Текст книги "Эксперимент (СИ)"
Автор книги: Валерия Нелидина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 59 страниц)
– Э…нет, с друзьями! Они просто устали и решили остаться в отеле. Мне было скучно, и я отправилась чуть-чуть погулять по городу. Увидела этот бар, подумала, почему бы не зайти и не пообщаться с кем-нибудь! – Лилит разглядывала парня.
Каждый дурак бы заметил, что Донатиан увлекся и заинтересовался иностранкой. Он был абсолютно уверен, что эта девушка одинока. Но вот только ей становилось скучно. Лилит не была настроена на заигрывания и флирт. Она просто общалась.
– Что ты делала на улице так поздно вечером, одна? – спросил Левиафан Мишель, наливая виски в стакан.
– Гуляла! Потом увидела тебя, решила познакомиться. Мимо такого милого лица сложно просто так пройти! – усмехнулась девушка.
– Давно я не слышал комплементы от девушек! А мне нравится манера твоего поведения. Правда. Никакого смущения и застенчивости, ты вся такая раскрепощенная и смелая! Мне нравится! Ты всегда такая? – сказал Левиафан, изучая ее лицо бегающими глазами.
– Да, в точку! Только я еще немного наглая и, иногда, у меня отсутствует чувство такта! Особенно после виски…я вообще могу разум потерять, – она сверкнула зелеными глазами, явно намекая на что-то.
– Тогда мне не обязательно придерживаться хороших манер, не так ли? – лукаво спросил Левиафан, протягивая ей руку, – потанцуем?
– Конечно, – Мишель вложила свою маленькую ручку в его ладонь и встала.
Вампир вывел ее на танцпол и прижал к себе, нежно обнимая за талию.
– Ты очень хорошо говоришь по-французски! Но я могу поклясться чем угодно, что ты не француз! – прошептала Мишель ему на ухо.
– Да, ты права, я не француз. Хорошая интуиция, молодец! – улыбнулся он, поглаживая ее по спине.
– Откуда ты? – спросила она, обнимая его за шею.
Левиафан посмотрел в зеленые глаза и провел пальцем по нежной щеке.
– Неважно, Мишель, я просто турист! – и он совершенно спокойно поцеловал ее.
Мишель не возражала, напротив, она даже попыталась прижать его к себе еще ближе. Левиафан оторвался от ее губ и переключился на свое любимое место – шею. Девушка закрыла глаза и запустила пальцы в густую шевелюру вампира.
«Я просто хочу отдохнуть от тяжести, моральной тяжести Лилит. Я ничего плохого не делаю, просто целуюсь, как Лилит в клубе…» – Левиафан мысленно убеждал себя в правильности своего поступка. «Я немного отдохну, развлекусь с девчонкой и убью. Лилит никогда ничего не узнает об этом!»
– Тебе заказать еще что-нибудь? – спросил Донатиан Лилит, крутящую пустой стакан.
– Было бы не плохо! – улыбнулась она ему в ответ.
Лилит пустынным взглядом смотрела в стол. Ей внезапно стало так плохо и одиноко. Непонятная печаль, тоска прокрадывались в сердце, душили легкие.
– Вот! – Донатиан сел на стул, который стоял ближе к Лилит и приобнял ее, поставив новый кувшин с чаем.
Она скосила глаза и аккуратно попросила Донатиана убрать руки. Лилит очень устала после перелета и все-таки решила, отправится назад в гостиницу.
Лилит поднялась на этаж и попыталась войти в номер, но он был закрыт. Как только она не крутила ручку, дверь не открывалась. Когда она позвала вампира, никто ей не ответил.
– Странно! – она пожала плечами и решила спуститься на ресепшен.
– Скажите, а в люкс молодой человек не возвращался? – удивленно спросила она девушку.
– В люкс? Так…нет! – ответила она.
– Mогу я взять карточку в таком случае? Меня зовут Лилит, мы зарегистрированы здесь на три недели, вы можете проверить! – попросила она.
– Я вас помню и парня вашего тоже. Вот карточка. Спокойной ночи, мадемуазель! – девушка улыбнулась.
– Спасибо!
Лилит вошла в номер. Все лежало так же, как они оставили до своего ухода: неразобранные чемоданы, на столе стояла начатая бутылка виски.
