Текст книги "Эксперимент (СИ)"
Автор книги: Валерия Нелидина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 59 страниц)
На какие-то она отвечала честно, на какие-то нагло врала. Но с каждой минутой она все больше и больше нервничала. Каждое деление на циферблате, пройденное стрелкой, приближало Левиафана. А эта часть вечера была самой страшенной для нее.
– Мой друг влюбился в тебя! Глянь, глаз оторвать не может! – подмигнул ей мужик.
Лилит перевела перепуганный взгляд на другого мужика, и ей захотелось исчезнуть, взять и просто раствориться в воздухе.
– Эй! Идите сюда! – позвал он их взмахом руки.
Все втроем они окружили ее и разглядывали, как редкий экспонат на выставке. Девушка вжалась в капот, ей было не по себе от этих взглядов. В тот момент ей захотелось, чтобы стрелки часов тикали быстрее, тем самым быстрее перемещая Левиафана к месту происшествия. Все-таки она предпочитала погибнуть от его руки.
– Мальчик-то есть? – послышался очередной вопрос от кого-то из них.
Лилит кивнула головой в ответ.
– Ты девчонка ничего, мальчик хоть стоящий? Он бабло везет?
– Да. – Ответила Лилит и вздрогнула.
На улице потихоньку темнело и становилось холоднее. На ней были надеты джинсы и кофта с капюшоном, и ее потряхивало и от холода, и от страха.
– Да ты не дрожи… Мы же добрые и ничего тебе не сделаем! – рассмеялся мужик с золотыми зубами, двое подхватили забористый смех.
– Мне просто холодно…
– Я могу дать тебе куртку! – взбодрился «влюбленный» лысый мужик.
– Нет. Спасибо. Не надо. – Лилит закрыла глаза.
«Он меня расчленит, разорвет…» – она не могла думать ни о чем другом, кроме как о появлении Левиафана.
Через десять минут раздался оглушительный свист тормозов. Вампир выскочил из машины и ни на кого не глядя понесся осматривать свою драгоценную инфинити.
Всего лишь чуть мятый капот и разбитая фара. Он незаметно взглянул на асфальт и увидел следы торможения своей машины и петляющие следы второй, которые не совсем плавно переходили на другой ряд. И все сразу же стало ясно, что Лилит просто подрезали, потому что кому-то очень хотелось денег. Была бы она опытным водителем, то не тряслась бы, не искала бы в ужасе деньги, а просто отправила мужиков куда-нибудь погулять, вызвала бы полицию и они бы всю ситуацию развернули совсем по-другому.
Левиафан подошел к Лилит, обнял ее, достал сигарету и кивнул опешившим мужикам.
– Ну что? – спросил он, потирая нос и затягиваясь дымом, нагло разглядывая «братву».
Лилит по одному этому вопросу сразу же догадалась, что он не намерен строить из себя тихоню и быстро вручать плату. Шоу на шоссе могло закончиться чем угодно.
– Деньги привез? – спросил бородатый мужик, но уже без улыбки. – Твоя баба въехала в нас, предпочла разбираться без копов, согласилась отдать деньги за нанесенный ею ущерб!
«Дура!» – подумал Левиафан и перевел взгляд на торчащую из подмышки макушку. Затем он слегка улыбнулся, услышав, как колотится ее сердце.
– Значит так! – он окинул всех взглядом и остановился на бородатом. – Денег вы не получите, потому что вы подрезали мою «бабу», выражаясь вашим языком, в поисках легкой наживы. И если вы посчитали, что нашли дурочку то, …вы ее нашли, но дурочка позвонила мне, а я вроде не похож на дурочку? Как вы считаете?
– На дурочку действительно не похож, а за дурочка сойдешь! – рассмеялся мужик.
Лилит нервно прижималась к вампиру, в шоке ожидая, что случится дальше. Левиафан наклонился к ней и посмотрел в глаза. Он протянул ключ от лексуса.
– Иди в машину, милая. Дома с тобой поговорим! – шепнул он и подтолкнул девушку.
Лилит быстро залезла в машину и завела двигатель, чтобы чуть-чуть погреться.
