Текст книги "Путешествие в будущее и обратно"
Автор книги: Вадим Белоцерковский
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 56 страниц)
В феврале 2000 года в связи с приближавшимися президентскими выборами Путина я составил текст обращения к западной общественности. Среди подписавших его вместе со мной были Елена Боннэр – вдова академика Сахарова и председатель фонда его имени, Леонид Баткин – историк, Юрий Буртин – публицист, Юрий Самодуров – директор общественного центра Сахарова, Андрей Пионтковский – руководитель Центра стратегических исследований МГУ, Сергей Григорянц – руководитель фонда «Гласность». Вот сокращенный текст этого обращения.
«Запад должен пересмотреть свою политику по отношению к Кремлю.
Величайший парадокс новейшей истории России заключается в том, что пока Запад рукоплескал демократическим и рыночным реформам ельцинских правительств, в России под прикрытием и в результате этих реформ восстанавливался модернизованный сталинизм. При Сталине примерно треть населения работала бесплатно или за символическую плату, теперь – две трети. Состояние медицинского обслуживания для 80% населения ныне хуже, чем в сталинские времена. В тюрьмах в ужасающих условиях содержится более миллиона человек, и треть из них сидит там по 2-3 года в ожидании суда. При Сталине за 25 лет было расстреляно и погибло в лагерях, ссылках и от голода около 20 миллионов человек. Сейчас из-за тяжелейших условий жизни численность населения сокращается по миллиону в год. Плюс жертвы двух чеченских войн. Плюс мафиозный террор по всей стране. Но все граждане страны теперь свободные люди, могут даже свободно выезжать за рубеж. Если, конечно, у них есть деньги. Модернизация!
…И при Путине начался новый этап внедрения модернизированного сталинизма. Ужесточается авторитаризм власти, идет милитаризация общества, увеличивается военный бюджет, восстанавливаются «особые отделы» ФСБ в воинских частях, военное обучение в школах, тренировочные сборы офицеров запаса, призыв студентов-выпускников в армию. Усиливается влияние органов безопасности. Демонстративно и торжественно подчеркивается их родство с прежними «органами» ЧК – КГБ – ФСБ, Путин лично возлагает венок на могилу одиозного шефа КГБ Юрия Андропова, причастного к кровавому подавлению венгерского восстания в 1956 году и введшего практику заключения диссидентов в тюремные психиатрические больницы. СМИ представляют правозащитные организации как антипатриотические, пораженческие (по отношению к чеченской войне), действующие в интересах Запада и на западные деньги. 75% правозащитных организаций уже лишены права на легальную деятельность. Во многих регионах страны управления юстиции и суды прекращают деятельность и общественных организаций национальных меньшинств – немецких, еврейских, армянских, корейских и т. д. Зловещий характер принимает наступление на свободу печати. Мы опасаемся, что при нынешних властях нашу страну в обозримом будущем ждут разрушительные потрясения, от которых могут пострадать и окружающие страны. И мы призываем власти и общественность Запада пересмотреть свое отношение к кремлевскому руководству, перестать потворствовать его варварским действиям, демонтажу демократии и подавлению прав человека. Конкретно мы ожидаем от демократического мира поддержки:
нашему стремлению остановить войну в Чечне, восстановить свободу печати и деятельность правозащитных и национальных общественных организаций.
Такая перемена политики по отношению к Кремлю единственно может увеличить шансы на то, что Россия станет когда-нибудь безопасной и стабильной страной, безопасной как для других народов, так и для собственного населения."
Обращение было опубликовано в «Монд» и «Либерасьон» (Франция), в «Вельтвохе» (Швейцария), в «Нью-Йорк таймс», в «Ньюс дэй» (США) и «Рашен-Джонсон-Лист» (Интернет), на японском телевидении, в прессе Канады и Японии. Это только то, что мне стало известно.
Публикацию в «Ньюс дэй» и «Рашен-Джонсон-Лист» осуществил Ларс-Эрик Нильсен. Это было незадолго до его смерти. Я позвонил ему, поблагодарил, он сказал в ответ очень хорошие слова о моем тексте. «Ну, значит не зря ты меня защищал?» – не удержался я. Это был наш последний с ним разговор. Когда я позвонил через какое-то время, секретарь сказала мне: «Мистер Нильсен скоропостижно скончался!».
