Текст книги "Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)"

Автор книги: Софья Маркелова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 37 страниц)

Глава десятая. Путь во мраке

Лантея двигалась быстро, но старалась издавать как можно меньше шума, периодически делая остановки и выпивая пару глотков воды. Ей все труднее было в полной темноте определить, сколько прошло часов. Когда не было больше слышно, как стражи времени бьют в барабаны, то минуты растягивались на годы, а единственным мерилом становились жажда и усталость. Внутренние часы хетай-ра уже не казались ей такими эффективными. По ощущениям девушки она шла никак не меньше суток, лишь раз сделав перерыв на короткий сон, а ландшафт практически не изменился: только попадалось все больше пустых пещерок, уводящих в неизвестность ответвлений, редких видов грибов или маленьких кусочков мха.

Девушка злилась, что удача никак не давалась ей в руки: ни одной твари по пути она не встретила. Даже не было следов их жизнедеятельности, словно все подземные существа испарились во мгновение ока вместе со своими выводками. Лантея чувствовала, как ее желудок сворачивался в один пульсирующий от голода комок, который постоянно отвлекал на себя внимание, мешая сосредоточиться на поисках тварей. Стражницы, к сожалению, не захватили с собой ничего съестного, хотя дочь матриарха была весьма рада и тому, что с их трупов она сняла дополнительное оружие и еще одну флягу с водой. Поэтому пока что единственным пропитанием для хетай-ра стал весьма редко встречаемый ей темный мох. Светящийся не мог служить пищей, но рядом с ним часто росли маленькие островки горького скального мха, который Лантея аккуратно снимала и прятала в карманы про запас.

Давящая на уши тишина первое время весьма раздражала, но в какой-то момент она стала глубже и объемнее, позволяя, к неожиданности девушки, расслышать где-то совсем далеко тихий мерный стук капель и слабый писк слепыша, роющего для себя нору. Из-за отсутствия других звуков даже убаюкивающее дыхание ветра в узких просветах щелей можно было определить за много сотен метров. В некоторых ответвлениях петляющих тоннелей Лантея почти кожей чувствовала, как осыпается понемногу песок со стен и потолка. Абсолютный мрак, окружающий дочь матриарха, дышал, он жил своей особенной размеренной жизнь и пел едва слышную мелодию вечности.

Дикие тоннели постепенно начинали запутываться: девушка ощущала себя маленьким слепышом, бегающим по одинаковым коридорам лабиринта ставочного дома в поисках желанной лишайниковой лепешки. Вот только ее лабиринт не заканчивался, а призовая лепешка могла оказаться где угодно. Лантея стала замечать, что тоннели превратились в неровные, порой слишком узкие, коридоры, а под ногами чаще появлялись неожиданные провалы и разломы. Это означало, что девушка вышла в зону, где пути рыли уже твари.

Старые книги утверждали, что все сети проходов, расположенных под пустынями Асвен, некогда были полноводными подземными реками, которые постепенно обмелели за тысячелетия и превратились в сухие и гладкие тоннели. С приходом хетай-ра и тварей русла дополнились вырытыми с помощью магии и когтей проходами, что во много раз увеличило и без того огромную сеть коридоров и лазов. Некоторые тропы могли увести заплутавшего путника на более низкие уровни, которые, по легендам, спускались чуть ли не до самого центра планеты. Однако это были только байки, проверять их не осмеливался ни один живущий в Барханах хетай-ра, поскольку из Диких тоннели и так возвращалось слишком мало смельчаков. Поэтому и Лантея благоразумно проходила мимо широких нор и проломов, которые явно позволяли спуститься ниже. У девушки не было с собой веревки, да и проверять населенность нижних уровней не очень-то хотелось.

