Текст книги "Континент(СИ)"

Автор книги: Т Одинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 41 страниц)

Все отмеренные годы провел Аурин возле возлюбленной, хоть была она женщиной лишь один день в году, а все остальное время холодным камнем. Он сидел у подножья скалы, на песке, и говорил ей обо всем, что когда-либо видел на свете и о своей любви к ней. Скала внимала ему, и с ее вершены стекали серебряные слезы, так плакала Найрэ. Беды, войны и злые люди пытались разлучить возлюбленных, но Аурин продолжал ждать. И вот однажды, когда он, устав за день, заснул у скалы, кто-то коснулся его лица. Открыв глаза, он увидел Найрэ, вернувшуюся к нему.

Повелитель Морей решил вознаградить терпение и стойкость влюбленных и в дар им вынес на берег прекрасный розовый жемчуг. Но Найрэ и Аурин даже не заметили подарка, они ушли, обнявшись, и не обернулись. С тех пор в том месте находят жемчуг необычного розового цвета.

Конечно, будь легенда человеческой, а не эльфийской, Найрэ и Аурин больше печалились бы о пропавших годах, еще не известно, чем бы все кончилось... но у эльфов долгая жизнь.

Образ Найрэ врезался в память Киру, в юности она ему снилась. Прошли годы. Конечно же, Кир не сидел в ожидании Найрэ, как Аурин, но счастья и настоящей любви ему это не принесло. Теперь же, увидев в запретной зоне Сирин, он не поверил глазам. В облаке брызг, по границе земли и моря, бежала среброволосая Найрэ, но девушка исчезла так же стремительно, как появилась. Где она, что с ней? Кир не знал.

Рука сама потянулась к личкому. Он попытался воссоздать образ Сирин и выйти на связь. Кого он искал, живую Сирин или легендарную Найрэ? Он не знал. Контакт по личкому можно установить только с конкретной личностью, а не с расплывчатым силуэтом. Поэтому личком погас и не хотел загораться вновь. Нить оборвалась. Найрэ осталась в легенде, а девушка с побережья исчезла непонятно куда.

Дурман рассеялся. Кир встал, прошелся по комнате, достал свою куртку и вынул из кармана найденный на пляже кусок стекла. Вот и все, что осталось от встречи.

Кир провел пальцем по гладкой грани, стекло не походило на осколок чего-то, оно было цельной вещью без сколов и трещин, только вот что это, Кир понятия не имел.

На улице шумел ливень. От порыва ветра в комнате с грохотом хлопнула форточка, из-за нее Кир не услышал звонка. Пока он лез ее закрывать, Дюк впустил кого-то в квартиру и теперь ворчал в коридоре:

– Вы что, читать не умеете? На двери бумажка висит, на ней ясно написано кому сколько раз надо звонить. Вы вот сколько раз позвонили? Один. Это мне. Но вы не мой гость! Ясно?

Когда у вошедшего лопнуло терпение, он заявил:

– Слушай, ну, хватит уже! Открыл, на том тебе и спасибо. Я к Кирлонду Лотту. Где его дверь?

– Вона. – Обиженно указал Дюк.

Упреждая вторжение в комнату незваного гостя, Кир выглянул в коридор.

На пороге стоял Максим Яров с большой дорожной сумкой в руке. С его форменного непромокаемого плаща струйками стекала вода, образуя на полу мелкие лужицы. Увидев Кира, Максим широко улыбнулся и чуть виновато спросил:

– Я без приглашения. Можно к тебе?

– Конечно. Входи.

Кир постарался не выказать удивления. Взял у гостя сумку и предложил оставить плащ в коридоре. Дюк, с любопытством прислушивавшийся к беседе, тут же заметил:

– Пол-то кто вытирать будет? Ишь, какие лужищи натекли! Чей гость, тот и трет!

Только теперь Кир заметил, что мокрые сапоги Макса тоже оставляют отнюдь на чистые следы.

– Погоди. Я тебе тапочки принесу. – Попросил Кир, и снисходительно бросил Дюку. – Не нервничай, вода чистая, высохнет.

– Ну, да, конечно! Может, ты ей прикажешь? Может, магией высушишь? Если Руза заметит лужи, вам поздоровится. Так и знай!

– Не заметит! – заверил Кир.

Пропустив гостя в комнату, он плотно закрыл дверь.

