Текст книги "Эксперимент (СИ)"
Автор книги: Валерия Нелидина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 59 страниц)
Осени еще не было, даже не чувствовалось ее дыхания, так, легкий призрачный намек на ее приближение. Дурацкое слово, название «сентябрь» заставляет таскать с собой ненужные вещи, в виде кофт и зонтов. Но погода-то самая желанная, самая подходящая для комфортного существования. В осени, обычно не видят никакого комфорта и удобства. И все очень просто: осень – самый настоящий эквивалент депрессий и дождей.
Идиотские стереотипы мешают наслаждаться самым одаренным и талантливым художником, у которого самое богатое обилие красок и неповторимая палитра цветов, и все это на одном дереве. Подумаешь, дождь! Дождь идет девять месяцев, начиная с ранней весны и заканчивая поздней осенью. Но именно осенний дождь, по абсолютно не существенным причинам, является, и становится каким-то уродцем, несущем тонкое лезвие на синие вены. Не смешно ли это? Чем отличается осенний дождь от весеннего? Такое же все кругом голое и серое, но в выдуманной человеческой депрессии виноват именно осенний дождь, и никакой другой больше!
Сходить с ума – осенью, убивать себя и резать вены – осенью, страдать от неизвестно чего – осенью! Что за предвзятость? Что за мерзкая неприязнь? Осень – несчастный идиот, а ведь она такая же, как и все. Она умеет плакать, умеет смеяться, ненавидеть и любить. Осень тоже плачет, как и лето, как и весна. Осень также имеет зеленые краски в коробке акварелей. Чем она хуже? Чем она хуже той же зимы? В зиме нет ничего, кругом один только белый посмертный цвет, нет жизни, нет тепла, пустота, холод, ветра и снег. Чем же и почему именно осень заслужила такое презрение? Тем, что ее обвинить проще во всех неудачах, в бедах, в хреновой любви и жизни? Или может тем, что на лавках больше нельзя пить пиво и орать под окнами? Или тем, что всем надо начинать учиться и работать, жить дальше одним словом, после застойного лета? На самом деле причин для ненависти к потрясающе красивой, живой осени нет. Стоит только научиться видеть, какие нерукотворные пейзажи она создает, как мягко и чувственно предупреждает о приближении суровой зимы.
неужели осень и есть пора пессимизма? Нет, скорее результат предвзятого отношения! Хотя очень многие любят шуршать сухой листвой в парках и лесах. В этом случае стоит отдать должное пока еще ничего не понимающим детям. Они радуются всему: зиме, весне, осени. Они любят все, сидеть по горло в осенней луже и улыбаться, или зарыться в зимний сугроб и отморозить себе там руки. Неужели надо снова вернуться в детство, чтобы насладиться осенью? Для взрослого населения это слишком тяжело и практически невозможно. Куча людей ненавидят осень, другие просто существуют, им абсолютно плевать, какое время года на дворе. И только мизерное количество людей умудряются все-таки найти позитивные стороны в листопадах и дождях, которые нарекли против их воли, минорными. Какой гнусный ярлык! Спросить любого человека, с чем он ассоциирует слово «минор»? Очень часто будет звучать ответ – «осень». Но это же несправедливо и необоснованно!
2
Левиафан остановился на светофоре и скосил глаза на загипсованную руку девушки. Второй рукой Лилит игралась с ветром в открытом окне. Теплое солнце, но не жаркое, теплый ветер и золотистая осень окружали инфинити на перекрестке.
– Лилит, у меня есть один старый вопрос. Он очень старый, в смысле, я давно хочу спросить его, и надеюсь, что я ничего не упустил, но он может оказаться не совсем своевременным.
– Ну? – улыбнулась она, поворачиваясь к нему.
– Когда у тебя день рождения? – выдал он, трогаясь, увидев зеленый свет.
– А зачем тебе? – нахмурившись, спросила она.
– Э…ну…как бы ты моя девушка, мне, наверное, было бы неплохо знать столь замечательную дату – Левиафан смутился от такого неожиданного вопроса.
– Ничего замечательного в этой дате нет! – буркнула Лилит.
– Как это? Это же единственный собственный праздник в жизни каждого существа!
