Текст книги "Век эмпирей"

Автор книги: Тони Гонзалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 38 страниц)

9

Как ни пытался Альянс Калдари препятствовать утечке информации за границу, события в масштабе того, что происходило на Пиак III, было невозможно скрыть. В последние годы, инциденты гражданского неповиновения в Новом Эдеме случались периодически, но слухам об открытых восстаниях – особенно на планетах калдари – было почти невозможно верить. Однако новости относительно прямого вмешательства «Каалакиоты», передаваемые вместе со съемками разъяренных толп и высадки пехотинцев национальной гвардии у ворот Бронестроительного Комбината, рассеяли любые сомнения. Единственный вопрос теперь был только в том, насколько широко распространятся последствия.

Главные рынки, в особенности Биржа КОНКОРДа, [1]1
  От англ. CONCORD (Consolidated Cooperation and Relations Command), «Объединенное управление по связям и взаимоотношениям».


[Закрыть]реагировали на новости вполне предсказуемо: акции «Калдари констракшнс» резко упали в цене, и предприятия, связанные с корпорацией, налагали финансовые санкции, более или менее соизмеримые с объемом их инвестиций. Что было еще хуже, рынки, столь же зависимые от слухов, сколь от корпоративных объявлений, выказывали признаки неустойчивости по всем секторам, связанным с отраслями промышленности Альянса Калдари.

В течение многих лет финансовые аналитики всего Нового Эдема выражали спокойное сожаление по поводу распадающейся экономики Альянса, некоторые даже допускали, что ее крах, непредставимый еще десять лет назад, – теперь обрел реальную возможность. Они утверждали, что, если бы не ориентированный на капсулиров рынок технологий для звездолетов, который требовал большого количества компонентов, выпускаемых исключительно предприятиями вроде Бронестроительного Комбината, коллапс бы, вероятно, уже случился.

При внешнем отсутствии тревожных признаков, среди элиты мегакорпораций были и те, кто поняли, что Альянс Калдари не приспособлен к современным экономическим реалиям, и приняли тайные меры, чтобы не только защитить себя от собственного крушения, но даже получить от этого прибыль. Результатом стала распродажа активов Альянса, ускорившаяся из-за затопивших рынки акций «Констракшнс» – следствие требований аналитиков каждой финансовой империи. «Революция Констракшнс», как окрестили ее новостные ленты, стала всеобщей проблемой.

– Имя, которое мы постоянно слышим, – Тибус Хет, – раздраженно произнесла Нилен. – Низкоквалифицированный оператор МТАКа, работавший в сборочном цехе западного крыла. Но, как я понимаю, это следует только из болтовни по коммуникаторам охранников, которые слышат толпу за воротами. Мы все еще не знаем, кто стоит за всем этим, сэр.

– Сбавьте тон, Нилен, – предупредил Шутсу. – Помните, я все еще контролирую то, что происходит здесь.

– Мы потеряли более тридцати процентов нашей рыночной ценности менее чем за час, – прокаркал Тамо. Он весь вспотел. – И все больше рынков прогнозируют еще большее падение, словно они хотят нашего провала.

– У них есть преимущество только до того момента, пока я не дам им имя, – сказал Шутсу. – Как только я это сделаю, события прекратят быть «рабочей революцией», а человек, ответственный за них, станет чудовищем в глазах всего Альянса.

– Как? – спросил Тамо.

Шутсу выпрямился. Он выглядел спокойным.

– Люди, ответственные за подобные действия, – террористы.Они предали доверие, которые мы им оказали, плюнули в лицо нашему милосердию, которое мы обеспечиваем, и лишили соотечественников заработной платы, которую те получали за лояльность к нам!

– Да, – задумчиво сказала Нилен. – Они заперты внутри, мы можем представить ситуацию как хотим…

– Сценарий с заложниками, – пробормотал Ханнекен. – Преступные головорезы, шантажом вымогающие деньги за счет трудолюбивых рабочих корпорации…

– Подготовьте соответственное заявление, – распорядился Шутсу. – Признайте, что мы не сумели обеспечить безопасность, но ясно и четко объясните, что на фабрику проникли террористы…

Его прервали:

– Сэр, поступил вызов с комма, зарегистрированного за мистером Алтагом Бораскусом. Мне переключить…

–  Да, – сказал Шутсу. – Вы все, тихо!

Огромные темные, пристальные глаза возникли, почти заполнив пространство комнаты. Ярко-красные волны запульсировали по столу конференц-зала, выдавая страх, который испытывали управленцы.

