Текст книги "Век эмпирей"

Автор книги: Тони Гонзалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц)

До того дня маленький Гир пережил все испытания, выпадавшие на долю минматарских рабов. Из-за его миниатюрного сложения его засовывали в спасательный костюм с почти не работающими фильтрами, выдавали прожектор и посылали в мелкие буровые скважины и расщелины астероида. Ползая там, он отыскивал признаки наличия полезных ископаемых и ставил маркеры для буров и лазерных установок. Как бы ни опасна была эта работа, пребывание в грязном спаскостюме было предпочтительнее пребывания вне его, ибо тогда он был свободен от кулаков хозяина, избивавшего его без всякой причины и повода.

Получив удар по горлу после жалобы на жажду, Гир остался с поврежденной гортанью и порванными голосовыми связками. Этот случай был позже изображен, во всех ужасных подробностях, на странице в его блокноте. Художественные работы мальчика были историей его трудного прошлого и выходом для творческих талантов, которые рабство в нем подавляло. «Какое мерзкое зло, – думала Тея, листая страницы. – Испытания, которые не должен выносить никто, не говоря уже о ребенке».

Существование в рабстве само по себе было проклятием, но уж вовсе адским оно становилось в пустынных внешних регионах, посещаемых лишь разведчиками, пиратами и мародерами, которые следовали за двумя первыми.

Гир был единственным выжившим в той колонии. Когда начался погром, он вскочил в свой спаскостюм и сделал единственное, что хорошо умел делать, – забился в самую глубокую скальную щель, которую сумел найти. Вылез он уже после ухода рейдеров, поскольку нуждался в воздухе. Когда прибыл «Ретфорд», чтобы покопаться в имуществе колонии, Гир наткнулся на Винса и рухнул ему на колени, перед тем как потерять сознание. К тому времени, когда его принесли на борт, он уже посинел, и именно Тея привела его в чувство.

Она сразу же полюбила его, видя в нем сына, которого у нее никогда не было, но всегда хотелось.

Никто не знал, каково его настоящее имя. Когда он был уже в состоянии общаться, то выяснилось, что и он не знает, было ли оно у него. Доказывая, что он способный ученик, он быстро освоил язык жестов, а когда Тея подарила ему блокнот, немедленно принялся рисовать. Он был зачарован всеми механическими устройствами на борту корабля, за что и получил прозвище Гир – «механизм».

От страницы к странице в блокноте было видно самовыражение Гира в искусстве – и наиболее мрачные эпизоды, которые больше всего его травмировали. Его страх и ненависть к амаррам были столь же понятны, как и трагичны, потому что в действительности мальчик вовсе не был склонен к ненависти, несмотря на все, что с ним случилось. Он был добр – редкая аномалия во вселенной, переполненной жестокостью.

Теперь они приняли на борт амарра с единственной целью – выгодно продать его под видом спасения, и Гир уличил их в собственном лицемерии. Самый младший в команде «Ретфорда» воспринимал человеческое поведение как вопрос доброй воли и обязанности, несмотря на то, что у него было больше, чем у кого-либо на борту, причин сомневаться в их существовании. В конце концов, его самого раньше продавали и покупали.

Ненависть к себе рвалась из души Теи. Но больше, чем кого-либо, она винила во всем Джонаса. «Ты не смеешь вставать между матерью и ребенком, – подумала она. – Кое-кто заплатит за это. Кое-кто заплатит».

18

Регион Делве, созвездие D5-S0W

Система 40-239

Сияющий след прорезал звездное небо, превратившись в силуэт амаррского боевого крейсера класса «Пророчество», вышедшего из гиперпространства. Из двигателей вырывалась сине-белая плазма, звездный свет отражался от великолепного позолоченного корпуса, подчеркивая мощные обводы, испорченные свежими ранами и ожогами, оставленными корабельной дуэлью. «Выживший, – подумал Виктор, осматривая израненный крейсер с помощью камер дронов своего собственного корабля. – И относительно невредимый». Семь дополнительных контактов, зарегистрированных на местном канале связи и в пределах секунд, указали на семь поврежденных амаррских кораблей, помимо «Пророчества». Все они были кораблями Богословского совета, и среди оставшихся выживших – мужчин и женщин – были люди, верные Фалеку Грейнджу.