С каждым новым поворотом и ответвлением хетай-ра все больше переживала по поводу того, как будет искать дорогу назад. Пока что она старалась не уходить в тоннели, ведущие в обратном направлении, а предпочитала те пути, что казались ей прямыми и широкими. На всех развилках, где был выбор, с самого начала Лантея поворачивала только направо, стараясь особенно тщательно запоминать любые встречающиеся ей ориентиры в виде светящихся грибниц, колоний мха, маленьких озер и мрачных проломов.

Когда спустя длинную череду одинаковых проходов девушка неожиданно увидела робкое голубоватое свечение в одном из коридоров, то она, как и прежде, уверенно туда свернула. Подойдя ближе, Лантея обнаружила редкие поросли мха, которые прерывающимися лоскутами покрыли часть стены. Хетай-ра изучила окрестности и с замиранием сердца увидела, что мха становилось только больше с каждым метром, а этот мягкий светлый ковер обрывался у черного провала, ведущего в пещеру. Осторожно подкравшись ближе ко входу, девушка прислушалась и спустя несколько ударов сердца различила тихие звуки: негромкое течение воды, приглушенные шаги, цоканье когтей и фырканье.

Это были твари. Наконец долгие поиски увенчались успехом! Лантея почувствовала охотничий азарт, заставляющий ее кровь закипать в венах.

Разглядеть количество тварей было невозможно, хетай-ра не хотела рисковать, высовывая голову в проход, ведь она не знала размеры пещеры и то, как по ней распределилась стая существ. А в том, что это была именно стая, дочь матриарха не сомневалась: твари переговаривались негромкими рыками. На слух трудно было посчитать их приблизительное количество, но созданий в пещере явно ходило не меньше десятка. Достаточно небольшая семья. Но все равно этого количества хватило бы, чтобы растоптать Лантею. Поэтому хетай-ра нужен был хороший план, чтобы выманить одного представителя в тоннели, не нарвавшись на гнев всей стаи. Она внимательно осмотрелась по сторонам и заметила, что вход в нужную ей пещеру весьма узкий, поэтому можно было испробовать одну известную ей тактику.

В этот момент откуда-то издалека, со стороны Бархана, донесся приглушенный едва слышный гул, словно обрушилось что-то очень большое. Лантея настороженно затихла, она несколько минут простояла без движения, но звук больше не повторялся, поэтому девушка решила, что это на каком-то из отрезков подземной сети провалились тоннели. Она мельком подумала, что побеспокоится об этом на обратном пути, а пока что у нее было достаточно проблем и здесь.

Хетай-ра, стараясь не делать резких движений, осторожно положила отрубленную женскую кисть, которую она все это время носила с собой, недалеко от выхода из пещеры. Судя по тому, что звуки, доносящиеся из черного провала, так и не прервались, охотница осталась незамеченной. Она отступила назад, плавно выдохнула и издала пару пронзительных чокающих звуков языком. Шуршание тварей в пещере замолкло на несколько томительных секунд, потом послышался одиночный рык и осторожное цоканье когтей по камню. Лантея различила на слух, что около трех-четырех существ отправились на проверку к выходу.

Когда первое из созданий, тщательно принюхиваясь, показалось в проходе, девушка замерла у стены, будто статуя. Выглядела тварь своеобразно, как и все ее сородичи: четыре крепкие лапы – передние были хорошо развиты и снабжены острыми сильными когтями для разрывания почвы; широкая голова с мощным загнутым носовым рогом сидела на массивной короткой шее. Все тело твари было покрыто толстыми черными наростами, напоминающими панцирь. Лантея хорошо знала, что так просто эту защиту пробить нельзя. Лапы и живот создания были покрыты зеленой плотной чешуей, которая на боках переходила в темную окраску панцирных наростов. Глаза твари были маленькими, глубоко сидящими. Эти существа плохо видели, зато замечательно реагировали на звук: для этого на одном уровне с пастью, ближе к основанию короткой шеи, у тварей были специальные внешние мембранные перепонки по три штуки с каждой стороны. Пасть у этого вида тварей выглядела узкой по сравнению со всем остальным телом, но клыки были очень острыми и вогнутыми внутрь, что позволяло проклятым созданиями держать добычу стальной хваткой, не позволяя вырваться. Такой узкой пасти было достаточно, чтобы вцепиться в горло хетай-ра и не отпускать, пока жертва не истечет кровью. И именно в горло твари и предпочитали целиться.

