Текст книги "Эксперимент (СИ)"

Автор книги: Валерия Нелидина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 59 страниц)

Лилит вздохнула и уставилась на дорогу. Она заглушила двигатель и снова посмотрела на небо.

«Да о каком небе и беспечности я говорю? Мне все равно этого никогда не достичь и не быть звездой! И вместо того, чтобы думать о безразличии бытия в небе, мне стоит подумать об эмоциональном бытии в доме Левиафана. Сильно ли он зол на меня за нож? Злится ли еще или уже все?»

21

– Жаклин, исчезни, пожалуйста в какую-нибудь комнату. Лилит приехала, ей пока не надо знать о твоем присутствии. – Сказал Левиафан, разворачивая кресло в сторону прихожей.

Жаклин, насытившись за ночь, встала и ушла наверх.

В это время дверь распахнулась и на пороге появилась Лилит. Она облокотилась на дверной косяк и улыбнулась восхитительной улыбкой, так, что у вампира рот открылся. У нее больше не было никаких проблем, ничего не произошло до. Все стало внезапно нормально. Нет никакого сумасшествия, нет самой Жаклин, не было ее смерти и перерождения. Улыбка Лилит сияла, как будто говоря о том, что между ними вообще ничего не было, никакого зла и недовольства.

Лилит прошла мимо него и включила музыку. Затем она налила себе стакан виски, встала напротив вампира, в двух метрах, и начала танцевать. Пальцы медленно расстегивали пуговицы на кофте, затем переключились на штаны. Коварные, полные страсти взгляды не переставая вонзались в тело Левиафана, как острые, но до жути приятные, стрелы. На пол упала кофта, следом за ней свалились и джинсы.

Брови Левиафана медленно ползли наверх, он не переставал удивляться внезапно изменившемуся, в столь приятную сторону, поведению Лилит. Зная ее не первый день, он еще и пытался насторожиться потому, что подсознание начало подозревать подлость и пакость сего торжества. Что-то не позволяло ему полностью расслабиться.

– Стриптиз? – удивленно промямлил он, прикуривая сигарету.

Лилит ничего не ответила, только бросила очередной пошлый и страстный взгляд, продолжая медленно избавляться от вещей. Этот душераздирающий танец для вампира продолжался до тех пор, пока девушка не осталась стоять перед ним в одном нижнем белье. Вытянув руку вперед и поманив его пальцем, она сделала глоток из стакана и подмигнула. Возбужденная нервная система Левиафана не смогла остаться сидеть в кресле. За секунду он оказался около нее, крепко обнимая. По ее телу пробежала огромная толпа мурашек от его нежных прикосновений. Левиафан запустил в ее волосы руку и, нежно, поглаживая кожу, прислонился к ее уху.

– Милая, – страстно прошептал он, – милая моя Лилит, какого черта здесь происходит? – он слегка отпрянул от нее и посмотрел изучающими глазами.

– Ничего. Попытка примирения. – Облизнув губы, ответила она, прижимаясь к нему.

«Примирения? Это что, шутка? Ты издеваешься надо мной, дорогая?» – удивленно подумал он, глядя в ее глаза.

– Лилит, от тебя за версту пахнет бушующим гневом…Ты уверена, что пришла мириться? – Надменно спросил он, продолжая обнимать ее и сдерживать едва контролируемую страсть.

Лилит снова улыбнулась.

– От меня пахнет? Гневом? Да я сама спокойствие. Нюх может тебя подвести, у каждого есть право на ошибку. – Спокойным голосом ответила она и поцеловала его в губы.

Левиафан нахмурился. «Черт…Жаклин…Она же наверху сидит, прямо здесь, в этом доме…А на первом этаже стоит полуголая Лилит и я, еле сдерживающий свой запал страсти, чтобы не изнасиловать ее…О бог мой!»

– Что у тебя с лицом? – заинтересованно спросила Лилит.

– Ничего, – быстро ответил он, пытаясь разгладить морщины на лбу.

– Это «ничего» похоже на то, что ты вспоминаешь, сколько будет шестью семь, – ответила она, приподнимая брови.

– У нас Жаклин в гостях, – выпалил Левиафан, хаотично разглядывая комнату.

Лилит отошла от него и нахмурилась, но тут же стрела с лица пасмурный вид и расплылась в улыбке.

