сообщить о нарушении
Текущая страница: 56 (всего у книги 61 страниц)
- Аудиенция… Ты же этого хотела.
- Нет, не этого… я знаю что там будет. Он просто так не выпустит меня, а в такое время будет спрашивать о том, откуда я, зачем пришла.
- И что?
- Я не могу ответить, думаешь не слышала о ваших….!?
- О чём? – Ланс холодно потребовал продолжения фразы.
- Галереях! – Алма понимала всё, что в её глазах застрял страх и ужас.
- Почему ты об этом подумала? Он пользуется ими в крайних случаях.
- Я так чувствую, - девушка подняла трясущуюся руку и посмотрела на неё, как на что-то противное, её губы шевелились во фразе «мне страшно», но она старалась не думать ни о чём.
Пришли трое тёмноволосых эльфов. В последний раз девушка взглянула в соседнюю камеру на Фавна. Он было смирён со всем, и, когда Алма продумывала план побега (она не могла остаться здесь никак), то, пытаясь помочь и Каусу, понимала, что лучше спокойная гибель в смирении и старости, чем в голоде на улице с осознанием того, что тебе некуда идти. Каус Аустралис был единственным из её знакомых, кто был настолько мудр, что понял самое главное: фраза «Нет предела совершенству» - враньё, рано или поздно, так и не достигнув совершенства, это перейдёт в уродство. Он всё время искал лучшей жизни, чего-то нового. Алме очень нравилось слушать его рассказы о том, как он постоянно находился в поисках знаний и лучшего места, где мог бы остаться жить навсегда. Он был великим, но не останавливался на достигнутом в поисках совершенной жизни. А теперь сидит здесь, в уродстве. Впрочем, ему уже не зачем гнаться, только годами сидеть и обдумывать всё. Что услышал годами ранее. Покой. И всё. Алма должна убежать без него. Не должна лишать его самого драгоценного времени – потраченного на себя и своё сознание.
Дверь её камеры открыли. Эльфы говорили между собой на эльфийском, думая, что Алма не понимает. Но то, что они вещали - мало волновало девушку. Она даже не думала их слушать, пока ей не заломили руки назад, не вывели из её клетки, и только когда донёсся голос Ланса, она прислушалась к языку, и разобрала его слова «Если её поведут в галереи – сообщите!»
Алма послушно шла за эльфом, другие два шагали сзади. Она уже хотела сбежать и понимала, что в целом – возможно, но не сейчас. Глупейшее чувство долга росло в ней, то есть узнать не находится ли алмазный-жемчуг, шары Рим-уджем, здесь, у Неметона? Еще несколько шагов, и она уже поднималась выше, по свободному замку, который выглядел как один не имеющий конца зал, с извилистыми природными лестницами, различными столбами, так напоминающие деревья.
Но не это сейчас волновала девушку. Её голова болела и пульсировала, живот сильно сузился и болел. Она чувствовала, как ноги, наполняясь свинцом, превращались в вату, тошнота подступала к горлу, сознание не позволяло правильно всё видеть, и изображение моталось и кружилось в её голове, ещё ни разу с Алмой не творилось такого из-за страха! И вот она почувствовала, как её с силой толкнули вперёд, сами того не осознавая дали знак, что она уже стоит перед Неметоном.
- Подними глаза, - холодно и приторно произнёс голос уже знакомого ей владыки. Алма тряслась, но сдавив в напряжении всю себя, она смело и резко вскинула голову, бросая непонятный взгляд на короля лесных эльфов.
Он молчал.
- И что!? – спросила Алма нетерпеливо. Нервы уже были натянуты до предела, она боялась самой неизвестности.
- Замолчи, и говорить будешь только ответы на мои вопросы.
- Ну всё, посыпались… - выдохнула она совсем тихо, Неметон не услышал.
- Кто ты такая?
- Меня зовут Лэд, - «откуда вдруг у неё в голове возникло это имя?». Сперва мысли, направленные на этот вопрос твердили «Ангелина», но что-то поменялось, теперь она «Лэд».
- Хорошо, Лэд, - он так растянул это имя, что девушке стало противно, - откуда ты?
Неметон прошёлся по платформе, словно зависшей в воздухе, и, когда пересёк расстояние от великолепного трона до неё, посмотрел в самые глаза девушки. Она задрожала.
- Отвечай! – без насилия или приказа, громко и чётко.
- У меня нет дома, я - странница.
- Как же ты живёшь, странница Лэд?
