Текст книги "Континент(СИ)"

Автор книги: Т Одинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 41 страниц)

Четверо пленных гоблинов сжались от страха, но черночубый охранник все же рискнул поднять голову и сказал:

– Великий джан, я никому не продавался! Друг попросил меня проучить чужеземцев. Он сказал, что они враги нашего народа, и я согласился.

Стоящий рядом с ним задира из "Веселого гоблина" низко опустил голову.

– Я узнаю правду, – пообещал Хурд, – а пока заберу вас всех.

Он подал знак своим воинам, и они поволокли пленных к припаркованному неподалеку триарду. Таких машин Максу не доводилось видеть даже в столице. Огромная, бронированная, черная махина внушала уважение. Двигатель взревел. Хурд, ни проронив больше ни слова, развернул своего хищного коня и скрылся в темноте, охрана последовала за ним.

Тишина не долго висела над танцевальной площадкой, все зашумели разом обсуждая случившееся, а еще через миг самые шустрые гоблины заметили, что охранников у ворот гоп-хлопа нет. Обоих увез Хурд. Вместо них у калитки остался лишь ящик с конфискованным оружием. Гоблины, как по команде, кинулись к нему, хватая все без разбора, а затем бегом устремляясь на танцплощадку. Гоп-хлоп в эту ночь обещал быть особенно веселым!

Максим с трудом нагнулся, подобрал с земли свой пистолет и предложил Куэ:

– Слуш, валим отсюда, да быстрей, пока до нас не добрались!

Уговаривать товарища не пришлось, Куэ решительно заковылял в сторону. Но едва спасатели шагнули под сень каштанов, как у них на пути возник темный силуэт.

– Вечер добрый, друзья мои! – произнес незнакомец в плаще на чистейшем общекнтинентальном.

Максим уже хотел гаркнуть, что вечер сегодня выдался крайне не добрым, и друзей у него в этом городе нет, но приглядевшись повнимательней к смуглому, изрезанному морщинами лицу, узнал старика в синем плаще, который уже трижды попадался им на пути, причем, каждый раз его появление сопровождалось неприятностями. Сейчас лицо старика освещала ехидная улыбка, а в руке он держал свернутую в трубку бумагу, скрепленную сургучной печатью. На любезное обращение у Максима не было сил, поэтому он спросил прямо:

– Что вам нужно, Заран? Должен сказать, ваш общеконтинентальный значительно улучшился с тех пор, как вы пытались изъясняться на рынке. Я знаю, вы следили за нами. Зачем? Вы намерены натравить на нас свору наемников или указать еще какой-нибудь мерзкий трактир?

Лицо старика посерьезнело, он укоризненно покачал перед носом Максима высохшим, узловатым пальцем:

– Ошибаетесь, молодой человек! Я не натравливал на вас врагов, а напротив, охранял вас. Если бы не я, великий джан не пришел бы сюда и не спас вас.

– Ты слуга Хурда Урада?

– Я не слуга. Хурд недаром зовется Урадом, что на вашем языке означает Многомудрый. Уже много лет я служу ему тайным агентом.

Старик склонился перед спасателями в учтивом полупоклоне и с достоинством произнес:

– Хурд Многомудрый оказывает вам великую честь. Он приглашает вас и ваших друзей прибыть завтра к нему во дворец.

Заран протянул Максиму свиток и поспешно ретировался вглубь аллеи. Судя по скорости, с которой он исчез в полумраке, старик либо был великим волшебником, либо, что скорее, ему пришлось сбежать за деревья, подобрав полы своего синего плаща.

Максим и Куэ с интересом осмотрели бумагу, им такой еще не доводилось видеть. Рулон скреплял бурый сургуч с выдавленной на нем хищной мордой торпана. Осторожно отколупнув печать, они развернули свиток. Максим в недоумении уставился на замысловатые палочки и закорючки, выведенные на листе, ничего не поняв, он передал лист Куэ.

– Посмотри, может, ты разберешь. Тут по-вашему, по-гоблински написано. Видимо великий джан считает, что гоблинский стоит выучить только за то, что на нем разговаривает Хурд Урад.

Куэ смущенно повертел лист в руках.

