Текст книги "Век эмпирей"

Автор книги: Тони Гонзалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)

50

Не будет ни сострадания, ни милосердия,

Ни мира, ни утешения

Для тех, кто засвидетельствует эти Знаки

И все еще не уверует.

Книга Исправления, 25:10

Виктор видел достаточно.

Там, где Бог говорил со всей Империей через священные писания, прямо сейчас, в это мгновение, Всемогущий говорил с ним одним. Проводя невидимую орбиту вокруг космической станции, Виктор поклялся, что станет самым сильным паладином в Империи; самым надежным мечом в армии Бога среди живых; перед кем преклоняются праведные и трепещут грешные. «Поскольку я свидетельствовал эти Знамения, – думал Виктор, – я – навеки часть истории, призванный оставить в анналах запись о превратной судьбе Фалека Грейнджа и о чудесном возвращении его доброго имени в империи, которой правит Джамиль». Ни у кого не было веры более сильной, и не было у Джамиль Сарум более преданного слуги.

Внезапная полоса света заставила сердце Виктора забиться сильнее; плазменный след инверсии, оставленный в пространстве маленьким кораблем. Дремавшие датчики бомбардировщика немедленно определили цель:

«Ретфорд»! Здесь, в кольце огня!

Страшно поврежденный, со следами кустарного ремонта на всем искореженном корпусе, он только что возник здесь, войдя во врата ускорения; Виктор молился, чтобы его не преследовали. Оставаясь неподвижным в течение нескольких мгновений, как будто проверяя, что все еще цел, «Ретфорд» – медленно, подобно поврежденному судну, каким он и был, – направился к станции.

«Фалек Грейндж тут, – думал Виктор, заставляя бомбардировщик следовать за фрегатом. – Так дразняще близко… но как забрать его оттуда?» При данных обстоятельствах нет никакого способа – хотя и было их немало – принудить команду освободить его, не подвергая опасности его жизнь; ни открыть огонь, ни даже дать предупредительный выстрел было невозможно из-за плачевного состояния судна. Да еще разбойничьи дроны, как только они вернуться…

«Терпение, – шептала ему Джамиль Сарум через космос. – Время придет…»

За исключением негромких вздохов, с «Ретфорда» не доносилось ни звука. Почти все, находившиеся на борту, приникли к иллюминаторам, глядя через прозрачный наносплав на бело-голубое солнце и зловещее окружение.

Первым нарушил тишину Джонас.

– Хорошо! – сказал он одобрительно. – Тея, есть ли там еще что-нибудь?

Оторвавшись от иллюминатора, она была бледна, как призрак, и проговорила с дрожью в голосе:

– Ты когда-нибудь видел что-то подобное?

– Эй, Тея, соберись! Скажи мне, что там! – потребовал он.

– Ничего, – бормотала она, возвращаясь назад к пульту. – Это – только мы… и это… станция.

– Вот видишь? Все должно быть в порядке! – воскликнул Джонас, хлопнув ее по бедру. Он регулировал головную часть судна, беря курс непосредственно на громадный объект. – Посмотри внимательно, есть ли там ангар.

– О, с ангаром все в порядке, – сказала она нервно. – Но он больше всего, что я когда-либо видела, включая корпоративные верфи в Альянсе.

– А как насчет мощности?

– Да… но не по всей структуре.

– Для меня достаточно, – ответил он, управляя тягой, чтобы получить больше скорости.

– Мариус, вам нехорошо? – спросила Гейбл.

Капсулир был испуган, он задыхался, глядя в иллюминатор; сине-белые лучи от короны солнца заливали все внутри жутким оттенком. Гир сидел рядом, обеспокоенно глядя на него.

У Мариуса перехватило горло перед разговором.

– Я знаю, это невозможно, – бормотал он. – Но… Я клянусь, что я был здесь прежде.

– Вполне могло статься, что однажды были, – сказала Гейбл, беря его за запястье и хмурясь. – Но если вам что-то показалось знакомым, это – не из-за каких сохраненных воспоминаний…

– Я думаю, что эта станция – Террана, или Земная, – сказал он, сотрясаемый дрожью.

Гейбл посерьезнела.

– Вы уверены?

