Текст книги "Континент(СИ)"

Автор книги: Т Одинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 41 страниц)

– Все, пора. Пошли, Мурзик! Пойдем, мой котик. Ехать домой далеко, надо спешить.

Сирин встала, перекинула рюкзак через плечо, надела ошейник на сфинкса. Можно отправляться в путь. Прощание с Хельди было недолгим.

Командир Таух с двумя дозорными стоял посреди пляжа, и, задрав голову, смотрел в небо. Вначале со стороны Соединенной показалась темная точка, потом обозначился силуэт левитационной платформы. Судя по тому, как быстро среагировало начальство, ключ от портала был действительно важен, жрец не ошибся. На всякий случай Таух приказал Зарну и Ронду еще раз внимательно обследовать трупы, вдруг чего упустили, вдруг ключ на ком-то из них. Подчиненные поспешили исполнить, тролль легко поднимал тела, а гоблин обшаривал пояса, карманы, складки одежды, но ничего примечательного не нашел. Меж тем платформа приблизилась и зависла над пляжем, пилот осмотрел округу и доложил:

– Поблизости нет возвышенностей, и на пляж я сесть не могу, потом не взлететь будет. Господин Койра, нам придется приземлиться вон там, на ближайшем холме.

Он указал рукой на юго-восток. Пассажир перегнулся через борт платформы, осмотрел пляж:

– Холм слишком далеко. Промедление недопустимо!

– Как же быть?

– Опуститесь как можно ниже и зависнете.

– Но платформа не может висеть в метре над землей!

– Никто об этом и не просит.

Койра обнажил желтоватые крепкие зубы и усмехнулся.

Пилот пожал плечами:

– Как пожелаете.

Ему говорили, что с собакой лучше не спорить. Однажды этот выродок чуть не загрыз охранника, который потребовал у него пропуск, тем самым якобы мешая исполнить приказ. За похвалу Сетха Койра готов был сдохнуть, об этом в "Драконе" знал каждый.

Стараясь держать платформу как можно ровнее, пилот максимально снизился, до поверхности пляжа оставалось метра четыре, не меньше. Он уже хотел предложить пассажиру подождать, пока платформа отлетит чуть в сторону, туда, где песок вздымался небольшой дюной, но не успел. Койра одним махом перепрыгнул через борт платформы и полетел вниз. Пилот невольно ахнул, но пассажир уже удачно приземлился на четвереньки. По-собачьи отряхнувшись всем телом, скидывая песок, он выпрямился и поднял правую ладонь в благодарном жесте, давая понять, что платформа может улетать.

Пилот вздохнул с облегчением:

– Хвала Силе! Приказ выполнен.

Радовался он не за Койру, а за себя – наконец-то избавился от собаки. Мало того, что Койра грубый и вздорный, так еще изо рта у него пахло так, что рядом сидеть было невозможно. Видно правду говорят, будто он жрет всякую дрянь, словно бешеный пес.

Платформа набрала высоту, треугольная тень мелькнула на песке и исчезла. Снизу она и впрямь напоминала утюг, не зря ее так прозвали в войсках совета.

Зарн и Ронд дружно отпрыгнули в стороны, когда, чуть не им на головы, с борта платформы спрыгнул человек в сером деловом костюме. Он приземлился, проворно сгруппировавшись, и сразу, еще не успев разогнуться, с шумом втянул носом воздух. Гоблин и атлант удивленно переглянулись. Их командир Таух остался невозмутим. Он, не торопясь, достал «Око следа», размотал шнурок и, как учил жрец, приложил медальон к отпечатку женской ноги на песке. Медальон тут же ожил, черная гадюка разомкнула тугие кольца и подняла голову. Она взяла след. Наблюдая за тем, как красный рубин внутри круга разгорается все ярче, Таух улыбнулся:

– Жрец был прав, медальон приведет нас к мерзавке, которая владеет ключом. Где бы она ни была, ей не скрыться! Койра, говорят, ты умеешь преследовать жертву не хуже гончей. Давай, покажи, на что способен!

Невзрачный человек в деловом костюме потупил взор. С легкой брезгливостью Таух надел ему на шею медальон.

– Не снимай, пока не отыщешь ключ. Понял? И смотри, не упусти добычу!