– Я в кондорском не силен, говорить еще могу, а вот читать... Нее, ты не подумай, ежели бы тут адрес был или время визита указано, я бы конечно разобрал. Но нет. Нету тут ни адреса, ни времени. Вот здесь, – он ткнул грязным пальцем в середину листа, – кажись, написано, что во дворец приглашают, как этот хмырь и так об этом сказал. А тут, в конце, видишь, подпись стоит Хурда Урада.

– Подпись я уж как-нибудь и без тебя разберу! Двоечник!

Максим вырвал у Куэ свиток, скрутил в трубочку и сунул за пазуху.

– Ладно, пошли домой. Я лечь хочу. Рука совсем не сгибается, не иначе сломали, и глаз от фингала заплыл.

Кир спал плохо. Не смотря на раскрытые настежь окна, в комнате застыл горячий южный воздух, в котором повисли самые разные ароматы. Пахло подгоревшей картошкой, выплеснутыми на мостовую помоями, сладковатым нектаром ночных цветов, перезревшими фруктами и дорожной пылью, короче, пахло Оркусом. Может из-за этого, а может, из-за громкого храпа Дирука сон не шел. Кир откинул тонкое покрывало, заменявшее в этих краях и одеяло, и простыню, но легче не стало. Его окружала густая душная тьма, сквозь которую пробивался лишь отсвет одинокого уличного фонаря, да смутный свет звезд. Южные ночи не похожи на прохладные ночи Соединенной, Кир видел их не впервые. Он вспоминал прошлое. Оно проникало в окна вместе с нагретым за день воздухом, блуждало по темной комнате, скрипело пружинами казенной кровати. Оркус, жаркое солнце, чужая земля, все это уже было в его жизни. Было, было, было... Будто кто-то крутанул вспять колесо истории и снова вернул его сюда.

Тогда отряд боевых магов стоял в Оркусе. Заснуть в жаркие ночи удавалось, только намочив простыню в холодной воде и завернувшись в нее. Пока простыня давала прохладу, можно было спать, потом все повторялось. Может, и сейчас намочить покрывало? Кир собрался встать и пойти к рукомойнику, но чуть задержался и именно в этот момент проваливался в короткий тревожный сон, похожий на бред.

Ему снилась Третья Локальная. Война, которую принято называть проклятой, ведь она унесла столько жизней! Снилась жаркая южная ночь, он с друзьями сидел в палатке. Рядом Риндэйл, справа от него дремала Варина, Велимир заваривал чай. Все были живы. От светлых теплых воспоминаний заныло сердце. Кир видел лица друзей, слышал их голоса, замечал улыбки. Проклятая, но благословенная война, время, когда боевые маги были вместе, молодые, живые.

Взрыв прозвучал совсем близко, не иначе атланты пошли в наступление. Кир вздрогнул, проснулся, открыл глаза, готовый вскочить и бежать к платформе. Но нет, войны не было, просто Дирук издал особо громкий раскатистый храп. Кир уставился в темноту и крепко сжал зубы, чтобы не завыть от тоски. Из всего отряда боевых магов в живых остался лишь он один. Кто сказал, что эльфы вечно молоды и бодры? Вранье! Сейчас он ощущал себя стариком, у которого болят разбитые колени, ноют ребра и зудит бритый затылок, на котором только-только начал пробиваться жесткий ежик новых волос.

Дирук со вздохом перевернулся на другой бок, случайно придавил больную руку и застонал во сне. Кир почти позавидовал приятелю, во-первых, он спал, а во-вторых, его мучила только физическая боль, да и та в скором времени обещала пройти.

В конце коридора на лестнице раздались шаги. Кир узнал тяжелую поступь Максима и более легкие, шаркающие шаги Куэ. Шли оба на удивление медленно, останавливаясь на площадках, застывая посреди лестничных маршей. Похоже, оба спасателя изрядно напились и теперь с трудом возвращались домой. Сейчас Киру меньше всего хотелось слушать пьяные разговоры, поэтому он отвернулся к стене, натянул покрывало и притворился спящим.

Через минуту спасатели ввалились в комнату. Вспыхнул свет. Какое свинство зажигать его среди ночи, когда другие обитатели комнаты давно спят! Куэ с громким стоном упал на кровать, Максим, поминая всех демонов Океана, с шумом скинул ботинки и пошел к умывальнику, висящему на стене. Проснулся Дирук. Терпение Кира лопнуло, он открыл глаза, приподнялся на локте и приготовился прочесть длинное нравоучение о том, как следует себя вести, заявившись ночью домой, если не хочешь схлопотать по шее. Он уже открыл рот, да так и застыл, перевел дух, присвистнул и выдохнул:

– Ни хрена себе!

