Текст книги "Эксперимент (СИ)"

Автор книги: Валерия Нелидина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 59 страниц)

Лилит залезла в машину, завела двигатель и выехала на шоссе. Ей хотелось покататься под меланхолию природы, дождя и музыки.

Лексус мчался по дороге в противоположную сторону от города, и ему не мешал ни дождь, ни ветер.

Рассекая воздух, белый капот рвался вперед с огромной скоростью, совершено не боясь поскользнуться. Лилит барабанила пальцами по рулю, абсолютно не попадая в музыкальный такт, так как темп был намного медленнее, чем удары пальцев. А дождь все сильнее и сильнее барабанил по крыше. Может пальцы играли в одном темпе с ним. Но настроение у девушки было весьма приятным, несмотря на дождь.

Лилит увидела дорожку, ведущую в лесную чащу и почему-то ее прямо потянуло туда.

Минут пятнадцать Лилит ехала вдоль лесного коридора, зачарованно разглядывая древесные стволы. Она ехала с небольшой скоростью, боясь покалечить машину внезапным бревном, лежащим посредине дороге. Кругом все было мокро, а ветви и высокая трава прогибались под ветром. Но скоро лесная дорожка перешла в огромное поле.

Впереди, посреди дороги виднелась гигантская лужа. Лилит притормозила и решила аккуратно объехать препятствие с боку. Но она не заметила в траве грязную колею от трактора, в которую собственно и приехала.

Девушка приоткрыла дверь и увидела, что переднее колесо работает в холостую, проворачиваясь в грязи. А заднее, словно не имея собственного мнения, тоже бессмысленно бултыхалось в колее. После нескольких неудачных попыток выехать вперед, Лилит попробовала сдать задом. Но все было безрезультатно. Машина не слушалась ее и никак не хотела выезжать из колеи, как будто обиделась, за то, что ее заставили ехать по такому непроходимому болоту.

– Ну, прекрасно! – фыркнула Лилит и вышла из машины, накинув капюшон на голову.

Дождь, узнав о ее проблеме, начал лить еще хлеще. Дно машины твердо сидело на межколейной полосе. Как она потом выяснила, прокручивалось целых три колеса, а не два.

Когда машина выехала на тракторную колею, раскисшая грязь не выдержала веса и откололась, а лексус лег брюхом на землю. Лилит снова села за руль и попробовала еще раз вырваться из западни.

– Ну, давай, девочка моя! – шептала она, высовывая голову из-за приоткрытой двери и наблюдая, как проворачиваются колеса.

А дождь все усиливался, размывая почву.

– Ладно, детка. Не буду пока тебя больше мучить! – сказала Лилит.

Она бросила конфету в рот и задумчиво уставилась на застывшие дворники.

– Что же делать? Не могу же я тут заночевать…Господи, Левиафан! Он же убьет меня, узнав, что я сижу в поле, в грозу, неизвестно где. Да толку-то? Даже если я тут переночую, что изменится завтра утром? Машина сама не выедет за ночь… на кой черт я поехала в лес? Природу захотелось посмотреть! Ну, вот теперь у меня куча времени и возможностей полюбоваться окружающим миром!

Левиафан подъезжал к дому и сразу же заметил отсутствие белой машины. Он заглушил двигатель и хмурым взглядом окинул «невидимый» лексус. Раскинувшись на сиденье, он положил голову на подголовник и закрыл глаза.

«Ну, и где тебя носит в такую погоду, милая моя? Куда можно было вообще уехать? О боже, ну за что мне это? А? Надеюсь, она хотя бы в этот раз никого не убивает…да и вообще не делает глупых вещей. В чем я лично очень сильно сомневаюсь. Это же Лилит, ее второе имя Глупость».

Левиафан вышел из машины и поежился, подняв лицо к небу. На кожу капали холодные капли. Он поднял воротник куртки и побрел к дому. Насытившись вдоволь, по пути домой он заехал в магазин, купил хорошего вина, надеясь хорошо провести вечер вместе с любимой девушкой, которой не оказалось дома.

Левиафан развалился на диване, налил себе бокал и ждал возвращения заблудшей Лилит, тихо раздражаясь.