– Может для тебя день рождения и замечательный праздник, а для меня нет. Каждый год я старею, становлюсь на шаг ближе к смерти, на шаг ближе к болезням и к одиночеству. И ничего прекрасного я в этом не вижу. Ты-то вечно молодой, единственное, что тебя может беспокоить так это то, что ты одинокий уже несколько столетий, но как ты говорил, это дело привычки. У тебя было время привыкнуть к одиночеству, а у меня его не будет. А что-то дарить еще в этот день – просто бессмысленное и неосознанное издевательство. Ты постарел, появились морщины, зад отвис, выросло пузо, но ты не расстраивайся, ведь все мы рано или поздно умрем, поэтому я дарю тебе кремушку против морщин. Между прочим, он еще и не помогает, но это неважно, главное, что в ванной на полочке стоит баночка с надписью «от морщин» и напоминает тебе о том, что ты – старье. Лишний повод получить кучу ненужного хлама. Обычно то, что человек хочет, ему не дарят, в итоге, он получает издевательские открытки, где написано: «Ей, чувак, ты теперь взрослый!», а между строчек – «Ты скоро сдохнешь!» и маленькую безделушку в придачу. Главное внимание, да? Так, где же это внимание на протяжении всего года? Почему никто не дарит безделушки внимания просто так? Или надо уважать оказанное раз в году внимание? Это не внимание, Левиафан, это желание вкусно поесть и хорошо выпить. Поэтому даже ты, да нет, тем более ты, никогда не узнаешь дату. Не хочу, чтобы ты нашел себе очередную забаву в виде поздравлений с приближением конца в виде старения. Для меня день рождения погибло в год, когда родители погибли и перестали устраивать шумные сборища. Могу сказать, что мне уже двадцать четыре, а не двадцать три.
Л, прибывая немного в шоковом состоянии. Неожиданно на него вылилась бочка негатива от девушки по поводу столь позитивного вопроса.
– Ты не права, милая. Нельзя быть такой категоричной, это же твой день! Старение – это абсолютно нормальное явления для любого человека, а отметить тот день, когда ты появилась на свет…
– Это двадцать первое мая, да?
– Откуда ты знаешь? – Лилит уставилась на него, хлопая совиными глазами.
Левиафан улыбнулся в ответ, бросая взгляд на дорогу.
– Откуда ты знаешь? – девушка настойчиво повторила свой вопрос.
– Маленький секрет, милая. Фокусники никогда не раскрывают свои тайны.
Мужчина неотрывно смотрел на дорожное полотно.
Лилит мысленно искала оправдание своему любимому. Конечно, он просто увидел дату ее рождения в паспорте, например. Это же так просто! Лилит усмехнулась.
– Левиафан, я не желаю больше обсуждать эту тему. Мне не нравятся такие праздники. Я не хочу их! – на серьезном лице девушки появилась улыбка.
– Как пожелаешь, милая! – Левиафан решил отстать от девушки.
Внезапно перед машиной выскочила красная легковушка, и вампир еле успел нажать на тормоз. Лилит сильно дернуло вперед, и если бы не ремни безопасности, то голова бы сильно пострадала.
– Скотина! – выругался Левиафан, снова тронувшись.
Вампир следовал за красной машиной. Куда бы она ни свернула, где бы не притормозила, он преследовал ее повсюду. Как только Лилит догадалась, что направление меняется не просто так, она начала нервничать.
– Мне кажется, мы собирались в музей, а не гоняться за машинами… – недовольным голосом сказала она.
– Да, милая, мне тоже так казалось, пока этот урод не подрезал меня! – не обращая внимания на девушку ответил Левиафан, продолжая ехать за машиной.
Лилит отвернулась к окну и молча уставилась на дома и редкие деревья. Они недолго ехали, когда красная машина остановилась около какого-то старого дома, с аркой посередине.
Он был весь обшарпанный, краска практически слезла со стен, как кожа со змеи. Дом был заброшенный. Все окна заколочены досками, прогнившими от старости и сырости, а низ заделан железными листами, чтобы никто не смог проникнуть в помещение и не обосновался там.