Вся физиономия Максима была исцарапана так, словно его возили лицом по земле, под глазом красовался здоровенный фингал, рука опухла и повисла, не желая сгибаться. Куэ выглядел лучше, хотя жаловался, что у него сломаны ребра. Грязь и синяк на лбу не слишком диссонировали с его обычным внешним видом.

– Вижу, вы здорово погуляли! – заключил Кир. – Развлеклись в стиле Оркуса.

– А не пошел бы ты! – огрызнулся Максим. – Мы ничего такого не делали. На нас напали! Кажется, твои друзья из "Золотого Дракона" наняли головорезов, чтобы угробить нас.

– Ясно.

Кир встал, оделся и подошел к Максиму, вытиравшему краем полотенца окровавленное лицо.

– Давай, посмотрю.

Максим отстранился.

– Не надо. Больно. Видишь, кровища! Бровь разбили.

– Сядь! – приказал Кир. – И перестань лить воду на рану, хуже будет.

Максим повиновался, сел и спросил подозрительно:

– Что ты собираешься делать? Я слышал о врачебной магии эльфов, но, может, не стоит... Может, оно само заживет?

– Боишься? – поинтересовался Дирук.

Максим обиделся:

– Я ничего не боюсь! Но магия меня... пугает.

– Зря! – заверил гном. – В магии скрыты большие силы, если с умом ее применять. Видел бы ты, как великие мастера плавят металл в горнах, сразу бы понял, что им помогает магия.

Аналогия с расплавленным металлом почему-то не вдохновила Максима, он решил отказаться от помощи, зато лежавший на кровати, Куэ громко застонал, причитая:

– Кончайте трепаться! Не хочешь, не лечись, а мне помощь нужна. Я в магию верю. Кир великий шаман!

Максим возмутился:

– Вначале пусть мне поможет. Мне помощь нужнее!

Странное дело, Киру показалось, что к нему вернулись былые силы. Он напряг кисти рук, пространство между ладонями уплотнилось, воздух стал горячим, вязким, начало покалывать пальцы, верный признак концентрации энергии. Удивительно, учитывая усталость и напряжение последних дней, но, похоже, что-то начало меняться в нем, возвращалось забытое. Рассуждать он не стал, побоялся сглазить! К тому же долгие раздумья были не ко времени.

Кир медленно поднес руку к разбитой брови Максима, стараясь направить поток энергии из пальцев к кровоточащей ссадине. Прошло не больше минуты, кровь перестала идти, потом пунцовая краснота по краям ссадины посветлела, рана стала выглядеть так, будто ее лечили дней пять не меньше. Кир поднес руку к заплывшему глазу спасателя.

– Сделаю, что смогу, – пообещал он, – но глаз штука нежная, тут сильно не наколдуешь.

– Ой, холодно! – пожаловался Максим.

Дирук сполз с кровати и подошел поближе.

– Терпи! Подумаешь, холодно, зато фингал меньше стал. Глаз уже открывается.

В комнате висела почти полная тишина. Спасители напряженно дышали, наблюдая за магией врачевания.

– У меня рука сломана, – прохрипел Максим.

Кир улыбнулся.

– Цела твоя рука! Ушиб очень сильный. Сейчас сделаем обычный компресс, и к утру станет легче.

– Утро скоро уже! – вспомнил Куэ. – Давай, меня лечить. Мне по печени так саданули!

Едва Кир поднес руку к его животу, как гоблин заверил, что ему стало лучше. Гоблины благодатные пациенты, они очень внушаемы.

– Спасибо, – тихо сказал Максим, стараясь не смотреть в глаза Киру. – Не держи на меня зла...

– Ладно. Забыли.

Дирук вскипятил чай. Небо за окном уже начинало светлеть, тонкий месяц, непривычно заваленный на спину, бледнел и таял. Шум далеких гоблинских барабанов на время смолк, стало слышно, как под окном подала голос первая птаха.