– Строгий у тебя сосед! – улыбнулся Максим. – Не забалуешь! В Общем районе жить – еще то удовольствие. А я думал, эльфы в хороших квартирах живут...

– В разных. – Не вдаваясь в детали, подвел итог Кир.

– Ага!

Максим бросил дорожную сумку в угол и нервно заходил по комнате. Учитывая размеры жилища эльфа, особо разбежаться ему было негде, пять широких шагов от дверей до окна и четыре от дивана до шкафа, вот и вся комната. Сидя на диване, Кир ждал, но увидев, что метания гостя затягиваются, мягко напомнил:

– Может, присядешь и расскажешь, что у тебя стряслось?

Максим на миг замер, а потом спросил невпопад:

– У тебя выпить есть?

Кир встал, молча подошел к стенному шкафу, достал початую бутылку "Гремучего змея" и две рюмки. С другой полки вынул соленое печенье и белые орешки изогнутой формы – неизменное лакомство эльфов. Потом уточнил:

– Кофе будешь? Слушай, а может, тебе поесть чего-нибудь согреть?

Максим рассеяно помотал головой:

– Нет, не надо.

Он вынужден был прервать променад по комнате и сесть за стол, потому что Кир поставил рюмки и начал разливать спиртное. Залпом осушив свою, Максим со стуком поставил ее на стол, и тут заметил синий пузырек с гурарой. Схватив его, он воскликнул:

– Кажись, гурара. Можно я отхлебну?

– Помереть хочешь?! – Кир вырвал у него пузырек. – Гурару с алкоголем – верная смерть. Заснешь навеки.

– А сам, небось, пил и сейчас пить собираешься! – обижено произнес Максим.

– Я давно пил. К тому же я – эльф, меня берет меньше. У меня сегодня весь день голова болела, вот я и глотнул. А что у тебя болит? Зачем тебе зелье?

Максим залпом опрокинул содержимое рюмки и произнес с чувством:

– У меня душа болит! – сказал Максим с чувством.

Он налил себе "Змея", опрокинул вторую рюмку, вздохнул и начал рассказ.

Утром Стас Кашинский вызвал Максима к себе в кабинет. Капитан Яров и помыслить не мог, чем закончится для него эта встреча. Кашинский сидел за столом и курил свою любимую янтарную трубку, все как обычно, только вид у него был какой-то странный, затравленный что ли. Но Максим не придал этому значения. Люди редко замечают душевное состояние друг друга, и конечно, спасатель не мог догадаться, что начальник не спал всю ночь.

После жалобы из "Золотого Дракона" Брег Лески позвонил полковнику Кашинскому и приказал ему уволить весь провинившийся отряд спасателей. Никакие оправдания не помогли. В приказе ясно говорилось о превышении полномочий, злоупотреблении властью и незаконном применение табельного оружия, приведшем к гибели гражданского населения – атланта и двух троллей, которые случайно зашли погулять в запретную зону. В результате преступных действий спасателей ранение получили два сотрудника "Золотого Дракона", приехавшие на выполнение ответственного задания. Видимо тут ар Данир Сетх вспомнил и посчитал не только вывихнутую ногу Радко, но и поцарапанную руку Кира. Зато в своей жалобе он позабыл о боевом ящере, погибшем при нападении.

Кашинский отказался признать преступные действия своих подчиненных и потребовал провести расследование. Брег Лески засмеялся:

– Какое расследование!? Ты шутишь, Стас?

Но все же несколько сдал позиции,

– Ладно, пусть твои бойцы служат! Уволь только их командира, капитана Ярова.

– Но, господин командор...

– Уволь! И я тут же подпишу твое давнее прошение, о переводе в штаб. Учти, Стас, это все, что я могу для тебя сделать. На меня тоже давят, да еще как! Если откажешься, Ярова арестуют за злоупотребление властью, а тебя, скорее всего, отправят в отставку. Так что подумай!

Кашинский думал всю долгую ночь. Утром, на работе, он принял окончательное решение. Связавшись по личкому с женой, он сказал:

– Дорогая, мое прошение наконец-то подписано. Теперь у нас будет спокойная жизнь!

Госпожа Кашинская очень обрадовалась, но ее несколько смутил темно-серый, мрачный цвет кристалла. В нем совсем не чувствовалось радости.

– Что с тобой, милый? Ты волнуешься?