– Ну, так позови ее, что же она там сидит одна! – громко сказала Лилит, безжалостно надевая одежду назад, причем так же сексуально, как и снимала. – И, кстати, как она оказалась тут? Ее что, выписали?

– Э…Нет. Ну, она сама выписалась, ушла под расписку…

– Хм…интересно…

Левиафан, скрипя зубами, все горло крикнул во имя девушки. Через две минуты все втроем сидели за столом и молча разглядывали друг друга, словно каждый из них был очень древним и абсолютно бесценным экспонатом.

– Может, выпьем чего-нибудь? – наконец, взвизгнул от перенапряжения Левиафан.

Обе девушки перевели на него взгляд и улыбнулись. Он воспринял это как согласие и быстро принес сок с кухни.

В течение получаса они пытались выстроить конструктивный разговор, из которого Лилит поняла, как Жаклин оказалась в доме. Левиафан, не останавливаясь, подкалывал и откровенно глумился над Жаклин. В свою очередь она пыталась ответить ему тем же. Слушая очередную перепалку между двумя вампирами, Лилит поставила стакан и встала, уперлась руками в стол, разглядывая двух не замолкающих «базарных баб».

– Все! С меня хватит! Я иду спать! А вы тут сидите и препирайтесь до следующего утра! – она вышла из-за стола и пошла наверх.

Левиафан бросил недовольный взгляд на девушку.

– Молодец, Жаклин! – произнес он скрипучим голосом, встал и тоже пошел наверх.

Но она поймала его за руку, встала и приблизилась к нему, яростно сверкая глазами, которые от злости начали чернеть, а из десен полезли клыки.

– Если ты будешь продолжать глумиться надо мной, я сделаю с Лилит то, что ты сделал со мной! – из острозубого рта послышались угрозы.

Левиафан наклонился к ней и сделал брезгливое лицо.

– Если ты сделаешь это с Лилит, то я запру вас обеих в сарае и сожгу к чертям! Опыт с этим сараем у меня уже есть, а с девчонками я уж точно справлюсь…Хоть вы и будете строить страшные рожи! – он хихикнул и пошел вслед за Лилит.

Глядя в спину уходящему вампиру, Жаклин пожала плечами и взяла стакан.

– Ну и урод! Как она его терпит? – тихо спросила она сама себя.

– Урод тебя слышит! – идя по лестнице и не оборачиваясь, ответил Левиафан, – спокойной ночи, Жаклин!

Он вошел в комнату и снова увидел тело в одном нижнем белье, лежащее на кровати. Он щелкнул дверным замком и вспрыгнул на кровать.

– Откуда у вас с Жаклин за такой короткий период появилась такая кровная вражда? – мечтательно спросила Лилит, разглядывая потолок, при этом соблазнительно улыбаясь.

– Она достала меня сегодня! Я не встречал еще ни одного вампира, кроме нее, с такой бездной в голове!

– Иди в зеркало посмотрись! – усмехнулась Лилит, демонстративно повернувшись на бок.

– О, милая, но наша с тобой вражда – это изысканное блюдо на завтрак, на обед, на ужин, даже на полдник и на десерты! – пробубнил он, ложась рядом с ней.

Пальцы пробежали по изгибу талии и остановились на бедре.

– Левиафан, покажи мне свой паспорт? – неожиданно спросила Лилит, повернувшись к нему.

– А, зачем? – брякнул он, удивившись внезапному вопросу.

– Как тебя в аэропорт пропустили фальшивым паспортом? Как ты вообще получил его?

– Во-первых, он не фальшивый, а настоящий, просто там выдуманный год рождения написан. А во-вторых, там есть моя роспись, что в наше время считается святыней. Люди же не знают сейчас значения фразы «я обещаю», а роспись действует. Видя роспись, сразу становиться понятно кто, кому и что пообещал. С этой загогулиной и по судам побегать можно, и убить кого-нибудь из-за ее отсутствия в нужном месте, и брак подписать собственной рукой. Поэтому мой паспорт вполне себе легален.

– Значит «загогулина» в паспорте для тебя не что иное, как средневековое «я обещаю»? – удивленно спросила Лилит.