– Как будто специально…Словно знала и заранее решила испортить весь запланированный вечер…

День уже клонился к вечеру, дождь все не прекращался, как на зло. Лилит успела поспать, и даже немного продрогнуть в машине. Она завела двигатель и взглянула на часы. Было около шести часов вечера.

Лилит еще несколько раз попыталась выехать из засады, но дождь окончательно размыл дорогу, и машина только глубже зарывалась. Девушка снова заглушила двигатель. Она укуталась в кофту, не снимая капюшона, свернулась комочком на сиденье, грустно рассматривая пассажирское место.

– Ага! – оживилась Лилит, подскочив на месте. – Левиафан!

Она вытащила сотовый из штанов и набрала номер. Три длинных гудка, и в трубке послышался хмурый голос с хрипотцой.

– Левиафан, у меня тут проблемы…небольшие. – Тихо прошептала она в трубку.

– Я скоро провидцем стану в отношениях с тобой! – гнусно ответил он.

Лилит помолчала минуту и вздохнула.

– У меня, правда, проблема и, возможно, я не объявлюсь сегодня…

– И где же тебя носит, милая моя? – Левиафану очень не понравилась последняя фраза.

– Я в поле! – нервно заявила Лилит в ответ.

Она лихорадочно огляделась по сторонам, словно пытаясь найти опровержение своих слов. Левиафан вскочил с дивана и выпучил глаза.

– Где? – переспросил он, допивая вино.

– В поле, Левиафан, в поле! – повторила она, вздрагивая от холода.

– Лилит, скажи мне честно, ты опять под наркотиками? Что ты употребляла? А? – гневно спросил Левиафан.

– Под какими наркотиками? По-моему это ты там под наркотиками! – взвизгнула Лилит. – Я сижу в поле, вся замершая, и здесь нет ни одной живой души.

Левиафан почесал затылок и схватился за бутылку. Лилит все также нервно оглядывалась.

– Хорошо, предположим, это правда…Какого черта ты делаешь в поле? – крикнул он в трубку.

– Я сижу в тракторной колее. – По слогам произнесла Лилит, на всякий случай, чтобы вампиру ничего другого не показалось.

Внезапно до Левиафана начал доходить смысл всего разговора, и по телу пробежал холодок.

– Значит так, ты, на лексусе, застряла в поле, в тракторной колее, так?

– Да! – свободно выдохнув, ответила Лилит.

«Наконец-то! Понял!». Левиафан упал на диван и схватился рукой за лоб.

– Задавать вопрос: «Что за поле?» – наверное, глупо… – он говорил как будто сам с собой. – Так, в какую это сторону от нашего дома?

– В противоположную от города. – Быстро ответила Лилит, оживляясь.

– Уже лучше…Как далеко от города? От дома, я имею в виду! – спросил Левиафан, на ходу надевая куртку и выходя из дома.

– А я откуда знаю? – возмутилась Лилит.

– О, боже мой… – утомленно прошептал вампир, открывая дверь машины. – Какой дурак тебя за руль посадил?

– Это был ты! – огрызнулась Лилит в ответ, не задумываясь.

– Непростительная ошибка! Сколько по времени ты ехала по шоссе? – Левиафан решил уточнить хоть какое-то временное пространство.

– Час, полтора…может два…Да я не смотрела и не засекала время. – Прошептала Лилит.

– Толку-то от тебя! – буркнул он, выезжая на шоссе. – Поле видно с дороги?

– Нет, я свернула на лесную дорогу, а оттуда выехала на поле и застряла. Вокруг поля один лес.

– Час от часу не легче.…Ну, скажи мне, какая сволочь поволокла тебя в лес? Где мне теперь тебя искать? – шипел он в трубку.

– Не знаю…

– Вот и я не знаю! – перебил он ее. – Через час позвоню!

Левиафан повесил трубку и нажал на газ. «Да этот чертов вечер не просто испорчен, он омрачен до безумия! Что за идиотизм? Что ей понадобилось в поле? И почему я должен вытаскивать ее оттуда?»

Левиафан был просто в бешенстве, только из-за того что очень переживал за возлюбленную. Когда он играл с ней в лесу, она ни разу не была вне поля зрения. А в этом случае, девушка не понятно где, в каком-то поле, одна, совершенно беззащитная. И неспособность найти ее, просто сводила вампира с ума. В голове постоянно крутились картины с нехорошими сюжетами.

