Текст книги "Век эмпирей"

Автор книги: Тони Гонзалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 38 страниц)

74

Регион Домен, созвездие Тронных Миров

Система Амарр, планета Орис

Станция Академии императорской фамилии

«Варианты, – думал гофмейстер Карсот. – Всегда важно иметь варианты».

Сняв с себя священническое облачение, он теперь одевался как один из благороднорожденных: темный плащ драпировал его массивную фигуру, и опущенный капюшон скрывал половину лица, когда он спускался в длинный, темный зал. Это был уровень торговых и финансовых сделок, находившийся вдалеке от собора, где он осуществлял контроль над Империей, и, в отличие от привычного для него маршрута до ангара, этот путь не предполагал ни скоплений верующих, ни восторженных взглядов с широких прогулочных дорожек станции.

Вместо этого обширные торговые палаты, служившие аукционными залами для различных амаррских товаров и услуг, основой которых являлась работорговля. Купцы осматривали одурманенных невольников как скотину, оценивая их физическую силу и умственную пригодность для задач, которые им предназначено было исполнять. В лавках продавались упаковки витока и другие товары для контроля над рабами – жесткие ошейники, оглушающие наручники, шокеры, имплантаты для усиления работоспособности, восстановительное программное обеспечение и другие всевозможные средства для подавления человеческой воли. Сбившиеся в группы минматарские рабы с бессмысленными лицами следовали от одного рекрутерского стола к другому, за ними толкались те, кто подыскивал контингент для различных рабочих проектов Империи.

Он без труда влился в этот срез амаррского общества, выделяясь только ростом – он был намного выше окружающих. Все же, даже с явными имплантатами, облегчавшими его вес, он не слишком выделялся в толпе. Здесь было полно народу с кибернетическими наращениями всех типов, и его собственные были не более экзотическими или мазохистскими, чем те, что он замечал вокруг себя.

Истина заключалась в том, что здесь, среди злодеев всех мастей, преступников и наркоманов, он чувствовал себя гораздо более уютно, чем где-либо, управляя паладинами и священством. Ибо он знал, что именно они представляют истинное лицо человечества, а не лицемерная государственная религия, с которой до сего момента он получал щедрые дивиденды.

В общем шуме господствовал разговор о возвращении Сарум, но здесь ее имя произносилось без восторга. Те, кто жили куплей-продажей, не были самыми религиозными из людей, и для них возвращение Сарум с ее фанатиками означало реформы, способные уничтожить благотворные перемены, привнесенные гофмейстером Карсотом. Он уже слышал, как многократно упоминалось его имя, и главным образом в сопровождении похвальных слов – если не считать обычных насмешек над его габаритами и пламенными проповедями.

Окруженный двумя дюжинами любимых «домашних зверюшек» – рабов, которых он намеревался взять с собой, – он пробивался к курьерскому отсеку. Там обосновались всевозможные пилоты, среди них и капсулиры. Продавцы и поставщики заключали здесь транспортные контракты, договариваясь о цене по маршрутам и перевозке груза. Карсот был знаком с некоторыми популярными пилотами; они с хохотом рассказывали, как уходят от таможенных досмотров, или хвастались своими способностями успешно избегать самых опасных регионов.

Их он преднамеренно обогнул и нашел именно того, кого искал – стоявшего в одиночестве: ясноглазого, но неопытного капсулира, который явно переживал трудное время в поисках любого контракта.

Карсот со всей своей свитой подошел к нему. Пилот, несомненно, был поражен его фигурой, но обрадовался, что кто-то с ним вообще заговорил.

– Сколько бы вы запросили, чтоб доставить меня и мою собственность в систему Кулу?

– Вот так? – глаза пилота блеснули. – Отлично!.. Хм… давайте посмотрим… это – восемь прыжков… – Он сосчитал всех собравшихся рабов. – Двадцать пять пассажиров… еще какой-то груз?

– Помимо одежды на мне и необходимого запаса витока, нет.

– Хорошо, тогда с размещением проблем не будет. – Пилот взялся за свой наладонник. – Как насчет ста тысяч?

– Я скажу вам вот что, – ответил Карсот. – Если мы сможем отбыть в ближайшие пять минут, я удвою цену.

–  Двести тысяч!Отлично! Да, сэр, я полагаю, мы можем сделать это! – воскликнул пилот, подпрыгнув, чтобы пожать ему руку. Карсот, разумеется, ее не коснулся. – Это фрегат класса «Император»… Там может быть несколько тесновато…

– Неважно. – Карсот усмехнулся, притянув к себе одну из рабынь. – Как раз это я и предпочитаю.

– Ладно, – пробормотал пилот. – Корабль находится в доке 29 – Гамма, на этом уровне. Он называется «Легенда славы».

