Текст книги "Журнал Двести"

Автор книги: Сергей Бережной

Соавторы: Андрей Николаев,Двести Журнал
сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 57 страниц)

Пару слов об "Улете в теплую сторону" Александра Чуманова – это эдакая сильно метафоризированная притча. Ну очень сильно. Правда, метафоры по большей части настолько прозрачные, что не совсем понятно, зачем они вовсе понадобились. Раз понадобились, значит – так надо автору. Но больно уж суетно, единовременно это все, слабовато тут по части вечных вопросов. Бегают какие-то психи по городу, за власть борются, генофонд портют… А жаль, именно философские категории и вечные вопросы даются Чуманову лучше всего.

Значительно приятнее выглядит повесть Юрия Буйды "Калигари". Судя по количеству публикаций Буйды в журналах типа "Октября", "Волги", "Знамени" и тому подобных, автор достаточно талантливый и разносторонний, чтобы позволить себе эксперимент на грани фантастики, детектива и философской притчи. Ведь очередное воскрешение доктора Калигари, Шерлока Холмса да еще и патера Брауна на страницах одной повести иначе, как рискованным экспериментом не назовешь. Тем приятнее сообщить, что эксперимент, несмотря на некоторую излишнюю для повествований подобного рода сухость и отстраненность автора вполне можно признать успешным. Благодаря странному смешению стереотипов, атмосфера в повести создается вполне оригинальная. Атмосфера исподволь наползающего ужаса, медленно сгущающихся теней, холодного дыхания на затылке – короче, хоррорная атмосфера. Смотри "Молодой Шерлок Холмс". При этом идущая от эпизодического патера Брауна как-бы-честертоновская философичность придает глубину и объем вполне банальному сюжету. Единственное, чего автору на мой взгляд недостает – это чуть большей эмоциональности. Слишком уж сильно поморожены его герои, слишком ненатурален их страх, их отвращение даже для детектива. А ведь, казалось бы, какой прекрасный повод для рефлексии! Люди, управляемые по радио при помощи вживленных в мозг радиоприемников, преступники и жертвы одновременно – проблемка для Достоевского, а?

Еще одно близкое по духу к "хоррору" произведение – повесть Александра Щеголева "Ночь навсегда". То есть, это, конечно, никакой не хоррор, не детектив и уж тем более – не фантастика. Это и хоррор, и фантастика, и детектив – но смешанные в разных пропорциях, измельченные и тщательно пропущенные через фильтр авторского восприятия – то есть, своеобразный пример синтеза жанров. Оговорюсь сразу: эта повесть Александра Щеголева, как и большинство его повестей и рассказов, мне не нравится. То есть я с ней категорически не согласен. Но умные люди мне доказали на пальцах, что если некое литературное произведение вызывает активное неприятие, то следует прежде всего внимательно это произведение изучить – и я вынужден был согласиться. Так вот, внимательно читая эту повесть, нельзя не убедиться в таланте Александра Щеголева. Потому что гадости тоже надо уметь талантливо, а он это умеет. Фантастичны мотивации героев "Ночи…", фантастичны их поступки – но Щеголев и не скрывает этого. У него несколько иная цель: изучить и смоделировать поведение единственного "живого" героя повести, мечущегося и разрывающегося между страхом и любовью отца мальчика-наемного убийцы. Для этого вовсе не обязательно соблюдать правдоподобие отдельных эпизодов, важно не исказить главное – и это Александру Щеголеву блестяще удалось. И не все ли равно, какой ценой?..

В отличие от почти не фантастической повести Щеголева, "Сказание о Четвертой Луне" покойного Владимира Фирсова это классическая и очень качественная социальная фантастика. Написанная много лет назад, эта книга достойна войти в золотой фонд советской фантастики на ряду с произведениями Стругацких, Булычева, Мирера, Савченко, Ларионовой и других фантастов этого поколения. Размышления Фирсова о путях и природе власти отличаются глубиной и оригинальностью – особенно, если вспомнить в какие годы это писалось. Остается только сожалеть, что это интереснейшее произведение увидело свет с таким чудовищным опозданием.

