Текст книги "Век эмпирей"

Автор книги: Тони Гонзалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 38 страниц)

30

Внутреннее зрение Корвина пробудилось к жизни, когда камеры дронов передали образ причала станционного ангара в кору головного мозга. Оставив материальное тело, его сущность преобразилась в метафизический союз с кораблем. В его сознании руки превратились в броню «Тараниса»; кости стали эндоскелетными поддерживающими балками корабля; кровь видоизменилась в мириады наночастиц, циркулирующих под «кожей» корабля в поисках любого повреждения, чтобы немедленно его восстановить.

Рядом был «Таранис» капитана Вараковой, маркировки флота Федерации на нем были поспешно закрашены командой ангара. Корвин оценил иронию ситуации; женщина, с которой он только что спал, собиралась вести его в походе через самое опасное место в Новом Эдеме, без какой-либо поддержки со стороны флота или кого-либо еще, если события сложатся не так, как надо. Но именно это положено делать капсулирам; бессмертие сделало их востребованными, их уникальные навыки и способности дали им недвусмысленную квалификацию для самых опасных миссий.

«И наша миссия теперь, – думал Корвин, – только в том, чтобы пережить этот поход невредимыми».

Поступило сообщение от коммодора:

– Резерв, поисковая группа архангелов только что совершила прыжок.

Работая с телеметрией, предоставленной флотом Республики, агенты на местах мониторили движение кораблей, проникающих через звездные врата L4X-1V, в ожидании верного шанса дать уйти кораблям Федерации. Несколько пар флотских перехватчиков уже оставили владения Республики и находились в глубоком космосе. За исключением появления небольшой пиратской флотилии, несомненно, на пути к тому, чтобы укрепить блокаду врат Эннур и Маймирор, – полет проходил без каких-либо инцидентов.

– Мы поняли, – сообщила капитан Варакова. – Вперед!

Туннель ангара исчез, когда мощные ионные двигатели оторвали «Таранис» от станции. Защищенный инерционными амортизаторами, встроенными в корпус, Корвин ничего не почувствовал, когда скорость резко достигла 600 метров в секунду. Несколько мегаватт мощности с конденсатора на двигатель деформации пространства; после краткого перелета через гиперпространство оба перехватчика оказались непосредственно перед звездными вратами L4X-1V.

Корвин увидел сигнальные огни тревоги за мгновение до прыжка. До сих пор все делалось автоматически, от принятия приказов до управления кораблем. Но вид врат вызвал у него беспримесное ощущение страха; мощный сигнал опасности прошел через кровь Корвина, предупреждая, чтоб он не входил.

Он активировал врата с уверенностью, что сейчас произойдет нечто ужасное.

Поскольку приказ требовал отступления в обход, минуя прямой путь через врата Эннур и Маймирор, переход от Скаркона до пространства Федерации требовал транзита более чем через тридцать звездных систем – межзвездное расстояние, эквивалентное сотням световых лет. Беспрепятственно два капсулира могли совершить такое путешествие приблизительно за час: подвиг, который сделали возможным феномен деформации пространства звездными вратами и технологии гиперпространственных двигателей. Не ограниченное более релятивистскими границами трехмерного пространства, открытие дополнительных измерений и средств их пересечения позволило человечеству достичь звезд и дважды уберегло от исчезновения. Первый раз от перенаселения и войн, истощивших ресурсы Земли до обнаружения Нового Эдема, и потом, когда разрушились врата ЕВЫ и вынудили человечество заново делать научные открытия, которые изначально привели их сюда.

То, что подобное эпическое деяние было под силу лишь капсулирам, давало пищу для высокомерия. Последовательные прыжки через звездные врата, особенно при гиперпространственном транзите, были весьма ограничены для обычных людей. Когда дело касалось лейтенанта Лирса и капитана Вараковой, перелет был утомителен, даже без угрозы опасностей, скрывающихся за каждый прыжком. Но для людей перелет, требующий такого количества межзвездных прыжков за час, мог оказаться смертелен.

