Текст книги "Континент(СИ)"

Автор книги: Т Одинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 41 страниц)

– Я лучше на рынке спрошу, тем более жрать охота, – резонно заметил Куэ.

За редкими кустами виднелись несколько торговых рядов – все, что осталось от огромного утреннего базара ко времени полуденного зноя. Из-за жары торговля шла вяло, но рокот гортанных голосов не смолкал.

За рядами торговцев стояла башня из светло-серого камня, В лучах дневного солнца она казалась белой, а письмена, выбитые у подножья, отливали золотом. У самой стены храма примостился длинный прилавок под полосатым драным навесом, в его тени двое черных от загара орков торговали скобяной утварью. Утварь казалась подозрительно больших размеров, судя по сбруям и седлам, кони, для которых все это предназначалось, должны были походить на здоровенных быков.

Первый из торговцев, заметивший чужеземцев, издал короткий резкий клич и указал на них узловатым пальцем с грязным ногтем. Рокот голосов немедленно стих, прищуренные подозрительные глаза принялись изучать непонятных гостей, обшаривая их сверху донизу. То, что гости вооружены, заметили сразу, хотя оружие не бросалось в глаза, и было спрятано в вещевые мешки и карманы. Наибольшее внимание привлекли гоблин и гном из-за форменной одежды. Какая на них форма – военная, или того хуже, столичной Службы Охраны Порядка, местные торговцы различить не могли, а потому на всякий случай попрятали под прилавки кое-какие товары. Следующее место в списке популярности занял Кир. Во-первых, потому, что эльфов в Оркусе почти не видели, а во-вторых, из-за банданы, весьма популярной среди местного населения. Меньше всего внимания обращали на Максима. Ничего примечательного в уставшем штатском человеке с опаленной у виска рожей гоблины не нашли. Эка невидаль! Такого добра везде хватает.

Максим решил, что он старший в группе, а потому на нем лежат обязанности по принятию решений. Он громко поздоровался с гоблинами и спросил:

– Скажите, где тут постоялый двор, гостевой дом или трактир?

Его ждало разочарование: его не поняли. Только один торговец самый старый, худой и почтенный с виду, закутанный в синий халат, выпрямился и замахал руками.

– Дык, тык, Заран, тама вазран! Вона, тама она. Идти, ходить, туда, туда!

Исчерпав весь небогатый запас, как ему казалось, слов общеконтинентального языка, он кивнул Куэ и быстро заговорил на кандорском наречии.

Куэ понимающе закивал, он в миг ощутил себя не просто полезным, а незаменимым членом маленького коллектива. Приосанившись, он вступил в неспешный диалог со стариком. Когда торговец махнул рукой вправо, на широкую улицу, идущую вдоль моря, Куэ перевел:

– Господин Заран говорит, что ближайший трактир вон там, за углом, но он не рекомендует туда ходить, говорит, там слишком много... Кэп, я не усек, кого много, слово какое-то непонятное, я его не знаю. Но он сказал, что нам нужно место потише.

В толпе раздался смешок, приняв его на свой счет и решив, что его обвиняют в трусости, Максим вспылил:

– Почему Заран нам указывает, куда идти, а куда нет? Мы сами разберемся!

В ответ Заран опустил руки и чуть нагнул голову, давая понять, что не может перечить выбору чужеземцев.

– Вперед! – скомандовал Максим.

Уже шагая по площади, он спросил Кира:

– Ты почему оборачиваешься, думаешь, на нас могут напасть?

Кир отмахнулся:

– Не в этом дело. Сдается мне, Заран знает общеконтинентальный куда лучше, чем кажется.

– Какая нам разница? Может, ему нравится быть невеждой – усмехнулся Максим.

Шагов через пятьдесят показалось трехэтажное здание с непривычной для Оркуса затейливой архитектурой, лепниной над окнами и пышными завитками в завершение ложных колон. Его розовый цвет выделялся среди серых и коричневых домов неожиданной яркостью. Над фасадом висела вывеска, написанная на двух языках. Трактир "Веселый гоблин" – прочитали друзья на общеконтинентальном. Между надписями, посередине плаката, была нарисована улыбающаяся, подмигивающая рожа. Кир заметил, что плакат наделен простейшей рекламной магией, но разобраться в ней как следует не успел. Общее внимание привлекла забавная композиция. Перед входом в трактир из земли торчали огромные подобия столовых приборов. Нож напоминал тесак величиной в рост человека, словно забытый великаном после побоища, вилка походила на страшный трезубец. Максим, рассмотрев местный дизайн, пошутил:

– Хотел бы я знать, что можно есть такими приборами?

