Текст книги "Эксперимент (СИ)"

Автор книги: Валерия Нелидина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 59 страниц)

Левиафан специально не доложил несколько монет. В кармане звякнула горстка мелочи, он зачерпнул ее и высыпал на подставку.

– А теперь? – спросил он.

Кассир, с красным лицом принялся отсчитывать нужную сумму.

– Это лишнее! – злобно ответил он, отбросил остаток монет на пол.

Левиафан сурово осмотрел блестящие кругляши, а затем молодого человека.

– Как мне это понимать? – вампир взглянул в глаза озверевшего кассира.

Лилит сидела на пороге дома и трепалась с университетским другом по телефону, когда к дому подъехала черная и блестящая машина.

– Перезвоню Ян. – Лилит отключила мобильник.

Левиафан вышел с огромным букетом роз и плавной походкой направился к улыбающейся девушке. Став на одно колено, он протянул ей цветы и улыбнулся.

– Спасибо! – рассмеялась Лилит над его постановкой, прижимая цветы.

– О, милая, что я слышу! – целуя руку, прошептал он.

– Что ты натворил? – спросила девушка, нюхая цветы.

Левиафан встал, снова улыбнулся и сел рядом, вертя в руках пачку сигарет.

– Я не натворил, я спас человеческую душу! – блаженно произнес он, вытянув ноги, разглядывая позвоночные ямки на спине девушки.

– У тебя слишком довольное лицо! Каким же способом ты спас душу? Сломал шею или что-то другое?

– Милая, ты действительно хочешь услышать это? – приподняв брови, спросил он.

– А почему бы и нет? Мне интересно, как ты развлекаешься и наслаждаешься своим хобби по спасению человеческих душ.

– На автомойке я встретил человека, который был не очень доволен своим существованием, и я не мог позволить себе пройти мимо и не попытаться помочь. Когда кто-то сильно страдает от жизни, то ему нужно дать от нее сильное лекарство, а то бедолага может потерять рассудок. Знаешь, люди ошибочно радуются и думают, что противоядие от жизни – это смерть. В этом они, конечно же, правы, но, думая, что с приходом смерти они избавятся от мучений, они глубоко заблуждаются и врут сами себе. Смерть ведь тоже не очень приятная штука, и от нее мучаются еще хуже, чем от жизни. Вот, пока я наслаждался кровью обреченного на жизненные терзания, я пересчитывал его ребра, показывая, что он ошибался, думая, что уже прошел весь ад на земле и ничего хуже быть уже не может. Может – боль. Ребра оказались на месте, все до единого. Меня это расстроило, Лилит. Я проверил каждую косточку, переламывая ее с оркестровым хрустом. У него было все в порядке. И его внешний вид тоже был ничего. Молодой мальчик, лет так двадцати пяти, с густыми каштановыми волосами, с ровной и смуглой кожей. От него не пахло болезнями. Он был полностью здоров, и я никак не мог понять, почему же он был так недоволен жизнью? Скорее всего, отсутствие денег помогло ему затаить кровную обиду на жизнь. Но когда я насыпал ему горсть мелочи, он с гневом Ареса скинул ее на пол. Неужели это нельзя назвать деньгами? Ему просто хотелось все и сразу, а такого не бывает, к сожалению. Надо что-то делать, чтобы как результат получить все, а не обижаться на жизнь. Все претендуют на готовое, сами в жизни добиваться ничего не хотят, а потом сидят с недовольными лицами, словно им какашку подложили под нос. И ты представляешь, у них даже сил нет убрать это дерьмо, чтобы не нюхать и не морщиться, будут всю жизнь сидеть на пятой точке ровно и ненавидеть всех, кто в чем-то преуспел в жизни. Я попросил его поднять мелочь, он отказался. Но я же культурный человек, поэтому попросил еще раз, в ответ я какое-то время разглядывал оттопыренный средний палец. Я, также культурно, вытащил его за этот же палец из здания, и за углом, на свежем воздухе, под пение проснувшихся после дождя птиц, сделал с ним все, что уже сказал, начав с ребер.

Лилит только периодически вздыхала, вертя головой из стороны в сторону. Ей не очень нравились методы Левиафана, которыми он пользовался при общении с людьми.