Лилит напряженно оглядела комнату, затем вошла в ванную. Никого.
– Кого черта? Левиафан! – Лилит нервно ходила по комнате.
Ночь была в самом разгаре, и спустя два часа утро начало сменять ее. Рассвет медленно опускался на город, оживляя его улицы и людей. Потихоньку шум машин становился все слышнее, шаги людей все громче, а чириканье птиц все веселее.
Левиафана не было. Лилит сидела на подоконнике и пила кофе, борясь с усталостью и тоской. Наконец, к половине седьмого, в дверь раздался стук.
– Где ты был? – спросила Лилит, открывая дверь.
Левиафан поднял глаза, губы растянулись в улыбке, и попытался пройти мимо нее.
– Я спрашиваю, где ты был? – еще раз грозно спросила Лилит, закрывая собой проход в номер.
Левиафан отшатнулся от нее и посмотрел исподлобья, угрожающе усмехаясь.
– Неужели ты думаешь, что я не зайду? – весело спросил он.
Ему очень хотелось разозлить ее окончательно.
– Я думаю, что вначале ты ответишь на мой вопрос, а потом я подумаю, впускать тебя или нет! – твердо ответила Лилит.
– Да ладно? – он быстро схватил ее, она даже не успела глазом моргнуть, как оказалась в комнате, в объятиях молодого человека, а дверь была закрыта.
– Что ты теперь скажешь? – игриво спросил он.
Как только Левиафан вошел, даже как только он подошел к двери номера, как только он услышал ее голос, он сразу почувствовал дух борьбы, схватки между ними. Он очень любил эти чувства и эту войну, но они очень утомительны и требуют много сил. Но вампир был рад вернуться на это поле битвы, правда после того, как проводил Мишель домой и пожелал ей спокойно ночи. Он решил сохранить ей жизнь.
– Во-первых, быстро отпусти меня! Во-вторых, от тебя пахнет алкоголем…Да ты пьяный в стельку! В-третьих, где ты был?
Левиафан еще сильнее прижал ее к себе, опускаясь с поцелуями ниже. Лилит приподняла голову и закрыла глаза. Внезапно ее словно что-то по голове стукнуло. Она нахмурилась и с силой оттолкнула от себя вампира.
– Ты пьяный! – подытожила она. – Почему? Где и с кем ты был?
– Я пьяный? – удивлено переспросил он. – Нет, милая моя Лилит, я выпивший. Чуть-чуть. А ты такая злая…Мне нравится…
Вампир снова попытался обнять разъяренную девушку, но Лилит снова оттолкнула его и впилась своими зелеными глазами в его.
– Я не хочу, чтобы ты меня трогал!
– Как жаль. Мои желания чуть разнятся с твоими…
– Я что, на другом языке внезапно заговорила, что ты перестал меня понимать? Где ты был? Левиафан, я серьезно, пока ты не ответишь на мой вопрос, дальнейший разговор будет складываться ну очень тяжко! – предупредила его Лилит.
– Угрозы, сплошные угрозы, милая! А где была ты? На ресепшен мне сказали, что карточку от этого номера забрали в 3:30 утра. Что ты можешь мне сказать по этому поводу? – Левиафан нахмурился и принялся атаковать ее.
– О, Бог мой! – Лилит улыбнулась, – я жду ответа, Левиафан!
Он бросил косой взгляд на нее и пошел к столику, где стояла бутылка. Алкоголь в стакане был похож на янтарь, даже блестел на свету также. Левиафан приподнял стакан, поболтал его и осушил.
– Знаешь, милая! Наши с тобой взаимоотношения в данный момент напоминают мне разборки двух баранов, а если быть более точным, барана и овцы. Когда эти животные что-то выясняют между собой, они вступают в борьбу, то есть стоят и бьются рогами. В итоге, у кого рога толще и крепче, тот и побеждает. Но Лилит, беда-то какая, ты овца и рогов у тебя нет! Не боишься, что я тебя забодаю? – воскликнул Левиафан, удивленно поднимая брови и ожидая ответа от Лилит.
Она запрокинула голову и посмотрела в потолок, а затем вздохнула тяжело.