Передав магический амулет, Таух поморщился и вытер руки о френч. Он не заметил, как Койра поменял позу. Едва "Око Следа" перекочевало к нему, как собака оскалился и сомкнул стальные пальцы на плече Тауха. Атлант дернулся, но плечо словно сжали стальные тиски.

– Что ты себе позволяешь? – выкрикнул он.

Койра приблизил к атланту лицо и произнес ровным голосом:

– Я тебе не ищейка и не слуга. Для тебя я помощник Сетха и верный страж. Если Сетх прикажет, я любому перегрызу горло.

Желтоватые крупные зубы обнажились в улыбке-оскале, на Тауха пахнуло смрадным дыханьем. Атлант нервно дернулся. Койра нехотя отпустил руку и уставился на медальон. Рубин в "Оке следа" горел ярким огнем, змейка повернула голову вправо, указывая путь. Койра сунул "Око" за пазуху:

– Что мне делать с женщиной, после того, как я ее найду? – как ни в чем не бывало, спросил он.

– Делай, что хочешь, только принеси ключ. – Таух потер плечо. – Девица нам не нужна, можешь ее хоть сожрать.

– Хорошо. Мне это нравится.

Атлант перестал интересовать Койру. Собака повернулся к нему спиной, встал на отпечатки женских следов, и потрусил вперед.

– Учтите, у нее сфинкс! – крикнул ему вслед Таух, но ветер унес слова.

Атлант махнул рукой:

– Бешеный пес! Чтоб тебя Океан смыл! Посмотрим, как ты сплавишься со сфинксом.

Приказ был выполнен, Койра пущен по следу. Командир вздохнул с облегчением и дал команду дозорным приступить к охране портала.

Дорога, соединяющая Лунд с шоссе, полукругом огибала лес. Почти месяц назад Сирин и Мурзик шли по ней от остановки рейсового триарда, к поселку. Тогда они надеялись поймать попутку, но теперь Сирин знала, надеяться не на что, у жителей Лунда нет машин. Была одна – у Тодора, и та пропала. Нет больше старенького диарда, как нет и самого старосты Лунда. Погиб. Сирин шмыгнула носом.

Значит, идти по дороге нет смысла, только время терять, лучше двигаться по прямой, через лес. Заплутать она не боялась, даже если собьешься с пути, Мурзик отыщет дорогу. У сфинкса прекрасное чутье, он всегда точно знает, куда надо бежать.

Вначале деревья росли совсем редко, лес напоминал пригородный парк, куда Сирин с отцом ходила гулять. В ту далекую пору ее еще звали Кайдой, она закончила первый класс, и ей подарили велосипед. Папа учил ее кататься. Песчаные дорожки петляли между больших старых ясеней, Кайда очень боялась врезаться в дерево, больше всего ее пугали не ушибы и падение, а то, что она может поранить дерево, наехав на него. Высокие остролистые красавцы казались ей разумными существами, повидавшими в жизни куда больше ее самой. Под порывами ветра ветви что-то шептали, будто переговаривались, и Кайда, неслась по дорожкам, силясь понять, о чем они говорят. Поначалу папа бежал рядом, придерживая велосипед, а потом стоял в стороне и, улыбаясь, смотрел, как она нарезает круги вокруг клумбы. Самой же Кайде казалось, что она не едет, а летит – так быстро мелькают цветы и скамейки. Потом папа уехал в очередную экспедицию, мама была слишком занята, и прогулки в парке прекратились...

Теперь под ногами вилась почти такая же желтая дорожка, деревья по обеим ее сторонам перешептывались на ветру, но теперь Сирин знала, о чем они говорят. Сосны, ясени и березы торопили ее, подгоняя:

– Беги... быстрей...

И Сирин почти бежала. Мурзик то скакал рядом, то выискивал что-то в траве, то забегал вперед. Когда они вошли в чащу, дорожка сузилась, вместо песка проступила глина, идти стало труднее. Местами тропинка намокла, и ноги у Сирин скользили, только Мурзику все было нипочем. Сфинкс активно принюхивался, шумно вдыхал ароматы леса, и то и дело просил подождать его, пока он сбегает в чащу по своим звериным делам. Отлучившись так пару раз, он вынырнул из кустов очень довольной, облизываясь. На морде налипли то ли пух, то ли перья.