– Вот это – моя машина! – Левиафан указал на инфинити. – У нее мятый капот по вашей вине. Вы вообще знаете, сколько стоит эта машина? И на какие деньги вы можете попасть, если я сейчас вам начну что-либо предъявлять? Мой вам совет, тихо, мирно и полюбовно разъехаться, так и быть ваш ляп я отремонтирую сам, без ваших денег!
– Юнец! Да ты, как я погляжу, совсем обнаглел? – взбеленился мужик, чувствуя очень сильный характер молодого человека.
Когда перед ними тряслась хрупкая девушка, для них это было забавно. Но как только перед ними возник Левиафан, совершенно спокойный, без страха, да еще и с издевкой, веселье пропало. Но и без денег уходить мужики не хотели.
– Я тебе сейчас мозги вынесу прямо на глазах у твоей бабы! – рявкнул мужик.
– У девушки, на глазах у моей девушки! – поправил его вампир, нагло улыбаясь, смотря прямо в глаза.
– Да мне по боку! Хоть у господа бога и его свиты! – басил он в ответ, раздражаясь.
Хамство молодого человека выбивало его из колеи, и он терялся, не зная, что делать дальше. Ну не мог же он действительно достать пистолет и выстрелить мальчишке в голову посреди шоссе. «Мальчишку» это тоже касалось, он не мог убить их всех за три секунды, как ему хотелось сделать.
– К сожалению, это тоже вряд ли, так как господь бог и его свита давно уже не обращают на меня никакого внимания! – улыбнулся Левиафан.
– Сейчас ты пойдешь с нами в машину, и там кое-кто другой обратит на тебя внимание, холодный и железный! – бородатый схватил вампира за шиворот и потащил к машине.
Двое мужиков пошли следом. «Ну, все ребята, считайте, что вы уже мертвы, а я следом за вами…» – безжизненно подумала Лилит, провожая всех четверых взглядом.
Не прошло и двух минут, как довольный Левиафан вылез из их машины, подошел к инфинити и жестом показал Лилит ехать вперед. Она отрешенно нажала на газ, развернулась и поехала. Через две-три минуты черная вечность обогнала ее и встала впереди.
Лилит вытащила мобильный и набрала номер вампира. Левиафан улыбнулся и ответил.
– Слушай, это все случайно вышло. Я просто каталась, они появились из ниоткуда…я ничего не поняла…
– А почему ты каталась на моей машине? – Левиафан решил поиздеваться, состроив рассерженный голос.
То, что мини-авария была случайностью, он уже давно понял, а после того как напился крови и отправил троих мужиков к «господу богу и его свите» вообще воодушевился и обрадовался.
–… не знаю… – пролепетала Лилит.
– Дома поговорим! – гаркнул он и положил трубку, рассмеявшись.
Девушка хвостиком плелась за его грозной машиной.
Они остановились на светофоре. Лилит нервно осмотрелась по сторонам. Как только загорелся зеленый свет Левиафан поехал прямо, а она свернула, пытаясь сбежать. И попытка удалась. Вампир только через несколько минут взглянул в зеркало заднего вида и не обнаружил там белую машину. Он сразу же остановился на обочине дороги.
– Черт! – Левиафан стукнул по рулю и уткнулся в него лбом. – Где она есть?
Лилит тем временем остановилась около отеля. Ей совсем не хотелось ехать домой, потому что там она уязвима для агрессивно настроенного вампира. Отель – самое подходящее место для укрытия, особенно когда в бардачке лежат деньги, на всякий случай приготовленные для расплаты за подбитую машину.
Лилит сидела в номере, на кровати и безучастно вглядывалась в выключенный телевизор, в свое угрюмое отражение. С черного экрана на нее смотрела другая девушка. Она была вся темная, и даже цвет ее кожи не был светлее, как в реальности. Глаза были как два черных озера, и нависшие сверху брови казались сюрреалистическими мостами, построенными почему-то не над водой. Губы были крепко сжаты и подрагивали от отголосков страха.
