Текст книги "Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)"

Автор книги: Софья Маркелова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 37 страниц)

Глава семнадцатая. Сны, воплощенные в реальность

Следующие несколько часов их жизни смешались в мелькающие темные силуэты деревьев и безумную боль в легких. Они бежали без остановок, задыхаясь и спотыкаясь о корни деревьев, но продолжая свою сумасшедшую гонку из последних сил. У них не было времени прислушиваться к своим телам, погоня могла в любой момент напасть на их след. Десятки альвов, как тараканы, врассыпную бросились в лес после освобождения, но это не давало друзьям даже слабой надежды на то, что разъяренные ксоло не выберут своей жертвой именно их троицу. Ифритов и псов было достаточно, чтобы поймать большинство рабов. Их могла остановить лишь темная ночь и коварные овраги, в которых легко можно было переломать ноги.

Ночь была прохладной. Пар вырывался из легких беглецов при каждом выдохе, белым облаком замирая в воздухе и через мгновение рассеиваясь в темноте. Спутники все время оборачивались и прислушивались, больше всего на свете боясь уловить за спиной вибрирующий вой ксоло, учуявших след. Хетай-ра хорошо ориентировались в темноте, легко находя тропы среди гор валежника и помогая профессору переступать через поваленные деревья и спускаться в низины.

Они бежали без отдыха достаточно давно, но ночь все не заканчивалась, горизонт даже не думал окрашиваться в светлые тона, словно это был дурной сон, который не собирался прекращаться. Аш разорвал свои единственные сапоги о корни деревьев и бежал босиком – ступни его были ободраны, а пальцы постоянно сбивались о попадающиеся под ноги палки и камни. В какой-то момент Манс резко остановился у дерева, прильнув к нему всем телом и шумно пытаясь отдышаться. Лантея сразу же схватила брата за руку и дернула:

– Нельзя отдыхать! Бежим дальше!

– Стой!

– Что такое? – девушка обхватила ладонями мокрое лицо юноши. – Тебе плохо?

Ашарх, радуясь минутному перерыву, наклонился и уперся ладонями в колени, пытаясь унять чудовищную боль в груди. Никогда в жизни он не бегал так долго и так быстро. Во рту стоял солоноватый привкус, а сердце колотилось настолько сильно, что в глазах темнело.

– Нет, – Манс все не мог привести дыхание в норму. – Нужно сбить след.

– О чем ты? – Лантея и сама бежала предыдущий час из последних сил.

– Псы. Ксоло. Они будут искать по запаху. Нам нужно оставить ложный след.

Манс проговорил все это скороговоркой, попутно стягивая свою единственную рубаху, пропитанную старой кровью от зажившей на руке царапины и покрытую пятнами пота. Профессор тоже пожертвовал изорванную тунику, оставаясь лишь в брюках и потрепанном кафтане. Холодный воздух мгновенно остудил разгоряченную кожу, из-за чего мурашки пробежали по спине Ашарха, но он был даже рад этой свежести. Лантее нечего было отдать из одежды, она лишь сдернула с ладоней засаленные повязки, которые защищали ее руки от мозолей на галерах.

– Ждите здесь. Я сейчас.

Юноша подхватил груду вещей и, прижимая их к себе, быстро скрылся в темноте леса. Его не было всего несколько минут. Аш и Лантея едва успели дать отдых гудящим ногам.

– Если они пойдут за нами, то это должно будет сбить их на время, – сбивчиво проговорил Манс по возвращении. – Я оставил вещи на ветках, чтобы ветер разносил запах как можно дальше.

Никто из друзей не рассчитывал на чудо. Если ксоло действительно отправили в погоню, то вряд ли бы их остановили подобного рода хитрости. Эти псы были прирожденными убийцами и охотниками, и лишь кровожадные дети Азумы могли подчинить их себе. Безжалостные хищники, которые нашли родственные души, таких же смертоносных созданий, как и они сами.