– Ну да. Если я что-то подписываю, значит, я с этим согласен и претензий не имею, ну или если это расписка – то, соответственно – «я обещаю».

– Ну так ты покажешь мне свой паспорт? – попросила Лилит.

Левиафан сузил глаза и посмотрел на прикроватную тумбочку со стороны Лилит.

– Это прямо сейчас надо делать? – нехотя спросил он. – Я только прилег к тебе, ты меня гонишь за каким-то паспортом… Может до завтра?

– А ты лентяй, оказывается! Хорошо, потом покажешь.

– Что это ты такая уступчивая? – насторожился вампир.

– Спать хочу.

Она погасила свет и залезла под одеяло. Левиафан нервно обкусывал щеки. Спустя какое-то время он тоже прыгнул под одеяло и дотронулся до нее. Он не услышал никаких возражений и решил продолжить свои приставанья.

– Левиафан, ничего не выйдет! – неожиданно прошептала Лилит.

– Почему? – чуть ли не басом рявкнул он.

– Жаклин нас услышит…

– Да и черт с ней! Пусть спит…

– Она может и будет спать, но я то не могу, зная что она тут рядом, две недели назад потеряла любовь всей своей жизни и тут мы такие… Ну, некрасиво как минимум – перебила его Лилит.

Левиафан задумался на минутку.

– Спасибо, что напомнила, милая, о красоте и изысканности! – недовольно прошептал он.

– Пожалуйста, спокойной ночи!

Левиафан повернулся на спину и поджал губы. ««Она нас услышит, ты что, Левиафан?» эти две гадюки просто измываются надо мной всяческими способами! Одна весь мозг съела. Вторая, неизвестно где шлялась и с кем была, вернулась, как ни в чем не бывало и бойкотирует меня. Как долго я буду говорить себе, что надо подальше держаться от этих дьяволиц? Ладно, Жаклин. Но Лилит, она как пылесос высасывает из меня все до последней пылинки потому, что очень мощный пылесос. Я даже не успеваю толком запылиться, а она уже присосалась. Помесь пиявки и пылесоса – это катастрофа глобального масштаба. И какой же я, твою мать, гений, смог привести это бедствие в дом!..»

Левиафан и сам не заметил, как под свой монотонный внутренний бубнеж уснул. Лилит повернулась к нему и принялась разглядывать нежность на его ресницах. Темнота так мягко и аккуратно баюкала всех, кто спал. Она дарила мягкий свет, легко ложащийся вниз.

Спустя полчаса разглядываний спящего Левиафана, Лилит аккуратно вылезла из кровати и пошла в его кабинет.

На столе лежала куча бумаг и девушке не составило особого труда найти то, что она искала.

22

В течение десяти дней в доме Левиафана все было спокойно, только постоянные словесные перепалки между двумя вампирами, и рядом, тихо ненавидящая их обоих, Лилит. Они ругались из-за любой мелочи, любого пустяка, все, что касалось их обоих выливалось в мгновенную ссору.

На улице деревья покрывались листвой, лезла молоденькая трава, и быстро теплело. Люди потихоньку раздевались, избавляясь от теплых вещей. И когда двое вечных начинали снова что-то выяснять, Лилит молча уходила на улицу. Там, за домом, оживлялся прекрасный и тихий сад, в котором девушка уже прописалась из-за постоянных скандалов любимого и подруги.

В какой-то из этих дней Лилит звонил Этьен, он рассказал о бесследном исчезновении Жаклин из палаты, и слезно умолял, если кто ее увидит, чтобы не задумываясь позвонили в клинику. Он попытался пригласить девушку выпить кофе, но получил отказ.

В середине дня Лилит спустилась на кухню что-нибудь попить. Вампиры сидели по разным комнатам, пытаясь игнорировать друг друга. В холодильнике она обнаружила три вида сока: апельсиновый, грейпфрутовый и вишневый, и еще и бутылку с кровью. Вчера вечером, пока Левиафан и Жаклин выкачивали из несчастного человека кровь, они чуть не поубивали друг друга.

Лилит уже не раз им предлагала, чтобы они выходили из дома и расходились питаться в разные стороны, в разных и отдаленных друг от друга местах. Но как они не старались, в итоге, жертва у них получалась одна на двоих, как будто в мире больше не было других людей.