В 1996 году в немецком издательстве «Густав Любе Ферлаг» вышла моя книга «Что происходит с Россией?» (подзаголовок: «Демократы против диктатуры Кремля, войны и хаоса").
Я описал в ней процесс становления капитализма в России и его губительное воздействие на страну и общество и изложил гипотезу о том, что Россия не совместима с капитализмом.
Глава, посвященная этой теме, была в сокращении напечатана в «Независимой газете» и полностью в альманахе Михаила Шатрова «Красные холмы». Сейчас вопрос этот стал еще более актуальным, и я изложу коротко свои соображения на этот счет.
Прежде всего отмечу, что я понимаю в данном случае под несовместимостью. Это, когда имплантируемый «орган» (строй) уродуется «организмом» страны и в свою очередь уродует последний.
Каковы на мой взгляд главные симптомы несовместимости России с капитализмом?
1. С укоренением капитализма в стране разрушается демократия или, точнее, ее зачатки, созданные до ельцинского конституционного переворота. Сейчас уже от демократических институтов ничего не осталось, и сложился слегка замаскированный авторитарный режим, имеющий тенденцию к дальнейшему ужесточению.
Для сравнения, в большинстве стран Восточной Европы и Прибалтики с внедрением капитализма демократия развивалась и укреплялась.
2. По мере укоренения капитализма разрушалась обрабатывающая, товарная промышленность, а с тем и наука, здравоохранение, образование. (Сейчас, в 2004 году, доля обрабатывающей индустрии в ВВП составляет всего лишь 15%!) До имплантации капитализма в этих отраслях было занято около 70% населения. За 12 лет развития капитализма в стране (ко времени окончания этой книги) не было создано ни одного крупного предприятия в обрабатывающей отрасли. Прибыли (из добывающей промышленности и сервиса) преимущественно выводятся за рубеж. Недавно президент Альфа банка Петр Авен констатировал, что «без учета экспорта нефти и других ресурсов экономика России не растет, а все время падает». В 2003 году производство товаров и средств производства уменьшилось еще на 9%. Я лично не знаю примера в истории, когда бы капитал не был способен к созиданию, а только к разрушению!
До сих пор капитализм, развиваясь в сельскохозяйственных странах, будь то в старой Европе или в нынешнем третьем мире, перетягивал население из деревень в города, и сельское население относительно быстро в городах адаптировалось, теперь же впервые в истории сложилось положение, когда благодаря внедрению капитализма в индустриально развитой стране городскому населению, чтобы выжить, надо возвращаться в деревни к сельскому хозяйству, но городские люди к этому обратному движению за редким исключением не способны, тем паче в российских условиях.
Тяжелое и продолжающее ухудшаться положение большей части населения и является главной причиной демонтажа демократии в стране. Власть и деньги имущие опасаются, что народ может воспользоваться демократией и отстранить их от власти и собственности.
Каковы же российские особенности, делающие страну несовместимой с капитализмом?
Чтобы их лучше увидеть, надо опять же сравнить стартовую ситуацию в России с таковой в странах Восточной Европы.
Прежде всего это низкий исходный моральный уровень значительной части российского населения и руководящих слоев в особенности – результат долго господства сталинизма-брежневизма. Из-за одной этой «низости» нельзя было внедрять капиталистические отношения в нашей стране! Они неизбежно складывались мафиозными и в свою очередь еще больше понижали нравственный уровень общества.
Другое дело, если бы развитие рыночной экономики велось на кооперативной основе. Кооперативы стоят на демократии, и она препятствует развитию коррупции и постепенно повышает моральный уровень людей. Повышению трудовой морали способствовало бы и коллективное владение собственностью, когда все работники были бы заинтересованы во взаимопомощи и в добросовестном исполнении своих обязанностей.
Следующая причина несовместимости – полное отсутствие в стране демократических традиций и даже понимания, что это такое – демократия. В развитых странах Восточной Европы демократические порядки существовали перед второй мировой войной.
