Текст книги "Век эмпирей"

Автор книги: Тони Гонзалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 38 страниц)

Эта вакцина может начать проклятую войну. Должно быть, я становлюсь стар, потому что это не устраивает мою совесть. Разумеется, в результате я получу много денег, которые смогу использовать на благо «Ишуконе» в течение долгого времени. Но это не решит главных проблем Альянса Калдари. И это, конечно, не изменит того, как мои «исполнительные коллеги», – эти слова он прошипел, – «видят вселенную вокруг них».

Отро снова обратил взгляд на космическое пространство.

– Вся эта сделка лишь оттягивает неизбежное. Брокер пытается привести вещи к критической массе. Он хочет, чтобы вся система Альянса потерпела крах прямо сейчас. Вот чем он мне угрожает. «Констракшнс» – его катализатор, Тибус Хет – его детонатор. И если я не дам ему вакцину, он все взорвет к чертовой матери.

Используя нашу аналогию, я должен убить незнакомца, чтобы спасти Альянс. И, черт побери, деньги – даже не ответ на нашу проблему. Мы слишком далеко зашли.

Мила сидела, не в силах пошевелиться. За всю жизнь она никогда не представляла, что окажется на таком жестоком перекрестке истории калдари. Все, что она могла сделать, – сообщить, зачем она вообще изначально пришла в офис Отро.

– У меня здесь все, что мы смогли накопать на Тибуса Хета…

– Оставь это мне. Продолжай удерживать наших корпоративных друзей. Скажи, чтоб они не входили в контакт с Тибусом, пока я вначале сам с ним не поговорю. И ни слова о Брокере. Если они узнают, что он поддерживает Хета, то начнут делать ему предложения, о которых, знаю,впоследствии пожалеют.

22

Было ли так предназначено или нет, переворот в «Констракшнс» обозначил социально-экономическую пропасть в Альянсе Калдари еще сильнее, чем раньше.

На одной стороне пропасти корпоративная элита и буржуазия реагировали оскорбленно, осуждая переворот как действия неблагодарных варваров. Ясно, что эти действия требовали безотлагательных мер со стороны государства для обеспечения строжайшей безопасности и ужесточения наказаний за гражданское неповиновение. Безотносительно к понятию «патриотизм» эта часть населения считала, что действия Тибуса Хета являли собой роковую ошибку по двум причинам: во-первых, это стоило развивающейся корпорации со всеми ее филиалами и всему руководству их репутации. Кто рискнул бы после подобных событий собственным бизнесом, вкладывая деньги в столь ненадежное предприятие?

Во-вторых, та же самая «ненадежность» переносилась как стереотип на весь Альянс, особенно в глазах международных СМИ, и вызывала предвзятое отношение всех наций Нового Эдема. Последствия могли дорого обойтись всем, богатым и бедным. Конечно же, падение «Калдари констракшнс» было оскорбительным позором, достойным юридического осуждения переворота Хета и превентивных мер, способных полностью оградить от повторения подобных случаев.

По другую сторону пропасти все обстояло с точностью до наоборот.

Для тех, кто составлял нижние ярусы общества калдари – а таковых было свыше девяносто пяти процентов населения, – деяния Хета уже достигли легендарного статуса, и среди них обильно зрели семена революции.

С их точки зрения, действия Хета были вполне оправданны. В этом яростно патриотическом обществе, управляемом корпоративной гегемонией, поддержание власти не только требовало от людей принятия системы, но также определяло их роль в ней. Не было никакого различия между корпорацией и личностью, вместе они сформировали идентичность граждан Альянса и базис, на котором покоилась их самооценка.

