Текст книги "Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)"

Автор книги: Софья Маркелова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 37 страниц)

Над караваном царило настоящее отчаяние, сил становилось все меньше, и никто не знал, сколько это еще будет продолжаться. Единственный раз выжившим удалось найти одну небольшую пещеру, где стены оказались покрыты влагой, и на них росло совсем немного съедобной флоры. Оголодавшие хетай-ра, отталкивая друг друга, бросились на стены, руками сдирая мох и съедая его в сыром виде. Другие же лизали языками влажные стены, пытаясь хоть как-нибудь утолить жажду. Массовая борьба закончилась еще несколькими погибшими: кому-то пробили голову, другого мужчину оцарапали когтями по горлу, и он умер от кровопотери. Тела оставили в этой же пещере: искать виноватых было бессмысленно, ибо каждый немного, но приложил руку к их гибели.

После следующей ночи навсегда лежать на камнях остались уже восемь хетай-ра. В основном, это были старики, которые упорно шли с самого начала, но не смогли долго продержаться на такой жесткой диете, однако были среди умерших и дети. Выжившие уже не тешили себя никакой надеждой, они сильно замедлились, каждый передвигался держась в темноте за стенку. Многие жители оставались сидеть или лежать на полу тоннелей и больше не поднимались, а караван так и шел дальше. Аш, Манс и Лантея также были обессилены. Они старались держаться рядом, подбадривая друг друга и распределяя между собой крошечные кусочки сушеного мха, завалявшиеся в карманах. Они берегли воду до последнего, но и их фляги быстро опустели.

Когда полуживой единственный разведчик вернулся назад к каравану с криками ликования, что впереди Первый Бархан, то ему даже не сразу поверили. Хетай-ра долго пытались понять, не снится ли им это, но многие неожиданно сумели найти в себе последние крохи энергии, чтобы подняться, напрячься и сделать этот рывок. Несколько часов выжившие, шагающие дальше только благодаря свету надежды, неуверенно замерцавшему впереди, преодолевали последние километры.

И вот он, величественный Первый Бархан, наконец раскрыл свои объятья для пострадавших собратьев, неверяще выходивших из бесконечных тоннелей к толпе, встречающей их криками радости и слезами сопереживания.

Они дошли, проделали этот невероятно трудный путь. Теперь можно было и отдохнуть.

Глава двенадцатая. Совет Пяти Барханов

Потерпевших сразу же разместили в городе: обессиленных отнесли к лекарям, другим отвели места для отдыха в пустующих залах хозяйственного крыла дворца. Из Первого Бархана обратно в тоннели послали крупный отряд воинов, чтобы отыскать тех утративших надежду на спасение хетай-ра, которые совсем немного не дошли до выхода. Мериона пыталась распоряжаться помогающими солдатами, но достаточно быстро остатки ее энергии иссякли: матриарх выглядела ничуть не лучше своих подданных, ей так же требовались отдых и пища. Ее сестра, сама едва державшаяся на ногах, неотступно следовала за родственницей, уговаривая ее, наконец, закончить командовать и отправиться ко дворцу.

Лучше всех выглядел Ашарх: как ни странно, он чувствовал себя замечательно, более того, ему хватало сил, чтобы поддерживать Манса, который опирался на его плечо и в своей болезненной бледноте мог сравниться только с мраморной скульптурой.

– Мы оба не ели и не пили, как так получиется, что мне плохо, а ты замечательно? – юноше никак не давала покоя подобная несправедливость. За проведенное в Диких тоннелях время его познания в залмарском стали обширнее, поскольку практически ничем другим, кроме как разговорами на изучаемом языке, невозможно было заниматься в полной темноте.

– Не «получиется», а «получается», Манс. Почему ты никак не можешь запомнить глаголы, мы ведь почти три перехода их обсуждали? – устало вздохнул профессор, выискивая глазами в толпе Лантею. – Да где она там пропала?

– Ты нетерпеливый, – легко укорил собеседника юноша и повторил терзавший его вопрос. – Почему получается, что у меня нет сил, а ты полный сил?

