Текст книги "История Греции"

Автор книги: Соломон Лурье

Другой большой удачей политики Клеона было заключение прочного мира с Персией (423 г.). Поддержка афинянами восстания перса Зопира, поддержка персидским сатрапом Писсуфном восстания против Афин на Самосе, отпадение к персам Кавна и Нотия, принадлежавших к Афинскому союзу, – все это хотя и не было прямым нарушением договора 447 г., но во всяком случае свидетельствовало о натянутых отношениях. Уже с 431 г. афиняне пытались избавиться от опасности возникновения второго фронта, наладив отношения с царем. Переговоры велись и через случайно попавшего к афинянам (взятого в плен на спартанском судне) перса Артаферна, и через специальное посольство, отправленное в 427—426 г. во главе с Морихом в далекие Экбатаны. Наконец, в 423 г. эти старания увенчались успехом, и с персидским царем был заключен мир на «вечное время».

Однако тот же 424 г. принес Афинам две большие неудачи. Под предлогом оказания помощи ионийским городам Сицилии афиняне решили приступить к осуществлению своего давнишнего плана – завоевания острова.

Как мы узнаем из комедии Аристофана «Всадники», в Афинах шла энергичная пропаганда за присоединение к Афинской державе не только Сицилии, но даже Карфагена. У берегов Сицилии, кроме тех 20 кораблей, которые находились там с 427 г., появилась новая афинская эскадра в 40 кораблей, посланная к союзным с Афинами Леонтинам будто бы на помощь против Сиракуз, стоявших на стороне Спарты и стремившихся к овладению всем островом. Прибытие афинской эскадры не могло не навести афинских союзников в Сицилии на подозрение об истинной цели эскадры, гораздо более многочисленной, чем нужно было для их защиты. Вдобавок и внутренние события заставили сиракузян, руководимых стратегом Гермократом, стать более уступчивыми по отношению к своим противникам в Сицилии. В Сиракузах восстали рабы. Только путем обмана удалось ликвидировать это восстание и заставить рабов вернуться к своим господам; лишь тремстам из них удалось бежать на суда стоявшей в Сицилии афинской эскадры. Гермократу при таких условиях пришлось пойти на соглашение с Леонтинами и прочими ионийскими городами в Сицилии. В результате в том же 424 г. жители различных городов Сицилии – как дорийских, так и ионийских – собрались на конгресс в Геле, заключили между собой общий мир и предложили афинянам присоединиться к нему. Афинянам ничего не оставалось, как вернуться на родину.

Такая же неудача постигла афинян и при попытке расширить свое влияние в Беотии. Столкновения с беотийцами снова усилились с 426 г. Сначала они протекали для афинян удачно. Вступив в тесные сношения с беотийскими демократами, афиняне решили теперь вторгнуться в Беотию и захватить там важный стратегический пункт Делий (на границе с Аттикой), чтобы отсюда оказывать помощь демократическому движению в Беотии. Но план этот не удался, так как беотийцы были своевременно предупреждены о нем и приняли соответствующие меры. Афиняне вторглись в Беотию в 424 г., но демократического восстания здесь не произошло. Афинскому полководцу Гиппократу удалось, правда, захватить Делий, но близ города он встретился с беотийским ополчением, был разбит наголову и потерял 1000 человек. После этого и афинский гарнизон в Делий был принужден сдаться, в беотийских же городах была учинена жестокая расправа с демократами.

Все это подняло дух спартанцев. Ввиду отказа афинян от всяких переговоров, они решили также перейти к энергичным действиям. Противником Клеона в Спарте оказался талантливый полководец Брасид, бывший в начале войны эфором. Если афиняне решили поразить спартанцев в самое чувствительное место, захватив Пилос в Мессении, то и Брасид решил действовать против афинян тоже в их слабом месте, во Фракии.

Задача была нелегкой: для того чтобы проникнуть сухим путем во Фракию, спартанцам необходимо было пройти через Фессалию, в которой народные массы сочувствовали афинянам; что же касается южной Фессалии, так называемой ахейской Фтиотиды, то она вообще находилась под афинским влиянием. Но как мы говорили уже выше, в этой области уже в 426 г. была основана спартанская крепость Гераклея Трахинская со спартанским гарнизоном. Пройдя через дружественные спартанцам Беотию и Локриду, Брасид пробился в Гераклею, а уже отсюда, отчасти благодаря ловкой дипломатии, отчасти благодаря быстроте передвижения, смог, несмотря на протесты фессалийских должностных лиц, пройти во Фракию прежде, чем фессалийцы организовали отпор. К тому же в Фессалии большую роль играла крупная землевладельческая знать, сочувствовавшая Спарте.