До переворота на Бронестроительном комбинате массы винили себя в неспособности прорваться в царство элиты, в то время как их собратья-враги из Федерации могли сделать это с относительной легкостью. Калдари никогда не уклонялись от тяжелой работы; они гордились своей преданностью промышленному труду. Но огромное большинство из них слишком долго было лишено возможностей. Теперь людей объединяло коллективное неприятие системы. Их настрой изменился от унижения к гневу, и патриотизм ничего не мог с этим поделать. Для них крах «Констракшнс» демонстрировал, насколько они были уязвимы: доказывал, что обещанные возможности в обмен на покорность корпорации были ложью.

Тибус Хет не был ни богат, ни интеллектуально одарен. Он не был утончен и искушен в путях элиты. Однако он преуспел в завоевании совести нации. Его образ – измученного, окровавленного, пробирающегося сквозь грязь, неся на плечах раненого товарища под шквалом плазменного огня, символизировал испытания, переживаемые народом калдари. Он сочетал в себе все, чего пролетариат ждал от своих вождей, особенно в сравнении с традиционными представлениями о жирных главных администраторах с наманикюренными ручками.

Так начиналась борьба, и люди верили, что Тибус Хет «пронесет» их сквозь нее. Теперь у широких масс появилось чувство сожаления, что они не могли обрести такого лидера прежде. Но что было, то прошло. Тибус Хет был здесь и сейчас и дал им силы вступить в завтрашний день. И из-за него разрыв социально-экономической пропасти в обществе калдари пошел еще дальше.

Теперь в заголовках новостей доминировали сообщения о нападениях на символы корпоративного истеблишмента, в основном на богатые жилища, вроде резиденций менеджеров на Бронестроительном комбинате. Что еще хуже, начались полномасштабные стычки между корпоративной полицией и гражданами на территориях, контролируемых корпорациями «Каалакиота» и «Констракшнс».

За единственным исключением – «Ишуконе», – промышленность по всему Альянсу столкнулась с явным упорством, с которым вдохновленные рабочие открыто бросили вызов управлению. Устные оскорбления неизбежно вели к насилию. Поскольку были введены полицейские силы, сообщения о смертных случаях вследствие избиений и перестрелок всплыли на поверхность; сначала были лишь единичные свидетельства, но спустя несколько часов их были тысячи. Более рациональные индивидуумы в этом хаосе были потрясены жестокостью, проявленной обеими сторонами, но достаточно скоро узнали, что все призывы к спокойствию – опасны, бесполезны и опрометчивы.

Возникли проблемы на улицах, затопленных впечатлительной молодежью. Неуправляемые – и во многих случаях просто голодные – молодые парни сбивались в банды, прославляя Хета не столько за его финансовый триумф, сколько за то, что он выглядел героем, каким, по утверждению Альянса, им никогда не стать. Они беспощадно напали на корпоративную элиту, разрушая дома, ховеры и любой символ богатства, который могли найти. Эти юнцы ни во что не ставили свои жизни, ибо они уже были свидетелями – один человек может восстать против армии корпоративного притеснения, и их желание стать героями питало их решимость противостоять шокерам и плазменным винтовкам.

В среднем звене корпоративной элиты менеджеры собирались, чтобы защитить себя, взывая к тем, кому обязаны были милостями, прося о «реструктуризации» активов; никто из них не полагал, что они могут оказаться жертвами насилия, пока не становилось слишком поздно. Некоторые открыто объявленные и затем преданные альянсы базировались на представлении, какая сторона предпочтительней, чтобы в следующий момент перебежать на другую. Даже когда кругом бушевал пожар, они были озабочены вопросом прибылии желали примкнуть к тому, кто бы помог ее удержать. В их глазах сохранение их упаднического образа жизни, предоставленного им – и больше почти никому, – было важнее выживания.

В настоящий момент Тибус Хет даже не подозревал, что искры от раздутого им пламени разлетаются за множество миров от Альянса Калдари. Он все еще изо всех сил пытался понять крепость собственной власти, и для этого ему выпало чрезвычайно трудное время.