Другая повесть, так же впервые увидевшая свет в этом году на страницах "Уральского следопыта", антиутопия Валентина Моисеева "Спасатель" довольно традиционна для нашей фантастики. Все обстоит как обычно: страна окончательно распалась, русское население центральных областей России ведет жестокую и безнадежную войну за выживание против бывших нацменьшинств, в стране перманентное военное положение, жизнь гражданина ни в грош не ставится государством – словом, до слез знакомая картина. Единственный выход вновь пригласить варягов: "Придите и правьте нами!" Интересно другое угол, под которым рассматривает сложившуюся ситуацию автор. Дело в том, что в условиях войны на многих фронтах использование современных судов русскими, за исключением атомоходов, стало практически невозможно, и флоту пришлось вернуться ко временам парусов и снастей. Моисеев описывает один из рейсов лесовозного барка Северного морского пароходства "Волгалес", ставший для него последним. Стоит добавить наверное, что эта повесть написана в 1990 году, когда никакой гражданской войной на истребление еще и не пахло. И написана, надо сказать, здорово.

В повести Юрия Брайдера и Николая Чадовича "Стрелы Перуна с разделяющимися боеголовками" есть всего помаленьку. Немного фарса, немного высокой трагедии, немного от философской притчи и от шпионского боевика. Такое смешение жанров становится, видимо, все более популярным в кругах отечественных фантастов, в том числе тех, кого уже не устраивает старый добрый фантастический реализм. Впрочем, Брайдера с Чадовичем он, напротив, устраивает вполне. Не даром сюжет их повести восходит к классическому "1984" Оруэлла: любовь делает нас свободными, но за эту свободу в конце-концов приходится платить. Кое-где повесть перекликается с ранними произведениями Солженицина – чего стоит например первая фраза повести: "В то утро Пряжкин проснулся необычайно рано – дозорный на Троицкой башне едва успел восемь раз пробить в рельс". Впрочем, авторы используют возникшие ассоциации совершенно сознательно, создавая вполне соответствующую содержанию повести атмосферу полуказармы-полубардака. Нельзя не упомянуть и своеобычную авторскую иронию, то и дело появляющуюся на страницах повести, подчас совершенно неожиданно. Не будь этой удивительной иронии, повесть, при всех ее достоинствах, читалась бы совершенно иначе. Впрочем, разве это возможно – на полном серьезе обсуждать принятые очередной "Тпруней" решения, хотя бы эта "Тпруня" и была полувоенного образца?..

Коли уж речь зашла об иронии, то с этим делом в первую очередь надо обращаться к Михаилу Успенскому, представленному в данной номинации сильно порезанным романом "Дорогой товарищ король". Хотя по сравнению с его удивительным романом повесть выглядит куда как скромно, автор виртуозно владеет словом, и, кажется, умеет шутить на любую тему и по любому поводу. Увы, если в романе этот головокружительный юмор играет подчиненную роль, то тут он выходит на первый план, подчиняя себе логику повествования и превращаясь местами в тяжеловесное самодостаточное ёрничество, почти сатиру – политическую или вовсе бессмысленную. Возможно, в этом виноваты редакторы "Меги", где опубликован этот роман, но с увеличением плотности стёба на единицу текста в полном соответствии с законом перехода количества в качество, смеяться мне хотелось все меньше и меньше. Правда, как я уже сказал, сам Михаил Успенский, судя по всему, виноват в этой аберрации восприятия менее всего.