– Это командор Авл Горд, – кратко сообщил капитан «Пророчества». Виктор немедля признал в нем капсулира. Открытияпривели нас к этому посту.

– Прием, командор. Я беру контроль над восстановительной операцией.

– Виктор, что случилось? – спросил Авл. – Они пытались убить нас. Почему?

– Из-за нашей преданности Фалеку Грейнджу. Гофмейстер ударил первым, чтобы защитить себя.

– Защитить себя? – воскликнул Авл. – От кого? Фалек не угрожал ни ему, ни Совету!

– Не от него, – ответил Виктор. – Но от наследницы, которую он представлял.

Последовала пауза.

– Сарум мертва уже годы!

– Нет, Авл. Она жива,и наблюдает за нашим разговором.

Капитан «Пророчества» был ошеломлен.

– Это невозможно!

– Авл, я встречался с ней лишь несколько часов назад – и не проси меня клясться в этом. Лорд Фалек отвечал за ее действия после имперских испытаний наследников. Никто, вне круга ближайших к нему людей, не знал об этом. Ты первый.

– Так она выжила? Не говори мне, что она была клонирована!

– Она была клонирована, но она… теперь другая. Возрожденная.Я видел ее мощь собственными глазами. Она переродилась… в образе божества.

– И Карсот знал об этом? Как он заподозрил Фалека?

– Карсот – трус, – прошипел Виктор. – Даже слух о том, что она выжила, – угроза для него. Ни для кого не секрет, что Фалек был связан с Сарум еще до испытаний… И теперь… мы недооценили степень влияния Карсота и до чего он может дойти, чтобы усилить свою власть.

–  Не с Ковенантом, – выдохнул Авл. – Только не это!

– Посмотри на повреждения своего корабля, – сказал Виктор. – Их оставили флот Империи икровавые рейдеры. Только тварь вроде Карсота способна найти общие интересы с заклятыми врагами. Мы оба должны были быть уже мертвы.

– Тогда среди нас есть предатель! Как еще он мог узнать…

– Страх движет им сильнее, чем что-либо, – усмехнулся Виктор. – Будь среди нас предатель, Карсот убил бы его первым. Нет… мы – все, что осталось от людей Фалека, и сердцем своим я знаю, что наши узы праведны, что наше обязательство справедливо. Когда мы снова вернемся в космос Империи, Сарум будет нашей королевой. Но до тех пор за нами будут охотиться без жалости, и наше выживание зависит от судьбы лорда Фалека!

– Почему он настолько важен? – потребовал ответа Авл. – Я любил его, как брата, но шанс, что он выжил, настолько мал…

– Авл, – с горячностью сказал Виктор. – Твой меч принадлежит Сарум, и ты должен повиноваться без вопросов, без колебаний, лишь с абсолютной веройв свое задание. Приказ поступил непосредственно от ее величества: Найдите его,невзирая на цену. Ничего иного для нас больше нет, и мы не будем знать отдыха ни в этой жизни, ни в следующей, пока не вернем ей Фалека!

Авл обдумал то, что только что узнал. Он помнил, как лихорадочно молился, чтобы она заняла трон, и как был опустошен известием об ее трагической смерти. Джамиль Сарум была наиболее харизматичной из наследников; ее слова были исполнены огнем и силой, амаррской гордостью и господней волей. Никто иной не смог бы восстановить Империю в прежней славе, на законном месте главы всех наций и самой вселенной. Фалек Грейндж был суровым, тяжелым человеком, но его неустанная преданность Сарум привлекала к нему союзников, он был у нее в милости, и это придавало ему исключительную силу. Авл стал его последователем, чтобы сохранить остатки мечты об империи, управляемой Джамиль Сарум. Теперь, как ни горько, Фалек, вероятно, мертв, но королева, о которой он мечтал, жива! Это вызвало конфликт между его духовной потребностью в ней и внутренним прагматизмом, вопившим, что слова Виктора не могут быть правдой. Однако борьба длилась недолго, ибо Авл помнил свое кредо:

«Это – испытание моей веры, – подумал он, – и я не потерплю неудачу».

– Каковы будут распоряжения, милорд?

Виктор мысленно вызвал на дисплей карту звездного неба. Виртуальная картина системы 40-239 пульсировала, указывая его нынешнее местоположение и остатки флота Богословского совета. «Кто взял бы Фалека с места крушения? – спросил он себя. – Кто предпринял бы опасный выход в открытый космос, только чтобы извлечь его МРК из основной структуры?.. Что оправдало бы риск?..

