Текст книги "Мозаика. Невыдуманные истории о времени и о себе (СИ)"

Автор книги: Вадим Ломтев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

Прорабу я поверил, позвал Аллу на «смотрины», и ей понравилось наше будущее жилье, а что нужно еще 3-4 месяца подождать, так это ничего, потерпим. С таким решением я пошел к Сугробову.

Три месяца подряд, почти каждый выходной, я от нечего делать приезжал посмотреть на стройку и только радовался: «метод Злобина» в жилищном строительстве, о котором много шумели в прессе, был ничем иным, как проявлением жесткой производственной дисциплины. Начинается все с составления плотного графика, доведения его до всех исполнителей, обеспечения техникой и материалами, а потом контроль за выполнением – всего лишь разумная организация труда.

Я помню, как крановщица со своей высоты «во всю крестила» водителя грузовика за то, что он опять привез плиты с задержкой на 25 минут. Это же надо дойти до такого – 25 минут! А ведь дошли! Я не могу судить о тонкостях, но, как мне показалось, злобинский метод не сильно отличался от финского, что я наблюдал за год до того летом в Костомукше. Но кому-то нужно было пропагандировать в первую очередь отечественный опыт, а не капиталистический, поэтому и методу присвоили звучное имя нашего соотечественника, видимо, весьма толкового и работящего.

Стройка была закончена, как и обещал прораб, в июне, но вселялись мы только в начале декабря: электросети никак не давали «добро» на подключение. Поэтому, прожив с семьей лето на государственной даче, я к новому учебному году отправил Аллу с дочерью Ириной в Воронеж, а сам продолжил жить временно в доме отдыха «Новогорск».

Глава 46. Обустройство на новом месте

В начале декабря 1983 года Алла с Ириной перебрались, наконец, ко мне в Москву на постоянное жительство, захватив из Воронежа минимум вещей. Из обстановки у нас не было ничего, кроме набора кухонной мебели, поэтому необходимо было решать проблему обустройства, казалось бы, простую, но на деле довольно сложную. Проблема состояла в том, что цены на мебель резко подскочили вверх, и если лет пять назад «гэдээровская» гостиная стоила немногим больше тысячи рублей, то в 1984 году магазины были заполнены импортными гарнитурами по 12, 15 и даже по 18 тысяч рублей.

Такие цены были для нас неподъемными, но Алла на отечественную продукцию не соглашалась, и поэтому каждую субботу мы с ней ездили в традиционный тур по мебельным торговым точкам в надежде найти что-либо подходящее. Наконец повезло, нашли: югославский гарнитур отличного качества, стоял на мебельной выставке три месяца, и поэтому был уценен до 4800 рублей. Купили. Большая стенка, диван, два массивных кресла.

Существенным недостатком было отсутствие обеденного стола. Решили купить отдельно, но опять возникли проблемы: тот не подходил по расцветке, у другого ножки были «какие-то не такие», у третьего еще что-то. Опять несколько суббот потратили на поездки по магазинам, и опять безрезультатно.

Тут-то мне и хотелось бы рассказать про ранее упомянутые гены, доставшиеся мне от деда-краснодеревщика.

Я объявил Алле, что поездки в поисках подходящего стола прекращаются, и что стол я буду мастерить собственноручно. Дело в том, что за несколько лет до описываемых событий, находясь в Москве в командировке, мы довольно большой компанией «завалились» что-то отметить домой к Оресту Соседову, директору конторы в «Машиноэкспорте». Я обратил внимание, что в его большой гостиной комнате из необходимой для импровизированного банкета мебели имеется лишь журнальный столик. Однако Орест «пощелкал» вокруг него и молниеносно превратил столик в нормальный обеденный стол, за который уселась вся наша компания – человек десять-двенадцать!