– Ты опять кого-то сожрал! – ахнула Сирин.

– Я пообедал. – Уточнил сфинкс.

– Ну, что с тобой делать!? – всплеснула она руками. – Сколько раз я тебе говорила...

Девушка безнадежно махнула рукой. Нрав сфинкса не переделать!

– Как думаешь, скоро мы выйдем на шоссе? – спросила она.

Сфинкс втянул воздух, смешно поводя носом, что-то прикинул и, уставившись на хозяйку, мысленно сообщил:

– Слушай!

Сирин остановилась, перевела дух, и тогда тоже услышала где-то там, впереди, шум мотора машины, значит, шоссе совсем близко. Мурзик смекнул, что лафа скоро кончится, и тут же исчез за деревьями, решив напоследок доделать свои дела. Сирин не стала ждать, пошла дальше.

Еще одна машина проехала впереди. Девушка пристальнее вгляделась в заросли, силясь рассмотреть за стволами дорожное полотно, но вместо дороги прямо перед собой увидела мужчину в строгом сером костюме. Сам он тоже показался Сирин каким-то серым, невзрачным, унылым: ежик белесых волос, бледная кожа и потухший, бесцветный взгляд. Она совершенно не испугалась, мало ли кто может идти через лес к шоссе, и даже решила его спросить, как побыстрее выйти к остановке триарда, но тут незнакомец сказал:

– Отдай ключ!

Вначале Сирин не поняла, что он имеет в виду, а когда догадалась, ее обдало ледяным холодом, и ноги окаменели.

– Какой ключ? – прошептала она.

– Тот самый, от портала. Я ведь на части тебя разорву, а ключик достану.

– Нет у меня никакого ключа!

– Перестань! Если не хочешь долго мучиться, отдай сама. Иначе мне придется долго отмывать ключ, очищая его от тебя. Крови и мяса на нем будет много.

Сирин невольно попятилась, а потом кинулась в сторону. Она надеялась сделать крюк, миновать убийцу и выскочить на шоссе, но мужчина оказался быстрее. Она даже не заметила, как он успел преодолеть разделяющие их метры. Стальные пальцы сомкнулись на ее плече, сминая мышцы и грозя сломать ключицу. Сирин охнула, в глазах потемнело, она начала оседать в траву.

– Отдай ключ. – Прошипел незнакомец.

Холодный взгляд впивался в ее лицо, пальцы сжимали плечо все сильнее.

"Он сломает мне кость..." – почти теряя сознание, подумала Сирин. И вдруг мужчина отлетел в сторону, что-то сбило его с ног. Он упал на траву, едва не повалив девушку. Над ним стоял Мурзик.

Передними лапами сфинкс ударил обидчика, свалил с ног и прижал к земле. Койра дернулся, Мурзик выпустил когти, зафиксировав пленника. Но что делать дальше, молодой сфинкс не знал: враг повержен, хозяйка спасена. Загрызть человека Мурзик не мог, это же не курица, не фазан и не крыса. Удерживая мощными лапами Койру, он с вопросом взирал на Сирин:

– Что с ним делать? Убить, отпустить?

Смекнув, что зверь не готов сомкнуть у него на горле клыки, мужчина, что есть сил, рванулся в сторону, оставляя в острых когтях куски пиджака и собственной кожи. Он перекатился на спину, и выхватил пистолет.

– Ненавижу кошек! – прохрипел Койра.

Но нажать на спуск он не успел. Едва заметив ствол, направленный в Мурзика, Сирин открыла рот и закричала, но вместо обычного вопля, из ее груди вырвалась волна ультразвука. Койре показалось, что барабанные перепонки лопаются, а голова разлетается на куски. Визг Сирин стих только после того, как ужасный человек выронил пистолет и, зажав уши обоими руками, уткнулся лицом в траву. Тогда девушка метнулась вперед и подняла оружие. Когда Койра смог поднять голову, в шаге от него стояла бледная, насмерть перепуганная девица и, трясущимися руками сжимала направленный на него пистолет. Профессиональным взглядом собака сразу же оценил, что стоит девчонка в неустойчивой позе, глаза шальные, на ресницах застыли слезы, такие убийцами не становятся! Вряд ли она решится нажать на курок и прикончить человека. Что хозяйка, что ее зверь – слабаки! Жалкие твари, не способные идти до конца, не способные убивать. Зато Койра давно научился перешагивать через любую жизнь, стоящую у него на пути.