– Он не найдет тебя здесь… – прошептало черное отражение. – А тебе до сих пор еще страшно. Ты могла сделать с ним все что угодно, воткнуть в его тело все что угодно, но ты не должна была притрагиваться к его машине. К ней даже нельзя было близко подходить… Месть из-за груды железа? Нормально? Его любовь имеет слишком много разветвлений, подвидов и подклассов. Непомерная любовь к самому себе, безответная любовь к машине, больная любовь к тебе. Среди всех этих чувств нет ни одной нормальной любви, ни одной живой. Складывается ощущение, что все мертво, все, к чему он прикасается, умирает, оставляя только нездоровый рассудок. А тебе все равно страшно. Кто-то явно не хочет, чтобы ваши отношения влились в нормальное русло, с плавными поворотами и изгибами. Кто-то очень хочет, чтобы в ваших отношениях был хорошо прочерченный зигзаг. И каждый раз, как только вы сталкиваетесь с очередным углом, вас отбрасывает с такой силой, но вы даже не замечаете этого. Вам кажется, что это сделал кто-то из вас, и постоянно от каждого угла, помимо вас, отлетает еще месть и обида. Ты случайно въехала в машину, но как ты можешь доказать ему это? В вашем русле нет доверия. А это невообразимо тяжело любить и жить без доверия. И хочется уйти раз и навсегда, выбраться на берег, лечь на зеленую, бессмертную траву, показывая разбитое тело прекрасному небу. Не хочется искать и возобновлять это доверие, слишком много всего надо для этой процедуры. Но без него жить просто невозможно, невыносимо бояться того, что совершалось не специально. А приходится бояться и нервничать, он не верит тебе. И поверить тебе снова – это выше его принципов. Он ведь тоже боится, что снова будет обманут, а прощать выдуманную правду легко только в начале, а потом, когда вскрывается подлинная мысль, становится мерзко. Он не хочет этой мерзости, поэтому и не верит. Недоверие между вами намного взаимнее, чем все остальные чувства. Но в этот раз ему придется поверить тебе, потому что – Лилит отвела газа от телевизора. – Я не желаю отвечать за чужие ошибки, у меня слишком много своих. В этом случае у меня нет выбора, и мне приходится отвечать. Но я вполне имею право отказаться отвечать за чужие ошибки!
Лилит легла, не раздеваясь, на кровать, раскинула руки в разные стороны и закрыла глаза. Зеленые глаза ничего не хотели видеть вокруг себя, они устали… они устали.
После очень нервного дня отдыха требовал также и весь организм. Но как она ни старалась лечь, тело не было готово к принятию отдыха. Оно было напряжено, боялось ночи и того, кого она могла притащить с собой. Но в тот момент раздался только телефонный звонок.
В руке лежал вибрирующий мобильник и очень жалостливо просил, чтобы ответили на входящий вызов. В течение минуты раздавалась мелодия, а затем она затихла.
Лилит приподнялась и швырнула телефон в стену. Увидев на полу осколки, ей стало значительно легче, лучше думалось, свободнее дышалось. Голос, который она так боялась услышать, разбился на куски об стену.
– Хочу тишины сегодня. Не хочу ложных обвинений и упреков. Отдохни Левиафан, отдохну и я… – прошептала она, закрывая глаза.
«Абонент в не зоны…» – услышал Левиафан компьютерный голос из трубки. В темноте блеснули белые зубы, аккуратно прикусив нижнюю губу. Глаза как обычно чернели, хотя, казалось бы, что чернеть было больше некуда. Глупость, которой так легко поддавалась Лилит, просто выбивала его из колеи. Он откинулся на сиденье, нервно крутя мобильник в руках.