Характерным отличием российской обстановки (от восточноевропейской) представляется отсутствие массовых, независимых партий. На этот феномен поразительным образом не обращается должного внимания. Крупные партии давно уже сформировались в странах бывшего соцлагеря, а в России их нет как нет и в обозримом будущем не предвидится. Но без сильных, массовых и независимых (от властей и капитала) партий невозможно формирование цивилизованного капитализма (как и демократии). Партии, конкурируя между собой за избирателя, мешают и друг другу нарушать законы, и предпринимателям, и государственным чиновникам, мешают капиталу сращиваться с властью и беззастенчиво эксплуатировать людей и природу. В том же направлении способны действовать и независимые сильные профсоюзы. Но быть сильными и независимыми профсоюзы могут опять же лишь в условиях существования крупных партий.
Далее. В России полностью отсутствовали капиталистические традиции и навыки. Капитализм в России начал было развиваться лишь в конце 19 века и вскоре был ликвидирован революцией. В Восточной же Европе капитализм существует с 18 века и существовал до конца Второй мировой. Мелкое предпринимательство было разрешено там и в «коммунистическую» эпоху.
Важное отличие стартовых условий в России от восточноевропейских – гипертрофия партийно-государственной номенклатуры и ее укорененность в жизни ввиду долгого существования и отечественного происхождения. О том, как это повлияло на злокачественное развитие капитализма, я думаю, всем теперь ясно. В передовых странах Восточной Европы после их освобождения от советского господства произошли антиноменклатурные революции, которые удалили коммунистическое чиновничество от управление государством. Особенно решительно там были разогнаны старые органы безопасности. В России ничего этого не было сделано из-за слабости общества и силы номенклатуры. (Говоря о передовых странах Восточной Европы, я имею в виду Чехию, Словакию, Польшу, Венгрию, Словению.)
Следующее не менее важное отличие – гипертрофия тяжелой индустрии, которая была обречена на разорение и разрушение при введении капиталистических порядков. Она не могла выдержать конкуренции западных товаров. А разрушение промышленности в индустриально развитой (до того) стране – это катастрофа.
И наконец, изобилие природных ресурсов, отличающее Россию от Восточной Европы, парадоксальным образом также явилось причиной ее несовместимости с капитализмом. Это хорошо разъясняет Джефри Сакс, в прошлом главный советник правительства Гайдара! В середине 90-х годов Сакс писал: «Возможность для высшего чиновничества в России легко обогащаться на торговле ресурсами послужила почвой для беспрецедентной коррупции, разрушающей страну. Восточная Европа бедна ресурсами, и там не было почвы для взрыва коррупции. Мы поторопились приватизировать в России добывающую промышленность.» (Новое время. 1995, № 28)
Это, между прочим, хорошая почва для размышления о том, что делать сейчас с добычей ресурсов в России!
И Россия не является единственной страной в мире, несовместимой с капитализмом. Значительная часть третьего мира тоже оказывается не в состоянии приспособиться к капитализму. Даже Южная Италия никак не может с ним совместиться, вылезти из нищеты и мафиозности. И первопричина отсталости итальянского Юга близка к российской: длительное, до второй половины XIX века, господство феодального строя.
Но Россия, повторю, единственная страна в мире, в которой внедрение капитализма сделало лишним добрую половину населения, притом наиболее квалифицированную!
Наши симпатизанты капитализма хватаются теперь за последнюю надежду, что со временем Россия сможет все-таки приспособиться к капитализму. Кто говорит – через 10 лет, кто – через 50. Но эти люди упускают из вида два важнейших связанных между собой обстоятельства. Первое – это необходимость воссоздания обрабатывающей, товарной промышленности, главного условия возрождения страны. И второе – что Россия не находится в вакууме! Над ней нависает сокрушительная конкурентная мощь Запада, с каждым годом усиливающаяся, и олигархи, жирующие на ресурсах, никогда не станут инвестировать воссоздание обрабатывающей индустрии, понимая, что западная конкуренция в условиях таможенной открытости, неизбежной при капитализме, будет давить эту индустрию. И чем дальше, тем иллюзорнее становится надежда на восстановление индустрии и по той причине, что с каждым годом все более теряют квалификацию бывшие работники промышленности и прикладной науки. Практически уже сейчас Россия осталась без кадров для масштабного восстановления индустриальной мощи в условиях капитализма.
