Текст книги "Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)"

Автор книги: Софья Маркелова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)

– Я все сделать! – серьезно сказал юноша.

– Тебя долго не было. Все прошло нормально? – спросил Ашарх.

– Никто не открыть дом. Поздно. Долго искать!

– Но ты все же нашел? – уточнила Лантея.

– Да. Восемь уровень, лево, до конец. У стена, дом с три окна.

– Я поняла, где это, – кивнула девушка, поднимаясь на ноги. – Пойдемте во дворец.

– Как? А мы разве не сразу в новый дом? – удивился профессор, тоже вставая и устремляясь следом за братом и сестрой, которые направились к выходу из пещеры.

– Вам нужно забрать свои вещи и запастись едой. Или ты хочешь неделю голодать? – усмехнулась дочь матриарха, не оборачиваясь. – Да и я думаю, что вам лучше будет выбраться из дворца в середине ночи, когда все точно будут спать. Манс, ты помнишь, где находятся тайные ходы?

– Хотеть, щтобы мы уйти так?

– Да, только ступайте не через мольбище Младенца. Этот ход рядом с комнатой отца, он может услышать. Идите через тоннель, который ведет к промышленной зоне. Да, вам придется сделать большой крюк по главному коридору, но так безопаснее.

– Я помнить, где он, – кивнул юноша.

– Хорошо. Если стража дворца вас не заметит, то все сложится как нельзя лучше, – Лантея провела рукой по своему затылку. Она никак не могла привыкнуть к забранным волосам.

– Ты с нами не пойдешь? – поинтересовался Ашарх уже на подходе к обители правящей семьи.

– Нет. Чем больше народа, тем больше шума. Да и мне вставать уже через пять часов, – девушка скривилась. – Нужно отдохнуть перед испытанием.

Троица первым делом отправилась на кухню. Помещение пустовало, повара и прислуга уже давно спали, но, порыскав по кладовым, друзья сумели набить свои сумки холодными лепешками и небольшими мешками с сушеными закусками в виде водорослей и грибов.

– Знаешь, Тея, – с тяжелым вздохом заметил профессор, разглядывая месячный запас лишайниковых лепешек, которые теперь наполняли его сумку. – Когда я поднимусь на поверхность, то первым делом куплю мешок картошки.

– Не привередничай, – хмуро откликнулась дочь матриарха, передавая в руки спутника несколько брикетов прессованного мха и миску с крупными иссиня-черными яйцами. – Вот тебе разнообразие рациона. Манс сможет их приготовить. Только вкус вряд ли тебе понравится.

– Даже не буду спрашивать, чьи это яйца.

– Обычные птичьи яйца! Мы разводим хохлаток. Это такие нелетающие черные птицы с хохолками. Но на вкус яйца отдают железом, не все это едят. Могу дать еще лепешек, если не нравится!

– Ладно уж, хоть что-то, – смиренно согласился Аш, прижимая к себе миску с яйцами хохлатки.

Лантея только пожала плечами и продолжила осматривать кухню. Когда стратегические запасы провизии были пополнены, то девушка проводила мужчин до их комнаты. Попрощавшись с ними обоими, хетай-ра ушла спать в женское крыло. Манс и Ашарх быстро собрали все свои личные вещи, хотя их оказалось не так уж и много, и принялись ждать середины ночи, чтобы тайно покинуть дворец. Они неторопливо обсуждали пищевые предпочтения в Залмар-Афи и Барханах, пока юноша не сказал, что пора идти.

Две груженые сумками тени покинули спальню, тихо пробрались в одно из многочисленных помещений дворца, где изящный каменный барельеф открыл проход в стене. Темный узкий тоннель, проложенный прямо в толще застывшего песчаника, вывел мужчин в главный коридор, как и говорила ранее Лантея. Где-то по правую руку располагалась круглая рыночная площадь под стеклянным куполом, но Манс повел своего спутника налево, в сторону жилой пещеры.