Он засек время и ровно через час остановился на обочине дороги и осмотрелся. По левую руку, огромной стеной, стоял лес, а по правую – тоже лес, но только посреди виднелось белое зданьице. Но никакого поворота видно не было.

– Тьфу! – выругался он и снова выехал на дорогу, но затем остановился и пошел к зданию.

Лилит положила подбородок на колени и смотрела на бесконечный дождь, ожидая звонка Левиафана. В то время вампир покупал в магазине воду, что-то поесть и вино. «Найду, убью и проведу хорошо вечер»! думал он про себя.

У Лилит затекла спина, и она вылезла из машины, чтобы немного походить вокруг и размяться. Она прошла вперед и уставилась вдаль: никого, ничего, только ветер и моросящий дождь.

– Ну что за несправедливость? Как только я оказываюсь вне дома, сразу же идет дождь! – причитала девушка, ежась в кофте.

Завывание ветра нарушил телефонный звонок. Лилит резко развернулась и побежала к машине. Но прямо около нее поскользнулась и угодила в лужу. Грязь окинула ее полностью. Не влезая из лужи, она протянула руку и взяла мобильный двумя пальцами.

– Как ты там? – нервно спросил Левиафан, внимательно глядя на пустую дорогу. – Я уже проехал полтора часа, но не нашел ни одного чертового поворота!

Он замолчал, прислушиваясь и хмурясь. Лилит всхлипнула.

– Ты что, плачешь? Что случилось, Лилит? Медведи нападают? – промямлил вампир, мысленно успокаивая себя, что все-таки все нормально.

– Все в порядке! Поворот очень незаметный с дороги, совсем не объезженный. Въезд завешан ветвями, я сама его еле заметила.

– Мне от этого стало легче…честно. Ладно…Точно все нормально? Голос у тебя не очень нормальный. Я даже не удивляюсь, если ты в пустом поле нашла себе приключения!

– Все нормально… – повторила снова Лилит, шмыгая носом. – Давай, жду звонка.

Лилит кинула телефон в машину и начала вылезать из лужи. Вся одежда была грязная и мокрая. Она сняла ее с себя, выжала и залезла в машину. Развесив на заднем сиденье одежду, Лилит завела двигатель, чтобы прогреть машину и себя.

Индикатор уровня топлива показывал, что горючего надолго не хватит, что не могло не расстроить девушку. Лилит сидела в одном нижнем белье и тряслась от холода. Затем решила написать Левиафану сообщение о том, что бензин на исходе. Такая новость, безусловно «обрадовала» его, и на первой же заправке он наполнил канистру топливом.

В течение часа вампир, останавливаясь у каждого поворота, бегом проверял дорогу. Время близилось к ночи, а поиски не приносили никаких результатов. Левиафан начинал потихоньку сходить с ума. Он был уже насквозь мокрый, носился, как оголтелый, по лесам и полям. Но была и одна радость среди всего этого – дождь, наконец, прекратился, да и ветер притих.

– Ты город проезжала? – он снова набрал номер.

– Нет, не было никакого города! – ответила Лилит.

– Понял! – он отключил звонок. – Твою мать!

Инфинити резко развернулась через две сплошные и помчалась назад. На улице темнело и Левиафан решил включить фары. Вообще, он любил и предпочитал ездить без света, но в этот раз ему нужно было быть более внимательным, чтобы не пропустить поворот. Машина крутилась туда-сюда, но лесной дороги, словно никогда и не существовало.

Только спустя два часа Левиафан свернул на заброшенную дорогу. Проехав полностью ее, его взору открылось поле. Вампир остановился, выскочил из машины и помчался по дороге. Через минуту он увидел грязно-белый лексус, одиноко стоящий в пустом поле.

– Ты почему голая? – взвизгнул он, открыв дверь, чем до смерти перепугал девушку.

Лилит, увидев его, кинулась к нему на шею. Он крепко обнял ее, прижимая к себе.

– Эй! Что тут произошло? – крикнул он, не веря своим глазам.

