан с защитным реагированием тела как лишь предвосхищáнием деструкции. И тут ясно, что если бы мы ограничились одним сводом ощущений – как одним типом противодеструкционного реагирования телом, то долго бы тело не протянуло. Ибо заколеблешься бесконечно предвосхищать деструкцию, как заколеблешься и обходиться вообщé без предвосхищания.

Ну и защитное реагирование тела, только что упоминавшееся, это твоей как субъектности реагирование телом. Ежели в предельной психотеоретизационной подаче.

 

Итак, рецептор выдаёт то, что с ним происходит, вне зависимости, отчего оно происходит. Лишь бы происходящее было тем, на фиксацию чего он рассчитан – его конструкцией. Если оно таково, он его нам и выдаёт, в смысле «засвечивает», и вне всякой зависимости. Однако в силу специальной – а не просто так! – его расположенности, это заодно оказывается и засветившестью нам мáточной физ-происходящести – ну того, что происходит с самой той телесной частью, в которой подвизуется рецептор, или с частью телесного окружения, на которую он – той своей специальной расположенностью – неспециально ориентирован. Ещё б тому не быть, коли в силу той своей «не просто так» расположенности – рецептор тот чисто явочным порядком увязан с теми частями. Увязан тем или иным расчётным образом, в зависимости от своей «модели».

То есть ясно? Характер увязанности рецептора – здесь знаковая вещь! Поскольку автоматически – при сработавшести рецептора – предстаёт знаемостью о некой грани того, с чем рецептор увязан. Один характер увязанности – получается знаемость о такой-то грани, другой характер – значит знаемость о какой-то другой уже грани. Но о какой-нибудь – так обязательно!

 

О чувствах ещё надо отметить, что они – в своей массе – разносложны. Ну, то есть, более состáвны или менее. И не мудрствуя, тут их можно подразделить на три вида: элементарные, малосостáвные и богатосостáвные. Элементарно, например, непринимание как чувство. Пока не успело «одеться» в усугубляющую его «шубу» дополнительных чувств. Или наоборот – «шубу» усмиряющую. А богатосоставно чувство любви. К женщине, в первую очередь, – если вы мужчина. Чувство же интереса можно привести как пример малосоставного, , хотя оно способно иногда бывать и богатосоставным. Сразу, или спрогрессировав до этого – от малосоставного своего вида.

 

Далее, в связи с гнётом позитивного вида стоит разобрать явление абстиненции. Ну то, чтó в психологической науке обозначается этим словом. Тут как? Коль психогнёт позитивный, значит составляющие его чувства сдобрены удовольствием. Которого, как правило, лишиться не хочешь даже произвóльной своей половиной, не говоря уже о невольной нежелаемости его. Не хочешь и не желаешь, пока само перенесение того удовольственного чувства не оборачивается закритически выраженным психогрузом. Тобою в себе удержание чувства как психообразования – не оказывается излишне нагружающим явлением. Что может статься просто от общей усталости, в одной из вероятных частностей. Но как правило этого нет, и вот ежели тогда что-либо тебя того чувства лишает, в ответ и возникает абстиненция. Таким лишающим началом можешь быть и ты – в порядке самозаставляния, а может быть и что-то стороннее. Фигурально говоря, кто-нибудь за руки схватит, не давая удовлетворять нарастающее возжелание.

Наиболее выражена абстиненция именно как ответ на твоё произвольное нежелание – удовлетворять наличное позитивно-гнётное чувство. То есть она, получается, вовлекающий в чувство позыв – по отношению к произвольной твоей половине. А лучше сказать – позыв, навя́зывающий чувство той половине. Тебе как волевому в себе началу! А если ты уже в чувстве, то это будет позыв удерживаться в нём.

То есть, всегда оно как? Когда ты как психика захвачен чувством, организован в него, тогда ты же, как психика, на каком-то другом своём уровне организован и в свободу от него, того чувства, – вот сшибка этих двух организованностей – в тебе одном! – и оказывается абстиненцией как очень неприятной вещью. Можно сказать, что при абстиненции попираемое чувство защищáется неприятностью. Специальной её наводимостью как набора специфических психообразований. Демонстрационного толка.

 

9. В связи с теорией гнёта – приводим ещё ранние наши выписки. Повторяя многое, всё же несут и некую новизну. Больше забавную, чем информационную. Но всё-таки...