А вот Александру Борянскому в его повести "Еще раз потерянный Рай" напротив, на мой взгляд, чувства юмора слегка не хватило, хотя его книга и стала одним из ярчайших дебютов последних двух-трех лет наравне с авторами вроде Громова и Ладыженского. Но эта сумрачность, эта убийственная "сурьёзность"!.. Герой, выросший в полном одиночестве в подземном бункере, вылезши впервые на поверхность даже не очень интересуется тем, что же за глобальная катастрофа произошла на планете и как развивались события после нее – вместо этого он самоуглубленно размышляет о смысле жизни. Когда герой подобного произведения вместо того, чтобы решать чисто конкретные вопросы рефлексирует напропалую, это выглядит по меньшей мере несколько надуманно. Другое дело, если бы это происходило в чистых светлых коридорах какого-нибудь НИИЧАВО, в компании друзей-энтузиастов, таких же любителей порассуждать о проблемах бытия, как и главный герой. Но когда подобное происходит на фоне разоренной, обезлюдевшей Земли – это страшно. От этого уже попахивает паранойей – особенно, когда рассуждающий столь сосредоточен на своих проблемах и умопомрачительно серьезен. Право слово, начинаешь даже за него волноваться.

Повесть Алексея Слаповского "Война балбесов" к фантастике отношения не имеет никакого, даже косвенного, хотя лично у меня совокупный объем публикаций Слаповского вызывает всяческое уважение. Это самая обычная современная проза с единственным незначительным допущением: все события, описывающиеся в повести, так или иначе предшествуют и приближают заранее намеченную местными полководцами войну между заштатным городком и его еще более заштатным пригородом. Честно говоря, мне гораздо больше понравилась не вошедшая в списки номинантов повесть того же автора "Вещий сон", опубликованная некоторое время назад в "Знамени", хотя она относится к фантастике не больше, чем и "Война балбесов". По крайней мере, финал там не такой мрачный – ну что это такое в самом деле: главный герой вдруг, ни с того ни с сего остается на пепелище, с малыми детьми на руках, обманутый, брошенный… Нет уж, если хочешь устроить герою и читателю эмоциональную встряску, то обоснуй все психологически, продумай логику событий, приготовь вразумительное объяснение своим действиям – тогда пожалуйста.

Повести Сергея Лукьяненко и Юлия Буркина "Сегодня, мама!", к сожалению, едва ли предстоит обрести популярность в широких кругах читающей публики, хотя ее уже и опубликовали два таких разных и непохожих во всем журнала, как днепропетровский "МиФ" и красноярский "День и ночь"($FУважаемый рецензент ошибся: на момент написания обзора журнал "День и ночь" только анонсировал повесть на следующий номер. – Ред.): слишком уж она специфична, слишком уж узкому кругу лиц доступны все прелести ее. Ну кто, спрашивается, из "нормальных" читателей поймет, что (а точнее – кто) подразумевается под осетином Кубатаем, кулинаром Витманцом, слугой фараона Гопой? Увы, без этого знания значительная часть очарования повести теряется – например, полностью выпадает великолепный, но совершенно лишний с точки зрения композиции "кулинарный" эпизод. А жаль, повесть действительно замечательная. В отечественной фантастике уже давно не появлялось произведений подобного рода. Она не только мастерски написана, но и оставляет у читателя давно уже, казалось бы, забытое ощущение легкости и беззаботности, ощущение, что, в конечном счете, все будет хорошо. Не смотря на то, что Лукьяненко и Буркин не боятся описывать и вещи достаточно ужасные и отвратительные, вроде сваривания фараона в кипящем масле, делают они все это так легко, словно играючи, что страшно или противно читателю не становится. Что-то похожее присутствовало в ранних вещах Стругацких и в первых повестях Булычева про Алису – что-то ужасно наивное и в то же время согревающее и раскрепощающее читателя. Удивительно даже, что авторам удалось что-то подобное с банальным сюжетом о петле времени, благодаря которой двое ребятишек попали сперва в будущее, а оттуда – в Древний Египет, где им удалось спасти девочку, ставшую впоследствии их матерью. Впрочем, написано все это настолько динамично, что задуматься об этом просто нет времени – вещь читается на вылет.

