Текст книги "Гроза над Миром"

Автор книги: Венедикт Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 46 страниц)

– Элиза Маккиш! Поручаю твоим заботам Протекторат Тир. Пекись о его процветании, я буду тебе опорой во всем, в чем смогу. Возьми свой мандат... Хозяйка Тира.

Элиза подошла, приняла документ, наделивший ее огромной властью. Глянула на рядом стоящее кресло.

– Я сяду.

Хозяйка пожала плечами. "Дело твое: хоть стой, хоть падай". Потом не выдержала:

– Терпеть тебя не могу!

– Можешь... – устало ответила Элиза, – Мы с тобой, вроде родные стали. Две брошенные женщины. Когда-нибудь... все забудется. Минувшие дни всегда светлей настоящих. И этот станет таким.

1358 год, где-то в апреле.

– Почему не доложил? Почему не доложил? – вне себя твердила Хозяйка.

Ее секретарь, лохматый, бородатенький и очкастый молодой человек (далекий предшественник гениального Валентина), наклонил голову, толи, демонстрируя покорность, толи чтобы скрыть ухмылку. Хозяйка подошла, что там, подбежала к нему и, поколотив по спине, пару раз рванула секретаришку за пейсы.

Ойкнув, для порядку, он с упреком сказал:

– Как только узнал, так и явился под укоризну глаз ваших.

– Врешь!

– Когда я вас обманывал?

– Ты сигарету выкурил, прежде чем ко мне идти.

– Так то – нервы. И... может – последняя, как отказаться?

– Убью... – выдохнула Хозяйка, и добавила, – Когда-нибудь. Реконструкцию событий, живо!

Секретарь уселся на стул, закинул ногу за ногу, приставил палец к переносице, изображая мучительное раздумье. Хозяйка терпеливо переждала всегдашнюю преамбулу, зная, что дальше он начнет излагать подробно и без запинки.

– Э-э-г-м-м,... в общем, дело было так...

– ...Маккиш, Элиза. Шестьдесят девять лет. Положение весьма серьезно, сказал врач приемного покоя, с профессиональным безразличием разглядывая Элизу.

– Мне остался год, – торопливо сказала Элиза.

– Меньше. Судя по анализам в вашей карте... Удивительно, как вы еще держитесь на ногах.

– Сколько? – Элиза внезапно охрипла. Она привыкла к мысли, что через год ее не станет, но смерть, оказывается, уже рядом?

– Два месяца, от силы – три. И, как вам уже сказали, мы – не лечебное учреждение, а исследовательский институт.

Элиза уронила голову на руки.

– Я... очень богата. Очень. Так вот... Все, что у меня есть, вы слышите? Все.

– Возможно, ваш случай окажется интересным.

– ...Можно мне увидеть вашего директора?

– Доктор Гаяр не вполне здоров. Все финансовые вопросы вы обсудите с его заместителем.

– Скажите... – с надрывом спросила Элиза, – Хоть один шанс у меня есть?

– Пока не знаю. Сейчас вы пройдете новое обследование. Будем с вами работать.

Ее обследовали намного тщательней, чем в клинике Ганы, города, где жила Элиза, уйдя в отставку, когда почувствовала, что силы ей окончательно изменяют. Отдельная палата, вежливые врачи, ласковые сиделки. Два дня держали под капельницей, после этого у Элизы наступило ухудшение, сильно поднялась температура.

– Так и должно быть, – сказал лечащий врач, один из двоих учеников Гаяра.

В течение месяца процедуру повторяли несколько раз, и Элиза окончательно ослабела. Она уже не вставала, дни проходили за днями в странном полусне. Обезболивающее? Однажды она проснулась, чувствуя, как жар охватывает тело такое повторялось неоднократно. Все чувства обострились: сумеречный вечерний свет в окне слева от кровати представлялся невыносимо ярким, жужжанье кружившей под потолком одинокой мухи казалось визгом циркульной пилы. Она, наконец, смолкла – мучительница вылетела в раскрытую дверь. Вошла медсестра, сделала Элизе укол. После него она должна заснуть.

На грани яви и сна ей послышались голоса. Начинались галлюцинации.

– ... Показательная динамика.