Опасности межзвездного путешествия – при мгновенной транспортировке физического тела через высшие измерения – делали неподготовленный мозг уязвимым для болезни, известной как cynosic fibrosis.Мозг дегенерировал, симптомы болезни варьировались от умеренной дезориентации до полного безумия, если они были вовремя замечены. Звездолетчики были приучены ежедневно и обязательно принимать синоптические модуляторы, чтобы укрепить нейротрансмиттеры мозга и таким образом до некоторой степени защитить свои умственные способности от физиологических и психологических последствий путешествий через пространство и время.

Сами лекарства имели опасные побочные эффекты для очень небольшого процента населения, но это было достаточным средством устрашения, чтобы случайные путешественники воздерживались от космических перелетов. Команды кораблей и отдельные личности, по своему типу склонные к космическим профессиям, не сильно задумывались о риске. Продолжительность их жизни в любом случае могла мгновенно оборваться.

Недоступный подобным опасностям, Корвин вместо этого позволил своему подсознанию контролировать системы корабля, которые он проинструктировал следовать за Яной – капитаном Вараковой,поправил он себя, – и ее «Таранисом» в гиперпространстве, пока они совершали скачки из одной системы в другую. В то время как контроль над управлением кораблем был предоставлен его внутренним органам, его сознание было вольно обратиться к другим проблемам, вроде пределов собственной глупости – переспать с той, кто выше его рангом. Что помешало ему заметить ее капитанские нашивки: сила собственного желания? – женщина была, в конце концов, непреодолимо привлекательна – или общая атмосфера раафа-кона?или неспособность признать, что столь откровенно сексапильная женщина может превосходить его званием?

«Возможно, все это вместе взятое», – думал он, неожиданно затрудняясь вспомнить, кто из них кого соблазнил. Тогда это казалось столь естественным;момент столь восхитительным;Корвин был слишком поглощен необходимостью получить то, что казалось неминуемым. Ее природное либидо – и его собственное – лишало возможности думать о чем-нибудь ином.

Даже не сознавая этого, он установил камеру так, чтоб в фокусе постоянно находился ее корабль, мчась на сверхсветовой скорости на пределе возможности двигателя деформации. Он хотел быть с нею снова, и сама ее резкая враждебность казалось привлекательной. То, что она была рядом,даже при таких обстоятельствах, манило невыносимо. Он задавался вопросом, думает ли она о том же; и хочет ли она его столь же откровенно, как это казалось этим утром. Что, если он посмеет нарушить правила, найдет на карте по пути систему, которая была бы рада принять пару посетителей из внутренних миров…

Сияющие лучи света стали видны сразу же, как коллапсировала внешняя оболочка двигателя деформации. Сенсоры зарегистрировали несколько контактов: один атакующий фрегат класса «Волк», фланкированный с каждой стороны тяжелыми крейсерами класса «Бродяга». На каждом были маркировки флота Республики – дружественного флота – и находились меньше чем в 50 километрах от врат DE71-9.

Поскольку контролируемое минматарами пространство осталось шестью системами позади, эта встреча была самой невероятной из всех, что ожидал Корвин.

– Капитан… – начал он, видения воображаемой страсти исчезли.

– Не уходить в прыжок – кратко приказала она. – Я собираюсь поприветствовать их.

– Понял, на связи.

Сосредоточив взгляд на «Волке», он заметил, что космический корабль выглядит совершенно новым, буквально словно был построен за последний час.

И то же предчувствие, что он испытал раньше, ударило его, как топор. Волна адреналина подняла уровень тревоги к пророческим высотам.

– Не отвечает, – сообщила она, отрываясь от корабля Корвина и направляясь к группировке. – Я подойду поближе к ним.

– Капитан, не думаю, что это – хорошая идея… – начал было Корвин.