Из многочисленных произведений самого плодовитого и талантливого дебютанта года минувшего "Г.Л.Олди" в данную номинацию вошли повести "Страх" и "Войти в образ". Если вас интересует, как на данном этапе исторического развития следует писать фэнтези, то очень рекомендую эти повести – потому что, на мой взгляд, именно так писать и стоит. Удивительно, как сознание человека индустриальной эпохи умудряется пропустить через себя сюжеты классической фэнтези, трансформируя при этом их в нечто вполне оригинальное и соответствующее эпохе.

Повесть Павла Амнуэля "День последний – день первый" – первая за несколько лет весточка, дошедшая до нас от автора из земли обетованной. Повесть построена в форме философской притчи с библейской начинкой: Мессия вновь является на Землю, чтобы предоставить ничего не подозревающему воплощению всемогущего Господа очередную возможность выбора: существовать ли этому миру дальше или же он этого не заслуживает? Сперва события разворачиваются в постперестроечной Москве, судя по реалиям – года два-три назад. Господь воплощенный в простом смертном, принимает решение что так жить нельзя. Вселенная начинает в спешном порядке сворачиваться, грешники – один за другим исчезать "по грехам своим", впадая напоследок в панику и безумие, герой же, запустивший процесс, жутко мучается от раздвоенности, ибо вместе с недостатками мира исчезают из реальности и все его достоинства, и, значит, ему придется вновь начинать с первозданного хаоса, с отделения Света от Тьмы… И все было бы хорошо, если бы не поразительная антропоцентричность господнего восприятия Вселенной – и внимание его сосредоточено почему-то лишь на одном виде животных, и представления о красоте и уродстве у него чисто обывательские, и единственным, хотя и неудачным царем и венцом природы он мыслит исключительно человека… Особенно хорош момент, когда этот глубоко переживающий крах Десяти Заповедей тонкий гуманист взрывает Сверхновую, дабы, уничтожив под корень динозавров, очистить плацдарм для прогрессивных и многообещающих теплокровных. Как-то это не по божески, что бы там не утверждал Павел Амнуэль.

И, наконец, последняя и самая значительная, по-моему, в этой номинации повесть – "Знак дракона" Сергея Казменко. Высказывают мнение, что эта повесть неоригинальна, так как, дескать, идею "дракона внутри каждого из нас" первым высказал Евгений Шварц. Поскольку на самом деле возраст этой идеи приближается к возрасту человечества, о праве первородства говорить, на мой взгляд, не совсем корректно. То, что удалось сделать Казменко – великолепно без всяких скидок. Эта повесть не только безупречна в своей строго канонической форме и глубока по общечеловеческому содержанию, но и сочетает в себе лучшие черты жанра фэнтези, социальной фантастики и классической дистопии.

Если в прошлом году в номинацию "Малая форма" входило достаточно большое количество практически равных по своему качеству рассказов и коротких повестей, то в этом году, по-моему, ситуация сложилась более однозначная, и на сей раз отделить явных лидеров от аутсайдеров будет значительно проще. Например, при всех своих достоинствах (которые, смею надеяться, у них имею место быть), ни "День игры" А.Силецкого, ни "Мыс Дохлой Собаки" А.Саломатова, ни "Пусть увядают сто цветов" А.Лежнева, ни даже "Войти в реку" Льва Вершинина не станут лауреатами премии ни при каком раскладе. Так уж мне кажется. Остальные рассказы… Что ж, может быть. Все зависит от вкусов тех, от кого на сей раз будет зависеть судьба претендентов.

Итак, рассказы.

"Иван Кублаханов" Виктора Пелевина – странно, что такие вещи не только включают в номинации, но и печатают до сих пор в журналах типа "Меги". Это – своеобразный поток сознания кого-то или чего-то, то ли еще не рожденного, то ли рожденного, но так и не начавшего себя осознавать в полной мере. Естественно, не фантастика, но по-своему – весьма и весьма…

"Женщина с диванчиком" Марианны Алферовой. В очередной раз описывается апофеоз того, что еще так недавно именовали "мещанским мировоззрением", на сей раз выраженного в том, что роженицы предпочитают вместо банального младенца произвести на свет диванчик или там телевизор.