– Хамство не любят все, но превращать человека в труху, тебе не кажется это уже слишком? Ты же прекрасно мог бы с ним поговорить, но вместо этого в твоем «послужном» списке появился очередной труп.

– Я не очень люблю разговаривать с хамством. Для меня такой человек сравним с грязью. А его рот набит испортившимися продуктами. И как только он открывает свой гнилой рот, от которого исходит просто невообразимый смрад, хочется сразу же избавиться от грязи, но никак не начинать с ним общаться. Потому что, каждый раз, он будет отвечать и распространять смертельную вонь по свежему воздуху. А так как ты могла уже заметить, я очень педантичен, люблю порядок и очень хорошо чую запахи. Я решил, что этого, хм, гниющего человека надо почистить. Вот и все. Если бы та грязь не вылилась на меня, возможно, он продолжал бы дальше сидеть на кассе, с недовольным лицом, проклинал бы не сложившуюся жизнь, выращивая и распространяя гнилостные бактерии во рту.

– Как же с тобой тяжело иногда бывает! – вздохнул она.

– Лилит, его больше нет, поэтому я не вижу больше смысла обсуждать пустое место. А у меня для тебя еще кое-что есть.

Левиафан встал и вытащил из кармана коробочку. Из нее он что-то быстро достал, взял руку девушки и одел на безымянный палец кольцо. Оно было в форме змеи, кончик хвоста прикреплялся к голове. На золотой коже виднелись чешуйки, а вместо глаз красовались два зеленых камня, изумрудные глаза.

Лилит разглядывала кольцо, чувствуя себя как-то неуверенно и неловко. Ее всегда смущали подарки от мужской части, особенно, если подарок дорогой. Но, безусловно, ей было безумно приятно. Но молчать тоже было нельзя.

– В честь чего это? – смущенно спросила она, поглаживая ногтем змейку по спине.

– Хотел поблагодарить за то, что ты еще не сжила меня со свету…пока что. Ну и плюс, хотелось бы, чтобы это колечко напоминало тебе о твоей истинной сущности змеи, с такими же изумрудными глазами, как у тебя. И чтобы окружающие люди могли сразу понять, кто перед ними стоит. Это кольцо может работать, как погремушка на кончике хвоста гремучей змеи, как бы предупреждая, что ты очень опасная змея. И заодно, чтобы самому не забыть, с кем имею дело. А то, мне иногда кажется, что ты ангел, а потом я понимаю, что ты всего лишь ловко прикинулась. А тут, вуаля, колечко! Предупредительный сигнал – «Здесь нет ангелов, мужик, очнись!».

Левиафан чмокнул ее в щеку, еле пробившись к лицу через розы. Лилит усмехнулась, встала и оценивающим взглядом окинула довольного вампира.

– Ты мне надоел! – Рассмеялась она, обнимая его за шею. – Спасибо! Очень милый подарок, а главное, что он необыкновенно полезный для всех окружающих меня людей!

9

– Сегодня прекрасная погода, и мне надоело сидеть дома. Поехали в зоопарк? – захлопнув книгу, Лилит вопросительно посмотрела на вампира, и ее глаза расширились от удивления: он стоял, нежась в лучах солнца, с прищуренными глазами, с довольной улыбкой на губах, слегка пошатываясь. Все бы ничего, только вот он стоял абсолютно голый.

– Ты не перегрелся там случайно, а? – тихо спросила Лилит, аккуратно откладывая книгу на стол.

Она не заметила кружку с чаем и опрокинула ее на пол.

– Черт! – еле слышно буркнула она.

– Я покорил тебя своим телом так сильно, что ты даже кружку уронила? – довольно произнес Левиафан.

– Нет! Меня покорил твой идиотизм! Почему ты голый около окна?

– Я загораю, милая. Неужели не видно? – вампир скосил на нее довольные глаза, затем в одну секунду оказался около нее и страстным голосом зашептал ей на ухо.

– Я так долго ждал, когда ты, наконец, оторвешься от своей книги, когда твои глаза посмотрят на меня, и я смогу почувствовать, то, что творится у тебя внутри. Мне так захотелось нежности, хоть грамм беспечной любви…а потом зоопарк.