Кредитные долговые структуры, многоразрядные дисконтные скидки с поправкой на риски, заметки по ликвидным сделкам, макроэкономическая оценка арбитража, прогнозы по притоку акций, не обеспеченных дивидендами…

Тибус глядел на финансовые данные, которыми был завален стол бывшего главного администратора «Констракшнс» Торкебэра Шутсу – на столе еще виднелись пятна, последствия «срочной отставки» хозяина.

– Что, черт побери, все это значит? – спросил он.

Алтаг тяжко вздохнул, уловив свирепые взгляды людей Хета в офисе.

– Это финансовый отчет о корпорации, которую вы только что приобрели. Я могу объяснить, но это потребует времени.

– Будешь продолжать в том же духе – убью, – прорычал Тибус, сжимая свои огромные руки в кулаки. – Я, мать твою, в неподходящем настроении.

Алтаг выпрямился.

– Прошу прошения, сэр. Но я пытаюсь помочь. Выражаясь строго в терминах, наиболее подходящих для вашей корпорации, – чем скорее вы создадите управляющую структуру, тем лучше.

– Как ни противно мне призвать это, – сказал Янус, сделав шаг вперед, – он прав. Если мы не подтвердим наш контроль над управлением, то потеряем поддержку рабочих, которые рассчитывают на нас в грядущих переменах.

«Перемены? – спросил себя Тибус. – Какие перемены? Мы изначально никак не предполагали, что зайдем так далеко!»

– Прекрасно, – сказал он. – Поздравляю, Янус: ты в ответе за сбор исполнительной команды.

Вопреки ожиданиям Тибуса, Янус не колебался, но выглядел ободренным.

– Алтаг в твоем распоряжении. Он будет делать в точности, – Тибус пробуравил взглядом бывшего менеджера по продажам, – то, что ты ему прикажешь. Я не стану тебя напрягать, если ты решишь его пристрелить. И, Янус…

– Да, сэр? – просиял молодой человек.

– Ты будешь отчитываться непосредственно передо мной. Больше ни перед кем. Придумай себе какой-нибудь титул. Убедись, что расставил верных мне людей на важных постах. Я доверяю твоему суждению: ты знаешь, какие требуются люди – те, кто рисковал жизнью, чтобы остаться со мной. Понял?

– Да, сэр!

Тибус встал и повернулся к двери, ведущей к личной квартире Шутсу.

– Дайте объявление, – пробормотал он. – Пусть все знают, что, пока мы не сформируем нужную команду, дела пойдут как обычно. Рабочим низшего уровня не о чем беспокоиться, пусть они знают… да, вот о чем я вспомнил. Пусть Алтаг составит список менеджеров среднего и высшего звена. Кто-нибудь из нашей команды проверит его, чтобы убедиться, что никого не пропустили.

Тогда я хочу, чтобы ты заморозил их активы,включая все их личное дерьмо – собственность, счета, все. С этого момента все эти развратники будут ночевать в жилых модулях. Делай все, что сочтешь необходимым, но я хочу их деньги.Меня не волнует, заменишь ты их или нет, но это касается каждого. Продай все…

Алтаг закашлялся.

– И распредели выручку между рабочими низшего уровня, начав с самых бедных. Одновременно выясни, сколько я могу продать собственных ценных бумаг, не теряя контроль над компанией. Доходы используй для той же цели. Если кто-то поведет себя как сука, объясни им, что они получат возможность заработатьэто снова. Если они по-прежнему будут создавать трудности, запри их в клетки и дай некоторое время подумать. Сделай это, Янус. Сделай это вчера.

Тибус вышел в частные апартаменты прежде, чем молодой человек успел ответить.

Когда за ним захлопнулась дверь, Тибус напомнил себе, почему он ненавидит элиту калдари.

Личные апартаменты Шутсу занимали более 400 квадратных метров – безумное расточительство по самым щедрым стандартам, учитывая дефицит жилых площадей на космических станциях. Квартира была украшена экзотическими растениями, произведениями искусства и мебелью, сделанной из самых редких материалов в Новом Эдеме. Бар, совмещенный с окном внешнего обзора, был забит пряными деликатесами и настоящей, органической пищей – а не синтетическими питательными смесями, поставляемыми рабочим корпорацией.