– Пацаны, тут такое дело... – начал Максим. – Нас приглашают во дворец к главному гоблину, ну то есть к джану ихнему. Вот, смотрите!

Он протянул Киру свиток.

Вместо ожидаемого сарказма, брови Кира удивленно взметнулись вверх.

– Интересно, на кой мы ему сдались?

– Не знаю. Тут не написано. Тут толком вообще ничего не понять, все по-гоблински, не разберешь. Даже Куэ не понял. Кир, ты часом, гоблинского не знаешь? Говорят, эльфы способные в языках.

– Угу, – буркнул Кир. – Это официальное приглашение на прием к джану Хурду Ураду, здесь его называют Многомудрым. Дальше перечислены имена приглашенных, то есть наши с вами имена. Написано, что нас будут ждать.

– Демон меня подери! – воскликнул Максим.

Трудно сказать, что вызвало у него большее удивление то, что эльф знает гоблинский, или то, что Хурд Многомудрый знает их имена.

– Прочти, что там дальше?

Кир ухмыльнулся:

– Ты можешь сам прочитать! Вот здесь. Я не силен в языках.

Он сунул в руки Максиму свиток, перевернув его другой стороной, той, где стояла печать. Там внизу, мелкими буквами был написан перевод приглашения на общеконтинентальный язык. Многомудрый джан учел незнание языков приглашенными.

В свитке, с присущей гоблинам прямотой значилось, что для любого странника, прибывшего в Анкайтару, приглашение джана является величайшей честью. Не принять его или проигнорировать считается оскорблением для всех гоблинов. Если же таковой неблагодарный странник все же отыщется, его ждет неминуемая кара. Он пожалеет о своем неуважении к законам Оркуса. Далее язык послания переходил в изысканную, явно списанную откуда-то форму, где объяснялось, что гостеприимный дворец великого джана всегда открыт для дорогих гостей.

После прочтения письма все задумались.

– Больше похоже на приказ, чем на дружеское приглашение! – сказал Максим. – Дескать, попробуй, не явись, и я тебя в порошок сотру. Только вот забыли написать, что ждет тех, кто явится во дворец.

– Я не пойду, – решил Кир. – Не люблю, когда мне приказывают. Сделать он нам все равно ничего не успеет. Мы завтра уходим искать портал. Вернее, уже сегодня.

– Успеет! – заверил Куэ. – У джана длинные руки. Ты бы видел, как он появился на танцплощадке, посмотрел бы на его коня! Нет, делать ноги надо прямо сейчас, а то будет поздно!

Дирук укоризненно покачал головой:

– Нехорошо оскорблять хозяев! Хурд Урад спас вас и пригласил всех нас в гости. Как умел, так и пригласил. Я считаю, наш долг уважить хозяина.

– Верно! Не к лицу спасателям убегать и трусить! – пафосно заявил Максим, и добавил потише. – К тому же бежать нам некуда, и нас с Куэ так отходили, что быстро драпать мы не можем. Придется идти в гости.

– Кэп, нас же прихлопнут как мух, и не вспомнит никто! – взмолился Куэ.

– А что делать? Нас по любому здесь хлопнут. Надо идти.

Кир вздохнул, допил чай и сказал.

– Как там написано? "Дворец всегда открыт для гостей". Значит, прийти можно в любое время. Ночь у нас выдалась беспокойная, давайте-ка ляжем спать. Вам нужен отдых. Когда проснемся, решим что делать.

Глава 21.

Пир во дворце джана

Когда Кир открыл глаза, солнце уже поднялось над соседним холмом. За окном слышались гортанные крики орков, по всему было видно, что рабочий день в Анкайтаре давно начался. Не отрывая головы от подушки, Кир начал размышлять, он вспомнил о предстоящем визите к великому джану, о поисках портала и о многом другом, что предстояло сделать. После ночных приключений он чувствовал себя разбитым и не выспавшимся, к тому же Оркусовская жара уже давала себя знать. Словом, вставать не хотелось совсем. На соседней кровати сладко посапывал Максим, смешно причмокивая уже начавшими заживать губами. Кир с гордостью отметил, что его врачевание оказалось весьма удачным. Куэ и гном храпели, словно стараясь превзойти друг друга. В другое время под такие рулады Кир не смог бы заснуть, но сейчас он случайно, на минутку прикрыл глаза и тут же заснул как убитый.

