Текст книги "Житие колдуна. Тетралогия (СИ)"

   И вот, еще раз поругавшись с Советом, оставив прощальную записку Азелю, тайно собрав свои вещи, ночью я двинулся в Бринголь.

   На душе было горько, я не верил, что эта зараза решила отнять у меня и Амалию, а я, даже если бы был с ней тогда рядом не смог бы облегчить ее страдания. Но оставить единственную дочь Амалии на произвол судьбы я не мог, да и сидеть в столице мне было тошно. А больные... а что больные? Никто из нас не мог им помочь, а и дальше работать гробовщиком я был не намерен.

  Я потер усталые глаза и, заразительно зевая, подошел к окну. Ребятишки из детского отделения, смеясь и кидаясь снежками, строили во дворе снежную цитадель.

  Вдруг из госпиталя вышла милсестра и стала отчитывать детей за то, что они гуляют без шапок и расстегнули в пылу битвы полушубки. Мальчишки и затесавшаяся в их компанию девчонка с косичками стали бегать от "грозной милсестры" между деревьями, успевая закидывать работницу госпиталя снежками. Взрослые пациенты заливисто смеялись над попытками милсестры утихомирить детей. Старики с клюками грозили молодежи прекратить это безобразие...

  Азель бы порадовался такой картине.

  И не поверишь, что раньше в этом дворе пылал огромный костер. А деревья вишни, которые сейчас весной радуют пациентов белоснежными цветами, были срублены, пойдя на дрова.

  Порой кажется, что это был лишь очень страшный затянувшийся кошмар...

  Никогда мне не забыть тех минут, когда единственный раз в жизни я видел, как плачет мой неунывающий и всегда улыбающийся приемный отец.

   Азель смотрел на сжигающий его близких костер и беззвучные слезы ручьем текли по его щекам. Вдруг он встрепенулся и попытался подойти к погребальному костру, но я схватил его руку не дав сделать и шагу.

   – Она пошевелилась, – неверяще прошептал убитый горем отец, безумными глазами смотря на тела своей жены и дочери, которых уже лизало ненасытное пламя. – Смотри, моя Кити пошевелилась! Надо скорее... надо скорее вытащить ее!

   Я сильнее стиснул его руку не желая отпускать. Мое сердце разрывалось от боли, горло душило от еле сдерживаемых слез, но разум на удивление был чист и ясен. Я понимал, что это не может быть правдой, я знал, что это лишь обман зрения, но почему во мне так легко проснулась едва уловимая надежда?

   – Нет, Азель... это... это, – почему такое простое слово комом встало у меня в горле?

   – Нет! Отпусти меня, Ники! Надо скорее, скорее вытащить мою маленькую дочурку!

   Он вырывался, но я все сильнее и сильнее сжимал его руку не желая отпускать.

   Не в силах больше выдержать такого безумия я схватил его за плечи и в первый раз жизни, чуть не крича, затряс, пытаясь привести вменяемое состояние:

   – Катрин мертва! Мертва, отец! Она больше четырех часов не дышала, ее мозг умер, сердце перестало биться! Мы три раза проверили, ты и я сколько раз ее возвращали из грани! Но эта зараза ее отняла у нас! Она не могла шевелиться!

   Моя маленькая сестренка больше не будет дергать меня за штанину, требуя покатать на спине. Я обнял своего учителя, пытаясь хоть немного задушить его и свою боль...

   Пытался удержать его на месте, чтобы он не прыгнул за ними в костер. Глаза стала покрывать предательская пелена... А Азель впервые на моей жизни плакал... плакал навзрыд, крепко сжимая меня в своих объятиях. Он тихо, сквозь слезы шептал, повторяя это раз за разом, как заклинание:

   – Только ты не покидай меня. Прошу... Я не смогу пережить, если и тебя не станет, мой мальчик.

  А Амалия. Последняя просьба моей подруги перевернула с ног на голову всю мою жизнь. Могла ли она представить, что столь невинная просьба навсегда изменит историю, что Элиза сыграет одну из ключевых ролей в судьбе государства? Амалия всегда мечтала о славе и могуществе, вот только все это досталось ее дочери.