– Уже нет. – Успокоил ее супруг. – Просто плата за перевод показалась непомерно высокой. Но теперь все устроилось, меня ждут в штабе. Перед новой работой мы с тобой успеем еще отдохнуть.

Кашинский кратко, по военному, объяснил весь расклад Максиму.

– Пойми, ты почти что преступник, Яров. Ты убил трех людей!

– Что?!

Когда чувства, переполнявшие Макса, позволили ему говорить, а разум поднялся чуть выше эмоций, он спросил:

– Как вы можете утверждать, что я их убил? Какие есть доказательства или улики? Может, у вас есть свидетели?

В голосе Кашинского слышалась грусть:

– Представь, что есть... У меня заявление от свидетеля, он обвиняет тебя.

Пока полковник рылся в бумагах, Максим молча сжимал кулаки. Он был уверен, что донос настрочил остроухий. Но на стол перед ним лег листок, исписанный ровным, каллиграфическим почерком, даже без подписи Максим узнал почерк Янека, бойца своего отряда.

– Максим, чем быстрей ты отсюда уйдешь, тем лучше будет для всех! Даже близко не подходи к парням своего отряда, если не хочешь накликать на них беду. Мне чудом удалось отстоять их.

Как Максим вышел из кабинета, что сказал на прощанье ребятам и, как дошел до бытовки, он не помнил. Очнулся он, стоя у шкафчика и собирая вещи в сумку. Боковым зрением он заметил Янека, открывшего дверь. Дальнейшее произошло мгновенно, Максим бросил сумку, сделал три шага, и, со всего маха, припечатал Янека кулаком в скулу. Тот пролетал пару метров, спиной вышиб дверь и вывалился в общую комнату. Первое, что выкрикнул Янек, когда к нему вернулся дар речи:

– Я подам жалобу в СОП! Тебя арестуют.

– Не подашь. – Отрезали в один голос Дирук и Куэ.

Так капитан Яров остался без работы, а заодно без жилья, потому что ведомственную площадь его тут же попросили оставить. Хорошо, что у спасателей, как и у солдат, мало вещей, поэтому долгих сборов не потребовалось.

– Вот так все вышло! – закончил Максим рассказ, опустошив пятую рюмку. – Податься мне некуда. Разве что к маме и сестрам поехать...

– Поживи пока у меня. – Предложил Кир. – Комфорта не обещаю, но ужином накормлю.

– Какой там комфорт! – махнул рукой Максим. – Я могу спать хоть на полу.

– Так на полу и придется. – Спокойно произнес эльф. – Сам видишь, спальное место всего одно – диван. Еще есть матрац, его мы положим на пол, и будем спать по очереди, ночь на диване, ночь на полу. Согласен?

– Еще бы! Ты настоящий друг.

Максим давно храпел на диване, а Киру не спалось. Устроившись на полу, он вначале вспомнил ночевки под открытым небом, в ту пору, когда был боевым магом. В сущности, хорошее было время! Потом он стал размышлять о том, как несправедлива жизнь. Когда-то он сам потерял все, а теперь у Максима оказался перечеркнут огромный кусок жизни. Конечно, они с Максимом очень разные, но судьба свела их вместе. Кто бы еще день назад мог подумать, что им придется делить кров? Невероятно, но факт! Вот так же жизнь свела вместе, на одном Континенте, разные народы.

– Мы все под одной крышей, да и та протекает! – улыбнулся Кир.

Он прислушался к шуму дождя. Казалось, Океан и небо поменялись местами. Сбудется ли мечта всех народов – вновь обрести свои континенты, свои земли, или они навсегда скрылись под водой?

Комнату заливал ровный белый свет наступившего дня. Было пасмурно, но дождь прекратился. Максим повернулся на другой бок, блаженно потянувшись, и тут резко дернулся, спохватился, сел.

– Демон меня подери! Проспал дежурство.

Оглядевшись, он постепенно вспомнил, где находится и что случилось вчера. Эльф давно ушел на работу, аккуратно убрав свою импровизированную постель. На столе лежала записка, в которой он сообщал, какие продукты есть в дома, чем гостю питаться.

– Мог бы и разбудить, чего убежал как мышь? – размышлял вслух Максим. – Записку оставил, нет, чтобы на словах передать. Все не как у людей!

Максим встал, оделся и заходил взад-вперед по комнате, обдумывая, чем заняться. Никаких умных мыслей к нему не пришло. Личком засветился оранжевым светом. Максим схватил его и, по старой привычке, выпалил:

– Капитан Яров слушает.