– На этом можно закончить. Значимый результат... Необходимая дополнительная проверка метода.

– Шеф узнает – взволнуется...

– Никаких проблем. Смерть – не от передозировки. Не выдержал организм.

– Пожалуй. Вы займетесь?

– Тогда делиться будем не поровну, а по честному...

– ...Полагаюсь на вас... коллега...

Элиза широко открыла глаза. Она спит? В темную палату проникал луч света от неплотно прикрытой двери. Ее обманули. Одурачили. Выманили все сбережения и хладнокровно умертвят. Опыт закончен, получен ценный научный материал.

Вставать было немыслимо трудно, тело просило покоя. А разум требовал: бежать. Немедленно, пока не пришли делать новый укол. Или – ее уже отравили?! Она стояла, балансируя, готовая снова упасть на кровать, пока не прошло головокружение. Делая осторожные шаги, (двигаться было трудно, как по пояс в воде), подошла к двери и плотно притворила, почувствовав себя в безопасности.

Она вылезла из окна, держась за штору, и стала спускаться, цепляясь за вьющиеся по стене виноградные лозы. Невысоко. Второй этаж, она справиться. В затуманенном сознании она сама себе представлялась молодой, сильной женщиной. Темнота, шершавый, перекрученный стебель в ладонях... Она вспомнила, кто она и где и поняла, что теряет сознание и сейчас сорвется. Мрак из абсолютно черного стал ночным, лунным. Она стояла на земле, крепко держась за толстое корневище. Сердце быстро стучало, ночная прохлада не ощущалась, хотя на Элизе не было ничего, кроме нижней сорочки.

Огляделась. Элиза находилась в обширном и захламленном дворе института, обнесенным высоким бетонным забором. Выход находился по ту сторону здания и охранялся привратником. Тогда Элиза побрела к забору и медленно двинулась вдоль него, ни на что не надеясь и была вознаграждена. В одном месте бетонные блоки разошлись, и образовавшаяся щель была закрыта дополнительной плитой, без лишних сложностей просто прислоненной рядом. Она, в свою очередь, со временем также просела и отъехала немного в сторону.

Элиза на четвереньках протиснулась под каменный шатер, извернулась и до половины высунулась наружу, ощутив ладонями асфальт тротуара. Еще немного и она окажется на свободе! Она дергалась, пытаясь оттолкнуться ногами, перевалилась на бок... Ее вдруг начало знобить, а от тротуара, нагретого за день солнцем, исходило приятное тепло. Оно придало сил и Элиза, наконец, выкарабкалась. В голове мягко шумело, руки и ноги стали необычайно легкими. Опираясь о стену, Элиза поднялась. Прохожих в этот час не видать, Элиза была одна. Свет недавно взошедшей Обо оказался необычайно ярок и Элиза увидела, что это результат ее сближения с Минной. Обе луны стояли в небе рядом, слившись в фигуру, напоминающую матрешку. Ночь соединения – явления нечастого. "Мне повезло увидеть", – сказала себе Элиза и пошла навстречу лунам, зная, что не доживет до утра.

– ...Точно отвечающий описанию внешности, труп неопознанной женщины был кремирован за день до того, как я докопался до правды. Чуть-чуть не успел, закончил свое повествование секретарь Хозяйки.

– Рон знает об этой грязной истории? – спросила Хозяйка.

– Я решил его не тревожить.

– Хорошо. Последнее. Как ты выбил признание из обоих ученых мужей?

Секретарь широко ухмыльнулся, глаза его лукаво блестели за стеклами очков.

– Э-э-м-м... Я решил обойтись без поджаривания на медленном огне, или наматывания кишок на барабан, а просто предупредил, что вы требуете обоих к себе на ковер и спрашивать будете о госпоже Маккиш.

– Только давай их мне по одному. В случайном порядке. Молодец, хвалю. Извини, что тебя побила.

Каждому из ученейших докторов Хозяйка сказала одно и тоже:

– Если опыт Гаяра удастся, то один из вас станет директором ГИН, второй – его заместителем. Кто будет кто – я еще не решила. Если кто-то из вас умрет, до назначения или после, то второй никогда не будет или не останется директором. Поэтому не трудитесь убивать друг друга. Если же доктор Гаяр не выживет – вы оба станете мне не нужны.

