Текст книги "Эксперимент (СИ)"

Автор книги: Валерия Нелидина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 59 страниц)

23

Левиафан влетел в коридор, скинул обувь и развернулся. Лилит стояла в двух метрах от порога. Он слышал, как быстро колотится ее сердце.

«Хм», он улыбнулся.

– Заходи, дорогая, что ты там стоишь, как не своя? И не вздумай падать в обморок! На этот раз тебе это не поможет!

– Нет, ты знаешь, я тут лучше постою. Здесь так хорошо, воздух свежий, тепло.

Лилит озиралась по сторонам, видимо обдумывая, куда попытаться скрыться, но всеми своими фибрами она понимала, что это будет безрезультатная попытка – она будет поймана, и все будет еще хуже. Левиафан молча наблюдал за ней, стараясь распознать ход ее мыслей.

– Лилит, если ты хочешь побегать по саду от меня, то я надеюсь, что ты понимаешь, что я изловлю тебя!

Левиафан стоял, облокотившись на дверной косяк, скрестив руки на груди, и молча наблюдал за ней. Затем, он внезапно сорвался с места, схватил ее за шиворот и заволок в дом, швырнув на середину комнаты.

– Присядь, милая! – приказал он и сел сам.

Лилит, вздохнув, осмотрелась и опустилась на диван, с наглым безразличием смотря на вампира.

– Знаешь, что я хочу сейчас с тобой сделать? – поинтересовался он, вертя в руках зажигалку.

– Не трудно догадаться… – тихо усмехнулась она, прикуривая сигарету, наивно полагая, что это успокоит ее нервы.

– Расскажи-ка мне, милая…А то мне вот трудно догадаться, я, настолько взбешен, что у меня вообще нет никаких идей на счет твоей казни! – он лязгал языком, как бешеная собака.

Такого вопроса Лилит не ожидала и немножко опешила.

– Лилит, милая, помоги мне найти выход из этой сложной ситуации, не молчи! – умоляющим голосом попросил он, чуть ли не пища.

– У меня не очень хорошее предложение…

– Ничего страшного, на рассмотрение принимается все! Но я, в принципе, догадываюсь о твоих мыслях. У меня такие же были, но это не то. Периодически, я вспоминаю твой вопрос о смерти, и мне кажется, что ты уже тогда знала, что у тебя появится грандиозная возможность умереть! Но видишь ли, милая, смерть – это очень добрая и гуманная тетка, и ее еще заслужить надо! Так что – нет, убивать я тебя не буду, даже не думай об этом. Слишком это по-человечески! Своим поступком ты заслужила только боль и мучения, естественно, оставаясь при этом живой!

Лилит молча слушала его, иногда улыбаясь. Потихоньку она начала успокаиваться, где-то интуитивно понимая, что он ничего ей не сделает. Потому что если бы хотел сделать, то давно бы уже сделал.

– Милая! – его губы растянулись в скверной улыбке, а глаза рассматривали ее с материнской нежностью.

– Что? – спросила Лилит, решив, что ситуация улеглась.

– Собирай вещи и иди домой! – выпалил он, все с той же улыбкой, но только вот интонация и голос стали более жесткими и грубыми.

Лилит смутилась и зажмурилась.

– Прости, что ты только что сказал?

– Дорогая, у тебя внезапно проблемы со слухом начались? Я сказал: «Собирай свои вещи и иди домой!». Ты мне больше не нужна! И подружку свою ненормальную, можешь тоже прихватить с собой. Вы меня доводите до бешенства, обе.

– Это шутка? – с тревогой в голосе спросила она, надеясь на положительный ответ.

– Похоже, что я шучу? Или может это намек на то, что тебе нужно помочь в упаковке вещей? Хотя ты меня уже убедила в том, что ты и сама их прекрасно собираешь! Уходи от меня, Лилит! Мне все это вот здесь сидит! – Левиафан показал на горло, встал и хотел было идти, но Лилит подбежала к нему и уперлась руками в его грудную клетку, не давая пройти.

– Ты меня бросаешь? – едва слышно произнесла она, глядя ему в глаза.

Она очень хотела, чтобы все это оказалось сном или очередной дурацкой шуткой.