Станция была сплошным массивом; огромная пропасть заполнила собой весь обзор, когда «Ретфорд» переместился ко входу в то помещение, которое напоминало ангар; гравюра с буквами, столь же большими, как само судно, содержала надпись, которую Гейбл смогла разобрать:

КОНСОРЦИУМ ДВОРОВ ЕВРОПЫ

– Дворы Европы? – бормотала она. – Я никогда не слышал о них…

– Никто не слышал, – сказал Мариус, отступая назад от иллюминатора, поскольку ангар постепенно вырастал перед ним. – Мы не должны туда приближаться…

– Подождите… – Гейбл была ошеломлена, чувствуя, как кто-то дернул ее за рукав. Гир, казалось, требовал объяснений. – Что заставляет вас думать, что это – Земля?

– Я не знаю… – Он пододвинул кресло и сел, дыша еще тяжелее. – Инстинкты.

– Понятно, надеюсь все же, что вы неправы, – сказала она, поворачиваясь к Гиру. – Ты ведь не слышал историю ЕВЫ?

Мальчик решительно мотнул головой.

– ЕВА – это название древней червоточины в Новом Эдеме, – объяснила она. – Она разрушилась тысячи лет назад, но не прежде, чем наши предки прошли через нее. Они попали здесь в ловушку – оказались отрезаны от корней своего происхождения; это место, мы думаем, они называли Терра, или Земля. Было ли это единой системой или скоплением, никто не может сказать. Независимо от того, что это было, это – немыслимо далеко отсюда, возможно, даже по ту сторону вселенной. Пионеры попали здесь в бедственное положение, после того как коллапс почти закончился… мы не возвращались к звездам в течение многих тысячелетий, после долгих темных веков, когда все начали вновь, повторно узнавая обо всем, что принесло нас сюда в первый раз.

Руки капсулира дрожали, когда Гейбл заговорила.

– Если Мариус прав, то эти руины – не только призраки нашего прошлого, – продолжала она, поскольку мальчик слушал терпеливо, загипнотизированный рассказом. – Вы видите, ЕВА —…матка, из которой было рождено человечество, и безотносительно к тому, что находится по ту сторону, это – кем мы однажды были. Мы все– потомки того времени… каждый из нас.

Она поразилась древней структуре, испуганная ее величиной.

– Очевидно, мы стали не такими великими по сравнению с теми, какими мы когда-то были.

Мариус внезапно почувствовал в себе мощное присутствие, столь же чужеродное, как станция снаружи.

«Мы вновь станем великими, моя любовь, – шептал в его ухо женский голос. – Когда ты будешь на моей стороне».

Он закричал, сжав голову настолько яростно, что его трость упала на пол.

– Мариус! – закричала Гейбл, склонившись к нему; Гир казалось, был близок к панике.

«Твои испытания скоро закончатся, – твердил голос. – Мы будем править вместе, и Господь будет освещать наш путь».

Как будто мучаясь от страшной боли, Мариус сжал зубы и поднялся на ноги.

– Мы должны убраться отсюда, – предупредил он. – Мы все в опасности… особенно Гир! Скажите Джонасу, чтоб разворачивал корабль!

– О чем вы говорите? – спросила Гейбл, обхватив его за плечи. Успокоить его было необходимо. – Что вы видите?

Мариус оперся на трость и захромал к мостику, с такой скоростью, с какой мог.

– Смотрите, что-то здесь должно работать, – бормотал Джонас, мягко проводя корабль через колоссальный шлюз. Если бы не свет прожекторов «Ретфорда», тьма была бы полной; аварийные огни шли через каждые 500 метров по внутреннему периметру стен, платформ, шпилей, башен и формировали решетку, которая, казалось, простиралась в вечность.

– Платформы для капсул были построены, чтобы разместить суда намного большие, чем это, – сказала Тея, глаза ее стали размером с блюдца. – Линейные корабли, по крайней мере. Более вероятно – дредноуты и транспорты. Эти стыковочные краны для нас слишком велики.

– На все у тебя отрицательная реакция, – съязвил Джонас, отодвигая судно от платформ глубже внутрь. – Здесь должны быть складские ангары, смежные с этими доками, – сказал он. – Проверь, не найдется ли там оборудование, которое мы можем использовать…

– Вы не сможете использовать здесь ничего, – выдохнул Мариус, стоя в дверном проеме мостика. – Мы должны оставить это место немедленно.