– В том то и дело, мне голова нужна для мозгов, а тебе видимо для рогов! Где ты был? – устало, но, не сдаваясь, спросила Лилит.
Левиафан вальяжной походкой направился к девушке. Не отрывая взгляда, Лилит пятилась назад. Вампир пугал ее. У него был сумрачный взгляд и девушка никак не могла понять, что этот взгляд мог означать. Более того, молодой человек был пьян, а девушка ни разу еще не видела его таким. Что он мог выкинуть, известно одному богу.
– Почти два столетия я провел в ожиданиях и поисках тебя…А ты даже не можешь позволить мне дотронуться до тебя? – спросил он, схватив девушку за руку и подтаскивая ее к себе.
– Нет, пожалуйста....
Молодой человек улыбнулся и поцеловал девушку, крепко сжимая ее в объятиях.
– Лилит, милая моя Лилит, подрасти рога, или, ой, прости, ты это мозгами называешь! – Левиафан выпустил девушку, развернулся и взял чемодан.
Лилит молча стояла и наблюдала за ним. Потом она достала из своего чемодана пижаму, переоделась и легла спать. Левиафан посидел с получаса на столе, в итоге, все-таки улегся рядом с девушкой.
Он пристально разглядывал спящую рядом. Его взгляд чутко следил за изгибом ее брови, как растут коричневые волосики, создавая такую красивую форму. Он разглядывал тени, падающие от пушистых черных ресниц. Слушал, как через маленький носик пробирается воздух в легкие. Его глаза опустились на открытую шею, там было видно любимую вену, видно, как кожа вздымается от каждого удара сердца.
«Ну почему, почему в этой нежности живет такая брутальность? Почему она всегда пытается дать мне отпор? Почему просто нельзя уступить, хотя бы разочек? Разве я много прошу? Просто, хоть раз, закрыть рот и помолчать! Неужели это так сложно? Что за женщина? Больше всего я сам удивляюсь себе, потому что она вызывает у меня восторг, когда кормит этим калом!»
8
Прошло около недели, но отношения между двумя баранами не сдвинулись в лучшую сторону ни на грамм. Все было как-то напряженно, они почти не выходили вместе, в основном только по одному.
Семья шведа полностью отделилась от них. Лилит общалась только со Свеа, и то, если рядом не было Летиции. Левиафану они были полностью безразличны, он был занят собой и попыткам поговорить с Лилит.
Лилит категорично отказывалась нормально общаться с любимым. Она решила доказать вампиру, что может быть она и овца, но рога у нее есть, и она ими уперлась. Девушка пообещала себе и Левиафану, что у них не будет нормального разговора до тех пор, пока он не расскажет, где был.
Левиафан в свою очередь не хотел прогибаться под нее. Ну что он, в конце концов, не может выпить? Что за отчетность? Но все на самом деле было бы намного проще, если бы Лилит, в то утро, задала этот вопрос «с кем и где ты пил» с другой интонацией.
– Куда ты собираешься? – спросил Левиафан, глядя на то, как Лилит вертится у зеркала, крася губы.
– Тебе-то какое дело? – не глядя на него, ответила девушка.
– Хм… До чего ж ты упряма! Я не знаю, как с тобой можно жить! Ты просто невозможна!
– Просто ответь на мой вопрос: где и с кем?
– Нет.
– Я собираюсь в Лувр…пойдешь со мной? – равнодушно спросила Лилит, крася ресницы.
– Нет, милая, я подожду тебя здесь! – ехидно ответил он, глядя на ее отражение в зеркале.
– Неделю назад ты звал меня…Странно! – Лилит говорила так, словно общалась сама с собой, она даже ни разу не взглянула на вампира.
– Хорошего дня! – сказала она и вышла из номера, хлопнув дверью, и забрав с собой карточку.
Левиафан слез с кровати и прислушался к удаляющимся шагам любимой.
«Так, до Лувра ехать десять минут на метро. Очередью в десять минут она явно не отделается. Последний раз, когда я туда ходил, стоял часа два за билетом. Потом минимум часа четыре на осмотр. У меня есть время! Много времени, чтобы повеселить себя!», он улыбнулся и достал из куртки мобильный.