Характерно, что Путин и его правительство ничего не говорят о задаче воссоздания обрабатывающей промышленности, понимая, очевидно, полную нереальность решения этой задачи! Говорят же о второстепенном и неопределенном. Например, об удвоении ВВП, не уточняя, за счет чего и что это может дать, если нынешний ВВП ничтожно мал для такой большой страны как Россия. Сейчас доля России в мировой экономике 0.8%! Отмена льгот, реформа ЖКХ и т.п. – только видимость развития.
На одной конференции я имел дискуссию с Ота Лацисом, который защищал реформы Гайдара-Чубайса, но вдруг сказал: «Самая большая беда в том, что реформы эти запоздали на 40 лет!» Да, минус 40 лет от 1992 года – это 1952 год. Тогда еще западная промышленность только-только восстанавливалась после мировой войны и не обладала такой подавляющей силой, как сейчас.
В итоге, не хочется и думать о том, что будет с Россией или что останется от нее через 10, а тем более через 50 лет. Если не произойдет чуда и в России не восторжествует синтезный социализм.
В принципе, конечно, можно. Все опять же зависит от того, сможет ли общество выйти из комы. И уж если выйдет, и найдутся люди в его среде, которые смогут придать этому пробуждению конструктивный характер, то остальное будет, что называется, делом техники. Социальная база у нынешнего строя ничтожна, и защищать его никто не станет.
И задача состоит не в том, чтобы «все отобрать и поделить», что по утверждению сторонников капитализма является якобы единственной ему альтернативой. Такая задача никогда не стояла и в прошлом! (Она был «сформулирована» Шариковым у Булгакова в «Собачьем сердце». На самом же деле проводилась всеобщая национализация.) А в том задача, чтобы отобрать и вложить. Отобрать в собственность государства (демократического!) ресурсы, и доходы от их экспорта вкладывать через кооперативные фонды развития в создание обрабатывающих предприятий, защищая их высоким таможенным забором от внешней конкуренции до тех пор, пока в ходе конкуренции внутренней возрастет качество продукции этих предприятий. То есть речь идет о механизме расширенного воспроизводства синтезного социализма. Созданные фондами развития предприятия продаются в этом случае трудовым коллективам (сформированным с помощью тех же фондов). Продаются по себестоимости и в рассрочку, и коллективы, купившие предприятия, становятся впоследствии пайщиками фондов развития – ежегодно вкладывают в фонды определенные проценты от своей прибыли, получая взамен беспроцентные кредиты. Так была создана мощная промышленность кооперативной корпорации «Мондрагон», о чем я рассказывал выше.
Иначе говоря, нет худа без добра: крупную промышленность не придется отбирать у капиталистов по причине ее почти полного отсутствия!
Мелкое же и среднее предпринимательство при этом останется неприкосновенным, и будет освобождено от всяческого рэкета, от которого оно непомерно страдает сегодня. Правда, со временем оно начнет испытывать возрастающую конкуренцию кооперативных заведений, которые будут создаваться в торговле, сервисе и в сельском хозяйстве. Но конкуренция – вещь законная и полезная для общества, если только государство не будет специально поддерживать эти кооперативы. И демократическое государство не будет и не сможет этого делать.
Создание такого государства – непременное условие для строительства синтезного социализма – обеспечит введение избирательной системы на производственной основе. Такая система «бархатным» образом устранит от власти и весь нынешний насквозь прогнивший управленческий класс, деградировавший и морально и умственно.
Такова схема. Сможет ли только выйти из комы российское общество? Вот в чем вопрос!
Глава 37 Октябрьская революция и Ленин – взгляд из будущего
Октябрьская революция и контрреволюция Сталина
Еще о Ленине
Если «Сталин – наше все», то кто же Ленин?
Представление о будущем не может быть полным без ясного представления о прошлом, из которого будущее выходит. Поэтому я решил рассказать о своем видении этого прошлого, важнейшего его узла – Октябрьской революции и роли Ленина.