Чем дальше он осматривал резиденцию бывшего главного администратора, тем более темная ненависть росла в его сердце.

Любой образец здешней роскоши стоил больше, чем обычный заводской труженик мог надеяться заработать в течение целой жизни корпоративного рабства. Но основное внимание привлекал, как вызывающая демонстрация богатства, – фонтан, извергавшийся в водоем, не имевший материальных стен. Вода удерживалась на месте той же самой гравитационной индукцией и технологией конвергенции, что использовались в оборудовании звездолетов, вроде трейсерных лучей и инерционных увлажнителей. Огромный резервуар почти на три метра возвышался над каменным полом, словно гладкое стекло, что заполняло целую комнату; внутри плавали тысячи ярких цветных рыбок. Только для того, чтобы нанять квалифицированных физиков и инженеров, способных произвести расчеты квантового поля, не говоря уж о материалах, способных облечь эти расчеты в реальность, ушло миллионы межзвездныхкредитов, а не обесцененной валюты Альянса, используемой в регионе Лоунтрек.

Но кипящий гнев почти ослепил его при виде женщины, купавшейся в водоеме. Длинные волнистые волосы стекали по ее гибкой спине, переходящей в изящные, крепкие ягодицы, легко рассекающие воду, взбиваемую стройными ногами.

Несмотря на то, что облик этой женщины заставил бы любого мужчину воспылать желанием, Тибус видел только то, что она галленте, и его взор застлал багровый туман.

Хромая по каменным плиткам, он вогнал руку в водяную стену, за которой она плыла, крепко ухватил за лодыжку и дернул с такой яростной силой, что она не имела времени даже вздохнуть. Схваченная за одну ногу, она оказалась под поверхностью бассейна и отчаянно пыталась освободиться. Но Тибус был слишком силен и решительно настроен заставить женщину страдать за ее презренную этническую принадлежность.

В панике, борясь за жизнь, она наглоталась воды, ее движения стали слабеть, по мере того как тело охватывало кислородное голодание. Только тогда был он удовлетворен степенью ее страданий; он хотел мучениями подвести ее к краю смерти, но перевести через край – еще нет. Он злобно рванул ее через водяной барьер, позволив голове удариться о холодный каменный пол с отвратительным глухим стуком. Удар почти лишил ее сознания, но она больше не контролировала себя, легкие были повреждены, она с кашлем и хрипом извергала из себя пинты воды.

Тибус сгреб ее за волосы.

– Кто ты, мать твою? – потребовал он.

Отчаянно хватая ртом воздух, она выдавила:

– Шутсу… нанял…

– Ты – шлюха! – заклеймил он ее. – Кто еще здесь?

Искаженные слова вырвались изо рта:

– Только… я…

Он подтащил изувеченное тело к двери, оставляя на полу мокрый след, испачканный кровью. Когда дверь открылась, он бросил тело на руки потрясенных мужчин и женщин, работавших в офисе.

– Избавьтесь от этого мусора! – заорал он. – Вы ответите передо мной, если я найду еще кого-нибудь!

Игнорируя ошеломленные взгляды, он захлопнул дверь, прежде чем кто-либо опомнился. Только теперь, убедившись, что он один, он ощутил приступ головокружения. Простой вид и физический контакт с плотью и кровью галленте вызвали всеохватную, ошеломляющую тревогу, обрушившуюся на него, как вода рушилась в бассейн.

«Что я сделал? – спросил он вслух. – Я должен быть мертв!»