– Привет Мишель! – протянул он сладким голосом, – мои друзья уехали осматривать Лувр, не хочешь приехать ко мне в гостиницу?
Левиафан продиктовал адрес и положил трубку. Его радости не было предела, а когда спустя час, Мишель появилась в его номере, он чуть руки не сжег себе, потирая их от удовольствия.
Присутствие женских вещей в номер Левиафан знал, как оправдать – друзья.
– Ты соскучился по мне? – спросила Мишель прямо с порога.
– Можно и так сказать! – ответил Левиафан, задергивая темные шторы, тем самым создавая более интимную обстановку.
Затем он развернулся и подошел к ней. Взглянув в зеленые глаза, он принялся осыпать ее губы поцелуями.
– Ты такая ведьмочка… – нежно прошептал он ей, расстегивая пуговицы на блузке, покрывая шею поцелуями.
Лилит, простояв полтора часа в очереди и дойдя до кассы, поняла, что забыла деньги. Ее охватила внутренняя дрожь злобы.
– Это шутка что ли? – скрипя зубами, она шарилась по карманам и по кошельку: но там была только мелочь на метро.
Ненавидя весь свет, она вышла из очереди и пошла к метро.
Лилит вошла в фае гостиницы и вызвала лифт. Он не ехал. Девушка думала, что если бы у нее в этот момент в руках был бы пулемет, то она расстреляла бы всех, кто попался бы ей на пути. Разъяренная фурия решила подняться пешком.
Открыв дверь, Лилит влетела в комнату. Она судорожно начала искать деньги в столе, краем глаза видя в зеркале отражения вытянувшегося от ужаса лица Левиафана и девушки, которая лежала под ним. Лилит опустила взгляд и снова продолжила искать деньги. Внезапно она замерла и еще раз посмотрела в зеркало на застывшую голую парочку. Ее тело медленно развернулось в их сторону, ее глаза были круглее глобуса, брови почти исчезли с лица, они спрятались от удивления где-то далеко под челкой, а рот был открыт так, будто она была на приеме у дантиста.
– Что…Как…Вот это да! – только и смогла выговорить Лилит, глядя на столь ошеломляющую картину.
То, что это провал, Левиафан понял, как только услышал открывающуюся дверь.
– Я не буду вам мешать…Сейчас вещи соберу только… – Лилит продолжала стоять в оцепенении.
– Черт, милая… – Левиафан был в еще большем шоке, чем Лилит.
– Да уж, действительно…черт… – проговорила она и начала быстро складывать вещи.
Левиафан вскочил, накинул полотенце и сел на край кровати, схватившись рукой за затылок. Он даже не хотел пытаться оправдываться, не видел в этом смысла. Он, только что был так глупо пойман на месте преступления. Лилит тем временем быстро сгребала вещи. Она вытащила деньги и посмотрела на вампира.
– Сказать, что я в шоке – ну это ничего не сказать! Ничего больше нет, меня нет, тебя нет…нас больше нет, – прошептала она и подмигнула Мишель, – наслаждайся!
Лилит исчезла за дверью с чемоданом. Левиафан неотрывно смотрел на шторы.
– Ты сказал, что ты здесь с друзьями. Я хоть и ничего не поняла из того, что она сказала, но ее поведение было явно не похоже на дружеское, – озадаченно произнесла Мишель, все еще прячась под одеялом.
Левиафан скосил на нее глаза.
– Расслабься! – сказал он и полез к ней с поцелуями.
Клыки пробивались сквозь десна, а затем они впились девушке в горло. Левиафан высосал всю кровь, до последней капли.
– Прости Мишель. Ты была хорошей девушкой, и этого не должно было случиться. Это моя ошибка, но за мои ошибки обычно расплачиваются другие, потому что я уже совсем не помню, что такое вина…Несмотря на это, я прекрасно пронимаю, что сегодня я действительно сглупил. Зачем мне все это понадобилось? Сам ничего не понимаю…Зачем? Я ведь все равно собирался тебя убить, зачем случилось то, что случилось?
– Дайте мне, пожалуйста, билет на ближайший рейс до… – Лилит покупала билет и еле сдерживалась, чтобы не зарыдать, чтобы не выдать на всеобщее обозрение свои разбитые чувства.