Греческое население фракийского побережья было очень зажиточным. Здесь ведущей группой были торговцы хлебом и лесом, владельцы серебряных и золотых рудников. Поэтому они только по принуждению вошли в Афинский союз и всегда рады были от него отложиться; что же касается живших на материке Фракии халкидцев и боттиэев, то они всегда были враждебны афинянам, в Афинский союз не входили, а в 432 г. поддержали восставших потидейцев. И теперь они явились главной опорой Брасида.

Среди владельцев золотых россыпей здесь немалую роль играли и богатые афиняне. Вспомним, что роды Писистратидов и Филаидов имели давние торговые связи во Фракии: Писистрат в свое время жил у Пангейских серебряных рудников и чеканил здесь монету, Филаиды (Мильтиад Старший, Мильтиад Младший и Кимон) были тиранами во фракийском Херсонесе и в течение ряда поколений роднились с фракийскими царями. Они владели золотыми россыпями (или правом на их разработку) в ряде поколений, и их потомок, историк Фукидид, унаследовал эти россыпи от них. Афинянин Фукидид сохранил личные и торговые связи с фракийскими дельцами и продолжал пользоваться большим влиянием на побережье Фракии.

Пройдя через Фессалию, Брасид появился на побережье Халкидики и повел здесь демагогическую политику: на первых порах никого не казнил и не изгонял, не производил насильственных переворотов, заявляя, что пришел для того, чтобы освободить греческие города от афинского ига. К тому же он прибыл на Халкидику как раз во время сбора винограда и жители не хотели лишиться богатого урожая. К этому надо еще прибавить замечательный военный талант Брасида. Он впервые применил наряду с гоплитами заимствованный у фракийцев род войска – пельтастов – вооруженных легкими доспехами, длинными копьями и метательными дротиками. Поэтому ряд союзных с Афинами городов – Аканф, Стагира и другие – перешли на сторону Брасида. В это время умер фракийский царь Ситалк, бывший в союзе с Афинами, но его престол занял не Садок, имевший права афинского гражданства, а Севф – враг афинян; македонский царь Пердикка также перешел на сторону Спарты. Афиняне спешно отправили во Фракию войско под руководством двух стратегов, одним из которых был историк Фукидид, посланный во Фракию в расчете на то, что он достигнет многого благодаря своему влиянию во Фракии.

Центром афинской колониальной области во Фракии стал основанный в 437 г. город Амфиполь; сюда и прибыл Фукидид со своими семью кораблями. В то время, когда Брасид подходил к Амфиполю, Фукидид случайно был в отлучке: он находился на острове Фасосе, в 25 км от Амфиполя. Прежде чем Фукидид успел вернуться в Амфиполь, город сдался Брасиду; Фукидиду удалось отстоять лишь соседний город Эйон. Так излагает дело сам Фукидид, который, судя по его рассказу, сделал все, от него зависящее. Афиняне, однако, смотрели на это дело иначе: они считали, что богатство Фукидида и его связи с местными аристократами и были как раз причиной того, что он не пожелал проявить достаточной энергии в борьбе с Брасидом. Говоря о «толстосуме, продавшем Фракию», Аристофан (в «Осах», поставленных в 422 г.), очевидно, имеет в виду Фукидида. Афиняне обвинили Фукидида в измене и приговорили к пожизненному изгнанию, и даже амнистия 403 г., возвратившая назад всех политических эмигрантов, не коснулась Фукидида (он вернулся лишь около 400 г. по особому постановлению народного собрания).