Он обхватил голову, закружился на месте, стремясь повергнуть невидимого противника. Ужасные вспышки памяти о боях – невыразимых переживаниях, врезанных в его память, – о времени задолго до работы в корпорации – промчались через его душу подобно циклону. Он вцепился в свои белые волосы так, что почти рвал их; ужасы войны, резня в знакомых кварталах, товарищи, разорванные в клочья врагами-галленте, – все это почти изгнало дыхание из его легких.

«Мне не полагалось быть здесь!»

Он рухнул, словно пораженный залпом плазменного огня. Вечная боль в ноге внезапно стала столь острой, как будто он только что получил рану.

«Это должно было закончиться на Бронестроительном комбинате… Я должен был умереть героем… не жить! Я не хочу этого! Я…»

– Тибус…

Голос Брокера, раздавшийся из наушника в кармане, заставил видение испариться.

– У меня хорошие новости, Тибус. Смотри.

Над баром материализовался новостной канал, показывающий пресс-конференцию «Каалакиоты» в живом эфире. Полицейский кордон окружал подиум, пока пиарщик мегакорпорации обращался к враждебной толпе журналистов.

– Они хотят знать, почему национальная гвардия открыла огонь по рабочим, – пояснил Брокер.

Тибус поднялся на ноги, изгоняя воспоминания и восстановив самообладание.

– Приказы передавались через военные коммуникаторы… как могла пресса…

– У меня есть… уникальные…связи со СМИ, – сказал Брокер. – Похоже, что озабоченность главного администратора Хаатакан Оиритсуу исключительно денежными вопросами – и ее очевидное презрение к рабочему классу Альянса, подтвержденное использованием силы, дабы вернуть свою собственность, – также были показаны публике. Ваши соотечественники отреагировали соответственно.

Изображение переключилось на сцены горящих городов и бунтующей на улицах Альянса молодежи.

– Нет, черт побери! – Тибус был в ужасе от того, что увидел. – Это не то, чего я хотел.

Брокер проигнорировал его слова.

– Реакция общественности в конце концов уничтожит ее, Тибус. Это открывает перед тобой большие возможности.

–  Я не знаю, что, на хрен, делать! – возопил тот. – Все эти финансы – для меня сплошной мусор, я не могу с этим справиться!

– Тибус, Тибус, – произнес Брокер, приближаясь к допустимым границам сарказма, но не пересекая их настолько, чтоб это не прозвучало лицемерно. – Оставь финансы мне. Твой человек – Янус – уже собирает качественную команду, пока мы говорим. Он умеет принимать правильные решения. Всегда умел.

Волосы на загривке Хета встали дыбом.

– На что ты, черт возьми, намекаешь?

–  Посмотрина эти горящие города Альянса, – сказал Брокер, на сей раз с большей силой в голосе. – Только ты можешь остановить это.

Тибус уставился на картины, трясясь от ярости, возбуждения и страха.

–  Поговори с ними, – продолжал Брокер. – Отврати своих соотечественников друг от друга; вместо этого разверни их к вашему врагу. У тебя есть дар. У тебя есть страсть. Им нужно услышать твой голос.

Репортаж в режиме реального времени показывал, как молодого человека лет двадцати избивают несколько полицейских.

– Хорошо, – выдохнул Тибус. – Я поговорю с ними… скажи мне, что я должен сделать?!

23

Это было все, что Отро мог сделать, чтобы изгнать болезненные образы гражданской вражды и насилия из своего сознания. В дни, когда имя Тибуса Хета было у всех на устах, владения, управляемые «Ишуконе», были спокойны. Стражи не сообщали ни о росте преступности, ни об инцидентах, связанных с событиями на Бронестроительном комбинате. Это было следствием популярности легенды Гариучи, многих лет его уверенного лидерства и относительного благополучия тех, кто на него работал. Но прежде чем он мог вмешаться от имени граждан, не защищенных «Ишуконе», Отро должен был как можно больше узнать о Тибусе Хете. Еще до того, как Отро прочел хоть слово из торопливо составленного досье, он уже считал того врагом.