Орест рассказал, что, работая в торгпредстве СССР в Финляндии, приобрел шведский гарнитур, а по возвращении в Москву не смог не забрать из него стол – так он ему понравился. И действительно, было чем восторгаться: с виду – обычный журнальный столик, невысокий, совершенно незаметно, что он раскладной – так он мудро был устроен. За таким столиком удобно выпить кофе с гостем, либо сыграть с ним в шахматы. А высокий обеденный стол необходим лишь в редких случаях для приема гостей, а в остальное время он только мешает жить в условиях нашего малогабаритного жилья.

Я вспомнил про чудо-стол, напросился еще раз к Оресту в гости и нарисовал эскизы его деталей. Все «железки» мне изготовил Александр, брат Аллы, а «столярку», заготовки для деталей из красного дерева, я заказал на Воронежской мебельной фабрике. Потом месяца полтора по выходным я пилил и пылил на кухне, и наконец стол на удивление Аллы был собран, и вот уже почти 30 лет служит нам верой и правдой и является предметом моей заслуженной гордости. Если у нас в доме появляется новый знакомый, я хвастливо демонстрирую стол гостю, и на его недоуменный вопрос: «Да как же ты сделал эту прелесть?» отвечаю без излишней скромности: «Вот этими золотыми руками. Алла – свидетель». И Алла подтверждает с гордостью за своего «золоторукого» мужа.

Это все, конечно, говорится в шутку, но стол получился, действительно, прекрасным. Единственно, что меня огорчает, так это отсутствие «подражателей»: посмотрят, повосторгаются, заберут чертежи, пообещают изготовить себе или своим родственникам (кое-кто даже обещал наладить серийное производство), и больше ничего. Только Володя Литвинов недавно сообщил, что он закончил сборку стола, изготовленного по моим эскизам. Теперь уже ему приходится демонстрировать преимущества многофункциональной мебели перед традиционным примитивом.

Другим предметом моего безудержного хвастовства на почве «деревообработки» являются часы. В Воронеже у меня был приятель, Юрий Александрович Бурцев, в гараже у которого я как-то случайно в гаражном хламе обнаружил циферблат старинных французских часов «Ле Рояль» с механизмом. Юра рассказал, что по семейному преданию часы эти были куплены еще в девятнадцатом веке его прадедом, сразу «отказались» показывать время, и их несколько раз безрезультатно пытались ремонтировать. Несколько десятилетий часы висели в доме только как украшение, а когда деревянный футляр пришел в негодность, их отправили в чулан, а при очередной уборке – в гараж.

Я выпросил у Юры то, что осталось от часов, пытался разобраться, как они устроены, как осуществляется бой. Сразу ничего не получилось. Нужно было время, а появилось оно, когда мы переехали в Москву. Повозился изрядно, нашел причину дефекта, кое-какие простые детали пришлось изготовить заново, и механизм наконец на стенде ожил. Остановка была за футляром.

В Зеленограде в доме у Виктора Дмитриевича Чугунова я видел часы с точно таким, как у меня, циферблатом. Перерисовал футляр, сделал его чертежи, опять заказал заготовки из красного дерева и снова стал «пилить и пылить» на кухне (удивительно – как только Алла меня не выперла из дома за такое «антисанитарное» поведение?). Как бы там ни было, футляр я сделал отменный: из натурального красного дерева, с идеально обработанными поверхностями, – никто не может даже заподозрить, что изготовлен он кустарным способом, на примитивных приспособлениях. А у меня появилась еще одна возможность хвастать перед гостями своими «золотыми руками» и рассуждать с умным видом о наследственности.

Глава 47. Зарубежные командировки в 70-х. Австралия

Я обратил внимание, что мне постоянно хочется, нарушая хронологию, забежать вперед и рассказать о московской жизни (хотя событиями она была не так уж богата), а воронежские эпизоды поскорее перешагнуть. Это неправильно.

Я уже рассказывал об одной своей зарубежной поездке, в США, расскажу, чтобы закрыть эту тему, также и о других.