  Тогда я нашел на месте указанного адреса лишь пепелище, а соседка, услышав, что я один из ведущих целителей госпиталя Парнаско, соизволила открыть дверь и сообщила мне весьма неприятные известия. Оказывается, вся многочисленная родня со стороны мужа Амалии недавно умерла от Черной болезни и только чудом, молодая Элиза избежала этой страшной участи. А за медицинский осмотр и избавление ее от мигрени соседка даже соизволила сообщить, где сейчас обитала осиротевшая девушка. Она стала работать подавальщицей в одной из таверн. Туда-то я и направился в первую очередь, стараясь не вспоминать, каким похотливым взором провожала меня эта женщина, елейным голоском просив заходить еще...

  Но по прибытии в таверну меня ждала весьма занимательная картина.

   Я стоял перед воротами таверны и не мог поверить своим глазам. Милый, невинный ангелочек Элиза, о которой мне писала подруга, предстал перед моим взором совсем в ином свете. А то, что эта девушка дочурка именно Амалии, я понял сразу – внешностью и характером она явно пошла в мою подругу.

   Семнадцатилетняя девчонка со светло-рыжей косой, крича на всю улицу проклятия, пыталась прогнать с помощью простой метлы трех подвыпивших мужчин. И прогоняла их весьма успешно: они испуганно пятились назад, пытаясь между выкриками девицы хоть как-то оправдать свое поведение.

   – Ах вы, козлы недоделанные! – заливалась Элиза и угрожала колючей метлой своим «жертвам», оттесняя их к воротам. – Быки недоразвитые! Я вам что, какая-то шваль припортовая, чтобы зенки на меня выпучивать, да и под юбку пытаться залезть?

   – Нет, ты не так поняла! – попытался оправдаться один из мужчин, примирительно выставив вперед свои руки. Он, видимо, тоже слышал народную мудрость, что с умалишенными нужно говорить тихим, спокойным голосом. – Мы не хотели...

   – Да ты ж подавальщица! – возмущенно кинул аргумент его дружок, наверняка думая, что указание на профессию успокоит девушку или хотя бы заставит задуматься. Я усмехнулся – эти простаки сейчас себе сами роют могилу.

   Я оказался прав – такой факт только еще сильнее разозлил Элизу. Она в дополнение к «грозному оружию» взяла с рядом лежащей во дворе большой вязанки дров первое попавшееся полено.

   – Так если я подавальщица, значит я вам и бесплатная подстилка, так что ли? Руки они решили свои пораспускать! – она стала трясти перед ними поленом, решая, в кого оно полетит первым. – Я вам эти руки-то поотрываю и в задницу засуну по самое горло!

   Видимо такая перспектива ничуть не обрадовала парней, они, плюнув на оправдания, уже мечтали только об одном – быстрее скрыться от этой неадекватной девицы куда-нибудь подальше. Эти посетители таверны уже жалели о том, что решили расслабиться и пощупать прелести молоденькой подавальщицы. Кто ж из них мог знать, что у такого красивого цветка могут быть острые шипы.

   Наблюдая за этой сценой, я не мог сдержать улыбки – так забавно было смотреть на эту житейскую ситуацию в такое время. Мне впервые за несколько месяцев стало немного легче на душе. Видеть такой проблеск жизни в пучине всеобщего отчаянья людей было подобно глотку свежего воздуха. Сразу на миг забылся, как страшный сон, этот полный горестей год, казалось, что все эти месяцы я просто жил в кошмарном сне, и только сейчас смог наконец-то проснуться...

   Вдруг открылась дверь, и из таверны на улицу выбежал полноватый старик. И судя по тому, как он смотрел на Элизу и ее собеседников – это был или управляющий, или сам глава данного заведения.

   – Элиза, что ты делаешь! – воскликнул он, с ужасом взирая на расправу своей сотрудницы. – Зачем ты пугаешь клиентов!

   Я довольно улыбнулся – значит чутье меня и на этот раз не обмануло, и передо мной и вправду единственная дочурка Амалии.

   – Пугаю? Что вы, господин! Я им просто доступным языком объясняю, что они ошиблись в выборе заведения. А то они решили, что попали в бордель!