– Подождите, подождите, подождите, – сказал Джонас. – Успокойтесь. Мы только нашли оставленную станцию, и никто ее не охраняет. Расслабьтесь.

– Эта станция – Террана, – предупредил Мариус. – И здесь таятся опасности, которые не могут быть ни замечены, ни поняты!

– Опасности? – спросила Тея. – Какие опасности?

– Нечто, способное видеть нас прежде, чем мы увидим его, – ответил Мариус.

– Что – «нечто»? Или кто? – спросил Джонас.

– Я не знаю, будь оно проклято! – взорвался Мариус. – Технология, по которой построена эта станция, неизмеримо выше нашей. Мы должны уйти, особенно ради мальчика!

Когда Джонас и Тея обернулись, чтобы взглянуть на него, Мариуса с силой вытолкали из дверного проема, его трость грохнулась о решетку коридора. Выпрыгнув из капитанского кресла, Джонас, не переставая извергать потоки ругательств, достиг коридора как раз вовремя, чтобы видеть, что Винс тянет капсулира к машинному отделению.

Позади них опустилась защитная перегородка, преграждая путь взмыленному Джонасу.

* * *

Виктор задушил бы капитана «Ретфорда» голыми руками, если бы мог.

Поврежденный фрегат вошел в ангар – катастрофически глупая идея, учитывая неизвестное происхождение станции и очевидность деятельности разбойничьих дронов неподалеку. Виктор не мог приблизиться к ним, не выдав своего присутствия, что влекло за собой риск испугать их и довести до состояния, которое может повлечь за собой чье-то убийство. Тайные уловки были обречены из-за малого расстояния. Если бы бомбардировщик приблизился в пределах 2 500 метров к любому объекту, его светомаскировка была бы нарушена, и судно немедленно было бы обнаружено.

Поэтому сопровождать их в ангар, уже не говоря о сохранении визуального контакта с «Ретфордом», было невозможно.

Голос Винса разносился по всему «Ретфорду» через интерком.

– Вы знали, среди нас есть «лорд»? – начал он, закрепляя последний узел, чтобы связать руки капсулиру. – Я чувствую себя просто оскорбленным… что без должного почтения относился к члену королевской семьи, не будучи ему представленным.

Фалек взглянул на безумного человека.

– Винс… cynosic fibrosisвзял верх над вами. Вы нуждаетесь в синаптических модуляторах, чтобы справиться…

Винс двинул его по лицу, временно ослепив приступом боли.

– Я хочу представиться здесь каждому… Бог… Фалек… Грейндж, бессмертный!Фалек Грейндж, повелитель Империи! Фалек Грейндж, судья Богословского совета!

Жестоко усмехаясь, Винс кричал, перекрывая лязг гаечных ключей и грохот по люку, когда команда «Ретфорда» пыталась прорваться внутрь.

– Вы знаете, что Лорд Фалек Грейндж – гордый владелец более двух тысячрабов– минматаров? Ты слышишь это, Гир? Две тысячи мужчин, женщин и детей. Он когда-то отбраковал половину принадлежавших ему рабов – и вырезал их, словно домашний скот. И почему? Поскольку один из них забыл преклонить колени перед Его Святостью в его собственном частном соборе. Он даже уничтожил тела казненных – и я подчеркиваю, «чтобы полностью избавить дом от грязного зрелища». Правильно, маленький вояка… ваш герой – повелитель – есть худший вид ублюдка, и он убил бы тебя, не задумываясь. Но и это – далеко не все!

Фонтан искр прорвался сквозь дверной проем – за дверью кто-то начал действовать паяльной лампой. Но оба не обратили на это внимания. Истина – к упоению Винса и ужасу Фалека – была слишком пронзительна.

– Как будто у этого выбраковщика рабов, святого угодника, лорда-шулера, траханого повелителя руки и без того не дымились от крови…

Окруженный контуром расплавленного металла и искр, описывающих полукруг вокруг люка, Винс поднял гаечный ключ и изо всех сил опустил его на колено Фалека. Капсулир закричал от мучительной боли, но Винс продолжал говорить.

– Лорд Фалек целил куда выше – столь высоко, что фактически стал персоной нон грата в Империи Амарр уже сегодня. Я должен сообщить тебе, Джонас, – ты оживил вовсе не капсулира! Ты пробудил кое-кого, обвиненного в покушении на жизнь – и мне это крайне приятно – гофмейстера амаррского Двора, самого высокого должностного лица этой гребаной Империи! Право, как славно здесь все подобрались! Чем больше убийц на борту, тем веселее!