В Министерстве внешней торговли существовало негласное правило – награждать перспективных сотрудников или небольших начальников «кормовыми» командировками.

Сотрудник сам подбирал себе для поездки страну, в которой имелась торговая фирма, заинтересованная в углублении сотрудничества с СССР. Фирма организовывала за свой счет прием небольшой делегации советских специалистов (2-3 человека), с оплатой проживания и всех расходов. Последнее обстоятельство не фигурировало при оформлении поездки, что позволяло командированным тратить валюту не на плановые расходы, а на покупку дефицитных товаров для личных нужд.

Сотрудник проявлял инициативу и отправлял письмо в соответствующее министерство с просьбой дать разрешение на командирование в такую-то страну сроком на 10-15 дней, где его личное участие в важнейших встречах позволит… Далее шло обоснование, почему без сотрудника нельзя обойтись, и какие «катастрофические» последствия ожидают нашу внешнюю торговлю в случае отказа. Директорам и главным инженерам тяжелого машиностроения разрешалось выезжать за рубеж не чаще одного раза в год и лишь после личного разрешения министра, поэтому оформление требовало довольно длительного времени.

Наш завод постоянно осуществлял крупные поставки горного оборудования за рубеж, и я, проработав около пяти лет заместителем директора по производству, а затем главным инженером завода, был достаточно тесно связан с внешнеторговыми организациями, лично хорошо знаком с руководителями всесоюзных объединений, директорами контор.

Наиболее тесные контакты были у завода со Всесоюзным объединением «Машиноэкспорт», с его конторой горно-шахтного оборудования, с директором которой Орестом Орестовичем Соседовым в феврале 1975 года мы две недели были в Австралии, а еще через пару лет в Испании.

Не терпится рассказать впечатления от Австралии.

Полетели мы туда втроем: Соседов, я и директор проектного института из подмосковного поселка Поварово, Виктор Дмитриевич Чугунов, мой старинный приятель, «отец отечественной бурильной техники», как я его в шутку, но с большой долей правды часто называл.

Соседов подготовил командировку основательно:

прямых авиарейсов в Австралию в то время не существовало, и мы летели с пересадкой в Сингапуре. Орест подобрал рейсы таким образом, чтобы, прибыв в Сингапур, необходимо было сутки ожидать следующего рейса. И так дважды: и по дороге в Австралию, и по дороге домой.

Я неправильно выразился: «ожидать». Транзитные пассажиры на время остановки бесплатно обеспечивались прекрасным трехразовым питанием и отличной по всем меркам гостиницей, получая возможность не просто ждать, а знакомиться с удивительным городом Сингапуром и оставлять свои деньги у местных торговцев.

В Сингапуре на постоянной основе жил и работал представитель «Машиноэкспорта» Васильев, который нас встретил и отвез в отель, сведя к минимуму затраты нашего времени для ориентации в новой обстановке.

По прибытии в аэропорт Сингапура я случайно прислушался к объявлениям по радио. Мне показалось, что обращаются непосредственно к нам. Объявление прозвучало на английском, но с подавляющим понимание китайским акцентом и содержало «пэссинджерс» (это я кое-как разобрал), дальше было что-то вроде «Соу-си-доу», потом «Лоу-миу-тиу», что я отнес на наш счет, дальше мои способности распознания чужого языка кончились. Мое обращение к коллегам вслушаться в сообщение, которое повторялось, было встречено смехом с их стороны: «Да кому ты здесь нужен? У тебя галлюцинации после перелета». Васильев тоже вслушался, посетовал на произношение диктора и махнул рукой: «Поехали!». Поехали, но (потом я торжествующе злорадствовал) – поторопились.

Разместились в отеле «Кок-Пит», практически в центре города, номера со всеми удобствами, обустроены всем необходимым, даже с некоторой претензией на роскошь (прекрасное трехразовое питание, кондиционер, две кровати, хотя номер предназначался для одного, холодильник, ванная с феном, утренние газеты в номер и т.д.).