Медленно, чтобы не вспугнуть девицу, а то еще выстрелит с перепугу, он поднялся с земли, а затем быстрым рассчитанным движением ударил ногой и вышиб пистолет из тонких пальцев. Но подхватить его не успел. Сфинкс бросился на него. Койра выхватил нож, но зверь оказался проворней. Да и зверь ли он был, уж слишком умен? Сфинкс просчитал все движения человека и лязгнул зубами у самой руки. Еще мгновение, и кисть была бы откушена, но реакция Койры превосходила людскую, он и впрямь был собакой, злобной и опытной. Он успел отдернуть руку, но выронил нож. Сфинкс, рыча, наступал. Поняв, что его не одолеть, Койра рванул к дереву, подпрыгнул, схватился за нижнюю ветку, повис. Мурзик вцепился в голень. Превозмогая боль, Кайра вырвался и полез выше. Сфинкс встал на задние лапы, вытянулся и поскреб ствол, словно проверяя его на прочность.

Тут впереди послышался рев мотора. Общественный триард катил по дороге, не спеша подъезжая к остановке.

– Мурзик, бежим! – крикнула Сирин. – Скорей!

Следуя зову хозяйки, сфинкс бросил добычу, и они понеслись к шоссе.

Новые, мощные, современные триарды давно ходили по всему Континенту, но здесь, на местных линиях северо-запада, еще трудились небольшие, старенькие машины раскрашенные в бело-зеленую полоску общественного транспорта. На лобовом стекле триарда наперекосяк висела табличка «Маево – Соединенная». Водитель-гном преодолел уже большую часть пути. Дорога от небольшого северного поселка до столицы всегда была нелегким испытанием, как для машины, так и для водителя. Взобравшись на пологий холм, шоссе повернуло на запад.

– Остановка Лунд. – выкрикнул гном, тормозя.

Каждый раз в этом месте он с интересном разглядывал лес. Никакого Лунда вокруг и в помине не было, хоть остановка называлась именно так. Лунд находился значительно южнее, за лесом, но туда триарды не заезжали. Водитель искренне посочувствовал местным жителям, ведь беднягам приходилось не один километр идти до шоссе, чтобы поехать в столицу. На этот раз его раздумья о дальних поселках и скверных дорогах были внезапно прерваны. Прямо из леса на дорогу выскочила высокая девушка. Она изо всех сил бежала к остановке, а следом за ней несся большущий песочного цвета пес. Собственно, то, что это собака, гном догадался, зверя он не разглядел, но кто кроме пса может бежать за хозяйкой к автобусу? Никто. Значит, пес! Водителю стало жаль девчонку, она преодолела такой длинный путь, и вот теперь может не успеть к триарду, а следующий пойдет только завтра. Так что шофер решил подождать, пусть добежит. Не закрывая дверей, он стоял на остановке, наблюдая в зеркало заднего вида, как спешат его пассажиры.

– Чего стоим-то? – подала голос тощая гоблинша со второго сидения.

– Пассажиров ждем. – Отозвался шофер.

Гоблинша понимающе закивала:

– Верно, надо их взять. Лишние пассажиры – лишние деньги! Водителям платят мало, а деньги еще никому не мешали.

– Деньги – это не главное! – разнесся по триарду густой бас.

Немногочисленные пассажиры обернулись, желая разглядеть говорящего. К их удивлению, вместо мужчины в самом конце салона они увидели троллиху. Головой она почти упиралась в низкий потолок пассажирского триарда, а в развороте плеч превосходила многих мужчин. Она была словно слеплена из грубой глины неумелым и безыскусным мастером: крупный, мясистый нос, нависший лоб, под которым скрывались узкие прищуренные глаза, большие руки и ноги. Все это принадлежало молодой женщине, одетой в кокетливую кружевную блузку и светлый приталенный костюм.

– Вот я, например, не гонюсь за большими заработками. – С гордостью сообщила она.