Внезапно космос позади «Волка» взорвался бело-оранжевыми вспышками слепящего фейерверка; стрелы сверхзаряженных плазменных арок вырвались из ядра и принялись вращаться, удерживая краткий импульс перед тем, как, разрывая пространство, создать подобие туннеля.

–  Цино-бур! – заорал Корвин. – Что-то приближается!

Четыре черных силуэта башнями воздвиглись в циношуральном поле – вратах червоточины в пространстве, созданной двигателями деформации крупных боевых кораблей, позволявшим им совершать межзвездные переходы при отсутствии врат. Корвин признал их немедленно, это были дредноуты класса «Нагльфар». Их колоссальные обводы узнавались безошибочно, и они были столь огромны, что корабли флота Республики казались рядом с ними едва различимыми точками. Когда циношуральное поле рассеялось, Корвин понял, что его датчики неспособны определить, были ли эти корабли дружественны или враждебны: вместо этого они зловещим образом были обозначены как «неизвестные»

Затем в пространстве неизъяснимым образом возникла военная флотилия таккеров, заняв вокруг дредноутов защитную позицию. Формирования флота Республики присоединилось к ним.

–  Это невозможно, – выдохнула капитан Варакова. По общему мнению, таккеры и корабли флота должны были уничтожать друг друга. – Что, черт возьми, они делают?..

Индикаторы угрозы сверкнули в поле зрения Корвина, когда армада повернула к ним.

– Капитан! – закричал он. Военные корабли быстро преодолевали разделявшее их расстояние. – Время уходить!

– Уходи в прыжок! Немедленно! – крикнула она. – Ее корабль исчез со вспышкой; он также активировал врата, как только первые очереди автоматических орудий ударили по его броне. На мгновение зрение полыхнуло белым, когда его «Таранис» прошел через врата DE71-9… – и, едва появившись там, корабль попал в засаду таккеров с другой стороны.

Раскаляясь в жуткой синевато-белой ауре, область, окружающая врата, была заключена в электромагнитный резонанс дисруптера, разрушающего пространство. Корвин отреагировал автоматически; он направил перехватчик крутым виражом к самому близкому краю диапазона дисруптера и запустил форсажные камеры.

Поскольку его корабль был взят в захват таккерами, он переместил камеру обзора и увидел, что корабль капитана Вараковой находится в такой же западне. В считанные секунды ее перехватчик постигла агония – двигатели были безнадежно повреждены стазисной сетью и попали под смертоносный огонь орудий окружавших атакующих фрегатов. Мозг Корвина, усиленный корабельным компьютером, просчитал мириады возможностей за долю секунды и пришел к заключению, что нет никакого решения, никакого возможного пути преодолеть огневую мощь, направленную на нее.

– Спасайся! – закричала она, когда пылающие обломки брони и внутренних секций отрывались от корабля. – Уходи!

Прежде чем он мог ответить, она исчезла вместе с жестоким взрывом; ослепительно белая волна разошлась от места вспышки, ударив по вражеским кораблям, убившим ее. Маленький кокон, беспомощный и бесполезный, бился среди обломков крушения, пойманный в ту же стазисную сеть, что погубила «Таранис».

Только когда его собственный корабль проходил через мембрану в открытый космос, Корвин услышал крик Яны; ужасный, мучительный, полный боли вопль, настолько душераздирающий, что его кровь застыла в венах, а сердце сжалось. Вся поверхность ее кокона, казалось, на миг запульсировала пылающими молниями; тогда залпы орудий прорвали оболочку, нейроэмбриональная жидкость излилась в космос, и мгновенно замерзший труп Яны был выброшен в мертвую пустоту.

Двигатель деформации Корвина сработал; его подсознание действовало ради самосохранения, хотя сознание ужасалось при виде ее недавно божественной плоти, ныне мертвой и изувеченной. Несмотря на то, что залпы орудий вновь преследовали его корабль, он был парализован скорбью, убедившись, что дар бессмертия не в состоянии уменьшить ужас такой жестокой гибели.