Пока разместились, пока поужинали, пока рассказали Васильеву последние новости, наступил вечер, и мы пошли знакомиться с ночным Сингапуром.

Город произвел на нас ошеломляющее впечатление: все залито светом, кругом «пляшет» разноцветная реклама, обилие красивейших, как будто с японских открыток, призывно улыбающихся девиц (скромно назовем их так). Нас, советских, шокировало, как они были одеты, точнее, раздеты. В моду, как рассказал Васильев, только что вошли наряды, которые можно было назвать скорее бикини, чем платья: короткая юбчонка, позволяющая наблюдать ноги абсолютно по всей длине, кофточка, напоминающая бюстгальтер, маленькая сумочка и туфли на шпильках – и больше ничего. Сейчас в России, спустя почти 35 лет, нас не может удивить девушка, демонстрирующая на улице совсем открытую талию, но тогда… Возраст наш, конечно повлиял, но не настолько…

На тему возраста лучше расскажу-ка анекдот:

Разговаривают мужчины «в возрасте». Как обычно, главная тема – за жизнь:

– Вообще, я вам скажу, при Путине жизнь стала немного лучше, а то при Горбачеве да потом при Ельцине уже отчаиваться начали…

– Хочу возразить: при Брежневе тоже было неплохо: водка по 3-12, с колбасой, правда, было хуже…

– А вспомните при Хрущеве! Вот было здорово!

– Несете вы все какую-то хренотень! Знаете, при ком было жить лучше всего? Я вам скажу – при Сталине! Хотите расскажу, как при товарище Сталине мой мужской прибор работал? О-го-го! Ни одна девка не могла устоять! Только чуть что – сразу в дамки! А сейчас, при этом Путине, при этом Медведеве на эту тему мне даже говорить противно…

Возвращаюсь к Сингапуру.

Ночной Сингапур поразил нас. Чувствовалось, что индустрия удовольствий приобретает для новичка угрожающие формы. Тебе почти открыто предлагался на любой вкус весь спектр наслаждений, называвшийся у нас дома развратом: стриптиз-шоу, массажистки, наркотики, интим-услуги и пр. и пр.

Совершенно не узнать было большую площадь в центре города: днем она использовалась как стоянка для автомобилей, а на ночь все машины убирались, и на их месте выстраивались сотни лоточников, в результате чего возникал огромный китайский ресторан под открытым небом.

Каждый лоток представлял собой тележку на двух колесах (очень напоминающую старинные наши тележки для торговли газированной водой с сиропом) с двумя откидывающимися столиками. Один из столиков служил прилавком, и на нем раскладывались экзотические съестные полуфабрикаты, нам почти неизвестные (из всего увиденного мы уверенно смогли опознать только лягушек и змей). Посетители (их помещалось максимально четверо, но, как правило, было двое – белый моряк с подружкой-китаянкой) усаживались вокруг другого столика, и прямо перед ними, на расстоянии протянутой руки, начинал священнодействовать улыбающийся кудесник-повар, приготавливающий свою хитрую снедь на встроенной в лоток газовой конфорке.

Это было незабываемое зрелище: довольно плотно заполненный «ресторан», потоки цветного света, тихая музыка, незнакомая речь, непередаваемые запахи восточной кухни, обилие чужеземных моряков с красивыми девушками, плюс температура под тридцать при 100-процентной влажности – все это создавало ощущение чего-то нереального, какого-то сказочного города Лисса, придуманного Грином.

Я стал предлагать моим спутникам присесть и отведать местной экзотики, но встретил жесткий скепсис: мы только от стола, «наеты и напиты» до упора. А во-вторых, есть опасность подхватить какую-либо заразу, и тогда – прощай, Австралия.

Последний аргумент подействовал убедительно, и мы отправились к себе в отель, решив экспериментировать на обратном пути в Союз. (А на обратном пути нам что-то помешало, в «ресторан» мы не попали, о чем я до настоящего времени глубоко сожалею, как об упущенном или потерянном навсегда).