– Очень хорошо, – ответил Карсот. – Мы уже идем.

Когда пилот поспешил к стыковочным стапелям, Карсот крепче стиснул «зверюшку» в своей хватке. Как и он, все рабы носили плащи, скрывающие лица, и покорно следовали его приказам, находясь в состоянии эйфории, вызванной наркотиком, снижающим действие витока.

Но его самая новая фаворитка вообще не была минматаркой.

Камул Хинда, лишенная наркотиком разума, может делать только то, что потребует нынешний хозяин. И Карсот будет требовать многого в последующие недели или в течение любого срока, который понадобится, пока он не потеряет интерес к тому, чтобы снова и снова насиловать ее. По крайней мере, она поможет ему скоротать время, пока он спасается бегством из Империи Амарр – втайне и вечно преследуемый.

Регион Девойд, созвездие Сему

Система Эзарра, звездные врата Вард

– Мы должны следовать за ними, госпожа?

Она смутно сознавала, что военные корабли КОНКОРДа теперь заняли позицию между Империей Амарр и Республикой Минматар, голос гранд-адмирала Сандары казался еще более отдаленным, чем прежде, и энергия, пробуждаемая им, терялась в отчаянии, разъедающем ее тело и душу.

Для нее сражение, после которого разбитые силы минматаров бежали через границу, прошло как во сне; она не играла никакой активной роли в его ходе, однако само ее присутствие служило источником восторженного вдохновения для флота Империи. Ее поразили преклонение и обожание этих незнакомцев, тысячи кораблей, с экипажами из тысяч людей, и каждый из них готов был отдать за нее жизнь. На пути разрушения, которым она следовала с момента возвращения в Империю Амарр, Джамиль Сарум поняла наконец величие своей ответственности.

Если Фалек Грейндж и учил перед ее смертью, что ей следует ждать подобной верности от империи, сама она не чувствовала такой одержимости. По представлениям набожных амарров, она восстала из мертвых, чтобы вести в землю обетованную, к культурным и духовным высотам, которые были ей совершенно незнакомы и которых она совершенно не желала достичь – и потому что не чувствовала подобного стремления в собственном сердце, и из-за того, что сделала Другая – эта ненавистная, злобная тварь, отравившая ее жизнь.

Души тех, кто находился на кораблях КОНКОРДа, являли собою вызывающую противоположность экипажам позлащенных кораблей флота Империи и были полностью преданы исполнению собственного долга. Про себя она приветствовала их как спасителей, воспрепятствовавших эскалации апокалипсического конфликта. Другая требовала напасть и уничтожить их, поскольку они преграждали путь к мирам Республики. Но пока Джамиль могла справиться с ней. Она поняла теперь, что слабость ее собственного физического тела сдерживает Другую, и это возвращало Джамиль к реальности, в которой необходимо было выжить.

Поэтому ответ на вопрос, заданный гранд-адмиралом Сандарой – в ком она видела, со своими новоприобретенными способностями, набожного, одаренного и верного человека, – был для нее совершенно ясен.

– Нет, – сказала она, отводя свой поврежденный корабль от врат Вард. – Позвольте им бежать со своей добычей. Когда настанет время, мы вернемся.

– Как пожелаете, – сказал адмирал. – Куда теперь, ваше величество?

– В систему Амарр, – слабо проговорила она. – Туда, где я могу потребовать то, что дали мне вы и ваши паладины.

Регион Домен, созвездие Созарир

Система Неренут, техническая станция Черналь

Все царственные наследники амаррского престола, за исключением Джамиль Сарум и Артицио Кор-Азора, впервые собрались вместе за многие годы, и их неловкое поведение отражало древнее соперничество между семействами и опасную природу нынешнего необычного времени.

Иохин Ардишапур впился взглядом в религиозную советницу, сидевшую на месте Кор-Азора.

– Вы уполномочены говорить от имени вашего искалеченного хозяина? – прошипел он.

– Да, – сказала советница. – Я была уверена, что встречу здесь лучший прием.

– А я был уверен, что он достаточно здоров, чтобы понять – если он вообще в состоянии понимать, – что половина его миров захвачена рабами!

– Довольно! – вмешался Уриам Кадор. – Мы здесь, потому что Джамиль Сарум вернулась и изгнала минматаров из нашего космоса. Нет нужды говорить, что нас всех затрагивает, выдвинет она или нет претензии на власть!

– Ее присутствие оскорбляет нашу культуру, – бросил Йонис. – Ясно, что она клонирована и не имеет права не только на трон, но и на достойное существование.

– Народ ее обожает, – предупредил Катиц Таш-Муркон. – И не только в ее собственном Доме. Повсюду амарры видят в ее возвращении исполнение пророчества.