Из машины вышло четверо ребят и одна девушка. Все они были навеселе. С первого взгляда было даже непонятно, то ли пьяные, то ли просто жалкие наркоманы. Заброшенный двор старого дома вряд ли смог бы привлечь нормальных людей, разве чтобы сходить в туалет. А таких очень вот даже запросто.
Единственная девушка своим внешним видом едва не вызвала у Левиафана рвотный рефлекс. На вид ей было лет восемнадцать-двадцать, не больше, но выглядела она ужасно. Ее кожа была желтоватого оттенка, волосы взъерошены, и казалось, что последний раз их расчесывала мать, заплетая милые косички лет так семь назад, а то и больше. Вся одежда была грязная, частями рваная, одета кое-как. Из-под штанов, висящих на хилых бедрах, виднелись трусы, которые изначально были все-таки белого цвета, а не серого. В руках у нее была бутылка самого дешевого пива и сигарета. Ее совершенно не беспокоил внешний вид, она улыбалась, показывая желтые зубы, окутанные дымом.
Ребят тоже не интересовал ее внешний вид и сама внешность, покрытая грязью. Похоже, они были знакомы не первый день. Они выпивали, и даже человек, который вылез со стороны водительского сиденья. Вся эта толпа отбросов, весело хохоча, отправилась в подворотню.
– Потрясающее зрелище! Чем тебе не музей? – буркнул Левиафан. – Сиди здесь!
Он вышел из машины, захлопнул дверь и пошел в арку. Его разозлило все то, что он увидел на дороге, а как только показались пьяные лица малолеток, Левиафан впал в бешенство.
Молодежь сидела в заброшенной беседке, окруженной сплошной помойкой, и о чем-то бурно разговаривала. Вампир даже не стал прислушиваться к теме разговора, чтобы окончательно не сойти с ума от злости. Нутро подсказывало, что эти «люди» не могли и явно не говорили о литературе или о живописи. Левиафан сверкнул глазами и направился прямо к ним в беседку.
– Как дела? – спросил он, без всякого стеснения садясь на скамью.
Левиафан обвел довольным взглядом изумившихся ребят и закинул ногу на ногу, подмигнув девушке. Она тут же заулыбалась, встала и присела рядом с ним, пытаясь флиртовать.
– Отлично чувак! – ответил один из них. – Выпить хошь?
Парень протянул выпивку, Левиафан поморщился. Запах, который исходил от горлышка бутылки, был даже не похож на запах спирта. Там присутствовала нереальная химия, составу которой удивился бы сам Менделеев.
– Не, спасибо! – помотал головой вампир. – Твоя машина красная, припаркованная около въезда?
– Клевая? Да? Батя подогнал год назад! Думал, сможет заставить меня взяться за ум. Но он облажался! – парень заржал, хлопая по плечу товарища.
Девушка тем временем извивалась у вампира подмышкой. От нее ужасно пахло алкоголем, и не первой свежести, явный перегар двух, а то трех дней.
– Девочка ненаглядная, отвернись от меня, твой аромат, который выдыхает твой кавум орис, мне не по вкусу! – улыбнулся Левиафан, заглянув в ее пьяные глаза.
Он слегка вздрогнул. Глаза были такого же изумрудного цвета, как и у Лилит, только очень тусклые и безжизненные. Он окинул ее лицо в целом и понял, что девушка была хороша собой. Но ее внешний вид, грязного, юного алкоголизма так тщательно скрывал красоту.
– Кавум орис? – прозвучал хриплый голос, совсем не женский.
– Не запоминай это! А ты, – обратился снова Левиафан к парню, – трезвый вообще за руль садишься?
– Да, не, на хрен надо? Ты чо? Я против всех законов, и специально буду нарушать их! Срал я на них! – промямлил парень в ответ, размахивая перед лицом вампира бутылкой с дурно панующим горючим.
– Анархист, значит, да? – улыбнулся Левиафан, потирая руки.
– Точняк, чувак! Мы все анархисты! – заорал он.
Вся толпа поддержала его дружескими возгласами.