Отношение к Октябрю и Ленину у меня несколько раз менялось. С позитивного в молодости – к критическому в последующие годы. Во главу угла я начал ставить антидемократическую направленность революции и деятельности Ленина, большевиков. Уж очень сильным было давление ненависти к революции и Ленину, господствовавшей в среде «одинаковомыслящей» оппозиционной интеллигенции. Сталин – это Ленин сегодня! – вбивала в головы советская пропаганда, и вбила! Солженицын стал даже утверждать, что сталинизма вообще не было в природе! Один ленинизм! А если серьезно, то мало где еще накопилось столько штампов, жупелов, лжи и идиотизма, как в отношении образованного российского общества к истории российской революции. Лгали и слева и справа, и, тупея от этой лжи, не замечали уже вопиющих противоречий. Этому озверению против Ленина и революции изо всех сил помогали деградировавшие пропагандисты Брежнева, которые довели культ Ленина до фантастического абсурда, до гротеска.
Но в эмиграции мои взгляды постепенно изменились под воздействием новой информации, которую я черпал и из западной исторической литературы, и из общения с крупнейшими западными историками. Выделю здесь чеха Михала Раймана, специалиста по советской истории 20-х годов, американцев Стива Коэна, имеющего такую же специализацию, и Роберта Таккера, специалиста по Сталину. Много интересной информации я нашел в уже упоминавшейся мною книге английского историка Тони Клифа «Сталинистская Россия» и в статьях советского историка-диссидента Сергея Максудова (Бабенышева). В эмиграции я смог прочесть и стенограммы важнейших партийных съездов в годы НЭПа. Интереснейшее это было чтение! Я сделал даже серию передач на «Свободе» по этим документам.
Очень важную роль в изменении моих взглядов на Октябрь и Ленина сыграла концепция о позднем, лишь после Второй мировой войны, выходе развитых стран Запада из Средневековья к цивилизованному, правовому миропорядку. Эта концепция сформировалась у меня также в эмиграции. (О ней я рассказывал в 26 главе. И в предлагаемом далее тексте читатель может встретить отдельные факты или мысли, которые я уже ранее излагал, но я не хочу их изымать, чтобы не нарушать целостность текста.)
Сложившиеся у меня в эмиграции взгляды на роль Октября и Ленина я изложил в 2001 году в двух связанных между собой статьях, написанных специально для этой книги. Первую статью (об Октябре) я опубликовал в «Новой газете» (Дети холостого выстрела.2.11.200), а о Ленине – в журнале «Свободная мысль» (№4, 2001).
Вот первая статья.
Первого декабря 1998 года в Москве произошло событие, которому, без сомнения, суждено войти в историю. Администрация президента РФ Бориса Ельцина внесла в Генеральную прокуратуру представление «дать правовую оценку действиям большевиков по захвату власти в стране в 1917 году» и определить, «имелся ли состав уголовного преступления в их действиях»? Очень жалко, что Прокуратура не дала такой «правовой оценки». Это было бы захватывающим зрелищем!
Между прочим, это обращение в Генпрокуратуру было сделано вскоре после окончания первой войны в Чечне (очередной попытки истребления чеченского народа), по поводу которой никем не было сделано представления в Прокуратуру на предмет определения, «имелся ли состав уголовного преступления» в действиях администрации Ельцина, развязавшей эту войну.
Ну а если серьезно, то отсутствие до сих пор ясного понимания в нашем обществе, что же это такое было – Октябрьская революция и созданный в результате строй, каково было ее влияние на нашу и всемирную историю – это беда, значение которой мы даже не в состоянии осознать.
Наиболее радикальные «контрреволюционеры» утверждают, что никакой революции в октябре 17-го вообще не было, а был лишь переворот, совершенный большевиками. Да, самое первое действие революции – взятие Зимнего дворца – можно с натяжкой назвать переворотом, но как подогнать под это понятие последовавшие события – утверждение власти Советов в течение двух-трех месяцев почти по всей территории царской империи, включая нерусские регионы? При том, что партия большевиков была в тот момент очень малочисленной, где-то от ста до двухсот тысяч человек (на огромную-то империю!), и не было у нее под руками никаких инструментов власти – полиции, регулярной армии, средств массовой информации.
Другое уничижительное суждение, что Октябрьская революция была-де случайным событием, не намного серьезнее. Идеи, во имя которых была совершена эта революция, развивались в мире по меньшей мере в течение двух предыдущих веков. Предшествовало революции создание во многих странах массовых социал-демократических партий, коммунистического интернационала, происходили близкие по характеру восстания рабочих в Европе – в 1848 году, в 1870 – Парижская коммуна, да и русскую революцию 1905 года не забудем. Вспомним и мировую литературу, социологию: почти все ждали в Европе социалистическую революцию, одни со страхом, другие с надеждой.