Шутсу не выказывал беспокойства. Когда он повернулся к голограмме, его лицо выражало самообладание и силу.

– Вы – не Алтаг Бораскус, – сказал он, заложив руки за спину.

– Да, – сказал тот, чье изображение появилось в зале. Между его бровями были суровые складки, глаза излучали непрерывную ярость. – Мое имя Тибус Хет.

– Я вас внимательно слушаю, мистер Хет, – незамедлительно откликнулся Шутсу. – Что я могу для вас сделать?

– Первое, что вы должны знать, – я никому не хочу причинить вред. Я принял для этого все меры…

«Слабость», – немедленно отметил Шутсу.

– Разве вы не поняли вопроса… мистер Хет?

Гигантские глаза удивленно моргнули.

– Я спросил, что я могу сделать для вас? – повторил Шутсу, глядя на изображение и нетерпеливо ожидая ответа.

– Отзовите национальную гвардию, – прорычало изображение.

– Боюсь, что не смогу этого сделать. Они взяли под полный контроль военную операцию, пока не вернут то, что вы у них украли.

– Тогда я все это уничтожу, если они приблизятся. Прикажите им отступить немедленно.

– Мистер Хет, – главный администратор принял тон, каким говорил бы с одним из членов правления. – Между нами есть нечто общее – мы оба бессильны отдавать приказы командованию национальной гвардии. Примите совет: если вы уничтожите их собственность, вы лишь приблизите свою смерть, и ничего не добьетесь.

– Не испытывайте меня, Шутсу.

– Вы уже превзошли все, что я мог бы предложить. Ваш переворот преуспел! Весь Новый Эдем наблюдает за вами, и я беспомощен сделать что-либо и могу лишь также наблюдать. Это не со мной вам следовало бы говорить…

Глаза обвели каждого в комнате.

– Тогда предупреждаю – свяжите меня с кем-нибудь из «Каалакиоты», иначе…

«Отчаяние и слабость, – думал главный администратор. – Превосходно».

– Мистер Хет, я вам не враг, – продолжал он, подходя ближе к изображению. – Мы можем помочь друг другу. То, что вы сделали, не должно закончиться смертью…

– Я не боюсь смерти!

«Вырази ему сочувствие».

– Но вообразите, как трагично будет умереть, прежде чем ваше послание будет услышано! – взмолился Шутсу. – Вы сделали достаточно; ради спасения каждого, кто рядом с вами, давайте сотрудничать, дабы удостовериться, что это не закончится так.Я не могу предложить вам ничего, кроме личной помощи. И если я смогу встретиться с вами наедине, то мы обсудим, как мы сможем пройти через это вместе.

Выражение глаз изменилось, и впервые Тибус промолчал.

Шутсу сделал еще шаг вперед, в то время как все прочие в комнате затаили дыхание.

– Один на один, Тибус.

– Если вы попытаетесь что-нибудь…

– Все козыри у вас. А я побит.

Прошло еще мгновение, прежде чем последовал ответ.

– Западные ворога откроют ровно через двадцать минут. Проходите за периметр и ждите, пока не откроются внутренние ворота заграждения. Я выйду, чтобы встретиться с вами лично, без оружия, за исключением детонаторов, – глаза сузились. – Они сработают по кабелям лифтов, если я упаду – независимо от причины. Так и потрудитесь передать снайперам национальной гвардии.

«Наивен, как дитя».

– Я понял, – сказал Шутсу. – Так мы заключили сделку?

– Узнаем через двадцать минут, – произнесло изображение. – Если вы не явитесь, я, так или иначе, взорву кабели к черту.

И глаза исчезли.

Шутсу развернулся к команде управленцев.

– Ханнекен, у вас двадцать минут, чтобы подготовить заявление. Диспетчер! Свяжите меня с национальной гвардией!

– Вы действительно собираетесь последовать за ним? – спросила Нилен.

– Конечно, нет, – усмехнулся Шутсу. – Что еще более важно, он лжет. Этот дурак Тибус недооценивает меня. Кабели вовсе не заминированы.

– Откуда вы знаете? – спросил Тамо.

Шутсу ринулся к выходу.

– Вы не достигнете моего положения, если не научитесь распознавать ложь на слух, – бросил он.

– Превосходная работа, Хейдан, – заметил Тибус, выключая терминал и снимая шлем. – Думаю, мы достаточно убедительно продемонстрировали нашу некомпетентность.