Через полтора часа она вылетала из аэропорта Шарль-де-Голь, а спустя некоторое время она приземлилась в своем родном городе.
Прежде чем вернуться домой, она заехала в дом Левиафана забрать свои вещи. После того, как все было упаковано, Лилит разнесла весь дом в буквальном смысле. Все предметы, которые могли биться, ломаться или рваться, были разбиты, сломаны и разорваны, включая скрипку Страдивари. Ее Лилит специально положила на порог.
Белый лексус был так же помят, все стекла разбиты, сиденья подраны, зеркала перебиты.
Лилит вошла в свою квартиру, швырнула чемоданы и села на пол прямо в коридоре. Наконец-то она могла поддаться истерике, рыдать сколько угодно и никто этого не увидит. Наконец-то она могла показать пустоте свои чувства, истинные переживания и метания души.
– Почему? Неужели он меня разлюбил…
Состояние шока было потому, что она не ожидала такого. И снова страх. На этот раз Лилит боялась, что мужчина, которого любила она, вдруг перестал любить ее. И что тогда делать? Как сильно надо унижаться, валятся в коленях, молить о бытие рядом, чтобы любовь соизволила вернуться? Страх, окутывающий, опоясывающий, страх, что он больше не прикоснется к ней, что он влюблен в другую женщину и что…Лилит бессильна что-либо сделать. Если Левиафан действительно разлюбил ее, то ничто на свете не сможет заставить полюбить снова. Такого не бывает.
Но Левиафану-то просто захотелось расслабиться и отдохнуть от Лилит. Как бы сильно он ее не любил, у нее был очень сложный характер, им тяжело друг с другом, несмотря на то, что любовь все-таки с ними заодно. Проклятая любовь вечно мешает людям жить спокойно. Вот только если бы они не любили друг друга, все было бы по-другому. Он бы просто ее убил. А в таких отношениях он и рад бы убить, да вот только что-то мешает это сделать.
Это больная любовь. В обычной любви люди просто мучаются, а когда она перерастает в больную любовь, люди уже ненавидят друг друга, но жить по отдельности не могут. Они уже не могут существовать без этой совершенно не здоровой любви. Вот он, самый сильный и самый зависимый наркотик, после жизни конечно. Люди торчат на жизни и на любви так, как ни на чем другом просто не смогут. А рано или поздно человек устает от такой постоянной борьбы, ему просто хочется отвлечься, хотя бы на пару часиков, как Левиафану. Но это просто отвлечься, а не уйти и не бросить… не перестать любить. Он и не собирался прекращать любить, просто хотел развеяться, а потом, как преданный раб, вернуться к своей прежней жизни с Лилит.
Это был первый раз, когда Левиафан искренне не хотел, чтобы это увидела Лилит. Стальная логика – если ты устал от одной женщины, но ты ее любишь и не хочешь расставаться, то отдохни от нее с другой женщиной. Если женщина устала от мужчины, то она идет к подруге, ну или просто отдыхает. Если женщину застали с другим в постели, то, скорее всего, у нее к нему страсть, влюбленность или она просто хочет поиметь с него что-то. Любая особь женского пола никогда ничего не делает просто так, а уж тем более, просто так она не будет спать с другим, когда у нее есть мужчина.
Лилит ничего этого не знала, да и если бы знала, легче ей бы не стало. Какая разница, почему тебе изменили? Потому что тебя больше не любят или потому что жизнь слишком скучна стала, от того, что тебя любят? Факт измены остается фактом. В любом случае, она просто не догадывалась, что делать дальше. Как вести себя дальше? Что чувствовать? Она даже не понимала, больно ли ей или просто обидно? Неожиданная выходка Левиафана, который оказался в койке с другой женщиной ни с того, ни с сего, просто обескуражила девушку.
В этот момент она больше всего поражалась тому, что в ее голове пророс совершенно не уместный вопрос «Ему понравилось?». Она была в шоке даже от себя, от того, что она пыталась сравнить себя и другую девушку в его постели.