Спасибо также за то, что вернули мне деньги, незаконно присвоенные Элизой Маккиш – рука у нее была загребущая. Перечислите их со своего счета на вот этот. Проценты за хранение можете оставить себе.

– Мы с Андреем ждали вас через день. Думали, похвалимся результатами, скоординируемся на будущее... и ты отвезешь меня... – чуть слышно сказала Нина седовласому.

Она лежала в постели, правая рука забинтована, порезы на ногах заклеены заживляющим пластырем.

Седовласый улыбнулся.

– Попутный ветер. Люблю успевать вовремя. Из радиосвязи с Геллой, из радиоперехватов я представлял, что стряслось и где тебя искать. Спустили наблюдателей, и шли под их корректировку курса. Выудили тебя, словно рыбку. А истребитель, что атаковал вас, разбился. Пилот потерял ориентировку в облаках.

– Поцелуй меня, – попросила Нина, – А то помру не целованная накануне своего дня рождения.

Он усмехнулся, наклоняясь.

– Вообрази себе: я никогда не знал, когда ты родилась.

– Давно решила, что 1 января, чтобы не путаться в календарях.

– Но другое знаю о тебе наверняка. Немолодые люди тебе неприятны.

– Неправда.

Их взгляды встретились.

– Так было, – призналась Нина, – Теперь мне кажется – это я урод.

– Сверхчеловек, скажем так.

Нина пошевелила пальцами забинтованной руки.

– Это точно.

Седовласый не заметил иронии, или сделал вид, что не заметил.

– Поэтому ты и не можешь никого полюбить.

– Любовников у меня, мужчин и женщин было выше крыши, – тихо сказала Нина, А по-настоящему я любила только одного человека. Он этого так и не понял. В отместку я разлучила его с любимой женщиной. Когда же он попал в беду... я могла помочь, но не стала этого делать. Подошло время и мне самой стало плохо, я усомнилась в своих силах и вспомнила, как когда-то он меня выручал. И позвала... и вытащила... и использовала в своих целях.

– Надеюсь, тут-то он и пригодился, – сказал седовласый, целуя ее.

Дверь каюты приоткрылась на деликатную величину, послышался голос адъютанта:

– Хозяин Гариг, адмирал Гелла на связи.

Гариг извинился перед Ниной и прошел в радиорубку. Радист протянул ему наушники. Андрос Гелла был краток:

– Вы там Майю послушайте: очередной раздрай. Не от моей ли хлопушки они так вздрогнули? Потом еще свяжемся, решим, как быть. Отбой.

Гариг последовал его совету. Новости оказались занятные, и он задумался. Неужто последняя соломинка сломала спину тягловому стиксу? Центр Эгваль развивался гораздо быстрее окраин, Майя в последние годы засосала в себя четыре пятых всех финансовых капиталов страны. Востоку досталась роль сырьевого придатка и поставщика пушечного мяса. Остальным на периферии тоже пришлось несладко. Утомленная войной страна ждет, что вернутся мир и покой, былые светлые дни.

А восточные провинции продолжают наперегонки состязаться в провозглашении "деклараций независимости". Если их пример окажется заразительным, то ОСС останется править в Майе и более нигде. 12. БЕШЕНЫЙ ФЕРЗЬ

– Нас пристрелят на выходе, а у меня прекрасный аппетит – вот что странно, Астер подцепил вилкой из тарелки с яичницей изрядный кусок бекона.

– Это оттого, что я хорошо готовлю, – Ив, против обыкновения, с утра уже "принял на грудь", смотрел весело, только в глазах притаился колючий мрак.

Астер осторожно выглянул из окна кухни, где они с Ивом завтракали.

– Никого не видать. Может я зря шизую?

– Вы с этим комиком Бруно вчера говорили исключительно намеками, чтобы я не понял. И все же... "Ренессанс" – это общая процедура оздоровления организма. Все бы ничего, но исследователи из ГИН так и не справились с некоторыми побочными эффектами. Ты, как политик и пройдоха по натуре – осведомлен о деталях проекта более других. И Бруно выжимал из тебя подробности. Он откровенно насмехался над твоими попытками скользить по поверхности и выключил диктофон на середине разговора. Теперь жди допроса с применением "препарата правды".