Второй раз он проснулся, почувствовав, что кто-то над ним стоит, мгновенно открыл глаза и сел, готовый отразить нападение. Защищаться не пришлось. Дирук, который хотел его разбудить, удивленно отпрянул.

– Я думал, ты спишь...

– Уже нет.

– Зато они дрыхнут! – Дирук указал на Максима и Куэ.

– Ну, что ж, попробуй их разбудить!

Через пятнадцать минут усердных похлопываний, толчков, пинаний и угроз немедленно облить спящих холодной водой, Дирук добился того, что Максим и Куэ приняли вертикальное положение. Но радость была преждевременной, разбуженные снова закрыли глаза и продолжили спать, сидя на кроватях. Гномы никогда не отступают от задуманного! Поэтому Дирук, тихо выругавшись, пошел к рукомойнику и вернулся оттуда с ковшом холодной воды. Он занес его над головой Куэ, и тут капитан Яров со своей кровати жалобно простонал:

– Дай попить!

Гном с сожалением отдал командиру ковш. Максим с жадность осушил его и понемногу пришел в себя. Едва память к нему вернулась, он схватил сонного Куэ за руку и закричал:

– Вставай, лежебока! Мы опаздываем к великому Джану. Скорей! Собирайтесь. Вперед!

Тут его взгляд упал на Кира, повязывающего перед зеркалом свою бандану.

– Что ты там возишься? – воскликнул Максим. – Зачем тебе эта тряпка?

– У меня волосы сбриты, – буркнул Кир.

Бандана никак не хотела завязываться, к тому же уши эльфа то скрывались под ней, то смешно торчали по бокам наподобие рожек.

– Дались тебе волосы, ты ж не девица! Без них даже лучше. Оставь эту тряпку и пошли. Мы опаздываем! Ты что, хочешь отложить визит к джану до тех пор, пока у тебя вновь отрастет коса?

Кир ничего не ответил, со злостью швырнув тряпицу в дальний угол.

Подгоняемые Максимом, все быстро собралась, и уже почти вышли из гостевого дома, когда, бегущий впереди Максим резко затормозил. Его нос учуял аромат свежего хлеба и зажаренного мяса исходящий из кухни.

– Надо поесть! – рассудил он.

– Мне казалось, ты очень торопишься, – съязвил Кир.

Прежде, чем Максим успел что-то ответить, идею поддержал Куэ:

– Точно, пойдемте пожрем! Вдруг в последний раз. Слышал я про джанов! Они в начале в гости зовут, а потом и прикончить могут. Так хоть поедим напоследок.

– Что ты болтаешь! – испугался Дирук. – Сплюнь! Великий Мастер! Я на такое не подписывался.

Не поняв сути высказывания, Куэ исполнил просьбу, смачно харкнув куда-то в угол.

– Ну что, ты доволен? Теперь можем пойти и пожрать?

Ели в полном молчании. Только выйдя на улицу, Максим уточнил:

– Как дворец Хурда искать будем?

Беспокойство оказалось напрасным. Найти обиталище великого джана не составило труда, похоже, в Анкайтаре о нем знали все. Первый же мальчишка – голодранец, попавшийся на пути, в ответ на вопрос, где найти дворец Хурда, сделал страшные глаза и замахал рукой, указывая направление. Свой жест он пояснил уже привычным набором слов:

– Туды, туды. Тама, тама!

Вопреки ожиданиям, рукой он махал не вниз, по направления к морю, где раскинулись сады многих богачей, а вверх, по направлению к горам.

– Уж не ошибся ли парень? – усомнился Максим. – Мы видели богатые особняки внизу.

На что Куэ философски заметил:

– Не путай богатых торговцев с достойными джанами!

Поднявшись вверх по залитой солнцем улице, друзья поняли, что мальчишка не обманул. Дорога расширилась, образовав небольшую площадь, на которой запросто могло разъехаться штук пять военных триардов или построиться группа всадников на торпанах. В конце площади возвышалась серая стена, не иначе, как крепости Хурда Урада. Родовое жилище великих джанов Оркуса не перестраивалось с давних времен, так и оставшись неприступной твердыней, стоящей на главенствующей высоте. Внизу как на ладони лежала Анкайтара, с других сторон вздымались неприступные горы, пересеченные тайными тропами.