– Привет, капитан! – пробасил Дирук.

Гном волновался и наверняка жевал ус, отчего голос звучал еще глуше.

– Максим, ты где? Может, мы с Куэ к тебе приедем, поговорим. Ты ж знаешь, мы за тебя любому...

Слушая друга, Максим растрогался. Захотелось приехать, увидеть, поболтать, но он вовремя вспомнил совет Кашинского – держаться как можно дальше от друзей, чтобы не навлечь на них беду.

– Спасибо! – с чувством произнес он. – Только мне пока к вам нельзя. Не связывайтесь со мной. Я сейчас это, как его, персона нон грата.

– Какая еще персона?

Гном обиделся. После стольких лет совместной службы Максим даже на расстоянии видел, как Дирук недовольно морщит нос.

– Ладно, друг, не серчай! – Максим постарался придать голосу оптимистичные ноты. – Мы еще повоюем! А пока надо выждать.

После разговора Макс расстроился еще больше. Походив по комнате, он так и не нашел ответа на сакраментальный вопрос "что делать?", поэтому он решил еще немного поспать. Все равно заняться ему было нечем.

Второй раз он проснулся днем. Спать больше не мог. Встал, включил видеотранслятор, и решил поесть. Запасы продуктов Кирлонда Лотта не отличался разнообразием. В шкафу, в отдельных пакетах, лежали сушеные фрукты, о которых в записке ничего не было сказано. То ли эльф не хотел делиться деликатесами, то ли не считал фрукты едой. Кто их знает, этих остроухих? В указанном месте Макс нашел картошку, но чистить и варить ее ему было лень. Еще он обнаружил соблазнительного вида ярко-красные ягоды, о которых в записки тоже не было ни слова. Отказать себе Макс не смог и сунул в рот небольшую пригоршню. Кислятина! Он скривился, еле сдержавшись, чтобы не сплюнуть ягоды на пол, хотя, не смотря на резкий кислый вкус, они оказались очень сочными. К ним бы сахарка! Максим догадался, что клюква, очень редкая ягода с северных болот Нольдского полуострова. Зачем эльф купил такую кислятину, трудно даже предположить.

Еще Максим нашел кастрюльку с каким-то варевом, о котором в записке говорилось, что это грибы. Но, отведавши эльфийских ягодок, пробовать на вкус грибочки он не рискнул. В итоге Максим остановил свой выбор на самых простых и понятных продуктах – яйцах и колбасе. Сочные гномские колбаски он очень любил, хотя бы в этом их вкусы с эльфом совпали.

На кухне Максима встретил подозрительный взгляд маленьких светлых глаз низкорослой, очень полной женщины. С виртуозностью иллюзиониста она одновременно мешала гарнир и жаркое в двух огромных кастрюлях. В ответ на громкое приветствие, женщина процедила сквозь зубы:

– Здрасьте.

И, сделав полшага в сторону, задом перекрыла доступ к плите. В иные времена Максим испытал бы смущение, но сейчас он так хотел есть, что, не задумываясь, перенес сковородку через голову мумми и собрался покрошить колбасу. Поняв, что нового жильца так просто не остановишь, Руза убавила огонь под своей стряпней, мотнула пучком редких белесых волос и прошествовала в свою комнату. Надо полагать, по чистой случайности она оставила дверь приоткрытой, и уж совсем случайно подошла с личкомом к самым дверям и заговорила очень громко:

– Знаешь, сестрица, иметь эльфа соседом сущее горе! Ты только представь, что он натворил, привел к нам жить своего друга-верзилу.

Выслушав ответ, Руза воскликнула:

– Ну, откуда ж я знаю, сколько он здесь проживет! У эльфов длинная жизнь, что им время, может он поселил его здесь на сто лет!

Сестра что-то ответила, и Руза хихикнула:

– И верно, человек столько не проживет. Только это и радует!

Жаркое обворожительно пахло. Жаря яичницу и слушая разговор, Максим думал, не слопать ли ему мясо, в качестве компенсации за моральный ущерб, а заодно оправдать в глазах мумми репутацию наглого человека? Но служба спасателя требует соблюдать закон, не прикоснувшись к частной собственности. Максим дождался готовности своего блюда и, держа в одной руке сковородку с яичницей, а в другой – только что закипевший чайник, вышел в коридор. Поравнявшись с дверью Рузы, он едва не лишился долгожданного завтрака. Куник – старший сынишка Рузы, вылетел из комнаты головой вперед, чуть не воткнувшись в живот Максиму. За собой юный мумми катил большую игрушечную машину, в которой восседал его младший брат.