Внутри все затряслось от вида девушки, продрогшей и сидящей почти без одежды.

– Я упала в лужу. Вон одежда сушится, на спинке сиденья. – Весело прошептала она.

Левиафан опустил глаза и понял, что сам стоит в той самой луже.

– Сегодня самый худший день в моей жизни! Меня все хотят довести до белого каления!

– Наступить в лужу – это еще не крах дальнейшей жизни! А где машина? – Лилит высунула голову и посмотрела по сторонам.

Вампир выпрямился и задумался.

– Ах, да…машина! Вот, держи! – он стянул с себя куртку и одел на девушку. – Я сейчас вернусь.

Через пять минут Левиафан принес пакет с едой и водой, залез на заднее сиденье. Лилит обернулась и улыбнулась.

– И чего? – она окинула его подозрительным взглядом.

Левиафан откашлялся и даже как-то смутился от такого неожиданного вопроса.

– Не понял? – приподняв одну бровь, он прищурил глаза и пронзительно посмотрел на девушку.

Лилит сидела, укутанная в его куртку. Ноги поджаты, и покрыты мелкими мурашками. Щеки слега покраснели, но не от стыда или от каких-либо чувств, а скорее от холода. На лбу красовались высохшие грязные разводы, волосы висели, напоминая упитанные сосульки. Маленький дьявол в обличии безукоризненности, но с невидимыми огромными шипами. И они так сладко прокалывали чужую кожу.

– Ты что не собираешься вытаскивать меня отсюда? – удивленно спросила Лилит.

– Сейчас? Нет! Только утром…

– А где твоя машина? Почему ты не приехал сюда на ней? Разве ты не можешь сам ее вытолкать? Я видела, на что ты способен.

Вот тут-то Левиафана блаженно улыбнулся. Он расплылся по сиденью и положил голову на подголовник.

– Во-первых, вытолкать я ее могу, но не хочу быть весь в грязи. Во-вторых, я не такой глупый, чтобы завтра отсюда трактор вытаскивал обе машины! Я люблю свою ласточку и не хочу, чтобы она оказалась в луже! Так, теперь бы мне хотелось знать, зачем тебя понесло в лес? – он ожидающе посмотрел на нее и протянул ей сигареты.

– Я просто каталась, решила посмотреть, куда ведет эта дорога. Ничего особенного. Тебя не было, а мне что, дома надо сидеть постоянно? Это не справедливо! Тем более я люблю дождь, и кататься где-то под дождем очень здорово.

– Что здорово, так это искать тебя потом неизвестно где! Пока я рыскал по окрестностям, думал, что похороню тебя в этом поле, как только найду!

– Левиафан, а бывает хоть один день, когда ты не хочешь меня убить? – улыбнулась Лилит, переползая на заднее сиденье.

Он остановил девушку рукой и погладил по плечу.

– Заведи машину. Здесь прохладно, ты замерзнешь. Бензин у меня в машине, так что не беспокойся.

Лилит вздохнула и полезла на водительское место. Через некоторое время ночную тишину нарушил звук еле слышного двигателя. Лилит мельком взглянула в окно.

Ночь огромными шагами ступала через поле, оставляя за собой черный шлейф. Трава проминалась под тяжестью ее невидимых шагов, а потом снова начинала тянуться к звездному небу в поисках солнца. Левиафан дотронулся до щеки девушки, и Лилит вздрогнула.

– Не забивай себе голову. Это всего лишь спящее поле…Ты нервничаешь? Почему? – шепотом спросил он, не убирая рук.