– Мы почти с тобой похожи! Я ведь тоже анархист в каком-то роде. С некоторыми законами никак не могу ужиться, особенно с тем, что нельзя убивать людей. Я честно боролся с собой, но никак не могу не убить кого-нибудь. Например, тебя! – Левиафан вскочил, легким движением руки сломал парню шею и эту же процедуру, со скоростью пули, проделал с остальными, за исключением девушки.
– Ну что, милая? – спросил он ее, улыбаясь.
Девушка перепугано икнула, не выпуская бутылку из рук. Она была сильно пьяна и не достаточно четко понимала, что только что произошло. Левиафан присел рядом, закинув руку на перила беседки. Он не сводил глаз с девушки и не заметил, что за его спиной стояла шокированная Лилит, с открытом ртом.
– Эй, ну ты чего вдруг стала такой скромной? – не унимался вампир.
– Ты убьешь меня, да? – прошептала девушка, не смотря ему в глаза.
Левиафан улыбнулся.
– А ты чуть умнее, чем я думал. Конечно. Такая мерзость поселилась в тебе, и ты даже ее не видишь и не чувствуешь. На самом деле жить-то тебе и незачем. Ты посмотри на себя, любой нормальный мужчина почувствует позыв к рвоте. От тебя ужасно, не побоюсь этого слова, воняет. Ты вообще знаешь, что такое вода или душ, личная гигиена? Судя по твоему виду, нет. И у тебя будут только такие же, как ты мужики, но ненадолго, потому что такая женщина не нужна даже наркоманам и алкашам, разве что только попользоваться твоим ничтожным, грязным телом. Чистота женщины для тебя утрачена. Дорожка твоя, которая поведет тебя дальше, вьется только в одно место – проституция, но и там ты вряд ли уживешься. Я с ужасом представляю твое будущее в целом, поверь, оно плачевно, такой жизни я бы никому не пожелал. Ты же будущая мать, что за урода ты родишь? Я не могу этого допустить! Мир и так заполнен моральными уродами, не хватало еще физических. Скажи мне, ты сама-то хочешь себе такую жизнь?
Девушка молча смотрела перед собой, глотая свое жуткое пойло из бутылки.
– Да ладно, не затрудняйся! Я сам знаю ответ! Конечно, ты не хочешь такой жизни! Именно поэтому, ты, увидев красивого и статного мужчину, прилично одетого, без раздумья залезла ко мне под руку. На что ты надеялась? И вот не задача, такая мерзкая женщина, как ты, мне не нужна. Мужчины любят ухаживающих за собой женщин, красиво одетых, не обязательно дорого, просто чисто и отглажено. Но ты же ведь не начнешь следить за собой, тебе наплевать на это. Ты пытаешься состроить из себя то, на что ты не похожа ни одним волоском. Почему ты была с этими животными в машине? Они покупали тебе дешевую выпивку, которой отравиться можно? Занимались с тобой бредовым сексом от безысходности? Может, денег давали, хотя в этом я сильно сомневаюсь? Я просто никак не пойму, что может заставить сильную и красивую когда-то женщину оскотиниться до такой степени, да еще и залезть в машину к таким уродам, которые ездят пьяные, подвергая свои ненужные жизни риску, и твою заодно?
Лилит, почти не дыша, слушала монолог Левиафана и ждала, что же произойдет дальше, хоть это и было очевидно.
– Ты знаешь, я очень голодный в данный момент! Но я настолько брезгую, что не смогу притронуться к тебе больше, чем на одну секунду! И к твоему великому несчастью мне этого времени будет достаточно! – и через секунду тело девушки опустилось на землю. – Да отпусти ты ее!
Левиафан вышиб ногой бутылку из ее рук и услышал тихий писк за спиной. Краем глаза он увидел Лилит. Она изумленно смотрела на него, не моргая, не дыша и не двигаясь.
– Пошли! – подошел он к ней, взял за руку и потащил к машине.
С огромной скоростью мимо пролетали дома, заборы, небоскребы и люди. В салоне стояла полная тишина. Дорога явно вела не в музей, а снова в дом. В пустой дом.
На лице вампира резвились только злость и негодование. «Что он чувствует? Что происходит в его голове? Обычно, после совершения таких вот поступков, его настроение всегда было на высоте, но сегодня творится что-то странное. Что произошло в этой беседке? Что так сильно повлияло на расположение духа? Даже боюсь спрашивать его о чем-либо, прибьет еще чего доброго! Хотя, зная его уже не первый день…все расскажет сам, только попозже…».