На виске Астера билась жилка.

– Нет. Он знает все или почти все. Пришел только из любопытства: посмотреть на результат... – Астер заставил себя замолчать, набив рот едой.

Ив налил себе еще.

– Сорокапроцентный це-два-аш-пять-о-аш, – вот средство оздоровления. Тоже с побочными эффектами, гхм! Будь! – он проглотил водку, шумно выдохнул. Его крупная физиономия раскраснелась.

– Я, брат мой, Астер – тоже знаю все. Подсознание – странная штука. Отмечает и складывает в копилку факты, разрозненные сведения, а потом... рраз! Готово! Я же – артист. Художник. Уверяю тебя: можно сымитировать облик, манеру речи, почерк даже. Нельзя только скопировать пластику, моторику тела. Всегда будет видна фальшь, подделка. Я – человек сверхнаблюдательный. И давно задумался о проблеме правых рук.

– "Правых рук?" – поднял брови Астер.

– Моя бабушка, царствие ей небесное...

– Горянка, ты говорил.

– Красавица, в нее влюблялись без памяти, но она, строгих нравов, выбрала того, кто показался ей достойным. Не горца, кстати.

– Романтичная история, ну и что?

– Девушка – инвалид. Без кисти правой руки. Потеряла ее, пытаясь пристрелить Хозяйку. Отсюда мой интерес к Острову и личности его владыки – бабуся не раз и не два вспоминала тот случай и много чего всякого. Спустя десятки лет могла, как наяву описать обстановку, лица, кто где стоял, что говорил... "Рука моя полна силы", – сказала Хозяйка. И сдержала слово, уничтожив целый народ. Остатки его рассеялись по Миру и постепенно ассимилировались.

Ив снова потянулся к бутылке.

– Надеюсь, у бабушки было не две правых руки? Чья вторая? – своей язвительностью Астер перебил нарастающую угрюмость Ива.

– А?.. – Ив мутно уставился на Астера, – Потом. Нам пора. В моей студии будем в безопасности. Никто не понясё... посянё... не посягнет! Вот!

Он выбрался из-за стола и широченными шагами направился к двери, почти не раскачиваясь на ходу. Астер с трудом поспевал следом. Они шумно спустились по лестнице, вышли из подъезда, огляделись. Авто Ива сиротливо стояло поодаль, так как он его оставил, привезя вчера мокрого и продрогшего Астера на свою "тайную квартиру".

Астер чуть не вывихнул себе глаза, пытаясь углядеть слежку, но тихое мирное утро не оскверняли никакие признаки присутствия шпиков. "Пока Бруно не допросит меня с пристрастием – я в безопасности...", – успокоил себя Астер. Он не пустил Ива за руль и повел авто сам, игнорируя путеводные указания Ива, поскольку адрес его офиса в Майе и без того хорошо знал. На середине пути, когда они проезжали мимо круглосуточно работающего ресторана, Ив вцепился в плечо Астера, требуя остановиться.

– Пивка хочу! Сушняк начался... – Ив открыл дверцу на ходу и Астер, чертыхаясь притормозил. Ив неуклюже вывалился на мостовую и на четвереньках двинулся к вожделенной цели. Астеру пришлось выскакивать следом, и дав Иву затрещину, уговаривать вернуться к прямохождению. При этом оба продвигались к ресторану достаточно ходко, так как Ив не сбавлял скорости. Взрывная волна мягко ударила Астера в спину и он, инстинктивно вытянув вперед руки, шлепнулся наземь, довольно точно повторив позу товарища.

– "...Невозможно скопировать пластику", – передразнил Астер Ива, свежеумытого, свежепричесанного и заметно протрезвевшего. Они сидели у него в студии, разглядывая фото двух задниц – своих собственных, удачно пойманных в кадр корреспондентом безуспешно конкурирующей с Ивом муниципальной службы новостей. Кто ж знал, что этот негодяйчик любит там ошиваться?

– Я же говорил: спиртное замечательно оздоравливает людские организмы... рыгнув, заметил Ив. Не нажрись я с утра...

