Текст книги "Гроза над Миром"

Автор книги: Венедикт Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 46 страниц)

Список целей объявит мой диктор.

Временно, до окончания войны:

I. Народный Конгресс распущен

II. Действие Конституции приостановлено

III. Лица, опасные для Эгваль, интернированы

IV. Ставка Верховного командования есть высший правящий орган в Эгваль Ариэль Солтиг, Верховный главнокомандующий вооруженными силами Эгваль

– С такими логическими посылками война закончится лишь со смертью любимого руководителя, – Астер не изменила привычка злословить. Руки его были пристегнуты ремнями к подлокотникам кресла, встать он не мог и вынужден был смотреть снизу вверх на Бруно, расхаживавшего по кабинету, – Что-то вы барса в клетке изображаете, смотрите грозно... Еще попробуйте руку за борт сюртука заложить.

– Зачем? – поинтересовался Бруно.

– Плохо знаете историю.

– В "Тонгани" использована ложная концепция истории. Воображаемый мир для иллюстрации бредовых идей Хозяйки.

Астер сделал вид, что собирается сплюнуть. Потом пробормотал:

– Сказал же мудрый: не мечи бисер перед свиньями... Всех, у кого находят "Тонгани", вы объявляете врагами Эгваль, как меня.

– Вы – шпион Острова.

– Докажите.

Бруно остановился перед ним.

– Вы обвинили меня в похищении человека. Малозначительной особы, которую использовали для организации очередного политического спектакля. Возвращаю это обвинение вам.

– Бросьте. Я отвез ее домой.

– С заправки вы ехали один. Делали вид, что беседуете с ней, она не отвечала, и вы сказали: "Спишь, Глория?".

– В ваших микрофонах сели батарейки. Мы с ней всю дорогу рассказывали друг другу анекдоты.

– Бог с ней, с Глорией. Отыщу, где бы ни спряталась. Но сейчас говорю о другом человеке: самом известном и любимом в Эгваль, после президента Солтига.

– После президента Солтига, самый любимый человек в Эгваль – президент Солтиг.

– Чем вы занимались в Гане с 20 июля по 1 августа, депутат Астер?

– У меня столько дел, сразу не вспомнить... Хм, делегация Конгресса торговалась с Советом об условиях их почетной сдачи. Мы помогли им сохранить лицо.

– Ваши помощники тягали за вами громадный чемодан. Вы настоящий франт.

Астер облизал губы.

– Что вам за дело до моего багажа?!

– Какого роста Нина Вандерхузе?

Астер дернулся и, оставив попытку изобразить удивление, угрюмо поник в кресле.

– Средненького... для женщины. Будь мужчиной, сошла бы за коротышку. Черт вас подери.

Бруно спросил почти нежно:

– Багаж депутатов не досматривают и не просвечивают. Одно мне важно: вы везли труп или она была жива?

– Живая, – прохрипел Астер, – Отверстия в крышке... для вентиляции. Выдержала.

– И вы сдали ее с рук на руки людям Хозяйки. Из Ганы она попала на Остров.

– Оставьте меня в покое... Как там, по вашим новым законам, сразу пуля в затылок?

– Вы интернированы.

– Куда-нибудь в Арктиду?..

Бруно по-детски улыбнулся, на его щеках появились ямочки.

– Все сторонники Острова будут размещены в лагерях на территории крупных городов Эгваль.

Когда Астера уводили, он попытался взять небольшой реванш:

– Вот и сдохла демократия. Взамен – единоличная власть самодовольного ничтожества. Пипетки, возмечтавшей стать клизмой.

– Ариэль – личность мирового масштаба, но ничто человеческое ему не чуждо. А в единоначалии нет ничего плохого... Представьте себе целенаправленное развитие огромной страны по четкому плану.

– Мечтатель... ха. Нельзя жестко править махиной вроде Эгваль.

– Хозяйка же правит Островом.

– И едва управляется. А на мелкомасштабной карте Мира Остров рядом с Эгваль почти не виден. Ваш с Солтигом переворот обречен. Диктаторы хреновы...

– Астер! Вы и вам подобные, вместе с Хозяйкой посеяли ветер. Теперь Эгваль воюет с Островом и поневоле становится похожей на него.