Несколько раз в коридоре появлялись неспящие жители Бархана, но приятели, отворачивая лица и отходя ближе к стенам, уверенно спешили мимо.

– У вход в зал стоять воин, – негромко предупредил хетай-ра. – Мы идти другой вход.

– Разве туда есть несколько проходов?

– Да. Воин у главный. Есть три есчо, мы идти через даль, через река.

Манс взял профессора за запястье и направился к одному из темных тоннелей, видневшихся невдалеке. Как только пару поглотил абсолютный мрак, то Ашарх расслышал шум текущей воды. Через пять минут быстрой ходьбы они вошли в высокую пещеру, в глубине которой где-то текла подземная река. Однако юноша не дал своему спутнику времени полюбоваться на красоты этого зала, а сразу же увел его в одно из ответвлений: оно оказалось проходом в жилую пещеру.

Множество маленьких домов встретили двух гостей умиротворяющей сонной тишиной. Казалось, что даже грибы стали светиться тусклее с приходом ночи. Приятели поднялись практически до самого верха, минуя ярус за ярусом. Нужный им уровень оказался предпоследним. Манс долго блуждал между постройками, пока не привел преподавателя к самому концу ряда, где несколько домов сиротливо жались к стене пещеры. Одно из этих зданий оказалось целью их небольшого путешествия.

Дом был двухэтажным, но достаточно узким. Он не просто примыкал к стене жилого зала, а выступал из нее, вырубленный из твердого песчаника при помощи магии. Никакой мебели в здании не оказалось, хотя Аш признался себе, что уже привык к этому скромному стилю жизни хетай-ра. Только в нескольких комнатах лежали шкуры, и на кухне стояли большие каменные бочки с водой. Мужчины изучили свое новое пристанище, частично разобрали сумки, профессор выпустил свободно летать по комнате светлячков, которых он предусмотрительно захватил перед уходом, и после приятели легли спать.

Лантея проснулась вовремя. Она четко знала, что до первого удара в барабаны у нее еще есть около получаса. Хетай-ра, привыкшие существовать в практически полной темноте, все как один умели жить, ориентируясь на свои внутренние часы, которые были удивительно точны. Девушка собралась, облачившись в темную удобную одежду, не сковывающую движения, заправила за пояс подарок брата, который еще перед сном заново смазала надежным быстродействующим ядом. Кожаный бурдюк в этот раз она наполнила сама.

В тронном зале ее уже поджидали. Мать, кутавшаяся в свою любимую зеленую мантию, негромко беседовала с отцом. Бартелин был бодр и сосредоточен, как и всегда. Под мышкой он держал стеклянный сосуд с светляками. Несмотря на раннее утро, мужчина уже облачился в защитное снаряжение. Лантея часто думала о том, что муж матриарха вообще никогда не снимал свои доспехи и не расставался с мечом, даже когда спал. Наверное, так и должен был выглядеть верный охранник правительницы, но за этим собранным воином девушке не удавалось разглядеть отца.

Мериона стояла недалеко, прикрыв глаза в легкой дреме и сжимая в руках бурдюк с ножом, которые она должна была передать сестре для испытания. Дайва, покорно склонив голову, рядом ожидала приказов. Помимо правящей семьи в зале было еще несколько подтянутых стражниц и слуг, но никто из городского совета не явился на церемонию.

– Лантеялианна, – сразу же заметила прибытие своей дочери матриарх. – Наконец ты пришла. Мы уже хотели за тобой посылать.

– Я ведь не опоздала, – неуверенно сказала девушка. – Еще нет шести часов.

– Конечно, дочь моя. Но нам нужно время, чтобы отвести тебя к тоннелям и попрощаться.

– Почему нет никого из совета? – Лантея приблизилась вплотную к матери, заглядывая в ее пронзительные голубые глаза, начинающие постепенно выцветать с возрастом.

– Мы решили проводить тебя в узком семейном кругу. Думаю, ты волнуешься. Поэтому пусть церемония пройдет тихо. Испытание тьмой гораздо серьезнее поисков цветка пустыни, но именно оно должно раскрыть весь твой потенциал.