Чудесным образом его «Таранис» сумел далеко катапультироваться, с ужасными повреждениями, но способный функционировать, оставив позади разъяренную свору смертоносных таккеров и ренегатских кораблей флота Республики.

Часть третья
ПОДОПЛЕКА

31

Регион Делве, созвездие D5-S0W

Система T-IPZB

За миллиарды километров до ближайшего астрономического объекта «Ретфорд» бессильно крутился в пустоте: даже ненаправленные удары и ожоги от плазменных взрывов причинили жестокие повреждения оболочке корабля. Он чудом пережил нападение кровавых рейдеров, но и только.

Конденсатор «Ретфорда» был подбит мощным ударом лазерных пушек «Баалгорна» и был не в состоянии вырабатывать энергию. Сила удара сотрясла весь корабль, исказив проектор курса двигателя деформации на несколько тысячных долей градуса – совсем ненамного, казалось бы, но применительно к перемещениям в гиперпространстве это выражалось в огромных расстояниях. Вместо того чтобы перенастроить двигатель и проложить точный курс, Тея впала в панику, направив корабль без всякого понятия, куда именно туннель вынесет «Ретфорд», как только двигатель сработает.

Ее грубая ошибка и спасла им жизнь, поскольку тех дополнительных мгновений, что понадобились бы на то, чтоб проложить курс, было бы достаточно, чтоб орудия «Баалгорна» успели сделать новый залп.

Очнувшись в оружейной, Гир потянулся всем своим худым телом. Он был первым из команды «Ретфорда», который был пробужден незнакомыми звуками мужских всхлипываний. Пораженный ужасом, он понял, что голос должен принадлежать амаррскому капсулиру, которого Джонас притащил на борт.

Борясь с дезориентацией, вызванной конфиброзом, он сделал несколько шагов по металлическому полу – осторожно, стараясь, чтоб подошвы его ботинок не издали ни звука. Голос раздался с нижнего яруса:

– Я слышу, что вы очнулись, – позвал амарр. – Мне нужно кое-что срочно сообщить вам!

Гир замер на месте.

– Я знаю, что вы испуганы, – продолжал голос. Между каждой фразой ему приходилось хватать ртом воздух. – Я тоже… корабль в опасности. Я не могу объяснить, откуда я знаю. Но я в этом уверен.

Давние инстинкты бывшего раба предупредили его о многих опасностях, отличных от той, на которую намекал амарр. Невысказанные вопросы заполняли его сознание:

«Что случилось в то время, пока я спал? Он кого-то ранил? Он повредил корабль? Он все еще связан?»

Его маленькие руки пробежали по приборной панели оружейной, вызвав к жизни систему внутреннего обзора корабля. Тея и Джонас обвисли на своих сиденьях на мостике; Винс лежал на спине в машинном отделении; амарр был привязан к койке Теи. Напротив него – незнакомая женщина калдари, без сознания.

– Я не знаю, кем я был раньше, – взмолился амарр, – и за что вы здесь меня так ненавидите, но… клянусь, что я никогда никому не причинял вреда, не говоря уж о ребенке!

Лжец,взъярился Гир, в то время как на него живо обрушились воспоминания о побоях и мучениях, испытанных от хозяев. Хотя ему было только десять лет, страх и ненависть к амаррам глубоко проникли во все его существо, как опыт целой жизни, полной жестокости.

Фалек был в отчаянии. Проводя рукой по холодной металлической переборке койки, он мог чувствовать муку «Ретфорда», как будто она резала его собственное тело.

– Вы не доверяете мне, – громко сказал он. – Я понимаю. Но что я могу сделать, чтобы вы мне поверили?

Молчание было ответом. Судя по легкости шагов, он был уверен, что представитель экипажа, к которому он обращался, был ребенком. Потом его посетила идея.