   – А ну, марш в таверну! – прошипел работодатель своей сотруднице, одним взглядом обещая ей серьезную головомойку. Элиза возмущенно нахмурилась, но подчинилась.

   Покраснев до кончиков волос под пристальными шокированными взглядами мужчин она, судорожно сжимая в руках полено и метлу, невозмутимо, стараясь не потерять достоинства, прошествовала в дом. Только вот дверь захлопнулась с таким грохотом, что со звоном упала висевшая над нею подкова.

   Хозяин с неким облегчением выдохнул и повернулся к посетителям, став чуть ли не раболепствовать перед ними:

   – Смиренно прошу меня извинить за мою невежественную сотрудницу, – унижался он перед немного приободрившимися мужчинами. Ничто уже не напоминало о том, как они трусили перед девушкой – головы гордо подняты, пренебрежительный взгляд, которым они смотрели хозяина таверны, наверняка намереваясь получить компенсацию за унижение собственного достоинства. – Она недавно приступила к работе и еще не полностью уяснила свои обязанности...

   Я, презрительно бросив взгляд на торгующихся мужчин, прошел мимо них в таверну. Хозяин пытался замять инцидент, лишь бы только не потерять клиентов, а те пытались получить с него деньги.

   С одной стороны я вполне его понимал – в эпидемию дела не только придорожных, но и городских таверн стали совсем плохи. Люди опасались общественных мест, боясь заразиться «Черной болезнью», и поэтому выручки данным заведениям едва хватало, сводить концы с концами. Конечно, иногда были смельчаки, но в большинстве своем это нечистые на руку люди, мародеры, бандиты и... что греха таить, Элизе сейчас просто повезло, что она со своим характером не нарвалась на совсем отъявленных негодяев.

   Девушка для недалеких умом мужчин в первую очередь объект удовлетворения своих желаний, особенно в такое неспокойное для страны время, когда стража не может обеспечить безопасность горожан. Не думаю, что у нее были бы шанцы против трех настроенных серьезно мужчин, да и хозяин таверны ничего не смог бы поделать против такого произвола, а если бы она также как и сейчас им дерзила и пыталась отстоять свою честь – они бы убили ее на месте...

   Амалия правильно беспокоилась за свою дочь – лучше увести ее туда, где стража контролирует ситуацию, пока она со своей миловидной внешностью и дерзким языком не нарвалась на проблемы.

   Но стоило мне только открыть дверь, как внезапно я почувствовал удар, который в мгновение ока отправил смотреть глупые сны, и заменять собой коврик для вытирания ног. Я даже не успел ничего толком понять – все произошло так быстро, что я не смог выставить перед собой даже обычный телекинетический щит, который я обычно ставлю не задумываясь.

   В сознание я приходил с трудом. Нещадно болела голова, ломило тело, видимо, от неудачного падения... Пробормотав исцеляющее заклинание, я, держась за голову, нащупав на лбу огромную пульсирующую шишку, открыл глаза.

   Я лежал на диване, а рядом со мной сидела Элиза, обеспокоено всматриваясь мне в лицо. Я пораженно замер, на пару мгновений не отрывая взгляда от девушки – у нее были такие родные небесно-голубые глаза Амалии, что мне даже показалось, что передо мной сидит моя подруга. Сердце сразу защемило от нестерпимой боли, горюя об этой невосполнимой утрате.

   – Извините, – виновато проговорила девушка, опуская глаза в пол. Она взяла в руки миску с водой и, отжав тряпку, приложила ее к шишке. – Я думала... я вас перепутала с кое-кем другим. Мне так жаль.

   – Ничего, – я сел, поправляя на голове холодный компресс. Еще пару мгновений и от «боевого ранения» не останется и следа. Как хорошо, что я целитель... – Я сам виноват, что... гм... не заметил летящий предмет.

   Элиза смутившись, посмотрела на небрежно лежащее в углу многострадальное полено. Я тихонько засмеялся – вот так ирония судьбы. Получить по голове вместо тех идиотов. А мне везет.