Существо практически сразу же заметило отрубленную руку и, явно оголодавшее, бросилось к добыче. В этот момент Лантея скороговоркой восславила Эван‘Лин, произнесла заклинание, сложив пальцы в нужном знаке, и в узком проходе возникла непрозрачная песчаная стенка, отсекая одну особь от остальных. На самом деле это был магический щит, который создавался быстрее всего, именно поэтому хетай-ра выбрала его. Хотя ей, конечно же, хотелось полностью закупорить проход, но на заклинание, позволяющее раскалить песок и придать ему нужную форму, уходило время, которым она не располагала.

Тварь, оказавшаяся в ловушке, яростно заревела, мгновенно обнаружив неприятеля, и тараном бросилась в сторону Лантеи. Девушка, выхватывая нож, сосредоточила все внимание на приближающемся противнике, забыв о существовании остального мира на мгновения битвы. Она хорошо знала, что у созданий бога-предателя было несколько уязвимых мест: горло, живот и слуховые мембраны. Прочная чешуя и пластины хорошо защищали от любых ударов, а вот попадание в слабые точки могло мгновенно убить тварь. Поэтому хетай-ра не собиралась уходить с пути мчащегося на нее существа или бежать навстречу. Как только толстый белый рог почти достиг живота Лантеи, она резким движением развернула свой корпус, одновременно с этим пропуская руку с ножом под горлом разъяренной твари и мгновенно рассекая ей глотку. Тварь завизжала, и кровь забулькала в пасти, брызгая во все стороны, ее когти заскребли по песчанику. Девушка отскочила в сторону, не желая в последнюю минуту агонии создания получить все же рогом себе в живот. Скоро все закончилось: вместе с лужей крови из существа вышла жизнь.

За песчаной магической преградой исступленно рычали и бились рогами в стену сородичи твари, чувствующие гибель своего собрата. Лантее нельзя было медлить: ее щит-стена продержится еще пару минут, а после разозленная стая помчится в погоню. Ее ладони легли на песчаник, а под сводами тоннелей, привыкших к вечной тишине, вновь раздались слова воззвания к богине. Прочная стена из песка создавалась медленно, по крупинкам собираясь в проходе. Лантея нервно кусала губы, стараясь одновременно контролировать формирование заслона и следить за состоянием щита, постепенно истончающегося под мощными ударами рогов. Через несколько минут, когда хетай-ра оставалось лишь стянуть края овального окошка, преграда с тихим шорохом лопнула, выпуская на свободу разъяренную стаю. Пять секунд… И! Стенка сомкнулась, отсекая взмокшую Лантею от оскаленных морд.

Она быстро наклонилась к телу мертвого создания, лежащего у ее ног, и несколькими ударами костяного меча отсекла его голову. Некогда было заниматься аккуратным отрезанием толстого рога, этим она озаботится на привале или уже в городе. Даже сквозь толстую песчаную стену было слышно рычание стаи. Они не успокоятся, пока не догонят и не растерзают свою обидчицу. Лантея это прекрасно понимала. Как понимала и то, что мощными лапами твари разроют песчаник за четверть часа, если не быстрее. Поэтому девушка вновь воззвала к богине, решившись применить одно из самых трудных заклинаний в арсенале хетай-ра, которое должно было использоваться для статичной обороны, но Лантея намеревалась перекрыть им проход сразу за песчаной стеной, выиграв этим для себя еще немного времени. Плотный магический купол из песка постепенно возник перед ней, заполняя собой весь коридор.