– Этот корабль использует анейтронный двигатель типа С, – сказал он, закрыв глаза и удерживая руку на переборке. – Я знаю, что есть… восемь…магнитных трубопроводов, отходящих от центральной линии, для управления маневренными двигателями…

В каюту ворвалась женщина с безумным взглядом, которую он никогда не видел прежде.

–  Эй! – закричала Тея. – Не говори с этим ребенком. Никогда.Ты меня понял?

Фалек испугался.

– Я просто пытаюсь кого-нибудь предупредить…

– Я, на хрен, не шучу! – Она стояла над койкой, угрожающе тыча в него пальцем. – Клянусь, я убью тебя, если ты скажешь ему еще хоть слово!

– Вы не понимаете… – настаивал он. – Я обращался к любому, кто мог услышать: у корабля сильное повреждение! Если вы попробуете дать импульс, плазма тут же взорвется! Клянусь вам!

– Какого черта это взбрело тебе в голову! – потребовала она ответа.

– Почему все орут? – простонала Гейбл, медленно спуская ноги с противоположной койки. – Он капсулир. И, вероятно, знает больше об этом корабле, чем кто-либо еще на борту.

– Он никогда не был на борту! – закричала Тея, игнорируя присутствие недавнего пассажира «Ретфорда». – Не так долго, чтоб что-нибудь о нем знать! И, независимо от этого, я не хочу, чтоб он разговаривал с моим сыном!

Для Фалека вибрации корпуса – обнаружимые только в квантовом масштабе – были настолько мощны, что ему казалось, будто его может выбросить из койки.

– Правый кормовой сдерживающий проектор поврежден. – Фалек пытался говорить спокойно. – В следующий раз, когда вы попытаетесь получить плазму из реактора, она прожжет корпус.

–  Заткнись! – Тея почти визжала. – Наша диагностика вычислила бы это! Еще слово, и я тебе рот заткну!

– Давайте попробуем успокоиться, – вмешалась Гейбл. – Я уже сказала: он – клонированный капсулир. Его мозг был создан, чтоб думать, как корабль. Считай это чем-то вроде фантомной мускульной памяти при ампутации – он может интуитивно чувствоватьто, что происходит, даже при отсутствии физической связи.

– Ваша диагностика повреждена, – настаивал Фалек. – Вы не можете определить местонахождение дефекта без визуального осмотра.

– Что могло заставить диагносты пропустить нечто настолько важное? – спокойно спросила Гейбл.

– Это могло быть вызвано повреждением брони, и энергетическая волна ее почти наверняка разрушит, – продолжал амарр, в его глазах читалась настойчивость. – Мы получили повреждениево время того обстрела!

Гейбл пристально посмотрела на Тею.

– Сдерживающий проектор в области маневренных кормовых двигателей разрушен, – повторил он. – Вы должны мне верить!

– Это можно зафиксировать? – спросила Гейбл.

– Не отсюда, – ответил Фалек, чувствуя облегчение оттого, что кто-то наконец серьезно воспринял его слова. – Но если блокировать плазменный поток по направлению к кормовым двигателям…

Он прервался посреди фразы, потому что в дверях появился мальчик – подозрительный и напуганный, но также и заинтересованный.

– …тогда мы можем благополучно использовать импульс и доползти до какой-нибудь пристани, – закончил он, переведя пристальный взгляд на маленькую фигурку. – Привет. Что ты…

–  Не смейговорить с ним, – процедила Тея, метнувшись к двери, чтобы загородить его взгляд. Но Гир протиснулся вперед, его действия сопровождались серией жестов, обращенных к Фалеку.

Однако Тея была намерена оградить мальчика от любых контактов с Фалеком.

– Гир, может быть, тебе лучше выйти…

Сердитое ворчание вырвалось из поврежденной гортани мальчика, пока он настойчиво повторял свои вопросы с помощью языка жестов. Тея едва не вытолкала его, но Гир схватил ее за руку и указал на Фалека, как будто хотел, что бы она что-то ему сказала.

