Текст книги "Журнал Двести"

Автор книги: Сергей Бережной

Соавторы: Андрей Николаев,Двести Журнал
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 57 страниц)

Тринадцать неудобных ответов Евгения Лукина журналу «Двести»

Ребятушечки!

Вы что там у себя в Питере совсем с ума стряхнулись. Вы же засушили скандал на корню. Или в рекламе из вас никто не работал? Один бы только слух о том, что Столяров собирается рвануть "Жигуль" начиненный динамитом у подъезда Щеголева, привлек бы внимание публики (что бы не сказать – народа) к отечественной фантастике. А вы о каких-то идеях, концепциях, точках зрения… Стыдно господа! Можно подумать не было такого грандиозного шоу, как штурм Белого Дома. Пусть часть фэндома попытается линчевать Столярова перед Эрмитажем, а другая его (не Столярова, естественно) часть, в камуфле и с демократизаторами, с трудом его (опять таки не Эрмитаж) отобьет. Только чтобы отбили смотрите!

Ладно. Хоть вы и коришневато скушные, но на вопросы отвечу.

1. Под термином "Фэндом" я, как правило, понимаю квартиру Бориса Завгороднего. Значение имеет большое.

2. Если Андрей Столяров, призывая к литературной войне (например), в самом деле высказал точку зрения Бориса Стругацкого, то прошу считать меня озадаченным.

3. Если Андрей Столяров внушил Борису Стругацкому идею той же, скажем, литературной войны, то за каким позвольте дьяволом он излагал ее сам? В устах мэтра она прозвучала бы куда солиднее.

4. Объявив, что Андрей Столяров полагает себя фигурой номер один, Александр Щеголев невольно отвел себе (в рамках данного скандала, разумеется) как минимум второе место. Ну куда же им теперь друг без друга! Публика ждет.

5. Видимо все-таки наиболее престижно "Великое Кольцо". Лукиным оно присуждалось четырежды. А все остальное – так, шелупень.

6. Не иначе, Столяров подпустил в компьютер вирус, заранее натасканный на Рыбакова.

7. На столько вот.

8. Если творчество можно подавить, то какое он к черту творчество?

9. Иными словами вы намекаете, что я выставлял баллы не совсем чистосердечно? Милостивые государи, фильтруйте базар!

10. Литературных заслуг за собой не числю. В жюри вошел за крупную взятку.

11. А такой чувствительный к этическим нюансам, как Кир Булычев, не приехал потому, что мало, подозреваю, предложили.

12. Еще бы я вам не голосовал за "Терру Фантастику", если они как раз готовили к печати сборник Лукиных! Я ж не знал тогда, что надуют!

13. Милостивый государь, Юрий Флейшман! Спешу известить, что дуэли в Волгограде производятся следующим образом: ловишь противника, засовываешь в контейнер и топишь в Волге. О количестве секундантов прошу сообщить заранее, ибо необходимо уточнить габариты емкости.

Ваш покорный слуга Евгений Лукин.

Чертова дюжина неудобных вопросов Эдуарду Вачагановичу Геворкяну, члену жюри премии «Странник»

ГОСПОДА РЕДАКТОРЫ!

Премного благодарен за первый номер Вашего журнала. С большим удовольствием стал бы его регулярным читателем, а при случае и автором.

Что касается замечаний по оформлению и содержанию, то их нет. Оформлено по средствам. О содержании и говорить не приходиться, вполне добротная канистра коктейля "Molotoff", огня и дыма хватит надолго. Я всегда подозревал, что за добродушным обликом Николаева скрывается если и не кардинал Ришелье, то уж Е.Ф.Азеф (в лучшем смысле этого слова) всенепременно. Когда будет учреждена премия имени Хулио Хуренито, то первым титул Великого Провокатора должен получить именно он. Так что с меня уже две бутылки.

Я всегда говорил, что такие скандалы, разборки и другие мелкие и крупные встряски жизненно необходимы любой творческой и околотворческой компании. Иначе в тиши и благолепии мы заплывем салом, а в наших извилинах заведутся белые пауки.