В ответ Кир буркнул что-то о безвкусице орков и про вкусы неизвестных спасателю каннибалов. Кто они такие, Максим не знал, но решил не сознаваться в этом при бывших подчиненных.

– А мне нравится! – сглотнул слюну Куэ. – Лишь бы сытно кормили, а что как украшено, мне наплевать.

Дирук закивал:

– Верно-верно! Брюхо от голода сводит. Если у них вилки такие огромные, может, и порции будут не меньше.

Кир передернул плечами, ему тоже хотелось есть, но он бы предпочел поискать другое место: "Веселый гоблин" ему решительно не нравился. Однако пока он соображал, стоит ли уводить отсюда приятелей, они уже переступили порог трактира.

В нос ударил сладковато-горький запах табачного дыма.

– Что за дрянь здесь курят? – пробормотал Дирук, поднеся кулак к носу.

– "Королеву ночи".

Атланское курево напомнило Киру офис "Золотого Дракона", а вместе с ним и все последующие неприятности.

– Такую травку запахом твоего кулака не перешибить!

Максим прищурился, пытаясь разглядеть за клубами дыма обстановку и обитателей зала. Не вышло. Неровный красноватый свет, льющийся из настенных светильников, превращал яркий день в призрачные кровавые сумерки. Но отступать, даже не проведя разведку, капитан спасателей не привык.

– Ерунда! – пробормотал он себе под нос. – Сейчас найдем стол у окна и откроем форточку.

– Здесь нет окон! – весело поправил Куэ. – Мне еще дед рассказывал про вертепы Анкайтары. Всегда хотел взглянуть на них сам!

Дирук начал сдавать задом к выходу.

– Что!? Вертеп... Ну, вы как хотите, а я пошел. Если моя Крондот узнает, что я по таким местам шастал, она мне яйца оторвет!

– Да не дрейфь, она не узнает!

Куэ остановил приятеля и чуть подтолкнул в спину, приглашая идти вперед.

Глаза уже начали привыкать к полумраку, а нос – к запаху сигарет. Друзья стояли посреди широкого прохода. В дальнем конце виднелась площадка, предназначенная для танцев, но днем пустовавшая. По обе стороны стояли тяжелые деревянные столы, скамьи и стулья, все неподъемное и добротное. Максим подумал, что такой выбор мебели хозяева сделали не случайно, скорее всего, они позаботились, чтобы гости не могли швыряться столами в головы друг друга. Пойди-ка, подними такую махину, ее и с места-то сдвинуть трудно, не то, что поднять и произвести меткий бросок. Посетителей было немного, но все они выглядели весьма колоритно: орки попроще в спортивных костюмах или ярких рубашках и куртках с наклейками, более солидная публика в мятых светлых костюмах не первой свежести. Все курили, стряхивая пепел куда придется: на столы, на пол, на собственные колени, несмотря на то, что в середине каждого стола красовалась большая глиняная пепельница. Рядом стояли кувшины с вином, пивом и небольшие графины с темным "Гремучим Змеем". В плоских керамических блюдах лежала разнообразная снедь. При виде еды Максим заторопился, но, пронаблюдав за тем, как грязные пальцы отправляют в клыкастые рты куски мяса, пучки зелени и огромные ломти хлеба, почувствовал, что голод чуть отступил. Гоблины роняли еду на столы, поднимали и, как ни в чем не бывало, заталкивали обратно в рот. Никто из сидящих в центре зала не пользовался приборами, даром, что их изображения украшали вход в вертеп. Ножи и вилки были так же не нужны простым гоблинам, как Максиму серебряная зубочистка или ночной колпак. В нишах вдоль стен сидели господа побогаче. Они использовали не только приборы, но и вдобавок помогли себя в разделке мяса острыми изогнутыми клинками.