Когда твари поймут, что зря рыли заслон, то начнут копать стены или пол, чтобы обойти купол. Но даже это давало Лантее не так много времени, так как заклинание не могло действовать вечно. Она развернулась и бросилась прочь из злополучного тоннеля, не забыв прихватить отрубленную голову твари. На первом же перекрестке девушка сорвала со своей раненой ноги окровавленную повязку и, забежав в одно из ответвлений, бросила тряпку там. Это могло сбить преследователей. Магической энергии не оставалось ни капли – на три заклинания ушел весь запас, а восстанавливался он лишь после полноценного сна. Теперь ей стоило искать выход из Диких тоннелей как можно быстрее. Началась гонка со временем.

У Аша внутри словно образовалась воронка пустоты. Сотни хетай-ра только что прямо на его глазах оказались под завалами песка, погребенные заживо. Погибли животные и птицы, разрушены мольбища, дворец и дома, не было больше стеклянного купола и чудесных горячих источников. Под завалами осталась матриарх вместе с верным мужем. Они стояли на защите своего города до самого конца, выбрав ужасную смерть, лишь бы забрать на тот свет извергов, осмелившихся напасть на Третий из пяти великих Барханов. Теперь навечно были засыпаны редчайшие книги, карты и вековые фрески на стенах пещер. Песок поглотил все.

А то, что осталось, – это сотни обездоленных хетай-ра, потерявших родственников, друзей и смысл жизни, которые сидели на каменном полу в кромешной темноте и горько плакали.

Первые несколько часов после трагедии никто ничего не делал: жители разрушенного города не двигались со своих мест, они тихо подвывали, иногда кто-то резко заходился в отчаянном крике. Каждый сглатывал слезы, редко где-то слышались подавленные голоса, но беседы быстро затихали.

Манс как пару часов назад сел у стены, закрыв лицо руками, так и не шевелился. Аш был рядом с ним все время, но юноша молчал, не в силах разделить свое горе ни с кем, кроме себя. Конечно, профессору было не понять всей полноты печали этих жителей – он-то ничего и никого не потерял, но общая тоска довлела и над ним. Трудно было оставаться бесстрастным, когда со всех сторон раздавались только глухие рыдания.

Мужчина все время думал над тем, что Лантея, если она была еще жива, не могла не услышать звуки рушащегося города, и должна была сразу же повернуть обратно. Но смогла ли она выжить в этих опасных тоннелях? И как велико будет ее горе, когда она увидит, что случилось с ее родным домом!

Через какое-то время жители, выплакавшие все слезы, тихо начали перешептываться между собой, утешая соседей и делясь собственным горем. Печаль имела свойство иссякать, а следом за ней всегда приходила необходимость озаботиться материальными нуждами. Негромкий гул голосов постепенно наполнил коридоры и вынудил Манса поднять, наконец, голову.

– Что теперь будет дальше? – сипло спросил Ашарх, как только почувствовал, что его приятель зашевелился рядом.

– Не знай, – едва слышно прошелестел юноша.

– Нужно что-то делать. Если мы все останемся здесь просто сидеть, то через неделю присоединимся к погибшим. Я уверен, что они не желали нам такой участи, когда жертвовали своими жизнями ради нашего спасения.

Неожиданно речь профессора оказала на Манса нужное действие. Он выпрямился и шумно выдохнул, словно пытаясь привести в порядок мысли.

– Ты прав. Надо искать Мериона. Теперь она матриарх, – юноша поднялся на ноги.

Аш последовал его примеру и сразу же крепко схватил своего спутника за плечо, чтобы не потерять его в кромешном мраке. Они двинулись в сторону запечатанного выхода из тоннелей, стараясь ни на кого не наступить по пути, что удавалось не всегда. Хетай-ра сидели прямо на полу, рассредоточившись по всему свободному пространству, поэтому мужчины постоянно слышали гневные восклицания в свой адрес и получали тычки, когда случайно кого-нибудь задевали.