Солтиг вытянулся на твердом ложе – надо дать отдохнуть спине. Перелистал страницы чертовой книжки,... эта глава ему особенно не нравилась: "Уравнения Апокалипсиса". Автор с помощью незатейливой математики (система из трех конечноразностных уравнений) показывал, что цивилизация растет, достигает зрелости и неизбежно умирает, как любое живое существо. В частности – человек. Homo sapiens recent живет в среднем семьдесят лет, а техническая цивилизация, считая от появления электричества и бензиновых моторов, неполных триста.

Варварские фразы тонго стали расплываться в глазах, книга выскользнула из рук и, упав на пол, с тихим шелестом закрылась. "Прячешься от правды, сынок", шепнул на ухо ласковый голос. Конечно. Как бы уничижительно ни отзывались о странной привязанности Хозяйки к родному языку, он не был наречием недавно вымершего малочисленного племени дикарей. Для этого его словарный запас необычно велик.

Губы спящего сложились в слово "мама", Солтигу снился хороший сон, о котором днем он постарается не вспоминать. Родителей своих он не знал, отца не мог представить даже в воображении, а облик матери в его сознании время от времени менялся. Но всегда она была с ним добра и ласкова.

Тишину нарушали только дыхание Солтига да шелест вентиляторов, гнавших в помещение прошедший через угольные фильтры воздух. В случае бомбардировки Ставка перейдет на подачу кислорода из автономных запасов, до тех пор, пока не спадет радиация. Двенадцать лет назад, подчинясь внезапному озарению, Солтиг приказал построить в четырехстах километрах от Майи в глубине заброшенной шахты резервный командный пункт. Сверху все это, вместе с обшарпанными строениями и одинокой железнодорожной веткой выглядело руинами шахтерского городка. Сейчас там, далеко внизу, надежно защищенное от ударов сверхоружия, билось сердце Эгваль. Люди в Ставке бодрствовали, ожидая последнего приказа. А тому, кто должен его отдать, снилась женщина, подарившая ему жизнь.

Спящий скоро проснется.

6. ДОЛОГ ПУТЬ ДО ФЛАВЕРЫ

Бросив мотоцикл, Полина ринулась на летное поле с воплем:

– Стой, дурак! Останови-и-и-сь!!

Похожий на стрекозу биплан подпрыгнул в разбеге на неровностях грунта и взмыл в воздух. После разворота он с клекотом прошел над головой Полины, она смогла видеть рубчатые шины шасси.

Выхватив фон из нагрудного кармана, Полина набрала номер Андрея, сейчас его фон должен был пронзительно звенеть (где он его держит, а?). Но Андрей не отвечал и Полина с раскаянием подумала, что только такая дура, как она, может отвлекать пилота, да еще недостаточно опытного, во время взлета. Вчерашний разговор (тоже по фону) у них не получился, Полина была слишком настойчива, в попытке прояснить отношения, а потом груба – типичная ошибка по уши влюбленной женщины. А встречи Андрей не захотел.

Напрасна гонка в предрассветном сумраке к летному клубу, где тренировался Гелла – он нарочно стартовал на час раньше. Напрасны дни, когда Полина мечтала о встрече. Напрасны ночи, когда лежа без сна, она придумывала подходящие после долгой разлуки слова . Все напрасно.

Она вернулась во второразрядную гостиницу на окраине Ганы, для путешественников, вроде нее, сдала в прокат мотоцикл. Уедет поездом сегодня вечером. Война не коснулась Ганы – Совет вовремя лег под Ариэля Солтига. Разница заметна лишь тому, кто хорошо знает и любит Гану. Как женщина, смывшая косметику, сменившая вечернее платье на будничную одежду, так для Полины выглядела теперь Гана.

В номере, Полина, не переодеваясь, села к видео. Адрес Андрея в Сети она знала, туда и уйдет прощальное письмо. Раз ты со мной так, то прощай, не поминай лихом, зла не держу... Полина громко высморкалась, промокнула платком уголки глаз. Она так много могла Андрею дать, так много для него сделать! ОСС – это вам не "З Торговля мебелью". Сила и власть. "А он вытер об меня ноги!" Она не думала о том, что Андрей не подозревал о теневой стороне ее жизни и, следовательно, не мог оценить возможности, которые давала бы ему связь с женщиной из ОСС.