Места в нишах отличались удобством. Вместо грубых скамей вдоль стен стояли широкие диваны, на которых вполне можно было лежать. Что и делали три девицы, приглашенные для развлечения какого-то местного джана. Их короткие платья имитировали шкуры животных, голые плечи украшали татуировки. Девицы полулежали на диване. Даже при тусклом красноватом свете было видно, что всю его обивку покрывали жирные пятна, а многочисленные цветные подушки, которые девушки подкладывали под головы, уже давно потеряли цвет. Сама собой приходила мысль о насекомых, поселившихся в них.

По залу сновали подавальщицы с неестественными приклеенными улыбками на напряженных, сосредоточенных лицах. Как и большинство молодых гоблинок, все они были поджары и невысоки. С годами, когда женщины достигают статуса гоблинш, некоторые из них расплываются вширь, становясь неуклюжими матронами, но большинство так и остаются худыми, жилистыми и злыми до самой смерти.

Подавальщицы ловко передвигали огромные кувшины, до краев наполненные вином. Одна из официанток резко выделялась на фоне подруг пышными формами. Густые темно-каштановые волосы были убраны в косу, округлые щеки придавали лицу наивное выражение, столь редкое для гоблинов, короткая форменная юбка подчеркивала полные ноги и округлые ягодицы. Завидев ее, Максим позабыл о голоде.

– Как похожа на Маринику... – прошептал он и шлепнулся за ближайший стол.

Подавальщица обернулась и одарила спасателя милой улыбкой: на щеках заиграли ямочки, небольшие клыки почти полностью скрывали пухлые губы, только острые кончики немного выступали из общего ряда белоснежных зубов. Очарованный сходством орчанки со своей пропавшей невестой, Максим не заметил, что его чувства привлекли внимание рослого рыжего орка за соседним столом.

Кир тронул спасателя за плечо:

– Пойдем отсюда!

Но Максим даже не шевельнулся. Оставалось одно: сесть рядом и ждать, чем закончится этот спектакль. Спасатели сели рядом. Куэ даже успел заказать еду и питье, но насладиться трапезой не получилось. Как только темноволосая подавальщица склонилась к Максиму, чтобы поставить перед ним кувшин с вином, рыжий орк поднялся, поправил кожаную жилетку, надетую на голое тело, и шагнул к их столу. Максим и этого не заметил, улыбаясь официантке; он погладил девушку по руке, она хихикнула. Тогда орк, схватил ее за руку и, откинув прочь от Максима, что-то заорал на своем языке. Будучи истинным кавалером, Максим счел нужным вступиться за даму: он рванулся вперед и придержал девушку за талию, хотя та и не думала падать. Максим хотел успокоить орка, но не успел. Орк не собирался вступать в дебаты, сходу нанеся резкий удар под дых. Максим согнулся, Кир и спасатели вскочили со своих мест, зал ощетинился кривыми клинками. Максим, справившись с болью, выхватил пистолет, рыжий орк занес нож. Кир заорал:

– Не стреляй!

И успел вовремя перехватить руку орка. На короткий миг их глаза встретились, узкие щелки орка расширились от удивления.

– Надо же, эльф! – на сносном общеконтинентольном воскликнул он. – Сразу и не признал. Где же твоя коса, остроухий? Может, ты облысел?

Сильный удар в живот отбросил орка к соседнему столу. Орк рухнул на край столешницы, та накренилась, стол с грохотом полетел на пол, а вслед за ним и сам орк. Зал взвыл в предвкушении битвы. Перекрикивая собратьев, Куэ завопил на кандорском:

– Стойте! Мы чужеземцы, мы не хотим вас обидеть. Мы сейчас уйдем!

Поздно! Ни один порядочный орк, особенно хлебнувший спиртного и накурившийся "Королевы ночи", никогда не упустит повода подраться. Перемахивая через столы, не менее пятнадцати орков бежали к оробевшим спасателям.

– Назад! – громким басом скомандовал Дирук, и выстрелил в воздух, а точней, в потолок зала.

Как ни была разгорячена толпа, но выстрел ее задержал. Спасатели дали деру, замыкали бегство Максим и Кир, эльф буквально тащил за собой ошалевшего капитана спасателей. Все ожидали, что преследователи выскочат на улицу и продолжат погоню, но что-то остановило их. Не услышав сзади топота, Кир обернулся. В приоткрытых дверях трактира он увидел высокую худую фигуру в синей длинной одежде.

– Мне кажется, я видел Зарана, – сказал он на бегу.