Младший из мужчин, еще дрожа после пережитого испытания, отодвинулся от стола Тибуса, в то время как зеленоватый свет направленных на него камер понемногу угасал.

– Теперь я должен пойти туда, верно?

– Да, – ответил Тибус, – но не один. Если что-то случится, мы будем прямо за тобой.

В комнату вошел рабочий, который нес доспехи охранника корпорации – того самого, который чуть не разбился, выпав за ограждение офиса. Тибус взял нагрудную кирасу и постучал по ней кулаком.

– Военный композитный сплав, – сказал он. – Защищает от любого оружия, кроме тяжелого калибра – а они не станут его использовать, когда там будет Шутсу.

Хейдан принял у него устройство и тщательно осмотрел. Сделал глубокий вздох и медленно выдохнул.

– Это большая честь – быть первым, сэр.

Тибус приковылял поближе и обнял молодого человека.

– Это для меня честь, – сказал он. Затем обернулся к остальным.

– Вы знаете, что вам делать. Выдвигаемся.

– Впечатляет, – издевательски произнесла Хаатакан Оиритсуу. – Отчаяние порой пробуждает в людях отвагу.

– Благодарю, госпожа. – Шутсу поклонился голограмме. – Повторяю, я обещаю полное возмещение, если что-то из товара будет утрачено. Иначе…

– Я получу возмещение в любом случае, – прошипела главный администратор «Каалакиоты». – Но я хочу точно прояснить одну вещь, и вам лучше тщательно обдумать ответ. Вы уполномочиваете национальную гвардию использовать смертельное оружие против служащих вашей корпорации, верно?

– Совершенно верно, – без колебаний ответил Шутсу. – Но только после того, как я дам подтверждение, что человек, который встретит меня в воротах, – Тибус Хет.

– И заявление, которое вы готовите для прессы…

– Официально подтвердит, что у нас ситуация с заложниками, за которую ответственны террористы.

– Тогда вам пора на борт, господин Шутсу, – сказала она, скрестив руки. – У вас единственный шанс, чтобы исправить свои ошибки.

10

С колотящимся сердцем, чувствуя, как по лбу стекает пот, юный Хейдан вышел вперед, с головы до ног в доспехах, принадлежащих «Калдари констракшнс». Безоружный, он стоял перед мощными входными дверями, в то время как позади него десятки его собратьев-рабочих поспешно устанавливали последний из нескольких заградительных барьеров. Используя МТАКи, они буксировали из сборочного цеха броневые плиты для звездолетов и размещали их в «зоне поражения» перед входом. За ними на огневых позициях располагались мужчины и женщины с оружием, захваченным на складах корпорации. Если бы национальные гвардейцы пошли в атаку сразу после того, как откроют бронированные двери, им первым бы устроили кровавую баню. План состоял в том, чтобы просто не впустить захватчиков внутрь, учитывая то, что Тибусу и его товарищам было некуда отступать.

Голос внутри шлема Хейдана произнес:

– Девяносто секунд.

Молодой человек помнил, как близок он был к смерти, когда решил, что больше не выдержит ни дня работы на комбинате. Тибус тогда нашел его в жилом модуле, рыдающего, как ребенок, и сжимающего заостренный обломок металла, за мгновение до того, как он полоснул бы лезвием себе по запястьям.

Многие другие выбирали подобный выход. «Ради чего жить? – оправдывался он. – Ради тяжкого повседневного труда на безразличную компанию, за жалкий заработок, на который ничего невозможно купить за пределами собственности компании? Сколько ни работаешь, освободиться от этой бесконечной кабалы невозможно. И для чьей выгоды? Корпоративной элиты? Где то величие, – спрашивал он, – которое, как предполагалось, сопутствует гражданству Альянса? В чем состоит гордость расы калдари?»

И на это Хет ему ответил: «Величие достигается следованием благородным идеалам».

С этих слов началось перерождение Хейдана и родилась его беззаветная преданность задаче, способной заполнить его душу гораздо большим, чем когда-либо могла предложить корпорация. Это ведь простой вопрос «эго», основная потребность каждого мужчины – быть способным обеспечить свою семью, испытывать удовлетворение оттого, что повседневный труд способствует великой цели. Только теперь элита калдари, жиреющая вместе с ростом богатства, перестала обращать внимание на элементарные человеческие потребности и в своей безграничной жадности не способна была осознать опасность, которая возникает, когда людей лишают этих самых простых вещей.

– Шестьдесят секунд.