Подъем вверх под лучами дневного солнца дался друзьям нелегко. Хоть дорога к жилищу джана и была выложена ровными плитами, но от солнца ничто не защищало, вокруг ни кустика, ни деревца, ни намека на тень. Максим и Куэ мысленно уже не раз благодарили эльфа, без его врачевания им было бы сюда не дойти. Сейчас ушибы хоть и побаливали, но ссадины уже затянулись, словно прошла неделя, а то и больше.

Обливаясь потом, друзья ступили на площадь. Перед ними вздымалась серая каменная стена с узкими прорезями бойниц, широкие откатные ворота, сделанные на современный манер, были плотно закрыты. Кругом разливалась особая полуденная тишина, нарушаемая лишь неумолчным звоном цикад. Друзья остановились перед воротами, и не успели даже перевести дух или оттереть пот, как тяжелые створки со скрипом разъехались в разные стороны. Может, почуяли гостей?

– Магия... – с уважением отозвался Кир, – хорошая сторожевая магия.

Куэ цокнул языком, выражая особое восхищение:

– Коли так, значит, у нашего брата есть своя магия. Гоблинская! О ней никто не слыхал. Нифига себе!

Он почесал в затылке, осмысливая новость, и тут ему на голову посыпалась какая-то грязь.

– Птичка нагадила! – взвился гоблин, проводя рукой по всклокоченным волосам. – Сейчас я эту дрянь камнем...

Он поднял голову, но вместо птицы увидел ухмыляющуюся рожу охранника, сидящего на сторожевом месте над воротами и сплевывающего вниз шелуху от семечек.

– Чего стоите? – окликнул он гостей, – я же вам ворота открыл. Великий джан ждать не любит. Поторопитесь!

– Вот тебе и магия! – вздохнул Максим, шагая вперед.

Охранник повернул рычаг, створки ворот тяжело лязгнули и сошлись за спинами приглашенных, отрезая их от всего остального мира.

– Двигай прямо по центральной аллее! – напутствовал охранник.

Контраст между владениями джана и улочкой с раскаленными плитами был настолько велик, что в первую минуту гости застыли, восхищенно оглядываясь по сторонам. Великолепный сад раскинулся по обе стороны от дорожки. Стриженый бордюр из самшита оплетал нежный вьюнок. Его бледно-голубые колокольчики смотрелись на темно-зеленом фоне кустов как аквамарины на бархате. В глубине сада темнела роща магнолий, их огромные белые цветы еще не успели завянуть и источали сладко-пряный дурманящий аромат. Дальше, на изумрудно-зеленом ковре безупречного газона, пламенели азалии сказочно ярких цветов. Путники не спеша двинулись дальше.

Жар улицы остался позади, уступив место прохладе в тени деревьев. Многочисленные крохотные фонтанчики разбрызгивали струйки воды, поливая траву, в их брызгах играли сотни маленьких радуг. В стороне виднелась беседка, судя по низким круглым сводам, испещренным ярким орнаментам, делали ее мумми. Взрослый гоблин вряд ли смог бы протиснуться внутрь, не сгибаясь в три погибели. Вспомнилась общеизвестная истина – мумми лучшие садовники и парковых дел мастера. И верно, аллеи, клумбы, цветники – все зеленело, выращенное их заботливыми руками.

Разглядывая сад, друзья не забывали всматриваться вдаль тенистой аллеи, но как они не вытягивали шеи, дворца джана нигде видно не было. Казалось, что вот-вот, в унисон цветочному великолепию, меж ветвей должна показаться белая стена с тонкими витыми колонами, лепниной и террасой, нависающей над скалами. Но вместо этого аллея вывела путников к очередному чуду садоводов – прекрасной апельсиновой роще. Ухоженные раскидистые деревья заслоняли обзор. Пройдя вперед не более пяти шагов, друзья замерли пораженные, но не красотой душистых цветов или яркостью плодов апельсина, а телами повешенных.