Агитация Брасида за освобождение фракийских городов от афинской власти имела успех, и вслед за Амфиполем от Афин отложилось во Фракии еще несколько городов. Эти неудачи сделали афинян сговорчивее; с другой стороны, 120 спартиатов, томившихся в афинском плену, побуждали и спартанцев стремиться к миру. Весной 423 г. в Афинах у власти стала партия «городского центра», возглавляемая Никием, и было заключено перемирие на один год, но Брасид не желал считаться с тем, что постановили власти в Спарте, и продолжал агитацию среди городов Халкидики. В результате от Афин отложились два крупных города – Менда и Скиона, поддержанные Брасидом. Афиняне справедливо увидели в этом нарушение перемирия. Им удалось путем дипломатических переговоров улучшить свое положение на Халкидике, склонив на свою сторону македонского царя Пердикку, заключившего с Афинами мир и дружбу, и часть фессалийцев: Менда и Скиона были снова покорены афинянами. В Афинах снова стала руководить делами военная партия: Клеон, избранный на 422/421 г. стратегом, во главе гражданского ополчения отправился к Амфиполю. В 422 г. в битве под Амфиполем, окончившейся неудачно для афинян, пали оба полководца, и Клеон и Брасид; по словам Аристофана, «погибли пестик и ступка, при помощи которых толкли Элладу».[253]253
  Представить себе истинную картину этого боя очень трудно, так как Фукидид (V, 7—12), как и во всех местах его труда, касающихся Клеона, пишет здесь в крайне раздраженном и пристрастном тоне; здесь он даже со злобой вспоминает о блестящем деле Клеона – взятии Сфактерии («способ действий Клеона был здесь тот же, что и под Пилосом, где, благодаря случайной удаче, он уверовал в свой ум»). Он обвиняет Клеона в невежестве, трусости, попытке бежать от своего войска, – об этом Фукидиду вряд ли могло быть известно. Численность войска обеих сторон была приблизительно равной (около 3500 человек с каждой стороны). Опытному полководцу Брасиду удалось искусным маневром – неожиданной вылазкой из крепости – внести расстройство в ряды противника, но Клеон ответил на это правильным военным приемом – поворотом левого крыла (Фукидид неохотно признает это; V, 10, 3: «Это только и было возможно»). Несмотря на неожиданность вылазки Брасида и смерть Клеона, афинские войска отражали неоднократные атаки противника и были побеждены лишь благодаря тому, что в войске Брасида была конница и стрелки фракийцев и фракийских греков, а у афинян их не было; иными словами, спартанцы здесь победили по той же причине, которая решила их поражение в бою на острове Сфактерии.
  Данное Фукидидом (V, 4) описание искусного захвата Тороны Клеоном уже само по себе показывает, что, несмотря на презрительную оценку Фукидида, Клеон был незаурядным полководцем.


[Закрыть]

Несмотря на удачу под Амфиполем, спартанцы не могли рассчитывать на дальнейшие успехи, тем более, что некоторые их союзники в Пелопоннесе, в том числе коринфяне, были недовольны затянувшейся войной, а срок 30-летнего мира с Аргосом истек. Вскоре после этого начались переговоры о мире. И в Афинах и в Спарте верх взяла партия мира, хотя в Афинах «партия Пирея», во главе которой стоял тогда Гипербол, была все еще против заключения мира. Никий, ставший тогда во главе афинского правительства, отправился в Спарту, где у власти стоял дружественный Афинам царь Плистоанакт. Здесь весной 421 г. был заключен мир на 50 лет, получивший название Никиева мира.

Мир был заключен на условиях status quo ante bellum. Афиняне должны были отказаться от всех завоеваний в Пелопоннесе, т. е. от Пилоса, Киферы, Мефаны, а также от Аталанты, спартанцы возвращали афинянам Амфиполь. Фиванцы сохраняли за собой Платеи, но в виде возмещения афиняне получали разрешение удержать в своих руках мегарскую гавань Нисею. Положение на Халкидике и во Фракии было урегулировано специальным соглашением: города этих областей сохраняли автономию во внутренних делах и должны были платить афинянам форос в размерах, установленных некогда Аристидом. Одним из условий Никиева мира был обмен пленными: афиняне должны были выдать спартиатов, взятых на Сфактерии. Важным пунктом мирного договора было обязательство афинян оказывать спартанцам помощь в случае восстания илотов.