Воздух, – понял он внезапно. – МРК должен быть загерметизирован, иначе не было никакой причины извлекать его. Кровавые рейдеры… Я видел, что они приблизились к месту крушения и удалились… поблизости не было никаких капсулиров… остаются спасатели или мародеры, и те и другие должны доставить его на ближайшую базу, где есть шанс поддерживать его в живых…

…и это должно быть место, где не поднимут шума из-за его прибытия…»

Следующим мысленным приказом он потребовал, чтобы карта показала ближайшие известные форпосты, колонии и жилые структуры, отфильтровывая местоположения, не оборудованные специализированными механическими подъемными кранами для извлечения и восстановления капсул для звездолетов. На карте вспыхнуло больше двадцати локаций в пределах трех скачков от места крушения – и это только те, что были известны картографам Богословского совета.

– Сколько точек связи у нас в этом регионе?

– Только три, – ответил Авл. – Сеть в данном регионе полностью не развита.

«Проклятье, – подумал Виктор. – Недостаточно, чтобы охватить все». Он выделил на карте три ближайших к месту крушения базы.

– Отправь агентов на Трипскиллский хребет и на Маломер. И оставь пока одного на станции Лорадо. Проинструктируй, чтоб они сообщали о передвижениях кровавых рейдеров, любых упоминаниях о капсулирах, спасательных экспедициях… обо всем, что может быть полезным. И вели им, чтобы действовали тихо, иначе мы разберемся с ними.

Он на мгновение сделал паузу, потом добавил:

– Мы заплатим миллион кредитов за любую информацию, которая приведет нас к нему.

– Миллион, – подтвердил Авл.

Виктор выбрал систему, приблизительно равноудаленной от всех трех форпостов, инстинктивно чувствуя, что Фалек будет поблизости.

– Держите курс на систему E30I-U, – приказал он. – Там мы будем ждать известий.

«Вера моя ведет нас всех», – думал он, когда включился искривитель пространства.

Где бы ты ни был, Фалек, мы придем.

19

Регион Делве, созвездие D5-S0W

Система T-IPZB, станция Лорадо

Винс держал перед собой стакан, наблюдая, как на дне его тает и растворяется лед. Он был крупным, сильным мужчиной, обычно, чтобы произвести на него какой-то эффект, требовалось несколько мощных коктейлей. Но сегодняшний вечер по каким-то причинам отличался от других. После первого же стакана он ощутил жаркий прилив крови к щекам и шее, и покалывание в глазах, когда потянулся за новым. «Возможно, это просто возраст, – сказал он себе. – Или усталость, размалывающая меня, стирая жизнь, подобно тому, как обломок скалы превращается в пыль».

Здесь, в глубоком ничейном космосе, ближайшие границы к станции Лорадо были амаррскими, и это отражалось на этнической принадлежности большинства посетителей бара. Пираты, контрабандисты и прочие безбожники – у каждого свой бизнес, но все разделяли общее мнение, что благочестивые нравы Империи им не по вкусу. Множество пьяных тостов поднималось здесь за беззаконие, и это было одной из многих причин, побуждавших владельца станции вкладывать капитал в защитные технологии. Единственный бог, которому эта толпа поклонялась, – это деньги, добываемые любыми возможными способами.

Далее, на расстоянии нескольких метров, в зале располагались иллюминаторы, обеспечивая посетителям прелестный вид на изъеденный ржавчиной ангар и несколько груд отходов с соседнего астероида, где располагалась давно заброшенная шахтерская колония. Содержатель бара поддерживал гравитацию в помещении чуть выше нормы – достаточной, чтобы несколько приглушить агрессию и удерживать задницы посетителей на табуретках бара и задницы шлюх на коленях посетителей. Время от времени один из партнеров владельца станции доставлял грузовые корабли, заполненные проститутками, что привлекало клиентов за световые годы и означало новый виток бизнеса на станции.

Их прибытие всегда означало для местных обитателей долгожданную перемену в обычных формах развлечения на симуляторах. Бывали случаи, когда целый звездолет предлагали в обмен на сексуальный контакт с реальным партнером вместо виртуального.

Но большую часть времени станция Лорадо была одиноким местом, и как раз одиночества Винс и хотел.