"Попляшешь у меня!" – Полина представила Андрея под арестом, его вводят к ней в кабинет. Она встречает его холодным, неприступным взглядом. "Присядьте, господин Гелла. У нас будет с вами долгий разговор..." Пальцы ее сами собой набрали на клавиатуре пароль доступа к архиву транзакций. Если вы отправили письмо, получили ответ, прочли, стерли из памяти видео все и на том успокоились, то через год, через два... через семь лет ОСС, если понадобится, прочтет вашу писанину.

Полина отобрала тексты, отправленные Андреем недавно и, подумав, остановилась на проверке адресатов – ЛОЭ. Улов ее не то чтобы удивил: Известного Видеомастера она заочно сильно не любила, но то, что он в черном списке – не знала. Ив с Андреем обсуждали судьбу Нины, Андрей сердился, требовал решительных действий, а Ив резонно вопрошал: каких?

Заполучив адрес Ива, Полина легко "просеяла" и его почту. И вздохнула сквозь зубы, сдерживая волнение. Рауль Хорхан, по прозвищу Ив обращался напрямую к Хозяйке Острова! Она любезно подтверждала догадку: "Да, девочка постоянно со мной". Радостно взволнованный ответ Ива содержал одну только просьбу: подтвердить, что Нина в безопасности. Хозяйка добродушно заверяла: Не волнуйтесь, все в порядке. Когда война закончиться, мы бросим жребий, И одна из нас умрет.

– Вставайте... – Андрей грубо растолкал Аркато и она, громко жалуясь на жизнь, выползла из спальника.

– Я б лучше умерла.

– Разомнетесь – резвушкой будете. Подымайтесь!

– Актеришка сраный... – отчетливо пробормотала Аркато, вытирая лицо мокрой салфеткой. "Угораздило меня связаться. Верь после этого Иву. "Надежный человек, верный товарищ..." Под распахнутой кожаной курткой Андрея Аркато увидела форменную рубашку характерного для эльберовцев маскировочного колера и три золотые нашивки над нагрудным карманом. Еще и пистолет в кобуре на поясе. О-о-о, эти актеры! Чертов Ив, неужто он придумал такой глупый сценарий?

Она сплюнула, громко икнув. Прошлые сутки оказались для нее непрерывной мукой. Полет на высоте двести метров, когда от мелькающих внизу пасторальных пейзажей рябит в глазах. Постоянные приступы дурноты – Аркато израсходовала половину своего запаса бумажных пакетов. Три краткие остановки в пути стремительные посадки на заранее намеченных площадках, на каждой из которых (Ив – удивительный организатор!) ожидал грузовик-заправщик. Впрочем, в последний раз это была подвода с впряженной в нее парой лошадей, груженая железной бочкой отвратительно воняющей авиабензином. Его заливали в бак, процеживая через тряпичный фильтр. Потом возница – молчаливый, угрюмый парень, уселся на козлы, хлестнул, причмокнув губами, лошадей, и Аркато с Андреем остались коротать ночь под крылом деревянной пташки. Наконец, настал сырой, туманный рассвет перед последним броском на Остров. Устаревшей конструкции деревянный биплан и пилот-самоучка – последнее средство исполнить великую миссию.

Они познакомились с Андреем вчера, буквально за десяток минут до вылета из Ганы и успели активно невзлюбить друг друга. Гелла и слушать не захотел ее указаний, "вы – попутчица и только", у него была своя, тайная цель. Зачем только Ив свел воедино таких разных людей? Глория Ган – особа тонкой нервной организации, и плебей, нечаянно вкусивший успеха на публике и, возомнивший себя героем, каким был тот, кого он сыграл в дурацком фильме! Еще больше бесило Аркато, что этот молодой богатырь хорош собой, особенно после того, как сбрил на прошлой стоянке свою пошлую бороденку. Ох, Глория, ты зажилась на свете! Пламя любви, когда-то сжигавшее твою душу и тело, должно давно угаснуть. Пепел. Холод... Покой. Нет, все не так. В голове по-прежнему светло и молодо...