– Мы можем отправляться? – хмуро спросила Мериона, открывая покрасневшие от недосыпа глаза и оглядывая мать с сестрой. – Стражи времени должны вот-вот ударить в барабаны.

– Да, думаю, пора, – матриарх положила руку на локоть своего мужа и первой покинула тронный зал.

Небольшая процессия двинулась к Диким тоннелям. Уже на выходе из дворцовой залы их достиг звук барабанов. В широком главном коридоре не было ни души, лишь перед массивными круглыми створками стояли воины, сторожащие проход. Мать замерла около дверей, поворачиваясь к своей младшей дочери и пряча руки в складках длинного одеяния.

– Сегодня ты отправляешься на свое второе и последнее испытание зрелости. За этой каменной преградой начинается другой мир – темный, жестокий и неприветливый. Ты должна не только выжить в нем, отыскать противников всего нашего рода и принести доказательство своей победы, но и найти гармонию со своим внутренним «я». Темнота поможет тебе успокоить мысли и смирить неясные порывы души, дочка, – мать протянула руку и погладила Лантею по запястью.

Девушка тихо фыркнула, высказывая этим все свое отношение к подобного рода намекам. Матриарх убрала руку и сверху вниз взглянула на дочь.

– Вижу, нож и воду ты уже приготовила. Похвальная предусмотрительность… Отец проводит тебя до крайней границы. А мне остается лишь благословить тебя, – правительница неожиданно тяжело вздохнула. – Вернись с победой, Лантеялианна. Докажи, что в твоих жилах течет кровь рода Анакорит и что ты достойна получить милость богини. Пусть Эван’Лин защитит тебя! Ступай!

– Пусть богиня решит твою судьбу, сестра, – негромко бросила напоследок Мериона.

Бартелин вместе с двумя стражницами шагнул к дверям, Лантея кивнула матери на прощание и встала за спиной отца. Воины, охраняющие проход, словно отмерли и практически синхронно приложили ладони к поверхности створок. Прозвучали слова воззвания к богине, и камень стал оживать: громоздкие толстые двери медленно и совершенно беззвучно открывались. Лантея на секунду почувствовала, как ее захлестнули неприятные воспоминания из детства. Девушке показалось, что вот-вот в чрево абсолютно темного прохода двинется длинный караван, но наваждение быстро сгинуло.

Как только створки распахнулись во всю ширь, Бартелин и стражницы двинулись вперед. Младшая дочь матриарха, не оборачиваясь на провожающих, последовала за ними. За ее спиной бесшумно закрылись каменные двери. Мрак мгновенно обступил со всех сторон, но отец все так же уверенно шел дальше, освещая себе путь сосудом с светляками. Очень скоро по правую сторону появилось крупное семейство синих грибов, являющихся единственным источником света на десятки метров и ориентиром: дорога раздваивалась, и направо уходил широкий тоннель, ведущий к Первому Бархану. Но небольшой отряд прошел мимо, их путь лежал дальше.

Через несколько сотен метров Бартелин остановился. Прямо перед ним высилась монолитная ровная стена. Это была крайняя граница. Отец передал насекомых одной из своих подчиненных, а сам возложил руки на камень и низким басом воззвал к богине, творя заклинание. Песчаник стек вниз жидкими каплями, открывая овальный проем. Мужчина отряхнул руки и повернулся к дочери.

– Пусть Эван’Лин услышит тебя, – лаконично попрощался Бартелин.

Лантея только кивнула, глубоко вдохнула и шагнула в сделанный проход. Отец за ее спиной практически сразу же начал заделывать дыру обратно. И уже через полминуты девушка осталась стоять совершенно одна в кромешном мраке Диких тоннелей.

Она в абсолютной тишине и темноте двигалась вперед, не отрывая руку от стены. В этих тоннелях росло мало светящихся грибов и мха, так как здесь не было крупных подземных рек, а воздух казался сухим и безжизненным. Иногда за пару сотен шагов встречалась лишь одна грибница. Надеяться можно было только на инстинкты, чутье и острый слух – зрение становилось бесполезным.