– А ты догадливая! – он оттолкнул ее от себя и пошел дальше.

– Ты бросаешь меня из-за машины? Из-за чертовой машины? – крикнула она ему в след.

Левиафан остановился, обернулся и надменно взглянул на нее. Затем быстро подошел к ней и вздохнул.

– Я бросаю тебя из-за машины, из-за друга, из-за лжи, из-за издевок, из-за наркотиков, из-за подруги, из-за алкоголя, из-за предательства, из-за скрипки, из-за клубов, из-за боли, из-за непонимания, из-за неуважения. Достаточно, или дальше перечислить? – он хмуро посмотрел на нее с зажатыми пальцами перед ее лицом. – Видишь, у меня более десяти причин, озвученных мною только что, из-за которых я могу тебя бросить и делаю это. И еще столько же не озвученных! Уходи, Лилит. Все. Наша песенка спета! Мне не нужна такая женщина, которая меня не уважает и постоянно жаждет мести!

– Ты с ума сошел, Левиафан? – единственное, что смогла выговорить она.

– Нет, милая, я как раз только что приобрел ум, поэтому и прошу тебя исчезнуть из моей святой и доброй вечности! – цинично ответил он и снова пошел в сторону лестницы.

– Но…

– Что «но»? – со вздохом спросил он, опять обернувшись. – Почему ты в не выгодных для тебя ситуациях прикидываешься дурочкой? Я же знаю, что это не так!

– Но… у меня есть любовь! В твоем списке моих ошибок не было «не любви», потому что ты знаешь, что она есть! А это – уже не мало!

– Ну вот, опять! Чуть что «А как же любовь?» – пропищал тоненьким голосом вампир. – Хватит пользоваться этим словом, Лилит! Ты произносишь его только тогда, когда тебе что-то надо! Любовь! Тоже мне, нашла причину! А ты вспоминала об этой любви, когда упивалась местью? Что-то я ни разу не слышал этого слова в те моменты. Потому что тебе было хорошо, и никакая любовь тебе была не нужна!

– Это какой-то бред… – едва слышно прошептала она, еле сдерживая слезы, застывшие в глазах.

– Надеюсь, что через полчаса тебя здесь уже не будет! – ответил он на это и исчез на втором этаже.

Лилит опустила голову и закрыла лицо руками, садясь на диван. «Вот это да! Вот уж действительно боль и мучения, живя при этом! Тебе стоит короновать себя, Левиафан, ибо ты первый, кто произнес то, что ты сказал! Но я не хочу уходить отсюда, от тебя! Я лю…лю…не выговариваемое слово, черт! Ты мне очень дорог! Это сон! Ничего этого на самом деле нет, просто плохой, глупый сон, я скоро открою глаза, ты будешь лежать рядом и ерничать как всегда!».

Но сколько Лилит не пыталась закрывать и открывать глаза – сон не заканчивался.

С каждой минутой ей становилось все хуже и хуже, отчаяние пробивалось сквозь гордыню, высвобождая слезный дождь. Она старательно терла руками под глазами, чтобы никто не увидел мокрые следы, старательно натягивала маску равнодушия, но она никак не хотела держаться на ее лице и, каждые пять секунд, падала на пол, разбиваясь в дребезги. Дрожащей рукой, Лилит шарила по полу в поисках осколков и снова, по одному, прикладывала их к лицу. Но все безрезультатно. Настоящие чувства пробивалось наружу, пытаясь сбежать из душевной мглы, а Лилит их так идеально и долго прятала, что Левиафан порой сомневался, а есть ли другая, искренняя и настоящая Лилит?