На взлете она держала очередной пакет наготове, но, к счастью, ее не тошнило. На завтрак выпила глоток кофе, только глоток – может, это помогло? Андрей стал закладывать левый вираж и море, вчера почти всю дорогу видное слева, теперь серебрилось впереди. Последний бросок. Их птичка не приспособлена для посадки на воду и первая же ошибка Андрея станет последней. Аркато знала, что в случае чего, даже заплакать не успеет. Высота слишком мала для любого маневра. Зато ни один радар их не увидит.

Воздух разбавился далеким ровным гулом. Он шел сверху, непрерывный и мощный и Аркато с внезапно проснувшимся любопытством, задрала голову, сбросивши назад капюшон шубейки, чтоб не мешал. Столько самолетов разом она никогда не видела. Они шли высоко, очень высоко, казалось, кто-то черными крестиками вышил небо. Вся бомбардировочная авиация Эгваль, сколько ее было и истребители прикрытия, сколько получилось наскрести. Воздушная армада надвигалась на Остров.

Далеко справа по курсу Аркато увидела в море корабли. А один внизу, почти рядом! Палуба сплошь зеленеет от солдатских мундиров, транспорт под завязку набит пехотинцами. Они видят самолетик, но никто не стреляет, не выказывает вражды. На нижних крыльях биплана нарисованы черные драконы Эгваль и самолет приняли за своего: толи курьер, толи еще кто...

Их пташка опять завалилась влево, Аркато со стоном повисла на привязных ремнях. На переднем сиденье Андрей возился с управлением, его сгорбленная широкая спина выражала сильное напряжение. Полет выправился, и Аркато перевела дух. Может, удастся еще немного пожить. До Острова не добраться. Не повезло им угодить в самое начало великого сражения. Скоро появится авиация Острова и начнет крушить все подряд. Как в ответ на встающие в воображении Аркато ужасы, невесть откуда возник стремительный, странный самолет. Вместо мотора и винта над фюзеляжем у него, ближе к хвостовому оперению размещалась длинная труба, рыгающая оранжевым огнем. С визгом описав вираж, дьявольская машина унеслась прочь. Ее пилот не стал тратить снаряды на нелепый воздушный тихоход. Возможно, счел его безобидным и, утешившись таким выводом, решил не рисковать удариться о воду на своей реактивной скорости.

Андрей уменьшил высоту, и шум мотора усилился, отражаясь от волн. Корабли десанта остались позади, армада бомбовозов ушла вперед. Андрей держал курс запад-юго-запад,. Этим он в несколько раз увеличивал протяженность своего пути над морем, но избегал начинающей раскручиваться мясорубки битвы, уходя от Рубикона – наиболее узкой части Пролива, где Ариэль Солтиг наносил удар по Острову.

Хозяйка надавила на селекторе кнопку "Не беспокоить" – пусть Валентин полчаса покрутится один, и медленно потянулась в кресле. Пора настает. Она живо вообразила траурную музыку, медленно текущие толпы народа, урну с прахом и свой портрет на лафете... Запрет на изображения Хозяйки будет тогда окончательно снят. Любуйтесь. Молодая, красивая, другой меня не увидите. Ухихикаться можно. Все мыслимые лимиты времени истекли. Невозможно открыть людям, что ими так долго правил не человек. "Я сама привыкла так о себе думать... Странно, когда-то я считала, что это они – не вполне люди".

Трудно признать ошибочность пути. Как говорил Кевин? "Лгать можно, даже нужно. Лгать можно всем, за одним исключением". Я тогда спросила: "Нельзя лгать вам, Наставник?" А он ответил: "Нельзя лгать самому себе". Ужасно давно это было. И... словно вчера".

Мысли вернулись к ненавистному ей человеку. Солтиг. Такая помеха. С его воцарением планы по подчинению Эгваль Острову неизменно рушаться... Безродный выкормыш, сирота... Из таких вырастают на редкость закаленные личности. Впервые – достойный противник. Сейчас он поставил на карту все – свое будущее, как политика, может, саму свою жизнь. За неудачу по головке его не погладят. А Эгваль будет разгромлена, в этом сомнения нет.