Лилит, откинувшись в кресле, сидела с закрытыми глазами, наслаждаясь нежными прикосновениями вампира…

– Милая, ты готова? – спросил Левиафан уже стоя у дверей, вертя ключами от машины.

Лилит сунула ногу в туфлю и подбежала к нему, выдергивая ключи из рук.

– Да, только мы поедем на автобусе! – сообщила она весело.

– Почему на автобусе? – Левиафан с интересом посмотрел на девушку.

– Разнообразие, Левиафан, это называется разнообразие! – она подмигнула ему и выскочила на улицу.

На дороге они поймали машину, на которой доехали до первой городской автобусной остановки. Левиафан расплатился, помог девушке выйти и недоверчиво уставился на скамью под крышей. Там не было ни одной живой души, только птички купались в пыльных лужах.

Через пятнадцать минут показался автобус. Лилит зашла в «консервную банку» и пошла вдоль салона, протискиваясь между людьми. На задней площадке ехала большая компания подростков. Они пили пиво и весело галдели, ни на кого не обращая внимания. У них было лето, и они старались быстрее пропить его.

Лилит остановилась рядом с ними, про Левиафана она словно забыла, даже встала к нему спиной. Он потянул руку, пытаясь обнять ее, но тут же почувствовал шлепок по коже.

– В чем дело? – изумленным взглядом смотрел он ей в затылок.

– Молодой человек! Отойдите от меня! – строго попросила она его.

– Что с тобой? – ничего не понимающий вампир снова попытался обнять взбеленившуюся девушку.

Внезапно, Лилит закричала не своим голосом, что ее домогается какой-то мужчина. Она лупила его по рукам, призывая кого-нибудь на помощь. Левиафан опешил и схватил ее за плечи, сильно тряханув, чтобы привести ее в чувства, но тут же получил бутылкой по голове. Вся компания, стоявшая на задней площадке, принялась метелить его чем попало и по чем попало. Перепуганные люди расползались в стороны, как муравьи.

Как только автобус остановился, вампир вылетел оттуда, не без помощи, пропахав лицом асфальт, за ним выскочила вся толпа развеселившихся подростков. Лилит тоже вышла из автобуса. Не могла же она пропустить такой спектакль.

Неподалеку от драки стояла патрульная машина, из которой сразу же выскочил полицейский, который увидел толпу, бьющую кого-то. Лилит стояла со странным выражением лица. Ощущение страха и сильного испуга, но нутро все равно ликовало и радостно шептало: «ты не должен был оставлять меня одну в лесу».

– Что здесь происходит? – закричал подбежавший полицейский, задыхаясь и разглядывая толпу ребят, лежащего на земле в крови человека и трясущуюся от страха девушку.

– Он приставал ко мне и пытался украсть кошелек из сумки в автобусе! А потом хотел ударить меня, когда я закричала. Ребята заступились. – Лилит, для полной убедительности, начала рыдать.

Полицейский поднял с земли Левиафана и без разговоров потащил его к патрульной машине. Как только все исчезли, Лилит поймала машину и поехала в центр города, на поиски одной жизненно-важной вещи.

Домой она вернулась только часа через три. Вампира еще не было. Девушка налила холодной газировки и уселась ждать возвращения разбушевавшегося фантомаса. На этот раз нервная система была совершенно спокойна, изредка чуть-чуть подрагивала, где-то в самой глубине. За ее спиной на диване лежал предмет, на который она очень сильно надеялась, полагая, что эта штука спасет ее от рассерженного вампира.

Остаток дня тянулся медленно и скучно. Лилит преспокойно дочитывала книгу и постоянно что-то жевала.

Пение дневных птиц постепенно сменялось на пение ночных. Солнце уже село, и окружающий мир покрывали мрачные сумерки. Сквозь открытое окно Лилит услышала кваканье лягушки. «Откуда она здесь?», подумала девушка и бросила книжку на стол.

Услышав звук открывающейся двери, Лилит вздрогнула и посмотрела в коридор.

В дверном проеме стоял силуэт высокого и статного мужчины. Он захлопнул дверь и двинулся к ней. Лилит вскочила с дивана, держа в руке свое спасение, но в виде сюрприза, прятала его за спиной. Левиафан зажег свет и посмотрел на девушку исподлобья.