Как Мансу в сплошной темноте удалось отыскать Мериону, профессор не представлял. В какой-то момент он просто услышал ее грубоватый голос, который даже во время перешептывания с братом выделялся командным тоном, видимо, доставшимся от отца. Родственники беседовали долго, сестра очень нехотя и скупо отвечала на все фразы юноши, и даже Ашарх, совершенно не понимающий изегон, чувствовал, что эта молодая женщина сильно подавлена произошедшим. Наконец Манс отступил на пару шагов назад, уводя за собой и преподавателя.

– Она плохо, ничего не хотеть делать. Думать о мама и папа. Я уговорилть ее, что надо говорить с хетай-ра, надо идти к Первый Бархан.

– Эти тоннели приведут нас к нему?

– Да. Идти долго, десять дни. Но сначала хетай-ра надо молить Эван‘Лин о мертвый, – с горечью в голосе ответил юноша.

От Мерионы все ждали слов утешения, но новый матриарх не двигалась со своего места еще долго. Мансу пришлось силой ставить ее на ноги и приводить в чувство, ему на помощь подоспел один из выживших – это оказался главный служитель мольбища Старухи Озахар. Видимо, особенности его профессии позволили легче перенести произошедшую трагедию, потому что он первым принялся беседовать с жителями и утешать их. Новости шепотом передавались по рядам скорбящих, и хетай-ра понемногу стягивались ближе к матриарху и жрецу, пока сотни страждущих полностью не перекрыли не слишком широкий тоннель. Многие садились на пол, некоторые пытались что-то узнать с дальних рядов, толкаясь и падая на соседей.

Аш и Манс оказались ближе всех к Мерионе, они тоже встали на колени, готовясь к молитве. Воздух становился гуще из-за массы живых тел, где-то был слышен кашель, хетай-ра продолжали всхлипывать, с отдельных участков коридора раздавался шепот, но когда матриарх, наконец, заговорила, то абсолютная тишина накрыла живое море скорбящих. Мериона произнесла достаточно короткую речь, но ее подхватил и сразу же продолжил Озахар, после чего жители погибшего Бархана погрузились в молитву.

Как только прошли пять минут, то хетай-ра стали медленно подниматься на ноги. Пора было двигаться в сторону Первого Бархана, это был единственный путь к спасению.

Первый переход длился до тех пор, пока немногочисленные старики и дети не начали сильно отставать от основной массы жителей. Матриарх была вынуждена объявить остановку в ближайшей достаточно крупной пещере. Сразу же появилось множество проблем: не было пищи, не было воды, полная темнота мешала ориентироваться и определять время, а несколько хетай-ра получили увечья разной степени тяжести во время эвакуации из Третьего Бархана.

Манс и Аш практически все время старались держаться рядом с Мерионой, идущей во главе процессии, но они быстро заметили, что новая правительница не справлялась с неожиданными обязательствами. Она не знала, что делать в такой ситуации, рядом не было больше сильных стражников и умной матери, которые решали все вопросы вместо нее. Теперь ответственность за жизни сотен хетай-ра лежала на ее плечах, и Мериона не выдерживала эту ношу. Мужчинам пришлось взять сестру Лантеи под руки и начать подсказывать ей, что делать, а она лишь послушно повторяла их слова, все еще погруженная в свои печальные мысли по поводу смерти родителей.

По подсчетам, в Диких тоннелях оказалось порядка пяти сотен хетай-ра. Из Бархана спаслось слишком мало жителей, но даже это количество нужно было разместить, накормить и напоить. Всех выживших обязали сложить в общий котел любую еду, которую они успели с собой забрать. Ее оказалось до ужаса мало: некоторые наиболее предусмотрительные хетай-ра захватили мешки с сухим мхом при эвакуации, и Манс безропотно отдал сумку с лепешками, – но всего этого едва хватило, чтобы распределить между детьми, стариками и ранеными. Воды не оказалось ни у кого. Из добровольцев сформировали несколько легко вооруженных отрядов, которые направились дальше по тоннелям в поисках подземных водоемов.