Содержание досье подтверждало его изначальные подозрения:

«Тибус Хет, детеис, пол – мужской, родился 21 ноября 23292 нашей эры (53 по стандарту ЕВЫ), в городе Аркурио, планета Калдари Прайм, система Люминэр. Согласно условиям местных законов об иммиграции, он имел право на гражданство Альянса, но только ограниченный рабочий статус для Федерации Галленте. Население Аркурио ко времени рождения Хета было смешанным, калдари-галленте в соотношении 60 и 40 процентов. Система образования была общей, но обучение в более престижных частных школах для разных этносов регулировалось законами. Родители были экспатриантами Альянса, работавшими в системе общественного транспорта Аркурио под юрисдикцией и по найму Отдела государственной службы Федерации. Их уже нет в живых. Других родственников у Тибуса не имеется».

Тибус учился в общей государственной школе с 5 до 14 лет. Он получал оценки «ниже среднего» в тестах по академическим дисциплинам и «выше среднего» в состязаниях, связанных с физическим развитием. Зафиксировано господство левого полушария над правым, что определяет естественные навыки. Имел высокую склонность к риску и испытаниям выносливости. Подвергался многочисленным дисциплинарным взысканиям за разнообразные нарушения, включающие физические столкновения с другими учащимися.

Тибус оставил общественную школьную систему в возрасте пятнадцати лет после получения официального вердикта, что он никогда не получит квалификации, достаточной для приобретения статуса капсулира, из-за «недостатка дисциплинированности и познавательных способностей». Вместо того чтобы продолжить базовое образование, Тибус немедленно стал искать карьеры в военной службе. Его заявление о вступлении в экспедиционный корпус морской пехоты Альянса было отклонено по соображениям безопасности из-за его рождения в системе не калдари. Позднее он был принят в пехотный дивизион национальной гвардии, что отметило начало его профессиональной военной карьеры.

Как национальный гвардеец, Тибус последовательно вызывался добровольцем на самые опасные задания и стремился участвовать в полномасштабных военных конфликтах. Получил высокие оценки на ситуативных тактических испытаниях и был опытным стрелком. Был харизматичен в боевых ситуациях. Прирожденный тактик, он быстро получил звание сержанта, но оказался неспособен продвинуться выше из-за психологических оценок, выявивших его острый комплекс неполноценности, объяснявший его постоянную потребность самоутверждаться. Осложнения, связанные с этим поведением, лучше всего суммированы в сообщении, поданном командованию: «Такие тенденции вредны в сложных и многочисленных боевых операциях, повышая риск провалить миссию и подвергнуть опасности солдат, находящихся под его командованием».

Вскоре после получения этого рапорта Тибус был отправлен в отставку. Официальная причина – сокращение военного бюджета национальной гвардии. Последующие попытки поступить в другие корпоративные военные формирования неоднократно отвергались по причине «обоснованных подозрений».

В данном пункте наше расследование не может заполнить шестилетнюю лакуну в его биографии. Его последнее зарегистрированное физическое появление перед этим промежутком – прибытие на резервную станцию добывающей корпорации «Хьясода» в системе Теннен. Шесть лет спустя он был зарегистрирован как оператор МТАКа на сборочной линии в «Калдари констракшнс»

«Шесть лет, – подумал Отро. – Это долгий срок, чтобы исчезнуть».

Он снова прокрутил видеозапись с Бронестроительного комбината. СМИ сделали сенсацию из триумфов Хета, особенно его драматического спасения раненого рабочего; эта сцена показывалась постоянно, с тех пор как произошли события.

Инстинкты Отро отчасти предупреждали, что он тратит драгоценное время, постоянно пересматривая запись, отчасти убеждали – что он при просмотре, вероятно, пропустил кое-что.Наблюдая сцену на половинной скорости, он следил за мучительно медленными движениями Хета, когда тот тянул на себя упавшего; как изображение высвечивается и искажается, в то время как везде мелькают вспышки лазерного огня; как он погружает обе руки в грязь, чтобы поднять товарища…

Что-то в этих протянутых руках привлекло взгляд Отро.