«Катись к черту! Как только тебя постигает очередной идиотизм, ты тут же необдуманно и без оглядки поддаешься ему! Под воздействием этого не стандартного чувства, ты начинаешь творить глупости, без видимых на то причин. А я что, врач-психиатр? Она с ума сходит раз в неделю, а я лечить должен? Оно мне надо? Хочет иметь свидания с идиотизмом и глупостями? Вперед! Я больше не буду вмешиваться. Пусть развлекается, впутывается в неприятности, наслаждается ими. Интересно, но неприятностями Лилит именно наслаждается, только подсознательно! А зачем спасать и вытаскивать из очередной беды, когда для нее это такой сильный наркотик? Она торчит на проблемах! И старательно, как и все наркоманы, пытается подсадить меня на это дерьмо! Лилит всегда думает только о себе, только о своих эмоциях, переживаниях… Она думает только о своем существовании. А вообще это неплохо. Я почти пятьсот лет думал о себе… и был один. Ни у кого не было возможности и способности навязать мне мысли о ком-то другом, кроме меня самого. То же самое происходит и с Лилит. Невозможно втемяшить что-либо постороннее ей в голову. В ее голове есть место только для «Я» и для всех притяжательных местоимений первого лица. Но она смогла внушить свое существование мне в голову. Никто не смог, а она смогла…А теперь, она неизвестно где, наслаждается своей глупостью. Самое простое, что может втемяшиться в голову, так это глупость. И она еще хуже, чем «Я», также крепко сидит и не хочет вылезать на свет. Но глупость и «Я» очень тесно сотрудничают в ее голове. Эгоистка до кончиков волос… Какой же жуткий чувственный бардак присутствует в ней? Она не в состоянии разобраться с ним, разложить все красиво и аккуратно по полочкам. Нам с ней не нужен порядок. Хаос в голове и сердце – для нас все! Маленькая ошибка, которую я только сейчас обнаружил…»
Левиафан поехал домой. Он больше не пытался позвонить. Он больше не пытался думать о ней. Он больше не хотел думать.
Лилит спала в одиноком и пустом номере. Ей было все равно. В мире сновидений беспокоится не о чем, только разве что о терроре собственных снов. В мире сновидений есть все, чего хочется иметь в жизни, но не получается, потому что может противоречить законам.
Она видела некую идиллию между ним и собой, что это был рай, из которого не хотелось уходить, открывать глаза и проваливаться в глубокую яму реальности. Как же хочется иногда верить в идиотские и слащавые сны, хочется в них пожить какое-то время и ни о чем больше не беспокоиться. Но спустя несколько часов мозг выкидывает в реальность, глаза открываются и снова видят скудность окружающей обстановки.
15
Словно рак-отшельник, Лилит просидела в номер два дня, вообще не выходя из него. Левиафан дал себе слово и сдержал его: не пытаться искать, не пытаться звонить…не пытаться ждать. Ему казалось, что будет лучшего всего, если она не вернется…никогда больше. Чувства были настолько сильны, что он сам боялся ее возвращения. Если этого возвращения не будет, значит им обоим был дан шанс счастливо прожить свои жизни друг без друга, не зная и не вспоминая друг друга…забывая.
Почему любовь иногда требует расставания без причин или не их объяснения? Левиафан нутром чувствовал, что забыть эту девушку – было бы идеальным вариантом для дальнейшего существования. Но Лилит так не считала. Эгоистка не эгоистка, но она любила его и хотела быть с ним в течение долгого времени.
На третий день она расплатилась за номер и поехала туда, куда ее тянуло. Ей было страшно, но бороться с собой она больше не могла. Из-за того, что он не мог позвонить ей, даже не искал ее (иначе бы давно нашел), Лилит боялась потерять нечто поважнее, чем себя.
Утром Левиафан собирал вещи. Он решил уехать и никогда больше не возвращаться снова в этот город, последовать трусливому примеру Жаклин. Руки отказывались складывать вещи, но он заставлял их делать это, не смотря на боль.
Он спустился вниз в поисках нужных вещей и замер. На улице тихо прошуршал знакомый звук мотора. Левиафан опустил голову и рассмеялся плачущим смехом, понимая, что можно идти назад и распаковывать вещи. Он никогда не сможет, глядя в зеленые глаза, сказать: «Я уезжаю навсегда».
Лилит вышла из машины и печально улыбнулась. Как и предполагалось, черная бесконечность стояла как новая, без единой царапинки и вмятины.
Как только Лилит вошла в дом, сразу же наткнулась на стоящего к ней лицом вампира. Его руки были скрещены на груди, взгляд хмурый, а губы застыли в горькой ухмылке. Волосы, как всегда, находились в милом беспорядке, пряча под челкой строгие морщины на лбу.
– Привет, милая… – угрюмо сказал он. – Я тебя не ждал!