– Когда я учился в академии, то часто голодал, потому что жил очень бедно. Иногда сутками пил только воду. Вот, наверное, единственная причина, – пожал плечами Аш, чуть не сбросив руку спутника. – А! Вон она идет вместе с Мерионой. Наконец!

Из толпы показалась осунувшаяся Лантея, следом за ней ступала матриарх, в которой уже трудно было опознать самоуверенную ухоженную правительницу: ее грязные вещи ничем не отличались от покрытой пылью одежды простых хетай-ра, а немытые отросшие волосы неопрятно спадали на лицо. Да и саму Мериону ее собственный внешний вид явно смущал, она все пыталась отряхнуться или отереть лицо, но только размазывала пятна еще больше.

– Нужно подняться во дворец. Всех выживших размещают пока что там, – махнула рукой Лантея, призывая мужчин идти за ней. – А нам с сестрой следует быстрее переговорить с матриархом Иамес.

– Далеко этот дворец? – поинтересовался преподаватель, поддерживая Манса и присоединяясь к женщинам.

– Не хочу тебя расстраивать…

– Но?

– Но подъем туда приличный, – невесело закончила свою мысль Лантея, указывая на ступени грандиозной лестницы, к которой они как раз подошли.

Вся группа застыла на несколько мгновений, рассматривая величественный путь наверх, который им предстояло преодолеть. Первый Бархан имел совсем другое строение, как успел заключить для себя Ашарх, бегло осмотревшись. Если Третий сжимался кольцом из пещер вокруг дворца, то этот город поместился всего в одну пещеру. Однако размеры увиденного зала поражали воображение: потолок терялся в объятиях темноты, и лишь слабые проблески колоний светлячков указывали на то, что этот Бархан лежал очень глубоко под песком. Город располагался на нескольких массивных ступенчатых подъемах, а посередине тянулась безгранично широкая лестница, конец которой уходил куда-то далеко, под самый потолок.

– Дворец на самом верху? – предположил профессор единственный возможный вариант развития событий.

– К сожалению, да… – выдохнула Лантея и решительно ступила на лестницу, а остальным ее спутникам ничего не оставалось, кроме как устремиться следом.

Судя по всему, вход в Дикие тоннели находился приблизительно посередине подъема. Где-то далеко внизу первые ступени лестницы омывала река, ее шум был отчетливо слышен, хотя в полумраке подземного города Ашарху не удалось разглядеть источник влаги. Жителей было не очень много: большая толпа оказывала помощь прибывшим из Третьего Бархана, а в остальном город практически пустовал. Видимо, было ночное время, но преподаватель не мог подтвердить свою догадку, поскольку в огромной пещере отсутствовал стеклянный купол или любой другой видимый выход на поверхность.

– Стеклянный купол был гордостью Третьего Бархана, – грустно ответила Лантея, когда профессор поделился с ней своими наблюдениями. – Ни в одном другом городе хетай-ра не было подобного. Настоящая вершина нашего магического искусства. Он был сделан таким образом, что линза пропускала солнечный свет, но рассеивала его лучи, благодаря чему под ним можно было находиться даже в полдень – в ином случае солнце бы испепелило все.

– И получается, что в других Барханах вообще нет доступа света с поверхности? – удивился Аш.

– Не во всех. Здесь, например, нет, – девушка обвела руками потолок пещеры. – Насколько я знаю, Пятый расположен прямо под длинным проломом в твердой породе, у них освещена почти половина города. И, говорят, что во Втором есть узкий колодец над дворцом, а вот Четвертый тоже живет в полной темноте.