– Прекрасно. – Она повернулась к амарру. – Он хочет знать, откуда ты узнал про восемь двигателей.

– Потому что он – капсулир, – снова напомнила Гейбл.

Фалек приподнялся, насколько мог, чтобы повернуться и посмотреть Гиру в лицо.

– Я не могу назвать собственного имени, но я знаюзвездолеты. Я был… рожден с этим знанием, с этой связьюс ними. Больше я ничего не знаю. Но уверяю, если проверить тот кормовой проектор, то можно обнаружить поломку.

Гир смотрел на него в упор, обдумывая его слова. Затем закудахтал интерком.

– Тея, возвращайся на место, – сказал Джонас. – Нужно стабилизировать это вращение…

– Нет! – воскликнула Тея. – Не активируй двигатели!

– О чем ты говоришь?

– Просто не делай этого, – сказала она, бросив взгляд на Фалека. – Я сейчас приду и все объясню, но ради Бога, пока неактивируй двигатели!

Когда Тея обернулась, Гир исчез.

– Что случилось с голосом парнишки? – спросила Гейбл, глядя из дверного проема, как он бежит по узким переходам.

– Тебя это не касается, – бросила Тея, проскакивая мимо нее, направляясь на мостик. – Кто бы ты ни была.

– Ну и в чем теперь проблема? – прорычал Джонас, потирая лоб. Его глаза, запавшие и налитые кровью, придавали ему дьявольский вид.

Тея тщательно подбирала слова:

– Мы думаем, что сдерживающие проекторы маневрирующих кормовых двигателей неисправны.

Он окинул ее неодобрительным взглядом.

– И что заставило тебя так подумать?

– По правде говоря, не меня, – эти слова дались ей с величайшим трудом. – Так сказал капсулир.

Поскольку он с отвращением закатил глаза, она поспешно добавила:

– И я считаю, что Гир тоже ему верит.

– И потому это правильно, так ведь? – он покачал головой. – Мать твою, Тея, дайте мне уже передышку!

Рванувшись вперед, она схватила его за руки.

– Я знаю, что это звучит безумно, но не мог бы ты просто подождать, пока мы не проверим?

– Да что за черт в тебя вселился? – побагровев, Джонас освободился и указал на иллюминатор. – Погляди наружу, гений!

Звездное поле снаружи крутилось, и Тея смогла выдержать это зрелище лишь несколько мгновений, до того как ее замутило.

– Мы не сможем двинуться с места, пока не возьмем управление под контроль, – сказал Джонас. – Кроме того, компьютер сообщает, что сдерживающий проктор в прекрасном состоянии.

– По нам попали из орудий линейного корабля, – настаивала она. Джонас взглянул на нее более раздраженно, чем когда-либо на ее памяти. – Думаю, это достаточный повод проверить, все ли в порядке. Ты вообще слышишь, что я говорю?

– Веришь или нет, но мы оба, и я, и компьютер, говорим, что это – дерьмо, – рявкнул он. – А теперь изложу тебе реальную проблему: у нас поврежден конденсатор, а это означает, что мы можем делать лишь короткие прыжки и что большинство из нас вывалит наружу свои потроха при перелете отсюда… куда угодно.

– А где мы вообще? – спросила она.

– Я не знаю, Тея, – саркастически ответил он. – На случай, если ты забыла, – на нас охотятся кровавые рейдеры, а проклятый конденсатор – гикнулся, и значит, я не могу ничего блокировать, пока не найду способ это зафиксировать!

– Так что же нам делать?

– Ни хрена не знаю, и ты не поможешь, задавая дурацкие вопросы! – выкрикнул он. – Мне нужно время подумать!

Тея чувствовала, что готова взорваться.

– Ладно, но мы можем просто немного продержаться, пока не получим доказательств, что двигатели не повреждены?

Джонас воззрился на нее так, словно собирался ударить, но в этот момент по интеркому раздался голос Гейбл.