Бармен, пожилой мужчина, явно из калдари, поглядывал на головизор, все еще показывавший события на Бронестроительном комбинате.

– Этот парень – чертов герой, если хочешь знать мое мнение, – заявил он, наполняя стакан. Образ Тибуса Хета, несущего раненого рабочего под непрекращающейся пальбой, высветился на экране. – Хотел бы я, чтоб у нас были такие вожди в те времена, когда меня трахала мегакорпорация.

Отхлебнув глоток, Винс прислушался к бурным дебатам о намерениях Хета и финансовых последствиях переворота. Почти машинально комментатор упоминал жестокое насилие, которое унесло жизни множества рабочих.

«Финансовые последствия, – подумал он. – Дома ничего не меняется».

– И кто был твоим сутенером?

– «Лай Дай», – ответил бармен. – Я тридцать лет на них пахал, потом забрал свою выручку и открыл этот сортир… то бишь бар, как можно дальше от моих прежних маршрутов.

– Потому что здесь крутится наличка, верно? – Винс усмехнулся.

– Миллионером в ближайшее время мне точно не стать. Тем более что владелец станции – калдари.

Винс залпом проглотил половину содержимого стакана, наслаждаясь ощущением жара от глотки к желудку.

– Тогда без вопросов, – прокаркал он. – Тебя послали на хрен – и ты туда пришел.

Оба рассмеялись, вполне понимая друг друга. Бармен отвернулся, оставив Винса наедине с его мыслями. Оглядывая бар, он заметил, что один из посетителей полностью вырубился – его голова лежала на столе, в ладони покоился открытый пузырек «Френтикса». Другие посетители сидели, стараясь держаться как можно дальше друг от друга. Старый фрегат приближался к доку, и появились стыковочные дроны, чтобы провести корабль на свободный пирс. Это зрелище подпортило Винсу настроение, и он снова сделал большой глоток.

«Не знаю, сколько я смогу еще это выдержать, – думал он. – Я устал убегать, устал делать все, что велел мне гребаный Джонас».

Винс поставил стакан перед собой и глубоко вздохнул, чувствуя, как густые пары алкоголя прочищают его трахею.

«Да, я оставил работу на „Лай Дай“. Я трачу большую часть жизни, болтаясь в пространстве в спаскостюме, с лазерным резаком и охапкой кабельных сцеплений, шарахаясь от тупых рабочих дронов и случайного дерьма, летающего в космосе. И при каждом ничтожном шажке на моем пути Джонас стоит у меня над душой и говорит, что я должен и не должен делать».

Он потянулся и схватил стакан.

«Я должен был сказать ему „Нет“, когда он позвал меня в свою команду. Я должен был не обращать внимания на его хрень „Ты – мой лучший рабочий, ты – прямо дома в спаскостюме, как насчет приключения, возможности вырваться из этой корпоративной давилки“ и прочее дерьмо».

Винс проглотил остаток выпивки и с силой хлопнул стаканом о стойку, рискуя вызвать гнев бармена.

«О, и верно – в первый раз я действительно сказал „Нет“. И он попросил меня в гребаный второй раз».

– Будешь еще или надо кое-чего другого, чтоб успокоиться? – бармен указал на список наркотиков, укрепленный за стойкой.

– Только держи их наготове, – ответил Винс, вытянув перед собой руки. – Пожалуйста.

«Из-за этих рук я проглотил свою гордость и, как маленькая девчонка, позволил Джонасу командовать собой. – Не заботясь о том, как странно он, должно быть, смотрится со стороны, Винс изучал шрамы на своих крупных руках. – Ему должно быть, нравилось видеть, как испуган я был. Как испуганы были мы оба – я и Тея. Она со своим изуродованным лицом, я с дырой в плече. Мы сделали бы что угодно для Джонаса, лишь бы он забрал нас оттуда. Что угодно. Он знал это. И с тех пор использовал в своих интересах».

Перед ним очутился новый стакан, полный, со свежим льдом.