Никто не ответил. Пассажиры триарда решили не вступать в спор. Поняв, что дискуссия не состоится, троллиха крикнула водителю:

– Любезный, закрывай дверь и поехали! Незачем ждать опоздавших. Мне надо прибыть в столицу вовремя, меня матушка ждет.

Трудно сказать, что сделал бы гном, но Сирин и Мурзик уже успели влететь в триард. Сирин так запыхалась, что едва смогла добраться до ближайшего кресла, и упала в него. Мурзик аккуратно пробрался в угол между ее креслом и стенкой и лег, подальше от посторонних глаз, тяжело дыша. Гном подмигнул девушке, закрыл дверь и поехал.

– Сколько стоит до Соединенной? – еле выговорила Сирин, стягивая с плеч рюкзак.

Через проход сидел поджарый, спортивного вида гоблин. Он перестал крутить ручку маленького дорожного приемника, и, с интересом взглянув на девушку, подсказал:

– Двенадцать.

– Подорожал проезд! – вздохнула тощая гоблинша.

Сирин молча кивнула, нашарила кошелек нужную сумму и протянула:

– Передайте, пожалуйста!

Троллиха сзади тотчас встрепенулась и подала голос:

– Ишь, какая шустрая! А кто за зверя твоего платить будет?

Сирин хотела передать еще деньги, но гоблин ее остановил:

– С какой это стати?! За малых детей, за ведра с саженцами или, вон, за ту лопату с граблями, тоже скажешь платить надо? А чем зверь хуже?

– Пусть и за ведра платят! – парировала троллиха. – Нечего проход загораживать. Вот я, например, никогда ничего постороннего не вожу.

Намек тут же заметили. Посреди триарда всполошилось семейство мумми. Судя по количеству узлов, ведер и сумок, они возвращаются в столицу из своего загородного дома. Младший сынишка мирно спал на коленях у матери, дочь – подросток что-то помечала карандашом в журнале с выкройками, а толстый и лысый папаша сжимал в руке большую лопату и как будто дремал. Но после слов троллихи он тот же выпрямился, потряс лопатой как флагом, и громко спросил:

– С каких это пор в автобусах за лопаты надо платить?

– А с каких – за собак? – крикнул гоблин.

Тут заговорили все разом, ругая современные нравы, цены, чужое хамство и, конечно, дорогу. Триард трясло на ухабах и выбоинах, в салоне пахло бензином и старым тряпьем, пассажиры бубнили на разные голоса. Сирин понемногу начала засыпать. Проснулась она, только когда триард миновал мост в разливе реки Белой, да и то лишь оттого, что Мурзик ткнулся лбом ей в колени и тихо заурчал.

Сон в душном транспорте похож на провал, проснувшись, Сирин не могла понять, где она, куда едет и что за окном, легкие сумерки или рассвет. Пассажиры дремали, только гоблин все так же слушал свой дорожный приемник. На Соединенную опускался вечер. Несколько секунд Сирин тупо смотрела в окно, пока не узнала Светлый бульвар на въезде в район Белоречье. Она помнила, что за углом есть остановка соляруса, идущего в центр, почти к ее дому. Сирин встала и на ватных ногах прошла по проходу. Попросила остановить.

Свежий ветер сорвал липкую паутину сна, Сирин с наслаждением вдохнула прохладный воздух. Остановка была совсем близко, перед ней красовался сквер. Клены в нем шумели молодой темно-красной листвой. Как назывался такой вид, Сирин забыла, но помнила, что он интересен тем, что весной деверья одеваются в бордово-красный наряд, а летом постепенно меняют цвет листьев на обычный зеленый. Если бы не маленький размер молодых и нежных листьев, можно было бы подумать, что в сквер пришла осень.

У самого входа, на площадке, стоял дозорный фонтан, один из тех, что призваны следить за покоем в столице. Такие фонтаны с чашами-зеркалами устанавливали для обеспечения порядка и безопасности. Маги Светлого совета потрудились на славу, изобретая их. Пока вокруг все было тихо, вода в чаше оставалась зеркально гладкой, но стоило кому-то нарушить спокойствие, как водное зеркало вмиг изменялось, сигнализируя о беде.

