сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 61 страниц)
- …ты не знаешь, где он? – спросила она.
- Нет.
Весь следующий час девочка потратила на поиски Курта в академии. Она старалась ходить туда-сюда с деловым видом, и только взглядом выискивать Стронция, но это не помогало. Во время обеда и ужина она его тоже не видела в общей столовой.
- Почему ты так волнуешься за него? – спросила Цеза подругу по пути в спальную комнату.
- Что? В смысле «почему?», Цез, он мой друг, как и Ник, и ты, и Долли, и Александр.
- Знаешь, мне начинает казаться, что у вас это больше, чем дружба.
- Бред, пусть он тебе больше не кажется, - ответила Алма, не посмотрев на подругу.
- Ты же знаешь всё не хуже меня! А тем более, то, как вы вместе сбежали из академии к нему домой… - тут Алма резко остановилась, и через секунду залилась смехом.
- Цез, ты самая умная в классе, а говоришь такие глупости. Серьёзно!
- Так, ладно! Понятно всё с тобой! – ответила Ксенон, улыбаясь, и дружески толкнула в плечё всё ещё не успокоившеюся подругу.
- Слушай, это всё ерунда. Мне не нравится Курт… точнее, мне нравится не Курт.
- Алма… - протянула Цеза Ксенон, - выкладывай, кто тогда?!
- Ты его не знаешь. Да и я, в принципе, тоже.
- Это как?
- Понимаешь…, я его увидела, его голос, показался мне изменённым, но знакомым. И тут всё.
- Что всё?
- Земля перестала крутиться, - невесело пояснила Алма.
- Здорово! Ты просто влюбилась! У тебя любовь!
- Да?! А что здесь хорошего?! Любовь – это не тёплое ощущение полёта или бабочек в животе. Любовь – скорее чувство, что кто-то взял молоток и со всей силы ударил тебя по голове, что бы очнулась, и в живот, что бы выпустить от туда не нужных насекомых.
- Алма, ты чего? – спросила Цеза, совершенно не поняв реакцию Вашингктон на это слово.
- Не знаю. Хотя нет, догадываюсь. У меня всё это было, в той, прошлой «замороженной» жизни.
- И чем это кончилось.
- Ничем хорошим, - закатив глаза, ответила Вашингктон.
Они дошли до дверей в общий зал, но Алма остановилась. В переходе стоял человек, в крепком телосложении которого она сразу узнала Бена Ротнара.
- Ты идёшь? – вернула Алму к реальности Цеза.
- Эм… нет! Цез иди, скоро подойду. Занеси, пожалуйста.
С этими словами, девушка отдала подруге сумку с учебниками, а сама пошла в другой коридор, где и стоял преподаватель по силовому уроку.
- Что-то случилось, Алма? – спросил он спокойно, будто и, правда, ничего не было.
- Да, случилось. Я не могу целый день найти Стронция, после того, как вы его вызвали к себе.
- Он был не прав, и получил наказание.
- А что если я расскажу директору Вольфраму о ваших методах воспитания послушания в учениках?
- Думаешь, у директора найдётся на тебя время?
- Он волнуется об учащихся, и не будет сидеть, сложа руки, пока вы используете болевую магию против кого-то из них, к тому же, моя прабабушка основала академию. Думаю, профессор Вольфрам найдёт минутку, выслушать хозяйку учебного заведения.
При этих словах Ротнах ухмыльнулся, и, как показалось девушке, сдержал смех.
- Не воображай о себе слишком многого, завышенная самооценка не красит твоё миловидное лицо, - произнёс Ротнар приторным тоном.
- Меня сейчас стошнит, - процедила девушка и сделала такое выражение лица, словно прямо перед ней что-то лежало и противно пахло (при этом глаза она не сводила с лица профессора), - где мой тазик?
– наиграно, воскликнула она.
- Очень смешно, - с сарказмом сказал Ротнар.
- Ага, - девушка нахмурилась и невесело ухмыльнулась, - вы мне скажете, где Стронций?
- Поищи где-то за пределами моего сознания, где нет места, такой ненужной информации, а заодно и вне стен академии.
Алма была готова задушить его прямо здесь и прямо сейчас. Но она спокойно стояла, пока Бен Ротнар прошёл мимо неё по коридору, а потом, также сдержанно и не нервничая, пошла в общую комнату.
Оттуда она попала в огромную спальню, поднялась к месту Цезы.
- О, наконец-то, я так и не поняла, куда ты ушла.
- К Ротнару. Вот же… - напряжённо процедила Алма, но остановилась, не зная, какое лучше всего вставить продолжение, вариантов была масса.