– Остаточное явление за целый день. Я боялась, что ты не найдешь меня, а сейчас просто нервы не могут успокоится. И поле все пустое и черное. Днем оно казалось таким безграничным, а сейчас мы словно во власти черного кольца, и поле кажется уже намного меньше и отвратительнее. Тьма так сильно уродует все к чему она прикасается, как смертельное заболевание. Днем необыкновенно красивый цветок, разноцветный и сияющий под солнцем, ночью становится черным и невзрачным уродцем. Во тьме нет красоты, нет жизни, нет чувств, одна пустота, которая приравнивает всех к одному целому, не зависимо от личных качеств. В темноте можно влюбиться по настоящему, не в лицо, а именно в человека. Потому что ты не видишь его лица, обманчивой красоты, но ты чувствуешь его душу и действуешь уже не инстинктивно, сраженный красотой, а обдуманно и осознанно. Задумываешься, что он за человек, что он именно тот человек, с которым ты можешь блуждать во тьме, вместе. Но вот вопрос: а можно ли с таким человеком блуждать при свете? Или взглянув на освещенное лицо этого человека, ты с ужасом понимаешь, что света ты больше никогда не увидишь, потому что рядом с тобой урод, с которым можно ходить только во тьме, но с красивой душой. Вот поэтому я не люблю тьму, она показывает истинное лицо. Я люблю свет, и моя темная душа тоже любит свет, потому что он врет. Днем – поле огромно, как безграничная вселенная, а ночь показывает истинный размер ничтожности, указывая на одинаковость. Тьма не делает людей индивидуальными внешне, она ровняет всех под одну гребенку. В то время, как свет навешивает на руки кучу расписных иллюзий, обманывая разнообразием лиц в мире. И так как с тьмой мы плохо уживаемся, я нервничаю в ее власти. Боюсь потерять свою искусственную индивидуальность и необыкновенность моего лица и тела. Знаешь, это называется так: «считаешь себя уникальным и неописуемо красивым? Запрись с двадцатью людьми в комнате и выключи свет!». Не будет ни одного отличия! Все двадцать, включая тебя, все будут одинаковыми. И такая чертова правда мне не нравится.

– Ха-ха…Лилит, прими мое восхищение! Ты слишком мягко реагируешь на правду. В этом ты похожа на миллион, а не на миллиард людей. Все очень болезненно реагируют на правду и всегда пытаются избежать ее. Правда – это ведь такое красивое слово, черт, с глубочайшим смыслом, но она такая страшная, что не хочется слышать. И к великому счастью, она не имеет лица, а то бы ее еще боялись увидеть. Что страшного в правде? Зачем надо прятаться во тьме или в свете? Ведь любая правда – это всего лишь на всего твой личный предыдущий поступок. Что же, получается, боитесь самих себя? Если человек что-то украл, украл собственными руками, а мозг видимо еще и сказал, что это действительно надо. Но язык после этого дрожит, как дырявая марля на ветру, боясь произнести: «Я это сделал». Я, например, больше предпочитаю правду, у нее есть границы, четко обрисованные, и ты уже не пойдешь за эти линии и не навлечешь на себя еще больший ужас. Ложь, в свою очередь, не имеет границ, ты можешь говорить бесконечно, и так и не найдешь тупик, в котором захочется остановиться. Придется либо блуждать вечно, сочиняя новые красивые слова (но во лжи тяжело крутиться), а можно сказать одно слово и сразу же оказаться в тупике, и расслабиться. Ложь всегда одна, она не имеет разновидностей. Самое смешное – это «ложь во благо» – это словосочетание было выдумано для оправдания, которое, кстати, тоже ложное. У правды как минимум два лица, но основных. Есть правда твоих поступков, а есть правда твоих мыслей. И знаешь, как приятно сказать: «Я это украл, потому что захотел, а у тебя не красивая кофта, потому что я так думаю!». И люди не любят ни одну, ни другую правду. Но всегда кричат, что им не нравиться, когда им врут. Нужно четко понять, что ты ненавидишь больше, правду или ложь. Любить кого-то из них – невозможно. Никто не любит слышать ни правду, ни ложь. А вот понять к чему ты больше готов – достаточно реально, но иногда делаются ошибочные выводы. Например, когда умирает близкий человек, ты смотришь в глаза доктору и думаешь: «Если правда слишком жестока и невыносима, то я умолю тебя, расскажи сказку!». А после этого ты обвиняешься врача в том, что он подарил нереальную надежду, скрыв действительность. И вот в такие моменты я бы сделал выбор в сторону правды, и врачи молодцы, сходу заявляют, что происходит на самом деле. Или представь, что ты – жена богатого и наглого мужика, при этом ты ничего не умеешь делать и совершенно не приспособлена к жизни, но очень любишь деньги. Он тебе постоянно изменяет сколько хочет и когда хочет. В такой ситуации ты быстрее предпочтешь сладкую ложь, потому что, узнав правду, гордость может взбунтоваться и отказаться от богатого Буратино. А как же деньги? Поэтому ложь.