Лестница казалась бесконечной. Даже несмотря на то, что ее ступени, вырубленные в застывшем песке, были невысокими, сама протяженность пролетов сильно утомляла выдохшихся путников. Мериона старалась не подавать вида, как тяжело ей давался каждый шаг, но Лантея все равно аккуратно придерживала сестру за локоть. На некоторых лестничных площадках, где можно было перевести дух, профессор впервые познакомился с ночной жизнью некоторых обитателей города. Там спали небольшими группами нищие оборванные хетай-ра, где-то ходили подозрительного вида торговцы-коробейники, и странные молчаливые воины провожали настороженными взглядами Ашарха и его спутников. Этот город был гораздо крупнее Третьего Бархана, и в нем куда явнее и бесцеремоннее вела себя темная часть общества, обыкновенно скрывающаяся и преследуемая. Несколько отдельных личностей попытались предложить Лантее какое-то сомнительное зелье в стеклянных флаконах, но она так выразительно схватилась за рукоять ножа, что неудачливые продавцы исчезли во мгновение ока.

Когда группа добралась до самого верха лестницы, плохо себя чувствовали уже все без исключения. Ашарх обернулся, чтобы полюбоваться спящим городом, пока спутники пытались привести в порядок сбившееся дыхание. Его ощущения в тот момент были сродни эмоциям, которые он испытывал переходя Мавларский хребет: под ногами простирался целый мир, а профессор, подобно настоящему богу, свысока следил за жизнями сотен мельтешащих созданий. Задняя стена необъятной пещеры, расстояние до которой с вершины лестницы казалось непреодолимым, была полностью покрыта крупными рисунками. На безмятежный город смотрела Великая Мать с лицом старухи, держа на руках маленького младенца. Вокруг исполинской фигуры располагались фрески и барельефы, изображающие историю народа хетай-ра. Светящиеся грибницы и мох покрыли часть стены, скрыв под собой некоторые фрагменты, а у подножия этого монументального произведения искусства бурлила широкая неспокойная река, рядом с которой и начиналась лестница.

Верхняя площадка, как и говорила Лантея, венчалась полукруглым зданием дворца. Он оказался гораздо больше своего собрата из Третьего Бархана, а его центральная часть была украшена непрозрачным зонтичным куполом из темного стекла. Около трехарочного входа, вытянувшись в струнку, замерли одинаковые, как на подбор, воины: они образовывали две идеальные шеренги напротив друг друга. Недалеко от стражей стояла со скучающим видом невысокая полная женщина с длинным хвостом красных волос, спадающих почти до самой земли. У нее было пухлое лицо, а на небольшом носу сидели аккуратные маленькие очки в костяной оправе.

– Мериона и Лантеялианна Анакорит! – на мгновение скука покинула глаза хетай-ра, она засунула руки в карманы пышной зеленой мантии и пружинящей походкой поспешила к гостям. – Рада приветствовать вас в Первом Бархане. Ах… Как жаль, что такие печальные обстоятельства поспособствовали этой встрече! Примите же мои глубочайшие соболезнования по поводу произошедшей трагедии…

– Не время, – грубо оборвала ее Мериона, резким движением сбрасывая руку сестры со своего локтя и выпрямляясь. – Парзуи, отведите нас к своей матери. Как можно скорее!

– Боюсь, что это совершенно невозможно, – женщина окинула невежливую собеседницу внимательным взглядом поверх очков. – Матриарх Иамес сейчас не примет вас. В хозяйственном крыле дворца для вас выделена отдельная комната. Отдохните, поспите, приведите себя и свою одежду в порядок. Завтра вам непременно сообщат время аудиенции.

– Вы издеваетесь? – охрипшим от возмущения голосом спросила Мериона, тем не менее пытаясь пригладить встрепанные грязные волосы. – Это не терпит отлагательств! Целый Бархан разрушен! Мы должны немедленно поговорить с Иамес! Чем таким важным она сейчас занята, что не способна обсудить судьбу погибшего города?!

– Матриарх изволит спать, – лаконично ответила Парзуи, в ее голосе прозвучали металлические нотки. – Нет ни одной причины, ради которой требовалось бы прерывать ее отдых. Третий Бархан в любом случае уже засыпан, больше ему ничего не грозит, поэтому все разговоры могут подождать до утра.