"Плодовик" Владимира Вольфа – достаточно банальная по сюжету, но остроумно и смешно написанная история на вечную тему "любопытному в дверях оторвали нос на днях". Интереснее всего выглядит описываемое походя общество, представляющее собой нечто среднее между раннеамериканским фронтиром и свободной конфедерацией.

Основное достоинство же "Чужих обычаев" Сергея Другаля заключается в легком, приподнятом стиле, характерном доя большинства произведений этого автора. Читать рассказ весело и приятно, перечитывать же хочется не очень. Но поскольку совсем немногие умеют сегодня писать так легко и весело, как Другаль, он, несмотря на всю наивность своих сюжетов, практически не имеет конкурентов как автор классической оптимистической НФ.

"Человек человеку Лазарь" Александра Етоева – удивительно для него демократичный по форме психологический боевик с ожидаемо-неожиданной развязкой.

"Ковчег на Второй Линии" Николая Романецкого – философская притча, описывающая очередной вариант конца света, после которого спасутся – при помощи ангелов-пришельцев – только лишь невинные младенцы, не тронутые печатью разложения. Сильно попахивает "Днем Триффидов", но сочетание библейской и научно-фантастической символики создает причудливую атмосферу тихого локального апокалипсиса на одной отдельно взятой планете, атмосферу романа-катастрофы, ужатого до размеров рассказа. Что, впрочем, его отнюдь не портит.

"Как вы мне все надоели" Далии Трускиновской – забавная, чрезвычайно милая и типично женская фэнтези, блестяще удающаяся автору. Простенько, но со вкусом. Рекомендуется всем нелюбителям дамской прозы, хотя это едва ли их переубедит.

"Кощей Бессмертный – поэт бесов" Бориса Штерна – рассказ со своей странной и загадочной историей. Очень пессимистичный – по сравнению с другими творениями Штерна. История о талантах, которые порой оказываются совершенно иного рода, чем предполагалось, и одновременно сказочка о "лишнем" человеке – это отнюдь не так весело, как может показаться, а даже напротив, весьма серьезно.

"Псы и убийцы" Г.Панченко – рассказ, весьма сильный для дебютанта. Самый главный судья для каждого из нас – собственная совесть, и если даже самому бесчеловечному режиму удается воспитать людей так, что она у них не молчит, то значит хотя бы в какой-то малой степени жертвы оказались ненапрасными.

И, наконец, два рассказа, которые, как мне кажется, являются наиболее вероятными кандидатами на премию в этом году: "Фугу в мундире" Сергея Лукьяненко и "Суббота надежд" Евгения Маевского. Напечатаны они были, между прочим, в одном и том же номере алмаатинского журнала "Миры". Короткая, но чрезвычайно емкая по содержанию "альтернативка" Лукьяненко и фрагмент объемистого философско-футуристического полотна Маевского чрезвычайно похожи, на мой взгляд в одном: и там и там внимание прежде всего обращаешь на удивительно удачное сочетание формы, в которой все это написано, и содержания, которое в это вложено. В самом деле: стилизация под японскую классическую новеллу у Лукьяненко – и переход России под юрисдикцию Японии; повесть в новеллах у умницы Маевского (вспомните, хотя бы "Возвращение") – и новейший, с учетом всех коллизий последнего времени вариант утопии. Кто же из авторов в конце-концов получит премию судить не берусь. Мне лично больше нравится Лукьяненко, но читать Маевского было приятнее…

Одним словом, будем посмотреть.

Алексей Захаров
Номинации: Кое-что по поводу

Крупная форма

В этой категории обнаруживается наибольшее количество удачных произведений. Возможно, это связано с тем, что в условиях рынка более рентабельно издавать романы, а далее, по теории вероятности, если чего-либо много, то и хорошего там больше.