– Вот он, момент, который ты ждешь уже очень давно, старательно вынуждая меня совершить то, чего я старательно пытался избежать! Я убью тебя! – он был абсолютно серьезен.

Вампир медленно пошел к ней, Лилит пятилась назад, как рак.

– Из уважения и любви к тебе, я сделаю это быстро и безболезненно. Ты ничего не почувствуешь…практически. – С безразличным взглядом он посмотрел на ее лицо и, хотел было схватить, как напротив его лица появилось дуло пистолета.

Лилит твердой рукой держала оружие, и невооруженным глазом было видно, что ее намерения были такими же серьезными, как и его.

– А вот это уже интересно! – удивленно произнес он, тщательно разглядывая дуло и понимая, что пистолет не игрушечный. – После утреннего похода ты еще осмеливаешься угрожать мне этим?

– Я нажму на крючок, еще один шаг, клянусь, нажму! – прошептала Лилит в ответ.

– Ты же понимаешь, что пуля меня не убьет, но зато разозлит еще сильнее, и тогда ты будешь умирать долго и мучительно. Это я тебе обещаю.

Левиафан поставил вперед ногу, с издевкой глядя девушке прямо в глаза. Лилит опустила глаза и улыбнулась.

– Я освобожу тебя, от тяжкого для тебя поступка! – смело заявила она, приставляя дуло к собственному виску. – Что скажешь, а? Меня-то пуля точно убьет, особенно в голову!

Левиафан с долей испуга разглядывал пистолет у виска девушки, не зная, что она сделает дальше. Он уже давно понял, что Лилит совершенно не предсказуема в своих поступках. Его ничего не удивило бы, нажмет она на спусковой крючок или нет, промахнется или нет, успеет перевести пистолет все-таки на него, выстрелит ему в лоб или нет. У него в голове вертелась куча разнообразных вариантов и ни в одном из них он не был уверен, и ни один из них не предвещал ничего хорошего.

Одним рывком вампир подтянул к себе кресло и грохнулся в него. Он тщательно следил за девушкой, положив ногу на ногу и прикуривая сигарету. Левиафан просто не ожидал, что его встретят в таком вот стиле. План напугать до смерти рухнул как карточный домик. В данный момент пугали его, невозможностью предугадать, что будет дальше.

– Забавно конечно! – прошептал он, пытаясь скрыть удивление.

– Да, очень! – громко и четко ответила Лилит.

Левиафан рассматривал руку, пытаясь найти хоть один, малейший намек на дрожь, испуг или на обыкновенную, но хорошо разыгранную постановку. Лилит заметила его поиски и для убедительности взвела курок. Вампир, услышав щелчок, насторожился, поджав нижнюю губу и не дыша, ждал, что произойдет дальше. Но ничего не случилось, девушка просто стояла, не шевелясь, напоминая большой клубок воспаленных нервов, готовясь, если что, нажать крючок.

– Не страшно так умирать, милая? Я бы мог сделать это намного романтичнее и красивее… – улыбнулся Левиафан, выпуская в потолок облако дыма.

«Я понял, Лилит, я все понял – это блеф. Ты не способна на такой поступок, у тебя не хватит моральных сил нажать на чертов крючок» – внезапно проскочило у него в голове, – «Где же ты только его достала, и кто научил тебя им пользоваться? Я отчетливо слышал, что он заряжен…это блеф!»

Лилит посмотрела на него и печально улыбнулась, видя озадаченность вампира.

– Нет, не страшно. Я даже не успею услышать выстрела. К тому времени, когда звук дойдет до моих ушей, я буду уже мертва. Я ничего не почувствую. Это самая приятная смерть, самая надежная и мгновенная! Вопрос страшно мне или нет – не очень актуален в данный момент. А вот успеешь ли ты спасти меня от пули – более актуальный. Средняя скорость пули составляет приблизительно 400-430 метров в секунду. – С глумливой интонацией ответила Лилит.

Левиафан вздохнул, затем рассмеялся.

– Так вот, почему я не чувствуя от тебя страха! Ты уверена, что умрешь быстро и без мучений, плюс, ты еще и лелеешь надежду на то, что я попытаюсь спасти твою жизнь! Милая, я не собираюсь этого делать! Помнишь, я вошел в дом с мыслью лишить тебя жизни, а не сохранять ее! Я не буду тебя спасать, это абсолютно точно!