И... можно уходить. До боли прекрасный финальный аккорд! Дать людям отпраздновать великую победу (какое ликование!). Предстать в сознании народа абсолютным властителем Мира (какая слава на все времена!). И на следующий день умереть.

Она связалась с Валентином и на экране возникла его утомленная физиономия.

– Ломят через Рубикон напропалую! Мы потеряли почти всю ракетную эскадрилью. Но потрепали их здорово, не добравшись до Вагнока, они побросали бомбы на запасные цели, незначимые в военном отношении, лишь бы куда...

– Переживем, – обронила Хозяйка, – А после победы устроим показательную экзекуцию над виновными в этом преступлении.

Валентин наклонил голову в знак согласия. Виновных Хозяйка найдет – будьте спокойны.

– Надеюсь, адмирал Деверо справляется? – Хозяйка от дел воздушных перешла к морским.

– Топим, как котят. Солтиг решился взять напором, массой. Рубикон вскоре можно перейти посуху, по трупам его солдат.

Хозяйка одобрительно кивнула плоской шутке своего заместителя.

– Хорошо, Валентин. Я постоянно на связи.

Верный слуга отключился. Хороший администратор, великолепный. Положенные ему семь лет службы вышли, но нет смысла дальше отказываться от его услуг. Что ж до его прозрения, то проблем с этим, верно, не будет.

Хозяйка прикорнула в кресле поудобней, но не спала. Перед ее внутренним взором разворачивались картины титанической битвы. Кульминация многолетней борьбы. Жирная черта под прожитым и сделанным. Нельзя сказать, что совсем избегла неудач. Но итог – в плюсе. Большом, жирном... Главное – не испортить впечатления, лишние пятна на репутации сейчас не нужны. Правда, последнее пришлось посадить на свою политическую физиономию две недели назад.

Северный ломоть Острова, отделенный от основного его массива Чертовым горлом назывался Грааль. Его жители никогда не восторгались Хозяйкой, потому что в большинстве состояли из потомков ссыльных. После разгрома "Королевства орхи" и казни его главарей, молодая Хозяйка убрала всех мешавших ей с глаз подальше кого в Тир, кого в Грааль. И жила себе спокойно, пока недавно горячие головы в Граале не объявили о его независимости от остального Острова. Очень уж их распалили впечатляющие победы Ариэля Солтига.

И что же? Танковый отряд прошел по мосту через Чертово горло и навел в Граале порядок. Произошло кровопролитие с неизбежными невинными жертвами. Хозяйка выразила по этому поводу свое материнское соболезнование и выкинула случившееся из головы...

На связь вышел адмирал Деверо – коренастый, седеющий коротышка.

– Момент настал, ваше высочество!

– А что "Глаз"?

– Запущен из Тира полчаса назад. Они выверят орбиту и передадут управление нам.

– Впрочем, он нам, похоже, оказался не нужен. Разве проследить за Норденком.

Последние дни Ар Солтиг усиливал натиск на Магистрат, ужимая его территорию. Старая и больная Левкиппа – Великий Магистр вынуждена была торговаться по крохам. Хозяйка же ничем не могла сейчас ей помочь и только мысленно возносила хвалу пресвятой деве Марии за то, что та надоумила Солтига распылить силы по двум направлениям. Ничего... "День простоять, да ночь продержаться...", всплыла из памяти детства сказочная присказка.

– Деверо? Задействуйте свой ключ!

– Есть, ваше высочество! – голос Деверо сорвался от волнения, – Готово!

Хозяйка протянула руку и, помедлив, чтобы взглянуть на свои изящные золотые часики, повернула на пульте ключ, неотличимый по виду от автомобильного ключа зажигания. "Мария-дева! Сделай так, чтоб не подвела проклятая техника. Только она решает мою судьбу".

Набрала код Тира, через минуту на пульте загорелся теплым светом глазок: Хозяин Тира на связи. Против воли, не удержала вздоха.

– Поговори со мной...