Лилит, глядя на бутылку покачала головой, затем налила вишневого сока и села за стол. Через две минуты спустился Левиафан и сразу же уставился на стакан.

– Ты пьешь мою кровь? – взвизгнул он, разглядывая стакан.

Лилит приподняла брови и удивленно посмотрела на него. Услышав вопль Левиафана о потреблении крови, в кухню влетела Жаклин с выпученными глазами.

– Это моя кровь! – закричала она на него.

Левиафан рассержено посмотрел на нее и стиснул зубы.

– Я сожгу тебя, честное слово…

– Замолчите, вы оба! – громко перебила их Лилит. – Это не твоя кровь и не твоя! Это вишневый сок! Прекратите меня доводить, а то я вас обоих сожгу и выдохну с облегчением!

Левиафан и Жаклин молча и изумленно посмотрели на нее и расселись по углам стола.

– Я собираюсь в клуб, – расслабившись, заявила Жаклин.

Левиафан открыл рот, высунул язык и задвигал челюстью, делая вид, что беззвучно говорит. Лилит тут же пнула его ногой под столом.

– Я поеду с тобой! – сообщила она.

– А я хотел съездить с тобой в центр, поужинать! – раздраженно произнес он, быстро выдуманную причину, почему Лилит не должна ехать с подругой в клуб.

Девушка перевела на него глаза и закатила их, пытаясь успокоить саму себя.

– Боже ты мой! Мы съездим с тобой поужинать, а потом ты отвезешь меня в клуб! – словно заученный стих, Лилит выговорила предложение.

– Тогда собирайся и поехали! Время три часа дня, пока ты соберешься, пока доедем, посидим и все такое, будет уже девять вечера.

Через час они сели в машину, оставив Жаклин в безмятежном одиночестве. Она, конечно же, не растерялась и, буквально, как только закрылась входная дверь, выпила всю бутылку с кровью.

Левиафан сел за руль своей новенькой тойоты и нежно погладил ее по панели. Уж больно нравилась ему эта машина. Лилит краем глаза посмотрела на лобызания с грудой железа и со вздохом отвела глаза.

– Единственное, за что можно сказать огромное спасибо людям, так это за машины! Это обворожительная вещь! – с такой великой нежностью в голосе сказал он, пристегиваясь, – хоть она и загрязняет воздух!

– Зачем же ты тогда на ней ездишь? – безразлично спросила Лилит.

– Как ты могла заметить, езжу я на ней только когда с тобой потому, что тебе вряд ли понравиться осваивать на своих двоих природный ландшафт по окрестностям. Ну, или вообще когда мне предстоит иметь дело с людьми, и они должны оставаться какое-то время в живых, в таких случаях, мне также приходится садиться за руль.

– Долго у нас еще пробудет Жаклин? Почему она не едет домой? – как бы между делом спросила Лилит, пытаясь воткнуть ремень.

– А как ты думаешь? Ты только представь, она приходит домой и говорит: «Привет мама! Я сбежала из дурдома! Со мной все хорошо, за исключением того, что я вампир!». Сразу же после этого она поедет назад. Придется всем нам потерпеть друг друга какое-то время.

Огромные и тяжелые шторы темно-зеленого цвета грузно спускались на пол. Между ними виднелись стены, цвет которых тоже отдавал в зелень. Гигантский зал с широкими креслами и круглыми столиками между ними. Каждый стол был покрыт скатертью из плотного материала, с рисунком, который производил галлюциногенный эффект. Казалось, что все кружки и квадраты на ней постоянно двигались. Долго смотреть на этот узор было просто невозможно. Глаза уставали практически мгновенно, как грудные дети, и сразу же пытались закрыться, без разрешения мозга.

Промежутки стен, между высокими окнами, выглядели хрупко и хило, по сравнению с массивными оконными рамами. На этих стенах прижились забавные бра, в форме средневековых свечей и подсвечников. На самых толстых свечах даже были видны искусно сделанные восковые капельки. Глядя на них, все время хотелось увидеть, как они ползут вниз под звуки скрипучего пламени. Но они, словно фальшивая улыбка, придавали надежду.