Чаша возвышалась в самом центре фонтана, по бокам ее украшали литые фигурки, меж ними били струи воды, превращая чашу цветок с многочисленными лепестками. Фигурки на каждом таком фонтане были свои, неповторимые, к примеру, перед дворцом Совета вокруг чаши плясали забавные медвежата, а здесь, на окраине, сидели птицы с диковинными хвостами. Когда-то Сирин видела таких в детских сказках, они немного напоминали куриц, но были намного больше и красивее. Яркие, блестящие, на макушке царственный венчик, но главным достоинством птиц был хвост – длинный, красивый, раскрывающийся как веер. Скульптор так и изобразил птиц, сидящими по краю чаши с гордо поднятыми головами и раскрытыми опахалами хвостов. В школе, в учебнике зоологии, Сирин читала, что такие птицы называются павлинами. Очень жаль, что ныне их почти не осталось. Павлины жили только на юге, там большинство земель затонуло, в оставшемся Оркусе велись бесконечные войны, когда же войны стихали, гоблины ловили и ели прекрасных птиц. Павлины не могли от них скрыться, ведь они совсем не умеют летать. Сирин хотелось верить, что теперь, когда установлен мир, павлины вновь разведутся в прекрасных парках. Она когда-нибудь поедет на юг, увидит внутреннее море, красивых птиц и массу всего интересного.

Пока Сирин любовалась листвой и разглядывала фигурки, народ на остановке начал нервничать. Во-первых, солярус не приезжал, а во-вторых, солнце померкло и сумерки быстро сгущались. Это говорило о том, что мощность солнечных батарей общественного транспорта на исходе. Солярус наверняка катит по городу на обычном древнем бензине, который в столице жгут строго по норме, чтобы не засорять атмосферу. А потому солярус может приехать, а может – и нет.

– Зачем правительство бензин экономит!? – возмутился мужчина в длиннополом пальто.

– Что вы говорите, если бы не солярусы, мы все бы давно задохнулись от выхлопных газов. – Возразила старушка мумми. – Вы, должно быть, забыли, что наши предки пережили страшную катастрофу именно потому, что отравили природу.

– Глупости! Причем здесь бензин? Солярус – дурацкое изобретение! Лучше бы он ездил на бензине, как обычный триард.

Стоя недалеко от фонтана, Сирин видела, как вода в чаше чуть потемнела, будто подернулась легким сероватым туманом. Мурзику надоело смирно сидеть под кленом, он подошел, нагнулся к чаше и начал громко лакать холодную воду.

Маленький мальчик, стоящий на остановке, заметил сфинкса, на его испачканном личике расцвела улыбка. Засунув в рот недоеденную шоколадку, он дернул мать за волан модного плаща грязной рукой.

– Хочу кису! – потребовал он.

Гоблинша, не оборачиваясь, молча, поправила плащ. Теперь грязная ладошка сына легла на ее ярко-оранжевую лакированную сумку с красным цветком посредине.

– Кису! – просил малыш.

Рисковать лакированной сумкой мать не могла, и нехотя последовала за сыном.

– Ну, где? Где твоя киса?

Юный гоблин счастливо гыкнул, бросился к Мурзику и попытался схватить его за ухо. Сфинкс увернулся. Подергать себя за хвост он тоже не дал, ловко отскочив в сторону. Тогда малыш заревел:

– Плохая киса!

Тут гоблинша наконец как следует разглядела Мурзика. Выражение ее лица быстро сменилось от удивленного, к полному гнева и возмущения. Она всплеснула руками и воинственно направилась к Сирин.

– Девушка, вы что себе позволяете!? Гулять по городу с таким чудовищем! Может, вы с ним еще и в солярус полезете?

Мальчик орал:

– Хочу кису!

Пожилая седовласая мумми – защитница солярусов, отделилась от толпы и встревожено обратилась к мамаше:

– Что случилось, милочка? Собака укусила вашего малыша?

Гоблинша поправила плащ, и промычала что-то невнятное.

– Он не кусается! – воскликнула Сирин.

Ребенок продолжал реветь. Толпа, ожидающая солярус, загудела на разные голоса, пытаясь придти к общему мнению:

– Укусил! Какой ужас! А ведь мог и руку отгрызть! Вон, какие зубищи.