– Привет, – сказала она. – Думаю, вам, ребята, лучше на это посмотреть.

– На что посмотреть? – резко спросил Джонас.

– Мальчик только что пролез во внешнюю обшивку, – мрачно сообщила она. – В спасательном костюме.

Живот Теи свела судорога.

– Н-н-ну… так что, пожалуйста, не включайте пока двигатели, – добавила Гейбл.

Скрючившись и маневрируя по мере сил, Гир пробирался через обшивку корпуса корабля и тянул за собой кабель с камерой.

«Все амарры – зло», – продолжал он твердить про себя. Но он был озадачен искренностью этого капсулира, который так по-доброму смотрел на него. «Возможно, здесь у него просто нет выбора». Протолкнувшись в до невозможности узкое пространство, он оказался внутри ребристой опоры, отделявшей внутреннюю структуру обшивки от наружных бронированных плит.

В пределах его границ он не был защищен системой, управляющей гравитацией корабля; он чувствовал, как сказывается на нем вращение «Ретфорда», и внутренним слухом ощущал незримое движение, от которого бы замутило даже самого сильного из взрослых.

Но годы, в которые он был принужден ползать по расселинам рокочущих астероидов, подготовили его к этому. Его юный организм легко адаптировался, и маленькая фигура позволяла передвигаться в узких проходах, обычно предназначаемых для дронов и автоматизированных устройств системы обслуживания на верфях. Когда Гир пролез в Т-образное перекрестье секций, то опознал плазменные трубопроводы, идущие от главного реактора. Сигнал радиационных датчиков спасательного костюма сообщил ему, что повреждение системы сдерживания где-то рядом; он незамедлительно приостановил продвижение.

Из-за того, что он был вынужден держать локти прижатыми к телу, он толкал кабель вперед, используя только запястья. Кормовой плазменный вентиль и, предположительно, поврежденный проектор, о котором предупреждал амаррский капсулир, находились в другой секции, недоступной сейчас его зрению.

Тея была совершенно неадекватна, опасное путешествие Гира в корпус «Ретфорда» заставило ее обезуметь, и ее приходилось удерживать, чтоб она не последовала за ним.

– Гир, вернись! – продолжала она вопить, лупя по корпусу гаечным ключом, который Джонас тщетно пытался у нее вырвать.

– Он не может тебя слышать, – сказала Гейбл. – Я уверена, что с ним все хорошо…

– Кто ты, мать твою!? – взвизгнула Тея. – Пошла вон!

– Уймись! – орал Джонас, перехватывая ее сзади. – Возьми себя в руки и не ссы!

На коммуникационном дисплее появился одинокий мерцающий огонек; его испускал спасательный костюм Гира. Тея выронила гаечный ключ, силясь освободиться.

– Только не вгоняй его в панику своим безумием, – предупредил Джонас, выпуская ее. Она метнулась к панели управления, включила аудиосвязь на полную мощность.

Немедленно послышалась быстрая серия кликов по микрофону.

– Что он сказал? – спросил Джонас.

– Говорит, что с ним все в порядке и что надо посмотреть на изображение с камеры, которое поступит на дисплей, – перевела Тея.

Вплотную приблизившись к пульту, они уставились на изображение. Джонас, не ожидавший увидеть ничего экстраординарного, получил двойной удар: по центру был виден поврежденный проектор сдерживания, со следами огня вокруг убитых эмиттеров, – и на расстоянии всего лишь метра от него, звездное поле, видимое сквозь зияющую дыру в броне обшивки.

– Срань господня… – выдохнул он.

Тея почувствовала, что слабеет.

– Когда капсулир говорит, что есть проблема… – заметила Гейбл.

– Да, – пробормотал он. – Пойди, проверь, как там Винс, пожалуйста…

В другом отсеке «Ретфорда» Фалек выключил интерком рядом с койкой и улегся, укрывшись одеялом. Впервые за свою короткую жизнь он позволил себе улыбнуться.