У каждого столика стоял, как безустальный страж, торшер на тонкой, но очень длинной, ножке, по поверхности которого переплетались узоры. Они напоминали резьбу на древних колонах Рима. Такая мягкая, уютная и домашняя, от приглушенного света, атмосфера поднималась в воздух и окутывала небольшое число посетителей ресторана.

Лилит сидела в кресле и болтала ногами под столом. Она очень заинтересованно разглядывала салфетницу и рядом стоящую пепельницу. Из всего окружающего ее шика, она выбрала именно эти два предмета, посчитав только их достойными пристального изучения и восхищения. Фарфоровая салфетница была белого цвета, а по краям как бы посеребренная. В середине было всего два нарисованных круга: один поменьше, другой побольше. Вроде ничего особенного, бордовые круги с примесью белого цвета, как какая-нибудь планета, Марс, например. Но если приглядеться, то можно было увидеть, что круг, он как будто выпирает, что у него есть форма, будто он висит на невидимой нитке напротив салфетницы. Но он никак не создавал иллюзию того, что он просто нарисован. Эти два круга становились уже шарами потому, что они имели форму и объем, правда, только визуальный. Потрясающее изображение на фарфоре, умело и виртуозно вызывало неплохой обман зрения.

И пепельница, которая была сделана из настолько прозрачного стекла, что ее просто можно было не заметить на столе, если бы не дымящийся в ней окурок Левиафана.

Тем временем он с пристрастием разглядывал толстую папку меню.

– У тебя вид голодной собаки, – подметила Лилит, глядя сквозь сизый дым на читающего вампира.

В дыму, он был похож на старинного английского лорда, сидящего в гостиной, и читающего газету с трубкой во рту. Ему только пенсне не хватало и одежды того века.

– Милая, здесь столько разнообразных блюд и лакомств! Мне даже кажется, что у меня потекли слюнки! Надо все съесть! – пробубнил он, не отрываясь от меню.

– Зачем тебе переводить пищу? Тебе же необязательно есть, главное же кровь!

– Тсс…Лилит! Но я же не слепой! Я вижу, как аппетитно выглядит еда, и, знаешь ли, это отличное качество и большой плюс! И она чертовски вкусная! – растянулся он в улыбке.

Он еще с полчаса капался в куче листов. Все это время Лилит разглядывала его, периодически улыбаясь.

– Левиафан! – позвала она.

– Ммм… – словно маленький теленок промычал он в ответ.

– Сколько лет тебе понадобилось, чтобы начать ценить такие мелочи, как еду? – спросила.

Левиафан оторвал глаза от списка блюд и сузил их, а затем азартно усмехнулся.

– Мы начинаем ценить все, что когда-то потеряли, и не можем больше вернуть. Когда я потерял привычку есть, тогда и начала ценить пищу. Человеку очень тяжело любить то, что он имеет, потому что в этом нет смысла. Зачем тратить чувства и эмоции на то, что находится под боком? Человек очень любит делать бессмысленные вещи, например, когда он начинает ценить потерю чего-либо – это же эмоциональный выплеск в пустоту! Если этого предмета или существа больше нет, зачем в таком случае его ценить? Это логический вопрос, вытекающий из всего этого. Кто-то ценит своих родителей, которых больше нет рядом, и ненавидит себя за то, что когда-то не слушался их, а они оказались правы практически во всем. Кто-то со слезами на глазах вспоминает о засохшем алое на подоконнике, и дико жалеет, что забывал его поливать, и что просто было лень это делать. Кто-то думает о своей глупости и дурных выходках по отношению к близкому и любимому человеку, которого уже больше нет рядом. Кто-то, как я, ценит вкусную пищу, который не чувствовал уже много лет. Это клево, Лилит, понимать, что ты никогда в жизни больше не приобретешь потерянную вещь или существо, и ничего не остается, как только лить крокодильи слезы. Потому что, когда-то на это что-то не обращалось должного внимания. Потрясающее чувство, время, когда человек, тихо-тихо, признается все-таки самому себе (а это тоже уже не плохо), что он был козлом и слепым бесчувственным чурбаном по отношению к чему-нибудь или к кому-нибудь, только это обычно происходит с запозданием.