Задумываясь над вопросом: какая боль тяжелее и мучительнее, физическая или душевная, можно легко узнать ответ, например, сравнив порезанный палец, и ситуацию, когда бросает любимый человек. Боль в пальце забывается мгновенно, за секунду, и от нее больше ничего не остается, и никогда о ней не вспоминается. А боль, причиненная любимым человеком, жжет еще долгое время, неторопливо и безразлично. Душевная мука холодно и настойчиво гладила порезанный палец Лилит, прямо по мясу. Она издевалась над ней, пытаясь напомнить о физике тела, заранее зная, что осколок маски остался внутри, но о нем никто больше не вспомнит. Единственная палочка-выручалочка в виде самолюбия, которая бессильным голосом силилась шептать о гордости, и что о ней никто не смеет забывать. Самолюбие старалось погреть застывшие руки и взглянуть изнутри в пустые глаза, тем самым, норовя вселить туда надежу – неясную, глупую, может быть умную и бессмысленную, но все-таки надежду. Но Лилит лишь отгоняла руками настойчивое самолюбие, она поддалась моральной боли, а любовь тихонько смеялась, вспоминая прошлое. Любовь всегда смеется последней в таких ситуациях. Она награждает терзаниями, а сама сидит в уголке и хохочет, подкидывая поленья для разжигания боли и подливая на нее масло, чтобы ярче и дольше горело. И Лилит обжигало, но самолюбие все-таки сместило хохотушку-любовь, подселив в разум досаду, обиду и гнев, а боль продолжала жечь сосуды и нервы. Лилит стукнула кулаком по столу, взглянув наверх. Левиафан услышал шум и пошел посмотреть, что происходит. Он тихо подошел к углу и выглянул из-за него. Лилит сидела на диване, уткнувшись лицом в одну руку, а вторая лежала на столе, сжатая в кулаке. Он улыбнулся и вытянул ноги, садясь прямо на пол.