– Мерзавец! – крикнул Максим. – Я уверен, заварушка не обошлась без него. Он натравил на нас гоблинов.

– Не думаю, – отозвался Кир, переходя на шаг, но Максим его не услышал.

Дирук остановился тяжело дыша:

– Хорошо, что они не погнались за нами! Видно испугались, что вмешается местный СОП.

– Думаешь, он тут есть?

Максим кивал, соглашаясь с товарищами, но, как только опасность миновала, мысли его убежали далеко от здешних мест. По пути в гостевой дом он вздыхал:

– Девушка напомнила мне Маринику. До сих пор не пойму, почему она ушла. Нельзя верить женщинам, все они... одинаковы!

Дирук отрицательно покачал головой, погладил бороду и степенно изрек:

– Не скажи! Вот моя Крондот совсем другая. Она меня ни за что не бросит, она, напротив, всю бороду мне оборвет, если хоть шаг сделаю в сторону. Вот уж не думал, что заскучаю так быстро, но чем дальше я от нее, тем сильнее тоска.

Гостевой дом оказался трехэтажной серой коробкой с плоской крышей. Типичный образец архитектуры современного Оркуса. Весь первый этаж занимал просторный полупустой холл, соединенный аркой с еще более просторной столовой. Хозяин вышел навстречу новым постояльцам. На его примере Максим смог воочию убедиться, чем истинные гоблины отличаются от орков. Хандир был истинным гоблином, высокий, жилистый, с рельефной мускулатурой, хорошо заметной под тонкой рубахой. Стриженные почти под ноль волосы открывали могучую шею, переходящую в скошенный затылок. Когда Хандир поворачивался к человеку спиной, а делал он это крайне редко, то казалось, что шея и голова образуют единый монолит, из которого торчат уши. Гоблин широко улыбнулся, сверкнув клыками, и спросил:

– Чего изволите в нашем гостеприимном краю?

Говорил он бегло и почти без акцента, но почему-то Максим замялся и ответил не сразу.

– Нам нужны комнаты для ночлега и обед.

Кир чуть заметно толкнул товарища, процедив сквозь зубы:

– Какие еще комнаты? У нас денег почти не осталось.

– Четыре комнаты? – уточнил гоблин, глядя на Максима.

– Нет, – угрюмо вмешался Кир. – Нам нужна одна большая комната с четырьмя кроватями. И еда. Это возможно?

– Конечно! Гостям можно все, – хозяин расплылся в улыбке.

Отчего-то она показалась Максиму ехидной.

– Крикнуть мальчика, чтобы он отнес ваши вещи?

– Нет, спасибо, мы сами.

Дорожные мешки упали на кровати. Одного взгляда на комнату хватило, чтобы понять, что соотношение цены и качества здесь выдержано в полной мере. Комната отвечала уплаченным за нее деньгам, ни больше, ни меньше. Она не отличалась изысканностью убранства или хотя бы уютом, больше всего она напоминала казарму: четыре кровати, четыре стула, один шкаф, стены, выкрашенные голубой масляной краской. Только одеяла зачем-то сложены замысловатыми бантиками и выложены в центре кроватей. Видимо, орки считали, что таким образом сильно украсили интерьер.

Куэ с разбегу плюхнулся на кровать, ловко швырнув в сторону ботинки.

– Кайф! – блаженно протянул он, вытягиваясь во весь рост.

Кир ничего кайфового в обстановке не видел. Он сел и принялся развязывать вещевой мешок.

Снизу раздался мерный бой барабанов. Дирук вздрогнул, ему почудилось что-то недоброе.

– Чего это такое? – испуганно спросил он.

– Еду принесли. Всех обедать зовут, – обрадовался Куэ.

От палящего солнца столы на террасе закрывала импровизированная крыша из сухих пальмовых листьев. Особой красотой она не блистала, но сидеть в ее тени было куда приятнее, чем на солнце.

Куэ шлепнулся на скамью, гном степенно сел рядом. Кир и Максим расположились напротив. Максим блаженно потянулся:

– Наконец-то пожрем!

Потом оглядел спасателей и спросил:

– Ну что, жалеете, что ввязались в историю?

– Да ты чего, кэп?! – удивился гоблин. – Я только сейчас жизнь начинаю. Странствия, приключения. Я и мечтать не мог посмотреть Оркус!