Так вот, гнёт можно разделить на негатвный и позитивный. Первый – это когда выступая олицетворённым сродством к делаемости, нагружаешь себя отрицанием и отталкиванием чего-то, второй – когда нагружаешь утверждением и притягиванием. Но суть в том, что в обоих случаях это нагружание себя.

Можно ещё в этом контексте добавить, что позитивный – это когда нет того, чего желаешь, а негативный – это когда есть то, чего нé желаешь. Хотя «нет, чего желаешь» может быть и подано – нами себе – как наличие отсутствия желаемого, то бишь подпадающим под форму «есть, чего не желаешь». Однако и «есть, чего не желаешь» может быть не хуже представлено как отсутствие наличия желаемого, то бишь подпадающим под форму «нет, чего желаешь». То есть что? В принципе, унифицируется вся гнётность как в одну, так и в другую сторону. Искусственно, через специально наводимую ступень умозаключенческого абстрагирования, негативный гнёт превращается в надставочно-позитивный, а позитивный – в надставочно-негативный. Такая штука.

Другое дело, что на том умственном уровне, где подвизуются умозаключения, призванные наполнять чувства, этакие искусственные смыслонадставления не котируются. То участок подсознательного ума, оттого умом там ходишь всегда напрямую, наикратчайшим путём, – искусственности на том уровне ещё не обучен. Тем и негативный гнёт остаётся негативным, а позитивный – позитивным.

 

Можно бы и закончить, но для желающих – поговорим настырней. Когда реализовано «нет, чего желаешь», то бишь в наличке отсутствие желаемого, так более абстрактно это – присутствие нежелаемого в виде отсутствия желаемого. Отсутствие желаемого как нежелаемое!

Ещё раз, для верности: нет желаемого, следовательно есть нежелаемое – в лице отсутствия желаемого, и, значит, ты тогда внутренне уже в положении типа «есть, чего не желаешь». И обратно: когда ты подсознательно о происходящем с собой – при смысле «есть, чего не желаешь», то возможно о себе сообразить, что фактически тем таки желаешь – отсутствия того присутствующего нежелаемого. Неабстрактно-смысловая нежелаемость – того что есть – сменяется абстрактно-смысловой желаемостью – того чего нет! Сумел, то есть, подсознанием абстрагироваться, и тем перетёк тут им от «есть, чего не желаешь» к «нет, чего желаешь». Повышение – на ступень – абстрактности объекта, фигурирующего в занимающей тебя формуле отрицания, – вот и всё, что было. Так вот всё просто, только надо суметь.

Такие замены, однако, сразу в человеке не происходят, и тем, повторяю, позитивный гнёт долго остаётся позитивным, а негативный – негативным, – но когда уж совсем длительно испытываешь один и тот же по смыслу негатив, тогда «дно» ума, так сказать, теряет терпение и пускается на нестандартный взгляд на мучающее. Требующий дополнительных умственных затрат, зато освобождающий от застоявшейся, а потому и усиленней давящей негативной гнётности. Освобождающий с сохранением поведенческой реакции, понуждавшейся тем негативом. Если ты, в порядке неё, чего-то у жизни выбивал, то и продолжаешь его выбивать, только в более приятном уже расположении духа.

Тáк вот, с сохранением поведенческой реакции, разгружает психику даже и замена позитива на негатив. Иногда, по крайней мере. Например, у тебя возжелание на некую женщину (позитивный гнёт!), а она долго не даётся. Когда даётся, то бишь ухаживание идёт успешно и тем возжелание по-нарастающей удовлетворяется, тогда оно всё как? Тогда у тебя – лишь латентное непринимание отсутствия полового акта с ней. Или сказать, раздражённое принимание того отсутствия! Когда оно вполне принимается в частности, но не принимается-таки в óбщем смысле, – иначе бы совсем не было тяги к половому акту. А когда намеченная женщина не даётся? Чтоб достаточно долго? Тогда то латентное непринимание становится нелатентным. То бишь неприкритым, явным! И уже в первую очередь онó понуждает тебя предпринимать что-то по отношению к той бабе. А не само по себе стремленье воплотить очередную задумку – в русле общего возжелания. Само по себе, или смешанное с интересом воплощения. Так было лишь при латентном непринимании, да вот сменилось. И такая смена психопозитива на негатив – на какое-то время оборачивается внутренним облегчением. Пока негатив в свою очередь не станет застойным, как становился до него позитив.