А ведь женщины всю жизнь кричат о том, чтобы их не смели сравнивать с другой женщиной, и при этом всегда задаются вопросом – «Как это было?», «А с кем лучше?». Но как же жить без сравнения одного с другим? Если человек не будет сопоставлять людей, животных, вещи, в конце концов, он просто никогда не достигнет наилучшего блага. Никогда не познает благо, не перебрав кучу кала предварительно. И в течение долгого времени он будет брать кучку в одну руку, в другую – другую кучку, будет смотреть, взвешивать, рассматривать какая лучше.
Забавна в этом случае логика женщины: «Не смей сравнивать меня с другой! Я неповторима! Я индивидуальна!». Но если ей сказать, что она, допустим, похожа на Бриджет Анн-Мари Бардо, она вытаращит глаза, рот растянется до ушей, а щеки покраснеют, и будет примерно так: «Ах, правда?». И куда в такие моменты девается вся индивидуальность и неповторимость? Куда деваются расчетливые мысли? В какое далекое путешествие отправился здравый рассудок Лилит, что она сидела и думала о том, кто из них лучше – француженка или она. И это вместо того, чтобы думать, что делать дальше!
Мозг отказывался осознавать и обдумывать всю шаткость положения. Лилит очень хотела позвонить Жаклин, просто посидеть с ней рядом, чтобы она молча поддержала ее. Лилит встала, достала телефон и набрала номер. Три длинных гудка, затем последовали короткие сигналы. Жаклин в очередной раз скинула ее звонок. Лилит вздохнула и посмотрела на телефон.
«Ну почему? В столь тяжелой и неясной ситуации у меня никого нет рядом. Почему люди так любят оставлять своих близких людей тогда, когда они так нуждаются в поддержке? Жаклин, ты такая дура! Почему ты не хочешь разобраться в том, что произошло? Я уверена, что ты ни разу не задумалась о том, почему я вдруг внезапно решила сообщить всю твою подноготную мужу. И, черт возьми, ты даже не хочешь меня выслушать! А ты мне так нужна сейчас, ты же специалист по изменам. Господи, мне смешно от этого всего, правда, смешно! Какая же нелепость! Моя подруга ненавидит меня за то, чего я не делала, мой любимый человек спал с другой у меня на глазах в нашей постели! Что мне еще остается делать, кроме как смеяться? Да пусть они оба исчезнут из моей жизни, из головы! Два предателя!»
Лилит грохнулась на кровать и провалилась в сон.
Левиафан сидел в номере, смотрел в окно, рядом лежал уже окостенелый труп Мишель. Он все также сидел голый и неподвижный, словно сам был окаменелостью, которой уже несколько тысяч лет. И как будто в течение этих лет на его лице не появилось ни единой морщинки от мыслей.
«Я мудак! Это единственное, что приходит мне на ум. Просто идиот. Я же просто хотел выпить ее крови, а потом освободить от дальнейших нападок жизни. А в итоге я освободил себя от любимой девушки, сам того не желая. И как бы мне тяжело не было признавать, но мне сейчас очень плохо…Что сподвигло меня на этот детский и глупый поступок? Как мне его теперь расхлебывать?Больше всего меня интересует, как вернуть утраченное доверие? Я с таким трудом добился его…И что я сделал? Пришел с грязными ногами и вытер их о доверие. Ну не мудак, а? Вернуть утраченное доверие – также сложно, как и заставить работать теорию Дарвина, практически невозможно… Так глупо потерять душу любимой девушки…Я даже не знаю, есть ли смысл возвращаться туда, валяться у нее в ногах и молить прощения? Я абсолютно уверен, что прощения я смогу вымолить, ну или просто добиться его, но вот насчет доверия – не уверен. По прошествии стольких лет я понял, что разрушенное на части доверие, хуже, чем склеенная ваза. На такую вазу люди бояться дышать, чтобы не дай Бог она не упала снова и не разлетелась на части. А с разбитым доверием люди не хотят иметь вообще ничего общего. Они просто избегают человека, который разбил эту жизненно-важную чашу для отношений, то есть меня… А как дальше? Она простит меня, и я всегда буду читать в ее взгляде презрение и упрек, оно мне надо? Можно конечно вырвать ей