Гном сидел молча, слегка барабаня пальцами по столу.

– Что молчишь, Дирук? Жалеешь?

– Нет, капитан. Я рад помочь и тебе, и всем.

Хозяин подошел к столу, держа в руках тарелки. В его широченных лапищах без труда помещались сразу четыре блюда, по два в каждой. От еды шел ароматный пар. Сочные куски мяса, фасоль, какие-то непонятные овощи лежали грудой. К этому прилагалась миска со свежим хлебом и глиняный горшок с похлебкой один на всех. Зато пива, пусть жидкого и очень светлого, но каждому постояльцу было подано по кувшину.

Ели молча. Когда стол опустел, Дирук погладил себя по раздувшемуся животу и сказал:

– Приятно наконец почувствовать себя сытым!

– Точно! – поддакнул Куэ, икнув и осушив кувшин. – Давно мы так славно не жрали.

Максим сладко зевнул.

– Теперь бы поспать!

– Вы как хотите, а я пойду к морю, – неожиданно заявил Кир. – Вода теплая, песок мягкий. Неизвестно, когда еще удастся отдохнуть и поплавать. Я на Лазурном море давным-давно не был.

– А я вообще не был... – Максим в задумчивости повертел в пальцах вилку. – Действительно, почему бы нам не пойти на пляж? Поспать и там можно.

Дирук охотно примкнул к компании, только Куэ нехотя плелся позади всех, загребал носками ботинок песок и тихо ныл:

– Что хорошего в море? Оно большое, глубокое, кто его знает, что там в глубине. Недаром в народной оркской песни поется: "Море, море, край безбрежный!" Типа, кто решится поплавать, назад может и не вернуться.

– Не хочешь, не иди! – отрезал Макс.

– Не-а, я хочу! – Куэ низко наклонил голову и шмыгнул носом. – Если честно, я плавать не умею.

Максим присвистнул. Дирук обалдело уставился на товарища.

– А как же ты экзамены на спасателя сдал? Там же сто метров надо проплыть, да еще и на время.

– Ну, я это...

Куэ кинул быстрый взгляд на Максима, взвешивая, стоит ли говорить, но потом сообразил, что по сути Максим ему уже не начальник, а такой же беглец и скиталец, как все остальные, поэтому он рассказал:

– Плаванье сдавать надо, но ведь кроме него есть и другие экзамены, для некоторых, между прочим, куда более трудные. Я, к примеру, не люблю воду, зато бегаю и прыгаю как обезьяна. У нас в группе был парень, Алекс, страшный зануда и нытик, ни бегать, ни стрелять, ни по канату залезть не мог. Его чуть не отчислили за профнепригодность.

– Отчего же не выгнали? – поинтересовался Максим.

– Как же отчислят такого!? Выяснилось, что у него дядя старшим электриком во Дворце Совета работает, вот и решили оставить на всякий случай. Он ничего не умел, только плавать. Ну, я и заключил с ним договор на время экзаменов, я за него дистанцию пробегу, а он за меня проплывет.

Максим удивился:

– Как такое возможно? Вы же разные.

– Верно, разные, но кто это заметит в спортзале? Роста мы одинакового, оба худые, чтобы волос не видно было, шапочки натянули. А рожа там и так не видна, скорее наоборот, видна задница. Так она что у человека, что у гоблина без клыков. Короче, Алекс за меня плаванье сдал, а я чуть все не испортил. Слишком резво рванул на дистанции, чуть не выдал себя. Хорошо спохватился вовремя, сбавил обороты. Весь забег себя пришлось сдерживать, чтобы ближе к концу придти. Но в итоге все хорошо кончилось, я сдал плаванье, а он бег.

– Вот поэтому у нас такие спасатели! – рассердился Максим. – Гнать вас надо было обоих!

– Ты не прав, кэп! Разве я плохой спасатель? Конечно, я не умею плавать, зато я спасаю людей. Мне кажется, это важнее.

Максим начал рассуждать о справедливости и недопустимости лжи, но тут вмешался Кир.

– Молодец, что выкрутился, – сказал он Куэ, – если понадобится, ты научишься плавать. Жизнь такая штука, когда сильно прижмет, еще и не такому научишься. А вот спасатель ты классный!