– Я не люблю правду, особенно явную. До тебя, мне казалось, что лучше правды быть ничего не может, но ты показал мне немножко другой вид. Есть определенная ситуация, и я от нее уже отталкиваюсь. Я уверена, что не застань я тебя с другой в постели, сам бы ты никогда не сознался в этом.

Левиафан усмехнулся и посмотрел в окно. Там ничего не изменилось. Лилит развернулась к нему и быстро перелезла на заднее сиденье.

– Поцелуй меня… – шепнула она, забираясь под его руку.

Вампир перевел на нее взгляд, и на минуту лицо стало серьезным, словно речь шла о докторской диссертации.

– Ты права, Лилит. Я бы никогда не сознался в этом. Но я бы и не соврал тебе, что был один и ждал твоего возвращения, я бы просто ничего не сказал. А не сказать ничего и соврать – совершенно разные вещи. Не хочешь врать, не хочешь говорить правду – тогда не говори ничего! Этому девизу я следую всю свою жизнь, точнее стараюсь придерживаться его. Если ты ничего не сказал, тогда тебе и не в чем сознаваться. Слишком уж все раздуто изо лжи и правды, а все на самом деле так просто…! – он прикоснулся к ее губам.

Утром Левиафан где-то нашел трактор, который благополучно вытащил лексус из траншеи, позволив, наконец, отправиться в теплый дом.

19

– Бррр…Какой мерзкий сон! – вскрикнула Лилит, подскочив на кровати. Левиафан косо посмотрел на нее и потянулся.

Первое августа опустилось тем утром на мир, и погода была совершенна. В меру тепло, освежающий ветерок гулял, шевеля шторами. Солнце то ярко светило, то тускло за легкими облаками. Август совсем не чувствовался, казалось, что лето все еще в самом разгаре.

– Как же сильно я надеюсь на то, что ты увидела себя со стороны и была шокирована своим поведением? – безнадежно произнес Левиафан, переворачиваясь на бок и впиваясь в девушку глазами.

– Ну почему ты такой? – обиженно спросила она, и слегка стукнула его по плечу.

– Прости меня, любовь моя, – вампир рассмеялся и обнял ее. – Что ты там увидела? – прижимая теплое тело, спросил он, разглядывая потолок.

Лилит тоже окинула взглядом потолок и заострила свое внимание на люстре. Она была похожа на расползающиеся корни многовекового дерева. В каждой веточке, внутри, были встроены маленькие лампочки. По вечерам эти лампочки одаривали комнату мягким красноватым цветом, добавляя сказочной туманности. Лилит нравился этот цвет, но после увиденного сна, она озадачилась, вспоминая красный туман, расстилающийся по всей комнате.