Сирин с опаской покосилась на чашу фонтана. Вода, отражая растущую агрессию и недовольство, быстро меняла цвет. Теперь она стала темно-серой с бурыми пятнами. Еще немного, и сигнал зафиксирует СОП. Если приедет Охрана Порядка, кто знает, вдруг они решат забрать Мурзика?

– Он не кусался! – закричала она.

В окружном управлении дежурный наблюдатель Матильда нехотя отложила вязанье и взглянула в огромное круглое зеркало, разбитое на сектора. Прежде всего, согласно инструкции, ей надлежало проверить Центральный район, спокойствие у Дворца Совета дороже всего! Потом дежурная бросила взгляд на остальные сектора. Кое-где вода чуть посерела, может, подростки поссорились рядом с фонтаном, а, может, поругались влюбленные. Ничего особенного не произошло. А вот в секторе Белоречье фонтан отражал волнение многих людей, вода в нем помутнела и пошла темными пятнами. Похоже, появился возмутитель порядка. Пока инструкция предписывала понаблюдать.

Матильда работала в СОПе уже третий год, но все никак не могла привыкнуть. До этого она была воспитательницей детского сада, вот там работа ей нравилась, она любила детей. Всех. Непоседливых орчат, медлительных тугодумов троллей, обстоятельных, деловых гномиков, вечных мечтателей эльфов, домашних и тихих мумми и, конечно, своих сородичей маленьких человечков. Но именно там, в детском саду, из-за любви к детям, она получила травму, изменившую всю ее жизнь. Произошло это погожим осенним днем, когда старшая группа резвилась на прогулке. Воспитательницы увлеклись разговором, и не заметила, как малышка мумми залезла на клен. Не удержавшись на ветке, девочка с криком полетела вниз. Никто и глазом моргнуть не успел, когда Матильда кинулась и подхватила девочку, но устоять на ногах она не смогла. Прижав ребенка к груди, она, вместе с ним, упала на землю и сильно ударилась затылком. Малышка не пострадала, а воспитательницу увезли в больницу. Там у Матильды и открылся магический дар, она стала видеть многое, что скрыто от обычных людей, и главное, читать события по воде. Вначале она увидела в чашке с остывшим чаем, что дочка соседки собирается выйти замуж, а потом дома, в тарелке с куриным бульоном, увидела, что ее собственный муж завел любовницу. Семейная жизнь Матильды рухнула, из детского сада она ушла и, пройдя серьезный отбор, поступила СОП на должность мага-наблюдателя. Там она и приучилась вязать.

– Сейчас докончу резинку, – пообещала она себе, – и посмотрю на фонтан в Белоречье. Что там может случиться? Да, ничего! А у меня петля со спицы соскочит. Пусть люди решают свои проблемы мирным путем!

Сирин набрала в грудь побольше воздуха, постаралась растянуть губы в улыбке и громко сказала:

– Почему вы кричите? На малыше ни царапинки! Мурзик – очень ласковый, домашний котик. Он большой, но добрый.

– Для тебя он может и добрый, – зло съязвила гоблинша, – а другому враз голову оторвет. Нельзя такого без намордника выпускать!

Сирин жалобно оглядела толпу. Среди всех любопытных, испуганных и встревоженных лиц, кажется, лишь трое понимали ее: два подростка, гном и эльф, и военный человек, мужчина средних лет. Ребята сочувствовали Сирин, но не решались лезть в спор, а вот мужчина, после очередного выпада гоблинши, строго предупредил:

– За ребенком надо лучше смотреть, мамаша! Сфинксы очень мудры, никого просто так не тронут. А вы, девушка, для порядка, наденьте на зверя намордник.

Тут он сам отчего-то смутился, улыбнулся Мурзику, погладил его по бархатной голове и тихо сказал:

– Извини, приятель. Ты не зверь, ты разумное существо. Я точно знаю. Но порядок есть порядок! Его надлежит соблюдать.

– Зверю нужен намордник! – зашумела толпа.