Левиафан честно соврал. Конечно же, он ждал, но не хотел себе в этом признаваться, а ей уж тем более. В нем лелеялась одна глупая и безжалостная надежда, что девушка разозлится и уедет. Но Лилит как будто чувствовала, что вести себя надо осторожно. Она пожала плечами в ответ и прищурилась, изучая его лицо.
– Ты что же, даже не собираешься орать на меня или ломать что-нибудь? – спросила она усмехнувшись.
– Не вижу в этом никакого смысла. У тебя мозги переломаны, а что может быть еще страшнее, чем это? Неужели сломанная кость сравнится с переломанными мозгами? Вряд ли!
– Зачем ты пытаешься меня оскорбить? – выглянула она в окно, словно разговаривала сама с собой.
– Правда не оскорбляет, милая. Она либо убивает, либо ее принимают и осознают. Ты, как всегда, пытаешься вылезти в особую категорию. Ты должна быть особенной во всем…
– А что в этом плохого? Судя по твоей интонации и поведению, этот диалог не имеет никакого отношения к инциденту на дороге. Интересно, к чему же он тогда? Если ты не хочешь кричать на меня или что-либо делать со мной, то я не понимаю, во что конкретно ты сейчас играешь? Скажи мне, я подыграю!
– Да? – улыбнулся он. – Маленький котенок, который увидел бабушкин клубок и нарывается с ним на игру?
– Ну, можно и так сказать. Я же вижу, что клубок-то укатился от бабушки, и катиться он прямо перед моим носом, такой одинокий…
Левиафан улыбнулся, облизал губы и взглянул на нее, не поднимая головы. Руки последовали излюбленной привычке и быстро залезли в карманы штанов.
– Сегодня утром я придумал игру, итог уже готов, вот только середина барахлит слегка. Смысл в том, что я должен собрать вещи и исчезнуть, при этом, не встречаясь с тобой глазами. Мне казалось, что это очень легкая игра, до тех пор пока твои глаза не появились в гостиной. Лилит, зачем они здесь появились?
– Ну, видимо для того, чтобы ты успел переделать правила в своей новой игре! – Лилит приподняла глаза к потолку. – Ибо эти правила уже не годятся.
– Спасибо, это я уже заметил. Можно придумать новые правила. Например, я сказал «НЕ встречаясь с тобой глазами», в этом предложении можно убрать частичку НЕ, смысл будет другим, но итог один и тот же. Как тебе? Как посмотришь на то, если я сейчас пройду мимо тебя с чемоданами и этот день будет последним, когда ты меня увидишь?
– Мне с трудом верится, что все это только потому, что я слегка помяла твою машину… В чем истинная причина запакованного багажа?
Левиафан вздохнул и окинул комнату взглядом, затем подошел и почти упал на диван. Он вытащил из кармана сигареты и начал на них смотреть так, словно перед ним стоял телескоп. Лилит подошла к столу и взгромоздилась на него, нервно болтая ногами.
– Что, нет причины? Просто скучно было? – надменно посмотрела она на него, приподнимая голову. – Что с тобой случилось? С каких это пор ты что-то делаешь без причины? Ты заболел?
– Давно уже заболел… – Улыбнулся он. – Конечно же, причина есть, но тебе она вряд ли понравится.
Он был рад этому вопросу, потому что именно после него появился шанс все-таки задеть девушку, заставить ее тем самым уйти. Одним слово, дать ему полчаса свободного времени, чтобы самому сбежать от чувств.
– Да мне вообще много чего не нравится, так что это меня совсем не удивляет. – Отрешенно ответила она, вытаскивая у него из рук пачку сигарет.
– Милая, а ты знаешь, что наш с тобой тернистый путь очень близок к развязке, после которой ты пойдешь своей дорогой, а я своей? Ты пойдешь в старость, а я пойду жить дальше.
Лилит опустила голову и улыбалась, как будто он предложил ей руку и сердце, вместо такой причины собранных вещей.