Винс нанес Фалеку другой сокрушительный удар по тому же самому колену. Но душевная мука для того была намного хуже, чем взрыв боли в ноге. Он не мог принять всего того, что говорил Винс, и его раздирало ответное страдание, которое признавало эту презренную правду. Независимо от своей новой жизни, он был в ответе за действия своего прежнего воплощения – и должен был принять это, допускал ли он, что способен на подобные злодеяния или нет.

«Не бойся своей веры, Фалек, – шептал голос женщины. – Прими ее».

Он заскрежетал зубами и закрыл глаза; кто бы ни говорил с ним, это было порождением худшего зла, которое он когда-либо знал, – возможно, за исключением себя самого.

– Винс, – выдохнул Фалек после короткой паузы. – Есть только один способ, которым ты, возможно, узнал это обо мне…

Сокрушительный удар, плевок – и кровь хлынула изо рта.

– Хватит разговоров, повелитель, – неистовствовал Винс.

– НЕОКОМ вещает по всей системе, – отплевываясь, предупредил Фалек. – Он оповещает всех, где мы находимся!

– Да, – сказал Винс, поднимая гаечный ключ и целясь в его голову. – У тебя больше нет необходимости беспокоиться об этом.

Пронзительные, оглушительные сигналы тревоги заревели из машинного отделения. Когда брызги искр вокруг двери резко прекратились, гаечный ключ выпал из руки Винса; он знал, чем эта тревога вызвана и что это не могло быть сделано вручную. В испуге он бросился к двери и начал отвинчивать люк, действуя на пределе своих сил. Искры внезапно полетели вновь, забрасывая мужчину резкими просверками; в какие-то секунды вся структура не выдержала трения.

Перед ним был Гир, в сварочной маске, которая была ему велика, державший горящую сварочную горелку. Он проигнорировал Винса и бросился прямо к раненому Фалеку.

Тея, все еще сидевшая на мостике, смотрела на красноватый жар, исходивший от разбойничьего дрона, на следы инверсии всего лишь за сотни метров перед ней. Ее дрогнувший голос разлетелся но интеркому «Ретфорда», заглушая бьющие по нервам, не прекращающиеся сигналы тревоги:

– Это боевые станции, вы, жопы, усвоили?!

51

Дроны вернулись как раз тогда, когда Виктор принял решение действовать.

На расстоянии в 500 километров орда разбойничьих дронов напоминала синее полярное сияние; легкое облако взбудораженной пыли, катящейся через глубины пространства. Увеличив изображение, Виктор видел, что щупальца дронов были загружены пылающим синим прозрачным материалом. Они возвращались некоторым образом со сбора урожая, и дополнительная масса замедляла их. Но время их возвращения не было совпадением; собранное вещество им мешало, и они стремились от него избавиться.

Сквозь стену станции он увидел, что «Ретфорд» и один из дронов были разделены меньше чем километром в пещероподобном ангаре, развернутые друг к другу так, словно собирались вступать в поединок. Это был момент истины, заключительное испытание веры, и Виктор не колебался.

Вверив судьбу «Ретфорда» Богу, он направил судно к скоплению дронов, разгоняясь на самой высокой скорости, какая только была возможной, чтобы оставаться незамеченным. Бомбардировщик был вооружен единственным затрагивающим участок поражения оружием, и Виктор знал, что пришло время его использовать.

– Ты все еще остаешься со мной? – недоверчиво спросил Фалек, пока Гир перерезал связывающие его веревки. – Я совершил все эти ужасные преступления, и ты все еще можешь…

Гир протянул ему трость.

Ты – больше не тот человек.Он стянул с плеча рюкзак и ввел шприц с лекарством в колено Фалека. Это снимет твою боль. Нам действительно нужна твоя помощь, чтобы вырваться из этого кошмара!

Фалек рефлекторно отшатнулся, когда мальчик одной рукой поднес иглу к его шее. Он услышал короткое громкое шипениеболеутоляющего и адреналина, струящихся по венам; горящая боль в разбитом колене немедленно исчезла, но он был все еще неспособен согнуть его.

Гир вручил ему трость.