– Дорогу великому магу! – орал он. – Поберегись!

Только сноровка спасателя позволила Максиму избежать столкновения с великим кортежем.

Увидев выходку сына, Руза вскрикнула:

– Осторожней, сынок, ты ударишься! Коридор и так узкий, а тут еще ходят всякие.

Максим наградил женщину самым злым взглядом, на который оказался способен, но она ничего не заметила. Зато дальше по коридору из-за обшарпанных дверей высунулась голова сирина. В ярко-голубых глазах играло почти детское любопытство. Оглядев нового жильца с головы до ног, он спросил:

– Ты кто? На коллегу Кирлонда не похож! Да и пришли бы они в наш крысятник...

– Я капитан Спасательной службы. – Гордо представился Макс, стараясь держать ровнее горячую сковородку.

Сирин присвистнул.

– Спасатель и капитан? Молодец! Я вот тоже капитаном был, капитаном неба... Летал во время Третей Локальной. Теперь в отставке.

Максим очень уважал ветеранов, а сирин еще к тому же умел управлять "утюгом", что внушало особое уважение. Говорить в коридоре со сковородкой в руках было не слишком удобно, и Максим пригласил капитана к себе, то есть к Кирлонду, в комнату. Валья ломаться не стал, и сразу же согласился. Вместе они разъели яичницу, потом, под рассказы о подвигах, Максим нашел у эльфа пачку отличного "Золотого зерна" и сварил кофе. Найдя в шкафу диковинную черную чашку он поставил ее перед гостем. Сирин повеселел и запел, но под кофе ему плохо пелось, и тогда Валья вспомнил, что у него осталось полбутылки "Гремучего Змея". Для приличия он спросил, как спасатели относятся к такому напитку. Максим заверил, что хорошо, даже очень!

Доставая рюмки, он обнаружил на дальней полке бутылку "Солнечной лозы", обрадовался и поставил ее на стол. "Лоза" – отменное вино, с него они и начали. Вскоре на сердце у Макса потеплело, несправедливость мира перестала его волновать, и он начал травить анекдоты. Валья хохотал так, что дрожала люстра. Ветеран все больше нравился спасателю, хоть с одним соседом эльфу повезло, шутка ли сказать, капитан неба, прошел всю войну, а остался добрым, душевным человеком, точнее – сирином.

Когда бутылка подошла к концу, они на два голоса затянули любимую песню пилотов боевых левитационных платформ:

Кто мне отыщет приют на земле,

Терем построит златой?

Все я отдам, лишь бы плыл в вышине

Купол платформы родной

Сколько боев пережили мы с ним,

Сколько побед и потерь,

В путь бесконечный уходим теперь,

Вечность откроет нам дверь!

Валья пел как соловей, очень прочувствованно. Между куплетами они плеснули себе «Гремучего Змея», и Максим едва не прослезился, представляя, как боевая платформа уходит в свой последний полет.

В дверь постучали, но увлеченные пением, мужчины стука не услышали. Тогда дверь тихонько приоткрылась, и в комнату бочком протиснулся Дюк.

– Тебе чего? – недружелюбно осведомился сирин. – Небусь, Руза послала, передать, чтобы мы заткнулись? Шумим что ли сильно?

– Неа! – Дюк отрицательно покачал головой и подмигнул заговорщицки. – Она не знает. Возьмите в компанию!

– Тебя только возьми, враз твоя змеища, ну, то есть жена, приползет!

– Ее дома нет, она ушла. Повела детей на прогулку. Они потом к ее маме зайдут.

– Ага, – кивнул Валья. – То-то я гляжу никто нам петь не мешает, не ругается, в стену не стучит... Ну, ладно, садись! Только принеси табуретку.

Дюк признался, что вся мебель у Рузы обшита мягкими подушечками и, если с ними что-то случится, она его с потрохами съест.

– Не жизнь у тебя, а мука!

Валья сбегал к себе и принес колченогую старую табуретку. Они с Максом сели на диван, перетащив к нему маленький столик Кира, а на табурет усадили Дюка, как самого маленького и легкого. Мумми с любопытством осматривался, он первый раз попал в гости к Киру, ему интересно было посмотреть, как живет эльф. Разглядев все, он пришел к выводу, что ничего особенного в жилище остроухого нет. Комната как комната, ничего примечательного.