Они не могут изменить весь Альянс Калдари, сказал ему тогда Тибус. Но они могут привлечь внимание к его слабостям здесь, в этом самом месте, показать вселенной, что элита не столь могущественна, как считается, и что цивилизация калдари в опасности, готовая рухнуть из-за их ненасытности. «Это благородная идея, ради которой стоит жить, – вспомнил он, как говорил Тибус, сжав кулаки, – и еще больше величия в том, чтоб ради нее умереть». Чем дольше они удержатся здесь, тем больше людей воодушевится, вспомнив о духе своей расы, благодаря которому они выжили среди опасностей Нового Эдема, несмотря на неисчислимые препятствия.

Хейдан хорошо знал: следуя этим путем, придешь к неминуемой смерти. Терять было нечего; никто не оплакал бы его или кого-либо еще здесь, если бы не храбрость, пробужденная Хетом. Умрут ли они через несколько секунд или через несколько десятилетий, никто не вспомнит об их существовании, если они ничего не сделают. Все решится прямо сейчас. И если они добьются хотя бы малейших изменений в судьбе своих соотечественников, это стоит воспоминаний о тысяче прожитых жизней.

– Тридцать секунд. – Тибус продолжил обратный отсчет. – Как ты?

– Я готов, – нервно произнес Хейдан.

– Каждый человек должен учиться смотреть в лицо самому себе. Страх порожден тобой, и он должен быть побежден.

Хейдан сглотнул и встряхнул головой.

– Я больше не боюсь, сэр. Это… – честь. Я хочу сделать это.

– Я знаю, – тон Тибуса стал суровым. – Помни о своей задаче. Сделай только, чтоб он вошел. Не прибегай к физическому контакту – он должен войти по собственной воле. Понял?

Хейдан сосредоточился, изгоняя страх из мыслей.

– Да, сэр.

Глубокий, колеблющийся механический гул нарушил тишину, когда бронированные двери стали медленно открываться. Струи дождя, хлещущего снаружи, подсвеченные сотнями слепящих прожекторов, падали Хейдану под ноги.

– Мы с тобой, – сказал Тибус, когда распахнулись ворота. – Помни это.

«Столь явное неуважение отвратительно, – думал Шутсу, спускаясь с трапа скоростного каплевидного челнока в грязь и прикрывая глаза от света прожекторов. Все возраставшая толпа зевак немедленно начала выкрикивать издевательства. – Мы даем работу, кормим и одеваем этих засранцев, и все же здесь я вынужден подвергаться их оскорблениям». Он чувствовал, что на него устремлен пристальный взгляд миллионов глаз – не только собравшихся здесь, за ним наблюдал весь Альянс Калдари, поскольку камеры дронов транслировали происходящее. Далеко впереди открывались гигантские бронированные ворота сторожевой башни, выпуская наружу крошечную фигурку. Если это Тибус Хет, то этот выход – последний в его пафосной жизни, поскольку расплатой за его возмутительные преступления может быть лишь смерть.

Ревя в унисон, толпа принялась скандировать: «Хет! Хет! Хет!» – распалив ярость, с которой Шутсу пытался справиться изо всех сил. «Неблагодарные ублюдки, – подумал он, пропуская два формирования национальной гвардии. – Посмотрим, что они почувствуют, как только их герой будет мертв». Дождь, стоявший стеной, каскадом падал на громаду боевого МТАКа. Вскинув голову, можно рассмотреть за визором лицо пилота, глядящего вниз.

К нему приблизился полевой командир национальной гвардии.

– Сэр, снайперы ждут вашего сигнала, – сказал он. – Хет, вероятно, заставит вас прежде всего снять наушник. Соглашайтесь с ним. Если вы поднимете обе руки над головой, мы откроем огонь. Понятно?

Шутсу кивнул, сделал первый шаг к темной фигуре впереди.

– Помните, вам ничего не грозит, – заверил командир. – Как только мы его снимем, мы обеспечим вашу безопасность и возьмем комплекс штурмом. Удачи.

* * *

«Вот идет мой жертвенный агнец. – Тибус умиленно следил, как Хейдан приближается к главному администратору „Констракшнс“, из-за относительно безопасных укреплений. – Юная, чистая душа калдари, которую я возлагаю на алтарь перемен. – Будет неутешительно, если они не смогут убить его на месте, как ожидал Тибус. – Наша раса должна видеть пролитую кровь, чтобы понять, что находится под угрозой, осознать, что мы утратили величие». Теперь пришло время, после бесчисленных бессонных ночей, обучения и тренировки разрозненных рабочих под самым носом их корпоративных хозяев, доказать, что этот ход может сработать, что можно распробовать, какова на вкус реальная сила, вместо того чтобы трястись от угнетающего страха. Тибус задумался, пожалеет ли он о кровопролитии, которое собирался вызвать, на миг усомнившись, стоит ли эта демонстрация той тяжкой цены, которую придется платить.