Берег вырос впереди неодолимой кручей и Андрей с трудом избавился от искушения взять ручку резко на себя. Добавил оборотов мотору и перешел в осторожный набор высоты. На пустынном склоне не видно укреплений – высаживаться с моря здесь могут только самоубийцы. "Зато никто бы их не ждал...", – подумал Андрей. Но великий вождь Эгваль склонный к простым решениям, бросился в бой, как кидается на противника рассвирепевший от меткого удара в бровь боксер.

Вспоминая свой маршрут, Андрей решил, что выходит на Ориент – город на восточном побережье Острова. Что их обстреляют, он не боялся. Краска-хамелеон, которой нарисованы на крыльях самолетика гербы Эгваль, два часа, как окончательно выцвела и стала прозрачной, открыв красные круги с желтыми коловратами в центре.

Аркато, до того все зевающая, деликатно прикрыв рот сухой ладошкой, поперхнулась криком ужаса – Ориент горел. Слишком тесная старинная застройка улиц погубила его. Оранжевые сполохи расползались по городу, еще невредимые дома разом вспыхивали от жара соседних. По всей территории города пламя гигантскими крутящимися столбами рвалось в небо. Пылали здания, асфальт мостовых, даже голая земля. Трупы тех, кто жил на окраинах Ориента и пытался спастись бегством, казались сверху черными соринками, усеивавшими улицы. Люди задохнулись кислорода в воздухе не осталось, он был без остатка съеден огнем.

Андрей все пытался справиться с управлением, когда ураганный поток горячего воздуха, дующий к центру огненного шторма, подхватил деревянно-полотняный самолетик, увлекая его вперед и вверх. Так возносится над костром сухой древесный лист, чтобы через мгновение вспыхнуть, рассыпаться искрами и пропасть без следа.

Море пошло пенными бурунами, взвихрилось и начало вздыматься ввысь. Километровой ширины и высоты колонна исходящей паром воды восстала, грозя небесам, и окрасилась багровым... В небе над нею ширился прозрачный голубой круг ясного неба – истаивали, исчезали от чудовищного жара облака. Апокалипсическое явление происходило в нескольких километрах севернее Рубикона и, повторялось одновременно, как зеркальное отражение, южнее него. Когда нерукотворные столпы с величавой медлительностью осели, от них разошлись кипящие волны цунами. Схлестнулись в бешеном водовороте в горловине Рубикона, и никто из солдат и моряков на кораблях десанта не успел понять, что произошло. Черная стена надвигающейся на них воды... и смерть.

Хозяйка не отрывала глаз от шкалы сейсмографа. Едва заметная дрожь тонкого металлического волоска – это истертый в прах флот вторжения. Это сметенные с обоих берегов Пролива города и селения – бедная Верена, ее пришлось принести в жертву. Только что Валентин доложил, что удался и последний этап оборонительного плана: сверхбомба сброшена на расположение N-ской гвардейской дивизии Эгваль, ожидавшей своей очереди форсировать Рубикон. Все морские и сухопутные силы, так неразумно собранные Солтигом в ударный кулак – уничтожены. Если Солтиг (разведка докладывала, что он выехал на фронт лично руководить операцией) остался жив, то это ненадолго. Пусть не доконает его радиация (ooh, nukleo armulo, будь проклято...), тогда очень скоро он падет от руки самого близкого человека. Но если начертано ему, избежать смерти, тогда – плен и суд Хозяйки.

Хозяйка вынула из дальнего угла своего секретера кожаный несессер, открыла, полюбовалась блестящими инструментами. Музейный экспонат. Никогда не пускала она такие средства в ход, добиваясь правды – ей ни к чему. (Но, признаться, демонстрировала эту бижутерию подозреваемым, добиваясь нужного эмоционального эффекта). Щипчики для вырывания ногтей, полный набор иголочек... Закрыла, бережно водрузила обратно. Гримаса ненависти исказила ее обычно невозмутимое лицо. Ара Солтига, буде попадется в руки, она казнит сама.