Как Манс рассказал профессору, этой дорогой ходили караваны, направляющиеся в Первый Бархан. Сотни лет назад это был популярный путь: даже несмотря на то, что до соседнего города нужно было добираться почти десять дней, но тоннели не имели ответвлений, всегда было место, где можно было разместиться на ночлег, были озера и реки. За защищенностью маршрута от тварей внимательно следили: любые новые лазы заделывали, особей уничтожали: чтобы путь к Первому Бархану всегда оставался безопасным. Но в какой-то момент хорошие отношения с матриархом соседнего подземного полиса испортились, караваны стали ходить неохотно, и за каких-то полвека эта часть Диких тоннелей разрослась, наполнилась изгнанными тварями и стала чрезвычайно опасной. Торговцы постепенно отказывались от этого пути, предпочитая горячее солнце пустынь Асвен холодным и темным коридорам, где из любого угла могла напасть оголодавшая тварь. Но достаточно крупные хорошо защищенные караваны все же выбирали Дикие тоннели, хотя последнее столетие этот путь использовался больше делегациями во время Совета Пяти Барханов, проходящего раз в семнадцать лет.

Раненым помогали два лекаря, так удачно оказавшиеся в числе выживших. Пострадавшие рассказывали, что сумели сбежать с рыночной площади сразу же, как только началось нападение. Стеклянный купол оказался взорван, его тяжелые осколки травмировали большинство хетай-ра, находившихся в тот момент под сводами круглой пещеры. Пока смогли подать сигнал и пока на помощь прибыли военные, краснокожие четырехрукие создания были уже на полпути к площади, спускаясь по закрученным рампам. Дороги частично удалось разрушить с помощью магии, но у нападавших были крюки и веревки – они без страха прыгали вниз и с неистовством набрасывались на всех, кого видели. Сбежать с рынка удалось немногим, и только несколько хетай-ра смогли добраться до Диких тоннелей – красная смерть быстро распространялась по всем коридорам и аллеям подземного полиса.

Выжившие, выплакавшие все слезы за время непрерывного марша в темноте, активно обсуждали произошедшее и пытались обустроиться в широкой пещере, отданной под общий спальный зал. Хетай-ра хорошо видели в темноте, но для этого им требовалось наличие хотя бы крошечного источника света, вроде фосфоресцирующего мха, однако, в кромешном мраке они были так же слепы, как и Аш. Поэтому жители погибшего города бесцельно бродили, постоянно натыкаясь друг на друга, утешали скорбящих и беспокоились о своем будущем. А побеспокоиться было о чем. Мериона, неожиданно даже для себя ставшая матриархом, ближе всех остальных приняла к сердцу случившееся горе. Молодая женщина находилась в прострации, вяло отвечая на вопросы, послушно озвучивая нашептанные ей на ухо приказы Манса. Ее поведение не давало выжившим никакой надежды на благополучный исход из сложившейся ситуации.

Лагерь погрузился в общее уныние: без еды и воды, лишенные света и поддержки правительницы они должны были двигаться вперед, в неизвестность.

Оставшиеся стражники, которых можно было пересчитать по пальцам одной руки, сгруппировались около Мерионы, разместившейся на ночлег недалеко от выхода из пещеры. Аш и Манс тоже были неподалеку, обустраивая для себя спальные места. В тоннелях оказалось гораздо холоднее, чем в подземном городе. Если в Барханах от ветра укрывались за стенами и завешивали проходы шкурами, то здесь он свободно разгуливал, мгновенно охлаждая нагретый дыханием воздух. Многие жители с помощью магии создавали для себя углубления прямо в песчанике, где теплый от заклинаний камень помогал им заснуть. Манс занимался тем же самым, сосредоточенно выплавляя для себя и своего спутника отдельные укрытия.

– Мериона явно не в себе. Никогда бы не подумал, что придется подсказывать ей, что нужно делать и говорить на посту матриарха. Лантея отзывалась о ней, как об исключительно умной и властной женщине, – негромко заметил Ашарх, который последние полчаса сидел, прислонившись головой к стене, и слушал, как его приятель с усердием колдовал.