"Клинки максаров" Ю.Брайдера и Н.Чадовича – вторая часть их многороманного проекта "Дорога". Первый роман – "Евангелие от Тимофея" – был напечатан в 1993 году в журнале "Фантакрим-МЕГА" и годом позже в нижегородском издательстве "Флокс". Главный герой попадает, пройдя по "дороге" (переходу между параллельными мирами) в мир господ-максаров. Мир, где избранным дозволено все, где все живое подвергается жутким трансформациям во имя прихотей своих хозяев, где любой умертвляется лишь за мысль о причинении вреда своим господам. Очевидно, что если в "Евангелии…" мы наблюдали гротескно искаженную картину монархии, то в "Клинках…" перед нами олигархия. Описания этих форм государственного устройства намеренно искажены ради большего эффекта. К сожалению, наряду с развитием идей первого романа, развитие получили и его недостатки. Некоторая торжественность стиля переходит в высокопарную тягомотину, склонность к подробностям… В общем, читать сложно. Дорога уходит вдаль, куда еще она нас приведет?

"Заповедник для академиков" Кира Булычева входит в цикл "Река Хронос". Хронологически, по мысли автора, он должен идти под третьим номером (первый роман – "Река Хронос", второй еще не написан). Роман состоит из двух частей: "Как это было" и "Как это могло быть". Действие первой происходит в пансионате под Москвой в 1939 году, где, на фоне дождливых осенних декораций, разыгрывается вечная драма Моцарта и Сальери – Матвея Шавло и профессора Александрийского. Шавло близок к созданию атомной бомбы, он собирается этим купить себе процветание при сталинском режиме. Профессор близок к закату своей карьеры и успехи Шавло порождают у него зависть. К тому же, у него есть повод для самооправданий: угроза создания бомбы – несомненная опасность для всего человечества. Александрийский, будучи проповедником принципа "не убий", совершает-таки убийство. Вторая часть: Шавло остается жив – создает атомную бомбу, что влечет за собой цепь событий в чем-то напоминающих фарс. Объяснений происходящему может быть несколько: во-первых, логично предположить, что на ответвлениях реки Хронос нарушаются привычные нам причинно-следственные связи – например, Гитлер погибает вместе со своей русской любовницей (добавлю, бежавшей из ГУЛАГа) во время бомбардировки Варшавы; во-вторых, и мне кажется это более верным, для лучшего коммерческого успеха произведения. Но, к сожалению, то, что хорошо для коммерции, не слишком хорошо для литературы. Первая часть в отдельности (кстати, она даже и выходила перед выпуском полного текста как самостоятельное произведение) гораздо приятнее.

"Отступник" Н.Дашкова – героическая фэнтези. Мир, созданный Дашковым, очень близок к миру Майкла Муркока, чьи произведения о похождениях Вечного Героя так широко распространены по просторам СНГ. Читается все это с удовольствием, но, к сожалению, не дальше, чем до десятой страницы. Уж лучше Муркока читать, чем его эпигонов.

"Повелитель марионеток" С.Казменко. Основной темой для творчества Казменко является вопрос о влиянии информации на поведение групп и сообществ людей. Роман описывает межзвездную империю, которая, манипулируя информацией, охраняет свои устои. Разумеется, в таком государстве самые важные люди – Офицеры Связи. От лица одного из них и ведется повествование. В детстве он столкнулся с жестокостью государственной машины, а когда вырос, решил ее уничтожить ее же собственным оружием. Для эксперимента им была избрана маленькая планета с населением всего в несколько тысяч человек. Но как же тяжело осознавать, что за красивыми и точными расчетами следует гибель людей, не неких неодушевленных единиц, а тех, с кем ты встречался каждый вечер… Но бороться со злом можно только используя зло.