Мериона задохнулась от негодования, но весь ее гнев легко разбивался о непоколебимую стену спокойствия Парзуи. Рядом волновалась Лантея: ей тоже не нравился подобный исход событий, но Первый Бархан на то и был первым, что его власть довлела над всеми остальными городами и правительницами, поэтому им оставалось лишь покорно подчиняться.

– Если мы закончили этот разговор, то позвольте покинуть вас. Я бы тоже хотела поспать сегодня, – спустя несколько мгновений напряженной тишины вновь заговорила Парзуи. – Вас проводят до ваших покоев. Добрых сновидений.

Женщина сдержанно улыбнулась и, не вынимая рук из карманов, неторопливо удалилась вглубь дворца. Из арки моментально материализовались двое прислужников, которые попросили гостей следовать за ними. Однако новоприбывших повели не в центральную часть, а в одно из крыльев здания, где был отдельный вход.

– Все очень плохо, – прошептал Манс только для ушей профессора. – Нас ужасно приняли.

– Почему? – поинтересовался Ашарх, пока они шли по длинной череде одинаковых коридоров.

– Мерионе отказали в ау. аду. ауенции…

– Аудиенции?

– Да. Хотя вопрос исключительно важный. Но самое оскорбительное другое.

– Они разместили нас в хозяйственной части дворца, – закончила за брата Лантея, замедлившись и поравнявшись с беседующими мужчинами. – Одно дело временно поселить здесь простых жителей, которые пришли с нами из тоннелей. Но матриарха и ее сестру… Это плевок в лицо.

– Почему так произошло? – непонимающе помотал головой Аш. – Может, это ошибка?

– Нет. Боюсь, что та шпионка из Первого Бархана, Дайва, успела сообщить часть сведений матриарху Иамес. Теперь она сделает все, чтобы капризная Мериона отказалась от трона или начала плясать под ее дудку.

– Первый Бархан следит за остальными, – объяснил для преподавателя Манс. – Они главнее. Им подчиняться все матриархи.

– А что будет, если Мериону вынудят отказаться от престола? – внутренне напрягся Ашарх.

– Его должна буду занять я, – скривилась Лантея. – Но такого никогда не будет. Мериона ни за что не откажется от власти, ее слишком долго готовили к роли матриарха. Сестра или взбунтуется, или подчинится. Я ставлю на последнее.

– Неужели эта матриарх Иамес такая суровая женщина? – спросил профессор.

– Очень. Она уже много лет править. У нее четыре дочери, это была третья. Парзуи. Каждая из них не просто готова в момент власть взять в свои руки, но они все лучшая опора и засщита для матери. Умные, хитрые. Они с матриархом способны не просто смирстить Мериону, они могут ее уничтожать легко, – Манс ударил кулаком в ладонь.

В этот момент провожатые остановились возле одной из комнат, которую, как оказалось, выделили под совместное проживание Лантее и Мерионе. Матриарх поджала губы, осознавая всю унизительность такого размещения, но спорить не стала: для этого у нее было слишком мало сил. Мужчин же отвели немного дальше по темному коридору с висящими на стенах тусклыми фонарями со светляками. Им так же предоставили совместные покои, где две узенькие кровати занимали едва ли не все свободное место. Ашарх даже подумал, что им специально выделили какой-то чулан, но, как показал осмотр, в комнате женщин едва ли было больше места.

Основное отличие дворца Первого Бархана от Третьего заключалось в том, что одна из его частей была оборудована под небольшую купальню. В круглом просторном зале без потолка находился небольшой водопад, рвущийся наружу прямо из недр стены. В камне были высечены пологие ступени, ведущие к неглубокой чаше в полу, которая постоянно наполнялась прохладной водой. Как Лантея объяснила профессору, в этом городе не было горячих источников, поэтому простой народ мылся в реке, которая находилась у подножия полиса, а во дворце было собственное искусственное озеро. За счет его особой формы хетай-ра могли нагреть песчаник, чтобы сделать воду теплой. Таким же образом они принимали и импровизированные ванны в некоторых отдельных комнатах. Однако размеры этого водоема не позволяли мужчинам и женщинам купаться вместе, из-за чего существовало целое расписание, по которому определялось конкретное время для водных процедур не только для разнополых хетай-ра, но даже для прислужников и высокопоставленных жителей дворца.