«Вот так-то лучше! Хоть раз посмотреть, как ты страдаешь по настоящему, потому что я из-за тебя всегда страдаю искренне и люблю тоже. Может хотя бы это заставит тебя чуть-чуть уважать меня. Ведь ты думаешь, что потеряла, а значит, должна начать ценить утрату. Значит, у меня есть шанс стать кем-то большим, чем просто объектом для мести и нелепых насмешек. Милая, тебя постоянно надо учить, причем на твоих же ошибках. Но меня кое-что пугает и настораживает. Люди делятся на три категории: первая – это умные люди, которые учатся на чужих ошибках. Умный человек – это вымирающий вид, и его следовало бы занести в Красную Книгу. Соответственно, численность этой группы катастрофически мала. Вторая категория – это стандарт, то есть дураки. Это люди, которые учатся на своих ошибках…хорошо хоть так. Но к великому сожалению есть и третья категория. Ее составляют дебилы, которые вообще отказываются на чем-либо учиться, и, естественно, в одинаковых ситуациях они постоянно наступают в одну и ту же кучу кала. Хотя они уже не раз ходили по этой дороге и, в принципе, должны бы уже запомнить, что там – лежит какашка! Ан нет! Это же представители третьей группы! Численность второй и третьей групп не имеет себе равных. Я, честно говоря, затрудняюсь сказать в какой из них больше людей, но одно могу заявить смело и открыто – народу там – почти все население планеты. Лилит не первый раз оказывается в подобной ситуации. Уж не относится ли она к замечательной группе под номером три? Если это так, то все мои попытки и надежды рушатся со страшной скоростью. Если же она просто в очередной раз пытается сделать мне не хорошо, то она дура…хотя нет. Опять же, она знает, что это невозможно, точнее это возможно, но она не имеет той силы, которой на меня можно воздействовать. А это значит – добро пожаловать в третью группу? Это же ужасно! Хоть я уже не раз убеждался, что красота и мозги – вещи совершенно не совместимые, бывают, конечно, исключения, но это очень редко, и то значит там какой-то другой подвох. Порой мне мерещится, что мозг у нее есть, и иногда он даже подает признаки жизни, плохо, что иногда и только признаки. А может, у меня нет мозгов, что я с ней связался? Но это абсурд. Как мне такое могло в голову вообще прийти? Я – редкий индивидуум из первой группы, значит, мозг у меня присутствует и, к тому же, активно работает! И ко всему прочему, я не задурманиваю его спиртом и сигаретами, на меня этихимикаты просто не действуют, но на людей-то действуют! И на Лилит в том числе! Правда, иногда я сомневаюсь над ее человеческим происхождением. Порой она напоминает мне тупого инопланетянина, с большой гидроцифалической головой, и, в тоже время, совершенно пустой! Ну и, конечно же, с большим черными глазищами. А временами, у нее проскакивают стоящие мысли, и вместо шарикообразной головы появляется коралл-мозговик, но это только признак, что он еще не заполнен шлаками. Если бы коралл-мозговик был более живой, то он бы уже давно догадался, что его только что буквально обманули. Однозначно, женщин мужчинам подкинул какой-то идиот, чтобы им не так хорошо жилось, и они потрясающе справляются со своей миссией! Но у них такой бардак в голове, как с этим можно жить и еще что-то творить гадкое? Некоторые люди считают, что женщина и мужчина чем-то, вдруг, стали похожи на кошку с собакой. Но это не так. Из двадцати сожительствующих кошек и собак только две пары дерутся. Так что мужчина и женщина, скорее всего, просто деграданты. Слава кому-нибудь, что я вампир и не имею к ним никакого отношения. Я просто особь мужского пола. А Жаклин получается особь женского пола, выглядит только как вампир, а внутри все равно остается человеческим деградантом и позорит нашу бессмертную и более продуманную расу. Но у нее есть новая подруга, ее зовут вечность, она без проблем в течение ста лет вобьет ей здравый смысл, независимо от того, хочет ли этого Жаклин или нет. Жалко, что Лилит обделена такой шикарной подругой. Но у нее есть я, а у меня есть вечность, значит, она посредством меня может попытаться дать пинка кораллу-мозгавику, чтобы он начал соображать продуктивно и интересно. Главное, чтобы Лилит не заметила, что кое-кто хочет стукнуть ее по мозгам, а то она воспротивиться. Ведь когда мозги ничего не делают, а только выполняют всего три функции: гадить, спать и жрать – намного проще живется. Весь мир наплевал на все, кроме маленьких и простейших алгоритмов. У меня складывается ощущение, что следующее поколение запишет слово «шахматы» в словарь архаизмов. В эту игру люди сейчас-то не ахти как любят играть; она же мозги развивает, а развитая голова – это зло. Массовая деградация! Шикарно! Не читают, не смотрят, не интересуются, не хотят, только истребляют все живое вокруг себя – это современные люди. Раньше, если у кого-нибудь появлялась книга, все дети передерутся, выясняя, кто следующий ее будет читать. Сейчас книги лежат в туалете. Бессмертные строки величайших писателей разглядывают анальные складки современной молодежи! Тетушка лень поработила все человечество. Это ж надо, лениться лечь на диван, открыть книгу и начать читать. А так как они ни черта не читают, они также ни черта не знают о настоящих чувствах, таких как стыд, совесть, ответственность, страх, сочувствие…Список можно продолжать до бесконечности, но только современная молодежь этого всего все равно не испытает. Им сейчас стыдно сказать в компании, что я не курю и не пью – это же позор! Совесть их вообще ни по какому поводу не тревожит. Ответственность – это что-то за гранью реальности. Боятся они только попасть в полицию с косяком на кармане, страх потерять любимого человека не имеет место быть. Любимый человек, как заявляет гениальная молодежь – это трамвай или автобус, типа все нормально, приедет новый. А сочувствуют они друг другу исключительно с бутылкой в обнимку. Современная молодежь чувствует только фальшь, из-за этого быстро учится врать и лицемерить, и Лилит такая же. Нет развития, подростки застревают в пятнадцатилетнем возрасте и живут в нем всю жизнь. Отвратительная и мерзкая тупость! Через сто лет мне не с кем будет даже пообщаться, не на кого будет посмотреть. Планету будут населять одни пустоброды и олухи, если, конечно же, эти кретины не перебьют друг друга, чему я был бы очень рад! Оставить бы сто тысяч человек, так ради питания. Нет людей – есть жизнь, есть люди – нет жизни! А тупые люди – это вообще беда! А их все больше и больше! Они плодят идиотизм и глупость каждую минуту! Рожают и не хотят взращивать потом. Лилит, тебе простительно иногда побыть тупой, ты родителей потеряла в юном возрасте. Но не весь же мир потерял родителей в зародыше? Ладно, пора объяснить моей дурочке, что это была принята мера по улучшению чувств ко мне».

Левиафан тихо поднялся.