А уж что говорить о России! Я перечитываю сейчас классику: Толстого, Чехова, Тургенева, Куприна – и с особой ясностью вижу, что все они предчувствовали неизбежность социальной революции в России.
В 1996 году в московском журнале «Альтернативы» (№ 3), в статье доктора исторических наук, профессора Владлена Логинова я наткнулся на впечатляющую цитату из доклада царского министра внутренних дел П.А. Дурново на имя государя: «Особенно благоприятную почву для социальных потрясений представляет, конечно, Россия, где народные массы, несомненно, исповедуют принципы бессознательного социализма... и всякое революционное движение неизбежно выродится в социалистическое. Законодательные учреждения и лишенные авторитета в глазах народа оппозиционно-интеллигентские партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны» (с. 151—152).
А каково было влияние «случайной» революции на мир – распространение социализма, пускай и советского, государственного типа на добрую половину земного шара! И на другой, западной половине земли влияние Октября также сказалось во всех сферах жизни, явно или скрыто.
Особо я считаю необходимым остановиться на утверждении критиков Октябрьской революции, что победила она по причине чрезвычайной жестокости и аморальности Ленина и большевиков.
Да, они часто проявляли большую жестокость, хотя сейчас циркулирует и много фальшивок на этот счет, но любой человек, глубоко интересовавшийся историей гражданской войны, знает, что белые по крайней мере не уступали в жестокости красным.
Сам же Октябрьский «переворот» совершился очень малой кровью. По Зимнему дворцу «Аврора» стреляла холостым снарядом (танки Ельцина в октябре 93-го стреляли по Белому дому снарядами отнюдь не холостыми), юнкеров, оборонявших Зимний дворец, как и юнкеров в Москве, большевики после победы разоружили и отпустили по домам, а генерала Краснова Ленин освободил под честное слово офицера, что он не будет воевать против Советской власти (которое Краснов тут же нарушил).
И террор начали враги большевиков! Убийство Урицкого, Володарского, покушение на Ленина, мятеж левых эсеров в Москве и правых – в Ярославле, где были убиты все члены местного Совета. А Гражданская война началась с мятежа чехословацкого корпуса. Неоспоримые факты. А ведь во всех конфликтах самое главное – учитывать, кто первым начал.
О том, как мало был настроен Ленин и большевики на репрессии и террор, говорят и такие факты, как то, что Ленин до покушения на него Фанни Каплан ездил по Москве без охраны. В качестве охранника выступал его шофер. До покушения Каплан был и налет грабителей на машину Ленина.
Во время Гражданской войны репрессии белых проводились преимущественно против рабочих и крестьян, что и послужило одной из главных причин поражения белых. Ведь в начале войны под их контролем оказалось 3/4 территории страны, в том числе хлебные регионы, плюс помощь Антанты, и все же белые потерпели поражение. Этому может быть только одно объяснение: народ в своем большинстве не поддержал их. Люди не способны поддерживать тех, кто к ним жестоко и несправедливо относится. Ведь в гражданских войнах солдатам очень легко дезертировать из воюющих армий, и побеждает та сторона, от которой меньше людей уходит или в которую больше приходит!
От моих друзей из Чехословакии я в подробностях узнал о жестоких репрессиях, проводившихся колчаковцами за спинами чехословацких легионеров после их мятежа в 1918 году. В эмиграции я смог читать и «Политический дневник» Роя Медведева, составленный им в 1964—1970 годах и изданный в 1972 году в Амстердаме Фондом им. Герцена. В «Дневнике» публикуется обращение командования чехословацкого корпуса в 1919 году к правительствам стран Антанты, в котором, в частности, писалось: «Под защитою чехословацких штыков местные военные русские органы позволяют себе такие дела, над которыми ужаснется весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, убийство мирных русских граждан целыми сотнями, расстрелы без суда людей единственно по подозрению в политической нелояльности – составляют обычное явление» (с. 586).
В. Короленко в своих письмах к Луначарскому, доступ к которым я тоже получил лишь на Западе, пишет, что когда приходит Белая армия, начинаются погромы, грабежи и расстрелы людей на улицах, Красная же армия себе такого не позволяет. Короленко критикует большевиков за бессудные действия ЧК, но в массовых репрессиях не обвиняет. А уж слово Короленко – святое по своей правдивости.