Поэтому Лантея и Мериона первыми посетили чудесную купальню. Лишь через час туда смогли попасть уже Манс с Ашархом. Многие выжившие из Третьего Бархана тоже нашли в себе силы дойти до озера, где они терли свои истощенные тела сухими мочалками из мха, не веря собственному счастью.

Пожалуй, единственное отличие между размещением матриарха и ее подданых заключалось в том, что Мерионе со спутниками все же принесли поздний ужин прямо в комнаты, тогда как простые хетай-ра ели в общей столовой. Услышав эту новость, Манс рассмеялся и уверил профессора, что тогда еще не все потеряно: если бы правительнице пришлось есть из общего котла, это бы значило, что Иамес не даст ей ни единого шанса и дальше занимать пост матриарха.

Немыслимое блаженство, которое охватило мужчин после мытья, бритья и сытного ужина, не оставило им ни шанса в борьбе со сном. Наконец они могли насладиться всеми этими простыми обыденными вещами, позабыв о перенесенных трудностях в Диких тоннелях. Поэтому сон их был легким и сладким, каким он всегда бывает после дальней дороги.

Утром друзей разбудила Лантея, которая не столько желала порадовать спутников самолично украденным с дворцовой кухни завтраком, сколько сбежать от Мерионы. Матриарх, по словам девушки, половину ночи раздраженно ворочалась и била свою подушку в приступах злобы. Она отказалась обсуждать с сестрой тактику дальнейшего поведения, предпочитая в одиночестве гневаться. Лантее тоже не хотелось надоедать, поэтому она решила тихо уйти.

– Я боюсь, что Мериона теперь во всем обвинить тебя, сестра, – заговорил Манс, целеустремленно разделывая вилкой иссиня-черную яичницу из яиц хохлатки. – Чтобы она осталась чистой и Совет быть на ее стороне.

– Я почти уверена, что так все и будет, – кивнула Лантея, задумчиво жуя сушеную рыбу. – Для нее это чрезвычайно выгодно, чтобы избавиться от лишней претендентки на престол и выставить себя невиновной. Если матриархи сочтут ее слова правдой, то меня могут просто казнить, предварительно обвинив во всех грехах. Единственная надежда на то, что Совет Пяти Барханов, как и всегда, будет длиться семнадцать дней, и, если ситуация обернется против меня, то я успею сбежать. Думаю, уже через несколько дней станет ясно, нужно ли уходить из города.

– И куда ты планируешь уйти? – удивленно поднял брови профессор, отрешенно пробуя свою яичницу. Однако он сразу же скривился, потому что, как и предупреждала его Лантея пару недель назад, вкус был своеобразным. – А как же все твои мечты по поводу просвещения хетай-ра? Или ты уже не хочешь выводить их на поверхность? Ведь тут такой шанс – можно уверить всех матриархов в том, что их народу уже давно пора показать жизнь за пределами пустынь Асвен.

– Ох, Аш… – Лантея неожиданно тяжело вздохнула. – Посмотри на всю эту ситуацию в общем, с моей точки зрения. Город пал, погребя под собой тысячи жителей. Существа с поверхности прознали о существовании хетай-ра, больше для нас не будет спокойной жизни. Более того, эти ифриты наверняка попытаются отомстить за свою уничтоженную армию. Выжившие из Третьего Бархана своими глазами видели жестокость краснокожих воинов: теперь меня ни за что не станут слушать, сколько бы я ни говорила о том, как наверху все красиво и хорошо. Для хетай-ра теперь все существа с поверхности – это кровожадные ифриты-убийцы.

– Они ни за что не согласятся выходить наружу, – согласился брат с сестрой, его лицо омрачилось грустью. – Они напуганы.