Ив повернулся на своем скрипуче вертящемся стуле, заревел помощникам:

– Эй, гомики! Этот пошлый кадр – в наш эфир тоже. И текстовку: "Святоши из ОСС в очередной раз провалили задуманное ими убийство Известного Видеомастера. Его автомобиль взорвался, когда Рауль Хорхан остановился выпить пива. Его любимый сорт "Пожарник", не только тушит пожар в желудке, но и спасает жизнь!

– И рекламу приплел... – восхитился Астер, – Так кто из нас пройдоха?

– У меня контракт... – пояснил Ив, – Надо отрабатывать. Я же не политик, и продаться не могу. Ох, извини, на тебя не намекаю. Ты – политик честный.

– Да. Честный политик продается только один раз, – подтвердил Астер.

Ив оставил его замечание без комментария. Астер давно продался Острову и отработал деньги сторицей. Не его вина, что работодатель больше неплатежеспособен. Хотя, кто знает?

Под Новый год Марте Зу не повезло дважды. Первое: на сорок втором году жизни она выглядела слишком молодо и сохранила фигуру. Второе: устав слушать предновогодние последние известия о скором успешном подавлении мятежа на востоке, о столь же скоро предстоящей поимке депутата Астера (все знают, что он преспокойно живет в славной столице Майе и не думает скрываться), Марта, прикинув, что до начала комендантского часа остался еще час (каламбур, блин...), решила забежать в магазин напротив. Сын позвонил, что сейчас приедет, повезло подбросят на служебной машине, с транспортом нынче туго. Поговорив с ним, она снова глянула на часы: осталось пятьдесят шесть минут. Накинула плащ, что-то прохладно этим вечером... Видео вопило вслед, что преступница Вандерхузе опять-таки, вскоре, будет схвачена. Давно ли ее носили на руках – красавицу и гениальную актрису? "Никакая она не красавица", – решила Марта, проверяя в кармане, не забыла ли ключи и документы.

Патруль остановил ее на выходе из магазина.

Астер вырулил на 47 улицу и притормозил, движение впереди было перекрыто. Нервно сглотнул. Через двадцать минут начнется комендантский час, он надеялся успеть доехать до офиса Ива. Последнее время они с ним приобрели привычку считать дни. Этот был сороковым со дня его побега – нехорошая цифра. Бруно, как будто оставил их с Ивом в покое, они не замечали за собой надзора, но муха тоже не замечает паука. Несколько встреч с коллегами из Конгресса убедили Астера, что дела плохи. Депутаты запуганы, о судьбе бывшего президента ходят самые разнообразные слухи, в том числе, довольно мрачные. Сам Астер был убежден, что Солтиг пока что жив. Для укрепления власти самозванцам нужен (учите историю!) некий символический акт, отрезающий пути к отступлению, перечеркивающий предыдущее политическое устройство. "Цареубийство. Публичное или нет, но с широкой оглаской. Дескать, трепещите все", – Айвен заметил за собой еще одну перемену: раньше он включил бы сирену с мигалкой и проехал бы, плюя на все запреты. А теперь осторожно опустил ветровое стекло, протянул подошедшему патрульному документы.

– "Сейчас скажет, что я арестован..."

– Дорога закрыта! В объезд, пра-ашу!

Астер облегченно вздохнул: пронесло. Его час не пробил. Разворачивая машину, он оглянулся и увидел, что патрульные окружили лежащее на мостовой тело. Темный плащ сбился, открывая голые ноги. Женщина. Рядом валялась полная хозяйственная сумка. Астер свирепо надавил педаль газа. Тронул переключатель на рулевом колесе, взвыла сирена, свет мигалки на крыше его авто отразился в темных стеклах домов по обеим сторонам улицы.

Ив встретил его в операторском зале. Верхние лампы были погашены, переливалась разноцветными огнями новогодняя гирлянда на стенах, сотрудники Ива, оставив рабочие места, сгрудились вокруг своего руководителя, благодетеля, друга. Огромный экран на стене пестрел колонками новостей из всех уголков Мира.

– Вот она, наша империя! – провозгласил Ив, воздев волосатую руку с зажатой в ней бутылью шампанского, – Привет, тебе, Айвен, борец с тиранией! Ты слышал новость? Цензурная комиссия при этом хорьке предписала нам прекратить вещание!