Необходимо также иметь в виду общий масштаб жертв Гражданской войны. По убыли мужского населения общее число жертв с обеих сторон составляет около 2 миллионов человек, из которых приблизительно 80% погибло от эпидемий (тифа, испанки и пр.), т. е. общее число погибших в боях и от репрессий за три года войны составляет 500 тысяч человек. С обеих, повторю, сторон![73]73
Максудов С. Потери населения СССР. Нью-Йорк: Чалидзе-Пабликэйшен,1989
[Закрыть]
Для сравнения, число жертв Первой мировой войны составляло 10 миллионов человек, из коих на долю России приходилось 3 миллиона.
Обвинению большевиков в массовых репрессиях против «классово чуждых элементов» противоречит и такой неоспоримый факт, как массовое привлечение царских офицеров в Красную армию, где они к концу Гражданской войны занимали более 70% командных должностей. Факт этот не афишировался в советские времена, ибо шел вразрез с догматами «классовой борьбы» и «классовой бдительности», вразрез со сталинской паранойей.
Предан забвению и не учитывается и тот факт, что Ленин в годы НЭПа добивался (и добился) массового приглашения «буржуазных специалистов» к руководству промышленностью. Это также не совмещается с обвинением большевиков в массовом терроре против «буржуазных элементов».
В эмиграции я смог познакомиться и с достоверными свидетельствами людей, которые либо сами помнили времена революции и Гражданской войны, либо слышали о них от родителей.
Мой покойный друг Анатолий Левитин-Краснов, церковный писатель и диссидент, дважды сидевший в лагерях (при Сталине и Брежневе), рассказывал мне, что пережили его отец и мать в Орле, когда туда вошла армия Деникина. Отец Левитина-Краснова был евреем, из семьи раввина, а мать – русская дворянка из семьи крупного церковного иерарха. Утром отец вышел из дома и увидел висевших на фонарях людей – коммунистов и евреев, как объяснили ему горожане. Вскоре и к ним в квартиру вломился отряд деникинцев, но мать Левитина обратилась к офицеру по-французски с протестом, и тот, немедленно извинившись, убрался с солдатами вон. Отец Левитина-Краснова был таким образом спасен.
В парижском журнале «Вестник РХД» Григорий Померанц приводит рассказ ветерана диссидентского движения Раисы Лерт о поведении белых в Киеве в 1919 году (ей было тогда 13 лет). Заняв город, белые с разрешения коменданта города генерала Бредова учинили там трехдневный погром. Старшую сестру Лерт солдаты пытались изнасиловать, но она сумела спастись, а в соседнем доме изнасиловали и убили двух девочек-гимназисток на глазах у матери и отца, которых солдаты предварительно привязали к креслам.[74]74
Стиль полемики. Вестник РХД. 1984. №142.С.294
[Закрыть]
Такие были времена и нравы.
Один демократический редактор в Москве сказал мне, что когда он работал в комиссии по реабилитации жертв политического террора, он видел целый ворох ленинских приказов о расстрелах, полученных из президентского архива (Ельцина). «А вы не поинтересовались, – спросил я, – ворохом с другой стороны? Может, он был в 10 раз пухлее?». Нет, не поинтересовались!
Люди, кричащие о жестокости большевиков и Ленина, их неразборчивости в средствах, не понимают или не хотят понимать, что действовали они совсем в другую, еще средневековую эпоху. Средневековье пошло на убыль лишь после Второй мировой войны (и только в западных странах!). И для той эпохи Ленин и большевики в массе своей были, не побоюсь сказать, нравственными и гуманными людьми: боролись за прекращение империалистической войны, эксплуатации, нищеты. Боролись такими методами, какими тогда только и можно было бороться. После них в Европе возник фашизм, нацизм. Вот уж когда пошли методы!
Не многим мягче действовали и «демократические» страны в колониях.
Ленина сейчас часто обвиняют в том, что он выслал из страны оппозиционных политических деятелей и ученых, в том числе лидера меньшевиков Мартова и философа Бердяева. Но это по нынешним временам – нарушение прав человека, а по тем – «древневековым» – акт гуманизма.