– Представь, она много учиться, читать, знать все о Бархан и власти. Но тут она одна, без мама и совета, и ей надо решать сложные весчи, – откликнулся Манс, переводя дыхание. – Фух! Все!

Юноша нащупал в темноте запястье профессора и положил его руку в теплое углубление в полу, показывая, где располагалось теперь спальное место Аша.

– Спасибо, – преподаватель сразу же забрался в неглубокую ямку, чувствуя, как по телу разливается блаженное тепло.

– Я бояться, что Мериона не прийти в себя, – серьезно проговорил брат Лантеи, не торопясь ложиться в свое собственное углубление. – Тогда хетай-ра будут паникать… паниковать. Здесь нет больше никого, кто может управлять.

– Тогда никто не доберется до Первого Бархана.

– Да. Я бояться этого, – подчеркнул юноша. – Ты спи. Я идти говорить с ней.

Манс тихо поднялся на ноги и, стараясь никого не задеть, двинулся к выходу из пещеры, где под защитой верных стражей сидела погруженная в свои думы Мериона.

Лантея бесшумно бежала по извивающимся коридорам, касаясь стены рукой и стараясь контролировать дыхание, но оно предательски сбивалось, из-за чего легкие горели огнем. Что произошло? Кто спасся? Ушли ли они в пустыни Асвен или в Дикие тоннели? Все эти вопросы несколько часов терзали хетай-ра, пока она скользила по старым ходам, ведущим от Третьего к Первому Бархану.

Когда она добралась до заветных каменных створок – последней преграды перед ее городом – то практически падала от усталости. Половину дня девушка металась в переплетении одинаковых тоннелей, ища дорогу домой и постоянно слыша где-то далеко позади рычание оголодавших тварей, непрерывно следующих за ней. Поспать ей удалось лишь раз, с трудом забравшись на выступ в небольшой сталактитовой пещере, почти под потолком, чтобы твари не могли до нее дотянуться. Магическую энергию она восстановила лишь наполовину, но этого должно было хватить на проход через двери, зато преследователи за три часа почти наверстали упущенное расстояние.

Вот только створки не открылись, а из сотворенного с помощью магии проема лишь не прекращая сыпался песок. Лантея долго не могла в это поверить. Она вернулась к развилке, нарвала фосфоресцирующих грибов и вновь устремилась к дверям. Но ничего не изменилось. Грибы погасли через пять минут, а дочь матриарха все трогала створки и неверяще смотрела, как медленно течет песчаный ручей из проделанной ей дыры.

А теперь она продолжала свой сумасшедший бег, но уже по направлению к Первому Бархану, в надежде на то, что остались выжившие, которые могли укрыться в Диких тоннелях и двинуться в соседний полис. Если они эвакуировались через купол, то рано или поздно тоже бы пришли именно в Первый Бархан. Лантея просто не позволяла себе даже мысли о том, что город полностью погиб под завалами песка. Кто или что засыпало его? Она сжимала губы и летела дальше, едва касаясь онемевшими от усталости ногами пола.

Спустя несколько часов девушка неожиданно услышала где-то впереди голоса. Ее сердце подскочило к горлу и забилось в сотни раз быстрее. Это говорили хетай-ра! Кто-то выжил! Младшая дочь матриарха побежала еще быстрее, пока не смогла различить, что голоса были ей смутно знакомы, а беседа велась на повышенных тонах. Лантея замедлила бег, а потом и вовсе перешла на шаг, не стремясь выдавать свое присутствие и прислушиваясь к неприятному разговору.

– Со всем уважением, Мериона, но ты не можешь себя так вести. Не ты одна потеряла родственников. Там, в пещере, сейчас сотни хетай-ра, оставшихся без крова, без близких и без надежды. И именно ты должна подарить им новую надежду! Привести к Первому Бархану в целости и сохранности. За кем, если не за тобой, им идти?! – голос явно принадлежал Мансу. Впервые Лантея слышала его таким серьезным и даже требовательным.