Взявшись за пульт, он вернул запись к тому же моменту. Даже на замедленной скорости изображение промелькнуло слишком быстро. Но оно там было: гранулированное пятно, прямо в середине запястья. Слишком неровное для имплантата, слишком детализированное, чтоб быть пятном грязи… оно должно быть искусственного происхождения, возможно, татуировка. Управляя пультом, Отро увеличил изображение до самого высокого разрешения. Программное обеспечение сделало картинку немного четче, но образец был все еще неузнаваем.

У стражей имелись данные судебных экспертов и оборудование, которое могло прояснить, что это такое. Это заняло бы одну-две минуты.

* * *

В то время как квантовые компьютеры «Ишуконе» занимались сравнительным анализом терабайт цифровой информации, компьютерный вирус, бездействующий в течение многих лет, был пробужден безобидными командами техника, работавшего на Государственном новостном канале. Этот канал был центром, на котором собирались все корпоративные новости и затем выдавались нанятыми государством комментаторами, которые выбирали наиболее подходящие известия для выпуска в эфир. Хотя каждая передача могла восприниматься независимо, это был единственный канал, который имел общенациональную аудиторию и регулярно мониторился СМИ других государств.

Вирус начал манипулировать инструкциями, управляющими подпространственными потоками, по которым передавалась информация для новостного канала. Вместо того чтобы пересылать данные из первичного центра новостей, они пошли из другого источника, определенного тем самым техником, который пробудил этого двусущностного монстра.

Этот техник не имел никакого физического сходства с человеком, которого Отро по изображению на экране определил как Брокера. Но по всем намерениям и целям это был тот же самый человек.

– О… нет… – пробормотал Отро, читая данные, предоставленные экспертами стражей. Потребовалось на несколько секунд больше, чем обычно, чтобы произвести анализ – вечность по квантовым стандартам, – но результат был достигнут.

Тибус Хет имел знаки отличия храмовников-драконавров, что делало его международным террористом в глазах КОНКОРДа и любого государства Нового Эдема, включая Альянс Калдари.

Не было никакой другой организации, политической или иной, более враждебной к «оккупантам» Калдари Прайм, чем «Храм Дракона». Их ненависть намного превышала унижения из-за того, что они были изгнаны с родины предков; для этой группировки, само существование Федерации Галленте было причиной, чтобы поднять против нее оружие. Классифицируемая спецслужбами как «ультранационалистическая террористическая организация», она вела свое происхождение от Штата Тикиона – цивилизации, которая в конечном счете и стала Альянсом Калдари. Именно драконавры выступали против влияния галленте со времен первого контакта – более 800 лет назад; именно они совершили чудовищное разрушение Нувель Рувенора; и они вели самые жестокие подпольные кампании после вторжения Федерации на Калдари Прайм.

Каждая террористическая организация основана на мраке, который для кого-то является светом; каждый монстр мог быть героем в глазах отчаявшихся.

Отро покачал головой, проклиная себя за то, что не понял этого раньше. Взаимное сотрудничество в охоте на храмовников-драконавров и преследовании их по суду было краеугольным камнем в соглашении, поддерживающем мир между Альянсом и Федерацией. Обе нации часто обменивались информацией, особенно при обнаружении преступных намерений, ведущих к постоянным попыткам убийств миротворцев калдари или нападений на базы в Пограничной Зоне. Очень часто результаты боев для обеих сторон были ужасны. Отро был уверен, что Тибус неоднократно в них участвовал.

И вот человек, взявший под контроль «Калдари констракшнс» и привлекший внимание всей нации, оказался террористом. Хотя Отро не испытывал никакой любви к галленте и, конечно, относился к ним в историческом контексте, как жестоким экспансионистам, он не мог принять экстремистских воззрений, которые Тибус – он был уверен – стремится поднять на новую высоту. Хуже всего, невозможно доказать, что Тибус – драконавр. Кроме метки на запястье, против него нет свидетельств. Но ставки слишком высоки, чтоб рисковать, пребывая в бездействии. Тибуса Хета необходимо остановить немедленно.