В отеле нас ожидал непонятный сюрприз: вместе с ключом от номера портье вручил каждому записку, выведенную немыслимыми каракулями по-английски. Орест с трудом разобрал: «Уважаемый мистер … Наконец я нашел Вас. К сожалению, не застал. Буду утром завтра. Паланга». Портье рассказал только, что записки оставил одетый по-европейски молодой китаец приятной наружности. Кто такой Паланга, он тоже не знал.

В некотором недоумении мы отправились по номерам, решив, что это какая-то провокация, не стоящая нашего внимания, и от массы впечатлений, полученных за день, я быстро заснул.

Проснулся от грохота чего-то свалившегося, мелькнула мысль: «Провокация начинается!». Потихоньку подошел к входной двери. На полу в прихожей лежал свежий номер утренней газеты толщиной сантиметра 2-3. Понял, что этот грохот является частью сервиса.

Попытался почитать о событиях в мире. Разобрал сообщение: «Вчера в Москве в возрасте 80 лет скончался бывший Председатель Совета министров СССР, маршал Советского Союза Н.А. Булганин». Далее перечислялись его заслуги пред Отечеством. А в конце: «В последние годы Булганин не работал, жил на даче на скромную пенсию 350 сингапурских долларов». И в скобках приписка: «Средняя зарплата машинистки в Сингапуре составляет 800 долларов». (Лягнули все-таки нас, советских).

Мы хорошо позавтракали, и в 8-30 Васильев повез нас на экскурсию. Наш рейс на Австралию должен был состояться вечером, и Васильев целый день возил нас по городу. (Шопинг был отложен на обратный путь).

В начале 1975 года Сингапур переживал строительный бум (центр города, собственно, был уже отстроен, а на окраинах все кипело). Бульдозерами рушились кварталы, сплошь состоящие из китайских фанз, строились и красивые многоэтажки, и добротные дорогие коттеджи. Были уже построены и продолжалось строительство громадных торговых центров, в которых под единой крышей находились сотни мелких торговцев, каждый из которых за символическую плату арендовал небольшое помещение, по размерам соответствующее масштабам его деятельности. В таком центре можно было купить все, что угодно: новейшую электронную технику, бытовые товары, изделия из меха и кожи, одежду на любой вкус, ткани и т.д.

Это была новинка для того времени: в крупном центре сочетались индустриальные методы торговли с психологией китайского торговца-индивидуалиста.

Мне в Сингапуре запомнилась такая деталь: почти из всех окон жилых домов торчали длинные шесты, на которых что-то постоянно сушилось, в основном белое. Создавалось впечатление, что все хозяйки ежедневно занимались постирушками, причем неоднократно. Во всяком случае, белые одежды и простыни, похожие на «капитуляционные флаги», были развешены по всему Сингапуру денно и нощно.

Васильев был влюблен в Сингапур и затаскал нас по достопримечательностям. Всего не расскажешь, поэтому нужно поверить на слово, что впечатлений осталось много.

Обедать мы возвратились в отель (все-таки бесплатно, но, как оказалось, по высшему разряду). Портье, уже новый и менее наблюдательный, чем вчерашний, так как совсем ничего не мог прояснить, опять вручил нам записки от Паланги с сожалениями, что опять нас дома не застал, и с обещаниями напомнить о себе.

Васильев уехал (у него была встреча), а мы отлично пообедали, передохнули и в отличном расположении духа отправились к нему, чтобы продолжить экскурсию. Вышли из отеля, а дальше никак: ливень стоит стеной. Встреча с Васильевым была назначена в месте, находящимся в пределах прямой видимости из нашего отеля, оставалось уже минут десять, и, чтобы быть пунктуальными, мы взяли такси, я сел на переднем сидении. Только разобрались, куда ехать, тронулись, вдруг водитель обращается ко мне: «Девочек не желаете?». Не соображая, что нужно отвечать, я с видом знатока безразлично спросил: «Красивые?», на что таксист прямо-таки запрыгал от чувств: «Хайест кволити! (Высочайшее качество!)», и быстро-быстро что-то стал тараторить в подтверждение своих слов.