Вот тот, кто ты есть,указал он на гравировку. Мариус.

Быстрая последовательность громких металлических ударов прошла по всему корпусу, поразив их обоих.

– Кто открыл огонь? – спросил капсулир, дотронувшись до Гира неповрежденной рукой. Пока Гир помогал ему встать, он заметил, что Винс куда-то пропал.

– Смотрите! – кричала Тея, указывая на что-то непонятное, мчащееся на них из темноты. Джонас отреагировал вовремя, отклонив «Ретфорд» на несколько градусов, едва успев избежать столкновения; орудийные снаряды пронеслись мимо них, в ярких вспышках ударяясь о стены ангара.

– Дерьмо, – выругался Джонас. – Пот заливал его глаза, пока он следил за управлением, попеременно глядя на пульт и в иллюминатор. – Где, твою мать, Винс?

Следующий шквал ударов обрушился на корпус; красные предупреждения появились на всех контрольных панелях.

– Теперь поражают броню, – бормотала Тея. – Увеличь интенсивность, перезаряди аккумуляторы, или то, что от них осталось…

До них донесся намного более громкий выстрел, и судно внезапно накренилось. На мостике завыли сирены, предупреждающие о столкновении, и Джонас хлопнул рукой по интеркому.

–  Винс!Где ты, сучий потрох?

Постепенно разворачиваясь к поверхности ангара, Джонас отчаянно боролся, чтобы восстановить управление «Ретфордом». Неустанный в своем преследовании, разбойничий дрон взламывал внутреннее устройство с потрясающим проворством и скоростью. Тея застонала; компенсаторы гравитации «Ретфорда» не могли не отставать от сил инерции, вызванных вращением. По мере того как все больше и больше орудийного огня сверкало вокруг них, Джонас чувствовал, что конец недалек.

Но судно внезапно выправилось, его боковые двигатели выдали залпы в заданной последовательности, Джонас догадался, что ими кто-то управляет из машинного отделения. Все еще двигаясь со скоростью в сотни метров в секунду, фрегат уходил от катастрофы.

– Плазменное нарушение, но левому борту надфюзеляжный микродвигатель, – сообщил по интеркому спокойный голос капсулира. – Увеличение выброса на расположенном снизу двигателе-близнеце, для компенсации. Максимальная скорость осевой линии уменьшена на шесть процентов.

Тея дышала с таким трудом, что Джонас задумался, не началась ли у нее гипервентиляция.

– Джонас, – продолжил Мариус. – Установите ваш корабль носом ко входу в ангар. Держите его прямо и соблюдайте уровень. Вы не можете справиться с маневрами дрона. Мы постараемся по крайней мере выиграть время.

– Кто – мы? – спросила Тея.

– У Винса – все симптомы острого психоза, – предупредил Мариус. – Он представляет опасность для этого судна и его команды, и его нынешнее местонахождение неизвестно.

Они были отброшены вперед, тогда как множество орудийных снарядов наносили удары по корпусу.

Поскольку Джонас держал корабль носом ко входу в ангар, дрону был отрезан путь к свободе. Но прежде чем он успел что-то предпринять, единственная электромагнитная пушка «Ретфорда» открыла огонь, выводя орудие дрона из строя.

–  Эй! – кричал Джонас. – Что это там за стрелок?

Следующий залп был выпущен из орудия, осветив ангар, а оторвавшийся сегмент ангара прихлопнул дрона, вдребезги взорвав несколько его щупалец.

– Это Гир, – гордо объявил Мариус. – Иди сюда.

Джонас пытался выжать из двигателей «Ретфорда» такое ускорение, на которое они были способны.

Виктор прикинул, что в целом здесь более трехсот дронов, и он не ошибся относительно диапазона дальности действия их оружия.

Стабилизировав этот диапазон и сведя его до нуля, Виктор хотел вывести вооружение дронов из строя, чтобы оно выпало из пусковой установки и дало бы обратный ход.

Не скрываясь, дроны преследовали его, в то время как он вывел вперед бомбардировщик с такой скоростью, как только позволяли его двигатели, пытаясь оказаться как можно дальше от предсказанного радиуса взрыва.

Гейбл поняла свою роль в борьбе за выживание «Ретфорда».