– У тебя уже давно нет человеческой жизни, но ты не начал ее ценить. А я вижу, что иногда, в твоих насмешливых глазах проскальзывает легкий бриз тоски. Но ты, полностью погрязший в объятиях своей гордости и эгоизма, фантастически играешь роль человека, которому абсолютно на все наплевать. Хватит ли тебе сил сознаться мне сейчас в том, что ты все-таки, где-то глубоко-глубоко, в недрах твоего изуверского и сухого сердца, ценишь потерю жизни? Мне кажется, что так и есть, и людей ты убиваешь, потому что на это тебя толкает чернейшая зависть! – Лилит шептала, наклонившись через стол.

Левиафан улыбнулся, и, тоже слегка наклонившись, прилег на стол.

– Нет, Лилит! Не путай зависть и ненависть. Я очень тоскую по жизни, но я ненавижу тех, кому она дана сейчас. Ненавижу за то, что они не ценят ее, и вообще ничего не ценят вокруг себя. Тех, кто верит в реинкарнацию или просто хотя бы в существование души, лишать жизни приятнее всего. Потому что может их души задумаются о столь великой потере, как жизнь. Что касается остальных, они, собственно, ничего не теряют, когда умирают. А зависть, кстати, это тоже хорошее и положительное чувство. Она дает стимул сделать что-то. Половина населения воспринимает этот стимул в не хорошем смысле и делает такие же выводы, а затем и отвратительные, вытекающие из этого поступки. Другая половина воспринимает зависть как некого помощника, то есть в хорошем смысле, и старается достичь собственными силами то, чему они позавидовали. Так что, я прям букет наилучших человеческих чувств и эмоций! – он оскалили зубы, и позвал официанта.

Левиафан заказал столько еды, как будто вместо них двоих, за столом сидело человек пять. Лилит ограничилась бокалом мятного напитка и салатом.

– Вот видишь, ты не ценишь еду! – уплетая все с тарелки, с набитым ртом пробубнил он, глядя на ее скромный заказ.

– Ты иногда вызываешь во мне радостные чувства и эмоции, как сейчас, но иногда, ты умудряешься меня так взбесить, что мне хочется тебя убить! – усмехнулась она.

– Ага, ты почти это сделала, когда расковыривала мои ребра ножом! – Левиафан разглядывал лист салата на вилке.

Лилит помотала головой и откинулась в кресле.

«Возможно, это мой последний день жизни…Даже кусок в рот не лезет от этой мысли. Что ж, я постараюсь оценить его по достоинству и запомнить, потому что я верю в душу, в отличие от тебя. Надеюсь, что сегодня я умру быстро и безболезненно…а так не хочется, но у меня нет другого выхода, да и выбора собственно тоже», грустно улыбалась про себя Лилит.

По дороге в клуб они долгое время молчали. Левиафан ни разу не посмотрел в ее сторону, он был слишком сосредоточен на дороге и на своих мыслях. На удивление, на дорогах было очень много машин. Лилит неотрывно смотрела в панель машины.

– Как сильно ты меня любишь? – неожиданно спросила она.

– А! – Левиафан подпрыгнул за рулем и вытаращился на девушку, словно первый раз увидел. – Ты меня напугала, я забыл, что ты со мной едешь!

– Замечательно! – озлобленно шепнула она, отворачиваясь к окну.

– А почему ты задаешь такой странный, мягко говоря, вопрос? – настороженно спросил Левиафан.

Лилит вздохнула, с жалостью в глазах, и снова посмотрел на него. Она была вся какая-то нервная, явно боялась чего-то.

– Ты же не допустишь моей смерти? – тихо спросила Лилит, с легкой надеждой в голосе.

Левиафан притормозил на всякий случай, чтобы ни во что не врезаться и с непоколебимым подозрением начал разглядывать девушку.

– Милая…Я чувствую твой страх! Чего это ты так боишься? Почему ты задаешь мне такие странные вопросы? Конечно, я не допущу твоей смерти, если сам не захочу ее! Может, ты мне расскажешь, что за война началась в твоей милой голове, отчего у тебя полезли на свет неясные вопросы?

– Неважно! Забудь! – улыбнулась она сквозь силу, совершенно не удовлетворенная ответом вампира, – поехали уже, Жаклин ждет!

– Поехали! – пожал он плечами и тронулся с места.

Через некоторое время они подъехали к клубу.

Жаклин уже была внутри здания, старательно пыталась напиться, дабы осознать свои возможности и силы, будучи пьяной.