– Ну, так уходи! Не смею больше задерживать! – она гордо вскинула голову и презрительно посмотрела на него. – Но ты не можешь уйти, и не потому что я здесь, а потому что сам не хочешь. До развязки осталось еще лет десять-пятнадцать, потом я сама уйду в свою старость, без твоих намеков и подсказок. Так почему бы нам не пробыть эти десять-пятнадцать лет вместе? Я не вижу никаких мешающих нам это сделать причин. Ты не можешь сейчас оставить меня, ты же просто умрешь от скуки. Такой как я, ты больше не найдешь, да ты и сам это понимаешь! Красивое лицо – пожалуйста, красивая фигура – пожалуйста, гадкий характер – пожалуйста! Но все это в совокупности – Я! Другую такую совокупность ты не найдешь, что-нибудь да подведет, либо характер, либо лицо, либо фигура. Не спеши от меня убегать, потому что вернуться тебе будет некуда, я просто не приму тебя обратно, чего бы мне это не стоило. А твой уход будет стоить мне многого. Подумай об этом.
Лилит спрыгнула со стола и хотела было идти, но Левиафан схватил ее за руку и пристально уставился в глаза. За все время разговора его не покидала идиотская ухмылка. Он так и знал, что все останется, как было, что не могло не радовать его.
– Знаешь что, милая? Да от тебя при всем желании не сбежишь! Особенно когда ты пророчишь такие жуткие вещи! Ты зачем мне такое говоришь? Мне еще жить очень много лет! – издевался вампир над ней.
Он дотронулся рукой до ее шеи и погладил со всей нежностью, на которую его только хватало. А затем также нежно он поцеловал ее в щеку. Лилит закрыла глаза и попыталась отпихнуть его, улыбаясь. Но не тут-то было! Он так крепко прижал ее к себе, что ей едва хватало воздуха. Затем он обхватил ее голову и прижал к груди, и сладко зашептал.
– Давай уедем! У нас скоро год, как мы вместе мучаемся… Хочу, чтобы второй год начался в другой стране, в другом городе. Италия. Рим. Давай уедем в Рим? Я куплю там дом. Ты проживешь там потрясающую жизнь, и тебе не о чем будет беспокоиться в старости, я все оставлю тебе. За десять-пятнадцать лет, про которые ты говорила, ты выучишь итальянский. Ты будешь самой красивой девушкой в Италии… Давай уедем… Давай первого января откроем глаза в аэропорту имени Леонардо да Винчи. Сменишь место – сменится сама жизнь. Тебя ведь ничего здесь не держит, ты ни к чему не привязана…
– Но… От перемены мест слагаемых сумма не изменится – прошептала Лилит, нежась с закрытыми глазами у него на груди. – Но ты прав. Меня здесь ничего не держит, кроме тебя. Давай уедем! Мне нравится эта затея! Но ты должен пообещать мне кое-что!
Левиафан прикоснулся к ее лицу и внимательно посмотрел. Слово «обещать», вылетевшее из женских уст, очень пугало его. Последняя особь женского пола, к которой он относился достаточно серьезно, и которая осмелилась требовать обещаний, сгорела живьем.
– Почему я должен обещать? И что? – подозрительно спросил он.
– Потому что в этом случае я вверяю тебе свою жизнь, свое будущее, и мне не очень хочется, чтобы ты ее загубил в неизвестной мне стране. И к тому же, кроме обещания ты ничем не можешь подтвердить свои слова. А пообещать ты мне должен, что не бросишь меня там хотя бы в первое время. А если бросишь, то благоприятно отправишь домой, а не выкинешь в мусорный бак, как использованную салфетку.
– Это я могу пообещать! – расслабился он. – Я обещаю, что чтобы не случилось, лично у тебя проблем с выживанием там не будет.
16
«Еще полтора месяца до официального прихода зимы, скорее бы уже! Надоело занудство и вся эта тягомотина, дождь, солнце, туман и снова все снова, а потом все вперемешку, а потом все снова по-отдельности. Ну, вот какого черта спрашивается все небо усеяно бледными тучами на фоне черного космоса? Время три часа ночи, а я не могу уснуть. Сегодня сон забыл обо мне, зато не обделил собой Левиафана, лежит, как столетний труп и даже не шевелиться. И куда же без дурацкой ухмылки? Может он о чем-то мечтает прямо во сне? Но для него не существует мечты. Все что он хочет, он идет и получает, как в ломбарде, только при этом даже залога не оставляет. Мне тоже так хочется. Но с другой стороны, я все еще могу мечтать. А он уже нет. Где глупый сон? Почему он не пришел ко мне?»