- Так ты нашла Стронция? – спросила Ксенон, убирая за ухо шелковистые русые волосы, слегка вьющиеся.
- Пока нет. Слушай, дорогая, мне опять надо отлучиться. Когда вернусь, сразу буду делать уроки, и помогу тебе с баринским, честно! - Алма могла бы ещё долго что-то лепетать и оправдываться, но не стала, уже произнесённых обещаний вполне хватало.
Спустившись, девушка направилась к выходу из академии. Она даже забыла поменять школьную форму на повседневную одежду.
Быстро переходя из одного коридора в другой, она добралась до высоких дверей, там, через готическое крыльцо, вышла на улицу. И, в один прыжок, обернувшись гепардом, побежала вперёд. Как-никак, Ротнар сказал ей, где искать Курта.
Тот стоял, обращённый взглядом к воде. Алма и сама не раз приходила сюда, чтобы подумать, но никогда не могла представиться, что это не только «её» место.
- Курт. Мне сказали, что ты ушёл из академии, - прошептала Алма, подойдя ближе.
Стронций стоял неподвижно. Некогда серо-голубые глаза поменяли цвет на холодный серый. Светлые волосы, слипшиеся во множество мелких прядей, беспардонно свисали с головы, местами они были окрашенные в бардовый, от крови (у него была рассечена бровь). Серьёзное, и потому особо красивое лицо, которое в эту секунду перестало даже слегка ассоциироваться с лицом того двенадцатилетнего мальчика, наглого и резкого, которого Алма впервые встретила в магазине, ссорившегося с Ником. На рках девушка заметила синяки и разбитые костяшки. Удивительно то, что Стронций больше атаковал сам, нежели магией.
- Кто тебе сказал, что я здесь?
- «Что здесь», никто. Просто слышала, что ты не в академии.
- Хм…
- …Ротнар, он…
- Я хочу убить его!
- Курт, я тоже…
- Нет! - снова перебил её парень, - нет, ты это говоришь в переносном смысле, а я в прямом!
- Что?
- Алма, он сильнее меня. Да, гораздо сильнее, и я признаю это, но он не сильнее тебя! Он унижает мою семью, и хочет убить Асцела, и, что самое ужасное… - крик резко смолк.
- …он имеет на это право, - закончила за друга девушка, - Я знаю всё. Ты не сказал, что твой отец теперь официально на стороне Йова, но я, всё же, узнала об этом. Поэтому, если Ротнар что-то сделает с Асцелом, он будет всё равно защищён законом, поскольку война – это война, и надо кого-то убивать.
- Так пусть уж лучше убит будет он сам! Пожалуйста, - Курт повернул к ней голову, - Алма, он не сможет противостоять твоей силе! Ты же сможешь! Помнишь, ты уже убивала?!
- Курт, замолчи, перестань!!! Всё равно нет! Не надо! Я сказала, что буду поддерживать тебя! Что буду рядом! Но я никогда никому не обещала, что помогу тебе в убийстве.
- Ты же сама ненавидишь этого Ротнора!
- Да! Ненавижу! Но я не Бог, чтобы судить о том, насколько он достоин смерти! Её достойны все в какой-то мере, и я, и ты! Но что от этого?! Я не убью его! Одно дело говорить, но это всё был сарказм! Я не умею возвращать к жизни, поэтому редко убиваю тех, кто достоин смерти лишь по моему мнению! Того чёрного мага я убила, ради спасения другой тысячи жизней. Ротнар же – трус, он не осмелится выйти на войну и убить хоть кого-то. Может, я ошибаюсь, и он храбр, но храбрость не в убийстве! В убийстве, как раз все страхи, смешанные легкомыслием и необдуманностью…
Она развернулась, и быстро зашагала обратно в академию.
- Алма! – закричал Стронций, и потом, едва различимое, - Прости…
***
- Почему ты молчишь?
- Я думаю, - отозвался Стронций.
- О моей силе? – без краски в голосе спросила Алма.
- Да.
- Она нужна тебе? И ты сам знаешь, о чём я.
- До этого ещё не дошло.
- Пообещай, что и не дойдёт.
- Хорошо.
- Так обещай!!!
- Обещаю.
- Вот и всё… теперь я спокойна.
***
Спортзал практически пустовал. Был уже вечер. Бен Ротнар вальяжно, поигрывая мышцами, шёл вдоль стены, собирая разбросанные мячи по средствам магии. В зале безумно пахло, как в женской раздевалке после урока поэтому опять же не без магии, Ротнар ещё сильнее увеличил ветер, гуляющий и среди и без того открытых улице стен. Для него было всё, как обычно, пока что…
- Алма? – спросил он, удивлённо нахмурясь, - не ожидал увидеть здесь свою лучшею ученицу, которая недавно её предъявляла мне претензии и грозила увольнением, - он рассмеялся. Лицо Алмы не пошевелилось. Глаза намертво приковались к мужчине, и их, полные мыслей зрачки, опустели.