Возжелав некую женщину, внутренне ею ужé обладаешь – пока веришь себе, веришь в свои способности и возможности. А тут эта вера как раз даёт сбой – в ответ на закритически долгую недающесть женщины. И требуется внутренняя переигровка. Которою и оказывается возникающее непринимание отсутствия обладания.

Итак, твоё внутреннее отталкивание чего-то жизненного, как нечто неприятное составляющее негативный гнёт, заменимо на притягивание смыслообратного тому чему-то, как нечто приятное составляющее позитивный гнёт. Оба раза преследуешь по жизни одно и то же, но первый раз – в ключе психонегатива, а второй – в ключе психопозитива, что далеко не одно и то же. Психореверс относительно преследуемого, позволяющий сменить ключ!

 

А неспецифическая маркировка психогнёта представлена понятиями заданности и занятости. Например взять притязание и с-собственность: помимо и прежде прочего они выступают и занятостью, и заданностью.  То есть на то она и неспецифика, чтобы ко многому равно относиться. Понятийно служить «и нашим, и вашим». В таком служеньи чему-то – неизбежно налагаясь на подобную службу ему другой какой неспецифики.

 

6. ПЕРЕТЯЖЕЛЁННОСТЬ  ПСИХИКИ

 

1. Психоперегруз

 

1. Синдром отставленной жизни – СОЖ. Описал его психолог из МГУ – Серкин. Обнаружив у своих земляков – магаданцев. Среди коих бытовала такая «ходячая» отмашка: заработаем вот денег, уедем на Большую землю, тогда и заживём – по-настоящему; а здесь, стало быть, можно пока помытарствовать, в психоотношении поограничиваться.

Психоявление, стоящее за СОЖ, тот психолог, стало быть, назвал синдромом. Тем находя его психоотклонением. На самом же деле – это никакое не отклонение, ежели представлено в меру. А что же? А подспудный психоприём, так или иначе используемый каждым.

Вспомните хотя бы себя – совсем не магаданца, и стало быть живущего как раз на Большой земле. Вот и жить бы вам в своё удовольствие, как провозглашали те магаданцы! А меж тем вспоминается, скóлько было по жизни «отмашек», подобных описанной. Скажем, такая: вот, мол, вырасту большой, тогда я им и покажу, а пока и потерпеть можно. Или: вот закончу школу, тогда и начнётся жизнь, а пока в ней, в жизни-то, помытарствую – это можно, ведь толком она ещё не начиналась. Или: вот закончу институт, устроюсь на престижную работу, то и будет настоящая жизнь, а пока уж – так и быть – пусть побудет куцая вот эта. И многое-многое прочее – в том же духе!

Суть явления? Да просто с психогнётом люди справиться не могут – сейчас, – и подспудно это откладывают на будущее! Ну, окончательную справившесть, с тем чтоб сейчас довольствоваться суррогатной, только в первом приближении осуществляющейся.

А уж предлог откладывания – дело десятое, на то он и предлог! Им может быть и смена места («А вот там – заживём!»), и закончившесть важной работы (сейчас «не до этого!», а тогда станет «до того!» – до поставки себе психокомфорта), и какая-нибудь приобретёнка будущая – вещь либо личное свойство («В силу которой тогда – мне будут и карты в руки!»).

То есть СОЖ что? Он «и нашим – и вашим»! Применяемость его как психоприёма – и полезна, и вредна.

С одной стороны, завуалированно оправдывается твоя немогущесть – толком справиться с психогнётом, а потому облегчается несение недоубранности его, от той немогущести проистекающей. И это полезно, чего зря мучиться! Обещая себе лучшее на будущее, негласно соглашаешься с худшим настоящим. Хоть сколько-то узакониваешь его у себя, а узаконенное переносить – легче.

Но с другой стороны, всем тем потворствуется его дальнейшему несению, недоубранного гнёта-то. Неуничтоженности его! Мол, кое-как получается жить и так, ну и сойдёт…

2. Так что психогнёт. Позитивный – негативный. То есть в двух ипостасях! Имеющий уровни – в каждой из ипостасей. И повышенный уровень негативного – оборачивается у человека СОЖем. А пониженный его уровень бывает у подвижников, как правило.

Что ещё сказать по СОЖу? Развлекательность брать толком не можешь – составители психоперегруза не дают, – но согласиться такое узаконить навсегда – значит признать себя фактически неживущим, вот и узакониваешь не навсегда, обещая ныне недобираемое себе на будущее. Не ленясь развивать при том обещании необходимую веру.