Максим по-деловому оглядел стол.

– Раз такая компания собралась, надо в магазин сбегать. Купим бутылку "Змея" и закусь, а то тут уже пусто.

– Мужики, у меня котлеты есть. – Выпалил Дюк.

Максим хлопнул его по плечу:

– Отлично! Тащи их сюда.

Через четверть часа стол украсили бутылка "Змея", пучок зеленых листьев салата, каравай белого хлеба и кастрюля котлет. За окном опять шумел дождь.

– Хорошо, что за Змеем успели сбегать!

– Жаль, одну бутылку купили.

– Ничего, зато котлет много. Разливай! Закусим и споем.

Максим достал тарелки и вилки, нарезал хлеб. Валья, схватив хозяйские книги, стал показывать, как левитационные платформы идут на таран. Дюк решил поддержать атаку, используя вместо артиллерии вилку с надетой на нее котлетой.

В разгар веселья в дверях показался Кир. По выражению его лица было ясно, что восторга он не испытывает. Трудно сказать, что мог сделать Кир с непрошеными гостями, но, к счастью для них, эльфийская сдержанность взяла верх. Кира с трудом усадили за стол. Он оказался плотно зажат на диване между Вальей и Максом. Они наперебой уговаривали его выпить и предлагали котлеты. Кир успел проглотить рюмку "Гремучего Змея" и закусить двумя котлетами, когда в коридоре раздались шаги и послышались детские голоса. Дюк сжался в недобром предчувствии. Он был слишком пьян, чтобы быстро покинуть компанию, и слишком трезв, чтобы не бояться жены. Чтобы снять стресс, ему налили еще.

Тем временем Руза поставила тяжелые сумки, переодела детей, натянула цветастый фартук и пошла варить суп. По пути на кухню она задумалась – мужа нигде не было видно. Руза окликнула его, ответа не последовало. Дойдя до кухни, она обнаружила более важную пропажу, чем исчезновение супруга, пропала кастрюля с котлетами. В отличие от Дюка, котлеты сами уйти не могли, а стало быть, их унесли. Была и еще одна странность – шум голосов, хохот и крики доносились из комнаты эльфа, откуда обычно не долетало ни звука. Почуяв неладное, Руза вооружилась половником и двинулась на разведку.

Приоткрыв дверь, она заглянула в щелку и остолбенела. Ее дорогой супруг сидел в компании пьяных мужчин и вместе с ними орал что есть мочи:

Мы не сдадимся,

Мы победим.

Рядом товарищи, я не один.

Ярко сверкают звезды над нами.

Мы победим

В страшной схватке с врагами.

Услышав пение мужа и увидев, как он стучит кулаком по столу в такт дружным выкрикам, Руза подумала, не упасть ли ей в обморок. Она где-то читала, что настоящие леди именно так поступают в критических ситуациях. Она огляделась и не нашла, куда упасть, ну, не на пол же! Зато в эту минуту ее взгляд упал на ополовиненную кастрюлю с котлетами, и ей стало не до падения. Угрожающе подняв над головой половник, она с воинственным криком бросилась лупить Дюка.

– Мерзавец! Зачем котлеты унес? Объел, обокрал жену и детей!

Дюк отпрянул, старая табуретка пошатнулась, и мумми полетел на пол. Лежа на полу, он с трудом защищался от метких ударов половником. Желая помочь соседу, Валья попытался увещевать Рузу, говоря что-то о гуманизме, свободе и мужской солидарности, в ответ на это Руза огрела и его половником. Ветеран вскрикнул и схватился за голову. Максим счел нужным вступиться за товарищей и перехватил руку женщины, занесенную для следующего удара. Такого Руза не ожидала, она издала боевой клич и, свободной рукой вцепилась Максиму в лицо. На шум в комнату ворвались дети и начали радостно прыгать вокруг стола, а затем носиться кругами по комнате.