– Ты еще здесь? – с отсутствующим видом спросил он, спускаясь вниз.

Лилит подняла голову, и ее взгляд очень удивил вампира. Когда он уходил наверх, она смотрела на него так, словно от нее уходит жизнь. А сейчас ее глаза выражали презрение и смертельную обиду.

– Это окончательно решение? – тихо спросила она, медленно поднимаясь с дивана и кладя руку на бедро.

Левиафан провел взглядом по ее руке, талии, шее и остановился на губах.

– Меня удивляет твое недоверие, милая! Я уже устал повторять одно и то же сегодня! – Левиафан продолжал разыгрывать трагическое расставание с женщиной, которую он любил, но жить с ней на одной территории было просто невозможно.

Лилит встала и пошла к дверям, но около них она остановилась и угрожающе взглянула через плечо.

– Мои вещи можешь выкинуть или сжечь, не знаю, что хочешь то и делай. Но я просто так не оставлю сегодняшний вечер…Люди узнают о тебе, причем не в лучшем свете!

– Ух ты! Это можно расценивать как угрозу? – с легким выпадом вперед, спросил он, наслаждаясь сложившейся ситуацией.

– Пока ты здесь и пока я жива, я постараюсь сделать кусочек твоей любимой вечности – ужасом всего твоего существования. Я превращу его в ад! Тебя заколют и правильно сделают! Это должно было случиться еще в XVI веке! Я расскажу о твоем долбаном существовании! – Лилит шептала эти слова, словно проклятия.

Левиафан молча стоял и улыбался, кивая головой.

– Милая, если ты хоть кому-нибудь расскажешь обо мне, знаешь, чем это закончится?

– Чем же? Ты убьешь меня? Не надо…не говори мне! Я ничего не боюсь!

– Глупенькая девочка! Зачем мне убивать тебя? Все будет намного интереснее и веселее! Помнишь поэта Бездомного из одной потрясающей книжки господина Булгакова? Помнишь, что произошло после того, как он познакомился с Дьяволом и его свитой? Как он всем подряд рассказывал о том, что общался с тем, кто лично беседовал с Кантом за завтраком? Как он слезно всех умолял помочь ему поймать кое-кого, при этом он бегал в неприличном виде, держа в руке свечу, а на его шее висела икона? И этот кое-кто ему сказал: «Шизофрения – вы лично спросите у врача, что это такое!». Надеюсь, Михаил Булгаков не обидится на меня, если я скажу, что эти его строки относятся, в данном положении дел, и к тебе! Как только ты откроешь свой чудесный ротик и скажешь о вампирах, ты сразу же отправишься в пустующую палату Жаклин, интересоваться у врачей что такое шизофрения! – Левиафан нежно поглаживал ее по челюсти указательным пальцем, иногда усмехаясь.

Лилит тоже улыбалась, аккуратно убирая его руку от своего лица.

– Ты сам-то давно спрашивал у врача о шизофрении? Не надо мне пустых угроз и неуместных предупреждений! – Лилит отпустила его руку и закрыла глаза.

Как же сильно она все-таки любила этого мужичину и не хотела его оставлять. Она смогла разглядеть в нем слабость, покрытую огромным слоем пыли.

Левиафан оказался прав, Лилит начала ценить, понимая, что теряет любовь. Ценность потери неописуема, она имеет место быть, но не имеет определенной сумы, цены. Безнадежное желание вернуть что-то, кого-то, терзает душу и мучает больную голову. Задетое самолюбие тоже страдало внутри Лилит, она была шокирована, что ее бросили. Просто, как ненужную куклу выросшей девочки, выбросили в помойку. И если бы ее бросил просто мужчина, ей было бы не так обидно. Но от нее отрекся необычный человек, и вовсе не человек. Она стала ненужной вещью для мужчины с ангельской внешностью; с неповторимой и сногсшибательной фигурой; с гладкой, как бархат кожей; с бездонными и умными глазами; с завораживающей чернотой густых и шелковистых волос; с хитрыми и опытными мозгами; с мертвым сердцем внутри и с жизнью снаружи. Лилит, безумно любящая себя, еще при первой встрече с ангелом Левиафаном, сразу же решила для себя, что в ее жизни больше не будет мужчины более достойного ее, чем этот. В этом она оказалась права. Они действительно, по-настоящему были достойны друг друга, поэтому так искренне и со всей человечностью издевались друг над другом.