«Это естественный путь, – напомнил он себе, когда двое мужчин приблизились друг к другу на открытом пространстве. – Убивать ради выживания – значит просто следовать закону природы».

Темная фигура теперь находилась лишь в нескольких метрах от Шутсу.

– Мистер Хет, полагаю? – спросил он.

– Верно, – откликнулся голос. – Давайте пройдем внутрь.

Слабый намек на узнавание начал обретать форму в памяти Шутсу. «Только чуть-чуть поближе, – думал он. – Все, что мне нужно – взглянуть ему прямо в глаза…»

Становясь все громче, рев толпы, скандирующей: «Хет! Хет! Хет!» – перекрыл шум дождя.

И наступил момент истины, поскольку Шутсу узнал глаза, которые видел в конференц-зале. Это был тот человек, его человек, и, словно бог, он повергнет его в мстительной ярости. Именно его руки отметят начало конца.

Главный администратор корпорации внезапно вскинул руки над головой и отскочил в сторону. Через мгновение последовала ослепительная вспышка со стороны корабля национальной гвардии. Над ней заклубились темные облака. Хейдан едва успел почувствовать, как из его груди вырывается булькающий звук, и мир перед его глазами стал блекнуть.

Красновато-белый туман, казалось, висел в насыщенном воздухе вечность, остановленную множеством расположенных поблизости камер. У миллионов зрителей не возникло вопроса, что именно произошло.

На мгновение вокруг западных ворот Бронестроительного Комбината воцарилась тишина. Это было последнее затишье перед тем, как разразилась буря тысячелетия.

Тело Хейдана едва успело рухнуть на землю, когда пехотинцы национальной гвардии, поддержанные с обоих флангов боевыми МТАКами, ринулись на штурм ворот. Но разгневанная толпа, ныне исчисляемая тысячами людей, самоотверженно бросилась на электрические барьеры, установленные охранниками корпорации.

– Сэр, мы должны закрыть ворота? – закричал рабочий. Уставившись на бегущих солдат, Тибус был внезапно ошеломлен чувством долга и данным ненарушимым обязательством спасти человека, которым только что преднамеренно пожертвовал.

– Нет! – выкрикнул он, хромая к ближайшему грузовому МТАКу. – Эй! Выйди и дай винтовку!

– Да, сэр! – ответил ошеломленный оператор, выпрыгивая из машины. Тибус влез внутрь и перехватил управление.

– Сто пятьдесят метров! – завопил другой рабочий, когда первые плазменные удары начали поражать заграждения. – Разрешите открыть ответный огонь?

– Как только я дам сигнал! – успел крикнуть Тибус, прежде чем захлопнуть люк. Он использовал механические руки МТАКа, чтобы поднять бронированную секцию звездолета, удерживая ее перед транспортом, как щит.

– Что, черт возьми, он делает? – вопросил кто-то, укрываясь за заграждением от летящих разрядов.

Тибус не мог слышать его, поскольку заставлял своего механического зверя двигаться к умирающему Хейдану со всей возможной скоростью, прикрываясь бронированной плитой от наступающей пехоты, используя ее, чтоб парировать огонь стрелкового оружия малого калибра.

– Прикончите его! – кричал Шутсу, глядя через плечо на одинокий МТАК, пробивавшийся к валявшемуся на земле ублюдку. – Убейте их обоих!

Пехотинцы национальной гвардии, бегущие рядом, проигнорировали его приказ.

– Сэр, уходите! Мы должны доставить вас в безопасное место!

Радиопередатчик внезапно страшно заорал:

– Они прорвались! Национальная гвардия, нам нужна помощь! Заграждения рухнули, мы не можем сдержать всех этих людей…

Охранник корпорации так и не закончил фразу, и Шутсу увидел, как поток разъяренных рабочих смел заграждения и устремляется прямо на них.

Грязь под ногами была как благословением, так и проклятием, затрудняя движения, но также предоставляя легкую возможность прицелиться. Грузовой МТАК, управляемый Тибусом, никогда не предназначался для работы на земле и, увязая в глине, при каждом шаге продвигался едва ли на метр. Однако опасность из-за недостатка подвижности была наименьшей проблемой. Без электронных сенсорных систем, способных дать тактическое видение поля битвы, он оказывался слеп перед надвигающимися опасностями за пределами бронированного щита, прикрывающего левый бок.