– Ей также принадлежит верность флота Империи, – добавил Уриам. – Во всей Империи нет паладина, который не умер бы за нее.

– Кощунственное святотатство, – прошипел Йонис. – В любом случае, ее возвращение взывает к тому, чтоб немедленно начать Испытания для выборов нового императора, как велят священные писания!

– С каких это пор вы питаете такой интерес к самоубийству? – съязвил Катиц. – Это воля божья предписывает вам поставить на кон собственную жизнь? Или ваши желания питают более мирскиеамбиции?

– Осторожней, Катиц, – сказал Уриам, заметив яростное выражение на лице Йониса. – Если бы у нас были Испытания, он мог бы стать императором. Как я, или вы, или несчастный калека Артицио Кор-Азор. Ни один из нас не может знать наверняка – если мы сами ничего не предпримем.

– О чем, ради Бога, вы говорите? – рыкнул Йонис.

– Отвечая на ваш вопрос, – Уриам улыбнулся, – я предлагаю, чтобы мы денонсировали право гофмейстера объявлять имперские испытания и заявили о своей абсолютной верности Джамиль Сарум. – Он бросил взгляд на советницу Кор-Азора, которая не издала ни звука.

– Нет! – вскричал Йонис. – Если мы так поступим, то утратим право когда-либо снова претендовать на трон! Мы отвергнем традицию, которая была основополагающей для нашего наследия с тех пор…

– …как мы охотились на зверей с заостренными палками, – иронически заметил Катиц. – Это – новый век, который будет управляться эмпиреями. Капсулиры с их даром бессмертия – вот кто теперь управляет физическим миром, а не примитивные традиции древности.

– Богохульник! – воскликнул Йонис. – Тебе не место…

– Избавьте нас от религиозных дискуссий, – сказал Уриам. – Вам все равно не убедить паладинов, Йонис. У каждого из нас есть собственные королевства, а стало быть, нам есть что терять. Кроме того, в последнее время всяко не выгоднобыть императором, не так ли?

– Я не допущу отхода от традиций! – встав, рявкнул Йонис. – И уж конечно, не поклянусь в верности Джамиль Сарум.

– Тогда я поклянусь, – сказал Катиц.

– Так же, как я, – сказал Уриам.

Все уставились на советницу Кор-Азора, которая продолжала молчать.

– Ну? – потребовал Йонис. – Что ты скажешь, женщина?

Религиозная советница устремила свой проникновенный взор на старшего наследника.

– Прежде, чем он был изувечен в качестве воздаяния за многочисленные прегрешения, – начала она, – он был человеком, способным пойти на многое, чтобы защитить свои владения. Алчность его была велика, а эгоцентричное желание утвердить свой престиж наследника вообще не знало границ. Я вижу многое от него во всех вас. Если бы он был таким, как прежде – до того, как стал ущербен и телом, и рассудком, – то согласился бы, несмотря на мои решительные предупреждения, что, поступая так, он предает Бога.

– Тогда у нас большинство в три голоса против одного, – гордо сказал Уриам. – Йонис, ваши ханжеские представления меня разочаровали. Я ждал от вас больше честности.

– Ты пожалеешь о своих словах! – рявкнул Йонис.

– Ой ли? – усмехнулся Уриам. – Нет, если Джамиль Сарум узнает о ваших взглядах на ее правление.

Это заставило Йониса умолкнуть и опустить взгляд.

– Тогда наша верность Сарум единодушна, – сказал Катиц. – Если она сочтет уместным переписать традицию ради нового порядка, мы все – включая вас, Йонис, – признаем ее власть над нашими мирами. Кроме того, теперь, когда за ее спиной стоит вся Империя, мы, господи помилуй, выглядели бы куда как хуже, если бы она потребовала от нас присяги верности илитрон.

– Да, лучше предложить это самим и получить поддержку масс, от которых зависим мы, – согласился Уриам. Он повернулся к религиозной советнице, которая ответила ему горящим взглядом.

– Может, уважаемый наследник Кор-Азор напомнит вам, что случается, когда вы отказываетесь понять это, Йонис.

Регион Домен, созвездие Тронных Миров

Система Амарр, планета Орис

Станция Академии императорской фамилии

Освещенный сиянием оранжево-золотого солнца Амарра, Мариус в одиночестве сидел в личной каюте имперского военного корабля, покуда тот приближался к станции Академии императорской фамилии. Рядом лежало одеяние, которое, как предполагалось, он будет носить после того, как вернется к прежнему царственному образу жизни: туника с символами амаррского аристократа и судьи Богословского совета. Их вид заставлял его ненавидеть себя еще сильнее.