- Перебираюсь из города в город.
- Я не об этом. Воруешь еду? Попрошайничаешь?
- Нет. У меня много друзей в разных города, они кормят, - Алма сто раз подряд задала себе вопрос, как на ум пришла вся эта история с унижением собственного достоинства.
- Зачем ты здесь?
- Просто очередное путешествие.
- Лжёшь, с самого начала лжёшь! Ты не похожа на странницу, может ссадин у тебя и много, но ты не такая. Может ты и держишь пути, не зная направления и исхода, но не думай, что я тебя не узнал.
- О чём вы?
- Ты знаешь сама, Алма. Алампия Уэнса.
- Вы скажете всем?
- Конечно нет, тогда мне же самому будет проще.
- А Лансу?
- Ему в первую очередь «нет».
Повисла пауза.
- Как Вы узнали?
- В твоих глазах должно быть меньше мыслей. Ты думаешь я не помню тот самый взгляд, с которым встретился при твоём обращении?
Девушка опустила голову, она не знала, что делать теперь. Когда узнал кто она, врать не получится, этот вопрос «кто ты?» был проверкой на честность! И теперь он не поверит не единому слову пока сказочка не будет достаточно достоверна и подкреплена уверенностью боли.
- Ведём её в галереи, - так же холодно сказал он, но девушка почувствовала, как дрогнул его голос.
Она не помнила точно, как попала сюда, в подвалы наполненные отголосками давнишних визгов, оров, криков. Она сидела на деревянном стуле посреди комнаты, не большой, но страшной, с деревянным полом расписанным в горошек кровью, пока не её, но скоро на полу добавятся пятна и узоры, если, конечно, они не выберут других инструментов.
- Я смогу всё выдержать… - выдохнула она.
И тут дверь открылась и внесли небольшой мангал, над раскалёнными углями в тон им тлели как шампуры ножи, все разной формы, потом, что-то вроде печатей, и крючки «кошки». Алма сразу обратила на неё внимание, не просто обычная плётка «кошка», на концах была не кожаная бахрома, а раскалённые крючки, как для рыбалки, не больше, но только она подумала, как эти, казалось бы, безвредные снасти режут кожу, жгут её, заставляют выступить кровавые ожоги. Она резко сглотнула в попытках сдержать тошноту.
- Противно? – спросил Неметон, на удивление, с не меньшим отвращением.
- А сами как думаете? И, вам же самому не хочется на них смотреть, зачем?!
- Так надо, ты просто не скажешь, что забыла здесь? – казалось в его голосе была надежна на её признание, и девушка почти заплакала от того, что не может об этом сказать.
- Нет, не скажу.
- Тогда придётся, - он отвернулся, - учти, когда расхочешь мучиться – просто закричи, что всё расскажешь.
- Я-я не расскажу! – начав с запинки, почти твёрдо в конце произнесла она. - Вам же выгоднее меня убить, сделайте это.
- Нет, ты нужна, и не только мне, я не в праве отдавать приказы убивать кого-то из знатных родов другого королевства.
- А если вас попросят?!
- Нет, и закончим на этом! Я жду признания! Канор! – в комнату вошёл, как поняла Алма, эльф. В чёрной робе, лица видно не было.
- Чем начинать, владыка? – холодно спросил тот. Подойдя к Канору, Неметон сказал что-то, чего девушка не разобрала, и отошёл в сторону. Он не смотрел и не уходил.
Началось всё с огня! С его жара, вселившегося в металл и так в одну секунду обрызгав кожу на плече пыткой. Алма сдержалась, глубоко вдохнув сквозь зубы, она приняла это как долг! И мысленно вспоминала все свои глупости, ошибки, и, сдерживала крик, но плоскость «печати» задержалась на коже, она то и дело наказывала мысленно сама себя словами «Какая же ты идиотка! Это тебе! И терпи!»! Неметон изредка посматривал на неё, и Алма видела в его глазах жалость, но если так, то почему он не отпустит её?! Почему заставляет терпеть, и время от времени снова задаёт один и тот же вопрос.
- Что тебе здесь надо?
- Я просто путешествую, мне ничего не надо в ваших краях!
Кричала она, хотя знала, что врёт, и что всё будет как по заевшей пластинке – она говорит, что ей ничего не надо, за словами следует боль. Раскалённое железо резануло ногу, но Алма держалась. Эльф то и дело менял инструмент, и один был большее другого, но самой сильной реакцией Алмы был глухой стон изданный сейчас. «Нет, нет!» твердила она себе, слезы текли и были ни чуть не прохладнее инструментов то и дело льнувших к коже!