Спотыкаясь, она брела вниз по коридору, стараясь уберечься от толчков и ударов, вызванных попаданиями по корпусу корабля. Ища свою цель и обнаружив ее, она осторожно пригнулась пониже, чтобы производить поменьше шума, выжидая момента, когда сможет действовать.

Винс, надеявшийся умереть в койке, неподвижно свернулся на полу, впав в истерическое оцепенение. Пытаясь отвратить еще один ужасающий приступ, она ринулась со шприцем, ввела иглу в спину Винса и всадила в него дозу транквилизаторов, которых хватило бы на десяток человек.

Как раз когда последняя секция бронированной обшивки отлетела от «Ретфорда», разбойничий дрон, теперь уже позади них, взорвался сверкающим фейерверком. Джонас завыл в восхищении; вход в ангар был меньше, чем в километре.

–  А-а-а-а! – кричал он, поглядывая на Тею. – Именно поэтому мы летим, детка! У-у-у-уф…

– Джонас! – закричала она. – Выгляни!

Его взгляд вернулся к панораме обзора как раз вовремя, чтобы увидеть намного большего хищного дрона, который появился у входа в ангар и открыл огонь из своих орудий.

По «Ретфорду» шарахнуло с такой силой, что развернуло корабль перпендикулярно его траектории. Мгновенно охваченное огнем, судно силой инерции было вытолкнуто из ангара в окружении собственных обломков. Три крупных орудийных снаряда взорвались рядом с кормовым квадрантом или прямо в нем, полностью срывая кронштейны двигателей и выпуская конденсаторные батареи в пространство; блуждающие удары плазмы и вспышек просачивались через отверстия в корпусе, по мере того как судно заваливалось вперед.

Лишенный мощности, реактивного движения, запаса конденсаторов, «Ретфорд» прекратил быть кораблем; он превратился просто в груду металлолома. Хищник быстро догнал и стабилизировал фрегат собственным тянущим радиолучом, стремясь как можно скорее разобрать корабль на драгоценные детали и захватить любые человеческие экземпляры, которые все еще были живы.

В то время как щупальца твари пытались дотянуться до корпуса «Ретфорда», ракеты ударили по фюзеляжу, с расчетом сдетонировать подальше от места крушения, чтобы избежать ударов прежде, чем взорвется головная часть.

Перезаряжая пусковые установки бомбардировщика, Виктор маневрировал настолько близко к обломкам «Ретфорда», как только мог.

Потом он начал молиться.

…хри-и-ип… хри-и-ип… хри-и-ип…

Находясь в невесомости, Мариус высвобождался из запутанной сети кабелей; он не замечал, что из глубокой раны в его ноге проступают капли крови. Он мог слышать эхо криков; Джонас, по крайней мере, все еще был жив; до него доносился панический голос женщины. Но в уши лез ужасный звук, настолько ужасный, что он нагонял самый большой кошмар, который он когда-либо испытывал, намного больший, чем любой из ужасов, пережитых на этом судне.

…хри-и-ип… хри-и-ип… хри-и-ип…

Звук доносился из орудийного отсека.

Вытянув себя из машинного отделения, он раздвинул обломки, плавающие перед ним, потом увидел капли чьей-то крови. Резко повысилась температура; что-то поблизости было чрезвычайно горячим, и возникала опасность пожара.

…хри-и-ип…

Он пригляделся и в ужасе завопил.

Гир все еще сидел согнувшись в кресле стрелка, которое было теперь перевернуто поперек люка, закрывая доступ в отделение; беспорядочная груда металла удерживала кресло на месте. Руки и ноги мальчика болтались без движения, не закрепленные ремнями. Его глаза были широко открыты, он был испуган и ловил воздух ртом в конвульсивном удушье.

Мариус увидел, что шея его сломана.

Когда Мариус попытался добраться до него, лицо обожгло невыносимо горячим воздухом. Выше развороченного отделения что-то уже загорелось.

Он сжал руку мальчика в своей ладони; красноватое пламя уже ползло поперек отсека.

…хри-и-ип…

С твердым намерением его освободить, Мариус поставил здоровую ногу на висячую лестницу, затем попытался дотянуться, чтобы подтолкнуть плоскую отвалившуюся переборку, заклинившую кресло. Она была обжигающе горячей; он рефлекторно отпрянул.

Бросив взгляд на Гира, Мариус обрел всю меру мужества и отчаяния, в которых нуждался.