Я нашелся: «Покажи фотографию!», на что инициатор наших развлечений разразился еще более восторженной тирадой. Чтобы не терять марку, я продолжил диалог:

– Сколько это стоит?

– 40 долларов.

– Это дорого! Двадцать!

– Но тогда мне ничего не достанется! Хотя ладно, согласен на двадцать, но в этом случае без массажа.

К счастью, в это время мы приехали на место, Васильев нас ожидал у входа, и я с облегчением расплатился с заметно огорчившимся водителем, сказав, что без массажа нас никак не устраивает.

Попросили Васильева, как местного жителя, просветить нас, темных и невежественных, что сие означает – с массажем или без? Васильев рассказал, что когда встречаются два приятеля-китайца, они, как правило, ужинают в хорошем месте, а после, желая сделать приятное друг другу, они прибегают к старинному местному обряду: заказывают у официанта комнату наверху в отеле, сладости и двух соответствующих девиц. К назначенному времени девицы принимают душ и обернутые и махровые полотенца рассаживаются по кроватям в ожидании основного своего занятия.

Друзья-приятели приходят, кладут на тумбочку деньги (очевидно, для предоплаты, а то потом ищи-свищи), разоблачаются, и девы делают им общий массаж, который является довольно долгой процедурой. В это время друзья разговаривают между собой на отвлеченные темы, едят сладости, угощают новоприобретенных подруг. Потом кто-то предлагает: «Ну что, приступим к десерту?». В случае обоюдного мужского согласия девы «хором» исполняют свои обязанности, забирают деньги и выпархивают прочь.

«Короче, ребята, вам предлагался дешевый примитив, совершенно не приемлемый для жителей великой державы», -закончил Васильев свое повествование, и мы поехали с ним осматривать Сингапур.

Вечером мы наконец узнали, кто такой таинственный Паланга.

Мы сидим в номере с Васильевым, распиваем «отвальную». Неожиданно раздается робкий стук в дверь. Открыли. Молодой хорошо одетый китаец вежливо попросил разрешения войти и протянул красивую визитку с фотографией владельца. Читаем, зовут его … (золотом написано его китайское имя), фирма «Паланга».

Оказалось, фирма «Паланга», образованная выходцем из одноименного прибалтийского города, занимается обслуживанием в Сингапуре транзитных пассажиров, следующих из Европы в Австралию. В задачу ее агента входило встретить нас в аэропорту, предложить отель, устроить ознакомительные экскурсии по острову, решить, если нужно, проблемы с билетами и проводить в аэропорт. И все это (так непривычно!) совершенно бесплатно.

Вначале мы подивились, откуда «Паланга» узнала о нашем существовании, а потом вспомнили о странной анкете, которую нам предложили заполнить в самолете. Там, в частности, были сведения о транзитном плане пассажира, его потребности в гостинице, о намечаемом сроке пребывания. Очевидно, анкета эта была с борта самолета передана в Сингапур – «элементарно, Ватсон».

Наш новый знакомый с картинным сожалением сетовал, что ему не удалось нас обслужить, что второй день он даром получает зарплату и, если господа позволят, он хотя бы доставит нас к самолету, вылет которого состоится строго по расписанию, то есть через полтора часа.

Мы великодушно согласились (тем более Васильеву нужно было куда-то еще), пригласили водителя по российскому обычаю присесть с нами и разделить трапезу, но он отказался и ушел ожидать в машине.