И «развлекательность» здесь – в широком смысле, просто в значении того, ради чего живёшь, так или иначе имея своё понимание вопроса жизнепредназначенности. 

3. Перетяжелёнка жизнью. Непреложно оборачивается психоперегрузом. А уж в нём – вся причина! Первая его стадия – СОЖ, вторая – психостаз. Характеризующийся подсознательной разделяемостью жизнеустановки: «никаких изменений!» В смысле подспудной твоей запрещаемости жизни хоть сколько-то по отношению к тебе меняться. Хоть в чём-то, даже в мелочах. И чем сильнее психостаз, тем мельче мелочи, до которых дотягивается такой запрет.

То есть что? Когда психогнёт закритически велик, можно говорить о перетяжелённости психики. В СОЖ впадаешь попросту оттого, что не можешь справиться с наличным своим психогнётом. И вынужденно соглашаешься его терпеть и нести, перед собой «отмазываясь» откладыванием лучшей жизни на будущее.

Итак, не можешь справиться с наличным психогнётом. А не можешь из-за психоперегруза. Перетяжелённость психики, излишне велика масса у наличных внутренних реакций! Прежде всего их, хотя перетяжелять психику вообще способны и другие психообразования. И когда суммарная масса всех психообразований становится закритически большой, она приобретает свойство самоподдерживаться. Психоперегруз самоподдерживается! Оттого и не можешь с ним справиться. Вот уж действительно: «вход рубль, а выход два!»

Перетяжелиться можешь по-разному: из-за количества своих психообразований (оно завышено!), из-за интенсивности их, присутствующих в нормальном количестве (она у них излишне велика!), или просто вследствие их тогда большой насыщенности – при обычных интенсивностях. Ну и вариант, когда вследствие всех причин сразу. Либо вследствие какой-нибудь их пары. И количество, и интенсивность, и насыщенность психообразований сказываются на их суммарной у нас «массе».

4. Так что, психоперетяжелённые лица не хотят идти на изменения. В смысле изменений в своей жизни, смены её вида, наполнения. В чём бы то ни было. Тáк звучит, если выражаться общеупотребительно. Выразиться же психограмотней, то настроены избегать изменений своей внешнести.

Отчего такой настрой? А всякое изменение обязано быть отображено перераспределением внутренних реакций, но масса последних – стазирована из-за излишней величины, чем и отталкивает любую другую картину реакций, кроме той что есть.

Или скажем иначе. Дополнительно задеваются (на то и изменение!) с-собственности и притязания, соответственно должны возникать психообразования, знаменующие твою нейтрализацию задетости: или путём защиты задетого, или путём отказа в себе от него. Однако новые психообразования – нагруз для психики, и поскольку протекает всё в фоне и так уже её перегруза, то естественно оказываешься против такого дополнитеного нагруза.

Выход в психоразгрузе. Если надо – тотальном! Надо же бывает, если психоперегруз – выше некоего критического. Ибо если он – выше, то приобретает свойство фиксироваться и самоподдерживаться – в тебе. И без означенной тотальности – его не лишить этого свойства.

Психоразгруз – освобождаемость от психообразований. В первую очередь – внутренних реакций. Распускаемость их – тобой у себя. И тотальный тут – то без вникания в смыслы психообразований, ради их возможной пощады (мол, пригодятся). Последнее допустимо, когда есть у тебя ещё психорезерв – в виду массы наличных психообразований, – но закритичен перегруз – это когда резерва как раз нет. Тогда масса психообразований – уже угрожающа, и в виду её уж «не до жиру». Суметь бы только вымести себя (свою личность) изнутри, и не до рассусоливаний, кáк мести.

Как производится психоразгруз? А отказываешься от своих былых дел, которые его породили! И отказ такой – в первую очередь отказ от плодов тех дел. Каждое ведь дело производится по типу «для чего-то».

5. Имеешь психоперегруз, так тебя, фигурально выражаясь, время от времени внутренне колотит. Тут застрельщиком всего, напоминаем, бывают изменения внешнести. Или сказать – вó внешнести. То есть стазируемость внешнести – вот лицо психоперегруза, а как внешнесть «перестаёт хотеть» стазироваться, тут всё и начинается. Ты вынужден ей отвечать, тем впадая в психореакции, а их и так – перебор, вот и начинается внутренний колотун.