- Пожалуйста, пожалуйста хватит! – прошептала она, когда Канор подошёл к ней с новым предметом.
- Выбери инструмент, и он будет последним на сегодня! Но пусть станет долгим, - вдруг сказал Неметон, и посмотрел на девочку синими глазами.
- Хорошо, любой?
- Да!!!
Эльф откинул в сторону разогретый гвоздь, и Алма со странным ощущением поняла, для чего он может быть нужен. Канор железной хваткой взялся за её ногу. «Нет, только… нет, пожалуйста!» мысленные мольбы девушки сорвались в первый за долгое время, проведённое в галереях, крик! Кость противно хрустнула, и вся нога налилась болью. Девушка не смотрела, и даже не думала о том, как он с неимоверной лёгкостью ломал её, по ощущениям не без помощи ноги. Она открыла мутные от слёз глаза, Неметон стоял запрокинув голову, но не в наслаждении, а в поиски успокоения и в страхе.
- Оставим её здесь, владыка? – услышала она голос эльфа, от которого Неметон еле заметно вздрогнул, и искоса посмотрев на красное и заплаканное лицо девушки, ответил.
- Да, завтра продолжим с ней, мне важно знать, что она тут ищет.
Канор грубо поднял её со стула за искалеченное огнём и железом плечо, чуть не сломав своей хваткой её ещё одну кость, он откинул Алму в сторону, глухо вскрикнув, она всем телом прижалась к холодному полу, ища в нём утешения. Она понимала, что выглядит так, будто теряет сознание, хотя сама толком не разбирала, так это или нет, и уже почти провалившись куда-то далеко во тьму, она ощутила очередное тепло, какое-то прикосновение, возможно приснившееся ей, оно не такое обжигающее, и не особо тёплое – приятная прохлада.
Заснуть так и не удалось, она отсутствовала, не признавала звуков, которые слышала в этом мире, где-то наверху, не контактировала ни с чем кроме пола, даже глазами не хотела касаться чего-то ещё, кроме темноты подаренной болевшими веками. Снова втягивая в себя воздух, она перекатилась на другой бок, и отлипла от стены, к которой припечатал её Канор. Она всё же открыла глаза, и они резко заболели, как это часто бывает после долгого и сильного плача, лицо было ещё сырым от слёз, и шероховатым от соли в них. Корчась при движении ногой, она приподнялась на руках, и села, едва касаясь ноги начала бесцельно выводить на ней круги пальцами. Аднов при ней не было, всё отобрали. Она снова плавно откинулась назад и повернула голову в сторону двери, откуда донесись шорохи шагов. Девушка уже ничего не могла поделать, и пустила слёзы от одной мысли «неужели уже наступил новый день и всё начнётся заново, пока не скажу правду, или умру!?».
Дверь с тихим скрежетом открылась. Алма, переступая через себя, посмотрела на вошедшего. Не Канор, и даже не Неметон, там был один Ланс. Узкие щёлочки в глазах, через которые она смотрела на него, лёгко можно было не заметить под глинными и густыми ресницами, похоже так и случилось, но девушка практически сразу же их закрыла, не желая разговаривать с ним сейчас, но просто не могла молчать.
- Зачем ты пришёл? – вопрос, и снова вышла на волю непроизвольная слеза.
- Не знаю.
- Пожалуйста, подумай, - Боже, как звучал её голос. Алма была готова провалиться вниз или умереть на месте! Откуда взялась нежность и слабость в голосе? Это говорила не та девушка, которая с гордо поднятой головой клалась перед другими и собой терпеть, не ломаться. Что же сейчас? Все верили в неё, но она сломлена.
- Хм… вижу, насколько жестоко приказал обращаться с тобой отец, - в голосе была капля иронии, из которой Алма поняла, что ей ещё повезло, хотя Неметон и так принимает пытку с отвращением.
- Я не привыкла просить, но сейчас хочу сделать это, и я попрошу тебя… - она замолчала, и после паузы первым заговорил Ланс.
- О чём?
- Убей меня, я больше не хочу видеть ничего, а тем более чувствовать.
- Почему? – как-то растерянно и грубо спросил эльф.
- Потому, что насколько прекрасны не были бы чувства, потом они отзовутся болью.
- И что же на этот раз отозвалось ей? – так же холодно спросил он. Алма не смотрела, но понимала, что он стоит над ней и смотрит вниз на неё.