   – Я магистр Никериал Ленге, – я, очаровательно улыбнувшись, подмигнул растерянной Элизабет. «Не хочу тянуть кота за хвост, а перейду сразу к делу,– решил я, – чтобы быстрее уехать из этого неприветливого города». – И я приехал за тобой.

   Но, кажется, я слишком поторопил события. Второй раз получить по голове, но уже железной миской с ледяной водой, было как минимум обидно.

   Впервые девушка при знакомстве со мной так сильно желала меня убить. Неужели моя очаровательная улыбка, от которой таяли милсестры, больше не срабатывает? Какой удар... Годы тренировок на сотрудницах госпиталя – все насмарку.

  Я улыбнулся, прокручивая раз за разом в голове нашу первую встречу. Элиза меня потрясла с первого мгновения... точнее с первого удара по голове – еще никогда до этого дама так сильно не выказывала желания со мной пойти. Я тогда считал себя талантливым, привлекательным магом, за которым девчонки бегали толпой, надеясь только на то, чтобы я уделил им частичку своего времени... Это сейчас я перебесился, и мне не нравится слишком назойливое внимание, а тогда я и дня не мог прожить, не словив на себе восхищенный взгляд или вздох прохожей дамы.

  Кто же знал, что милая девочка, о которой мне писала Амалия, вырастет в весьма боевую особу, что при знакомстве со своим будущим опекуном применит грубую силу полена и миски. Мне порой кажется, что Ирен эту часть характера унаследовала от нее, а Элиза в свою очередь получила ее от Амалии. Моя старая подруга при первой же возможности старалась доказать всем и вся свою самостоятельность, старалась показать, что не намерена прятаться за спину мужчины, что она и сама вполне может позаботиться о собственной безопасности.

  Я всегда слегка сочувствовал Шону. Трудно было иметь такую жену. Конечно, он и она не были виноваты – их судьбу за них решили родители. Амалию выдали замуж, как только ей стукнуло шестнадцать, и увезли из нашей деревни в город, но она недолго жила в доме своего мужа. Я думаю, что Шон искренне полюбил рыжеволосую девушку, раз спокойно сносил ее неусидчивый характер, а после того как их маленькой дочурке исполнилось три года и вовсе отпустил ее на поиски приключений. Амалия возвращалась домой редко, но всегда вела переписку с мужем, интересуясь судьбой своей дочери.

  После того, как я убедил Элизу пойти со мной, (а убеждать ее пришлось долго – пока не закончились предметы, которые она могла поднять и кинуть в меня, и пока нас со скандалом не выставил вон из таверны этот старик), мы поспешили в столицу. Я хотел скорее избавит... отправить девушку в госпиталь Парнаско к Азелю, а самому уже без балласта искать панацею от болезни. Но моим планам не суждено было сбыться. Видимо Великая решила основательнее научить меня уворачиваться от летающих предметов... Кстати, эта способность приобретенная в годы эпидемии мне потом не раз помогала – например, в общении с одной принцессой.

  Может быть, во всем виновата долгая дорога, или же воля Пресветлой Богини, но за время пути в столицу я и Элиса сблизились. Она больше не смотрела на меня волком, бормоча "маменькин посыльный", а начала улыбаться, рассказывать мне о своей жизни, семье...

  Путь в столицу по объятой эпидемией стране был нелегок. Если раньше я мог без особой опаски проходить через города, идя в Бринголь, то сейчас на мне лежала ответственность за Элизу. Я опасался, что она может случайно подхватить заразу, и поэтому мы шли в Келионендор обходной дорогой, не заглядывая в города.

  Тогда стояло особенно душное лето. Почти весь скот умер или был забит, в городах появилась еще одна напасть – их наводнили голодные крысы, зараженные Черной болезнью. Почти некому было сеять хлеб, а половину запасов зерна съели крысы, и все со страхом дожидались холодов, когда на страну опустится страшный голод. Люди дни напролет проводили в храмах Пресветлой Элисень, моля ее о снисхождении... Большего подъема веры религия еще никогда не видывала.