То есть колотун такой – как нарушение психостаза. Твоей удерживаемости себя в психоступоре, недопускаемости никаких дополнительных психореакций. Которая оттого, что достаточно велика масса психогнёта, коим психореакции – помимо прочего – для нас предстают. Коим «по-совместительству» всегда у нас выступают, в привычной незаметности нам того. Вот дополнительного гнёта ты остро и не хочешь, а таки он появляется, так тебя и начинает внутри (ну, в психике) колотить. В смысле – сотрясать.

6. И СОЖ как у магаданцев – это когда психоперетяжелёнку свою не осознаёшь, в силу её недостаточной для того величины.  А когда увеличивается, постепенно начинаешь осознавать – как свою вляпавшесть, – и для отдыха требовать уже «особое место». Типа чего-то идеального, где тебя никто не трогает, всё необходимое есть, и прочее в том же духе. А без такого места – психовысвободиться и не пытаешься. Откладывая до него это дело.

Особое место – это вам не вшивая Большая земля! Бывшая в качестве внешней благодати, несущей внутренний отдых, до которой психоперегруз вменяется терпеть. А теперь вот другой символ такой благодати! Который покруче: более претенциозный, менее достижимый. То есть СОЖ с особым местом – на ступень менее преодолимый. Так сказать, усугублённый вариант. Заметно труднее изживается.

Так что второй вариант, когда инфантильно западаешь на особое место – в качестве символа при СОЖе. А есть ещё и вариант третий. Замешанный на общей нацеленности жизни на нирвану, когда нацеленность такая в психику проскочила преждевременно. Из-за чтения «умных книг». Начитался, и результат того – психоперетяжелёнка способна оборотить против тебя. В двух формах. 

Первая в том, что невольно набираешься негативного психогнёта – в скрытый противовес своей нирванической нацеленности. Как намереваемости на то, прихода в себя чего ты подспудно пока боишься. Или пусть даже не боишься, но хотя бы находишь себя технически к такому не готовым. Незнающим что делать в том напрямке! Вот и цепляешься за постнирваничность – как дорогую пока тебе связанность с фактом рождения. Такая слабость могла быть у тебя и без психоперегруза, но он, возникнув, ей способствует, её усугубляет.

Как тут набираешься негативного психогнёта? А маскируешь от себя свою неготовость, «отмазочно» ставя условия походу к нирване: мол, пусть сначала настанет вот это и то – чтоб я мог её добыванием заняться. И коль «этого и того» пока нет, то тем и начинаешь себя подчёркнуто угнетать. И чем сильнее намерился на нирвану, тем и так вот самоугнетаться будешь сильнее.

И вторая форма. Она в том, что фактом будущей нирваны порочно оправдываются нынешние страдания – от всяческих набираемостей негативного психогнёта. Мол, при нирване этого точно не будет, а потому пусть себе пока побудет.  

Тут можешь даже нарочито и искусственно набираться психогнёта, в этакой порочной эйфории: мол, сейчас всё позволено, именем будущей нирваны прощается.

В общем, при классическом СОЖе нынешние неурядицы покрывал Большой землёй, а тут покрываешь нирваной. Особенно, если в ориентировке на неё жизни – пребываешь невольно и безусловно. Тогда нирвана предстаёт тебе тем, что неизбежно наступит, и под этот факт психостаз умудряется консервироваться. На законных, так сказать, основаньях объявляя допустимым составляющий его психогнёт. В виду неизбежности нирваны как от него, того гнёта, свободы.

То есть тоже своеобразный СОЖ – именем нирваны! Для магаданца попасть на большую Землю – значило «зажить по-настоящему». Когда ничего уж не откладываешь, делаешь то, к чему считаешь себя предназначенным, – всё на волне психоблагополучия, поставленного той землёй. А тут благополучие психики обещает нирвана – вместо Большой земли.

7. Теперь о составителях психопергруза. Или сказать – гранях его. Воплотителях. Он, конечно, есть следствие всéх наличных твоих психообразований, но другое дело – лежащее в его бáзе. И чтó лежит? А вот:

1. перепнутость-сверхреактивность

2. общая психанувшесть на жизнь (ну, запсиховавшесть на жизнь как целое!)