Состояние Лилит все больше ухудшалось, паника достигла почти пределов. Но она стойко прятала весь свой ужас, утрамбовывая его внутри несчастного сердца.

Она вылезла из машины и огляделась: на улице уже никого не было, кроме сидящей на лавочке парочке, которая, не переставая, обнималась и целовалась. Лилит усмехнулась, глядя на них. На их руках в свете фонарей поблескивали кольца. Видимо у них недавно была свадьба, раз они все еще обнимались, и выглядели они очень счастливыми и влюбленными. «Идеально! Как вы тут вовремя, ребятки!», подумала она про себя.

– Пошли? – к ней подошел Левиафан и взял ее за руку.

– Пошли – и Лилит потащила его к этой парочке.

Он очень удивился внезапной смене траектории пути, но пошел за ней.

– Привет, как дела? – игриво спросила Лилит у парня.

Девушка, сидящая рядом с ним, сразу же напряглась, увидев потенциальную соперницу, невзирая даже на то, что рядом с ней стоял мужчина.

– Хорошо – смущенно ответил парень, не понимая, что происходит.

– У вас свадьба недавно была? – продолжила удивлять всех своим любопытством Лилит.

Левиафан переводил глаза поочередно с девушки на парня, затем на свою даму.

– Да, – улыбнулся он, прижимая к себе жену, – месяц назад.

– О, мои поздравления! Ах, да, к такому грандиозному событию у меня есть подарок для вас! – Лилит протянула ему лист бумаги, сложенный в четыре части.

Левиафан с интересом наблюдал за ней.

– Это что, розыгрыш? Шутка какая-то? – воскликнул парень, с удивленными и не верящими глазами, после того, как прочитал записку.

– Нет! Вот она! – Лилит отодвинула в сторону ничего не понимающего Левиафана и указала на его машину.

– Вы дарите ее нам? – заворожено спросил парень.

– Угу! – кивнула головой Лилит с улыбкой на лице.

Глаза вампира чуть ли не болтались на глазных нервах у него перед ртом.

– Чего?? – взревел он и выхватил у парня из рук листок бумаги.

То был не просто листок бумаги, а самый настоящий договор, в котором прописаны обязанности двух сторон, кто участвует в договоре. Там было все, что должно быть в документе… Дарственная, где говорилось, машина Левиафана переходит в дар, а в конце стояла его подпись. Именно его и ничья другая. Левиафан схватил Лилит за плечо и посмотрел прямо в глаза.

– Ты рехнулась? – тихо прошипел он.

Она вытащила из его рук документ и показала пальцем на подпись.

– Это твоя роспись? – взбеленено спросила она.

– Да! – проскрипел он, понимая, что это значит. – Но я не подписывал это!

– То есть ты отказываешь от своих слов? Вот так вот, не по-мужски? – Лилит печально посмотрела на своего возлюбленного.

Скрежет его зубов был слышен метра на два от него, а злости передела не было.

– Нет! – проскрипел он и отвернулся.

– Вот! – она протянула бумагу назад. – Ей всего месяц. Новая! Наслаждайтесь!

Левиафан потерял дар речи. Он стоял с опущенными руками, с открытым ртом и красно-черными глазами. Его колотило внутри, не хуже, чем колотит на электрическом стуле.

– Пойдем дорогой! Толькой ключи отдай, ПТС и СТС! – улыбаясь, прижималась к нему она.

Причем у нее внутри уже чуть ли сердце от страха не останавливалось.

Словно зомбированный, Левиафан протянул ключи и документы. Он это сделал, потому что не хотел ставить себя в неловкое положение прилюдно. Ребята же не знали, что он действительно ничего не подписывал и вообще впервые видит документ. Для них его отказ выглядел бы как безответственность и не способность отвечать за свои слова, а он не хотел так глупо портить перед сами собой свою драгоценную репутацию.

Отдав документы с ключами, Левиафан развернулся, и, крепко сжав руку Лилит, потащил ее в противоположенную сторону от клуба.

– Пойду шампанского куплю! Надо же отметить такую манну небесную! А еще говорят, что с неба ничего не падает! Ты посидишь тут? Я быстро. – Спросил парень свою девушку.