Он предпочел бы жалкую жизнь на борту «Ретфорда», даже при том, что большинство воспоминаний были злосчастными, а не добрыми. На этом крошечном суденышке брезжил луч надежды; существовали некие намеки на понимание, что можно начать новую жизнь. Во-первых, врожденное сострадание Гейбл и ее желание лечить людей. И Джонас… независимо от того, какими были его мотивы, чтобы противостоять команде, не желавшей помогать, он действительно спас Мариусу жизнь. Но впервые решать, стоила ли эта жизнь спасения, ему предстояло в одиночестве.

Он обязан был Гиру, по которому тосковал всем сердцем, максимально использовать этот шанс.

Ирония его воспоминаний заключалась в том, что мальчик представал в них некой фигурой отца. Хотя Мариус, возможно, обладал огромными знаниями о звездолетах и технологии, именно Гир научил его человеческим принципам храбрости, доброты и упорства.

Мариус знал, каким человеком хочет быть, благодаря минматарскому ребенку. И однако с этого момента он оказался заброшен в культуру, которая полагала необходимым преследовать и угнетать сородичей Гира.

Ему предстояло нести тяжкое бремя: прошлое, которое он ненавидел, место в обществе, которое ему не принадлежало, и действительность, где он был ангелом, павшим с эмпирей, век которых только начинался.

Пока он осознавал это, его снова нашел голос:

Фалек…

Взяв себя в руки, он огляделся и увидел, что приближается огромный шлюз станции; впереди летел израненный «Абаддон» Джамиль Сарум, окруженный большой свитой имперских военных кораблей. Но он чувствовал ее боль; ощущал ожоги и раны на ее теле и еще более сильные и болезненные душевные муки.

– Ты пришла потребовать свое предназначение? – выдохнул он.

Как и ты, не я его выбрала.

– Пожалуйста, – взмолился он. – Оставь меня. Я не тот человек, которого ты помнишь, и не знаю тебя.

Фалек… чудовище, которым ты был прежде, теперь во мне… и это ты поместил его туда.

Мариус уронил голову на руки.

Без тебя здесь будут только фанатики, верующие в злобного бога и признающие только превосходство Империи. Пожалуйста, Фалек, останься со мной, и мы найдем путь сквозь эту тьму вместе.

– Ты будешь императрицей, обожаемой триллионами, и можешь держать меня при себе против моей воли, – выдохнул Мариус, глядя сквозь слезы, вызванные блеском золотых кораблей, озарявших пространство. – Но отныне и до самого конца ты всегда, всегда будешь одна.

75

Регион Генезис, созвездие ЕВА

Система Новый Эдем

30 световых лет от Пункта Генезис

Вдали от полей сражений, где по звездным империям разносились кличи завоевателей и стоны побежденных, джовианский ученый испускал свой последний вздох.

Он был последним живым существом на борту корабля, брошенного через пункт Генезис, который – вопреки господствующим представлениям – вовсе не был тем, чем казался. Если бы джовианин мог чувствовать надежду, как Мариус – и, по правде говоря, все люди, – тогда надежда всего человечества умирала бы вместе с ним.

Его последняя миссия завершалась. Он полз мимо трупов тех, кто страдал до конца, стремясь к пульсирующему свету, который, падая сквозь иллюминатор в коридоре, освещал эту жуткую гробницу. Задыхаясь от боли, терзавшей все его существо, ученый провел влажными бледными руками по гладкой, стекловидной текстуре своего лица, глядя на черные останки тех джовиан, кто погиб раньше него.

Линейный корабль класса «Эйдолон», где он страдал, – загадочное судно, внушавшее всеобщий страх своей великой мощью, – был несколько больше, чем этот искалеченный скелет. Он беспомощно дрейфовал среди космических течений, в его корпусе зияли огромные проломы, структурные опоры напоминали сломанные ребра. Корабль был искалечен до такой степени, что едва мог держаться, не разваливаясь на куски.

Это выглядело так, будто «Эйдолон» запытали до смерти.

Изо всех сил стараясь приподняться, ученый хотел бы чувствовать отчаяние. Но вместо этого он не чувствовал ничего, кроме физической боли. Эмоции, уничтожаемые джовианскими генетиками на протяжении бесчисленных поколений, благодаря развитой биоинженерии, придали бы смысл жертвоприношению, совершенному этим особенным кораблем.

Это означало бы, что джовиане все еще принадлежат к человечеству.

Поток света усилился; его пульсирующий ритм ускорялся, переходя от сияния до тьмы настолько быстро, что коридор был поглощен вспышками света.

Обратив лицо к сверкающему великолепию ЕВЫ, ученый видел, что от нее исходят грозные, смертоносные энергетические стрелы, которые, выпущенные из ее лона многие годы назад, извещали, что конец его близок.

Радиация сжигала, сияние ошеломляло; джовианин пытался защитить глаза от удара ЕВЫ и вместе с «Эйдолоном» был поглощен ее яростным гневом.