3. неспецифическая психонабранность, где прежде прочего – неспецифическое непринимание

4. долг самому себе – как самонепослушание (а по-другому ещё сказать – внутренний долг)

5. летун – как твоё самонепослушание тоже, но не из-за тебя самого (когда чего-то ты у себя в психике «нахимичил», не туда в ней зашёл, и оно так вот своеобразно сказывается – в твоём увиливании от себя самого), а как приложенность к твоей психике летуна (коим шаманы прозывают эфирную сущность, насобачившуюся на нас – на каждого – влиять, встраиваясь в психику)

 

Охарактеризуем этих составителей. Хоть что-нибудь по каждому ещё сказав – помимо сказанного при его заявке.

Начнём с неспецифической психонабранности. Такая набранность как психогнёт, который уже есть, но ещё не известно, какой. Как жокер в карточной игре!

Отставленные психореакции определённого толка: типа уже есть, включились, но ещё не проигрываются. Как заданность нами в себе того, что они будут, но ещё надо, чтоб стали!

Так бывает, когда не среагировать – уже не в силах, но в силах ещё отложить – по нужде или прихоти – разворот среагировавшести. То есть среагировал, но пока неспецифически, а будущее смыслооспецифичивание этой реакции – прояснит картину.

Особое вниманье тут – смыслонеспецифической психонабранности негативного толка, постоянно норовящей оспецифичиться на материале жизни, и тем начать на жизнь давить. Тебя терзать.

Главный её у нас воплотитель – неспецифическое непринимание. Как неконкретизированное по смыслу непринимание. Совершéнно не конкретизированное! Тем самым, выступающее просто голой требуемостью чего-нибудь занепринимать!

Так сказать, твоя отдавшесть себя неприниманию вообще, непрерывно стремящаяся смыслооспецифичиться, чтобы начать тебя терзать.                            То есть неспецифическое непринимание – приуроченное к жизни лишь по типу «вообще», как бы разлитое по всей жизни. «Вплавленное» в жизнь без приуроченности к её элементам, и тем всегда готовое приурочиться, то бишь смыслооспецифичиться. Потому и выступает «просто голой требуемостью чего-нибудь занепринимать», как мы о нём выразились в самом начале.  

 

Продолжаем характеристику психоперегруза. Теперь внутренний долг – как его составитель. Иначе сказать, твой долг самому себе, выражающийся в психофеномене твоего самонепослушания, которое специально демонстрирует твою себе его неотданность, того долга.  Тем, что себя не слушаешься, от себя как раз и требуешь его отдачи. В той или иной степени не подчиняешься себе!

Как выглядит самонепослушание? А например, ни с того – ни с сего приходит в голову какая-нибудь провокационная мысля. Ты её хотел и производил? Вроде нет, плюс она такая (как сразу ясно!), что ты такую и не мóг бы хотеть. Значит, ты был психораздвоен: одна твоя половина – официальная! – той мысли и не искала, но вторая – скрытая – незаметно её производила. Или раздвоен ты не был, но кто-то в тебя-психику вмешался – тем всунув туда ту мысль. Издревле ведь говаривали: мол, чёрт нашептал.

В продолжение самонепослушания – в «раскрутку» той пролезшей мысли! – способен возникать поведенческий мотив. Позыв сделать то, что она предлагает. И против этого мотива уже неприкрыто приходится бороться, себя не пущая в то дело.

Откуда берётся внутренний долг? А от нашей самопринуждаемости! От заставляемости себя что-то делать. Не хочешь, а делаешь: как говорят в народе – «через не хочу!» Неофициальное психораздвоение, и попираемая половина берёт себе на будуще право тебе – как попирающей половине – перечить. И чем больше (ну, длительнее и сильнее) ты её принуждал, тем большее успевает взять она такое – против тебя – право. Оно-то потом и маячит твоим неотданным долгом самому себе! А отдать его, значит примириться с той половиной – по разъединившему вас вопросу. Где один из путей – «задним числом» аннулировать то своё принудное делание. А начинаешь возмущаться его отсутствием – вместо возмущавшейся его присутствием другой своей психополовины, – так уходить в сторону по жизни: дескать, ни ей, ни мне. Ни того моего дела, ни того, чтó она хотела взамен его. А то и покруче такого: нааннулировать в психике столько, чтоб вообще не возникало того выбора. Той «вилки дел».

И возможно, кстати, и обратное: по каким-то соображениям заставляешь себя что-то нé делать. Преодолевая ту свою условную психополовину, которая рвётся делать. Но это сводимо к первому варианту! Ведь когда другая твоя половина рвётся что-то делать, а ты к тому не даёшься, то можно говорить, что ты заставляешь себя делать неделание того чего-то. Только и всего.