– А что здесь происходит? – к дому подходила Жаклин.

– А…это ты! – скрипучим голосом проговорил Левиафан, приоткрыв глаз.

– В чем дело, Лилит? – заглядывая ей в глаза, спросила Жаклин, игнорируя Левиафана.

– Все нормально. – Отворачиваясь от вампира, тихо прошептала Лилит. – Потом увидимся, ладно?

Она развернулась и пошла на улицу. Жаклин стояла с не понимающим лицом, кидая взгляды то на стоящего рядом Левиафана, то на уходящую подругу.

– Ты куда, миля? – изобразив удивленное лицо, Левиафан схватился рукой за сердце.

Она остановилась и обернулась.

– Ах ты! – девушка быстро подошла к нему и залепила пощечину.

Он выпучил глаза, потрогал рукою горящую щеку и ойкнул.

– Да что здесь происходит? – взвизгнула, стоящая практически между ними, Жаклин.

Левиафан скосил на нее глаза от неожиданности. Лилит слегка улыбнулась.

– Да! Действительно, милая, что происходит? Тебя нечистая сила покусала что ли? – он хлопал удивленными глазами, делая вид, что ничего не понимает.

Лилит насупилась и посмотрела на обоих вампиров.

– Ты насмехаешься надо мной? – спросила она у него.

– Да ты что, милая? Бог с тобой! Я души в тебе не чаю! Куда ты собралась? Ты не можешь так просто уйти! – пыхтел он в ответ.

Потихоньку до взбелененных мозгов Лилит начала добираться мысль о том, что все это действительно было шуткой, как она и хотела. Но как ей показалось, шутка была жестокой. Все внутри ее организма аж опустилось куда-то вниз от неожиданной радости и уместной злости. Она рассмеялась таким странным смехом, как будто была на похоронах очень близкого ей человека, и внезапно ей стало смешно.

Левиафан сузил глаза и внимательно озирался по сторонам, опасаясь, что нездоровый смех девушки могут услышать люди и вызвать психиатрическую помощь.

Лилит подошла к нему ближе и уткнулась лбом в его грудь, при этом, издавая совершенно неясные звуки, которые напоминали, то ли плач, то ли смех, то ли нытье, то ли хихиканье.

– Ты чего сделал с ней, а? – Жаклин начала беситься и злиться из-за настроения подруги, из-за ее ужасного состояния.

Левиафан положил руку на шею Лилит и довольно взглянул на Жаклин.

– Исчезни! – он зажмурился и помахал второй рукой, указывая вовнутрь дома.

Кровь в ее венах закипела, руки сжались в кулаки, и Жаклин замахнулась на вампира. В это время Левиафан открыл глаза и совсем не оценил этот жест. Он открыл рот и проговорил беззвучно: «Если через пять секунду я еще буду лицезреть тебя здесь, то я сделаю из тебя факел с вечным огнем. Время пошло, брысь!».

Лилит этого не услышала, стоя уткнувшись лбом в Левиафана, но Жаклин это услышала и испарилась, решив, что его угроза вполне может осуществиться. Через пять секунд он специально открыл глаз – проверить местоположения Жаклин. Ее отсутствие успокоило и расслабило его взбудораженную нервную систему.

– Милая, ты уснула там что ли? – спросил он спустя какое-то время, продолжая гладить ее по шее.

Он уже чуть-чуть утомился стоять на крыльце и дышать свежим воздухом, и не понимать, почему Лилит замерла в позе бодающегося барана. Она тихо вздохнула и всхлипнула. Левиафан насторожился. «Плачет! Иисусе, господи, дьябло, люцифер, она плачет! Я сделал это!», гнилая душонка вампира восторженно ликовала.