«Мог бы я убить Джонаса, как убил гребаного мужа Теи? Это, черт побери, вопрос. – На сей раз, отхлебнув, он немного пополоскал выпивкой рот, перед тем как проглотить. – Ха, это не было бы то же самое. Освобождение, возможно, но не освежевание, как это было с Кейвоном. Некоторые парни говорят, что они не помнят себя в гневе, и, когда все кончено, они смотрят на то, что они сделали, это – как будто время только что сделало скачок к „после“, поглотив все удовольствие… как будто ты направился в бордель и тут же очутился на выходе, не распробовав ни одной шлюхи. Но не я. Я помню все… как мои кулаки лупили по его лицу, как я бил его головой об пол, треск пробитого черепа, и этот запах – черт, эту отвратительную вонь мозгов. Я наслаждался этим так, что не заметил, как этот хрен подстрелил меня. Даже не почувствовал, пока все не кончилось. И есть кое-что еще, чего я никогда не забуду. Когда это произошло, я чувствовал себя чертовски хорошо. Если это делает из меня чудовище… пусть будет так».

Еще один глубокий глоток, и новый прилив жара в организм превращает действительность в туман.

«Возможно, если бы Джонас когда-нибудь ее ударил… – думал он. – Если бы он ударил ее, как ее бил Кейвон, как он убил ребенка, которого она носила, это был бы хороший повод для убийства. Хотел бы я не нуждаться в причине, но мать вашу, я в любом случае чудовище, верно? Даже так, он этого не стоит. Еще нет. Не в то время, пока мы в бегах от полиции трех корпораций калдари. Плюс еще те, кто заявятся за нами, чтобы забрать чертова капсулира на борту».

– Долго ты еще собираешься меня игнорировать?

Покосясь налево, Винс увидел амаррку, расположившуюся через два табурета от него.

– Я имею в виду – в этой дыре появилась женщина, а ты не заметил?

На ней был комбинезон механика, под которым виднелась обтягивающая трикотажная рубашка, и от нее пахло машинной смазкой. Выражение лица было наглым, но черты лица делали ее странно желанной, бездонные темные глаза выражали таинственный чувственный призыв. Но руки этой женщины казались разболтанным чувствам Винса чересчур мощными для ее роста; они были мозолистые, натруженные, с глубоко въевшейся под ногтями грязью.

– Предположим, я был слишком погружен в выпивку, чтобы замечать что-либо еще, – пробормотал он, поднеся стакан к губам для нового глотка.

– Вижу. Значит, ты не на блядки пришел?

Часть выпивки попала не в то горло, и Винс придушенно закашлялся.

– Что, думал, амаррские девочки не знают таких грязных слов? Я могу выражаться так же, как любая другая девушка. Или парень.

На ее лице блеснула двусмысленная улыбка, показав красивые белые зубы.

– Ты полна сюрпризов, – прокаркал Винс, откашлявшись. – Значит, я могу купить тебе выпить или что-нибудь еще?

– Нет, – сказала она. – Но взамен я возьму у тебя деньги.

Винс засмеялся. «Что-то здесь не так, – думал он. – Но я и впрямь могу потратить деньги с пользой».

– Ты – помощник капитана или что-то вроде?

– Помощник? – она приподняла бровь. – Дорогуша, скажи уж капитан.

–  Ты– капитан? Я тебя умоляю…

Ее зубы снова блеснули.

– При взгляде на твой восхитительный прикидя могу сказать, что ты определеннокапитаном не являешься.

Ее слова, словно коса, полоснули по гордости Винса, но его самолюбие было быстро побеждено желанием, когда она встала, чтобы переместиться на соседнюю табуретку. Он не мог удержаться, чтобы не обшарить взглядом всю ее фигуру.

– Это хорошо, – сказала она, усаживаясь. – Я каждого ловлю врасплох. Так я здесь выживаю. Скажи мне, помощник… когда ты сюда прибыл?

Винс не был уверен в своих чувствах. Это была опасная комбинация презрения и желания, подобно тому, как она игнорировала в нем человека и пыталась пробудить спящего зверя.

– Недавно, – ответил он. – А на чем ты летаешь?

Она глубокомысленно закатила глаза, как бы решая, сказать ли ему правду.

– На модифицированном «Крестоносце». Приспособлен для скоростных перелетов… и некоторых других сюрпризов.

– Думаю, что видел, как его буксировали в док несколько минут назад.

– Ты заметил мой корабль, но не эти обводы прямо у себя перед носом?

Она стянула с плеча один из ремней рабочего комбинезона, открывая твердые груди.

Глубокий вздох Винса был больше похож на приступ удушья.