Через полчаса мы распрощались на десять дней с Васильевым, воспользовались приятно-навязчивым сервисом "Паланги", и подчеркнуто-предупредительный китаец отвез нас на представительском "Мерседесе" в аэропорт Сингапура. А еще через полчаса мы уже сидели в просторных креслах "Боинга-747", принадлежавшего австралийской авиакомпании «Квантас».

* * *

«Боинг-747», или, как его здесь называют, «Джумба»

(Слон), произвел на нас ошеломляющее впечатление: два пассажирских этажа, около 400 пассажиров, свободные кресла, в которых можно без проблем вытянуть ноги и комфортно спать, демонстрация кинофильма во время полета, персональные наушники с двенадцатью звуковыми программами на любой вкус (джаз, классика, несколько подборок с музыкой народов мира и т.д., даже анекдоты). Что поразило, экипаж лайнера (без сервисного персонала) состоял всего из трех человек. Что же касается стюардов и стюардесс, то их было просто "немереное" количество. Надо отдать должное их четкой, слаженной работе и искреннему стремлению всегда идти навстречу пожеланиям клиента. В их поведении мне запомнилась небольшая, но важная деталь, которую я нигде позже не встречал: стюардесса, явившись по вызову пассажира, присаживалась возле него на корточках и разговаривала – очевидно, чтобы клиенту было максимально комфортно беседовать с нею, не задирая головы.

Таможня Сиднея встретила нас неприветливым объявлением: "Запрещается ввозить в страну любые виды пищевых продуктов." Далее для особо сомневающихся давалась расшифровка запрета: колбасы вареные и копченые, чай, кофе, кондитерские изделия, сигареты и табак, пиво, вино и алкогольные напитки и т.д., с примечанием: в любых формах упаковки и в любых количествах.

Для нас это означало полный экономический крах: половину нашего багажа составляли сухие колбасы, консервы, бутылки с экспортной "Столичной", чай, сахар, несколько блоков сигарет. Иначе говоря, все, что хватило бы трем здоровым мужским организмам, чтобы питаться автономно две недели, не прибегая к услугам австралийского общепита. В качестве подарков соотечественникам, соскучившимся по родимой экзотике, мы везли черный хлеб и банки с селедкой. И все это так запросто нужно было выбросить – мы остановились в нерешительности, не соображая, что же делать.

Австралийские таможенники "шмонали" по высшему разряду: пассажирам предлагали открыть свой багаж (весь без исключения), бесцеремонно в нем рылись и при обнаружении какой-либо "бакалеи – гастрономии" немедленно отправляли находку в мусорный контейнер.

Как всегда, выручило традиционное везение: не знаю, что заставило меня из сотен снующих мимо нас людей выделить симпатичного молодого человека с удостоверением служащего аэропорта на груди и обратиться к нему на моем "ломаном-переломанном" английском:

– Простите, мистер. Помогите нам, пожалуйста. Нас трое инженеров из Советского Союза. Прилетели в Австралию решать технические вопросы. Сейчас нам необходимо лететь в Канберру. Билеты у нас имеются. Наш самолет отправляется меньше, чем через час с другого аэропорта. Нам нужно пройти таможню, но при такой огромной очереди мы обязательно опоздаем. Не сможете ли Вы нам чем-либо помочь?

Хотел дополнительно пообещать русский сувенир, но на этом мой словарный запас кончился.

В глазах моего собеседника мелькнуло понимание проблемы, он посмотрел на часы, кивнул, улыбнулся в свои пышные пшеничные усы, подозвал пробегавшую мимо девушку в форме и на чистом русском, без всякого акцента сказал ей: "Рита, держи три посадочных. Проведи, пожалуйста, их на автобус на внутренние линии, он скоро отправляется, Пожалуйста, поторопитесь".

А потом, обернувшись к нам: "До свидания. Желаю вам успехов… (пауза) … мистеры". И удалился.

Мы не стали допытываться, кто и откуда такой замечательный мистер, схватили чемоданы и устремились за не менее замечательной девицей, которая уверенно провела нас через служебный вход (охранник даже отдал нам честь), и через пару минут мы уже спокойно размещались в автобусе со всей своей контрабандой. (Пронесло!).