Отро снова вызывал сестру, так срочно, как мог, пытаясь не слишком ее волновать. Но, когда она вошла в кабинет, встревоженное выражение ее лица доказывало, что она слишком хорошо его знает.

– Он – драконавр, – начал Отро. – Из храмовников гребаного «Храма Дракона».

Позади него на экране появилось изображение запястья Хета и сведения, предоставленные судебными экспертами.

Глянув на данные, она тут же поняла их значение. Но не впала в панику. Она была слишком сильна для этого.

– Ты должен сделать сообщение для нации так скоро, как сможешь его подготовить.

– Времени для подготовки нет, – пробормотал он. – Сообщим другим главным администраторам, что я беру время на новостном канале, чтобы попытаться призвать к спокойствию. Ни слова об этом.Он кивнул через плечо на изображение. – Полагаю, они еще не догадались.

Мила лихорадочно манипулировала своим наладонником.

– Думаешь, он еще с ними?

– С драконаврами? – Его руки плясали по пульту, пока он пытался связаться с новостным каналом. – Не имеет значения. Тот род ненависти, с которым мы столкнулись, заложен в глубине,это что-то личное… Знаешь, что пугает меня больше всего?

–  Что?

Отро моргнул.

– Что это – именно то послание, которое люди хотят услышать именно сейчас.

– Какого черта…

– Я сказал… что, что случилось?

У Отро внутри все перевернулось, когда он увидел взгляд сестры. Она подала ему свой наладонник и шепнула:

– Это он. Подпространство, транссеть 451. Аудио. Вот все, что он сказал.

Отро попробовал войти в контакт с новостным каналом, принадлежавшим непосредственно «Ишуконе». Ответа не было. Он ударил кулаком по пульту.

– Ты должен принять это, – сказала Мила – она была так же расстроена.

Он набрал на комме названные команды. Раздался голос – молодой, носовой, неестественно резкий.

– Вы больше не можете контролировать своих людей так, как вы привыкли, – сказал Брокер.

Отро вскипел.

– Чего вы хотите? – прорычал он. – Почему вы заинтересованы в Тибусе Хете?

– У меня нет никакого интереса к Тибусу Хету. А у вас есть. Так давайте заключим сделку…

Прежде чем Отро смог ответить, на экране показалось изображение звездных врат. Они могли оказаться любыми из тысяч в Новом Эдеме.

– Для капитанов звездолетов это врата Периметра в системе Джита, – продолжал Брокер. – Но для меня это подпространственная сеть 451.

Изображение резко изменилось, демонстрируя множество электронных сцеплений, окружавших сферу мерцающего света, пульсирующие электростатические потоки сливались в крутящийся внизу вихрь. Звездолеты, исчезавшие в портале, немедленно переносились в смежную звездную систему, минуя разделяющее их гигантское расстояние. Эти же врата использовались как подпространственные маршруты, передавая пакеты данных через галактическую систему коммуникаций, связывающую Новый Эдем со всеми другими системами со сверхсветовой скоростью.

– Сигнал новостного канала, чтобы достигнуть Альянса Калдари, должен пройти здесь. А я теперь контролирую все, что здесь происходит.

Отро знал, куда тот ведет.

– Я хочу эту вакцину, – продолжал Брокер, как всегда без малейшего намека на эмоции. – Мои условия не изменились.

– Вы знаете, что я не могу этого сделать, – ответил Отро. – Сделка вне обсуждений.

– Будьте осторожны, господин Гариучи. Подумайте. Если вы не измените своего решения, вам придется отойти в сторону и позволить природе взять верх. А вы знаете,на что способна природа калдари, не так ли?