  Чтобы хоть как-то отвлечься от этой реальности и скоротать время в дороге, я и Элиза много разговаривали. Порой ночь напролет мы сидели возле костра, травя друг другу интересные истории. Я рассказывал ей об ее матери, госпитале, своем приемном отце, Филе, детстве... Никогда еще раньше я так сильно не доверялся девушке, даже Амалия многого не знала о моей жизни, а тут... тут меня как будто прорвало. Хотя, наверное, это потому что мне достался внимательный и участливый собеседник, который с восхищением заслушивался моими приключениями? Кто ж знает. Но факт остается фактом – я раскрыл ей свою душу.

  Вдруг я для себя начал помечать, что с каждым днем все меньше вижу в Элизе отражение Амалии, а все больше красивую молодую девушку. Стал замечать, что порой просто любуюсь ею, смотря, как она готовит еду, спит, смеется, слушая мои истории, с восхищением любуется природой...

  Это приводило меня в смятение. Я не мог себе простить того, что увлекся дочерью своей подруги. Корил себя за то, что посмел ощутить мгновения счастья в это нелегкое для королевства время.

  Чувствуя сильные угрызения совести, я раз за разом перечитывал прощальное письмо Амалии, стараясь хоть как-то подавить всю ту бурю чувств, что зарождалась в моей душе, когда я смотрел на Элизу. Эти мысли меня изводили, и только незримое присутствие подруги, которое я чувствовал, когда держал в руках письмо, удерживало от не обдуманных поступков.

  И вот однажды вечером меня вдруг осенило. А вдруг Совет и я ошибались, вдруг мы не там ищем способ избавления от Черной болезни? Вдруг надо искать не способ, а источник заразы? Ведь если мы будем знать, из-за чего началась эпидемия, если у нас в руках будет образец исходной материи, эталон, то будет проще простого создать антидот и назначить лечение.

  Целители тогда были глупы и самоуверенны... Сейчас-то мы всегда ищем причину, чтобы остановить возможное распространение болезни от источника, а не между заболевшими, помня горький опыт эпидемии, а тогда... Все тогда искали только способ лечения. Говорят, что люди учатся на своих ошибках. Вот только за ошибки целителей приходиться платить самую высокую цену, которая насчитывает в себе множество невинных жизней.

   Сейчас была глубокая, необыкновенно тихая ночь. Мы остановились на ночлег на небольшой, пахшей полевыми цветами поляне. Тихо догорал костер, а я не в силах заснуть, одолеваемый тяжелыми думами о судьбе королевства, решил посторожить сон девушки ...

   Сидя на бревне, подбрасывая ветки и кору в жадное пламя, я смотрел на темно-синее ночное небо: любуясь ярким Путем Ареи, освежая в памяти созвездия... С теплотой вспоминая, как детьми, валяясь в душистой траве, я и Фил наперебой пытались научить Амалию ориентироваться по созвездиям, показывали мерцающий путь Ареи, что посеяла на небесном полотне звезды, рассказывали мифы и легенды, которые вычитали тайком от учителя в пыльных томах по астрономии... Как вдруг меня осенило.

   Ведь камни хранят в себе сгустки темной энергии, которые могут серьезно повлиять на организм, и чем древнее, темнее энергия, тем хуже ее воздействие на окружающий мир, когда она вырывается по ряду причин наружу.

   Это озарение пришло ко мне так внезапно, что я не смог сдержать в себе вмиг нахлынувшие эмоции.

   – Я идиот! Я тупоголовый безрогий олень!

   Я метался возле костра, ругая себя за то, что не догадался раньше, как можно было исцелить эту неизлечимую болезнь и спасти от смерти уйму народа. Если я бы додумался до этого раньше, Катрин и Амалия были бы живы... Отец бы не чах на глазах, в королевство бы вновь вернулась жизнь!

   – Что-то случилось? – Элиза, сонно потирая глаза, приподнялась на локотках со спального мешка. Девушка щурилась и хмурила брови, явно недовольная тем, что я случайно разбудил ее своими выкриками.

   – Чтоб я был помощником Стефана, – продолжал я бормотать себе проклятия, ходя взад и вперед возле бревна. – Чтобы Лира подстерегла меня в безлюдном темном переулке и...