В некоторых местах этих бесконечных тоннелей были узкие щели, трещинами уходящие далеко на поверхность, но через них вниз попадало мало воздуха, зато наметало много песка. Однако Лантея заметила, что на определенных отрезках коридоров ветер гулял во всю мощь: это означало, что твари все же прорывали пути на поверхность или что где-то проходы обрушились. Дикие тоннели имели очень много разветвлений, а из-за постоянно мигрирующих колоний тварей часто появлялись новые пещеры и лазы, которые эти создания рыли на своем пути мощными лапами и рогами.

Именно благодаря знанию флоры и фауны этих мест девушка надеялась найти своих жертв: твари селились крупными колониями рядом с подземными озерами и реками, чтобы иметь доступ к воде, а из-за влажности в этих местах и рядом с ними всегда разрастались мхи, лишайники и грибы. Лантея решила блуждать по тоннелям до тех пор, пока не найдет крупное месторождение светящейся флоры.

Лантея аккуратно и тихо шла вперед, постоянно прислушиваясь и сворачивая в любые ответвления, особенно если видела в них свет грибов или мха. Короткими перебежками она двигалась около часа, пока неожиданно не услышала за своей спиной, в уже пройденных тоннелях, отдаленные приглушенные шумы, которые достаточно быстро стихли. Девушка замерла и нахмурилась: она была уверена в том, что не оставляла позади ни одной непроверенной пещеры или тупика. Неужели твари так быстро прорыли норы, почуяв запах добычи? Это было очень плохо, ведь тогда они целенаправленно пошли бы по ее следу.

Хетай-ра постояла в раздумьях несколько минут, а после все же решила проверить свою догадку, чтобы быть уверенной в безопасности тылов. Она продвинулась еще немного вперед, пока на свою удачу не нашла небольшой закуток с колонией крупных старых грибов, которые давали совсем немного света, но девушке этого было достаточно. Лантея обнажила стеклянный нож Манса и распласталась по стене, замерев в ожидании. Примерно двадцать минут дочь матриарха слышала только ровное биение своего сердца в ушах. Она уже практически уверилась в том, что шум ей только показался, пока звук неожиданно не повторился. И раздался он гораздо ближе, будто источник двигался в ее направлении.

Наконец, спустя еще почти десять минут томительного ожидания, обостренное чутье девушки различило еле слышное шуршание совсем рядом. Лантея была напряжена, ее тело окаменело, она дышала через раз, плотно вжавшись в каменную поверхность небольшой ниши. И вот на слабый свет грибов прямо перед лицом дочери матриарха из мрака почти бесшумно выступили две фигуры хетай-ра.

Лантея на секунду очень растерялась, но уже через мгновение в двух девушках она узнала тех самых стражниц, что провожали ее к тоннелям. Только теперь они держали в руках обнаженное оружие, а доспехи были сняты – видимо, чтобы издавать меньше шума при движении. Пока Лантея ошеломленно смотрела на воительниц, они успели ее заметить и, лишая дочь правительницы Бархана всяких сомнений, набросились на нее.

У девушки на долю секунды в голове промелькнула мысль о том, что если ее убьют во время прохождения испытания, то никто никогда так и не узнает, что это была не гибель от клыков случайной твари, а спланированное убийство.

Лантея заблокировала ножом рубящий удар ближайшей к ней женщины, вооруженной одним коротким мечом, и сразу же оттолкнула ее ногой в живот, давая себе пространство для маневров. Однако вторая хетай-ра с отчаянным криком тотчас же замахнулась, чтобы обрушить на голову своей жертвы могучий удар. Пока Лантея отводила эту атаку, кинжал, зажатый в другой руке стражницы, уже целился под ребра девушки. Дочь матриарха успела в последнюю секунду схватить за запястье левую руку воительницы и сразу же нанесла резкий удар ножом, отрубая кисть вместе с оружием. Стражница зашлась в воющем крике, меч упал из ее уцелевшей руки. Она вцепилась в свою культю, но через несколько секунд начал действовать яд, и женщина как подкошенная рухнула вниз.