– А совсем скоро они еще и разозлятся. Ведь три тысячи лет никто не находил подземные города, а теперь мое возвращение с поверхности принесло за собой последующее нападение. Боюсь, что народная злость может пасть на мою голову… – губы Лантеи задрожали, она с трудом сдерживала слезы. Видимо, девушку уже давно терзали эти невеселые мысли, но только теперь она рискнула поделиться ими со своими друзьями. – Цель, к которой я так долго шла… канула в небытие…

– Послушай, – профессор отставил тарелку в сторону и взял хетай-ра за плечи, разворачивая к себе. – Возьми себя в руки, Тея. Еще не все потеряно. Сейчас в любом случае следует дождаться этого Совета. Если разумные матриархи согласятся прислушаться к нашим словам, то мы сумеет доказать, что твоей вины во всем произошедшем не было. Думаю, правительницы не просто так занимают свои должности, сейчас любой хетай-ра должен осознавать, что необходимо принять некоторые меры по защите городов, иначе начнется война. А как они смогут вести войну, если практически ничего не знают о поверхности и ее обитателях, а?

– Предлагаешь откупиться от Совета информацией? – вяло спросила Лантея, поднимая на спутника мокрые покрасневшие глаза.

– Именно. Мы дадим им сведения о мире вокруг, поможем выжить в начинающейся войне. И этим убьем сразу двух зайцев: станем ценными источниками знаний, наша смерть будет им невыгодна, и частично осуществим твою цель – донесем до матриархов истину о поверхности! – твердо и уверенно говорил преподаватель, не отпуская плечи девушки.

– А если они все же не прислушаются к нам? Что тогда, Аш?! Ведь здесь тоже ведутся свои внутренние политические игры и строятся интриги, о которых мы понятия не имеем, – продолжала Лантея.

– Тогда мы придумаем, как своими силами незаметно уйти из города. А после решим, куда податься, – сказал, как отрезал, профессор.

– Матриархи – мудрые матери Барханов, они передпочтут узнать все, а не гневаться слепо, – твердо проговорил Манс и после некоторого молчания добавил. – А если все будет плохо, то мы уйдем. Все мы. Я тоже пойдти с вами. Теперь я не вижу свою жизнь без вас обоих. Тем более я не могу упустить шанс подняться к верху и посмотреть на мир своими глазами.

Юноша криво улыбнулся, пытаясь скрыть за ехидной усмешкой нахлынувшее на него волнение, однако, ярко-пунцовые щеки выдавали всю впечатлительность его натуры. Подобное заявление было для Манса настоящим признанием в верности своим друзьям. И в этот момент Лантея почувствовала необъяснимую легкость и благодарность к обоим свои спутникам, которые вернули шаткое равновесие в ее душу и дали толчок для дальнейшей борьбы. Ситуация с Барханами запутывалась как клубок шипящих змей, где любой неверный шаг или решение могло повлечь за собой смертельный укус, но теперь девушка была уверена, что ступает на этот путь не одна. Рядом с ней были те, кто могли в последнюю секунду отдернуть ее руку от ядовитых клыков матриархов.

Только ближе к полудню явилась посыльная прислужница, которая передала Мерионе и Лантее приглашение на вечернюю аудиенцию. Иамес играла с терпением своих гостей как кошка с мышкой. Никто даже не сомневался, что матриарх могла принять сестер гораздо раньше, но она намеренно заставляла их ждать этой встречи как можно дольше, чтобы продемонстрировать всю непоколебимость своей власти. И если Лантея готовилась к аудиенции как к войне, мысленно перебирая все свои аргументы, то Мериона только металась по маленькой комнате в бессильной злобе, крича на послушных прислужниц. Она действительно была не в том положении, чтобы диктовать свои правила игры: ее Бархан пал, не сумев сдержать нападение, погибла не только прошлый матриарх, но и невинные жители. Частично в этом была вина именно наследницы, которая оказалась не готова к подобного рода происшествию. Молить Иамес о помощи, защите и покровительстве – это было единственным, что оставалось теперь делать Мерионе, а она не считала себя одной из тех женщин, которые легко склоняли головы.