Встала, прошлась по кабинету, неуверенно ступая, как немного пьяная. Эйфория... Давно не случалось так радоваться. Скоро Эгваль рассыплется гигантским снежным комом, столкнувшись с несокрушимостью Острова. "Меня запомнят, как самого жестокого правителя в истории", – Хозяйка думала об этом спокойно, зная, что так и будет. "Никто и никогда не узнает, что ничего из случившегося я не хотела". Ушла гнетущая душу тяжесть, что так долго мешала радоваться жизни и власти, но остался сидеть маленький коготок под сердцем многотрудных дел впереди много. Их Хозяйка оставит незавершенными.

– Эгвальская фанера, лейтенант Хельм! – доложил оператор ракетной установки Гус, когда малый патрульный катер "Ника два" только-только начал поворот к Флавере.

– Знаки-то наши... – возразил Хельм, нервно поглаживая жидкие усики, не добавлявшие ни года к его двадцати восьми.

– Корректировщик вражий. Хамелеон. Таковскую конструкцию с прошлой войны знаю. Задали мы им жару в пятьдесят шестом!

– Точно! – подхватил лейтенант, словно участвовал вместе с Гусом в победном походе, а не ходил в то время пешком под стол. Гус был живым опровержением поговорки: "Сила есть, ума не надо" и Хельм не считал зазорным прислушаться к мнению человека вдвое старше себя.

Контейнер с четырьмя легкими ракетами легко развернулся на шарнирах вслед неуверенно летящему самолетику.

– Сшибить? – Гус дипломатично ожидал согласия лейтенанта.

– Отставить. Смотри, с ним что-то не так...

Хельм аккуратно переложил маленький штурвал на новый курс, сдвинул вперед рукоятку газа.

– Как думаешь, где грохнется? На берег или в воду?

– Ведро пива за второй расклад.

Лейтенант предпочел не спорить.

Лягушки оборвали нескончаемое "брекке-кес-куорр...брекке-кес-куорр" в прибрежных камышах. Сверху, кружась и увеличиваясь в размерах, со свистом спустилось нечто огромное и рухнуло неподалеку от берега, подняв тучу брызг. Дно здесь круто уходило вниз, и самолет накренился, медленно соскальзывая в глубину. Покрытая зеленью, пахнущая тиной и плесенью вода, поднялась до нижних крыльев, стала заливать пилотскую кабину. Никто из двоих, находившихся в ней и бессильно поникших на своих местах, не попытался выбраться наружу.

– Дивлюсь, отчего он сомлел, – Гус похлопал себя по объемистому животу, заменив этим жестом почесывание в затылке и, крякнув, принялся массировать спасенному пилоту грудную клетку.

А лейтенант, оставив на время управление катером, хлопотал вокруг его странной спутницы. Снял с нее промокшую доху, под ним оказался комбинезон на молниях, из тех, что носили модницы в Гане лет двадцать назад. Пришлось и его слегка расстегнуть. Удивительно: лицо и руки, несомненно, старой женщины, иссохшая грудь и... по-молодому стройное, упругое тело, явно поддерживаемое в хорошей форме регулярными упражнениями. Женщина была слаба, но в сознании. Тихо простонала:

– Огонь! Кругом огонь... Довольно... Хватит!

Потерянно вгляделась в Хельма.

– Они – сумасшедшие. Оба.

Понурилась, снова встрепенулась, недоуменно озираясь на сизую водную гладь за лобовым бронестеклом и, наконец, задала нормальный для человека, недавно очнувшегося от обморока, вопрос:

– Что за хреновина, это я где?

Море Хозяйки. Сорок лет назад перегороженная величественной плотиной Виола разлилась рукотворным озером, поднялась, затопив восточные трущобы Вагнока, половину старой Лейны; подступила даже к Флавере. Сорок лет как встречают восход на набережной Вагнока влюбленные пары. Сорок лет, как не слышен грозный гул Виольского водопада – он умер, задушенный плотиной. А ее турбины дают свет Вагноку и сопредельным городам.

Раз в год каждый государственный чиновник на Острове имеет право написать Хозяйке письмо с критикой ее действий. Нашелся умник, подсчитавший, что если осушить Море Хозяйки и засеять освободившиеся от воды земли пшеницей, да собрать самый плохонький урожай, как, например, в Граале; да продать его Магистрату по бросовой цене в обмен на нефть... Сожженная в топках электростанций, она даст столько же энергии, сколько Виольский гидроузел. "Что прекрасней – чадящая труба или зеркало вод?" – якобы ответила Хозяйка.