Она сидела и улыбалась, после такого подарка она расцвела, как яблоня. Она кивнула ему в ответ. Парень поцеловал ее и побежал в магазин, который находился за углом здания клуба. Левиафан, услышав это, резко остановился и обернулся. Как только парень исчез за углом, вампир рванул к его жене. Он появился перед ней, как призрак, не откуда. Черные глаза, жгущие злостью и желанием размозжить всех, кто попадется под руку, смотрели на нее. Девушка посмотрела на него и улыбнулась. За секунду…Лилит не успела моргнуть глазом, как с лавки грохнулось тело с переломанной шеей. Левиафан усмехнулся и снова оказался около Лилит. Схватив ее за руку еще сильнее, он потащил ее к дороге.

– Девушка-то тут при чем? Зачем ты это сделал? Она же не виновата! – вырываясь, Лилит кричала.

– Зачем? – он наклонился к ней. – Затем, что по природному закону, когда ты что-то получаешь, взамен ты что-то теряешь!

Он поймал машину, запихнул Лилит на заднее сиденье, сам сел вперед, специально, чтобы не придушить.

– Если за сорок минут мы окажемся на месте, то я заплачу вдвое больше! – интригующим голосом, Левиафан поставил таксисту условие.

Тот, недолго думая, помчался на всех парах к дому вампира.

– Алло! Жаклин! – весело орал он в трубку, – не жди нас в клубе, у нас сегодня глобальные проблемы! Надеюсь, дома все мы увидимся! Пока, дорогая! – Язвил он, затем просто отключился, даже не став выслушивать подругу Лилит.

Всю дорогу до дома они провели в грозной тишине. С каждой минутой сердцебиение девушки учащалось, она все чаще и чаще дышала. Пронзающий страх, горячий и вязкий, как вкусный и теплый шоколад, разливался по ее венам, питая их нутро. Как же это сработало? Как так происходит и случается? За все время в дороге, она ни разу не задала себе вопрос: «Зачем я это сделала?». В голове крутись мысли лишь о том, что будет дальше.

Никого и никогда не волнует предпрошествие, беспокоит только страшное будущее, в виде какого-нибудь наказания. Волнует лишь осознание того, что придется расплачиваться. Но к моменту осознания, обычно забывается за что надо отчитываться, и этого не хочется делать, не хочется расплачиваться, особенно если делов натворила женщина. У них вообще все просто. Эти бездушные существа наивно полагают, что они всегда должны оставаться безнаказанными. С детства, женский пол поощряется мамами и бабушками за гадкие колкости, за бездумные выходки по отношению к мужчинам, которые их также покрывают.

Лилит тайно надеялась на лучший исход. Но подсознание в таких делах понимает лучше всего организма, что конкретно было содеяно и надо ли за это отвечать. Подсознание – темный властелин всего тела, закрытый от всех внешних факторов и раздражителей, живущий в собственном параллельном мире. В этих мирах мысли ходят по потолку, как люди по земле. Там дожди идут из земли, а черви пожирают облака, и рыбы бороздят почву, а животные тонут в океанах и морях жизней. Подсознание, укутанное параллельными мирами, содержащее память, которая хранит в себе генетику поколений и их воспоминания. Оно кажется не существующим и, в тоже время, это огромное пространство мыслей, планов, действий, задумок и прошлого, но оно закрыто от всех и даже от человека, в голове которого оно живет. Подсознание Лилит выпустило маленькую подсказку в ее тело – страх, чтобы она задумалась о своем поступке, но все безрезультатно.

Во время «душевных» терзаний своей любимой, Левиафан думал о совершенно странных вещах. «Интересный вопрос: «Как сильно ты меня любишь?». Почему такое происходит с девушками? Почему, слово «люблю» для них означает некое прикрытие или возможность что-то получить? Я устал…За пять месяцев я уже дважды это говорю, и за месяц я теряю вторую машину! Это нормально вообще, а? Может ей лексус расколотить и не отдавать в ремонт, а сразу на утилизацию? Нет, что это я несу? Так мне только себе надо машину покупать, а так еще и ей придется покупать! Это ужас прям какой-то! Раньше я не позволял девушкам вести себя таким образом по отношению ко мне…Сдаю позиции. Похоже, что за вечность для Жаклин, я буду вечно покупать себе новые машины!»