– И что вы решили? – обратился Астер ко всем: молодым, средних лет, пожилым, мужчинам и женщинам, составлявшим разношерстый и, в то же время, единый коллектив видеоимперии Ива.

– Удовлетворим Бруно на пятьдесят процентов! – ответил Ив.

– Это как? – улыбнулся Астер, давая возможность Иву продолжить грубую шутку.

Ив поставил бутылку на столик и вытянул правую руку.

– Это – сто процентов. А это... – под общий хохот он ударил ребром ладони левой по сгибу локтя правой, – Это пятьдесят!

– Когда я ехал сюда,... они убили еще одну женщину, похожую на Нину... сказал Астер.

– Сколько это будет продолжаться?! – выкрикнул кто-то.

– Не знаю. Только в ответ на отказ подчиниться они будут стрелять. Вы подумали об этом? Ты об этом подумал? – Астер повернулся к Иву.

– Меня они голыми руками не возьмут! – хрипло ответил Ив, – Что до остальных, то я отпускаю домой всех, кто не хочет остаться со мной.

– Я – с тобой, – просто сказал Астер, – Неплохо бы прикинуть, сколько в этом здании можно держать оборону, и какими силами.

– У меня в службе охраны тысяча человек с автоматами. Людей я подбираю сам и уверен в них.

– Хорошо, – кивнул Астер, – Значит, часа два, пока не подтянутся танки. Ты уже известил Бруно о нашем ему новогоднем подарке?

– За пять минут до твоего приезда.

– Так чего мы стоим? Наполняйте бокалы! – воскликнул Астер, – С Новым годом!

Звенели бокалы, раздавался веселый, немного нервный смех, никто, включая Ива, не осознавал до конца, что впереди настоящая кровь и, настоящая, не киношная, смерть. Цифры на огромном экране обернулись в 01.01.1384 00:00:00 и на нем появилась первая новость наступившего 1384 года от заселения Мира.

В связи с невозможностью исполнения Главковерхом Бруно своих функций я приняла на себя обязанности Президента Эгваль. Вице-директор ОСС, Полина Ждан

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Астер Ива.

– Ни черта, – отвечал Ив, – Но в том и прелесть. Наливай!

Бруно изумленно смотрел на свой живот, из которого толчками вытекала густая струя крови. Боли он не чувствовал. Шок. Повернулся, пошел к выходу и медленно упал головой вперед, весом своего тела распахнув дверь. Оружие, отобранное у Полины, выпало из его руки. УСПСН-2. "Стрелялка" на жаргоне полевых агентов... Один выстрел вперед, другой назад. Нетрудно научиться управляться с ней, чтобы не делать глупых ошибок. "Это я заставила его запутаться...", – Полина силилась встать, у нее ничего не получалось. "ПОМОГИТЕ МНЕ!"

Среди откликнувшихся на ее мысленный зов сотрудников случилось небольшое столпотворение, когда, вдохнув отравленного воздуха, очередной несчастный хлопался на пол. Пришлось еще раз скомандовать им: "Не дышать! Хватайте меня и тащите подальше в коридор!" Бруно увезли в госпиталь, где он, несмотря на отчаянные усилия врачей, через два часа умер. А Полина, все еще пьяная от дурмана, смогла внушить своим спасителям, что Бруно погиб по собственной вине, небрежно демонстрируя ей свою ловкость в обращении с оружием. Про парализующий газ, к тому времени рассеявшийся по этажу и ставший в малой концентрации безобидным, она заставила их забыть. Во всяком случае, позже никто не задал ей ни одного вопроса, на который ей не хотелось бы отвечать. "Оказывается, я могу и ЭТО".

Дальше все оказалось немыслимо просто. Шеф нелепо погиб. Остался его заместитель – женщина энергичная, волевая и при том – отзывчивая и приятная в общении. "Мы так растеряны, Полина... Не приберете ли вы в нашей лавочке под названием Эгваль?" Полина сама подписала указ о своем назначении – ибо кто еще в ОСС выше нее по званию? До наступления нового года оставалось тридцать семь минут. Все собрались в том же зале, где недавно толкал свою речь Бруно, и Полина не стала пудрить людям мозги.