– Послушай, когда находишься в космосе так долго, как я…

– Мы расставим приоритеты, не волнуйся. – Она легко коснулась его колена. – А на чем тылетаешь?

Зачарованный, Винс заколебался, прежде чем ответить.

– Фрегат класса «Рысь». Настоящее корыто.

– Ну, может, и не такое уж корыто, если ты еще жив, если вы все еще живы. Тут есть кое-что, вероятно, тебе известное, – она облизнула верхнюю губу, наклоняясь ближе. – Если ты заботишься о корабле, корабль будет очень хорошозаботиться о тебе. Смекаешь?

Винс задавался вопросом, видит ли каждый в баре выпуклость в его штанах.

– Думаю, что да.

– Хорошо. Для того чтоб летать на таком старом фрегате, требуются и мускулы, и яйца. У тебя есть и то, и другое, – сказала она, глядя на его промежность. – Какая у тебя судовая роль? Я всегда присматриваю хороших членов команды, чтоб нанять… для служебных обязанностей,конечно.

– Я… довольно хорош в обращении со спаскостюмом и резаком.

– Тьфу, – пробормотала она, словно бы во внезапном приступе отвращения. – Только, пожалуйста, не говори мне, что летаешь на мародерском корабле. – Она отпрянула и сделала бармену знак приблизиться.

– Почему ты так говоришь? – Винс вовсе не хотел, чтоб она теряла к нему интерес. – Ты удивишься, узнав, насколько это выгодно.

– О? – она подмяла бровь. – Это действительно сейчас выгодно, мальчик-мародер?

– Очень даже, – продолжал Винс, вдохновленный ее заигрыванием. – Наша последняя находка была чертовски хороша… по-настоящему хороша. Фактически сейчас ты говоришь с самым везучим парнем в регионе.

На мгновение она задержала на нем похотливый, обнадеживающий взгляд. Потом она повернулась к бармену, глядя искоса, словно стремясь разглядеть, что находится за ним.

Винс заглотил наживку и уставился в том же направлении.

Станция Лорадо использовала дорогие, сложные технологии, чтобы предотвратить ношение оружия. Но даже эти меры безопасности были не в состоянии предотвратить случайное членовредительство или смерть посетителя из-за изобретательности специально обученных убийц. В случае с этой женщиной доступные ресурсы включали ее кулаки и ноги с генетически модифицированной мускулатурой и весь спектр боевых искусств, обеспечиваемый Ковенантом кровавых рейдеров, единственной целью которого было создание убийц, способных эффективно исполнять свою работу, несмотря на любые ограничения.

В тот момент, когда Винс посмотрел в сторону, она со всех сил пнула по ножке барного табурета, на котором он сидел. Сиденье вылетело из-под него, и Винс полетел вниз. Он не сумел сгруппироваться полным весом грохнулся затылком об пол, ослепляющая вспышка боли была так сильна, что полностью застила зрение.

Безнадежно дезориентированный, он так и не увидел, как ее колено обрушилось ему в лицо, заставив распластаться на спине.

Действуя настолько быстро, насколько позволял возраст, бармен потянулся через стойку в слабой попытке остановить ее. Но, будучи моложе, быстрее и во всех смыслах сильнее, она схватила его за запястье и вывернула руку, ломая кости и разрывая сухожилия. Он откинул голову, воя от боли, а она, выбросив вперед другую руку, разбила ладонью ему гортань. Затем, развернувшись, ударила ногой поверх стойки в грудь, заставив врезаться в стоявшие позади ряды бутылок.

Звук бьющегося стекла вырвал Винса из глубин беспамятства. Сквозь дергающую боль и головокружение он мог слышать глухие удары, треск и стоны, но этого было недостаточно, чтобы привести его в сознание. До тех пор, как он снова услышал ее голос.

– Они на станции Лорадо. Спасательный фрегат… Фалек Грейндж где-то здесь, я уверена. Других кораблей после моего прибытия не было… Как пожелаете, хозяин.

Винс внезапно испытал прилив бодрости, вызнанный взрывом адреналина, пробежавшим по всему его существу. Исконные инстинкты взяли под контроль его физическое состояние, подавляя боль и выпуская на волю зверя, загнанного в угол нашедшей добычу убийцей. Многократные сигналы об опасности обращались к его чувствам. За краткий миг он угадал, кто эта женщина, и вместе с осознанием того, что Джонас принес этой станции, пришло понимание, что смерть – его величайший, глубокий, изнуряющий страх – пришла за ним.