* * *

В аэропорту Канберры нас встретил работник «Машиноэкспорта» Юрий Подогов, очень жизнерадостный и коммуникабельный человек, по манере общения чем-то напоминавший итальянца.

Пока ехали в гостиницу, Юра ознакомил нас с уточненной программой нашего пребывания, некоторыми особенностями австралийской жизни. В частности, посетовал на свой автомобиль.

Ездил Юра на автомобиле, на котором ездить в Австралии было просто неприлично: на "Москвиче" старой модели. То, что у него был "левый" руль, было еще полбеды. По своему уровню для Австралии это был автомобиль малообеспеченного человека: безумно тесный, без кондиционера, что в условиях местного климата обрекало пассажира на тяжкие испытания. Двигатель попался неудачный и ревел как гоночный, привлекая внимание редких полицейских. Следует добавить, что сервис этой марки в Австралии в то время отсутствовал.

Юра рассказал, что в местном "секонд-хэнде" можно приобрести приличный автомобиль за 250-300 долларов, а за 500 – вообще, по нашим меркам, роскошный, что он и предложил сделать для решения своей транспортной проблемы. Но наши чиновники решили, что транжирить местную валюту не следует, и купили отечественную машину (1400 долларов, плюс столько же обошлась перевозка морем). "Теперь вот, – сказал Юрий, – езжу и смеюсь, а хочется иногда заплакать от "оригинальности" наших начальников".

То, что наши начальники бывают иногда сверхоригинальными, Юра демонстрировал еще не раз. В частности, он поведал нам вопиющую историю.

В Австралию Юрий Подогов прибыл за год до этого с женой и дочерью шести лет.

В Канберре все сотрудники посольств и торговых представительств жили в индивидуальных домах, арендуемых в различных частях города. Подоговым, как и положено, был предоставлен небольшой домик (на первом этаже кухня, «все удобства» и гостиная, а на втором – две спальни), с крохотным земельным участком. В первый же день, как только они разместились на новом месте, к ним пришла знакомиться сотрудница местного муниципалитета. Она объяснила, что здесь можно (можно было практически все) и что нельзя (нельзя было шуметь в ночное время, жечь костры, а также допускать наличие сорняков на имеющемся земельном участке). За нарушение полагался штраф.

Первые две части запрета выполнить было проще простого: не шуми и не жги. А с третьей пришлось повозиться. Подоговы решили восстановить клумбы, оставшиеся от прежних хозяев. В принципе, это тоже не вызвало каких-либо проблем: в садовых магазинах Канберры можно было приобрести что угодно. Но Юра не мог не «учудить». В центре самой большой клумбы он закопал несколько картофелин, которые сперва дали пышные всходы, а затем расцвели скромными голубыми цветочками. Соседи и в Австралии соседи, и они с интересом следили за жизнью «этих русских». Их не могло не заинтересовать доселе им неизвестное растение, произрастающее на клумбе у молодой русской пары, и они спрашивали, что это? Юра делал таинственный вид и обещал, что вскоре покажет сюрприз. Сюрприз, конечно, получился: когда настало время, кусты были выкопаны, и перед изумленными жителями австралийской столицы Юра продемонстрировал несколько приличных клубней (а откуда они еще могли узнать, как растет картошка – только от заезжего просветителя).

Прежде чем перейти к обещанной «вопиющей истории», хочу закончить тему с приусадебными участками.

В Австралии, как и во всех развитых странах, люди живут, как правило, «на земле», то есть в доме на одного хозяина. Возле дома участок земли обычно небольшой, но ухоженный. Растения только декоративные: несколько растущих свободно больших деревьев, кусты, сплошь покрытые неведомыми нам цветами, цветочные клумбы и стриженый газон. И никаких огородов (исключение составил только Подогов со своей картошкой).