Лилит посмотрела на его лицо со всей серьезностью. Рука уже начинала уставать, но ее нельзя было опускать. Потому что за то время, пока она снова поднимется, Левиафан успеет вырвать пистолет, тем самым, отнимая у нее единственный шанс спокойно умереть.

– Чего ж ты ждешь, милая? Стреляй! А то, у тебя мышцы атрофируются столько времени держать такую нелегкую вещицу на весу.

Лилит нахмурилась и сильнее прижала дуло к виску, и тут ее сердце застучало, словно барабанная дробь в ушах вампира. Он прищурил глаза и напрягся, готовый сорваться с места в любую секунду.

«Дура! Я же не успею оттолкнуть тебя. Пуля вылетит быстрее, чем я сделаю два шага. Слишком близко к голове…Нет, у меня нет шансов успеть…вообще ни одного» – Левиафан мысленно рассуждал о своих шансах.

В это время, указательный палец девушки ерзал по спусковому крючку, гладя оголенные нервы вампира, заставляя их сокращаться и причинять болезненные ощущения. Они оба понимали, что кто-то из них блефует, но никак не могли понять, кто именно.

– Крючок заело? – нервно спросил он, поднимаясь с кресла.

Лилит отшатнулась назад и сжала зубы, не отнимая пистолета от головы.

– Нет… – ее голос вздрогнул, и Левиафан сразу же понял окончательно и бесповоротно – она никогда не сможет причинить себе вред.

И Лилит совершила ошибку, позволив голосу открыть ее переживания. За считанное мгновение вампир подлетел к ней, вырвал пистолет из рук и крепко прижал к себе.

– Какая же ты дурочка…– прошептал он, целуя ее – я так и думал, что ты не сможешь сделать этого сама. И я предлагаю тебе свою помощь.

Не успев расслабиться в мужских объятиях, Лилит уставилась на него с испугом. У него был совершенно не здоровый взгляд. Глаза были полностью стеклянные. Он смотрел куда-то глубже, чем просто в ее глаза. В них не было никаких чувств, никаких переживаний, вообще ничего, просто призрачная пустота.

Этот взгляд напомнил Лилит их самую первую встречу в парке, поздней осенью. Тогда, она также не смогла понять ни одну его эмоцию и начала теряться, думая, а есть ли они у него вообще. Левиафан поднял пистолет и погладил холодным дулом щеку.

– Вот теперь тебе страшно, да? Не отвечай, я сам все знаю…

Он обхватил ее шею рукой и прижал девушку к себе, сильно надавив пистолетом на висок. Слышалось умеренное дыхание, вампир прижался к уху щекой. Лилит не знала, что делать. Она пыталась выловить хоть какой-то знак, что у него есть чувства, хоть какие-нибудь, но ничего: он был пуст, словно робот, без эмоций, без чувств.

– Все будет как ты и сказала. Скорость звука меньше, чем скорость пули, ты не услышишь ее. Скорее всего, она пройдет на вылет, так как дуло очень близко к твоей голове. Смерть мгновенна, без боли, без страданий…Так ты хотела?

У девушки голова раскалывалась от силы давления на висок. Уткнувшись ему в плечо, она тихо дышала, мысленно умоляя его сделать все побыстрее.

– Нажимай… – почти беззвучно прошептала Лилит, еще сильнее прижимаясь к нему.

Он опустил глаза и посмотрел на макушку каштановых волос. Крепко держа девушку рукой, он поглаживал пальцами ее открытое плечо.

«Это мой шанс прекратить упиваться местью, прекратить любить, прекратить жить так, как я живу. Это не страшно…Я закрою глаза, представлю оркестр, весело исполняющий вальс…Давай, Левиафан, нажми, тебе ведь это ничего не стоит. Правда, я устала уже от всего. Мое сердце полно сожаления за некоторые поступки, оно даже раскаивается. Помоги мне…просто нажми. Я действительно готова принять смерть. Если ты этого не сделаешь сейчас, я больше не дам тебе такой возможности, потому что я захочу жить. Жми!»