– Я никогда не запоминала сны так четко, как этот. Я лежала в темноте у себя дома. В полном одиночестве и ничего не делала, просто лежала. Наслаждалась тишиной, ни о чем не думая. Неожиданно в углу что-то шевельнулось. Я пригляделась и увидела Тень. Представляешь, Тень сама по себе черная, но то, что стояло в углу было, еще чернее. У меня от ужаса пробежали мурашки по всему телу. Мне хотелось кричать, но я не могла, словно колючая проволока обмоталась вокруг горла, и она так сильно стягивала, что невозможно было вдохнуть. Меня просто парализовало от ужаса. Я понимала, что не могу дышать, что сердце остановилось, но тень, каким-то образом, поддерживала во мне жизнь, не давала умереть. Она была живая, но в тоже время пахла мертвыми телами. Потом проволока исчезла, и я услышала шепот. «Ты меня слышишь?» – это предложение было единственным, что пришло мне на ум. Тень снова шелохнулась, и мне даже показалось, что она усмехнулась. Знаешь, что она ответила? «Я тебя вижу»! Этот голос… Он до сих пор стоит у меня в ушах. Утробный, вылезший из болота, даже запах стоял соответствующий. Внезапно я поняла, что Тень может ответить на все мои вопросы, какой бы они не были сложности. Эта Тень знала про меня все! Прошлое, настоящее и будущее! Она была наглая и самоуверенная. Чтобы убедиться в этом, я решила спросить следующий вопрос: «Ты знаешь все, да?». Тень двинулась и присела на непонятно откуда появившийся стул. «Я знаю больше, чем ты себе можешь представить. Я знаю начало, середину и конец!» – вот что она ответила мне. Но она так и не показывала мне свое лицо, и было ли оно вообще у нее. В комнате по-прежнему было темно, и только этот жуткий силуэт рядом. Меня одолело любопытство. Я присела в кровати, тыркаясь, как слепой котенок во тьме. На вопрос: «ты кто?», Тень ответила одним словом «Неважно». Да как же это может быть неважно, когда в моей квартире, у моей кровати сидит такая жуткая тварь? Это я побоялась сказать ей, я даже боялась подумать о таком. Потому что я была уверена, что Тень умеет читать мысли. Я попросила поговорить со мной, и она спросила, что конкретно я хочу знать. Знаешь, странная цепочка доверия протянулась от меня к существу, сидящему на стуле. Я никогда не думала, что в моей голове смогут возникать такие вопросы, мало того, я их еще и озвучивала. Я спросила: «Когда я перестану кричать?». Мой разум на данный момент отказывается объяснять причину и смысл такого вопроса, но во сне он нес в себе не малую важность. Ее ответ «Когда ты увидишь то, что больше никогда не заставит тебя кричать» – тогда, во сне, был понятен, сейчас – не очень. Внезапно мне стало больно, но только боль была не физическая, а моральная, и самое ужасное – совершенно беспричинная. Я тут же спросила: «Что это? Зачем мне эта боль?». На что Тень ответила не понятно и многозначно: «Так просто надо». И в тот же момент боль отпустила меня, словно ее и не было секунду назад. Мне стало так легко, казалось, что вообще никогда в жизни не было боли. Удивившись, я посмотрела в ее сторону. Силуэт все еще сидел на стуле, и он полностью забрал мой страх. Я вообще ничего не чувствовала, только спокойствие и умиротворение. Потом, мне показалось, что это существо могло вылезти из ада, но Тень ответила, что я могу называть ее как угодно, как мне хочется, и думать о ее происхождении тоже как угодно. Я закрыла глаза и подумала, что больше не хочу видеть эту мерзость, умеющую управлять моими чувствами, и которая знает обо мне абсолютно все. И Тень, прочитав мысли, сразу же ответила: «Ты видишь меня, чтобы думать о том, чего еще не понимаешь, потому что не доросла, но потом поймешь…». «Какого черта?» – подумала я про себя, но тут же прикусила язык, опасаясь, что Тень снова подслушает мои мысли. И она услышала, но не подала виду. Тут, мой рот, совершенно не слушаясь меня, выкидывает следующий вопрос: «А для чего я живу?». Тень затихла. «Слишком простой вопрос» – ее голос отразился эхом в комнате, наполняя ее мощным звучанием, а потом внезапно настала тишина. «Мне надо иди…» – прошептало проклятое существо. Но я не хотела, чтобы оно уходило, и понимала, что мне нужен один вопрос, еще только один вопрос…и я его нашла. «Когда я умру?» – спросила я. Тень перестала двигаться и замерла на некоторое время, затем она встала и плавно, не ступая по полу, подошла ко мне. Запах гнили усилился, но лица так и не было видно. Сплошной, чернее черноты, силуэт. И она ответила самым страшным ответом, из всего диалога, и лучше бы она этого не делала.

Лилит всхлипнула и посмотрела на Левиафана. Глаза были полны слез, и она еле сдерживалась, чтобы не зарыдать. Вампир удивлено посмотрел на нее.

– Что она ответила, Лилит? – спросил он, прищуривая глаза. – Я, кажется, догадываюсь, кто пришел к тебе в гости во сне.