Лантея, впрочем, не успела насладиться победой над противницей: отброшенная ранее хетай-ра пришла в себя и сделала низкий выпад, царапая внешнюю сторону бедра девушке, не успевшей отреагировать. Лантея зашипела от боли и отступила назад, насколько позволяло тесное пространство. Воительница тем временем наступала, нанося удар за ударом, целясь уже в голову, пока дочь матриарха не упала под силой натиска на одно колено. Клинки сошлись в жестком клинче. Девушка в это мгновение надеялась только на прочность стеклянного ножа, который в любой момент мог не выдержать напора костяного меча.

– Подохни уже, мерзавка! – с отчаянием выкрикнула взмокшая стражница.

В этот миг она совершила роковую для себя ошибку. Уверенная в слабости раненой противницы, обезумевшая от закипающего в крови адреналина, женщина высоко подняла меч над головой, готовясь нанести последний сокрушительный удар. Но Лантея успела свободной рукой подобрать с пола меч поверженной ранее стражницы, лежавший совсем рядом.

И когда разгоряченная хетай-ра уже собиралась обрушить свой решающий удар, то дочь матриарха подставила под него костяной меч, а другой рукой по самую гарду вогнала в живот женщине стеклянный нож Манса. Лантея провернула оружие в плоти, и стражница со стоном осела на песок. Еще какое-то время она корчилась в болезненной агонии, а потом затихла.

Девушка перевела дыхание. Она вся взмокла, рана на ноге неприятно болела, но при осмотре Лантея убедилась, что в порезе не было ничего страшного: он был неглубоким, а лезвия мечей, в отличие от ножей, хетай-ра никогда не смазывали ядами, так что опасности отравления не было.

Все произошедшее привело дочь матриарха к выводу, что мать решила действовать наверняка: когда не удалось достать Аша, захотела избавиться от первопричины всех проблем. А нападение стражниц навело девушку на интересную мысль, что со всем этим мог быть связан еще и отец. Хотя, принимая за основу мать как главного подозреваемого, вовлеченность Бартелина была объяснима. Лантея сжала губы в узкую линию: по возвращении в Бархан ей предстояло плотно заняться этим вопросом, но пока что нужно было выжить. Поэтому она без какого-либо раскаяния забрала с трупов все вещи: кинжал, кожаную перевязь с мечом и метательными стеклянными ножами, полную флягу с водой и небольшую склянку с ядовитой смесью. Хетай-ра изучила последнюю с удивлением – ей несказанно повезло, что стражницы не воспользовались ядом.

После девушка аккуратно промыла рану и перевязала ее куском чужой рубахи. Тщательно взвесив все «за» и «против», Лантея без намека на брезгливость все-таки забрала отрубленную кисть противницы: это могло пригодиться, чтобы отвлечь или, наоборот, привлечь голодных тварей. Наконец, кинув последний взгляд на неудавшихся убийц, дочь матриарха продолжила свой путь.

Ашарх и Манс замечательно выспались в новом доме. Да и весь день, до третьего удара в барабаны, провели достаточно продуктивно: в тренировках с ножом и в изучении залмарского языка. Юноша показывал, как нужно отражать удары, а профессор в перерывах пытался объяснить спутнику образование глаголов. Мужчины также в порыве скуки обследовали весь свой дом от подвала до крыши, но он был удивительно пуст. Большую часть дня приятели, конечно, вели беседы – Манс как мог рассказывал о других Барханах и Совете матриархов, который проходит раз в семнадцать лет, о суде и законах. Аш же в свою очередь пытался научить брата Лантеи играть в «Башни», но ему не удавалось доступно объяснить правила, хотя хетай-ра очень заинтересовался игрой.