Безумная гонка со смертью продолжилась. Вся жизнь этой троицы превратилась в калейдоскоп оврагов, сопок и веток деревьев. Воздух свистел в ушах, а кровь расплавленным металлом кипела в жилах, мешая думать о чем-то другом, кроме этой изнуряющей гонки. Ноги давно уже не слушались, они одеревенели и просто повторяли одни и те же движения как заведенные. И каждый из друзей понимал, что стоит остановиться хоть на мгновение, как икры сведет жесточайшая судорога, а колени просто подкосятся. Именно поэтому они продолжали бежать, продолжали терзать себя.

Изначально сильно поредевший отряд старался придерживаться строго восточного направления, но в какой-то момент, взглянув на небо, они поняли, что уже давно бегут на северо-восток. К сожалению, профессор в такой суматохе не мог точно вспомнить расположение всех границ и городов тех ифритских округов, рядом с которыми они в этот момент находились. Он знал, что рано или поздно они окажутся в округе Си Харук, но пока они не убедятся в отсутствии погони, было в принципе без разницы куда бежать. А когда им перестанет слышаться за спиной призрачное дыхание ксоло, то можно будет точнее определить свое местоположение.

Солнце вышло из-за горизонта, казалось, через целую вечность после того, как друзья сбежали из пещеры. В этих краях лето давно уже закончилось, световой день становился короче, а земля постепенно начинала готовиться к зиме. Лишь раз отряд остановился на несколько минут, чтобы слизать с широких листьев лопуха и подорожника кристальные капли росы. Измотанные путешественники сидели на коленях, жадно припав потрескавшимися губами к растениям и ловили языком маленькие драгоценные капли. После этого скудного завтрака обессиленные беглецы уже не смогли продолжать гонку в прежнем темпе. Они двинулись дальше быстрым шагом, и каждый нашел для себя палку, на которую мог бы опираться.

– Нам нужна река, – первым за несколько часов заговорил Аш, из-за чего остальные вздрогнули.

– Да… Пить очень хочется, – тихо подтвердил Манс, не оборачиваясь.

– Не пить. По воде мы бы смогли уйти от собак без проблем. Вода бы сбила наш запах.

– За все время, что мы бежим по этим лесам, я ни разу не слышала журчание реки, – охрипшим голосом призналась Лантея, перевязывая сбившиеся грязные волосы.

– Нужно быть внимательнее, – со вздохом проговорил профессор. – А еще нужно отдохнуть. Чем меньше у нас сил, тем больше мы замедляемся.

– У нас есть фора. Нельзя ее потерять, – возразила девушка. – Будем идти, пока не упадем.

– Я лично уже, – Манс остановился у ближайшего дерева и тяжело облокотился на его низко висящие ветви. – Аш прав, мы должны поспать хотя бы час.

Лантея недовольно поджала губы, но спорить не стала. У нее не было ни желания, ни энергии, чтобы что-то доказывать. Крошечный отряд осел на землю там же, где и стоял, словно марионеткам обрезали веревки, на которых они держались все это время. Друзья достали из карманов припасенные на черный день куски сушеного мяса и зачерствевшие ломтики хлеба: их было не так много, а теперь следовало поберечь и эти крохи, пока они не сумеют оторваться от погони. Тогда можно было бы позволить себе развести костер, поискать грибы и поохотиться на мелкую дичь. Но в этот момент они могли порадовать себя лишь нежующейся кониной.

Нельзя было засыпать надолго, поэтому беглецам пришлось дремать сидя, опираясь спиной на жесткую кору деревьев, а первый из проснувшихся обязан был разбудить и остальных. Однако уставшие тела диктовали свои правила, и когда Лантея нехотя выбралась из сладкого марева сна, то солнце уже практически добралось до середины неба. Ее спутники давно уже сползли на землю и, вытянувшись в струну, наслаждались желанным отдыхом. Они провели в небытии около четырех часов, но зато ноги практически перестали болеть.

– Нас еще не нашли, может, все-таки погони не будет? – с надеждой спросил Манс после того, как отряд вновь двинулся в путь быстрым шагом, старясь держаться восточного направления.