- Я нарушила клятву.
- Какую? Ты же не рассказала моему отцу ничего.
- Откуда ты знаешь?
- Он бы тогда тебя здесь не оставил. Так в чём заключалась клятва.
- Я обещала не ломаться, стоять, пока могу. И что теперь? Я просто сломана, и лежу здесь, перед тобой – принцем, с отцом, родословной, домом, богатствами …
- А разве это важно? – он сделал акцент на слове «это», и как поняла Алма, присел.
- Из всего перечисленного я могу желать только одного – быть рядом с отцом, и может немного чести.
- Тебя оставили здесь, и с тех самых пор ты не поднялась? Даже не удосужилась сесть на стул. - Тут Алма открыла влажные глаза и немного улыбнулась, а осознав свой глупый поступок, сделала это ещё шире, красивее и искреннее.
- Ты не знаешь, что это, но я уже просто не хочу отрываться от ледяного пола. Он успокаивает, и вот мне уже почти всё равно на ожоги.
- Я бы на твоём месте молился, что бы всё оставалось таким, не хуже.
- Хм… - она снова улыбнулась, но на этот раз кротко, - Нищие молятся на гарантию своей нищеты…
- Что это значит?
- Ты не поймёшь, - она закрыла глаза и сразу покрылась мурашками от холода, теперь она замёрзла, - ладно, пойду, сяду на стул.
Изо всех сил девушка старалась не показывать боли. Её плавные движения сопровождались таким же ноем в голове, местами порезанной коже, и сильнее всего в сломанной ноге. Встав, она замерла, боясь сделать шаг, но не боль пугала её, а то, что Ланс поймёт, насколько она слаба.
- Ты не пойдёшь?
- Пойду.
Она сделала шаг и встала на больную ногу, она сама не поняла, каким чудом смогла устоять, и как не умерла от того чувства. Ещё два мучительных шага, и она приподняв больную ногу встала на другую, опершись руками в подлокотники стула. Легко развернувшись на здоровой ноге, присела на край и свободно откинулась назад. Тут же она почувствовала воду, не видела, не слышала, но сознанием русалки ощущала её.
- Тут где-то есть вода?
- Да, подгорный поток, - пристально посмотрев на неё ответил Ланс, - как ты узнала?
- Не важно.
- Может важно, ответь!
- Слушай, а чтобы я не соврала, принеси инструменты с мангалом, особенно у вас там очень интересная «кошка», такая раскалённая до придела и с крючками!!! - появились силы и уверенность, а голос звучал громким криком с сарказмом.
- Я не пытаю.
- Я тоже, тогда остаётся просто верить.
- Как можно верить тому, кого не знаешь?
- Не будешь верить человеку - не узнаешь его, а когда узнаешь уже - не сможешь не верить.
- Но теперь я уже не уверен в том, что ты просто странница, как сказала! Слишком уж много умных фраз, - отозвался он и холодным взглядом снова вывел её из стоя и контроля чувств. Она услышала то, как внутри снова пошёл остановившийся механизм сердца.
- Знаешь, сколько бы ты не говорила о том, что у тебя есть отец, был дом, и всё остальное, я не пойму до конца твоё прошлое.
- Могу сказать и короче, сколько бы людей не было рядом я всё равно одна, завишу от себя, только себе и жалуюсь. И вот теперь молчите, владыка, - играя холодом, доступным её тону закончила она, - хотя нет, последнее…
- Я не обязан отвечать! – он направился к двери, но остановился, когда искренне зовущий голос позади него спросил.
- Ты всё ещё не решил для себя, зачем пришёл сюда?
- Ещё нет, - холодно ответил он после паузы, и, так и не посмотрев на Алму, вышел из галереи, закрыв с тем же скрипом дверь.
- Я могу убежать… - сказала она с надеждой, если только добраться до воды, то можно считать её свободной. Тут же она вскинула голову и посмотрела туда, где ещё недавно стоял Ланс, и её губы едва не затряслись, - а хочу ли я этого? – спросила она себя, откинулась назад, но снова не заснула из-за боли.
Проходили медленно секунда за секундой. Девушка сидела на стуле, и, про себя, считала каждую. Она понимала, силы нужно восстановить как можно быстрее, но Алма не могла почувствовать границ мёртвой зоны, только сам факт – в ней она, или уже нет. В принципе Вашингктон понимала, что это возможно, но не знала, как именно должна ощущаться граница между зонами.