Тут терпение Кира лопнуло, он с трудом поднялся с дивана, растолкав прижавших его с двух сторон, Максима и Валью. Вид у него был такой, что гости немного притихли. Ходят слухи, что эльфийские маги могут убивать взглядом, в жизни такого никто не видел, но проверять на себе истинность утверждения не хотелось. Не вступая в дискуссии, Кир молча взял со стола кастрюлю с оставшимися котлетами и сунул ее в руки Рузе. Она инстинктивно прижала кастрюлю к груди. Потом эльф отловил детей и решительно выставил их из комнаты, Рузе ничего не оставалось, как потрусить вслед за ними. Схватив за плечо Дюка, Кир рывком поставил его на ноги и чуть подтолкнул к дверям. Почуяв близость расправы, Валья схватил с пола свою колченогую табуретку и кинулся вслед за мумми. Кир и Максим остались одни.

Ощутив некоторую неловкость и желая разрядить обстановку, Максим воскликнул:

– Нет, ну, ты видел!? Надо же какая баба! Все веселье испортила.

Кир окинул долгим недобрым взглядом поцарапанную рожу Максима.

– Хорошо она тебя приложила! Царапины не хуже кошачьих. Могут нарывать.

Макс потрогал щеку, поморщился.

– За что она меня, а? Несправедливо ведь. Пользуется, что женщина, а я баб никогда не трону, даже таких.

– Да, ты герой! – насмешливо протянул Кир.

Достал с полки бутылочку с резко пахнущей жидкостью и вылил намного на скулу Макса. Сильно щипало, но спасатель терпел.

– Что это, какое-нибудь эльфийское снадобье или магический эликсир?

– Нет. Антисептик.

Закончив процедуру, Кир собрал со стола грязную посуду и пошел мыть.

– Помочь? – с надеждой спросил Максим.

– Сиди уж, герой. Тебя шатает, ты всю посуду мне перебьешь.

За то время, что Кир возился с посудой, хмель и веселость слетали с Максима.

– Нехорошо как-то вышло. – Размышлял он. – Думали отдохнуть, развеяться...

Кир взялся за веник. Максим приподнял ноги, давая возможность подмести у дивана. Потом спросил:

– Зачем подметаешь, ведь поздно уже? Ну, насорили немного, можно ведь завтра прибраться.

– А завтра что, лучше будет? Ты не забыл, что сегодня твоя очередь спать на полу, хочешь спать среди мусора? Не пойму, нафига ты соседей сюда притащил?

Максим разозлился:

– Слушай, ты, что никогда не пьешь с соседями, не гуляешь, песен не орешь?

– Не испытываю желания. – Отрезал Кир.

– Странный вы народ, эльфы! Вас не поймешь, вроде и живете долго, а где, так прямо как дети, простых вещей не понимаете!

Максим принялся объяснять, что на душе у него тяжело, жизнь, можно сказать, рухнула. С работы выгнали, любимая девушка бросила. Что тут делать, как не собраться с мужиками, не выпить, чтоб полегчало?

– Ну, и что, полегчало тебе? – поинтересовался эльф. – Может, девушка к тебе вернулась или на работе справедливость восстановил?

На провокацию Максим не поддался, отвечать не стал, пожал плечами и отвернулся.

– Думаешь, у меня в жизни все гладко? – продолжил эльф. – Думаешь, я от хорошей жизни на работу к атлантам пошел? У меня выхода не было. А теперь мне все больше кажется, что в "Драконе" что-то замышляют.

Тут Максим протрезвел окончательно.

– Что? Разузнай, что там творится. Я хочу этих ублюдков вывести на чистую воду!

– Воды нам уже хватило! Видишь, как поливает. Целые сутки дождь шумит. Я постараюсь узнать, что смогу. Поговорим завтра. Надеюсь, ты будешь трезв.

Максим тряхнул головой.

– Я и сегодня трезв. Абсолютно. Как стеклышко! Развеялся немного, посидел с хорошими людьми, чтобы не так грустно было.

Кир не стал спорить.

С небес лились потоки воды. Нескончаемый шум струй навевал сны, разные и похожие одновременно. Спасателю снилось, что он с отрядом идет на очередное задание. Льет дождь, но на душе у него спокойно и радостно, потому что задание будет выполнено, и дома его ждет Мариника. Максим улыбался во сне.

Киру виделись Океанские волны, прибой усиливался. По самой кромке берега бежала девушка. Кир боялся, что ее смоет волной, он хотел окликнуть ее, предупредить, позвать, но не мог выкрикнуть ее имени. Он смотрел на нее и не знал, как позвать, может, Найрэ, а может, Сирин.

Глава 10.