И это понимание придало Винсу исключительную силу.

Удивившись, что он способен сопротивляться, она возобновила атаку в мгновение ока. Она прыгнула, пропустив в воздухе несколько выпадов, но выдав серию ударов, едва коснувшись пола. При маленьком росте она двигалась как ртуть, полностью перемещая весь свой вес при каждом ударе. Винс принимал некоторые удары и отклонял другие, тщательно защищая рану на лице, выжидая момента, чтобы перейти к контратаке.

Пригнувшись, он нанес слабый удар слева, преднамеренно открывшись. Она немедленно на это купилась, выбросив вперед левый кулак для сокрушительного удара. Но Винс уже повернулся всем телом против часовой стрелки, проведя обманный прием – удар наотмашь, снизу и слева, проскользнув мимо подмышки и круша ее подбородок и челюсть. Удар заставил ее голову яростно крутануться на плечах, ломая сопротивление позвоночника так, что даже модифицированные мускулы и кости не могли противостоять.

Отлетев под грубой силой удара, ее тело сделало пируэт почти на 360 градусов, прежде чем грохнуться оземь. Голова при этом откинулась в неестественно гротескной позиции. Последнее хрипение вырвалось из горла, прежде чем жизнь оставила тело.

– Это что еще за хрень?

Винс стиснул кулаки в преддверии новой стычки. Привлеченные шумом, к месту драки подтянулось несколько мужчин, вооруженных самодельными дубинками и ножами.

– Ассасин из кровавых рейдеров, – пояснил Винс. – Посмотрите за баром, старик нуждается в помощи.

Его взгляд был прикован к наладоннику, прикрепленному к поясу убийцы.

Опустившись на колени, он высвободил его, сплевывая кровь, стекавшую в рот из раны.

– Так вот что случается, когда ты не можешь расплатиться? – проворчал кто-то в толпе.

– Всем вам нужно бежать, немедленно! – крикнул Винс, запихивая устройство себе в карман. – Когда нападут кровавые рейдеры, мало никому не покажется!

– Чепуху порешь, парень, – сказал другой человек. – Похоже, придут-то они за тобой, не за нами.

– Меня не волнует, верите вы мне или нет! – зарычал Винс. – Но вы умрете, если промедлите.

– Единственный, у кого здесь проблемы, – это ты. – Еще двое мужчин встали перед ним плечом к плечу. У каждого было по тяжелой заточке. – Держу пари, рейдеры неплохо заплатят за твою задницу, живую или мертвую.

Винс вскочил на ноги, на сей раз разгневанный, а не испуганный.

– Слушайте, вы, засранцы…

Громовой удар, сопровождаемый грохотом, поколебал пол под ногами, и это отвлекло всех, кроме Винса. Прежде чем зажегся сигнал тревоги. Винс смел тех, кто ему угрожал. Заметив у одного контейнер с наркотиками, он нагнулся и выхватил его, затем взял заточку и встал над упавшими.

–  Пошли все отсюда на хрен! – взревел он, глядя как все пробираются к выходу.

Автоматизированное предупреждение начало повторяться на громкоговорителях станции: «Тревога! Всему персоналу станции занять боевые позиции. Это – не учения. Всем остальным готовиться к эвакуации. Тревога…»

Инстинкт заставил его вернуться к убийце. «В наладонниках используется биокодирование, – думал он. – Нужно взять часть ее тела, чтобы вскрыть его». Он схватил ее безжизненную руку и положил на пол, затем развел пальцы трупа так широко, насколько возможно. Словно палач, занес заточку над головой. Ему пришлось ударить дважды, прежде чем он отделил палец. Тогда он разорвал упаковку с наркотиками, вытряхнул оттуда таблетки и затолкал палец внутрь.

Бросив последний взгляд на бар, он повернулся и бросился бежать, словно за ним гнались черти.

Старый бармен оставался забытым на полу позади стойки. Он был жив, хотя дышал с трудом. Достав собственный наладонник, он единственной здоровой рукой набрал короткое сообщение, убедился, что он зашифровано, и отослал его.

Рухнув на спину, он сжал устройство в руках, надеясь продержаться достаточно долго, чтобы Богословский совет успел сделать его миллионером.