– Думаешь, они просто пожмут плечами и останутся сидеть в пещере, когда минимум половина пленников успела сбежать вместе с нами? – с сомнением спросила Лантея.

– Сотня рабов, которые растворились в ночном лесу. Их нелегко будет всех найти. А мы ведь уже далеко ушли, – юноша одной рукой пригладил свои отросшие белые волосы.

– Альвы отлично ориентируются и бегают в лесу. Плюс неплохо карабкаются по стволам. А наш отряд лишь видит в темноте, – негромко вмешался в разговор профессор. – Даже несмотря на все это, я думаю, что большую часть альвов успели поймать еще до того, как они даже на километр отбежали от пещеры. Скорее всего, ифриты разделились на небольшие группы и во всех направлениях обыскивают лес. А если ксоло почуют чей-то след, то их уже не остановить.

– Значит, если наш запах обнаружили, то они в любом случае рано или поздно на нас выйдут?

– Боюсь, что так, – Ашарх оперся на палку и вытащил небольшой камень, застрявший между пальцами его ноги. – Но группа вряд ли будет большой.

– Верно. Я тоже так думаю, – Лантея кивнула преподавателю. – Если их будет трое или четверо, то у нас есть шансы справиться. Правда, задачу осложнят псы.

– Мне кажется, если наши мысли по поводу групп окажутся правдивы, то к каждой приставят лишь по одному или два ксоло. Их всего было около трех десятков в этом войске, – Аш неожиданно помрачнел. – И Виек должен был успеть уменьшить это количество перед смертью.

Весь отряд замолчал. Пока они бежали через ночной лес, мысли о самоотверженном Виеке отошли на задний план, но теперь профессор словно бы всколыхнул поверхность озера забвения, и все вспомнили о том, что их товарищ погиб страшной мучительной смертью, чтобы позволить пленникам сбежать.

– Лантея, ты знала, что он собирается сделать? – не своим голосом спросил Манс. По лицу юноши пробежала неясная тень. Это напоминание возродило в душе хетай-ра сомнения по поводу того, правильно ли они поступили. Как они могли оставить Виека умирать там?

– Да. Он сам решил помочь нам и задержать собак. Я пыталась его отговорить, но он уже все продумал и не собирался отступать, – призналась Лантея, понижая голос и невольно замедляя шаг. – Понимаете, он лишился Эрмины, потерял руку и не видел больше ничего хорошего в своем существовании. Он был воином и предпочел умереть как солдат.

– С оружием в руках?.. Как так получилось, что в этом мире хорошей считается смерть, где сильная и смелая душа гибнет на острие чужого клинка? – прошептал себе под нос Ашарх.

– Он лишь хотел, чтобы все эти страдания наконец закончились. Наверное, я его понимаю, – неуверенно сказал Манс. – И я благодарен ему за эту жертву, которая нас спасла.

– Надеюсь, они с Эрминой встретились, – прикрыв глаза, тихо проговорила Лантея.

Через несколько часов, когда солнце еще высоко стояло над верхушками кряжистых тенистых деревьев, которыми так славились некоторые округа империи Ис, друзья сделали еще один короткий привал, чтобы собрать горсть черники. Они случайно вышли на небольшую полянку, покрытую низкими кустиками с черными точками ягод. Кисловатая черника на тот момент показалась голодным путешественникам слаще любого меда, они с наслаждением лопали во рту маленькие ягоды и сразу же принимались искать новые. Однако увлекательный процесс довольно скоро прервал неожиданный приглушенный звук. Где-то очень далеко в лесу, за спинами беглецов, раздался надрывный собачий вой. Его невозможно было спутать с волчьим: этот был более злой и не такой мелодичный. Минимум несколько километров разделяли друзей и того ксоло, что не прекращал заливаться воем. Но как быстро это расстояние могло сократиться?

Их почуяли… Это погоня!

Лица товарищей побледнели мгновенно. Один безумный в своей взволнованности взгляд, и беглецы уже оказались на ногах, без сомнений побросав палки и ягоды. Они на пределе своих возможностей бросились в спасительную лесную чащу, не щадя больше ни свое тело, ни друг друга. В тот момент нельзя было останавливаться ни на секунду, иначе их бы настигла ужасная смерть или еще более страшное рабство. Только чудо могло помочь им избежать преследования, обмануть ифритских псов и спастись. И началась сумасшедшая гонка в надежде на реку, которая собьет след, высокую гору или даже топкое болото – хоть на что-то!

Но час погони не принес с собой ничего, кроме бескрайних массивов леса и чудовищного страха.

Они выдохлись, дыхание сбилось, но друзьям нельзя было останавливаться. Дубы, ясени и вязы смазанными полосами пролетали перед лицом, ноги сами перепрыгивали через ямы, а ветки кустарников так и норовили выцарапать глаза беглецам. И на их пути не было ничего, способного подарить желанное спасение. Уже не приходилось надеяться, что собачий вой им показался: он стал периодически раздаваться ближе и чаще. Ксоло явно почувствовал беглых рабов и спешил к ним изо всех сил своих мощных упругих лап. Даже без всадника пес мог оказаться серьезным противником в бою: никто из отряда не забыл, при каких ужасных обстоятельствах погибла Эрмина, как легко черный зверь впился своими клыками в ее голову. А если верхом на собаке будет еще и вооруженный воин, то друзьям придется надеяться исключительно на ловкость рук и свое мастерство в бою.

Когда троица выбежала на укромную широкую поляну, светлым промежутком возникшую между лесными чащами, то за их спинами послышалось страшное предзнаменование конца. К ликующему собачьему вою присоединился еще один. И если первый раздавался практически в непосредственной близости, то второй явно пришел со стороны. Похоже, охоту удачливого ксоло поддержал один из его собратьев, бывший неподалеку и откликнувшийся на зов. А это означало, что для друзей ситуация становилась в два раза опаснее.

Не успели они пересечь поляну и вновь скрыться за надежными стволами деревьев, как оба пса замолчали. Только что они не прекращали свой победный лай, следуя четко на запах беглецов, и вот, в одно мгновение все звуки затихли. Казалось, что даже лес, по которому еще металось слабое эхо собачьего воя, выжидательно замер. Птицы сидели на ветвях, начинающие желтеть листья безвольно опустились, и даже ветер не смел тревожить своим дуновением лесную чащу. Лишь хриплое и учащенное дыхание троицы разрушало идиллию вязкой тишины. Они бежали и не оглядывались назад, боясь увидеть, что погоня уже совсем близко. И это было ошибкой.

Лишь когда из-за спин беглецов молнией вырвалась расплывчатая черная тень, на лету сбивая с ног Манса, обессиленно хромающего чуть позади друзей, они осознали, что псы затихли, чтобы не выдать своего приближения. Собака не колебалась ни мгновения, моментально схватив свою добычу. Ксоло впился огромными клыками в живот юноши и протащил его еще пару метров по земле после столкновения. Манс успел издать лишь один короткий крик боли, а морда пса уже окрасилась кровью. Голодное животное упоенно вгрызалось во внутренности юноши.

– Нет! – истошный вопль Лантеи вспугнул птиц, и над верхушками деревьев захлопали крылья.

Она бросилась на помощь брату с пронзительным диким криком. Ксоло наслаждался своей добычей, дурманящий запах крови заставил его на несколько мгновений совершенно позабыть о том, что рядом были и другие беглецы, которых ему нужно поймать. Поэтому удар Лантеи он пропустил. Девушка без сомнений пнула свирепого пса ногой прямо в нос, и тот, жалобно скуля, на секунду отстранился от добычи. Но именно этого времени хватило хетай-ра, чтобы одним резким движением всадить в бок ксоло стеклянный нож по самую рукоять. Лантея почувствовала внутри себя в тот момент такую силу, что никогда доселе не была подвластна ни смертным, ни богам. Если бы она захотела, то могла бы щелчком пальцев сокрушить планету, уничтожить целый народ одним выверенным ударом или же вспороть ножом брюхо огромного пса, в несколько раз превосходящего ее в размерах. Девушка со всей силы дернула оружие в сторону, и безобразная рана расползлась, обливая горячей кровью двух хетай-ра. Ксоло, оглушительно скулящий и визжащий, еще несколько секунд сучил лапами, загребая землю и разбрызгивая слюни, пока его темные глаза на окровавленной морде не остекленели.

Единственное, что не могла сделать Лантея, так это помочь своему брату.

– Боже! Манс! Нет! Пожалуйста, нет! – профессор, едва успевший понять, что произошло за эти короткие мгновения, подбежал к изувеченному другу и упал на колени.

Манс умирал. Пес разорвал его живот и не оставил ни единого шанса на спасение. Рана была чудовищной: кровь пропитала всю одежду и землю вокруг, а внутренние органы грозили выпасть наружу, если бы дрожащая Лантея не держала их руками. Изо рта юноши безостановочно сочилась кровь, а его светлые глаза были полны боли и слез. Сложно было даже представить, какие ужасные страдания он испытывал в тот момент. На щеках сестры смешались ее собственные слезы и капли чужой крови, но ее это не волновало – девушка не сводила взгляд с брата, чьи черты лица обострились, а глаза ввалились и слабо блестели из-под полуприкрытых век. Ашарх сидел рядом на коленях и чувствовал, как его сердце разрывалось от отчаяния. Его друг в невообразимых мучениях умирал на его руках, и никто не мог бы это изменить. Манс неожиданно с большим трудом приподнял руку и слабо дотронулся до сестры. Он, едва шевеля окровавленными губами, почти неслышно шептал лишь одно слово:

– Добей…

Девушка заскулила совсем как ксоло, которого она убила минуту назад. Она замотала головой, не желая принимать последнюю просьбу брата. Слезы туманили ее взор, но Манс все шептал:

– Добей… Добей…

Его лицо внезапно исказила гримаса боли. Пальцы, которыми он едва касался сестры, с неожиданной силой впились когтями в ее кожу. Из его глотки вырвался хриплый стон. Ашарх склонился над другом, поддерживая его голову, чтобы хетай-ра не захлебнулся кровью. Леденящий душу алый цвет был повсюду, и, казалось, что в тот миг не было на свете ничего более ужасного и отвратительного, чем вид этой красной жидкости, вырывающейся наружу.

– Прошу…

Жалобная мольба Манса, выплюнутая с кровью. И Лантея, практически не осознавая, что она делает, подняла с земли нож из зеленого стекла с навершием в виде головы орла. Подарок ее брата, который теперь должен был обратиться против него. Она трясущимися руками поставила клинок четко между третьим и четвертым ребром. И одним сильным ударом, не давая себе времени передумать, пронзила нежное и чистое сердце любимого брата.

Его глаза распахнулись шире, и Манс резко выдохнул воздух из легких вместе с кровавыми пузырями, которые так и застыли на его губах. И в лесной тишине повисло и медленно растворилось последнее слово, которое юноша с усилием вытолкнул из себя:

– Море.

Профессор мягко и осторожно закрыл веки своему умершему другу. Его бледное и исхудавшее за последнее время лицо казалось теперь восковой маской. У Ашарха не было сил кричать или биться в истерике, он лишь тихо отполз к ближайшему дереву и сел, облокотившись спиной на жесткую кору. В его душе словно оборвалась какая-то ниточка, без которой там стало удивительно пусто и холодно. И он сидел, потерянный, чувствуя, как непроизвольно из глаз капают соленые слезы, а сердце бьется в неровном ритме, словно не понимает, как теперь жить по-прежнему.

Лантея всхлипывала, неверяще ощупывая холодные руки своего умершего брата. Он лежал перед ней, такой печальный и совершенно безжизненный, хотя еще полчаса назад бежал рядом с сестрой по лесу, надеясь, что им удастся спастись от погони и начать новую яркую жизнь. Неужели он не заслужил быть счастливым? Неужели этот чистый юноша должен был умереть именно такой мучительной смертью посреди дремучего леса в чужой ненавистной стране?

Она не стала доставать из груди Манса стеклянный нож. Теперь, после всего, девушка не смогла бы забрать его и каждый день смотреть на подарок брата, которым сама же его и убила. Она достала из кармана молитвенные песочные часы, которые не показались ифритам ценными, и они не стали их отнимать при пленении. Лантея сжала стекло выпачканными в крови пальцами и смотрела, как медленно пересыпается песок, отмеренный для молитвы.

– Ты отняла у меня всех. Тетю Чият, маму, отца… Ты позволила разрушить мой дом, а после обернула против меня родную сестру, – девушка не сводила глаз с тонкой струйки и сосредоточенно шептала на изегоне укоризненные слова. – Эван’Лин, ты забрала всех моих товарищей по одному. Но тебе и этого было мало?.. Ты решила отобрать моего брата!

Лантея захлебнулась в сиплом крике и крепко зажмурилась, сглатывая застрявший в горле ком.

– Неужели это твоя хваленая божественная справедливость?.. Если это так… То я отказываюсь ей подчиняться! Ты слышишь меня, богиня?! Я не смирюсь с твоей волей! Ты не сможешь больше никого у меня забрать!

Лишь выкрикнув последние роковые слова, девушка яростно разломила хрупкие стеклянные часы пополам, и из тонкого перешейка в подставленную ладонь высыпался мелкий желтый песок. Едва ли его было много, он лишь небольшой горсткой уместился в руке Лантеи, но она знала, как его применить правильно. Хетай-ра бережно сжала свое сокровище и поднялась на ноги.

Как раз вовремя. Второй ксоло, который с некоторым опозданием следовал за первым собратом, появился из-за деревьев. Он действовал куда осторожнее и по широкой дуге обогнул девушку, напряженно примеривавшуюся к непривычному для нее катару и поэтому не сразу заметившую черную тень, скользящую меж стволов. А когда она краем глаза увидела пса, то уже ничего не успевала сделать. Ксоло без раздумий устремился к Ашарху, сидевшему на земле и пытавшемуся прийти в себя после всего произошедшего. Профессор испуганно вскрикнул и сумел лишь выставить перед собой ногу в надежде замедлить пса и защититься от его острых зубов.

Собака яростно вцепилась зубами в подставленную лодыжку, и Аш задохнулся от крика и оглушающей боли. Но хетай-ра уже спешила на помощь: она скороговоркой воззвала к своей отвергнутой богине, сжала одну руку у груди и создала небольшой шар из той горстки песка, что получила из разбитых часов. Магическое творение устремилось к черному зверю и тысячей песчинок впилось в оскаленную морду пса, ослепляя его и сдирая кожу. Ксоло зашелся в пронзительном скулеже и ловко отпрыгнул от мужчины, дергая головой и пытаясь избавиться от боли. Но Лантея не позволила животному прийти в себя и сразу же последовала за ним, вгоняя в мясистый загривок изогнутое лезвие катара, практически отрезая ксоло голову.

Вот только следом за псом из чащи леса показались два вооруженных ифрита – хозяева собак, которые едва сумели поспеть за своими питомцами. Девушка мгновенно встретила одного из них новым песчаным шаром, на ходу сделанным из остатков окровавленного песка. К сожалению, его оставалось слишком мало, чтобы сотворить полноценное заклинание, поэтому шар развалился практически сразу же, как только коснулся лица имперца. Но и этого хватило, чтобы временно дезориентировать противника, пока он вопил от боли и хватался за изуродованные щеки и рот.

Аш, только пришедший в себя после того, как его нога побывала в пасти у ксоло, попытался подняться, но у него это не вышло. Нога не слушалась, она кровоточила, и профессору казалось, что зубы собаки все еще терзали его плоть. Но даже поняв, что попытки встать бесполезны, Ашарх не терял надежды хоть как-нибудь помочь своей спутнице: он принялся бросать подвернувшиеся под руку камни и палки, целясь в имперцев.

Девушка была полна ярости, которая завладела ее телом и придавала силы и скорости. Она устремилась к ифриту, зажимающему кровоточащее лицо руками, и подсекла катаром его колени, подрезая сухожилия и обрушивая на землю массивное тело. Но из-за этого стремительного маневра Лантея оказалась слишком близко ко второму воину, который со всего размаха уже собирался обрушить один из своих массивных топоров прямо на голову хетай-ра. И только камень Аша, метко брошенный прямо в лицо ифриту, заставил солдата на секунду замереть от внезапной атаки, что дало Лантее время впиться клинком в открытый живот воина и вспороть его как бурдюк с водой. Густая кровь ручьем покидала тело ифрита. Оглушенный болью, он потрясенно выронил топоры, руками пытаясь закрыть широкую рану, но из нее уже вываливались склизкие кишки. Девушка хладнокровно и решительно всадила катар в шею имперца, обрывая его мучения. И после так же бесстрастно перерезала глотку кричащего и зажимающего обезображенное лицо ифрита, которому подрезанные сухожилия мешали подняться.

Лантея действовала словно прирожденный убийца, без колебаний и страха обрывая чужие жизни. Она орудовала катаром, как будто он являлся продолжением ее руки. И на ее лице ни на мгновение не появилось сочувствия или брезгливости, лишь крепко сжатые губы и отрешенный взгляд говорили о том, что мысленно она пребывала совсем в иных измерения. В своих думах она была обращена к гибели несчастного брата, и девушке было уже совсем неважно, сколько ифритов или других созданий ей придется убить, чтобы заглушить в себе эту горечь потери.

Когда короткая схватка закончилась, Лантея не сразу пришла в себя. Она еще какое-то время стояла над трупами имперцев, попеременно сжимая и разжимая ладонь, удерживающую окровавленный катар. Может быть, она прислушивалась к затихшему лесу, пытаясь понять, прибудет ли подкрепление к этим солдатам, а может, хетай-ра прислушивалась к самой себе, надеясь отыскать в собственной душе образ наивной девушки, грезящей созданием нового мира для своего народа. Но он растворился в крови всех тех, кого она убила на своем пути, и тех, кто умер на ее руках.

Приглушенный стон профессора вывел Лантею из задумчивости. У нее оставался единственный человек, которого она еще могла защитить и спасти от смерти. Нельзя было опускать руки, пока рядом с ней был последний дорогой друг, нуждающийся в ее поддержке и помощи. Девушка собрала всю силу воли в кулак и занялась осмотром раны Ашарха.

– Кость он не задел. Но оторвал приличный кусок мышцы, – хетай-ра резким движением разорвала штанину и коснулась края раны, из-за чего преподаватель дернулся и зашипел.

– Больно!

– Прости. Тут листья и земля налипли. Нужно их убрать, – Лантея быстрыми движениями принялась очищать ногу раненого. – Воды нет, поэтому я смогут лишь перевязать.

– А как быть с кровью? Она еще идет.

– Да, ты много потерял. Я наложу тугой компресс. Снимем его через полчаса.

– Хотя бы так, – Аш зажмурился и позволил спутнице оторванным от брючины куском перебинтовать лодыжку.

Этот разговор казался каким-то нереальным, словно все происходило во сне. Измазанная чужой кровью хетай-ра с ничего не выражающим лицом занималась ногой профессора, а за ее спиной лежали два изуродованных тела, два собачьих трупа и погибший товарищ.

– Ты подняться сможешь?

– Да. А вот идти не получится. Я уже пытался. Боюсь, мы теперь серьезно замедлимся.

– Это ничего. Не думаю, что за нами отправят еще один отряд. Ведь про смерть этих скорее всего никто даже не узнает. Но оставаться на месте все равно нельзя.

Лантея подошла к одному из деревьев и примерилась к его низким ветвям. Она повисла на суку и с усилием его отломала. Избавив ветку от лишних стеблей, хетай-ра вручила другу толстую рогатину, на которую ему предстояло опираться в ближайшее время.