Архидамова война, тянувшаяся 10 лет, окончилась по существу победой Афин. Спарте не удалось достигнуть своих целей. В самом деле, спартанцы выставили своим лозунгом «освобождение эллинов», т. е. уничтожение Афинского морского союза, но Афинский союз остался в неприкосновенности. Афинянам, правда, не удалось осуществить вожделений «партии Пирея», стремившейся завоевать Италию, Сицилию и даже Карфаген. Но задачи, поставленные Периклом – сохранение Афинского морского союза и признание противниками Афин этого союза, а также мир с Персией, – не только были осуществлены вполне, но афиняне приобрели еще Нисею, гавань Мегар.

Бурная эпоха Пелопоннесской войны, ломка старых общественных отношений, появление новых, радикальных течений в общественной мысли, – все это нашло отражение в творчестве третьего знаменитого греческого драматурга – Еврипида.

Еврипид родился по преданию в 480 г., умер в 406 г., тогда же, когда и Софокл. Еврипид – человек нового направления, знакомый со всей новейшей философией – как натурфилософией, так и софистикой; он живо интересовался философскими проблемами и непосредственно отзывался на волнующие вопросы текущей жизни. Хотя Еврипид был связан формой древней трагедии, он сумел вложить в уста мифологических героев те мысли, которые волновали афинян его дней. Радикальные новые теории (атеизм, условность общепринятой морали и т. п.), которые обсуждались на афинских площадях и улицах, выносились Еврипидом на сцену и вкладывались им в уста действующих лиц. Но, как правило, всегда оказывалось, что эти вольнодумцы в конце концов были посрамлены и торжествовала старомодная добродетель.

Тем не менее Еврипида считали очень вредным писателем. Аристофан видел в нем опасного новатора потому, что Еврипид знакомил зрителя со взглядами представителей радикальной философии и софистики, и так как он старался обе точки зрения – и радикальную и консервативную – обосновать как можно логичнее, то часто в уста безбожников он вкладывал очень убедительные доводы. Поэтому творчество Еврипида – один из источников для восстановления учений древних философов.

Сам Еврипид был человеком простого происхождения. Его отец, если верить его врагам, происходил из Беотии и настолько обеднел, что был выставлен на площади, как обанкротившийся должник. Мать поэта якобы торговала овощами на рынке; это дало Аристофану повод к многочисленным насмешкам над Еврипидом. Тем не менее сам Еврипид прошел хорошую школу и вращался в аристократических кругах; может быть, в этом причина того, что его мировоззрение носило половинчатый характер.

Еврипид был, в основном, идеологом умеренной демократии, опиравшейся на зажиточные слои городского населения. Он был все же значительно радикальнее Софокла. В противовес радикальной демократии он идеализировал мелкого крестьянина, который работает своими руками без помощи наемной силы и рабов. Такие крестьяне уже исчезли во времена Еврипида; это был чисто идеальный тип, который Еврипид прославляет, думая таким путем привить народу любовь к афинской старине.

Интересно отношение Еврипида к религии. В пьесе «Беллерофонт» (дошедшей до нас только в отрывках) Беллерофонт говорит:

 
На небе боги есть... Так говорят!
Нет! Нет! Их нет! У кого крупица
Хотя бы есть ума, не станет верить
Сказаньям старым. Чтоб моих вам слов
Не принимать на веру, докажу вам.
Тиран людей без счета убивает
И грабит их добро; клятвопреступник
Подчас опустошает целый город,
Злодействуя, – и все ж живет счастливо...
Богобоязненных, но очень слабых
Немало мне известно государств:
Они дрожат, подавленные силой
Других держав – могучих, но безбожных.
 

Беллерофонт решает сесть на Пегаса, крылатого коня, и полететь на небо, чтоб посмотреть, существуют ли те боги, о которых рассказывают предания. Для этого он летит на небо, но падает с высоты и разбивается. Перед смертью он признает, что боги существуют.

В трагедиях Еврипида впервые был высказан знаменитый принцип, который проник в основы раннехристианской проповеди: «не согрешишь – не покаешься».

«Чистые» герои, не совершающие ошибок и прегрешений, чужды Еврипиду. Таков смысл трагедии «Гипполит», поставленной в 428 г.

Гипполит – сын афинского царя Тезея, женившегося на молодой прекрасной девушке Федре. Гипполит поклоняется богине-девственнице Артемиде, исповедует орфико-пифагорейское учение, носит белые, незапятнанные одежды. Федра, увидев Гипполита, влюбляется в него; няня Федры рассказывает ему о любви своей хозяйки. Гипполит с негодованием отвергает любовь мачехи.