Жара начала спадать. На пустынном пляже только чайки деловито разгуливали у воды, склевывая с песка что-то невидимое. Море приветливо искрилось в лучах теплого солнца, слепящие зайчики образовали дорожку на чуть заметных волнах. Пологие и низкие волны вздымались и опускались подобно мерным вздохам. Море спало, отдыхая после жаркой сиесты. Желтый мягкий песок немного остыл и уже не обжигал ноги.

Едва выйдя на пляж, Кир остановился, торопливо расшнуровал и стянул с ног удобные, но такие высокие и жаркие походные ботинки. Коснувшись босыми ногами песка, он замер.

– Красота!

Максим незамедлительно последовал его примеру, даже гном, сопя и сетуя на больную руку, разулся. Только Куэ остался в армейской форменной обуви.

– Ты чего? Сымай! – кивнул Максим.

– Зачем? Мне и так хорошо.

– Так ведь жарко же. Давай окунемся!

Куэ остался недвижим. Зато Дирук, справившись с сапогами, усмехнулся и пробасил в бороду:

– Не уговаривайте его, аль забыли, как пахнут орки!? Видите, пусто, на пляже их нет, не любят они воду! Если наш Куэ снимет свои штиблеты, нас всех газовой волной аж в за море на тот берег снесет.

В ответ на дружное ржание, Куэ, по-мальчишески ссутулил худые плечи, развернулся на каблуках, оставив на пески глубокие вмятины, и зашагал прочь.

– Эй, ты куда? – крикнул Максим.

Куэ резко остановился, повернулся спиной к товарищам, лицом к морю и сел на песок. Обхватив острые коленки руками, не поворачивая головы, он зло бросил в пространство:

– Тоже мне, нимфы лесные нашлись! Можно подумать ваши мослы розами пахнут.

Максим и гном снова заржали. Кир улыбнулся:

– В жару от всех воняет, если не мыться. Не обижайся! Лучше разденься, и пойдем в море.

Подавая пример, Кир скинул рубашку, балансируя на песке, стащил с себя брюки и прыгнул в воду. Через миг он легко скользил по волнам. Море успокаивало, ласкало, уносило усталость и тревогу последних дней. Он чувствовал, как мрачные мысли с каждым гребком уносятся вдаль. Не то чтобы воспоминания стерлись или стали менее яркими. Конечно, он всегда будет помнить Риндэйла, но боль отступала, освобождая место грядущему.

Максим не спеша разложил на песке покрывало, тайно вынесенное им из гостиницы, разделся, попытался сложить вещи в аккуратную стопочку. Не получилось. Тогда он свалил всю одежду бесформенной кучей и побежал к морю. Издав боевой клич, он кинулся в воду и быстро поплыл, поднимая фонтаны брызг. Мощные гребки рассекали воду, но догнать эльфа он не смог. Убедившись, что негласное состязание проиграно, Максим плюнул и повернул к берегу. За это время Дирук успел войти в воду только по пояс, он зачерпывал воду ладошкой и обтирал себя. Завершив омовение, гном присел, окунувшись с головой, затем выпрямился и начал фыркать, отряхивая бороду и усы.

– Сплаваем?! – предложил Максим.

– Нет. Мне нельзя, рука еще не зажила.

Дирук внимательно оглядел свежий, ярко-розовый рубец и в развалку пошел на берег. Куэ так и не двинулся с места.

Закончив купание, товарищи расположились на покрывале, подставив спины яркому солнцу. Кир поправил бандану, чтоб она заслоняла глаза. Самым краем бокового зрения он заметил какое-то движение за оградой набережной. Две бетонных плиты, ограждающего дорогу забора, покосились и сползли вниз, образуя уступ. И вот за этим уступом кто-то шевелился, подглядывая в щель.

Кир толкнул дремавшего Максима в бок, взглядом указал на плиту и шепнул:

– За нами следят.

Максим открыл глаза, решил, что дело серьезное, приподнялся на локте и прищурился. Увидев темный силуэт, маячащий за оградой, он потянулся за брюками, в кармане которых лежал пистолет. Дирук сел. Лишь Куэ остался невозмутим. Бросив ленивый взгляд на ограждение, он неожиданно вскочил на ноги и, делая вид, что готов ринуться в наступление, заорал во все горло:

– Сейчас догоню! Сейчас как поймаю!