Идиллию вечера разрушил неожиданно раздавшийся в отдалении мощный шум, усиленный эхом коридоров. Это был словно звук взрыва, низким гулом пронесшийся по городу. А практически через минуту весь Бархан наполнил протяжный звук рога, который шел откуда-то с рыночной площади. Сразу же его подхватили другие рога, и постепенно тревожные раскаты начали раздаваться по всей территории подземного полиса.

Аш в недоумении повернулся к Мансу и остолбенел – на лице у юноши был написан ужас, неимоверный животный страх. Он сиплым голосом повторял лишь одно слово:

– Нападение… нападение…

Преподаватель потряс приятеля за плечи, пока тот не пришел в себя. Хетай-ра, будто очнувшись ото сна, быстро вскочил на ноги и схватил свои сумки.

– Собирайть весчи! Быстро! Бежать!

Аш не понимал, что же все-таки происходило, кто напал, куда бежать, но испуганное лицо юноши произвело на него впечатление. Он послушно сгреб выложенные вчера вещи обратно в сумку и перекинул ремень через плечо. Манс схватил за руку профессора и бросился к выходу. Они выскочили из дома так быстро, словно он вот-вот должен был обрушиться.

Кругом творился хаос.

Толпы хетай-ра в беспорядке метались по улицам, кто-то кричал, другие тащили какие-то вещи, некоторые падали в суматохе на дорогу, и прямо по ним бежал народ. Жители с раскрытыми от ужаса глазами толкались и спешили вниз, к выходу из жилой пещеры, и приятели устремились туда же в общем потоке. Аш понимал, что творилось что-то безумное, но времени на вопросы не было. Всюду распахивались двери и окна, и какофония звуков наполняла жилой зал.

Чудом не упав под ноги безжалостной толпы, мужчины сумели протиснуться в главный коридор, где общее сумасшествие достигало апогея. Хетай-ра спешили в разные стороны, сталкивались, кричали, плакали и выли. Здесь было множество военных: некоторые четким строем трусцой бежали по тоннелям, другие же пытались направлять испуганных жителей Бархана. Однако их практически никто не слушал. Народ в общем беспорядке не понимал, куда им надо бежать. Они то торопились ко дворцу, то пытались вернуться к своим домам, другие рвались в сторону рынка. И все врезались друг в друга, пинались и распихивали собратьев руками и плечами.

Лишь после громогласных окриков стражников, которые уже не церемонясь толкали жителей Бархана в единую сторону, толпа кое-как определилась с направлением. Живое течение достаточно быстро вынесло Аша и Манса прямо к дверям в Дикие тоннели. Они были распахнуты во всю ширь, около них стояло несколько стражников, которые загоняли внутрь хетай-ра. Со всех сторон и коридоров сплошные потоки жителей, теряя на ходу мешки, сумки и родственников, спешили к узкому входу в тоннели. У створок возникла давка, но напирающие сзади беглецы во мгновение ока с воплями протолкнули затор своими телами. Приятели с трудом пробрались внутрь. Толпа продолжала двигаться вглубь темного коридора, чтобы дать место прибывающим хетай-ра, которых становилось все больше.

Аш и Манс крепко держались друг за друга, чтобы в абсолютном мраке не потеряться. Все собравшиеся в тоннелях жители громко переговаривались, где-то слышались нервные всхлипывания и детский плач.

– Что происходит? – спросил у своего встревоженного спутника преподаватель.

– Плохо. Все плохо, – скупо ответил юноша, голос его дрожал.

– Что это за звуки были?

– Рог. Если слышить рог, нападение на город. Если один рог – мало враги, если много рог – хетай-ра идут в Дикий тоннели или в пустынь, много враги.

– Но кто мог напасть на Бархан? – изумленно выдохнул профессор, чувствуя, что Манс, стоящий почти вплотную к нему, мелко трясется.

– Всегда твари. Но твари приходить из Дикий тоннели. Сейчас враги приходить из пустынь.

В это мгновение Манс замолчал и прислушался к громким разговорам группы хетай-ра у него за спиной. Он задрожал еще сильнее.