Но Левиафан опускал пистолет, понимая, что не может, просто не может выстрелить в этого человека. Лилит схватила его за руку и зажмурилась, нажимая его пальцем на спусковой крючок. Вампир поднял ладонь, и на лицо брызнули маленькие капельки крови. Другой рукой он отшвырнул от себя девушку на всякий случай, мыслью опередив пулю, просчитав, что она может выйти насквозь и попасть в шею. Именно эту траекторию он и успел рассмотреть.

– Черт! – вскрикнул он, хватаясь за ладонь.

Он оказался прав, пуля прошла насквозь и вошла в стенку. Лилит лежала на полу, с округленными глазами. Левиафан быстро подошел к ней, прицелился и три раза выстрелил. Она вскрикнула и замолчала.

В доме воцарилась гробовая тишина. Вампир смотрел на лежащую на полу девушку. Его всего трясло от гнева. Все три пули прошли в двух сантиметрах от макушки, девушка лежала с закрытыми глазами, пытаясь понять, умерла она или нет.

Левиафан отшвырнул пистолет и грохнулся за стол, хватаясь за бутылку. Лилит поднялась и уселась на полу, поглаживая голову, словно ища раны. Вампир вскочил и подошел к ней. Он пристально посмотрел на нее, она – на него. Левиафан замахнулся, и рука застыла в воздухе, но Лилит, на всякий случай зажмурилась.

– Убил бы! – прошипел он, опуская руку, и снова возвращаясь за стол.

Нервно прикуривая, он сверкал бешеными глазами, испепеляя неожиданно напугавшуюся девушку.

– Еще раз, я увижу подобный агрегат у тебя в руках, я отрублю их, чтобы ты ненароком не причинила никому вреда, особенно мне! – закричал он и со злостью стукнул кулаком по столу, так, что все, что на нем стояло, подпрыгнуло на пару сантиметров вверх.

Лилит вздрогнула, все еще сидя на полу. До нее только начало доходить, что только что произошло в доме. Ей стало страшно от мысли, что пару минут назад, она могла умереть, закрыть глаза и больше никогда не открыть их снова. Сердце могло остановиться и никогда не начать стучать снова. Никогда больше воздух не пробежался бы быстрыми шагами по телу. И все это могло случиться из-за ее дурости, из-за необдуманного движения пальцем, причем чужим пальцем.

Ей стало дурно, но она поднялась и села за стол, не отводя глаз от Левиафана, у которого аж зубы сводило от злости. Зрелище не очень приятное.

Лилит провела глазами по его лицу, телу и руке: она вся была в крови, рана почти что не затягивалась, рука дрожала, а на лице, как черные родинки, красовались капельки крови. Вампир злобно окинул ее взглядом.

– Поздновато ты испугалась, милая! Запоздалая реакция! Надо было начинать бояться, как только в твоих руках появился пистолет, а не когда он выстрелил, причем в мою руку! – Пытаясь успокоиться, сказал он, практически не останавливаясь, глуша виски, дурманя боль.

Лилит молчала, заставляя себя не смотреть на рану. Левиафан никак не мог успокоиться.

– Почему никто не убил тебя до меня? На кой черт ты свалилась мне на голову? Я идиот! Послушал сказки и россказни о прекрасной любви, мало того, нашел прекрасную женщину для этой любви! Почему я сам не сдох к этому моменту? – кричал Левиафан.

Затем он резко встал и оперся руками на стол.

– Если бы ты только знала, как сильно я тебя люблю, но еще сильнее я тебя ненавижу! К черту тебя, к черту твою красоту, к черту твой характер… к черту любовь!

Вампир схватил сигареты, виски и выскочил из дома.

10

Через пару часов Лилит вышла на улицу и осмотрелась. Ночь была в самом разгаре. Теплая, летняя ночь, самая настоящая пора для влюбленных, сидеть на лавочке в парке, тихо-тихо, как мышки, и просто обниматься. Все небо усеяло звездами, а между ними красовалась бледнолицая луна. Лилит вздохнула и села на крыльцо.

– Левиафан. – Прошептала она в надежде, что он ее услышит.

Но тишина была непоколебима. Девушка еще три раза повторила его имя, но никто не откликнулся.

– Левиафан! – крикнула Лилит и закрыла лицо руками, тихо плача.