глаза, чтобы я не видел в них этого. Можно отрезать ей язык, чтобы я не слышал этого, можно оторвать ей руки, чтобы я не чувствовал через них. Но я не могу вырвать свою и ее память! Память – словно огромная галактика скопившихся воспоминаний. Самые важные и нужные всегда хранятся рядом и не дают забыть о них…Как и до любой галактики человек не может дотянуться рукой и выкинуть оттуда не нужную планетку, тоже самое и с памятью. Никогда никто не сможет взять и выкинуть из памяти разбитое доверие. И каждый раз, оно, как назойливый слепень, кусающий кобылу в летнем поле, будет возвращаться и кусать совесть. Эта несчастная лошадь будет стоять и махать своим никчемным, по сравнению с телом, хвостом, пытаясь отогнать муху, кусающую так больно, словно острая спица протыкает тело насквозь …Лилит, милая моя, ты будешь этой мухой, которая зажрет меня до смерти, потому что я не смогу ее отогнать. Но Лилит, у меня нет другого выбора, только как быть сожранным тобой, потому что я люблю и САМ хочу вернуть назойливого слепня в виде тебя, зная, что твоя месть – это очень жестокие выходки, и, что без них наше воссоединение не обойдется. Лилит, я готов,…но не сейчас. Ух, поверить не могу, я умудренный опытом вампир, красивый, сексуальный, должен снова идти к ней и показывать свою потребность в ее голосе, в ее взгляде, теле, красоте…Какого черта? Откуда взялась эта девочка? Боже, да я лучше всех знаю, откуда она взялась…Но вот почему она имеет такую власть надо мной? Почему я не могу просто плюнуть на нее и продолжить жить своей жизнью?»
Левиафан лег на кровать и потянулся. Ему надо было ехать. Возвращаться в привычную колею ссор, упреков, криков, страха и … любви.
Пересечь границы незамеченным и на своих двоих не составило никакого труда. Левиафан подошел к своему дому. Напротив него стоял разбитый лексус. На нем не было ни единой ровной и гладкой поверхности, не было ни одного целого стекла, даже боковые зеркала и зеркала заднего вида были разбиты в дребезги.
«Очень мило, другого я, в принципе, и не ожидал, Лилит», подумал он и прошел вперед к дому. На пороге лежали ключи, которые вампир сразу же узнал, они были от его дома. Это тоже совершенно не удивило его. Дверь не была закрыта, Левиафан слегка толкнул ее ногой и она, скрипя, открылась на половину, ударившись обо что-то. Он заглянул за дверь и то, что он там увидел, чуть не вывернуло его наизнанку. Его любимая, драгоценная скрипка, чуть ли не ровесница Левиафана, была разбита в дребезги. Все части держались только за счет струн. Даже смычок был порван.
«Дрянь!», глаза вампира сузились от злости, «Зачем? Скрипка-то в чем виновата? Я сделал тебе больно, не машина, не дом, не уж тем более скрипка! Я это сделал! Почему у тебя хватило смелости прийти сюда, сломать все, что мне дорого, но ты не смогла прийти и разнести мне лицо, например. Поверь мне, милая, я бы позволил тебе это сделать потому, что виноват перед тобой…Но таким поступком ты только разозлила меня… », Левиафан прошел внутрь дома и просто опешил от увиденного.
Все, что окружало его, все, что он любил и ценил, все это было разбито или разорвано на мелкие осколки и кусочки. Вокруг него ничего не осталось, только хаос, бардак, который будил в нем то, что Левиафан в течение трех месяцев пытался уложить спать – злость!
– Она не имела права этого делать! Все…все… она все сломала! – шипел он сквозь зубы. – Дрянь! Тебе придется поплатиться за это! Будь я проклят! Лилит, это же антиквар! Ты не ценишь вообще ничего в этой жизни, что стоило бы ценить! Ох, как же я тебя ненавижу за это! В такие моменты, я реально хочу взять в руки твою тонкую шейку, поцеловать ее и сломать с таким хрустом, который я не смог бы забыть никогда!
Лилит докрасила глаз, поморгала и посмотрела на себя. Улыбнувшись, она вышла на улицу. Ее позвали на вечеринку в честь дня рождения знакомой. Лилит было ужасно плохо и больно находится одной дома. Ей все напоминало вампира, а она очень хотела забыть его.