Роскошный тронный зал, где матриарх согласилась принять гостей, имел необычное строение: он полностью состоял из множества ступеней, и все они вели наверх, к небольшой площадке посередине, где располагался сам трон. Таким образом, просители находились гораздо ниже правительницы, что еще больше подчеркивало разницу в статусе.

Иамес восседала на своем престоле с непоколебимым достоинством. Это была пожилая женщина. Никто не знал точно, сколько ей было лет, но Лантея как-то слышала от матери, что никак не меньше ста. Четверо ее дочерей уже давно вырастили своих собственных наследниц, а матриарх все стояла у власти. О ее требовательности ходили настоящие легенды, однако, все, кто посмели в чем-либо обвинять Иамес или перечить ее приказам, уже давно гнили в Бесконечных тоннелях. Больше всего в своей жизни матриарх боялась потерять власть. Она привыкла держаться за нее клыками и когтями, уверенная, что вокруг нет ни одного хетай-ра, который не представлял бы для нее угрозу. Даже собственным дочерям она никогда не доверяла до конца, хотя и воспитала из них идеальных политиков и управленцев.

Вокруг трона замерли несколько стражей, которые не сводили глаз с Мерионы и Лантеи, неторопливо поднимающимся по многочисленным ступеням. Хоть сестры и раньше бывали в Первом Бархане, но примечательная любовь местных архитекторов к лестницам впервые так настойчиво обратила на себя их внимание. За престолом молча стояли четыре женщины, облаченные в зеленые мантии. Сама Иамес была достаточно крупного телосложения, хотя это с трудом можно было разглядеть за складками ее объемного торжественного одеяния: алая мантия едва скрывала пышное платье, состоящее из множества слоев ткани. Ее красные волосы были забраны в высокую сложную прическу, из-за которой морщинистая кожа на висках и лбу была так сильно натянута, что матриарх даже не могла двигать тонкими бровями. Навстречу своим гостям правительница не поднялась, она лишь сухо поприветствовала их, когда сестры преодолели высокий подъем.

– Я, матриарх Первого из пяти великих Барханов Иамес Золейна Офобат, приветствую вас, дочери Гиселлы Геркатен Анакорит. Зачем просили вы уделить вам время? Говорите.

– Матриарх Иамес, – Мериона склонила голову. – Мы лишь хотели переговорить с вами наедине, без излишней торжественности и церемоний.

– Если хетай-ра не будут соблюдать правила, столь бережно хранимые не одно тысячелетие нашими предками, то великие Барханы ждет упадок, – непререкаемым тоном заметила правительница, чьи сухие поджатые губы, казалось, никогда не ведали улыбки. – Говорите.

– Конечно, матриарх, – неожиданно покорно согласилась Мериона. – Мы желали обсудить с вами ужасное несчастье, которое произошло с Третьим Барханом. Вы, несомненно, уже в курсе всего?

– Да. Мне поведали о нападении, гибели города и смерти Гиселлы. Это большая трагедия, – без намека на сожаление в выцветших серых глазах ответила Иамес. – В мольбище Старухи через два часа состоится служба в память о всех погибших. Насколько я знаю, ее проведут вместе два главных служителя – Мильвен и Озахар, который прибыл с вами. Мы должны все хорошо помолиться за души тех, кого больше нет в этом мире. И почтить молитвой вашу покойную мать.

– Мы очень благодарны вам, – сказала Лантея, приложив к груди руку в знак уважения. – Не только за назначенную службу, но и за остальную оказанную помощь.

– Позвольте спросить, оповестили ли вы других матриархов о необходимости досрочного проведения Совета Пяти Барханов? – перевела тему Мериона.