На пяти деревьях как игрушки на елке, весели трупы, по одному на каждое дерево. Зрелище не из приятных. Языки вывалились изо ртов, неестественно согнутые шеи перетягивали веревки. Судя по всему, казнь состоялась ночью, и теперь из-за жары лица посинели и начали распухать. Сотни мух роились вокруг. Апельсиновые деревья не высоки, а повешенные были не малого роста, ветви деревьев под ними согнулись, и свисающие тела почти заслонили проход. Сладковатый аромат садовых цветов в тот же миг показался Максиму запахом тлена. Только Куэ подошел вплотную к одному из мертвецов, внимательно разглядел его и даже потянул за рукав, чтоб лучше видеть лицо. Закончив осмотр, он удивился:

– Надо же, это тот самый детина, что вчера вечером сбил меня с ног! Из-за него у меня нож отняли. Глянь, кэп, и стрижка, и куртка его, только вот рожу всю перекосило.

Максим подходить ближе не стал, но на труп посмотрел:

– Вроде, и верно, он!

Куэ тем временем разглядел остальных.

– Кажись, они все из той банды, что отделала нас вчера. Гады, так вам и надо!

Он оттолкнул труп, и тот послушно закачался на ветке. У Максима комок подступил к горлу. Завтрак, с таким аппетитом съеденный всего пару часов назад, стал явно лишним.

В это время сбоку раздался крик:

– Великий джан, они пришли!

Друзья обернулись. Теперь они увидели, что за рощей стоит огромное мрачное строение, меньше всего напоминающее дворец. Серая каменная коробка походила на высоченный бункер, поднимающийся на несколько этажей. У входа в дом, сняв шляпу, стоял один из садовников, и, задрав голову, оповещал хозяина о прибытии гостей.

Кованая дверь со скрежетом отворилась, на пороге возникла мощная фигура Хурда Урада в сопровождении двух вооруженных слуг. Хозяин дома улыбался широкой улыбкой, обнажая клыки. Ярко-красная шелковая рубаха, шитая бисером, расходилась на его широкой мускулистой груди, на кожаном поясе висел кинжал в дорогих ножнах, размер которого мог составить конкуренцию небольшому мечу. На левом ухе со скошенной мочкой висело несколько золотых колец. Хурд Великомудрый сделал шаг, двое охранников как прикованные последовали за ним. Без сомнения, стоило ему пошевелить пальцем, и вооруженные молодцы порубали бы в капусту любого встречного. Хурд действительно протянул вперед руку, указывая куда-то выше голов друзей, и отдал приказ на общеконтинентальном, чтобы поняли все:

– Уберите отсюда мертвечину! Она завоняет здесь все. Гости могут плохо о нас подумать, будто мы дикари и не следим за своим садом.

В ту же секунду невесть откуда появились еще четверо слуг, которые кинулись к деревьям стаскивать повешенных.

Хурд обратился к друзьям, то ли улыбаясь, то ли скалясь:

– Я не прощаю нарушителей! Эти, – он ткнул пальцем в покойников, – вчера без моего ведома напали на гостей Оркуса. Они продались атлантам. Я наказал преступников по праву джана. Здесь вы мои гости. Ступайте за мной!

Воины Хурда как то сразу оказались позади гостей и сомкнули строй за их спинами. Двери лязгнули, закрываясь, путь назад был отрезан. Бросив последний взгляд на стальные створки, гости пошли вперед, вслед за радушным хозяином.

– Какое изысканное гостеприимство! – иронично скривил губы Кир.

– Хорошо еще, что нас не разоружили, – прошептал Дирук.

– А смысл? – беззаботно бросил Куэ, – только попробуй, потянись к кобуре!

Узкий коридор вел вглубь дома, под ногами лежали каменные плиты, зато стены сплошь покрывали дорогие ковры со сценами битв и охоты. За спиной мерно стучали сапоги воинов Хурда, с каждым шагом дурные мысли все больше лезли в голову. Наконец все остановились перед высокими дверями из резного мореного дуба. Створки как по волшебству распахнулись, открывая перед друзьями огромный зал. Благодаря толстым каменным стенам в нем царила спасительная прохлада. Узкие окна давали достаточно света, но не впускали дневной зной. Посреди зала стоял каменный стол с ножками, выполненными в виде лап торпана. Камнетес удивительно точно передал каждый мускул, каждое напряженное сухожилие гоблинского скакуна, но лучше всего ему удались крючковатые когти, намертво вцепившиеся в каменный пол. Всю поверхность стола покрывали кубки, бокалы и блюда со всевозможными яствами. Четверо знатных гостей уже сидели за столом в ожидании пира, но не они привлекли внимание спасателей, а тот, кто занимал почетное место напротив кресла хозяина. В кресле, похожем на трон, восседал пятый гость, это был не кто иной, как один из Вершителей. Вершители – враги Континента! У Кира не осталось сомнений в том, что его с друзьями заманили в ловушку.