Гус вдруг оставил попытки привести Андрея в чувство, и перемахнул на свое операторское место. Крестообразная тень с ревом пронеслась над ними, раздалась серия приглушенных хлопков, по воде запрыгали фонтанчики разрывов. Аркато приподняла голову. Воздушный охотник, вознесся вверх, закладывая мертвую петлю, с явным намерением вернуться. Он перевалил через верхнюю точку и на бреющем полете снова заходил в атаку, когда маленькое стальное суденышко плюнуло в него огнем. Полета снаряда Аркато не углядела, но самолет-охотник с драконами на крыльях развалился на части. Из крутящихся в воздухе обломков выпал черный комок, пролетел секунды в свободном падении и врезался в воду. По воде поплыла большая оранжевая кувшинка – вздувшаяся ткань парашюта, выброшенного силой удара из лопнувшей сумки.

– Всего-то делов, – прокомментировал свой подвиг Гус, воротясь к слегка ошеломленному молодому начальнику, – А со шпионами что делать будем?

– Он – майор эльберо, – с упреком возразил Хельм, – Ты ж смотрел документ.

– Хе... Он такой же майор, как я Хозяйка Острова. Номера с семеркой на офицерских карточках прошли уж десять лет назад. А этот тип слишком молод, чтобы тогда быть офицером, да в таком чине.

– Физиономист... – усмехнулся Хельм, – Внешность и возраст часто не совпадают. Кроме всего, я майора где-то видел, чтоб мне пива никогда не пить, если вру...

Гус покосился на Андрея, который давно пришел в себя и сейчас молча слушал их препирательства.

– А пусть вякнет что-нибудь. Спорю: у него такой же эгвальский акцент, как у этой швабры!

– Заткнитесь, юноши и слушайте меня! – Аркато саркастически улыбнулась, Этого ряженого зовут Андрос Гелла – он мой пилот, шофер, денщик, называйте, как хотите. Единственная его задача – доставить меня на Остров. То, что он еще и бездарный актеришка, его, конечно, не украшает, хотя сам он думает иначе. А для меня его артистические ужимки – лишняя беда. Увы! Где мне, старой и бедной женщине нанять достойного спутника?

Хельм удивленно покачал головой.

– Вот теперь вы говорите, как коренная вагнокчанка. Или вы тоже актриса?

Он обратился к Андрею:

– Так вы изображали Арнольда Сагеля в той клеветнической ленте?!

Андрей иронически развел руками в знак согласия, а Аркато надтреснуто рассмеялась:

– В Эгваль "Ангела" скоро запретят, как апологию Хозяйки. А здесь – уже запретили, как клевету на нее же. Уморительная штука жизнь! Как тебе ситуация, Андрей?

Гелла миролюбиво ответил:

– Прежде, скажем спасибо смелым людям за наше спасенье, а потом станем дальше сочинять свою легенду. Или расскажешь правду?

– Лучше б вы не врали, – сердито отозвался Гус, – А то – разговор короткий выйдет.

– Хорошо. Уважаемая госпожа так рвалась на Остров, потому что у нее есть важное сообщение для вашей правительницы. Какое? Спросите госпожу. Она уверяет, что половину жизни Хозяйка безнадежно ждет эту весть. Я же – Андрей Гелла, бездарный актер.

– Вам там играть было нечего – одно позирование, – ухмыльнулся лейтенант, Фильм не запрещен, но стоит много времени и денег выкачать его из Сети.

Он протянул Андрею руку.

– Младший лейтенант эльберо – Николай Хельм, – А это – мой напарник, Гус...

– Тоже Николай, хе... – Андрею пришлось приложить усилие, чтобы достойно ответить на рукопожатие Гуса.

– Что скажешь, Гус? Как насчет незаконного ношенья мной военной формы и подделки документа?

– Никак. Ты, верно, дурак, раз не знаешь закона Хозяйки. Назвался груздем... Будешь отвечать не за присвоение чужих прерогатив, а за неисполнение обязанностей, которые сам на себя возложил. Рад знакомству, майор.