Намордника у Мурзика отродясь не водилось, были только поводок и ошейник. Сирин даже поводком редко пользовалась, Мурзик и так знал, куда надо идти, а куда лучше не соваться. Опасливо покосившись на фонтан, она быстро приняла решение, сорвала с шеи тоненький светло-голубой шарф и намотала его на морду сфинксу. Концы шарфа свисали вниз, и тогда Сирин завязала их бантом. Мурзик сидел неподвижно, как каменное изваяние, только кончик хвоста нервно подрагивал, он казался плюшевой игрушкой, только очень большой. Первыми бант оценили подростки и прыснули от смеха, сгибаясь почти пополам, потом улыбнулась пожилая мумми, а после засмеялась почти вся толпа. Почти... кроме военного. Он смотрел с грустью, затем, погладил Мурзика и сказал Сирин:

– Берегите его! Сфинксы очень умные существа. Когда-то сфинкс спас мне жизнь.

– Где? Когда?

– Давно... В покинутых землях, когда там еще жили люди.

В наблюдательном центре окружного управления дежурный маг Матильда наконец оторвалась от вязания, поправила выбивавшуюся из-под заколки прядь волос и проверила чашу в секторе Белоречье. Вдруг уже пора нажать кнопку тревоги? Но вода оказалась совершенно прозрачной, мало того, в ней отражались золотые искорки смеха. Приглядевшись, Матильда увидела в зеркале отраженье большого зверя, скорой всего, здорового пса, на морде которого красовался тонкий шарф, завязанный пышным бантом. Дежурный маг улыбнулась и вновь склонилась над вязаньем, ей очень хотелось закончить свитер. Обстановка благоприятствовала, вечер в Соединенной выдался на редкость спокойным, во всяком случае, в тех местах, где стояли дозорные фонтаны. Они украшали центральные площади, парки, вокзалы, словом все открытые, людные места, но преступления, к сожалению, совершались не там. Отчего-то преступники предпочитали темные дворы и закоулки, где никаких фонтанов никогда не стояло.

Люди на остановке смеялись. Воспользовавшись ситуацией, маленький гоблин попробовал залезть на сфинкса верхом, но Сирин не разрешила. Теперь она не боялась толпы, вода в чаше фонтана стала прозрачна, а из-за угла показался долгожданный солярус. Военный помог им с Мурзиком сесть и встал рядом, подобно стражу. Только в середине пути Сирин решилась задать волнующий ее вопрос:

– Вы не знаете, где мне искать родичей сфинкса? Я переживаю, что он одинок.

– Не знаю, – вздохнул военный. – Остались ли они еще на Континенте... Но пока ваш сфинкс еще маленький, пока ему только мама нужна. А с этой ролью, как я понял, вы прекрасно справляетесь.

– Он маленький!? Вы думаете, он еще больше вырастет?

Военный ничего не ответил, только улыбнулся. Сирин мотнула головой, отгоняя непрошеное видение, ей представился взрослый Мурзик, занимающий всю ее комнату.

Солярус медленно катил по улицам. Сирин нервно кусала губы, гадая, успеют они приехать до закрытия магазина или нет. Еды дома не было. Сама она могла потерпеть, но вот Мурзик! Он действительно еще маленький, ему нужно хорошо питаться, он уже голодный. Солярус вырулил на проспект Знания, проехал мимо Центрального Книгохранилища и замер на остановке, Сирин и сфинкс почти бегом кинулись в магазин.

"Кошелка мамаши Дори" находилась на первом этаже их дома. Очень удобное расположение. Для того чтобы что-то купить, не надо даже надевать пальто, достаточно быстро сбежать вниз по лестнице, выскочить из подъезда и тут же нырнуть в дверь продуктового рая. Все жильцы окрестных домов называли магазин кратко "Кошелка Дори", что вполне соответствовало внешности его хозяйки.

Магазин был здесь с тех пор, как Сирин себя помнила. Менялись имена хозяек, но качество продуктов оставалось неизменно хорошим. В детстве, если Сирин себя хорошо вела, бабушка покупала ей в "Кошелке" леденцы. Сладости доставались не часто, Сирин всегда была сорванцом. В ту пору она мечтала: "Вот вырасту, куплю себе целый мешок конфет и съем!" Как и другим детским мечтам, этой не суждено было сбыться. Давно уже нет бабушки, детство кончилось, а вместе с ним испарилась и любовь к леденцам, сладости больше не радовали. А жаль! Ведь как хорошо, когда для счастья хватает просто засунуть за щеку цветной леденец.