– Назад! Скорей! – заорал он.

Пытаясь заслонить собой товарищей, он одновременно выхватил пистолет. Здравый смысл подсказывал бесполезность оружия в схватке с таким врагом, ведь стоило Вершителю поднять руку, как любое оружие превратится в ненужный хлам. Наверное, именно поэтому, помня о магической силе своего гостя, никто из хозяев не двинулся с места, даже охрана у дверей осталась недвижна, не торопясь кидаться и защищать Вершителя. Кир подумал, что все дожидаются, когда великий атлант сам расправится с непокорными. Но ничего не произошло.

Худр Урад демонстративно прошел к своему высокому царственному креслу и сел на мягкие шкуры диковинных зверей, застилавшие сидение.

– Ты зря сомневаешься в моем гостеприимстве, эльф! – с укором обронил он, скрестив на груди могучие руки, – Тхар Саптх Нед наш верный друг.

Вершитель за все время разборки даже не шевельнулся, подобная суета волновала его не более, чем ссора муравьев заботит человека гуляющего по лесу. Кир по-прежнему сжимал в руке пистолет, не в силах опустить оружие. Он понимал, что это не самый мудрый шаг в его жизни, но сделать ничего не мог, слишком уж много бед было связано с повелителями атлантов.

Вершитель чуть повернул голову, тяжелый взгляд уперся в лицо Максима. Тот невольно поежился, руки и ноги окаменели, во рту пересохло, а язык прилип к небу. Максим ощутил себя кроликом, замершим перед удавом. И в этом параличе перед ним неожиданно всплыла картина недавнего прошлого: битва в Лунде, поселок атакуют ящеры, несколько чудовищ взяли его в кольцо, гибель кажется неизбежной. Но тут, невесть откуда, возник Вершитель со шрамом поперек лба и спас Максима, прогнав чудовищ.

Застывшим взглядом Максим уперся в лицо Вершителя и узнал его. Те же черты, тот же шрам. С трудом разжав пересохшие губы, Максим прохрипел:

– Я вспомнил вас.

Вершитель чуть заметно кивнул и отвел взгляд. У Максима отлегло от сердца, вернулась способность двигаться и нормально говорить. Повернувшись к другу, он попросил:

– Кир, спрячь оружие. Я помню его, однажды он меня спас.

Медленно, очень медленно Кир опустил пистолет. А ведь верно, на Вершителе не было слепящего обруча, значит это не тхар Маез Дениб, не убийца, не заклятый враг.

– Садитесь, наконец, за стол, дорогие гости! – не без иронии произнес Хурд, давая понять, что инцидент исчерпан.

Широким приглашающим жестом он указал друзьям их места. Не успели новые гости присесть, как слуги кинулись разливать по бокалам вино и раскладывать снедь. Хурд Урад не торопясь представил собравшихся. Ближе всех, по правую руку от него, сидел старший сын Зург, такой же высокий, суровый и мускулистый, как отец. Короткие темные волосы не имели никаких новомодных украшений, близко посаженные колючие глаза смотрели на прибывших с подозрением. Рядом с Зургом сидела его жена Самира, очень напоминавшая тропическую диковинную птицу с ярким оперением: тонкий заостренный нос с небольшой горбинкой, тонкие огненно-алые губы и глаза, обведенные жирными синими линиями, концы которых тянулись к самым вискам. На ушах у нее висели огромные золотые серьги с многочисленными подвесками, а в иссиня-черных волосах красовались три ярких пера. Сходство с птицей добавляли тонкие кисти рук с длинными, чуть загнутыми ногтями, переливающимися всеми цветами радуги. Самира сдержано кивнула гостям, от чего перья в ее прическе затрепетали, словно павлиний хвост. Взгляд черных выпуклых глаз оценивающе прошелся по лицам мужчин и замер на Максиме, одарив его чуть заметной улыбкой.