Лилит смотрела в окно и начала тихонько напевать мелодию, играющей в голове песни. Левиафан склонил голову на бок, и лицо стало более хмурым. Уж слишком был тосклив мотив, а вокруг и без него хватало тоски, и внутренние переживания не хотели еще больше грусти. Вампир резко повернул голову в сторону шума.
– Помолчи, пожалуйста! – попросил он с брезгливым лицом.
Его перекосило от злости и нервозности.
– Я здесь ни при чем, не надо со мной так! – тут же огрызнулась Лилит.
Внезапно Левиафан вывернул руль и затормозил на обочине дороги. Он обнял подголовник и уставился на девушку так, что ей захотелось провалиться сквозь землю. Пальцы нервно нащупывали ручку, открывающую дверь. Дыхание участилось под натиском взгляда, а в груди затарахтело сердце, как мотор на старом мотоцикле. Левиафан улыбнулся и провел пальцем по ее щеке.
– У нее были такие же глаза, как у тебя… – прошептал он, погружаясь в нереальную зелень глаз.
– Ну и что? – Лилит не поняла связи между всем, что произошло и тем, что происходило в машине.
– Ничего. Просто мне не по себе от этого. Как будто я убил твои глаза, оставив тело жить дальше. Да не знаю я, как это объяснить! – начал психовать вампир. – Не хотел я ее убивать, но не смог отступиться от плана, от принципа. А потом я так взбесился от увиденного. Во что превращается молодежь? В шлюх, алкашей и наркоманов? Ей было не больше двадцати лет, а внутри нее жила зависимость от беспорядочного секса и наркотиков. Ей самой от себя было тошно и противно, но сказать себе «хватит» она не могла. Да ей было наплевать, умереть быстро или остаться умирать медленно. Возможно, я даже облегчил ее смерть. Ведь умирать в наркоманских муках и ломках, в алкогольном бреду, делирии, больной сифилисом и всеми гепатитами намного страшнее и мучительнее, чем просто сломать шею. Я не хотел убивать не потому, что мне стало ее жалко, а потому, что я думал и хотел бросить ее на произвол судьбы. И чтобы предсказать ее судьбу необязательно быть пророком или экстрасенсом.
– Ты злишься из-за того, что сделал неправильный выбор? – попыталась уточнить Лилит.
– Возможно. Меня сейчас все злит, особенно твое подвывание в минорной тональности! – заключил Левиафан и снова выехал на дорогу.
Лилит нахмурилась, поджала губы и снова начала мычать песенку. Только звук стал более явным и четким. Девушку очень задевало то, как вампир с ней разговаривал, обижало то, что он смотрел на нее, как на добычу.
Левиафан, услышав уже знакомый мотив, закатил глаза и набрал воздуха в легкие. Но тишина стойко соблюдалась – он терпел. Нервы тянулись словно жевательная резинка, а по ним ездил обсыпанный солью смычок. Любая резинка имеет предел, и в зависимости от силы и скорости натяжения, рано или поздно она рвется.
– Ты мне понравишься еще больше без языка! – пригрозил он, косо взглянув на не замолкающую девушку.
Она прекратила напевать и посмотрела прямо перед собой.
– Останови машину! – приказала Лилит, строго посмотрев на вампира.
Левиафан сделал вид, что не слышал ее просьбы.
– Внезапно оглох? – крикнула она ему почти в ухо.
– У меня очень странный слух, милая. Я могу слышать только выборочные вещи.
– Да? Правда? – Лилит провела ногтями по торпеде.
Вампир, недолго думая, резко нажал на тормоз и снова съехал на обочину.
– Я откушу твои пальцы, чтобы не портили любимое мною имущество! – пригрозил он, но девушка не слушала, выходя из машины.
Она громко захлопнула дверь и пошла вперед. Левиафан медленно поехал за ней, улыбаясь.
– У тебя такая потрясающая походка! – крикнул он.
– А ты совсем никудышный льстец! – не оборачиваясь, ответила Лилит.