– Мои дочери отправили письма в остальные города, как только из Диких тоннелей прибыли ваши посланники. Второй и Четвертый Барханы прислали скромные делегации, собранные в кратчайшие сроки. Они уже добрались сюда, по пути загнав до смерти всех сольпуг, на которых ехали. Сейчас правительницы отдыхают во дворце и дожидаются начала Совета, – поделилась информацией Иамес, а после с неудовольствием добавила. – К сожалению, матриарх Пятого Бархана еще не прибыла, более того, из ее города нам так и не поступило ответного письма, так что нельзя быть уверенными в том, что почтовые орлы добрались до этого отдаленного полиса. А возможно, матриарх Васпия в своей обыкновенной манере забыла послать ответ.

– Получается, мы не сможем открыть заседание в ближайшее время? – помрачнела Мериона.

– Я предварительно назначила дату Совета на послезавтра. Если к этому времени Васпия так и не доберется до Бархана или от нее не поступит ответ, то мы начнем в ограниченном составе. От Пятого Бархана я допущу к нему несколько высокородных хетай-ра, которые по счастливой случайности оказались в моем городе на переговорах. Они не получат право голоса, а лишь выслушают и передадут Васпии все сведения. Надеюсь, за семнадцать дней, пока будет длиться Совет, матриарх все же сумеет сюда доехать.

– Прошу прощения, – негромко обратила на себя внимание Лантея. – Но для того, чтобы Совет Пяти Барханов состоялся, необходимо, чтобы прибыли все правительницы. Это противоречит правилам. Ни разу за все время существования этой традиции заседание не открывали, когда число матриархов было меньше пяти. В этот раз на нем будут обсуждаться темы, чрезвычайно важные для всей цивилизации хетай-ра, потеря даже одного голоса критична.

– А когда на Совете обсуждали темы неважные? – холодно поинтересовалась Иамес. – Вы очень несдержанны, Лантеялианна. И, как выяснилось, плохо образованны… Парзуи! Протицируй дополнение к указу номер девяносто два матриарха Дэлестэенны от 2237 года от основания Гиртариона.

– «В ситуациях, когда один или несколько матриархов отсутствуют на объединенном Совете Пяти Барханов, на их место следует пригласить представителей из тех же Барханов для документации заседания с последующей передачей информации в устной или письменной форме отсутствующим матриархам», – послушно и бойко зачитала по памяти третья дочь Иамес, которая прошлым вечером встречала сестер на входе во дворец.

Лантея покраснела: ее впервые так публично и грубо обвиняли в незнании каких-либо законов. Хотя девушка считала, что получила от матери и нянек достойное образование, но, как ни странно, именно это дополнение к указу она совершенно не помнила, будто его и не существовало. Судя по немного вытянувшемуся лицу Мерионы, она так же впервые слышала о подобном правиле, но заявлять об этом Иамес не решилась. Даже если матриарх сама выдумала подобный закон, то пытаться доказывать это бессмысленно. Зная ее расчетливый ум, можно было догадаться, что все необходимые документы давно аккуратно подделаны.

– Прошу прощения за мою юную неразумную сестру, – выдавила из себя Мериона, желая заполнить гнетущую тишину. – Несомненно, ваше решение проблемы единственно возможное и справедливое. Вы мудры, матриарх Иамес, и всегда действуете в соответствии с законами.

– Истинно так, – подняла уголки губ в слабой самодовольной улыбке властная старуха, принимая похвалу. – Надеюсь, вы поняли, Лантеялианна, что такое хорошее образование на примере моей дочери. Займитесь же им на досуге. А теперь ступайте обе. Вы меня очень утомили. Совет состоится послезавтра, с Васпией или без нее. Все остальные темы мы обсудим уже после открытия заседания. Идите, идите…

Иамес легко махнула кистью руки, покрытой пигментными пятнами и морщинами. Сестрам ничего не оставалось, кроме как сделать жест уважения, вежливо попрощаться и направиться вниз по ступеням. Когда за их спинами громко захлопнулись массивные резные двери из темного стекла, то женщины недоуменно переглянулись, чувствуя нарастающее напряжение. Эта короткая аудиенция принесла с собой еще больше вопросов, чем было до нее, а настрой матриарха Иамес явно указывал на грядущие проблемы для обеих обездоленных сестер.