Когда он находился примерно в десятке метров от Хейдана, залп ракет, выпущенных МТАКами национальной гвардии, ударил по металлической броне. Мощные взрывы, разделенные лишь долями секунд, с грохотом опрокинули грузовой МТАК на бок. Хотя тот был защищен от воздействия высоких температур, броня или минимальная защита, предлагаемая кабиной, не могли полностью спасти от контузии. Ошеломленный и временно оглушенный, Тибус освободился от ремней безопасности, выбрался из транспортного грузовика и бросился к Хейдану.

В ирреальный миг, предназначенный, чтобы стать рождением легенд, Тибус опустился на колени в грязь и поднял смертельно раненного юношу на плечи. Разбитый, истекающий кровью, он заковылял к заградительным воротам комплекса так быстро, как мог.

Полевой командир национальной гвардии, расположившийся в кабине боевого МТАКа, оценил ухудшение ситуации и повторно назначил приоритеты, отвлекшись от дымящихся обломков грузовика и сосредоточившись на проблемах подавления бунта. Боевые МТАКи были оборудованы акустическими установками, которые мощными, хотя и не смертельными ударами высоких звуковых волн, способны были гарантированно поразить и дезориентировать любого человека с незащищенными ушами, находящегося в пределах достижимости.

После того как были отозваны пехотинцы, штурмовавшие комплекс, МТАКи активировали установки, выстроившись против атакующей толпы и вытесняя ее обратно за заграждения. Солдаты, охранявшие Шутсу, были защищены от акустического удара. Они пытались прикрыть его уши, но напрасно. Шутсу корчился и кричал, так же, как и любой незащищенный человек в пределах диапазона устройства, отчаянно пытаясь бежать от воздействия звука, сводящего с ума.

Соратники Тибуса Хета, воспользовавшись моментом, покинули свои места в МТАКах, добежали своим ходом до обоих раненых и поспешно перенесли их в укрытие. Покуда ворота комплекса закрывались, солдаты помогали уцелевшим охранникам корпорации восстанавливать заграждение, чтобы снова занять пространство, оставленное бунтующими рабочими.

Командир национальной гвардии вынужден был молча признать, что миссия потерпела неудачу. Последствия могли быть ужасны, но подобный результат принес некоторое облегчение. За всю свою воинскую карьеру он не мог представить дня, когда ему прикажут убивать граждан Альянса.

Хейдана перенесли в госпиталь при комплексе. В присутствии пленных охранников корпорации, приходящих в себя после первого столкновения, медики отчаянно пытались привести молодого рабочего в чувство. Но жизнь давно покинула его израненное тело. Они закрыли ему глаза как раз в тот миг, когда Тибус вошел в комнату. Выражение его лица, поначалу полное надежды, быстро стало мрачным, когда он взглянул на медиков.

Бронежилет, снятый с Хейдана, валялся на полу рядом с каталкой. Тибус поднял окровавленные обломки и, потрясая ими, подхромал к охранникам.

– Выпускаемый корпорацией нанофибровый сплав, верно?

Охранник, прикованный наручниками к собственной каталке, кивнул.

– Вы все носили такие, – прорычал Тибус, указывая на доспех. И спереди, и сзади были видны зияющие отверстия. – Нанофибровый сплав может отразить прямое попадание снайпера. Бронежилет этого не сделал. Ты знаешь, почему?

Охранник покачал головой.

Тибус бросил изодранные обломки ему на колени.

– Потому что это не то, что ты думаешь. Или вернее, не то, что вам говорили.

Охранник обследовал броню, используя свободную руку. Его лицо стало пепельно-бледным. Тибус не отводил от него взгляда.

– Не хочешь поделиться своим открытием? – спросил он.

Указывая на внутреннюю часть доспеха, охранник сказал:

– Нас уверяли, что внутри проложены антитравматические мембраны. Адреналин, универсальные коагулянты крови, бионаноизоляторы… материалы, которые, возможно, спасли бы жизнь Хейдана. Но здесь было заложено… кое-что другое.

– Ты всегда был смертником, – пробормотал Тибус. Кровь, стекающая из порезов на его лице и черепе, делала его похожим на свирепого воина. – Так же, как и все мы.

– Больше нет, – ответил охранник, встретив взгляд Тибуса. – Нет, если моя преданность принадлежит вам, сэр.