– После ее ответа я тоже догадалась. Я не видела ее лица, но отчетливо понимала, что Тень пристально смотрит на меня. Я чувствовала ее дыхание на лице, очень близко. Мне снова стало страшно, на горло вернулась колючая проволока, стягивающая его до невозможности. Сердце опять остановилось, а кровь застыла в жилах. Ее ответ прозвучал как гром и откликнулся эхом еще несколько раз: «когда я второй раз приду …» – и она исчезла, оставив меня в таком состоянии. А эхо так и звучало по всей комнате, повторяя «приду второй раз». И оно не собиралось замолкать. А потом я открыла глаза, увидела тебя и поняла, что этот ужас кончился.

– Не правда ли, смерть очаровательна? – рассмеявшись, спросил Левиафан.

– Ничего очаровательного я в ней не увидела, жуть и страшная вонь!

– Милая, может тебе следует оставить в покое бедную смерть? Зачем ты постоянно думаешь о ней, что она даже сниться тебе начала? Отстань от нее! Подумай лучше о том, как сильно ты меня любишь, и может тогда в твое подсознание забредет любовь и нашепчет очередной бред?

– Ты мне не веришь? – прошептала Лилит, рассматривая его лицо.

Левиафан встал с постели.

– Послушай, милая. Во-первых, если смерть захочет прибрать тебя к рукам, то она вряд ли будет таскаться по твоим снам. А во-вторых, раз она все-таки притащилась в твой сон, значит это всего лишь сон и не более того. А я в сны не верю, тем более в такие. Я уже сталкивался со смертью, и знаешь, она меня не предупреждала об этом свидании, как тебя. Нагло вторглась и отняла жизнь. Твой сон – это просто сон, и не надо придавать ему такое большое значение. Любой сон – это хаотичная работа подсознания и его проявление. Когда человек слишком много думает о чем-то, то подсознанию нечем заняться, когда человек спит, оно проецирует идиотскую мысль во сны. Тебе может сниться что-то хорошее, ужасное, глупое, неясное, смешное…Но все это происходит у тебя вот здесь! – Левиафан погладил указательным пальцем по ее виску и серьезным взглядом окинул девушку.

Лилит молча смотрела на него. В его словах была доля истины, но от страха так просто не избавиться. Мысль о том, что смерть собралась с ней что-то сделать, крепко засела в голове.

– Она была очень реалистична! Я до сих пор чувствую ее запах, а в голове звучит ее голос!

– О, боже мой, Лилит! Ты сама-то себя слышишь? Смерть – это то, когда твое сердце больше не бьется, мозг не дышит, тело остывает, органы не работают. Весь этот процесс называется смертью! Ее нельзя увидеть и потрогать, она не умеет разговаривать и пахнуть! Каждый человек представляет смерть по-своему, придавая ей различные формы, для кого-то коса с костлявой рукой, для кого-то тень, для кого-то хорек с черными глазами! Но все это – иллюзия, персонификация не существующего существа! Ты сама лично вдыхаешь в нее жизнь, а потом боишься собственных мыслей, увиденных во сне! Тебе не кажется, что это просто глупо вверять свою реальную жизнь и посвящать свои мысли фантазии, и не обращать внимания на реальность! Так ты пропустишь всю свою жизнь в ожидании смерти. Сон, Лилит, и не более.

20

– Лилит, меньше чем через месяц нам на головы свалится осень. Сегодня, возможно, последний жаркий день. Почему бы нам не провести его на озере, в пригороде?

Лилит сидела рядом с Левиафаном и рассматривала его лицо. Она закинула на него ноги, развалившись на диване. Вампир опустил на ее колени руки и повернул голову к ней. Ему хотелось улыбнуться, но у него не получалось это сделать. Озадаченность на его лице настораживала девушку, но она решила не подавать виду.

– Я допью чай! Ты же не против? – приподняла она брови и лукаво оглядела его.

Левиафан скинул ее ноги с себя, встал и посмотрел на ее лицо. Лилит нахмурилась, ей совсем не понравилось, его грубое поведение.

– В чем дело? – строго спросила она.

– Ни в чем! Допивай чай и поехали! Я непротив! – передразнил он ее и ушел наверх.

Лилит проводила его хмурым взглядом. По лицу проползла гадкая ухмылка, и она пошла краситься и приводить себя в порядок.

Черные тени накладывались в несколько слоев на нежную кожицу век. Черный карандаш, словно живой, чертил тонкие линии под глазами. И бордовая помада привнесла свой штрих.