Для убедительности он даже затопал ногами. В тот же миг песок вокруг задрожал от топота бегущих ног. Но вместо толпы здоровенных троллей из-за плиты выскочил низенький толстенький мумми в широких цветастых трусах и с одеждой, прижатой к груди.

– Стой! Мы тебя не тронем, – закричал ему вслед Максим.

Мумми остановился, но не благодаря заверениям, а услышав чистую общеконтинентальную речь. Он замер в нерешительности, обернулся и спросил, кивая на Куэ:

– А чего он пугает?

– Да, я так... пошутил... Подумаешь, какой пугливый нашелся!

– Будешь тут пугливым, в вашем Оркусе! Тут даже позагорать спокойно нельзя! – возразил мумми.

Куэ махнул рукой и сел на подстилку, давая понять, что мумми ему безразличен.

– Оркус вовсе не наш! – возразил Максим. – Мы только сегодня сюда приехали. Ты не бойся, подходи, садись. Если надо, мы тебя защитим.

– Правда? И от них тоже?

Мумми бочком подошел к подстилке и осторожно присел на край. Друзья не сразу заметили, что рукой он показал наверх. Возле ограды пляжа собралось не меньше шести зевак. Гоблины с интересом таращились на приезжих и улыбались. Если, конечно, можно назвать улыбкой клыкастый оскал. Киру вспомнились байки времен войны, рассказывающие, как орки пожирали пленных врагов. Если им верить, становились понятны мысли аборигенов, следящих за отдыхающими. Наверное, у орков слюна текла с клыков от созерцания пяти порций недожаренного мяса. Максим спокойным, но выразительным движением положил руку на оттопыренный карман брюк, в котором лежал пистолет, Кир придвинул к себе мешок с оружием. Зеваки отошли подальше от парапета.

– Идите по своим делам! Тут нет ничего интересного! – крикнул им Куэ.

Орки послушались соплеменника и не спеша разошлись.

Почувствовав себя в безопасности, мумми заговорил:

– Позволю себе представиться, я – Роми Тук. Для меня радость познакомиться с вами и поболтать на родном языке!

Он подтянул трусы и взял черешни, лежащие на покрывале.

Кир про себя отметил, что новый знакомый ошибся, общеконтинентальный язык мог считать родным только Максим, все остальные народы в древности говорили на других языках. Но ныне язык уцелевшего Континента почти для всех стал своим.

Роми рассказал:

– Я начальник садовников, работаю на самой богатой вилле в Анкайтаре.

Он постарался гордо выпятить грудь, но вместо этого раздулся живот.

– В здешних местах все садовники – мумми. Гоблины ничего не смыслят в растениях...

Роми перестал есть черешню и погрустнел.

– У нас дома прекрасные огороды. Я приехал сюда на заработки, у меня четверо крошек, жена, мать-старушка, две тети и дядя, я скучаю по своему роду, по нашим грядкам, по зеленым лугам, так непохожим на здешние горы и степи.

Тут он снова решил похвастать.

– Я прекрасный садовник! У богатых джанов я нарасхват. Все мумми понимают растения. Мы знаем их душу не хуже эльфов, но в отличие от вашего брата, – последовал кивок, в сторону Кира, – не гнушаемся копаться в земле. Мы не боимся испачкать руки!

– Неправда! – вскинулся Кир.

Раньше бы он промолчал, но сейчас, когда его дом и родители были так далеко, он вдруг испытал обиду за весь свой род.

– Моя мама – искусная садовница, у нее все цветет. Видели бы вы ее клумбы!

Мумми только повел плечом.

– Несомненно, ей помогает магия. Мы же, в отличие от вас, все делаем своими руками, холим и лелеем каждый росток. А где вы остановились? Здесь далеко не все дома гостеприимны.

– В гостевом доме у Дарикара Хандира. – Ответил Макс.

Мумми закивал одобрительно:

– Хорошее место. Дарикар Хандир – уважаемый гоблин, хотя ему далеко до великого джана Хурда Урада, которому я служу. Перед ним трепещет веся Анкайтара, да что там Анкайтара – весь Оркус. Он самый влиятельный и воинственный джан, его все боятся. Говорят, его враги не живут больше суток.

– Он всех убивает? Как же ты работаешь у такого монстра?