   – Да что случилось-то? – не выдержав, закричала разбуженная девушка. – Орешь как будто сел голым задом на ежа! Сейчас ночь и некоторые пытаются выспаться перед тяжелой дорогой!

   Я на миг замолк и, нахмурившись, посмотрел на возмущенную моим поведением Элизу.

   И тут я не выдержал, и, сбиваясь, начал делиться своим озарением:

   – Я понял! Я все понял! – подбежав к Элизе, я, в порыве эмоций, подхватив ее на руки, закружил на месте. – У меня появилась зацепка, которая может оказаться для всех спасением! Нет, я точно уверен, что она сработает!

   – Спасение? Ты про что? – она, боясь упасть, обхватила мою шею руками, совсем не понимая, что со мной происходит. – Отпусти меня на землю! Что ты делаешь? Ник, да что с тобой?

   – Я знаю, как вылечить Черную болезнь! Нет, конечно, я еще не знаю как, но мне кажется... нет, я точно уверен, что схватил ниточку, которая приведет меня к разгадке!

   – Правда? – шокировано проговорила девушка, смотря мне прямо в глаза. Вдруг она, счастливо всхлипнув, крепко стиснула меня в объятиях. Я замер на месте, от изумления чуть не уронив Элизу. – Я так рада... – тихо проговорила она. Я чувствовал ее дыхание своей шеей, и мое сердце учащенно забилось, стало, несмотря на ночную прохладу, нестерпимо жарко.

   Я внезапно понял, что она слишком близко... Что я в порыве эмоций я вдруг позабыл о том, что обещал себе держаться от девушки на расстоянии, чтобы не наделать глупости, чтобы не причинить ей боль...

   – Но прежде чем начать исследования, я должен обо всем доложить Совету, – охрипшим от волнения голосом, стараясь преодолеть эту неловкую паузу, продолжил я. «Нельзя, не смотри на нее» – повторял я про себя, стараясь не смотреть на Элизу. Влюбился как мальчишка, да и в кого? В дочь лучшей подруги. Позор на мою голову.

   Аккуратно поставив ее на землю и, отстранившись, я подошел к костру... А ведь мне и вправду придется идти во дворец совета, чтобы продолжить следовать своим выводам... Подштанники Настерревиля! Сейчас на счету каждая минута, а я должен заниматься лизоблюдством перед этим инфантильным тараканом Стефаном, чтобы он мне выдал разрешение! Одна мысль о том, что я должен перед ним унижаться, выводит меня из себя! Я уже столько лет не могу понять, почему такой недалекий магистр стал Верховным?

   Я, немного успокоившись, повернулся к Элизе и застал интересную картинку. Она, спешно убрав постели, связывала их ремнями, чтобы нагрузить на лошадей.

   – Элиза... что ты делаешь?

   – Как что? – как ни в чем не бывало сказала девушка, скатывая в рулоны спальные мешки. Я поразился ее скорости. – Как я поняла, тебе сейчас нужно быстрее ехать в Совет, чтобы начать поиск лекарства? Ведь так? – я коротко кивнул, искренне удивленный сообразительностью Элизы. Нет, я знал, что она умная, но так быстро все решить и не побояться ночью куда-то ехать? – Так вот, чем мы больше тут рассиживаемся, тем больше будет умирать людей. Тем больше детей останутся без родителей, тем больше будет пролитых слез...

   Она замолчала, на мгновение о чем-то задумавшись. Я хотел, но не решился к ней подойти. У нее недавно умерла вся семья, она осталось совсем одна в этом жестоком мире... Я очень хорошо понимал, как это так тяжело, когда все дорогие тебе люди уходят за грань, заставляя тебя жить с этой раздирающей душу скорбью, с мыслью о том, что ты никогда не будешь так же счастлив, как прежде. Что не сможешь обнять дорогого тебе человека, донести ему те чувства, что не успел выразить...

   – Да, ты права, – решительно произнес я, смотря на пасущихся рядом скакунов. Я их магически «привязал» к поляне, чтобы они не сбежали, надо только снять заклинание, оседлать их и привязать к седлу наш небольшой скарб, можно двинуться в путь. Благо до Келионендора осталось не так далеко. – Хотя я мог бы быстро телепортироваться... Нет, нельзя тебя оставлять одну, – сразу засомневался я.