Однако, выпустив эскадрон джиннов из всех емкостей, будьте готовы к тому, что и ваши головы обильно станут посыпать пеплом и поливать помоями. (Правильный ответ – "Всегда готовы!").

Теперь перейдем к вопросам Большого Жюри. Хотелось бы, конечно, посмотреть список присяжных на предмет отвода особо одиозных фигур, но тут уж полагаюсь на вашу порядочность.

А БЫЛ ЛИ ФЭНДОМ?

Вопрос первый. На вопрос о фэндоме однозначного ответа у меня нет. В свое время я дал определение ИНТЕЛЛИГЕНТА, КАК КУЛЬТУРНОГО ПОТРЕБИТЕЛЯ КУЛЬТУРЫ. Можно было бы по этой матрице определить ФЭНА, КАК ФАНТАСТИЧЕСКОГО ПОТРЕБИТЕЛЯ ФАНТАСТИКИ, но это слишком просто, а значит неверно. Сказать, что я ничего не понимаю под термином "фэндом" – кокетство. Меня давно интересовали неформальные, маргинальные и миедиминоральные группы молодежи (и не только молодежи). Так вот, фэндом не входит ни в одну из этих групп, а ведь они, казалось бы, перекрывают почти все внеструктурные страты. Загадка фэндома должна быть разгадана, поскольку предположить, что фэндом – это клуб персонажей из "Коллекционера" Фаулза и "Мизери" Кинга, значит обеспечить себе одну или две приличные фобии.

Можно, конечно, сделать обидное допущение о фэндоме, как о своеобразном отстойнике интравертов-эскапистов, но тогда возникает вопрос – а сами-то мы что там делаем? Фэндом – как клуб? Скучно. Фэндом – как некий эмбрион будущих социокультурных образований? Слишком хитро. Да и не тянут фэны на карбонариев, этаких фантмасонов.

Тут вот ведь какая заковыка получается. Я мог бы много и со вкусом порассуждать на эти темы, но у меня нет уверенности, что буду адекватно воспринят. Поскольку был свидетелем и участником рождения, взлета и падения фэн-движения, то мог бы с наставительно подъятым пальцем учить жизни молодых. Но не хочется. Повторяю, нет гарантии, что правильно поймут. Прецеденты были. Напишешь, бывалыча, статью о семиозисе поведения в локально-фазированных псевдоизолятах, а потом иди доказывай по клубам, что это не трактат на тему "О скотской сущности фэна"! Впрочем, дело давнее и практически забытое.

Фэндом для меня имеет значение как любая хорошая компания для нормального (смею надеяться) человека. В творческом плане – не знаю. Фэны это не только читатели и, в первую голову, не читатели. Знавал я фэнов, которые вообще ничего не читали, и фантастику тоже. Для них важен был сам факт тусовки. Против таких я ничего не имел, они даже чем-то были симпатичны (не умничают, выслушивают любой бред с открытым ртом, не судят, а потому и не судимы будут). Впрочем, такие либо вымерли, либо разбежались по другим тусовкам и, вероятно, сейчас где-то в лесах близ Верхнезадрищенска деревянными мечами защищают родную Хоббитанщину. Дело благородное, безобидное, все лучше, чем в рэкетиры…

Кстати, пока я отвечал на этот вопрос, меня посетила ужасная мысль – а есть ли фэндом? С кем я общался в Репино – с издателями (пусть даже тонких журналов с сотенным тиражом), книжными реализаторами (мягко говоря), парой-тройкой критиков, дюжиной предпринимателей, чертовой уймой писателей… А фэны-то, фэны-то где, я спрашиваю! Был там один, да и то на костылях. Правда, чудотворный ветер с дамбы вскоре его исцелил, и он, как известный персонаж известной истории, встал и пошел. Впрочем, вру, какой к черту Завгар фэн, он перекинулся не то в издатели, не то в книгопродавцы. Хуже, правда, от этого не стал, но некоторая лилейность одежд утеряна.

Наверно, был среди нас все же один фэн, и, наверное, все происходящее казалось ему тяжелым сном. Но об этом в самом конце вопросника (в смысле ответника).