Лилит тихо встала и пошла вниз. Расположившись за столом, она пила горячий чай и неотрывно смотрела в окно, как будто кого-то ждала, кого-то очень важного. Но естественно никто не приходил, кроме порывов ветра, в которых проносились одиночные, сухие листья мимо стекол. Как она ни старалась, звезды так и не смогла разглядеть, все было утянуто серыми облаками. «Ну, хоть бы дождь, что ли пошел!», Лилит еще раз слезно взглянула в черноту с серыми мазками.
Рука беспрерывно туда-сюда поднимала из кружки чайный пакетик, не понятно только для чего она это делала. Мысли не шли в голову так же, как и сон. Кругом была пустота: в небе, в голове, в глазах и в окнах. Возможно, просто захотелось посидеть в ночной тишине и не напрягаться, и чтобы никто не приставал.
Она закрыла глаза и расслабилась, но спать никак не получалось. Перед глазами понеслись различные картины с непонятными сюжетами. Такое ощущение, что она провалилась в зыбкий бред, не в сон. Ей казалось, что она все видит сквозь закрытые веки.
Мир поделен на несколько экранов. В одном текла чья-то жизнь, непонятная, какая-то пустая и безликая. В другом смело шла ее собственная жизнь, наполненная негативом и черным цветом. А в третьем окне жил окружающий мир, как и в обычном спектре жизни.
«После переезда в Италию мне придется поступать в другой университет. Интересно, я смогу перевестись и хотя бы не на первый курс? Но я не выучу за два месяца язык… Значит надо работать, и будет уже не так тоскливо. Левиафан раз в три дня обязательно куда-то уезжает, он находит, чем себя занять, а я нет. Он совсем меня разбаловал, я обленилась до невозможности, странно что еще не потолстела… А деревья все лысеют и лысеют, становятся мерзкими. Противно смотреть, хотя бы снегом, что ли забросало эти корявые и голые ветки. Я такая же, голая и корявая. И даже если я оденусь или залезу в сугроб по горло, это все равно не изменит реальности. Я чужая, и здесь все чужое, кроме Левиафана. Чуждо как-то мне сегодня, как будто я пришелец. Я хожу с большой головой, с тремя глазами, и кожа моя зеленого цвета. Но никто не замечает этого, все безразличны к чудовищу с черными глазами на шарикообразной голове. Да мне и самой безразлично все. Я хочу спать, но сон не идет ко мне, даже ему безразлично, что он кого-то обделил собой в этом мире».
Лилит встала и пошла к дверям, ведущим на улицу. По дороге она накинула кофту и пошла к шоссе.
И вот она – дорога. Пустая, темная и бесконечная. По обочинам стояли такие же бездушные деревья, как и везде. Изредка проносились машины. В основном это были огромные фуры, которые спешили доставить груз вовремя, и им может и хотелось спать, но было нельзя.
И всегда так: хочется спать только тогда, когда этого делать нельзя. Все так устроено, хочется делать то, что запрещено. И чем больше законов, тем больше их будут нарушать. «Нельзя» – мертвое тело, а люди – самые настоящие опарыши в этом мертвом теле, и чтобы ни случилось, они никогда не отступят от трупа. И сразу же напрашивается до тошноты простая логика: хочешь добиться чего-то от кого-то, всего лишь надо сказать «можно»! Как только появляется это слово, пропадает желание. Это своеобразное перетягивание каната, главное поставить нужное, правильное слово на одну из сторон.
Лилит шла вдоль дороги, задумчиво смотря себе под ноги. Мелкие камушки разлетались в разные стороны, а большие просто летели вперед. Внезапные порывы ветра трепали волосы, принося и забрасывая мелкие песчинки в глаза, из-за которых тут же текли слезы. Верхние веки судорожно хлопали, пытаясь прогнать пыль из глаз.