– Ну что ты, милая! Напротив, я бесподобно умею развешивать лапшу на уши!
– Видимо для моих ушей лапша у тебя закончилась! – ответила она, скрывая улыбку.
– Допустим, но для тебя у меня есть кое-что лучше! – пререкания на дороге продолжалась.
– Интересно, что же это? Итальянская паста? – усмехнулась Лилит.
– Вернись в машину, и я тебе покажу! – намекнул Левиафан.
– Нет, звучит слишком наивно! Найди причину интереснее!
Левиафан осмотрелся. На дороге не было ни единой души, ни одной машины, кроме них двоих. Он остановил машину и мгновенно оказался перед девушкой. Лилит посмотрела в его глаза и состроила серьезное лицо.
– Такая физиономия тебе совершено не к лицу! – сказал вампир поцеловал ее, медленно подтаскивая к машине.
3
Лилит припарковалась около университета. Она была безумно счастлива, что у нее появилась возможность все-таки закончить ВУЗ. Пять лет были потрачены непросто так.
Декан радостно встретил девушку, забрал все документы и неоднократно напомнил, что другого шанса у нее не будет. Ей ни в коем случае нельзя повторять прошлые ошибки. Лилит клятвенно обещала, что больше она не будет такой дурой. Ее рассудок избавился от помутнения и сейчас в полном здравии, готов начинать новую жизнь.
Обговорив детали обучения с деканом, Лилит разрешили не ходить на те лекции, по которым у нее были положительные оценки и где стояли зачеты. Остальные предметы, которые по каким-то причинам были не сданы, она была обязана посещать. Один прогул и никто больше церемониться не будет – незамедлительное отчисление, без права восстановления.
Лилит перевели в другую группу, которая только перешла на 5 курс и отправили на пары.
Лектор по гражданскому праву, все то же лицо, сидел на своем месте и мрачным взглядом смотрел на студентов. Он не стал акцентировать свое внимание на появлении Лилит все на том же курсе, но в другой группе. Казалось, что ему вообще все равно, кто пришел, кто ушел. Он на работе.
Лилит рассматривала лица студентов, которых она когда-то видела на перерывах между лекциями.
Ее тоже разглядывали и девчонки с нескрываемым раздражением и мальчишки. Ее лицо помнили все. Кто-то не понимал, почему эта девушка сидит в их группе, на их лекции. Кого-то это даже нервировало.
Она уже не чувствовала такого желания учиться, как раньше, но было твердое решение, что диплом должен быть получен.
Пока Лилит думала над своим студенческим будущем, ребята воодушевленно разглядывали ее красоту. Кто-то искоса, стесненно, пытался запечатлеть беспородно красивой образ романтичной девушки. Лилит уже привыкла, что ее разглядывают с открытым ртом, мысленно представляя волшебное время, проведенное вместе в кровати.
Именно на паре Лилит, вместо того, чтобы полностью погрузиться в лекцию, полностью погрузилась в мысли о Левиафане. Девушка даже не догадывалась, что ее мужчина сидит на последнем ряду и глазами поедает ее. Он ни на секунду не хотел выпускать ее из виду, но не хотел давать ей знать об этом.
«Милая, я ужасно соскучился. Когда кончатся твоя учеба?»
Лилит прочла смс, улыбнулась и уткнулась в тетрадь. Ну что ответить ему? Ведь Левиафан прекрасно знал, во сколько закончатся пары и когда Лилит приедет домой. Ему просто было скучно, он пытался себя веселить. Она все еще не поняла, что вампир сидит сзади, несколькими рядами выше.
Налюбовавшись толстыми черными буквами в смс-сообщении, Лилит не стала ничего отвечать, отключила звук и убрала мобильник. Лекция. Впереди ждала ее лекция.
– Привет, – около девушки появился молодой человек, приползший чуть ли не на коленях по рядам.
– Привет. – Лилит повернулась к нему лицом и ахнула.
То был Ян, ее лучший друг за все время учебы.
– Что ты тут делаешь? Должен быть на работе, на другой лекции, со всей группой…
– Слухами земля полниться. Я узнал, что тебя все-таки не отчислили и каким-то просто волшебным образом ты снова здесь. Я не видел тебя 150 лет, соскучился. – Ян приобнял ее и чмокнул в щеку, пока профессор не смотря ни на кого, продолжал читать лекцию у доски.