– Хурд Урад справедлив, и он хорошо платит! Он из самого благородного гоблинского рода. Но хозяин вашего гостевого дома, Дарикар Хандир, тоже не из орков, ведь у него есть фамилия. Вы знаете, что у простых орков нет фамилий? У них только клички.

Увлеченный философствованием Роми Тук не замечал злых взглядов Куэ. В итоге он вспылил:

– Ты ничего не понимаешь! Зачем мне фамилия? Она мне не нужна.

Но Тук, не слушая его, продолжал рассуждать. Разговор сам собой перекинулся на орчанок и гоблинок, в общем, на женскую половину Оркуса. Выяснилось, что местных дам садовник любил и боялся: любил за необузданный страстный нрав, а боялся за хищность и силу. Друзьям так и не удалось понять, были воззрения мумми чисто теоретическими, или их подкрепляла практика, но разговор зашел далеко и не на шутку разбередил Максима. По дороге в гостевой дом он игриво насвистывал и, наконец, изрек решительно:

– Что мы сидим, будто евнухи? Сейчас выспимся, поужинаем, а вечером пройдемся, посмотрим, что из себя представляют анкайтарские бабы!

Глава 20.

Хурд Многомудрый

Что-что, а выспаться им удалось. Впервые после войны с «Драконом», погони за Вершителем, полета над Континентом и первого знакомства с Оркусом друзьям выпало спокойное время и мягкие кровати. Как только головы коснулись подушек, глубокий сон сковал веки. Желтоватое постельное белье сомнительной свежести и приглушенный бой барабанов в соседней харчевне, не могли помешать им.

После первого мертвого сна, в который проваливаешься, словно в омут, друзья попали во власть Морфея. Каждого он унес в свое, отдельное царство. Максим лежал на спине, похрапывая, нервно вздрагивал, дергал рукой, пытаясь поймать что-то, видимое ему одному. Дирук выдавал звучные рулады храпа, еще немного, и стены стали бы содрогаться. В другое время он разбудили бы всех. Временами он шептал что-то неразборчивое и стонал, держась за больную руку. Куэ спал на боку, сбросив с себя одеяло. Руками он обхватил себя за острые плечи и дергал ногами, изображая бег. Возможно, ему снилось, что он своровал черешни и теперь улепетывал от хозяина сада, а может, совершал что-нибудь героическое, с оружием в руках догоняя врагов. Только эльф спал спокойно, вопреки ожиданиям, кошмары не одолевали его. Видно, их чаша уже переполнилась. В реальной жизни он испытал столько боли, злости и страха, что во сне смог спокойно уйти в мир грез.

Кир улыбался. Ему снился светлый далекий берег, похожий на мыс Туманов, где он побывал в юности. Бескрайняя полоса пляжа тянулась до горизонта, теплый песок ласкал босые ноги, длинные, не сбритые атлантами волосы трепал ветер, вокруг не было ни печали, ни зла. Он смотрел на далекую линию, где сливались море и небо, и ждал. Сейчас появится его погибший напарник Риндэйл, а за ним все остальные боевые маги: Лорган, Ольвер, Велимир и Варина, придет и их командир – Ильдор. Они придут за ним, чтобы вновь стать отрядом. Все вместе, как раньше. Парный маг не должен оставаться один. Что ему делать в этом мире? Его ничего не держало. Кир ждал. Почему-то друзья запаздывали. На минуту он отвлекся, взглянув на море, а когда вновь посмотрел на пляж, забыл, что ждал магов, потому что ему навстречу спешила Сирин. Во сне ее волосы сияли, а прекрасное светлое платье развивалось по ветру. В отличие от реальной жизни, на лице девушки вместо суровой сосредоточенности играла беззаботная улыбка, только крохотный медальон на шее остался прежним, связывая волшебный образ с живой и любимой Сирин. Наяву Кир ни за что не признался бы, что любит ее, даже мысли такой не допускал, не те обстоятельства, не то время, да и он – не тот. Он ей не нужен. У него все в прошлом, он никто, теперь он даже не боевой маг. А вот во сне девушка подошла к нему совсем близко, привстала на цыпочки и прошептала на ухо нечто очень важное, не то пророчество, не то страшную тайну. Он не сумел разобрать. От близости ее тела, от щекочущего дыхания, от запаха ее кожи, смешанного с морской солью и травами, у него зашлось сердце. Когда шум в ушах стих, до Кира донеслась только последняя фраза: