Текст книги "Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)"

Автор книги: Софья Маркелова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)

– Но ведь моя магия их удивила, – заметила Лантея.

– Им ни горячо ни холодно от нашей магии. В этих лесах нет песка, а, значит, не будет и дара богини. Они должны понимать, что такой союз ничего не даст, – коротко и зло рыкнул Виек.

– Но ведь это не им решать! – вступился за сестру Манс. – Возможность заключения военного союза должен рассматривать Синклит, а не простой начальник гарнизона.

– Прекратите эти пустые споры. Они ничего не дадут. Мы должны дождаться вердикта этих двух альвов, тогда и будем думать, – зычным голосом прервал начинающуюся ссору Оцарио.

Все замолчали. В пустующей комнате стало темно, через узкие окна проникало немного слабого голубого света, испускаемого деревьями хацу. Эрмина тихо напевала какую-то мелодию себе под нос, и все странники в напряженной задумчивости незаметно покачивали головами или пальцами в такт легкой расслабляющей музыке. Эта жизнь всегда кажется несправедливо жестокой, когда ключи от будущего по воле случая попадают в чужие руки. Можно сколько угодно сердиться и жаловаться, доказывая права на собственную судьбу, но все равно решение будет выносить тот, кому просто повезло чуть больше, и он обладает достаточной властью.

Через несколько часов до пленников снизошли, и вернувшийся Бриасвайс с несколькими солдатами раздали плошки со странными вареными овощами. Очевидно, это был ужин, хотя никто из группы точно не мог сказать, что же все-таки лежит в их мисках. Узникам развязали руки, а пока Ашарх растирал стертые запястья, к нему вплотную подошел Бриасвайс.

– Иди за мной. И не вздумай пытаться сбежать. Мои солдаты убьют тебя на месте.

Профессор растерянно взглянул на альва, но тот быстро развернулся и лишь подал знак своим воинам, чтобы они поторопили Ашарха. Его вывели из комнаты под локти и в таком унизительном положении повели по длинным коридорам. Вскоре Бриасвайс шагнул в одно из помещений, больше всего напоминающее аскетичный рабочий кабинет: в углу была стойка с различными видами оружия и брони, рядом находился каменный стол с нефритовыми вставками, на котором лежали раскрытые книги и свитки из бамбуковых дощечек. Однако альв, не замедляя шаг, пересек комнату и вышел на небольшой круглый балкон. Солдаты вынудили Аша последовать за заместителем начальника гарнизона и лишь там ослабили стальную хватку своих пальцев. Бриасвайс сделал небрежный взмах рукой, и воины ушли, оставляя наедине преподавателя и самоуверенного альва с задумчивым взглядом.

– Можешь отужинать здесь, коль уж ты такой голодный, – с долей пренебрежения в голосе проговорил зеленокожий страж Леса. Ашарх только после этих слов обратил внимание, что все время, пока его вели по коридорам, он так и держал миску с едой в руке. Профессор с сомнением посмотрел на желтые мягкие плоды в плошке, часть из которых по пути потерялась.

– Думаешь, пища отравлена? – неожиданно усмехнулся Бриасвайс, заложив руки за спину и внимательно наблюдая за своим собеседником. – Мы не пользуемся такими методами. И травить тебя смысла нет. Так что ешь. Это шишки дерева хацу. Они сладки, как приятная вечерняя беседа.

– Зачем вы привели меня сюда? – не позволяя сбить себя с толку спросил Аш.

– Думал поговорить без лишних ушей.

– Так значит, нас больше не держат за ифритских шпионов?

– Я их много повидал в жизни. И вы либо самые нелепые, либо действительно говорите правду.

– О чем вы хотели побеседовать? Я слушаю, – профессору хотелось ответить как-нибудь язвительно напыщенному альву, но он сдержался, чувствуя, что Бриасвайс этого не оценит.

– Оглянись. Посмотри хорошенько, – заместитель с некоторой наигранностью провел ладонью перед собой, указывая на открывающийся с балкона вид. – Это мой дом, моя страна, мой народ. И я с самой юности борюсь за свободу Леса. Мои предки растили эти деревья тысячелетиями, чтобы хацу укрывали альвов от солнца, дарили пищу и кров. Но все вокруг жаждут лишь уничтожить эту красоту… Люди, ифриты, гоблины… Одни – силой, другие – торговлей и хитростью. У альвов нет и не было союзников, мы всегда сами по себе. Боремся против целого мира ради того, чтобы защитить творение наших рук. Чтобы Могучий Лес мог жить… А за что борешься ты, человек?

Ашарх посмотрел по сторонам. С небольшого балкончика открывался приятный глазу вид на чащу необъятных хацу и мягкий травяной ковер, укрывший корни деревьев-гигантов. Воздух был свежим и пропитанным приятной едва уловимой сладостью, смешанной с земляной горечью.

– Я борюсь за своих друзей, – решительно и уверенно сказал профессор, поворачиваясь к Бриасвайсу и без страха заглядывая в его вытянутые миндалевидные глаза. – Они пытаются защитить свою родину, как и вы. А я лишь изо всех сил хочу перестать казаться слабым и помочь им в достижении цели. Даже такой маленький человек, как я, должен совершить в своей жизни что-то стоящее. Вы так не считаете?

– Ты человек, дитя Залмара и один из тысяч крошечных листиков этого гнилого древа – Залмар-Афи. Какое тебе дело до того, что будет с этим пустынным народом? – спросил Бриасвайс, слегка прищуривая глаза, и практически сразу же продолжил говорить, даже не давая преподавателю шанса что-либо ответить. – Если им суждено погибнуть под натиском имперской армии, то ни ты, ни военные союзы их не спасут. Ифриты напали на один из их городов, а значит, они на этом не остановятся. Генерал-император Кагатт Ястребиный Клюв так или иначе добьется своего.

– Вы пригласили меня сюда только для того, чтобы побеседовать о неумолимости судьбы? – вкрадчиво поинтересовался профессор. – Может, мы перейдем к сути дела?

– Ты проницателен, – широко улыбнулся альв, поглаживая пальцем свой подбородок. – Мне нравится деловой подход… Не буду скрывать, я хочу кое-что тебе предложить, человек.

Бриасвайс отвернулся от Ашарха и отошел на несколько шагов к дальнему краю балкона. Он переплел узловатые пальцы в замок за спиной и через несколько секунд продолжил говорить, устремив свой задумчивый взгляд в переплетение ветвей хацу вдалеке.

– Твоему посольству нужно попасть на заседание Синклита, так? Чтобы рассказать о своем предложении и попросить помощи. Это ваша единственная цель сейчас.

– Верно.

– А что, если я поспособствую, чтобы эта встреча состоялась?

– Разве вы можете такое устроить? А как же начальник гарнизона? – профессору с трудом удалось сдержать изумление, которое им овладело.

– Скажем так… Я могу повлиять на решение, которое он вынесет, – сказал, как отрезал, альв, по-прежнему не оборачиваясь.

– Но с чего бы это вы решили помогать нам? – мгновенно напрягся Ашарх.

– Я мог бы приказать казнить твое посольство в любую минуту без объяснения причин, но Лесу не нужна еще одна затяжная война с соседним государством. Я сторонник взаимовыгодной помощи… Но ты же неглупый человек, – Бриасвайс резко повернулся на месте, и на его серьезном лице не было и тени улыбки. – Ты должен понимать, что цена соразмерна оказанной помощи.

– И какая цена у вашей помощи?

– Те карты, что ты хранишь у самого сердца, – альв вытянул средний палец и постучал им по кафтану преподавателя на груди.

– Что?.. Зачем они вам нужны? – Аш невольно сделал шаг назад и нервно сглотнул.

– В отличие от Тестриуса, я прекрасно понял, что это очень ценные документы. Торговый клан гоблинов не поскупится, когда увидит такое сокровище. Эти знания перевернут ход истории! – Бриасвайс оперся на перила балюстрады и куда тише добавил. – Ивриувайн нуждается в деньгах. За эти карты гоблины мало того, что выдадут огромную сумму, но еще и останутся нам должны. И тогда взамен мы сможем попросить у алхимического клана рецепты их взрывных смесей. Они помогут Гарвелескаану и другим крепостям в обороне.

– Алхимики гоблинов не продают рецепты пыльных бомб! Это всем известно. Кланы королевства Тхен бережнее всего хранят эти знания, – возразил профессор.

– Так было раньше. А теперь наши северные границы каждый день подвергаются атакам ифритов, вооруженных этими бомбами. Я не знаю, как генерал-императору удалось договориться с гоблинами, но рецепты оказались у него в руках. И если мы не уравновесим шансы, то Лес падет.

– Но ведь если мои карты окажутся в руках гоблинов, то весь мир узнает о том, где находятся города пустынного народа. И ифриты отыщут их все до одного и уничтожат…

– Они в любом случае их отыщут. До того времени, как сведения с карт дойдут до империи, у твоих хетай-ра будет шанс спрятаться получше. Или же Синклит удовлетворит просьбу посольства, и наши народы объединятся, чтобы отстоять все южное побережье материка единым фронтом, – категорично заявил Бриасвайс. – Но с пыльными бомбами шансов будет гораздо больше.

– Но ведь Синклит может и не согласиться на условия военного союза?

– Вполне. Я повторяю тебе, человек. Я уговорю Тестриуса прикрыть на вас глаза и познакомлю тебя с альвом, входящим в состав Малого Синклита нашей области. Дальше все уже будет зависеть от вас. Удастся ли тебе убедить старейшину и уговорить сам Синклит? Я не знаю. Я не буду нести ответственность за их решение. Но после заседания ты отдашь мне карты. Это честно.

– А если я не соглашусь, то вы казните нас как шпионов?

– Ты нравишься мне все больше. А ведь я считал людей недальновидными! Какая ошибка, – недобрая ухмылка исказила лицо альва. – И каков будет твой ответ, человек?

Профессор несколько секунд напряженно думал, пытаясь найти выход из этой неприятной ситуации, в которой он оказался. Но мысли путались и мешались, а холодная волна страха заглушала все догадки. В итоге Ашарх распрямил вспотевшую от волнения ладонь и протянул ее Бриасвайсу. Альв издевательски поднял бровь, и твердое рукопожатие закрепило эту сделку.

Уже уходя из комнаты под конвоем, преподаватель вновь вспомнил о миске с шишками хацу, которую он так и сжимал в руке всю беседу. Аш рискнул надкусить желтый плод и сразу же скривился. Он оказался до омерзения кислым и вяжущим рот.

Глава пятнадцатая. Превратности судьбы

Ашарх резко распахнул глаза. Вязкая темнота медленно и словно бы нехотя расступилась. Он находился в крошечной комнате, больше похожей на затхлый склеп. В ней абсолютно ничего и никого не было, кроме профессора. Потолок едва позволял ему выпрямиться в полный рост, а противоположных стен легко можно было коснуться раскинув руки. Свет не проникал в это помещение, как и воздух. Дышать было тяжело. И с каждым вздохом это становилось ощутимее.

Мужчина пощупал рукой холодную каменную кладку, но ни двери, ни окна он не обнаружил. Комната не имела выхода, она была замурована. Аш тронул потолок, сильнее надавил на шов между двумя плитами. Тонкая струйка песка побежала между его пальцами и устремилась на пол. Поток не останавливался, постепенно расширяясь и образовывая на полу небольшую горку. Песок не иссякал, потому что он был везде. Ашарх стоял в комнате, погруженной в пески.

Воздух становился все гуще, каждый вздох не приносил с собой облегчения, а лишь усиливал боль в груди. Профессор оперся рукой на стену, пытаясь унять колотящееся сердце. Под его ногами помещение медленно наполнял золотой шуршащий песок. Дышать было нечем. Аш схватился за горло: инстинкты кричали ему, что нужно рвать плоть. И он начал впиваться ногтями в кожу в надежде содрать ее и распахнуть свою грудную клетку, чтобы ее наполнил воздух.

Из темных углов на мужчину смотрело множество черных блестящих глаз. Словно сотни пауков сплели там свои паутины и теперь молча наблюдали за пленником. Ашарх задыхался, чувствуя, как постепенно угасает его разум. Под ногтями застряли клочья разодранной плоти. Он упал на колени, прямо на гору песка, все еще продолжающую расти. И закричал от отчаяния.

***

– Давай поднимайся, человек, – голос Бриасвайса ворвался в кошмар и разбил его на осколки.

Ашарха трясли за плечо. Он резко подскочил на месте, от неожиданности заходясь кашлем. Над профессором склонились два альва-воина, а в дверном проеме стоял Бриасвайс, прислонившись плечом к косяку. Он с явным нетерпением ожидал, когда же Аша разбудят. Все хетай-ра были уже на ногах и сидели на каменных лавках, настороженно наблюдая за альвами, ранним утром пришедшими в аскетичную темницу. Преподаватель огляделся по сторонам, постепенно восстанавливая дыхание и возвращаясь в реальный мир, но перед его внутренним взором все еще стояли черные глаза, которые с интересом наблюдали за его мучениями.

– Не трать мое время. Пойдем, – Бриасвайс махнул рукой, и два воина подхватили профессора под локти, приподнимая его над полом и практически волоком вытаскивая из комнаты.

Ашарх даже не успел понять, что от него хотят, как мыски его сапог уже пересчитали все стыки каменных плит в коридоре. Дурной сон отодвинулся на границу подсознания, но боль в грудной клетке и странный зуд еще остались. Аш заглянул себе за воротник рубахи и с внутренним содроганием увидел красные разодранные ногтями полосы на коже. Похоже, кошмар частично воплотился в жизнь. Вечером преподаватель так долго сидел за картами Гиртариона, спешно перерисовывая их на отдельные свитки, что сам не понял, когда заснул от усталости. И пришел этот жуткий сон. Неужели то существо, увиденное в храме культистов, преследует его и теперь насылает кошмары? Уже не первый раз за неделю он видел во сне паучьи глаза из тех самых руин.

– Куда ты ведешь меня? – хрипло спросил Аш у Бриасвайса, возглавляющего шествие.

– Я же обещал представить тебя одному из старейшин Синклита. Я свое слово держу. Надеюсь, и ты не забудешь поблагодарить меня за эту помощь, – альв оглянулся и смерил профессора внимательным взглядом, словно проверяя, не собирается ли он сбежать прямо в этот момент.

Ашарх не мог забыть об этом соглашении, даже если бы очень сильно постарался. Ему нелегко далась вчерашняя беседа, а Манс и Лантея и вовсе пришли в ужас от заключенной сделки, когда все узнали. Но это был единственный шанс выбраться живыми и невредимыми из Ивриувайна, предварительно попытав счастья на заседании Синклита. Заключение союза могло решить массу проблем одновременно, поэтому стоило рискнуть всем, что они имели в данный момент.

Бриасвайс, а следом за ним два воина и Аш, прошли в арку и оказались в небольшом внутреннем дворике, обустроенном под живописный сад. Посередине зеленой полянки располагался изящный каменный фонтан, выполненный в виде слона, замершего на задних ногах и выпускающего из хобота воду. По всей территории сада находились лавочки, а буйство цветов и плодовых деревьев радовало взор любого гостя, который мог бы сюда попасть. У фонтана стоял древесный альв, он тихо покачивал ветвями и молча наблюдал за брызгами воды.

– Позволь представить тебе старейшину моего рода. Его имя третьего полувека Сеамрантий. Он входит в Малый Синклит нашей области и готов выслушать тебя. Только говори по делу, – сказал Бриасвайс и взглядом приказал воинам отпустить профессора.

Старейшина медленно повернулся к прибывшим. Даже человек, никогда в жизни не видевший проклятых альвов, мог догадаться, что Сеамрантий достаточно стар. Его кора была покрыта мхом и паршой, а часть корней, которые заменяли старейшине ноги, загнивали. От шеи вверх тянулись гибкие ветви. Листья на них засыхали, скручивались в трубочки и опадали от ветра. Карие глаза, выцветшие практически до медового оттенка, смотрели спокойно и чуть устало.

– Ты, человек… пришедший в наш Лес, – негромко проскрипел Сеамрантий на ифритском, грузно ступая по направлению к профессору. – Ты пришел с теми, кого зовешь пустынными жителями…

– Верно. Это хетай-ра, – твердо ответил Ашарх, решив сразу взять быка за рога. Но вместо этого мгновенно получил хлесткий удар ладонью по голове от Бриасвайса.

– Нельзя прерывать старейшин, когда они говорят! – разгневанно прошипел заместитель начальника гарнизона. Он бросил на преподавателя испепеляющий взгляд.

– Полно, Бриасвайс… Не вини его за такую безделицу, – Сеамрантий говорил очень медленно, с придыханиями, из-за чего трудно было понять, когда он действительно заканчивал свою мысль. – Ты, человек, хочешь предстать перед Синклитом?.. Что ты желаешь предложить нам?..

– Военный союз, – неуверенно сказал Ашарх после того, как выждал некоторую паузу, чтобы вновь случайно не прервать старейшину. – Хетай-ра желают заключить с Ивриувайном союз, чтобы единым фронтом выступить против империи Ис и защитить свои пустыни.

– Неужели они правда еще живут в пустынях?.. Бедные дети… Нет ничего слаще прохлады Могучего Леса, пусть дается она не каждому, но дар этот бесценен… – Сеамрантий вздохнул особенно шумно, из-за чего с его веток впорхнуло несколько крупных жуков. – Не все в Лесу знают эти старые легенды о пустынных жителях. А ведь когда-то мы были братскими народами, но выбрали разные пути… Они скрылись в песке подобно тому, как насекомые прячутся в бутонах цветов в непогоду… Мы же решили бороться, не опасаясь встретиться со своими врагами лицом к лицу. И теперь хетай-ра пришли под вековые кроны хацу, дабы просить нашей помощи…

Сеамрантий замолчал. Со стороны казалось, будто он заснул. Ашарх украдкой разглядывал старейшину, понимая, что вряд ли ему еще когда-нибудь представится случай так близко увидеть древесного альва. Одежды на нем не было, лишь широкий пояс, на котором висели мешочки и нефритовые бляшки, похожие на монеты. А вот разноцветные бусы из бисера и нефрита, как и у остальных альвов, в изобилии покрывали шею и руки Сеамрантия.

– Тебе повезло, человек, что я слышал о пустынных жителях, поэтому верю твоим словам, – наконец продолжил старейшина, раскачивающийся под легкие дуновения ветра. – Но вот мои собратья из Синклита не такие доверчивые и памятливые… И скорее согласятся с тем, что ты и твои друзья – лишь пособники ифритов. Для них это куда проще… Но я не считаю себя приверженцем легких путей. Я постараюсь напомнить им о хетай-ра, но ничего обещать не стану…

– Спасибо за вашу помощь, – Ашарх вежливо склонил голову. – Но согласится ли Малый Синклит вообще собраться, чтобы выслушать посла, если нам здесь почти никто не верит?

– Мои листья начали осыпаться, значит, совсем скоро я отправлюсь в Шиарум… Возможно, это будет мое последнее заседание, поэтому просьбу уходящего-в-сердце-Леса старейшины выполнят беспрекословно, – туманно высказался Сеамрантий, отходя к фонтану.

– Что это значит? – профессор обернулся к Бриасвайсу и вопросительно поднял бровь.

– Древесные альвы чувствуют свой конец. Когда наступает время уходить, они отправляются в Заветную Рощу в сердце Ивриувайна, в Шиарум, где прорастают корнями в землю и навсегда сливаются воедино с Лесом. Мой дедушка тоже скоро направится в свой последний путь.

– Постойте… – на лице Аша было написано изумление. – Сеамрантий ваш дедушка?! Но… как так?

Бриасвайс не сразу понял, что преподаватель имел в виду и почему был так удивлен, зато старейшина неожиданно басовито и коротко рассмеялся, со скрипом опускаясь на бортик фонтана.

– Человек… Незнание не так страшно, как нежелание что-либо узнать. Поэтому я объясню тебе, – Сеамрантий зачерпнул рукой с длинными ветками пальцев воду, но она быстро стекла по глубоким бороздкам его коры. – В Ивриувайне все дети рождаются обычными альвами, и лишь к десяти годам половина из них покрывается корой… Без разницы, кто были родители. Станет ли дитя древесным альвом, решает само проклятие, наложенное нашим богом. Таково было наказание Омеотана за нашу черствость и толстокожесть… И не нам противиться его решению, оно было милосердно и соизмеримо поступку наших предков…

– Вовсе не так, – Бриасвайс внезапно выступил вперед. – Высочайший Синклит сделал верный выбор, старейшины мудры, и их решение было оправданно! Омеотан предал нас и ушел!

– Тихо, – Сеамрантий вытянул руку, и его внук мгновенно замолчал. – Наши с тобой мнения всегда разнились по этому поводу… Но я все еще верю, что мудрость придет к тебе с возрастом, как когда-то она снизошла и на меня… Ты прозреешь. А пока что не стоит человеку слушать наши пререкания… Сейчас куда важнее созвать Малый Синклит и представить старейшинам посольство.

– Конечно, – Бриасвайс покорно склонил голову. – Я все исполню.

Очевидно, это означало окончание беседы, поскольку заместитель начальника гарнизона отдал приказ своим солдатам подхватить Ашарха под локти, и процессия покинула укромный сад, оставив Сеамрантия в одиночестве наслаждаться прохладой фонтана. Однако Ашарха терзало любопытство и чисто профессиональный интерес историка.

– Из-за чего Омеотан проклял альвов? – осторожно задал вопрос преподаватель.

– Тебе не все равно, человек? Тебя это не касается, – достаточно грубо ответил Бриасвайс.

– Скажем так, мне любопытно, почему два родственных альва имеют разные точки зрения по поводу того, что, если мне не изменяет память, произошло почти две тысячи лет назад.

– Полторы, – мгновенно исправил профессора альв, даже не оборачиваясь. – Неважно, как много веков назад случилась эта трагедия. Важно, что мы до сих пор должны отвечать за деяния наших предков и страдать из-за самоуверенности трусливого бога.

– Но ведь ты, как мне показалось, поддерживаешь решение предков?

– Да. Высочайший Синклит сделал правильный выбор, они никогда не ошибаются. Но далеко не все смогли его принять! В том числе и Омеотан.

– Ты ненавидишь бога? – робко спросил Ашарх, едва поспевая за шагом солдат, ведущих его.

– Верно. Наблюдательности тебе не занимать, – с жесткой усмешкой ответил Бриасвайс, а после резко остановился у двери, ведущей в комнату, где держали посольство, и обернулся к профессору. – Что ж, послушай и реши сам, кто прав, если ты так этого желаешь… Мой народ боролся с ифритами и гоблинами веками. И лишь наша могучая магия позволяла сдерживать противников. Но когда они прорвали оборону в двух точках одновременно, то Синклиту пришлось делать выбор. На северо-востоке гоблины воровали наш лес и, когда их засекли, они подожгли чащу, чтобы задержать нас. На северо-западе ифриты взяли в осаду областной центр, угрожая вырезать половину города, а вторую – забрать в рабство.

– Неприятная ситуация.

– Это мягко говоря. Высочайший Синклит не успевал прислать подмогу в обе точки, поэтому старейшины приняли решение спасти Лес. Пойми, мы тысячелетия растили хацу, они полны нашей энергией и любовью! Мы не могли позволить пожару истребить сотни гектаров! И я считаю, что это было верное решение! Да, город пал, а большинство его жителей погибло, но каждый альв с рождения готов умереть, защищая Лес! Они знали, что их жертва не будет забыта! Но Омеотан решил иначе! Он пришел в ярость, когда услышал, что мы выбрали деревья вместо жизни альвов!

– Тысячи жизней в обмен на жизни тысячелетних деревьев?

– Он сам дал нам силу выращивать хацу. Он учил мой народ следить за Лесом и слушать его не одно тысячелетие. А когда мы выбрали Лес, спасли его от страшного пожара, следуя заветам бога, то Омеотан проклял нас и забрал свой дар! Скажи, по-твоему, это божья справедливость?!

– Теперь вы стали теми, кого сами и выбрали…

Лицо Бриасвайса исказила злоба, он резко схватил профессора за рукав и одним рывком забросил его в комнату к другим пленникам, громко захлопнув дверь. Все верно: спасая альвов, они бы остались альвами. Выбрав деревья, они сами покрылись корой. И где-то глубоко в душе Бриасвайс хорошо это понимал, но принять не мог. Как не мог и простить своего бога.

Во второй половине дня гостей Леса со связанными руками и под конвоем повели на заседание Малого Синклита. На нем разрешили присутствовать не всей группе, а лишь Лантее как официально назначенному послу и Ашарху как переводчику. Остальные хетай-ра уже смирились с тем, что Ивриувайн оказался не таким уж замечательным и приветливым местом, поэтому они желали лишь, чтобы все это скорее закончилось, а они могли невредимыми выбраться из Леса. Виек рвал и метал из-за того, что карты расположения Барханов окажутся в руках гоблинов, которые, несомненно, продадут их ифритам за баснословные деньги. Эрмина успокаивала супруга как могла, но на нее напало меланхоличное настроение из-за вынужденного заточения, поэтому она все больше грустила и смотрела в окно. Оцарио, выполняя роль беззаботного шутника, старался приободрить отряд, но на его рассказы и истории никто не реагировал. А Манс, встревоженный сделкой, заключенной между Ашем и Бриасвайсом, лишь нервно ходил из стороны в сторону по комнате весь день, жалея, что ему отказали в присутствии на заседании.

Лантею и Ашарха провели через весь город насквозь. Расположение тайных, едва видных глазу троп оставалось загадкой для гостей Леса. Здесь было опасно отставать от сопровождающих солдат, иначе легко можно было заблудиться. Дневной свет, проникающий через раскидистые ветви гигантов хацу, мягким покрывалом ложился на цветочные поляны и мшистые стволы. За пределами Гарвелескаана чаще встречались простые альвы-работники, которые занимались сбором упавших веток с помощью больших серых слонов, запряженных в телеги. Некоторые собирали с земли желтые спелые шишки хацу и огромные листья, похожие на раскрывшийся веер. Альвы уверенно и легко лазали по деревьям, цепляясь за кору длинными и ловкими пальцами рук и ног подобно тому, как водомерки скользят по поверхности озера, раскинув свои лапки. Теперь было ясно, почему жители Леса отказывались от ношения обуви.

Отряд приблизился к небольшому живописному озеру, на берегу которого расположилось приземистое скромное здание. В нем не было двери, лишь остроугольная арка, обвитая плющом. А прямо за ней раскинулся настоящий роскошный сад с фруктовыми деревьями, высокой травой и яркими цветами. В этом доме не было потолка, лишь кроны ближайших могучих деревьев укрывали собой строение. Одна из стен так же отсутствовала: таким образом воды озера подходили вплотную к саду. Когда Ашарх осмотрелся, то все же пришел к выводу, что зданием это трудно было назвать, скорее, огороженной территорией, отделенной от всего остального мира.

Между деревьев блуждали и переговаривались между собой десятки старейшин – женщины и мужчины, простые и древесные альвы. Всех их объединял только почтенный возраст: седые волосы, уложенные длинными косами вокруг голов, выцветшие глаза и согбенные спины выдавали в альвах стариков, хотя кожа их не была предрасположена к образованию морщин, как у людей или хетай-ра. Кто-то сидел в размышлениях на каменных скамьях, другие же устроились прямо на траве, некоторые стояли по щиколотку в водах озера, любуясь природой. Когда зашел отряд Бриасвайса, то никто даже не обернулся посмотреть. Все так и продолжали беседовать, медитировать или дремать. Заместитель начальника гарнизона вывел Аша и Лантею приблизительно на середину сада, оставил нескольких воинов рядом, а остальных отпустил.

– Почему на нас никто не обращает внимания? – поинтересовался профессор у альва.

– Вам нужно начать говорить, тогда Синклит сам решит, стоит ли ваша информация их внимания или нет. Если им будет интересно, то они подойдут ближе и прислушаются, – объяснил Бриасвайс.

Ашарх неуверенно посмотрел на Лантею, которая и сама с сомнением оглядывала старейшин, демонстративно не замечающих ничего вокруг. Просто удивительно, какими высокомерными порой могли быть альвы. Хотя преподаватель радовался уже тому, что заседание состоится и их готовы выслушать. Поэтому он прочистил горло и несмело начал говорить.

– Многоуважаемый Синклит, мудрые старейшины. Мы благодарим вас за то, что вы согласились собраться здесь и пригласили нас выступить на заседании. Меня зовут Сои Ашарх, я залмарец по рождению, но сейчас я лишь простой переводчик, который помогает послу народа хетай-ра и никак не связан с интересами Залмар-Афи и самого Пророка Бога. Прошу не относиться ко мне предвзято из-за принадлежности к человеческой расе… Моя спутница – это Лантеялианна Анакорит, она сестра одного из матриархов пустынного народа хетай-ра, с которым когда-то альвы жили в мире, – профессор указал рукой на девушку, но внимание старейшин все еще было приковано к саду, а не к оратору. – Она – посол, которого народ хетай-ра отправил в Ивриувайн в надежде заключить с альвами военный союз против империи Ис.

Даже последняя фраза не произвела на стариков никакого впечатления. Ашарх уже начал сомневаться, что правильно говорит на ифритском, но Бриасвайс стоял рядом и не исправлял его, а значит никаких значимым ошибок он не допускал. Профессор почувствовал нарастающую злобу, которую он невольно начал испытывать, глядя на этих безразличных ко всему альвов.

– Лантея, объясни Синклиту суть предложения хетай-ра. И в целом обрисуй произошедшую ситуацию в Бархане. Я все переведу, – обратился к девушке Аш на залмарском.

– Я буду говорить медленно, по предложению, – тихо предупредила спутника Лантея, которая сама неуютно себя чувствовала посередине этого сада надменности. – Совет Пяти Барханов, собранный из мудрейших матриархов хетай-ра, прислал меня к вашему народу как посла. Мы отыскали старинные документы, в которых сказано, что раньше альвы и хетай-ра были братскими народами, жившими бок о бок… Так не настало ли время возобновить старые связи?.. Мы пришли сюда не просить помощи, как слабые дети. Мой народ тысячелетиями выживал в пустынях, каждый день борясь за свои жизни с сотнями жестоких тварей. И когда на один из наших городов без объявления войны совершили нападение ифриты, то пострадало множество невинных жизней! Матриархи не желают оставлять эту обиду неотомщенной! Хетай-ра хотят защитить свой дом! Мы пришли, чтобы объединить наши силы против общего врага – кровожадной империи!

Лантея яростно и пылко произносила свою речь, то крепко сжимая в кулаки связанные руки, то начиная топать ногой от волнения. У профессора не было подобной горячности, поэтому он просто старался как можно громче выкрикивать перевод. Итогом ораторского выступления стал Сеамрантий, который единственный подошел ближе и сделал вид, что до крайности заинтересован услышанным. Остальные старейшины не торопились сходить со своих мест.

– Бриасвайс, они понимают то, что мы говорим? Может, они не знают ифритский? – негромко спросил преподаватель у альва, когда Лантея решила отдышаться.

– Старейшины все его знают в той или иной степени. Это примитивный язык, – усмехнулся Бриасвайс и посмотрел на нахмурившегося Аша сверху вниз. – Значит, ваша речь их не особенно впечатлила. Ожидаемо.

У профессора от досады на скулах заходили желваки. Две недели по пустыням идти в Ивриувайн, чтобы толпа заносчивых стариков отказалась подойти поближе и поговорить!

– Хетай-ра много столетий провели под песками, скрытые от всего мира, – продолжала тем временем Лантея. – Мы забыли, как выглядит поверхность и кто на ней обитает. Ифриты застали нас врасплох, но больше этого не повторится. Они не посмеют больше разрушить ни один из наших городов! Если наши песчаные маги объединятся с вашими воинами, закаленными в многолетней войне с ифритами, то все южное побережье материка сможет спать спокойно! Неужели вы не желаете укрепить свои позиции и надолго отогнать империю от границ Леса?! Наши народы близки по духу, между хетай-ра и альвами с давних времен есть связь, которая хоть и угасла, но не разорвалась окончательно! И в наших силах восстановить былое величие, заключив союз!