"Сказки о рыбаках и рыбках" и "Помоги мне в пути" – романы из цикла В.Крапивина "В глубине Великого Кристалла". Пересказывать содержание не имеет смысла в силу его однозначной известности для любого, прочитавшего ранее хотя бы один роман Владислава Петровича. Синеокие мальчики, сумрачные взрослые и добрые герои-Командоры переходят из книги в книгу без каких бы то ни было изменений. Возможно, в этой изначальной заданности сюжетов и таится секрет популярности повестей Крапивина.

"Солдаты Вавилона" А.Лазурчука. Роман соединяет в себе основные ветви творчества автора. После прочтения книги серии "Новая фантастика" и романа "Иное небо" оставалось ощущение недосказанности, ощущение того, что нечто важное ускользнуло. "Солдаты…" вобрали в себя все. Сама структура романа, включающая несколько разных сюжетов, лишь в конце сведенных в единое целое, сливающихся в дорогу, по которой маршируют солдаты Вавилона, очень необычна, но это кажется оправданным. Финал романа великолепен. На настоящее время "Солдаты…" – лучшее, что написал Лазарчук.

"Сумерки мира" Г.Л.Олди. Это первая действительно удачная героическая фэнтези написанная на просторах СНГ, и уже поэтому заслуживает пристального внимания. Авторы не стали искать источник вдохновения в чьих-то известных зарубежных романах (как это сделал, например, Н.Дашков), а создали свой собственный мир. Мир, где Бездне Голодных Глаз могут противостоять только настоящие люди – люди не по биологической сущности, но по деяниям, достойным человека.

"Я – не Я" А.Слаповского. Еще одна версия на тему "кому на Руси жить хорошо". Герой получает возможность перемещаться из одного тела в другое, чем с радостью и занимается на протяжении всего романа, становясь то подпольным миллионером, то поп-звездой, то опустившимся алкоголиком. Прочитавший роман может сделать гениальный вывод – "у всех свои проблемы". А в остальном – скучно.

"Я – мышиный король" А.Столярова. Взгляды А.Столярова на литературу общеизвестны и ругать оные считается делом обыкновенным. Отрицание взглядов автора переносится, к сожалению, и на его книги. Ругают то за холодность стиля, то за крайние заумствования. Но недаром древние говорили, что каждый найдет то, что ищет. История любви, задыхающейся в стылом и мрачном городе лжецов, где герой погибает, а предатель торжествует. Город – кривое зеркало нашего мира. Роман написан прекрасным языком, что сейчас встречается редко.

"Галактический консул" Е.Филенко. К роману есть одна претензия – то, что это роман. Автор с непонятной целью объединил ряд хороших повестей в один роман, – но, как известно, в литературе плюс на плюс не всегда дает плюс. Один из отрицательных моментов, например, – практически полное отсутствие второго плана. А по сюжету герой активно рефлексирует, что-то ищет… Разгадка обещана во второй книге. Будем ждать.

"Там, где нас нет" М.Успенского. Этот роман (вернее первую его часть) я прочитал позднее всех других вещей списка – возможно, поэтому впечатление и ярче. Такого у нас еще не писали. М.Успенский давно работает в жанре сатиры. Его произведения "Чугунный всадник" или "Дорогой товарищ король", конечно, хорошие вещи, но… Знаете, Аркадий Райкин как-то сказал, что существует смех двух видов: один – злобно-издевательский "хе-хе-хе", а второй открытый и веселый "ха-ха-ха". Так вот если в предыдущих вещах М.Успенский обличал, укорял и т. д., то теперь автор просто смеется, и получается у него ой как здорово.

Средняя форма

«Стрелы Перуна с разделяющимися боеголовками» Н.Брайдера и Ю.Чадовича и «Спасатель» В.Моисеева. В обоих повестях вновь затрагивается тема конфликта маленького человека и государственной машины. В обоих конфликт завершается в пользу последней. К сожалению, уже написаны такие романы как «Мы» Замятина или «1984» Оруэлла – чем тема практически исчерпана. Возможно, кому-то будут интересны явные параллели «Стрел…» с «Одним днем Ивана Денисовича» Солженицына, а кому-то – красивые описания природы Севера в «Спасателе». В остальном же – увы…

"Калигари" Ю.Буйды. Еще одна история о приключениях великого сыщика Шерлок Холмса. Теперь это "Шерлок Холмс и волки-мутанты". Здесь же оказывается и патер Браун и т. д. Все хорошо, но один вопрос: "Зачем?".