   Я бы мог сделать портал но... Говорил мне Азель поднатореть в начертании и активировании межпространственных многоканальных телепортов! Но мне все было некогда, все мое время занимали пациенты, попытки пробиться в Совет, сместить этого Стефана с поста Верховного Целителя и занять его место, чтобы модернизировать отрасль целительства... Так и остался неучем в пространственной магии. Все думал, что успею... Ага, успел. Когда нужно я не могу, и из-за моих промахов страдают невинные люди.

   – Я... – она вздохнула и, решительно посмотрев на меня, произнесла. – Иди, я справлюсь. Главное... главное, чтобы скорее закончился этот кошмар, – Элиза улыбнулась, но было видно, что она это делает с неохотой, пытается сама себя убедить в чем-то. – Да и до столицы не так далеко. Если что, поспрашиваю по дороге путников.

   – Нет. Нельзя, – я испугался, представив, как она одна едет по дороге. Ведь с ней может случиться что угодно. Она такая милая и невинная... ну и какая разница, что слегка грубовата. – Я обещал твой матери, что позабочусь о твоей безопасности.

   Да и я не смогу оставить ее совсем одну. Несмотря на то, что Элиза говорит, я же вижу, как ей становиться страшно от мысли, что она поедет одна. Ты ведь даже сама не веришь в свои слова и думаешь, в них поверю я?

   Мага нельзя обмануть, моя девочка, как бы ты не старалась.

   – А нельзя ли... никак нельзя обойтись без Совета?

   – Нет, – фыркнул я, вспомнив это недоразумение, что сейчас прячется в Совете. – Если я не обосную им свои предположения, то эти выскочки, этот идиот, который называет себя верховным целителем, может на полном основании назвать мои исследования бредом сивой кобылы и не одобрить их в борьбе с эпидемией, – я впервые за все время пожалел, что Филгус сейчас не в королевстве. Если бы он был сейчас в Совете, то мне никуда не нужно было ехать. Он всегда быстро разделывался с формальными делами. – Эти бюрократы... марионетки Настерревиля!

   – А тогда ты можешь и меня телепортировать? – искала варианты девушка, с надеждой посмотрев на меня.

   – Я в порталах не силен, – пробормотал я, стараясь не смотреть ей в глаза. Идиот, тупоголовый дегенерат! Нужно было читать книги кроме целительства! – Одноканальная телепортация рассчитана на одного человека, максимум двое и то допускается это только тогда, когда второй объект в бессознательном состоянии или прилегает близко к телу первого объекта. А многоканальный телепорт или как его еще называют портал – рассчитан уже на несколько объектов, но вот я в нем не слишком хорош...

   – Так сделай одноканальный... или как там его называют.

   – Нет, – усмехнулся я. Не все так просто. Пространственная магия самая сложная и самая опасная, и шутить с ней чревато серьезными последствиями. – Одноканальная телепортация рассчитана на мага и при несоблюдении правил тебя может разорвать на кусочки. Хочешь полтела оставить здесь, а остальное отправить в столицу? Я ведь наши жизни подвергну серьезной опасности.

   – Но... – попыталась возразить Элиза. Я начинал сердиться – похоже, она совсем меня не поняла.

   – Нет! Категорически нет!

   – Я сама могу за себя решать! – нахмурилась девушка, подойдя ко мне. – Я уже взрослая и самостоятельная личность! И если я сказала, что телепортируюсь, то я...

   – Я обещал твоей матери, что с тобой...

   – Хватит! – покраснев от гнева, крикнула она, топнув ногой. – Надоело! Хватит! Амалия то, Амалия се... Мне глубоко наплевать на то, что ты наобещал моей покойной мамочке, которую я за всю свою жизнь видела только пару раз! Она как-то не интересовалась моей жизнью, и тут вдруг на тебе – после своей кончины она начинает указывать, что мне делать! Я слушалась, уважая ее память, но мое терпение лопнуло. Если я сказала, что хочу телепортироваться с тобой в столицу, значит...