– Мне было так больно… – едва слышно прошептала она.– Это было похоже на мини клиническую смерть. Знаешь, сердце выскакивает через рот в ужасе. У него есть две крошечные ножки. Оно бежит на них так смешно и нелепо, потряхивая оборванными краями жизненно-важных кровеносных сосудов. С них периодически падает, еще не успевшая свернуться, кровь. Она бордовая и кажется такой объемной, а ее капельки похожи на слезинки…сердце плачет кровью и убегает, чтобы больше не плакать и работать впустую на бездушный организм. А я лежу на земле и смотрю ему вслед, и чувствую, как по сосудам и капиллярам вместо горячей крови бежит холодная пустота. И я понимаю, что во мне больше нет ничего, я не умею больше ничего чувствовать. В мой разум поступает лед и все замораживает, пропуская сквозь кристаллы заледеневшей воды свежую, беспощадную муку. Это единственное, что чувствую, что испытываю. Проклятое подсознание бессмертно, и оно рассказывало мне о любви к не человеку. Оно рассказало о том, что сердце устало от тяжести и отказывается от грандиозной значимости этого черного чувства, которое убивает людей. Но любовь осталась во мне, и это был ужас. Она как будто тешила мои сухие бескровные вены острейшим лезвием, и у нее было такое довольное лицо…Любимый…Я видела лицо любви, видела! Она жестока, а я даже не думала, что настолько! Что она настолько равнодушна и безразлична к тому, в ком живет. Она гложет тело изнутри, как собака кость, с такими же звуками. Она отрывает мясо от ребер, вместе с нервами, и все это причиняет неописуемую боль. Как можно называть это святым и светлым чувством? Я никогда не испытывала ничего более мрачного и мучительного, чем сегодня…Как ты мог? Как ты мог доставить мне в душу всех извергов ада? Меня разрывало на части, я чувствовала себя хуже, чем Христос на кресте! – Лилит вся тряслась мелкой дрожью.

Руками она хваталась за волосы и едва не рвала их на себе с корнями. Ее голос внезапно стал таким вопиюще женственным, его было невозможно слушать, потому что он был наполнен горечью и болью. Левиафан тихо проклинал себя за эту шутку.

Глядя на Лилит, у него самого, сердце разрывалось из-за того, что он такой идиот, и заставил так страдать любимую девушку, совершенно забыв о том, как любимая девушка заставляет его страдать.

Лилит стояла все также, уткнувшись лбом в его грудь. Она вдруг показалась ему такой нежной и женственной, он практически возненавидел себя за то, что его грязный рот посмел наговорить такому нежному созданию. Он схватил ее за лицо и оторвал от своей груди.

– Прости, милая, прости! Я не должен был так поступать! Я дурак, я не подумал, что это может перерасти в такой ужас…Я заигрался сегодня. Господи, какой же я идиот! Я совсем не хотел топтать твои чувства, я преследовал совершенно другую…цель…прости…милая. – Его лицо постепенно хмурилось, последнее предложение он еле договорил, потому что посмотрел на лицо, которое он держал руками.

Оно улыбалось, гнусно и коварно, вся женственность исчезла, вместо нее вернулся мерзкий и хохочущий демон. Левиафан раздосадовано смотрел в жестокие глаза девушки, но руки от ее лица не убирал.

– Ты действительно дурак, Левиафан! Я принимаю твои извинения! Мое сердце на месте, счастливо и беспечно гоняет кровь по жилам! Неужели ты действительно поверил, что мое сердечко сможет выпрыгнуть и покинуть мое тело, которое оно так беспечно любит? Дурак! Но у тебя сейчас такой самоненавистный голос был, что мне даже чуть-чуть стало не по себе и жалко так издеваться над тобой, но я должна была получить хоть какое-то моральное удовлетворение! Я – дура, поверила твоим словам, а ты еще больший дурак, ты извинился за них! – совершенно обычным голосом проговорила Лилит, сверкая глазами.

Левиафан, выйдя из ступора, наконец, отпустил девушку и оперся на дверной косяк. Он опустил голову, чуть тряханул ею и улыбнулся, облизывая нижнюю губу. Он явно чувствовал себя хуже, чем просто дурак.

– С огромным наслаждением и удовольствием, я сейчас представляю, как сочно и нехотя трещат твои шейные позвонки, как весело и быстро они ломаются, мисс! – обкусывая зубами щеку во рту, сказал он. – Милая, когда-нибудь, ты все-таки спровоцируешь меня, и позвонки твои захрустят в реальности!

24

Лилит долго ходила вокруг большой, черной машины, припаркованной возле дома. Она чем-то была похожа на большой гроб на колесах.

Красивый джип с элегантными формами, скользящими как бы вдаль. Лилит долго разглядывала значок на морде. Он был слегка овальной формы, а внизу, посредине, внутрь эллипса поднимался треугольник с плавными углами. Лилит приподняла брови и взглянула на вампира, стоящего недалеко от нее.

Он был так доволен, как будто умудрился сделать невозможную гадость всем людям сразу. Его лицо просто сияло от счастья, руки нервно подрагивали, и он постоянно переминался с ноги на ногу. Эта машина была только что им куплена, и он ни в какую больше не хотел оставлять Лилит и его новую «ласточку» наедине.

– Что это? – наконец спросила Лилит, доставая сигареты.

– Как «что это»? Ты не видишь что ли? – удивленно, почти даже оскорблено, вскрикнул Левиафан и подскочил к ней.

– Я как бы не очень разбираюсь в машинах, ибо меня это раньше не интересовало! По-моему, в этом нет ничего удивительного! – спокойно ответила Лилит.

Левиафан вздохнул, подошел к капоту и чуть ли не лег на него грудью.

– Это INFINITIQX 56 4WD! – восторженно и нежно прошептал он, гладя капот.

Лилит с полной прострацией в глазах смотрела на все эти ласки с машиной. Вампир приподнял голову от железа и посмотрел на девушку через плечо.

– Ты знаешь, как переводится INFINITY? – он произнес это слово так утонченно, словно вселяя в него ценнейшую жизнь, которая никогда не должна прерваться.

– Я знаю, что такое INFINITY! – Лилит передразнила его и бросила жгучий взгляд, – бесконечность….Вечность!

– Вот именно! Я надеюсь, ты понимаешь смысл приобретения этого шедевра! Ну, я лучше объясню на всякий случай! Лилит, я хочу вечно ездить на этой вечности, понимаешь? Ни на какой другой, именно на этой! Это значит, что если с вечностью что-то случится по твоей вине, я могу написать бумагу и подписать ее, что ты, тогда, потеряешь «сейчас»! я вытащу из тебя сердце и проглочу его. Потом вытащу душу или дух, не знаю, что там за тварь в тебе еще живет, и распотрошу ее! Я обещаю тебе это, милая! – издевательским тоном он произнес свои угрозы.

Лилит молча улыбалась и курила.

– Можно я попробую проехаться на ней? – спросила она, делая вид, что совершенно не слышала его предупреждения, да и вообще, оно не имело к ней никакого отношения.

Левиафан отскочил от машины и вытаращил глаза.

– Нет! – проорал он так, словно его голова лежала в гильотине.

Лилит удивленно захлопала глазами.

– Почему? – прошептала она, подходя к машине, и провела пальцем по ней.

Левиафан хотел было сорваться с места, чтобы схватить ее за руку, но решил не двигаться, и с тревожным лицом наблюдать за ней.

– Так почему? – повторила она свой вопрос.

– А ты как думаешь? – спросил он другой вопрос.

– Я думаю, что тебе жалко! – соврала Лилит, постукивая пальцем по железу.

– Да? – изумился он. – Жалко? Не-а, милая, не жалко. Я просто тебе не верю. Ты же все время строишь злобные планы о том, как бы насолить мне похуже! А здесь, БАХ и новая машина – это же целая огромная территория, и еще к тому же не тронутая для твоих не совсем приятных выходок!

Лилит с серьезным лицом взглянула на него. Она подошла к нему и обняла. Левиафану на мгновение показалось, что это дар свыше, что эта девушка, наконец-то, просто подошла и прикоснулась без подвоха. Он растянулся в улыбке и обхватил ее руками.

Они простояли так минуты две, улыбаясь и наслаждаясь нежностью.

– Пошли, сыграем? – предложила Лилит, взглянув на него исподлобья обворожительным взглядом.

Он приподнял одну бровь и понял, что подвох-то, как всегда рядом.

– Во что? – подозрительно разглядывая ее, задал он вопрос.