Тайна Федры раскрыта, и честь заставляет ее покончить самоубийством. Чтобы отомстить гордому юноше, она пишет записку, что Гипполит пытался ее обесчестить и потому она кончает самоубийством. Тезей проклинает сына, Гипполит погибает, но тут является Артемида и сообщает Тезею истину.

Еврипид не на стороне Гипполита. Он порицает тех, кто хочет оставаться чистым, и устами кормилицы заявляет, что тот, кто не хочет знать искушения, – недостойный гордец.

Ряд ученых держался того взгляда, что развязка пьес Еврипида была продиктована ему античной цензурой, что он сам якобы сочувствовал тем крайним течениям, о которых говорится в его пьесах, и что Аристофан не без основания поносил его.

Этот подход неверен. Если внимательно изучить творчество Еврипида, то видно, что крайние взгляды вложены им в уста детей, рабов и других «неосмысленных» существ, тогда как наиболее резкие доводы против крайних учений он вкладывает в уста самых симпатичных зрителю героев, например древнего афинского царя Тезея.

Для понимания дальнейшего творческого пути Еврипида необходимо учесть длительную и глубокую эволюцию, которую ему пришлось пройти. Еврипид – поэт кризиса старой полисной идеологии, ломки старого мировоззрения и лихорадочных исканий новых путей. Внешние и внутренние события в жизни Греции эпохи Пелопоннесской войны находили яркое отражение в его творческом пути, и ход этих событий резко влиял на смену его настроений.

В разбираемый нами первый период своего творчества, примерно совпадающий с Архидамовой войной, поэт особенно живо интересуется новым софистическим движением и теми вопросами, которые оно подняло, и одновременно сочувствует внешней политике демократической партии.

В замечательных трагедиях «Медея» (431 г.) и «Алкеста» (438 г.) Еврипид изображает столкновение новой индивидуальной нравственности со старой – коллективной, новых обычаев с прежними, поднимает вопрос о праве человека на любовь.

Ту репутацию опасного вольнодумца, которой Еврипид пользовался особенно среди единомышленников Аристофана, он снискал себе именно в эту пору. Репутация эта, однако, вряд ли справедлива, так как вольнодумные мысли Еврипид обычно декламирует со сцены для того, чтобы опровергнуть их в дальнейшем ходе действия. В этом отношении поучительна ярко-антисофистическая тенденция Еврипидовой драмы другого поэтического жанра – драмы сатиров[254]254
  Драма сатиров представляет собой средний жанр между комедией и трагедией. Хор этой драмы состоит из козлоногих сатиров (античных леших), которым приписывалась похотливость и трусость; корифей хора – пузатый старик Силен. Комедия сатиров ставилась после трагической трилогии с целью развеселить зрителей; она была чужда разнузданности, личной и политической инвективы, свойственной комедии, но шла в веселых тонах и имела счастливую развязку.


[Закрыть] «Киклоп», поставленной на сцене, вероятно, в 424—423 гг.[255]255
  Она пародируется в «Осах» Аристофана, поставленных в 423 г.


[Закрыть] Здесь учения софистов подвергаются прямому издевательству – мораль софиста оказывается моралью людоеда. В «Киклопе» изображено пребывание Одиссея в Сицилии и его встреча с одноглазым киклопом Полифемом. Подобный рассказ есть и в «Одиссее», но у Еврипида людоед Киклоп оказывается философом-софистом самого нового толка: он излагает, например, теорию, по которой высшим благом на свете является богатство, все остальное – болтовня и побрякушки: единственный бог – это человеческое чрево, никаких других не существует.

В политических драмах, написанных в Архидамову войну («Гераклиды», «Просительницы»), Еврипид как афинский патриот выступает с поддержкой политики Афин, восхваляя Афины как страну – покровительницу угнетенных (имеются в виду члены Афинского морского союза), готовую своей грудью защитить их от преследователей и угнетателей (имеется в виду Спарта). Эти трагедии представляют собой политические памфлеты, направленные против спартанцев и тем самым одобряющие начатую Афинами против них войну, справедливую, по мнению поэта.

Аристофан, величайший в Элладе и во всем мире комический поэт, выступает приблизительно в то же время, что и Еврипид. В этот период не только трагедия, но и комедия достигают высшего расцвета.