- Так зачем ты пришла? – спросил он.
Ответом стал сильнейший удар магии! Едва увернувшись, Бен сразу попал на вторую атаку, которую девушка выпустила так предусмотрительно и умело.
- Что творишь?
В его голосе читался ужас, после чего он многократно вырос во взгляде. Белки Алмы начали резко чернеть, пока не заполнили глаза, потом этим же цветом залились и пёстрые радужки. Сзади резко вырвались крылья, и она, с силой оттолкнувшись от земли, полетала вперёд, схватив, внезапно сильными руками, плечи мужчины, она пронеслась вперёд, и, пробив невидимую магию на окнах, она вылетела наружу, одновременно с бескрылым Ротнаром. Эта защитная магия треснула с невероятным громоподобным звоном, задрожал, словно весь мир, и посыпались осколки от невидимо разбитого стекла.
Алма разжала свою хватку, и когти, впившиеся в плечи профессора по силовому уроку, словно птичьи, отпустили его на произвол высоты и расстояния. Окна из зала вели прямо на небольшую площадь, между стенами академии, и её парадным крыльцом. На неё и приземлился Ротнар, каким-то заклинанием смягчивший падение. Девушка не останавливалась. Приземлившись у самых ворот, она зло смотрела на мужчину.
- Алма, что ты делаешь!? – послышался пронзительный крик Лерил.
Даже не посмотрев в сторону крыльца, где уже собирался народ, Алма выставила резко руку вперёд, выпуская алую сфер, смахивающую на скопление тока. Ещё немного, и она бы достигла цели – Ротнора, но что-то, точнее кто-то, перебил её. Магия угасла, а Лерил стояла в растерянности, не понимая, что происходит, но готовая ещё раз отбить атаку.
Что-то закипело в девушке. Она извивалась, выставляя в сторону Лерил поочерёдно по одну, то другую руку, вылетали сферы, которые женщина едва ли успевала отбивать! Алма была подобна воде, она легко складывалась пополам, откидываясь назад, и снова резко вставая, чтобы увеличить скорость и напор атак. Она и сама не знала, насколько хорошо умеет владеть своим телом и магией. Снова атака! Теперь она попала миссис Авроним в руку, и та, посинев, начала кровоточить, будто её сильно сжали. И кровь высачивалась из каждой едва заметной поры.
Лицо Алмы оставалось каменным. Чья-то магия резко ударила её, и девушка ощутила что-то, едва ли похожее на боль. Спиной её вдавило в стену, но это была такая ерунда для неё. Совершив прыжок вперёд, она выросла в высоту, казалось, была способна дотянуться до неба, кожа покрылась грязно-жёлтого цвета чешуёй, руки приросли к телу, а ноги друг к другу. Она стала большой змеёй.
- Алма, остановись!!! – но сейчас змее было плевать на директора Вольфрама. Её толстый хвост поднял и до боли обвил Ротнора. Послышался хруст и ор.
- Остановись! – кричала Лерил.
- Она не понимает, что делает! – громко объявил Эдвард Вольфрам, - Алма!!!
Чёрные глаза змеи обратились к директору и в эту секунду, его рука выстрелила вперёд, в направлении головы рептилии…
Воздух разодрал её вопль. Это был визг, искренне сыгранный на высоких нотах, который рвал и царапал горло, в момент, когда непонятная, сильнейшая боль, пронзила всё тело девушки. Она, змеёй, выгнулась, закинув голову назад, едва ли не касаясь затылком спины. Вся её кожа, тело, весь облик ядовитого существа заморгал, и внутри, на том месте, где должно быть сердце, появлялась и исчезала орущая от боли девушка, словно зависшая в воздухе.
Змея пропала, а Алма с необычайной скоростью полетела вниз. Сильный, хоть и смягчённый кем-то удар о вымощенную площадь. Девушка не видела. Глаза не видели. Всё тело болело. Она только думала «что случилось? Что я делаю здесь? Где я? Почему мне так больно?». Глаза сами собой заслезились, словно от лука, и Вашингктон, не имея сил шевелить губами, молча, просила «я не знаю, какой сегодня день. Но, пожалуйста, пожалуйста, пусть сегодня будет воскресенье!»…
***
Это было последнее, что она помнила. И теперь, вновь вернувшись мыслями в лазарет, глаза снова, не спросив никого, были готовы заслезиться.