– Последние приказы Бруно продиктованы паникой – я их отменяю. Безумная охота на миз Вандерхузе отныне закончена – я хорошо ее знаю, меня она послушается и оставит глупую игру в героиню Сопротивления. Сообщение о моем назначении передайте прессе. Позвоните Иву и скажите, что цензурная комиссия упразднена. Да... организуйте радиосвязь с... с адмиралом Геллой.

Она отпустила их и осталась ждать. Стрелки электрических часов на стене медленно ползли к цифре 14. "Вот тебе и Новый год, Полина". Ни торжества, ни страха перед будущим. Она не испугалась и тогда, когда, побледневший, вернулся офицер, посланный установить связь с Андреем. Несколько часов назад с авианосца "Габриэль Кон" стартовал странный гибрид: средний бомбардировщик с сидящим у него "на горбу" истребителем. На подходе к цели "самолет-матка" ушел обратно, а отделившийся носитель сверхоружия продолжил путь, направляемый радиокомандами, и взорвался на высоте трехсот метров. Огненный шар, вспухая, поднялся в стратосферу, расплывшись под конец уродливым багровым грибом. Его кривящуюся ножку образовывал столб подхваченной жарким восходящим потоком пыли. Ужас перед сверхоружием обратил в бегство армию, собранную Бруно для усмирения провинции Суор. "С Новым годом", – якобы сказал адмирал Гелла, – "На моей елке много таких игрушек".

"Бруно уже знал об этом. А я – была любовницей Андрея. Не будучи уверен, что я подчинюсь не Андрею, а ему, Бруно решил меня устранить. Как хорошо мы с ним сработались, что одновременно собрались убить друг друга!"

Циклон пришел в Эгваль с востока и принес ливни и ураганный ветер. Верхние этажи Дома власти заметно раскачивались под его напором, но стальной каркас небоскреба был рассчитан с учетом подобных напряжений.

– Поможем... Я распоряжусь выделить средства... – Полина повесила трубку и печально усмехнулась.

Восточные провинции затоплены наводнением, дома стоят по крышу в воде. Губернатор Суора, наплевав на "независимость", взывает о помощи, иначе следующих выборов ему не пережить. В политическом смысле. Внешней опоры у него больше нет – флот чокнутого "адмирала" исчез без следа. Когда чуть прояснилось небо, никто не увидел на сером от шторма море ничего, кроме смутного горизонта. Авианосцы Острова, наведшие панику на востоке страны, ушли, и Бог весть, где болтаются сейчас. "Андрей отыщется – уши ему оборву. Но все это потом, потом". Полина инстинктивно угадывала секрет успешного руководства государством. "Не делай ничего из того, что кажется тебе необходимым для всеобщего блага, а делай лишь то, чего уже не можешь не сделать". Страна – огромный организм, он сам себя регулирует, сам лечит, не требуя каждодневного вмешательства доктора. "Ум и образование – не одно и то же. Бруно был дураком", – решила Полина. Ее больше всего задело то, что Бруно успел сменить пароли к своей базе данных, и она не смогла ознакомиться с его последними достижениями на почве сыска. Что он говорил о Нине? О депутате, как бишь его... Астере? Намекал, что она, Полина – чужая среди людей...

Вошел помощник, тот парнишка, что был у нее в Вагноке – она его помнила и сразу истребовала к себе.

– Полина... Доставили бывшего комиссара в Вагноке, что был после вас...

Полина кивнула, и конвоиры ввели бледного молодого человека в модном дорогом костюме.

– Я возмущен... – начал он было, отпихивая локтями конвоиров.

– Да... безобразие, – задумчиво согласилась Полина, удобно устраиваясь в кресле.

Молодой поискал взглядом, где бы сесть и ему, но, увы, было негде. Движением головы Полина отослала конвой. Сказала нараспев:

– Можете жаловаться!

Бывший комиссар заговорил, захлебываясь словами, Полина ни разу не перебила и никак не выразила своего отношения к его рассказу. Наконец, молодой иссяк.