Аристофан жил приблизительно с 450 до 375 гг. Из большого числа написанных им комедий до нас дошло только одиннадцать.

Афинская комедия носит более острый политический характер, чем трагедия. Характерным моментом ее является спор двух противников. Первоначально, в крестьянских и народных представлениях это было просто дракой и состязанием. В классических комедиях драка нередко еще сохранялась: дрались два героя или два хора. Но чаще драка заменялась спором. Каждый из героев выдвигал свою точку зрения на текущие политические вопросы. По форме комедия – фантастическое произведение, наиболее фантастический из всех греческих жанров. Обычно берется положение заведомо невозможное, например: люди отправляются к птицам и уговаривают их построить государство в воздухе; птицы строят государство и ведут свои дела так успешно, что вскоре Зевс принужден передать им свою власть. Но при всей фантастичности этой сказки, ее подробности изложены совершенно реалистически: в царстве птиц вы видите афинян, реальную картину афинской жизни. Это резкое противоречие служит средством для усиления комизма пьесы.

Комедии Аристофана отражают идеологию зажиточного крестьянина, разоренного войной. Раннюю комедию «Ахарняне» (425 г.) Аристофан всецело посвящает борьбе за мир. Афинянин Дикеополь приходит в народное собрание рано утром. Он кряхтит, чешется, ругается и ждет, пока, наконец, соберутся граждане и начнется обсуждение дел. Аристофан изображает на сцене выступления афинских демагогов, персидских и фракийских послов, подчеркивая и осмеивая забавные и отрицательные стороны афинской демократии. Видя, что от собрания ничего добиться нельзя, Дикеополь от себя посылает посла в Спарту, который приносит ему мир (в виде сосуда, с вином).[256]256
  По-гречески spondai означает и «мир» и «струи вина».


[Закрыть] Получив мир, он устраивает свой собственный рынок. Все афиняне в это время принуждены были питаться сушеной рыбой с северного побережья Черного моря, а он покупает отборные продукты у противника.

Уже здесь Аристофан выступает как представитель интересов крестьянства, которое было больше всего заинтересовано в мире. Поставленная в следующем 424 г. комедия «Всадники» относится к тому моменту, когда крестьянская группа заключила блок с аристократией против демократии в лице ее вождя Клеона, и вся пьеса посвящена бичеванию Клеона. Два афинских полководца, Никий и Демосфен, прославившиеся под Пилосом (они представлены в виде рабов старика Демоса), тяготятся тем влиянием, которое имеет у их хозяина купленный им раб (Клеон), издевающийся над прочими рабами. Они убедились в том, что у их господина может иметь влияние лишь тот, кто наиболее нагл и безграмотен (они получили предсказание, что Клеон может быть свергнут, если найдется человек еще более наглый, чем он). Они разыскивают безграмотного колбасника Агоракрита и выставляют его в качестве противника Клеона. Кожевник Клеон и колбасник наперебой ублажают Демоса, капризного старика, который привык, чтобы ему угождали. При помощи демагогии колбасник берет верх, свергает Клеона, и управление страной вверяется колбаснику. В последней сцене Аристофан заставляет народ и колбасника переродиться. Демос из старика становится юношей, колбасник – честным и добрым.

В пьесе «Осы» (422 г.), так же как и в разобранных пьесах, Аристофан высмеивает крайнюю демократию и, в частности, то страшное орудие, при помощи которого она выкачивала из богатых людей в Афинах и особенно в союзных городах их сбережения – народный суд (гелиею). Аристофан старается доказать афинскому народу, что последний напрасно считает себя неограниченным владыкой: фактически он находится во власти демагогов, и к ним-то и попадает львиная доля тех доходов, которые афинский народ получает от союзников.

Кроме политических комедий Аристофана, большой интерес представляет поставленная на сцене в 423 г. комедия «Облака», где в собирательном образе Сократа высмеивается вся софистическая философия.

Итак, в эту эпоху впечатлительный Еврипид всецело ставит свою лиру на службу воинственным настроениям руководящей политической группы, тогда как Аристофан, следуя традициям крестьянской комедии, ведет упорную пропаганду за мир со Спартой, который даст крестьянам возможность возвратиться в деревню к земледельческим работам.