Она прошла пешком километра три, а ноги даже не чувствовали этого. Она просто шла и шла, словно не живая, не чувствуя усталости, а дорога вела вперед, у нее не было конца. Бесконечность, плавно перетекающая в другую. Пыль с обочины, камни под ногами, ветер… и снова вперед, только вперед.
Когда есть возможность идти вперед, лучше не оглядываться назад, можно случайно увидеть прошлое, и оно полностью поглотит. Оно может заставить вернуться назад, и весь проделанный путь будет утерян и бесполезен. А люди просто обожают делать бесполезные вещи. Они умудряются найти фальшивый смысл, ради которого бросают все начатое. А потом рыдают, ноги уже отказываются идти вперед. Нужно столько сил, чтобы заставить их сделать хоть один шаг вперед, который в итоге равен пяти назад. Начинается игра в черепахообразного рака.
Идти вперед важнее, чем назад. «Назад» – уже было, и неважно что было в нем, впереди может быть лучше, которое должно быть постигнуто. Самый важный смысл – это вперед. Обидно, конечно, что ноги идут, и вот на глаза попадается этот смысл, рука, песчаный тонкий проводок, вытягивается вперед, чтобы поймать этот смысл. И эта дрянь берет и отпрыгивает еще на один шаг вперед. Смысл никогда не прыгнет назад, не попавшись в руки.
Сделан шаг вперед, значит должна быть готовность пройти этот путь целиком, не возвращаясь, на что способны единицы. Вернуться – значит потерять себя, сбиться с дороги. Даже часы всегда идут вперед, но назад – никогда. Они могут спешить или отставать, но стрелка все равно тикает вперед. Они проходят совместный путь с человеком. И обычно этот путь называется жизнью. Поэтому все такие потерянные, потому что сбились с пути, обернувшись назад.
Внезапно Лилит остановилась и поняла, что уже совсем не ночь на улице, уже светало. Время было около восьми утра. Вдруг по всему телу побежала жуткая усталость, невыносимая и беспощадная. И она обернулась назад…и все рухнуло. Был смысл вернуться назад, домой, но она не знала, истинный он или лживый, но смысл звонил на мобильный.
– Ты где? – спросил взволнованный голос.
Лилит обернулась по сторонам и вздохнула.
– Гуляю я…вроде – улыбнувшись, ответила она.
Левиафан закрыл глаза.
– Где ты гуляешь? – наконец, спросил он.
– По дороге… – Без всякого смущения ответила Лилит. – Что-то мне, наконец, спать захотелось.
– Ты время видела? По какой дороге, Лилит? Иди домой! – успокоился вампир.
Девушка посмотрела назад и с ужасом поняла, что ушла очень далеко и просто не выдержит идти назад такое огромное расстояние.
– А ты не можешь приехать за мной? – спросила она осторожно.
– Ты не около дома? Ты же по дороге гуляешь! – Левиафан снова начал нервничать.
– Ну дорога-то не два метра в длину, она достаточна длинная…
– Лилит, ты меня убиваешь… В какую сторону? – утомлено спросил он.
– От города. Я шла и шла, а потом ты внезапно позвонил, и я остановилась, поняла, что нахожусь черт знает где!
– То есть, если бы я не позвонил, ты бы и не остановилась? – растеряно взвизгнул Левиафан. – Надо было не звонить!
Он положил трубку и улыбнулся. Вампир быстро вскочил с кровати и почти мгновенно оказался в машине.
На дороге машин было уже намного больше, чем ночью. Люди ехали в город на работу и учебу. Одним словом жизнь просыпалась.
Левиафану не нравилось, что Лилит гуляла одна посреди ночи по дороге. Он быстро нагнал ее и остановился, разглядывая через стекло продрогшую девушку.
Левиафан открыл дверь и поманил ее пальцем. Лилит улыбнувшись, залезла в машину.
– Привет, гуляка! – ерничал он.
Вампир развернулся и встал на обочине дороги. Приобняв сиденье, он пристально разглядывал свою пассию. Как только Лилит оказалась в теплой машине, сидя в удобном кресле, где вокруг много пространства, сон навалился на нее, как многотонный груз, который невозможно был стряхнуть, да ей и не хотелось его стряхивать.