– Я поняла: гарем из сто одной наложницы из местных женщин, конфискации и расправы с неугодными, будь то граждане Острова или ваши сотрудники – все клевета. А Северина Тома – старая кляузница и вы правильно посадили ее в кутузку.

Полина встала со своего места и обошла молодого, удивленно заглядывая ему в лицо. Он растерянно поворачивался за ней следом.

– Деньги – нужны всегда. Недоброжелателей и завистников – к ногтю. Естественный позыв. Но сто одна девка?! Да женщине трех мужиков надо, чтобы затушить огонь в кратере вулкана! Герой! Геракл!

Она улыбнулась ему, и он подобострастно хмыкнул в ответ.

– Вот что мы сделаем, – заключила Полина, – Старую хрычовку Тома уже освободили и моим указом назначили на твое (и, бывшее мое, место). Тебя отвезут в казарму нашего женского батальона – девушки очень уж оголодали. Их будет ровно сто одна. Наслаждайся. Та, на которой ты не сможешь – тебя расстреляет.

Она нажала кнопку на столе, вызывая конвой. Когда молодого уводили, он заорал ей:

– Ты – хуже Хозяйки!

– Может быть... – прошептала Полина, – Может быть. Когда за дерьмо возьмешься, бежишь мыть руки. После тебя хочется вымыть мозги. Бедная Хозяйка... О скольких подонков у кормила власти можно перепачкаться за пятьдесят лет. Я начинаю ее понимать.

Она села обратно за стол и уронила голову на скрещенные руки, захотелось перевести дух. Замурлыкал телефон.

– Уже? – удивилась Полина, – На какой по счету, прости за любопытство? Так я и думала. Гаремы – забава импотентов. Ладно, если у тебя больше ко мне ничего нет, я пошла отдыхать. Что?!

Неопознанный летающий объект был замечен радарами на южной границе Эгваль, когда, медленно двигаясь против ветра, все же уступил его напору. Тогда он взмыл вверх, отыскивая спокойные воздушные слои, но нынешний циклон был слишком мощным для такого незамысловатого маневра. Летательный аппарат уносило ураганом все дальше вглубь Эгваль. Когда он вошел в зону ПВО Майи, его обстреляли из зенитных орудий. С тех пор он неуклонно терял высоту. Пилоты поднятых на перехват истребителей доложили, что это большой дирижабль. На оболочке заметны пробоины и один из моторов сильно дымит. Определили и принадлежность воздушного корабля, на нее указывал опознавательный знак: желтый круг, перечеркнутый снизу черным треугольником – Протекторат Тир.

– Нам лучше уничтожить его, пока не поздно, Полина! Он способен нести на себе сверхбомбу и не одну!

Полина на секунду задумалась. Ерунда. Дирижабль тихоходен, а, бросая сверхбомбу, надо улепетывать без оглядки, чтобы не погибнуть самому. И... он не собирался в гости, его занесло к нам недобрым ветром.

– Свяжитесь с ними. Предупредите, что собьем их, если не приземляться немедленно. Где они сейчас?

– Сто двадцать километров южнее Майи.

– Очхорошо. Выполняйте.

Через сорок минут ей доложили, что воздушный корабль движется на малой высоте, часто и беспорядочно меняя курс, и с долей растерянности спросили, что делать?

– Ждать, – ответила Полина, – Они ищут место для посадки.

Дирижабль прошел над Бетой, городом-спутником Майи, зацепив гондолой за крышу здания муниципалитета, рев двигателей слышался громче воя ветра. С этого момента он нарушил радиомолчание и в широком диапазоне стал подавать сигнал бедствия. А через девять минут рухнул на землю в районе заброшенного хутора Черный овраг.

– Полина! Я на месте... – голос помощника срывался, – Они разбились. Горят двигатели... Есть погибшие, много раненых. Известно, что на борту были Нина Вандерхузе и правитель Тира Натан Гариг...

В шахматах на четырех игроков пешка, прошедшая до края доски по самой большой диагонали получает право ходить, как любая фигура и называется "бешеный ферзь". После его появления остальные фигуры пачками вылетают с доски. Именно таким непобедимым чудовищем ощутила себя Полина. 13. НОВТЕРА... НОВТЕРА!..

La amo, kredo e espero, Любовь моя, надежда, вера,