С тяжелым, но свободным сердцем она ехала на метро, прямо как четыре месяца назад, до тех пор, пока в ее жизни не появился он. В метро ее окружали люди, все те же самые люди, но ей было так хорошо от этого, она так соскучилась по живым людям. Ее ничего больше не связывало с потусторонним миром. Не найдя разницы между живыми и мертвыми, она в нем разочаровалась. Все врут, и те и другие, и нет никакой разницы. Искать честность среди людей, неважно каких именно, то же самое, что искать живых динозавров в наше время. Их нет, так же как и правды.
С каждым днем хорошие людские качества просто перестают существовать. Мир становится злее, а злу не нужна правда. Это-то и расстраивало Лилит. Несколько тысяч лет человечество пыталось взрастить в себе добродетели. К великому удивлению, у них получилось, правда, не у всех, но у большинства, но, сейчас, люди упорно стараются выбросить все хорошее из себя и сохранить только зло и негатив. Причем с этим они справляются гораздо быстрее. На то, чтобы стать бесчувственными живыми камнями им понадобилось, в общей сложности лет так пятьдесят. Ну, неужели самим не жалко потраченные века на то, чтобы стать людьми? Или проще обвинить во всем Иуду? Не было бы его, не было бы предательства и лжи? Люди же всегда во всем винят религию, правительство, других людей, кого угодно, но только не себя. Все население земли было словно лишено памяти, они все забыли, что изначально у них было все, и то, что они потеряли это все – это только их вина, не Бога, не президента или еще кого-нибудь. Все это они сделали собственными руками, загубили все самое хорошее на корню. Даже в церкви сейчас невозможно найти правды. Священники и попы – они тоже люди, а значит, они ничем не отличаются от других. Им на самом деле еще хуже. Простые люди просто врут, а эти врут в доме Господнем и перед ликом Его. О чем тут можно дальше говорить? Если даже приближенные к Богу, кем они себя считают, врут…
Лилит ужасалась от таких мыслей. Скатывание всего человечества, как шариков с горы, в топкое и вязкое болото видно не вооруженным глазом. Ей так и хотелось спросить: «Какого черта, люди, что вы делаете? Что с вами происходит? Почему вы так жаждите уничтожить все самое хорошее в себе?». Но стыда никто никогда не почувствует, потому что совесть либо убита, либо у нее во рту огромный, грязный и вонючий носок, который не дает ей напомнить человеческому стыду о содеянном зле. Ужасно это или хорошо? Никто не знает…
Самое забавное, что многие люди понимают, что вся нынешняя ситуация ведет к необратимым последствиям. Но душа их слепа и глуха…возможно ее просто больше нет. А когда понимает одна только голова – этого мало. Мало просто осознавать весь ужас, который творится на земле и в людях, нужно еще что-то делать. Может еще не поздно…не поздно спасти себя от существования, словно паразиты, которых ничем не вылечишь и никак от них не избавишься. Как можно жить так слепо и глухо? Все вокруг медленно умирает, просто погибает, вся земля и все люди, потому что у них нет совести, стыда, справедливости и правды. Ничего хорошего в людях не остается.
Но, как и в любом убогом и гиблом деле есть мизерное количество, которое пыталось, пытается, и будет пытаться бороться с этим. Но это такой проигрышный вариант. Это как один против всех. И этот кто-то все еще питает надежду на то, чтобы открыть глаза стаду, которое уничтожает природу, животных…уничтожает само себя. А потом, последний человек, перед тем как сдохнуть, наконец, вопросит: «Почему я ничего не сделал тогда, когда я мог сделать? Где я был? О чем я думал и думал ли вообще?».
И вот из него, единственного оставшегося в живых, чтобы умереть, вылезет сонная совесть, воскресшая правда и стыд, который будет смеяться над ним. Но уже будет поздно…Так что, не стоит искать в людях человечности, в них нет ничего святого! И Лилит это просто убивало. Она с ужасом понимала, что она такая же жестокая и бессердечная, как и вся черная масса. И как все, понимая, что она ничтожество, она ничего не могла с этим сделать. Но всем известна фраза «Нет такого слова «не могу», есть слово «не хочу»», противоречит всему. Опять же, люди тут же начинают жаловаться на память. Они не помнят этой фразы, они не помнят, что она действительно работает! Зато они помнят, сколько и кто, например, получил денег…