– Я тоже очень рада тебя видеть. Ты даже не представляешь, как сильно рада! – Лилит положила голову на ему на плечо.– У меня было такое дурацкое чувство, что я никогда в жизни больше не увижу тебя… Спасибо, что все-таки зашел на эту пару. Повторение – мать учение.
– Я здесь не из-за повторения. – Парень опустил голову, и взял ее за руку.
Лилит нахмурилась и попыталась посмотреть в глаза парню. Он опустил голову и, казалось, что он вот-вот заплачет.
– У тебя что-то случилось? – шепотом просила она. – Ян, на тебе лица нет. Чем я могу помочь тебе? Это из-за девушки?
Парень молчал. Он лишь словно пульсар в далеком космосе сжимал с ровной периодичностью руку девушки. Тяжелые вздохи не переставил вырываться из его груди. Взгляда он так и не поднимал, словно провинился в чем-то.
– Ян, ну что с тобой? Чем я могу тебе помочь?
– Лилит… мне никогда еще в жизни не было так тяжело. Знаешь, забавно так… Во рту все пересохло, словно я в пустыне уже несколько дней…
– Ян, ты меня уже пугаешь. Посмотри на меня. – Лилит глазами искала встречи с его.
Парень, наконец, осмелился взглянуть на девушку. Едва соприкоснувшись с ним взглядом, Лилит все поняла. Ей не надо было больше слов, рассказов, правды. Ей хватило его глаза, наполненных слезами безответной любви.
– Лилит…Я здесь из-за тебя. Подожди… Не перебивай. То, что я сейчас собираюсь сказать, наверное, будет самая откровенная вещь, которую я когда-либо говорил. С самого первого курса. Тот день. Ты помнишь? Ты вошла в класс, опоздала, потому что не могла найти аудиторию. Твоя улыбка озарила весь класс. Ты была такой легкой и веселой. Я помню, как дверь тихонько открылась, на пороге появилась ты, тихонько, словной ветерок, промчалась наверх и села рядом со мной. Я влюбился в тебя с первого взгляда. В тот самый момент, как только ты вошла в аудиторию. Правда, Лилит, слабый безвольный раб, я влюбился. И мне было так страшно. Вокруг тебя вились все парни, начиная от первого курса и заканчивая выпускниками. Я даже не пытался. А потом мы стали с тобой друзьями. И для меня это уже было достижением. Кто-то мечтал с тобой хотя бы здороваться, а я мог взять твою сумку и помочь донести ее до квартиры….
Лилит сидела и вспоминала свой первый курс. Да, Ян был прав. Тогда, пять лет назад Лилит не была отягощена жизнью и тяжелыми думами. Она вспомнила все. Как много раз они с Яном гуляли после пар, он всегда таскал ее неподъемную сумку, всегда отдавал свои перчатки, когда мерзли ее руки, поправлял шапку, надетую впопыхах, как они играли в снежки, как белый снег пухлыми снежинками застревал в каштановых волосах. Она вспомнила, как ей было весело проводить время с Яном, лучшим другом! Сколько раз он забирал ее с шумных вечеринок, когда Лилит чувствовала себя нехорошо, не безопасно. Когда она опаздывала на последний автобус, Ян всегда был под рукой. Сколько раз он помогал ей с уроками, докладами, презентациями и рефератами. У него были девушки, он говорил им о любви, спрашивал совета у Лилит и она искренне верила, что Ян заинтересован в отношениях с ними. Разве могла она подумать, что молодой человек, на самом деле, просто помешан на своей подруге. На самом деле он не готов никого видеть и слышать, кроме нее.
– Прошлый год, – Ян продолжал свое внезапное признание, – когда в весеннем семестре, нам объявили о твоем отчисление, я думал, что мое сердце разоврется на части. Я звонил тебе. Мне сказали, что данный номер не обслуживается. Я больше не смог до тебя дозвониться. Я приезжал к тебе домой, но никто ни разу мне не открыл дверь. А в один ужасный день, я наткнулся на твоих соседей и они сказали, что ты переехала… Моя жизнь кончилась в тот момент. Я потеряла всю связь с тобой. Я был уверен, что потерял тебя.