Призраки прошлого

От самого злополучного портала Сирин бежала так, как не бегала никогда в жизни. Счастье, что им с Мурзиком удалось удрать!

Склоны пологих холмов то поднимались вверх, то опрокидывались под ногами. Не поймешь, что лучше – забираться на холм или сбегать с него. Сердце колотилось, готовое выпрыгнуть из груди и побежать вперед, обгоняя хозяйку, чтобы быстрей добраться до Лунда.

При первой возможности Сирин свернула к дороге, идти по ней было легче, чем по холмам, а бежать она уже не могла. Силы кончились. Тяжело дыша, она обтерла со лба пот и распахнула плащ. Мурзик прижался к ней, ткнулся носом в ладонь и лизнул пальцы, желая ободрить хозяйку. Сирин остановилась, нагнулась к зверю, прижалась разгоряченным лицом к его мягкому лбу и внезапно всхлипнула.

– Все пропало, Мурзик! Я потеряла ключ...

Сфинкс понимающе уркнул и слизнул слезы с ее щеки. Девушка прошептала:

– Одни мы с тобой, котик, надеяться не на кого. Никто не поможет!

На этот раз сфинкс тряхнул головой и покосился зеленым глазом на скалы, из-за которых они прибежали. Он даже возмущенно рыкнул, напоминая хозяйке, что им только что помогли.

– Да, верно! – смущенно призналась Сирин. – Нас защитили, но ключа у меня больше нет. Что нам делать?

Мурзик не знал, а потому, не теряя времени, потрусил к поселку. Надо было спешить.

Хельди встретила их, как обычно, недовольным ворчанием:

– Вечно вас где-то носит, лучше б хозяйством занялись!

Как сфинкс мог заняться хозяйством, осталось не ясным, но, посмотрев на Сирин, она воскликнула:

– Ты только глянь на себя, на кого ты похожа! Вся грязная, мокрая. Нет, не зря мой племянник расстался с тобой.

– Это я с ним рассталась. – Справедливости ради, поправила Сирин.

– Не знаю, не знаю... Непутевая ты девица, что ни говори! Вечно где-то болтаешься, за собой не следишь. Смотри, опять грязными башмаками весь пол мне истоптала!

Сирин с тоской посмотрела – на светлых досках пола остались ее следы и отпечатки лап Мурзика. Хорошо бы пообещать, что сейчас она все отмоет, но ведь это неправда. Им с Мурзиком надо уехать, причем очень быстро. Вдруг атланты решат устроить за ними погоню?

– Тетя Хельди, извини нас! Мы больше не будем. Нам надо ехать. Я сейчас быстренько соберу вещи... Спасибо тебе за все! Если смогу, то потом обязательно навещу тебя, а сейчас нам надо спешить.

Хельди внимательно посмотрела на гостью, не шутит ли? Нет, не шутит! Тогда она даже заулыбалась, и, вместо сварливого ворчания, заговорила приветливо.

– Ну, что ж, раз надо, задерживать не стану. Пол я сама за вами помою, а ты собирайся. Я понимаю, у тебя работа, дела... А я по старинке... мне так удобнее. Не утруждай себя, не беспокойся, не надо ко мне заезжать. Тебе лишний труд, а мне хлопоты.

– Хорошо, тетя Хельди, не буду.

Сирин поднялась к себе в комнатку, затолкала в рюкзак вещи, подошла к раковине и быстро умылась. Подняв мокрое лицо, она увидела в зеркале свое отражение: уставшая, растрепанная, с обветренными губами. Кожа на скулах покраснела от солнца, на носу высыпали веснушки, ресницы выгорели, а в глубине глаз поселилась тоска.

– Ну, и видок у меня!

Она расчесала волосы, заплела косу, достала из кармашка рюкзака помаду и подкрасила губы. Отражение немного улучшилось, но затравленное выражение осталась. Тут уж ничего не поделаешь, судьбу помадой не изменишь! Сирин со вздохом села на кровать и напоследок обвела взглядом комнату. Чистенькие занавески на окнах, светлые стены, полосатый коврик над кроватью, тихо, спокойно и пахнет травами. Милый, уютный дом. Наверное, она больше никогда сюда не вернется, а жаль. Ей хотелось жить спокойно и тихо, вдали от суеты и проблем, жить и знать, что ее кто-то любит, она кому-то нужна. Но, видно, это чужой удел, ее жизнь пройдет беспокойно и одиноко, если, конечно, она не отыщет родных.