Через некоторое время, сквозь слезы, она увидела, что, рядом с ее машиной, не было черной бесконечности. Он уехал, чтобы не слышать. Не видеть. Не чувствовать.

Пока Лилит рыдала вместе с одинокой луной, Левиафан был в другом конце города. Машина на огромной скорости рассекала теплый воздух, а он сам еле сдерживался, чтобы не повернуть назад.

– Я не вернусь туда! – говорил он сам себе. – Мне все это не надо, осточертело! Катись все в ад, особенно ты, Лилит! И никогда, господи, никогда не возвращайся снова! Ты растерзала меня почти заживо, я все чувствую, чувствую, как это больно! Слышишь меня? – он стукнул по панели, затем включил музыку на всю громкость.

Через пару километров он увидел гуляющую по дороге парочку. Вампир резко нажал на тормоз, выскочил из машины и догнал парня с девушкой.

– Ты ее любишь? – пыхтя, спросил Левиафан, хватая парня за плечо.

– Чего? – парень пытался скинуть руку с плеча.

– Я спросил: «Ты ее любишь?» – Вампир кивнул на стоящую рядом, перепуганную девушку. – Скажи мне честно: да – нет? А я помолюсь кому-нибудь, чтобы ответ оказался правильным!

– Ты псих что ли? Конечно, я люблю ее! – ответил парень и еще раз попытался вырвать руку, но это было невозможно.

Хватка разъяренного Левиафана была крепче, чем у любого питбуля или стаффордшира.

– Ответ неправильный! – прошипел вампир, с хрустом сжимая руку.

Девушка завизжала и попыталась оттолкнуть Левиафана от своего возлюбленного.

– С тобой мы поговорим позже! – он сверкнул глазами и отшвырнул ее на пару метров от себя.

– Ты знаешь, что такое на самом деле любовь? – Левиафан снова обратился к парню. – Ты чувствуешь боль, страх, ненависть, ужас, злость, сумасшествие, изнеможенность, трусость в сердце, а? Почему ты мотаешь головой? Ты не чувствуешь всего этого? Раз ты ее любишь, ты должен это чувствовать! А она должна насмехаться над тобой, издеваться и убивать тебя морально! Безжалостно и изящно! А потом, в один прекрасный день, она подставит тебя в сто тысячный раз, для тебя это будет уже обычным делом, ты привыкнешь к этому! Но она тебя удивит. И знаешь чем? Например, размахивая перед твоим лицом пистолетом! Как тебе перспектива, хорошая? Конечно же, нет!

Левиафан сломал ему шею. Девушка вскрикнула и попыталась бежать. Но вампир мгновенно догнал ее, затащил в машину и поехал, куда глаза глядят.

В это время в кармане зазвонил телефон. Он вытащил его, и глаза наполнились неистовством. На разноцветном экране мелькало проклятое и любимое имя: «Лилит».

– Нет! – протянул он, усмехаясь, – тебя больше нет!

Левиафан сжал в руке телефон, а его остатки вытряхнул в окно. Нервно схватив сигареты с панели, он прикурил и сунул пачку девушке чуть ли не под нос.

– Угощайся! – любезно предложил вампир.

– Я…я не курю… – заикаясь, ответила девушка, стирая слезы со щек.

– Действительно, чего это я? Вы же питаетесь мужской энергией, чувствами и болью! Разве тут сравняться сигареты?– рассмеялся он, нервно подергивая носом.

Левая нога постукивала по дну машины, рядом с педалью. Девушка вжалась в сиденье.

– Зачем вы так поступаете, а? – крикнул Левиафан внезапно.

Она дернулась и снова зарыдала.

– Как твое имя? – спросил он, но уже не так грубо.

Девушка, молча вытирала слезы, боясь даже посмотреть в сторону озверевшего водителя.

– Золотце мое, как тебя зовут? – еще мягче Левиафан повторил свой вопрос.

– Глория… – наконец ответила она.

– Глория! – усмехнулся он, – «Слава»! Потрясающе!

– Куда мы едем? – она осмелилась на вопрос, робко взглянув на Левиафана.

– Если бы я знал, Глория, если бы я только знал! – едва слышно ответил он, вглядываясь в темноту.