– Ян…
– Нет, Лилит, дай мне сказать.– Молодой человек настаивал, все еще сжимая ее руку, пряча взгляд. – Вот… Я не знал, что еще должен предпринять. Я пытался связаться с Жаклин. Но она тоже пропала. Лилит, все, что с тобой связано, резко исчезло, словно никогда и не существовало. А в сентябре я прихожу на учебу и до меня тут же доходят самые счастливые слухи в моей жизни, что ты восстановилась с потерей года. Я поверил в судьбу. Лилит. Ты не могла появиться снова в моей жизни просто так. Я преисполнен надежной на наше будущее. Я верю в то, что твое появление не может быть случайно. Это так, Лилит?
– Ян, я… – Лилит была шокирована. – Слушай, мы с тобой столько лет уже дружим и все это время я была уверена в твоей дружбе. Я никогда не думала, что на самом деле ты испытывал все это время не просто дружбу. Я не хочу делать тебе больно, но для меня ты всегда был моим лучшим другом и только. Я никогда не рассматривала тебя, даже как потенциального партнера.
– Лилит, подожди, может нам следует просто хотя бы стоит попробовать быть вместе? Почему ты так сразу меня отвергаешь? Я, черт возьми, готовился к встрече с тобой несколько дней, и знаешь, что самое ужасное, я не успел подготовить себя к отказу, Лилит. Пожалуйста, не будь такой суровой ко мне. Дай нам шанс.
Лилит попыталась вытащить руку, но ничего не вышло, Ян крепко держал ее и вовсе не хотел выпускать. Девушка вздохнула.
– Ян, все на самом деле намного сложнее, чем тебе кажется.
– В чем сложность, Лилит? Ты божественно прекрасна, я люблю тебя всем сердцем и душой, мы будем идеальной парой…
– Нет, Ян, не будем. Ты не учел один немало важный фактор и, честно говоря, я вообще удивлена, почему ты даже мысли не допустил о том, что я могу быть влюблена. Мне жаль тебя расстраивать, но у меня действительно есть мужчина и я безумно люблю его. Ян, прости, пожалуйста, что мне приходится тебе все это говорить, но ты не оставил мне выбора. Я не смогу ответить тебе взаимностью…Прости.
Молодой человек все еще держал девушку за руку, мысленно умоляя все виданных и невиданных богов, чтобы они изменили реальность, чтобы убили человека, о любви к которому говорит Лилит. Он мечтал, что бы все было сном, ужасным, самым кошмарным сном.
– Лилит…пожалуйста, скажи, что ты пошутила. Черт, как же я хочу, чтобы твои слова оказались шуткой.
– Это правда. Жуткая для тебя и желанная для меня…
Левиафан сидел сзади и слушал весь этот душещипательный диалог и победоносная и издевательская улыбка не сходила с его лица. Он насмехался над любовью молодого человека. Он как-то никто другой знал, что Лилит – женщина каких мало, и юнец с курса не достоин даже валяться в пыли у ее ног. То ли дело Левиафан! Богоподобной женщине нужен подобающий мужчина, и мужчина этот – он.
– Ты разбиваешь мне сердце… Да чего уж там, ты разбила его. Но не зря говорят, насильно мил не будешь. Я не могу заставить тебя любить меня. Но позволь мне проявить себя, может я буду способен превзойти твоего мужчину?
Сзади раздался едва сдерживаемый хрюк. Лилит и Ян обернулись. И если молодой человек через полсекунды уже снова смотрел на девушку, то Лилит удивленными глазами таращилась на нарушителя спокойствия. Присутствие Левиафана на парах несколько смутило девушку. А как только она поняла, что он еще и стопроцентно слышал весь разговор и ее нелепое признание, смущение вовсе вкрутилось в голову.
– Наверное, я что-то смешное сказал, что раз даже люди смеются….
– Не в этом дело, – Лилит тоже отвернулась от Левиафана, притворяясь, что он ей совершенно не знаком. – Ян, мне что-то не хорошо…я выйду..