– Тебе не понять мое горе. Ты-то почти не общался с матерью и отцом, – практически выплюнула эти слова Мериона.

– Я тоже скорблю по ним. Они были и моими родителями.

– Тогда ты бы поступил так, как было лучше для них обоих!

– О чем ты?

– Ты должен был выполнить приказ. Втереться в доверие к сестре и убить этого чужеземца, которого она притащила с поверхности! И ничего этого сейчас бы не было! Но ты решил сыграть в благородство, встал на сторону этой суки, и нарушил нам с отцом все планы! – женщина яростно шипела.

– Я не один раз говорил тебе, Мериона, что не собираюсь играть в ваши игры. Не понимаю, с чего ты взяла, что я согласился пойти против Лантеи. Ваши с Бартелином бредни по поводу угрозы для власти матриарха еще тогда меня насмешили. Представляю, как бы сама мама посмеялась, если бы их услышала! – Манс держал себя в руках, но в его голосе проскальзывала язвительность.

– Ну, а теперь ты доволен?! Из-за твоей твердолобости мать мертва, а Бархан погребен! Тебе достаточно смешно?

– Никак не возьму в толк, с чего ты взяла, что все случившиеся – это вина Лантеи?

– Чья же еще! Сначала она возвращается в город после побега как ни в чем не бывало с каким-то иноземцем, потом пытается убедить собрание и мать вывести хетай-ра на поверхность. И когда мы все начинаем противиться, то на Бархан нападает армия чужаков! Хотя за три тысячи лет никто нас не мог обнаружить! Скажешь, что это совпадение? А почему же тогда она на это время так удачно спряталась в Диких тоннелях? Как будто чувствовала, что должно произойти!

– Ты совсем лишилась ума, Мериона? Зачем ей способствовать уничтожению своего же народа? Она мечтала показать хетай-ра мир, а не разрушить весь город до основания. И в тоннелях она оказалась только потому, что пошла на поводу у ваших желаний и отправилась проходить испытания.

– Не знаю как, но я почти уверена, что это именно она привела на хвосте краснокожих захватчиков! Может, она с ними в сговоре? А сама сбежала в тоннели! Но ничего страшного! Из них она уже не вернется. Отец как чувствовал, что эта дрянь готовит что-то серьезное, поэтому направил за ней следом несколько своих верных стражей, – Мериона неприятно рассмеялась.

– Вы послали за ней убийц?! – в голосе Манса послышались рычащие угрожающие нотки. – Это низко даже для тебя. Просто удивительно, как такая ярая поборница традиций легко переступает через все установленные порядки, лишь бы навредить сестре!

– Она начала первой. Если бы Лантея вернулась и сидела на своей заднице ровно, то я бы рта не раскрыла. Но она стала рушить наши вековые устои как песочные куличики, даже мать начала задумываться над тем, чтобы послать на поверхность разведчиков. Мы с отцом не могли это допустить. Хетай-ра должны оставаться под песком! Здесь наш дом. А теперь… – голос молодой женщины дрогнул. – Теперь нет ни матери, ни отца, ни города. Нечего больше защищать… и некого. Сестра безвозвратно потеряется в Диких тоннелях. Там ей и место. А этого чужака можешь оставить при себе. А то я смотрю, вы хорошо сдружились. Мне без разницы, что с ним будет. И без разницы, что будет с выжившими. Это уже не процветающий Третий Бархан, и я не его правительница.

Судя по звукам, Мериона двинулась обратно по коридору, в пещеру, из которой они пришли, не желая больше спорить с братом. Манс остался стоять в тоннеле. Лантея слышала, как он раздраженно бил мыском ботинка стену какое-то время, видимо, обдумывая слова сестры. Наконец юноша тоже неспешно удалился.