– Они говорять, враги приходить через купол. Много враги. Это не твари. Это похожий на хетай-ра, но красный кожа, много рук.

Аш похолодел. Под описание попадали лишь одни создания на материке – ифриты. И если они были здесь, то это означало, что весь мир хетай-ра отныне раскрыт и поставлен под угрозу.

– Нужно искать мать, отец! – решительно сказал Манс и потянул профессора за собой.

Приятели долго пробивались обратно к выходу. Народа в тоннелях собралось очень много, дышать становилось нелегко. Почти у самых дверей, где освещение из главного коридора еще позволяло что-то рассмотреть, Ашарх не сразу нашел взглядом в толпе Мериону и двинулся к ней.

Старшая дочь матриарха яростно командовала, помогая пропускать жителей в спасительное убежище. Около нее жалось несколько напуганных слуг, стража продолжала заталкивать прибывающий народ, но поток хетай-ра становился все меньше, хотя было совершенно ясно, что в Диких тоннелях не собралось даже половины города. Манс бросился к сестре, он сразу же принялся ее о чем-то расспрашивать, но после односложных ответов отошел, чтобы не мешать ей наводить порядок.

– Мама и отец нет здесь, – покачал головой юноша, оттягивая Ашарха ближе к стене, но не уходя от входа.

– Где они?

– Мериона сказать, что мама был утро в зал воины. Отец был с ней. Она говорить, что они наверные был там, когда нападение.

В это мгновение неожиданно с противоположного конца подземного полиса раздался еще один сигнал рога. Но его звучание не было похоже на первый – оно казалось ниже, протяжнее. И Аш в слабом свете увидел, как все стоящие рядом с ним хетай-ра замолкают и меняются в лице. Глаза их неверяще смотрели за пределы тоннелей, некоторые внезапно начинали истошно кричать и плакать. Рог продолжал звучать, и Манс как деревянный повернулся к профессору.

– Матриарх приказала рушить Бархан. Засыпать город.

Ашарх почувствовал, как у него перехватило дыхание. Манс смотрел на свою сестру остекленевшими глазами. Она сжимала виски ладонями, крепко зажмурившись, словно звучание рога доставляло ей боль. А потом, резко убрав руки от головы, хетай-ра выпрямилась и громко что-то выкрикнула. И Аш понимал, что ее слова – это приказ матери. Но голос Мерионы разносился по толпе, и никто не поддерживал этот крик. Молодая женщина повторяла приказ срывающимся голосом, она повернулась к замершим у прохода нескольким стражникам и повелительно указала на них пальцем.

Воины не могли не подчиниться: они вышли за пределы спасительного коридора и приложили руки к стенам тоннелей, начав колдовать. Несколько простых хетай-ра неожиданно тоже бросились помогать: они касались руками пола и стен у самых створок, и песок начинал формировать плотную завесу, оставляя лишь неширокую щель для того, чтобы через нее вернулись стражники.

Не все жители поддержали клич Мерионы, кто-то яростно бросился к старшей дочери матриарха, но слуги встали грудью на ее защиту. Хетай-ра кричали, некоторые хотели выбежать в последнюю минуту, но другие их сдерживали. Аш широко открытыми глазами смотрел на проход, от которого остался небольшой овал света. Манс неожиданно схватил его за руку и потянул как можно глубже в тоннели. Через несколько секунд профессор услышал потрясенные крики у входа. Он обернулся как раз в тот момент, чтобы увидеть, как коридоры Бархана осыпаются единой волной песка, а стражи в последнюю секунду успевают изнутри окончательно запечатать проход, чтобы поток не добрался до тоннелей с жителями.

И, когда могучая толстая стена песка стянула дыру посередине, становясь монолитной преградой между хетай-ра и погребенным городом, то несколько секунд в толпе стояла полнейшая тишина, которая через мгновение взорвалась душераздирающим воплем. Сотни голосов слились в едином плаче скорби, отчаяния и беспомощности.