"Знак Дракона" С.Казменко. Несомненно, лучшее из опубликованного автором. Над условно-средневековым городом нависает Знак Дракона, предрекающий скорую гибель городу, – если не найдется храбрец, который выйдет на бой; отказавшийся же от этого права потеряет душу. Перед нами проходит череда горожан – богатых и бедных, умных и дураков, храбрых и трусливых. Они делают выбор. Что ж, каждому будет дано по вере его…

"Поселок кентавров" А.Кима. Основной тезис повести: все насилие, войны и т. д. – происходят от подавленной сексуальности. Мысль хорошая – правда не новая, но зачем было писать большую повесть с подробным перечислением кто, кого, куда и чем… Непонятно.

"Сегодня, мама!" С.Лукьяненко и Ю.Буркина. Оба автора хорошо знакомы любителям фантастики самостоятельными публикациями, эта повесть – их первая совместная работа. Повесть получилась в меру веселой, в меру умной, – в общем, хорошей. Но есть одно "но"… Повесть будет понятна только тем, кто хоть немного разбирается в реалиях фэндома. Такое ощущение, что повесть написана "для своих", а в свет выпущена на авось.

"Страх" и "Войти в образ" Г.Л.Олди. Повести входят в тот же цикл, что и роман "Сумерки мира". К сожалению, на мой взгляд, роман – их лучшая вещь: обе повести страдают повторами, а ощущение необычности мира уже притупилось. Хотя, из того, что пишут в жанре серьезной фэнтези у нас, это – лучшее.

"Сон войны" А.Рубана. Одно из самых неудачных произведений в номинациях. Помнится, роман этого автора "Феакийские корабли" (пусть в урезанном виде опубликованный в "Фантакрим-МЕГЕ") произвел прекрасное впечатление нетрадиционной разработкой темы, ритмом повествования. О "Сне войны" можно сказать, что от достоинств "Кораблей" здесь остался лишь ритм. Трудно понять, для чего все писалось. Попали пассажиры поезда в параллельный мир мир войны. Все воюют, пассажирам неудобно. Но герои открывают секрет – можно, оказывается преодолеть границы между мирами, находясь в состоянии тяжелого опьянения. Героически выдержав трудности похмельного синдрома, они возвращаются домой. Здорово…

"Дорогой товарищ король" М.Успенского. Если роман "Там, где нас нет" это новое слово в творчестве М.Успенского, да и в сатирической фантастике вообще, то "Дорогой товарищ король", увы, слово старое. Юмор вымученный, а ситуация, по-моему, гораздо лучше описана в "Евангелии от Тимофея" Ю.Брайдера и Н.Чадовича.

"Ночь навсегда" А.Щеголева. Симпатичный триллер – но не более. Действие развивается – интересно; закончилось – увы. Абсолютно ничего не запоминается.

Малая форма

«Человек человеку – Лазарь» А.Етоева. Право же, от этого автора стоило ожидать большего. Обычная насыщенность его произведений философскими и морально-этическими проблемами в данном конкретном случае была заменена бойким сюжетом со множеством трупов. Что ж, для своего жанра очень неплохо, но…

"До четырнадцатого колена" С.Казменко. Вновь и вновь С.Казменко пытается понять: что заставляет хороших людей резко изменять свои взгляды, получив власть? Почему вся их философия начинает сводиться к изречению одного из Людовиков – "после нас – хоть потоп"? Главный герой выбирает свой, страшный путь разрешения проблемы, но, как известно: "Свет – левая рука тьмы"…