Пронзительно крикнув, он изо всех сил рукой оперся на заклинившую панель, не обращая внимания на ожоги, потом переместил центр тяжести на ногу, пытаясь выбить мешавшую секцию, и колотил в нее, пока его почерневшая ладонь уже не чувствовала боли.

Это ничего не дало, а пламя все сильнее и сильнее охватывало пространство.

…хри-и-ип…

Мариус почувствовал судороги безнадежной агонии; слезы подступили к глазам, когда он нежно прижался головой ко лбу мальчика.

– Ты лучшее, что было в моей жизни… – едва он начал говорить, как кто-то яростно потянул его за лодыжку.

– Он умирает, дайте ему умереть! – кричал Джонас, обхватывая его руками. – Покидайте корабль!

– Нет! – кричал Мариус, в то время как языки пламени плясали вокруг кресла, подбираясь к тонким, безвольно свисающим ногам мальчика. Мариус пытался освободиться от захвата Джонаса, изо всех сил пиная переборку.

– Дайте мне умереть! Дайте мне умереть! Я хочу остаться с ним! Я хочу остаться…

– Вы не можете ему помочь! – кричал Джонас, удваивая усилия. – Корабль сейчас взорвется!

Мариус кричал, почти полностью потеряв контроль над собственной психикой, видя, как огонь охватывает Гира.

Виктор видел, как от остатков «Ретфорда» отделился грузовой контейнер.

Не сомневаясь ни на мгновение относительно его содержимого, Виктор знал, что восстановительная система судна могла благополучно принять его на борт в течение секунды; он переключил внимание на атакующих дронов. Он понял, что бомба взорвется гораздо дальше за «роем» дронов, чем он планировал; это был просчет с возможным смертельным исходом. Включив реактивный двигатель на полную мощность, он запер ближайшего дрона, и Виктор приготовился к борьбе при чудовищном неравенстве сил.

Багрово-фиолетовый цветок катаклизма распускался в космосе; совершенная сфера ядерной смерти охватывала половину «роя». Но тогда, неизвестно по какой причине, которую Виктор не мог сначала объяснить, оставшиеся дроны – все те, как он понял, у которых на щупальцах было таинственное синее вещество, вдруг сдетонировали, исчезнув в бело-голубых взрывах.

Поскольку ударные волны не нанесли вреда щитам, датчик безопасности никак на них не отреагировал; никакие вражеские силы более по кораблю не целились. Вновь замаскировав корабль, на случай, если более опасные дроны появятся из ангара, он развернул бомбардировщик от станции и впервые проверил грузовой отсек.

Лорд Фалек Грейндж оказался на борту, тяжело раненный, но живой. С ним были четыре калдари, двое из них – без сознания.

Виктор никогда не сомневался, что Фалек будет внутри, и навсегда утвердился в своей вере.

Джонас вжался лицом в иллюминатор, в последний раз желая увидеть свой возлюбленный «Ретфорд».Корабль был там, медленно умирая, мостик и ряд иллюминаторов отливали красным и оранжевым. Его больно задело то, насколько хрупким корабль смотрелся отсюда и сколь могущественным чувствовал он себя, управляя им. «Ретфорд» взорвался на его глазах, превратившись в груду искореженных обломков; вот и все, что осталось от дела его жизни и его амбиций.

– Медицинское оборудование, – сказала Гейбл, лихорадочно шаря по гладким стенам. – Джонас! Помоги мне найти эти проклятые лекарства!

Мощный голос произнес по внутренней связи:

– С вами говорит лорд Виктор Элиаде, командир этого корабля. Будьте спокойны; медицинские препараты расположены здесь…

Вдоль одной из стен помещения стояли четко маркированные контейнеры.

– Запасы продовольствия и воды находятся там.Всего этого должно хватить до тех пор, пока мы не будем в безопасности.

Джонас осмотрелся, но ничего не обнаружил. Гейбл отчаянно схватила медикаменты и бросилась к Фалеку, находившемуся в дальней части помещения. Тея была без сознания, лежа неподалеку от него, с кровоточащими ранами на лице и на голове.

– Спасибо за наше спасение, – сказал Джонас, глядя на потолок. – Я не знаю, чем мы можем вам отплатить…

– Вы спасли жизнь лорда Фалека, – ответил Виктор с переполненным радостью сердцем. – И потому – мы перед вами в долгу.