В этот момент скрипнула дверь, и послышались шаги. В первую же секунду Алма хотела дёрнуться, повернуть голову навстречу неизвестному человеку, но новая вспышка боли не позволила сделать это.
- Уже очнулась. Как ты себя чувствуешь? – если второе предложение было адресовано Вашингктон, то первое Лерил говорила явно кому-то другому.
- Эм… очень хорошо, - сказа Алма по привычке, но потом решила добавить, - только очень больно двигаться, - собственные слова заставили её слегка улыбнуться.
- Не удивительно… после такого!
- После чего? – спросила Алма. Искренне не понимая, почему сразу после разговора со Стронцием, она оказалась здесь, причём ещё с чуткой болью во всём теле…
- Ты ничего не помнишь?
- Она и не должна, - ответил Лерил Эдвард Вольфрам
- Нет. Я помню только, как… гуляла за пределами академии, - про Стронция девушка решила умолчать, во избежание того, чтобы рассказать о его отношениях с Ротнером, - а потом был долгий сон. Странный. И всё.
- Что за сон? – поинтересовался директор.
- Сон. Будто я сошла с ума и…, нет, это бред. Даже рассказать не могу.
- Алма, продолжай.
- …это был ужас. Я пыталась убить профессора Ротнора, потом атаковала вас, миссис Авроним, - тут она вспомнила самое начало сна, но уже не стала возвращаться в самые его корни… «Прости, - сказал Курт ей в спину, - Латрехисон Дунами! – перед глазами всё потемнело, после чего прозвучала одна лишь фраза, - Алма, иди, и убей Бена Ротнора!».
- …Это был не сон.
- Что?! – Алма чуть ли не вскочила на ноги с кровати, и остановила её на этот раз не боль, а Лерил.
Теперь она поняла и вспомнила всё, что произошло! До последней секунды она верила, что это всё сон, что ничего не было…
- Я поняла, - прошептала она, - это было проклятие?
- Да, - ответил Вольфрам на выдохе.
С болью голова девушки повернулась к двери, она словно почувствовала Его. За полуоткрытой дверью Алма ясно различила бледное лицо Стронция, его светлые волосы… он выглядел ужасно. Девушка нахмурилась и была готова подняться и убить его. Это же он! Тот, кто пообещал ей никогда не воспользоваться её силой, даже не подумывать об этом! Он предал её. Заставил убивать, против её воли, не беря на самого себя ненависть однокурсников и преподавателей! Он остался чистым, а она сейчас лежит, едва может шевелиться и ненавидит его.
- Алма, - продолжил Вольфрам, - кто это сделал с тобой?
Секунду она размышляла, а потом рас сосредоточила взгляд, делая его бесцельным и пустым. Она ни на кого не смотрела.
- Кто это сделал с тобой? – повторил вопрос директор.
- Я… - начала Алма, запнулась, но снова продолжила, - я не знаю, кто это был.
- Ладно. Пойдём, Лерил. Ей надо отдыхать.
Как только двери за ними закрылась, Вашингктон, забыв про боль, сжалась, закрыла ладонями рот, что бы ни закричать от обиды и боли, но слезы она уже не держала. Сколько угодно она могла терпеть физическую боль, но ту внутреннюю боль, которую сейчас испытывала, Алма не могла держать и не хотела!
- Что я сделала для того, чтобы ты меня ненавидел?! – спросила она шипящим от истерики голосом сквозь слёзы.
До конца дня девушка пролежала молча. К ней время от времени подходил кто-то, но она не смотрела на человека, приносившего ей ненужную еду.
На следующий день, к ней снова заглянули Лерил и Эдвард. Алма не сразу сообразила, откуда они узнали, что она целый день не ела.
- …Нам просто нужно понять, что с тобой происходит, - говорила Авроним.
- Зачем? – девушка искренне этого не понимала.
- Там была применена очень сильная маги, причём безумно «ядовитая».
- И что?
- Ядовитая магия задерживается на очень долгое время, и может незаметно для самого человека, убить его.
- Я знаю, что такое «ядовитая» магия. Но я ничего такого не чувствую.
- Отказ от еды - тоже признак.
- По-моему это в её состоянии было бы естественно в любом случае, - вдруг перешла на сторону Алмы Лерил. Женщина подошла ближе к Вольфраму, - даже она за один день не смогла бы оправиться от этого. Она видела то, как адскими методами пыталась убить ни в чём не повинного человека, причём на самом деле, это была лишь её сила, но правила ей не она. Ей нужно время всё понять, Алма может сама начать чувствовать себя виноватой в этом, не стоит ещё больше пугать её, - последнее предложение было произнесено очень тихо, но девушка все, же смогла его расслышать.