– Наверное, нужно забрать ифритское оружие, – неуверенно предположил Аш и попытался подняться. Ему удалось это только с третьей попытки. Лицо его мгновенно побледнело из-за кровопотери, боли и приложенных усилий. Рогатина впилась в подмышку, и профессор, сильно пошатываясь, с трудом удержал равновесие.

Лантея тем временем быстро осмотрела ифритов. Из оружия она забрала лишь широкий нож с кровостоком, поскольку топоры были слишком тяжелыми для ее руки. Никакой еды при себе у воинов не было, лишь у одного на поясе висела небольшая металлическая фляга с какими-то выгравированными надписями, но внутри она оказалась совершенно пуста. Правда, девушка все равно забрала флягу, чтобы наполнить ее у первого же источника. Для преподавателя хетай-ра стянула с имперцев прочные кожаные сапоги, которые были сильно велики Ашарху, но все же казались лучшей альтернативой, чем босые ноги. Похоже, от прежней Лантеи, которая наотрез отказывалась брать какие-либо вещи у мертвецов, не осталось и следа.

Они оба старались не смотреть на тело Манса, которое бледным призраком с алым распотрошенным животом лежало на земле. Его нежное лицо застыло маской, а из груди торчал зеленый стеклянный нож. Но нельзя было бесконечно оттягивать неминуемое.

– Мы не сможем оставить тело просто так, – растерянно произнес профессор, опустив голову.

– Это не тело. Это Манс. Не говори о нем так, словно это пустая кукла.

– Да, конечно… Прости, – Аш смутился из-за укора спутницы. – Но Манса нужно похоронить.

– Хочешь сжечь его, как это принято в Залмар-Афи? – Лантея проговорила это несколько резко, не сводя остекленевший взгляд с брата. – Огонь и дым привлекут ифритов.

– Не стоит оставлять его лежать на земле. Дикие звери придут на запах.

– И что ты предлагаешь? – девушка поморщилась и повернулась к Ашу.

– Думаю, мы можем погрести его по заветам альвов. Они кладут своих умерших в землю, чтобы они навсегда слились с ней в одно целое и после проросли новой жизнью.

– Что ж… Пусть лучше так, чем стать добычей волков.

Они копали землю очень долго. Сначала она казалась сухой и жесткой, но потом начался рыхлый и влажный слой, в котором извивались толстые розовые черви. Аш лежал на боку, вытянув свою больную ногу, и палкой рыл почву. Лантея использовала один из ифритских топоров, но вскоре просто начала голыми руками выгребать землю. Они выбрали тихое место под двумя раскидистыми голубыми елями, но даже после целого часа стараний яма получилась совсем неглубокой. Однако сил копать дальше уже не оставалось.

Девушке пришлось в одиночку нести тело. Она бережно уложила его на дно небольшой могилы и расправила одежду. Какое-то время пара просто молча смотрела на своего друга, с которым им предстояло навсегда попрощаться. Лантея тяжелым взглядом окинула нож, стеклянным укором торчащий из груди брата. Она чувствовала ядовитые побеги вины, оплетающие ее сердце. Быть может, совсем не Эван’Лин стоило винить во всех этих смертях? И тетушка могла жить, если бы Лантея не захотела поехать в столицу, пойдя на поводу у своих глупых желаний. И мать с отцом могли уцелеть, если бы девушка никогда не покидала свой город и жила по законам хетай-ра. Тогда не погибла бы Эрмина в острых клыках ксоло, а Виеку не пришлось бы жертвовать своей жизнью. И брат бы тогда не лежал в холодной земле.

Лантея решительно схватилась за рукоять стеклянного ножа и выдернула его из груди Манса с неприятным звуком. Ничего уже не изменить. Для того, чтобы обелить свою жизнь, ей пришлось бы умереть и родиться вновь. Девушка сложила руки брата вместе и вложила в них нож.

– Прощай, – она низко склонилась над телом и сделала жест уважения, словно благодаря Манса за все то время, что он был рядом с ней и поддерживал ее.