Ему было больно, мысли терзали, он расценил поступок Лилит как некое предательство, которое вызвало в нем всплеск негативных эмоций, накопившихся за несколько месяцев. Силы терпеть эти выходки кончились.

Левиафан достал с заднего сиденья бутылку, открыл ее и жадно присосался к горлу.

– Не желаешь? – предложил он своей спутнице.

– Нет…

– Ты совсем не многословна, а ненавистный алкоголь мне не помогает, я даже не пьянею из-за переизбытка злости и негодования, не говоря уж о том, что сейчас я просто неспособен пропить глупые и больные мысли…

В течение полутора часов они ехали молча. Левиафан только менял музыку и никак не мог подобрать что-то по вкусу и подходящее под настроение. Его злило все, но даже на злость нужны силы, а они почти закончились, и он был в отчаянии. Он сам не понимал, что делает, зачем, и что это изменит. Вдалеке виднелся поворот в лес.

– Надеюсь, тебе нравятся ночные прогулки по лесу! Хотя, уже можно сказать, что это утренний лес! – улыбнулся вампир и свернул на заброшенную дорогу.

По лесу они ехали минут пятнадцать, пока Левиафан не заметил впереди бревно, лежащее посреди дороги. Машина остановилась, двигатель замолчал. Он повернулся в сторону девушки и уставился на нее.

– Я не хочу… – зарыдала она снова.

Левиафан нахмурился и внимательно посмотрел на нее. Затем он приобнял ее и заглянул в глаза.

– Я тебе еще ничего не предлагал! Чего ты не хочешь? – серьезным тоном спросил вампир.

– Умирать…я не хочу умирать… – зашептала она, закрывая лицо руками.

Левиафан вздохнул и посмотрел вглубь леса, прищурив глаза.

– Знаешь ли ты, милая моя Глория, одну простую истину? Физическая смерть – это ничто, ее просто не существует, по сравнению с моральной и ментальной смертью. При физической смерти, или как ее там любят называть, биологической, неважно, твое сердечко, размером с кулак, останавливается. Оно как испорченный насос, перестает качать кровь, и починить его уже нельзя. Ты не можешь дышать, и ни одна клеточка твоего организма не получает то, без чего ни одно живое существо не может обойтись. Внутри тебя нет кислорода. И дело остается за мозгом. Его клетки умирают в течение пяти-семи минут, глаза тускнеют, зрачки больше никогда не среагируют на свет. Это ли страшно? Мне было страшно… Но моральная смерть намного хуже! Она в сотни раз мучительнее. Так, шесть минут и о тебе остается память, если ее есть, конечно, кому хранить. А, умирая морально, ты живешь, твое сердце размеренно бьется, кровь обогащает ткани кислородом, и мозг страдает от мыслей. И как бы ты не просила, не умоляла сердце перестать стучать, оно тебя не послушает и будет весело продолжать питать мозг. И вот тут-то тебя начинает разрывать. Знаешь, это примерно так, внутри сидит доисторический саблезубый тигр, с огромными когтями и клыками. И вот этот вот монстр начинает изнутри рвать когтями плоть, втыкать острейшие зубы в мясо и отдирать его от костей. Он хочет выбраться наружу и рвет так медленно, маленькими кусочками, а потом еще и глодает кости. Но снаружи-то ты живая, ты все чувствуешь внутри, боль просто сводит с ума, и ты медленно погибаешь морально, продолжая физически переставлять ноги. Вот в данный момент этот тигр сожрал добрую половину меня, но я не могу умереть, понимаешь, не могу! И я попытался сбежать…И я не могу позволить тебе стать этим тигром, вырвать у кого-то сердце и сожрать прямо у него на глазах. Это чертовски невыносимо видеть, как твой сосуд лежит на блюде, а твоя любимая женщина, вооружившись всеми столовыми приборами, плюс ногтями и зубами, рвет его на части. Знаешь, как резинка. Она его тянет в разные стороны, причиняя при этом такие «шикарные» чувства, соизмеримые с кипяченым маслом, пролитым на свежую рану. И ничего невозможно сделать, потому что руки давно уже обглоданы до самых плеч, невозможно даже просто отобрать этот растерзанный кусок мяса. Моя любимая женщина сегодня довела меня до исступления. Я уже почти, наполовину инвалид из-за нее.