СУЕТА ВОКРУГ А.М.С

Вопросы второй, третий и четвертый. Проблемы специфики восприятия фэнов могут свести в могилу два или три поколения психоаналитиков, если, конечно, означенные психоаналитики будут оперировать понятиями добрых старых Фрейда, Юнга и иже с ними, а не реалиями мадридского двора. Это надо же такое придумать – Столяров, как клеврет Стругацкого. Почему-то факт солидаризации Б.Н. с А.М. воспринимают как угодно, но не как просто-напросто правоту НЕКОТОРЫХ тезисов А.М. А с чего это Натанычу возражать, ежели отрок истину речет?

Предположение, что А.М.С. в большинстве случаев высказывает мнение Б.Н. и, наоборот (см. вопрос № 3), суть бред собачий на почве несварения желудка. Достаточно послушать их разговоры (на людях – имею в виду семинар, или в узком кругу – чему был свидетель), то все эти домыслы рассыпаются в прах. Вот уж давно я не встречал парочки, где несхожесть мыслей, творческой аксиоматики и иных предметов была столь явна. В главном они, конечно, схожи, как и все мы – в определении добра и зла и прочих нехитрых вещей.

Относительно выпадов и выкриков Щеголева скажу только одно. Если вы, голубец мой ненаглядный, не считаете себя лучшим, первым и единственным среди всех, кто когда-то брал, берет или возьмет перо в руки, то какого лешего вообще сунулись в литературу в частности, а в творчество вообще? Любой уважающий себя "производитель товара" должен запрограммироваться на успех, внушать себе с утра до вечера, что именно он и только он… И так далее. В противном случае мерзость обыденности сжует его и выплюнет. Что, собственно говоря, со Щеголевым и произошло. Птичку, конечно, жалко, надежды подавала, но зачем же гадить в собственном гнезде?

Что касается того, разделяет большинство в фэндоме взгляды вышеупомянутого Щеголева, то статистика мне неизвестна, да и не верю я в нее. А то, можно подумать, не было написано на хоругви фэндома "Я не провокатор, но я бы не стерпел". Провокаторы, провокаторы, ребята, и не надо обижаться, это я в лучшем смысле этого слова.

И чтобы закрыть тему А.М.С., скажу напоследок – если бы я был на его месте, то за такую грамотную, точно сработавшую и весьма эффективную рекламу поставил бы всему фэндому выпивки на три или четыре белые горячки. Сколько бы сейчас не ерзали столяровоненавистники – дело сделано! Андрей Михалычу вы обеспечили функциональное бессмертие. Вы слепили такой образ демона, что только пальчики оближешь. А в наши демонические времена это именно то, без чего не обойтись. Увы, в сени рыночных кущ вся пишущая братия вынуждена пускаться во все тяжкие, лишь бы рейтинг не падал. Если выйти из жанра, то сравнить А.М.С. можно с Дали или с Лимоновым. Вне прочих качеств, это образцы правильно сработанного скандала, волны, шумихи и т. п.

В чем я не вполне согласен с А.М.С. Дело в том, что войны нет и не ожидается. Война давно проиграна. Как сказано в одном романе, "пока мы в крови и соплях боролись за каждую пядь земли, теряя друзей и врагов, в наших тылах хозяйничали мародеры". Мы точим шпаги и рапиры, отливаем пули для мушкетов, а на наших улицах давно стоят танки. Что же нам делать – вести метафизическую герилью? Наверное, это единственное, на что мы способны.

Впрочем, на эти темы лучше написать что-нибудь отдельное и художественное.

ЧТО ЕСТЬ ОБЪЕКТИВНОСТЬ?

Вопросы с пятого по десятый. Вот тут, судари мои, у вас пошли загибы, причем один другого круче. В алфавитном, стало быть, порядке! Каково, а! Делать что ли нечего, как бессонными ночами размышлять о месте, весе и престижности премий и наград. По мне – гори они синим пламенем, лишь бы книжки издавались. Другое дело – повод для встреч, приятный разговор в хорошей компании и так далее. Ну и, разумеется, лучшая премия это та, которой тебя наградили. Исходя из этого, полагаю лучшей "Великое кольцо" (хотя до сих пор не знаю, было ли в восемьдесят третьем году голосование, или Завгар вручил по доброте душевной от себя лично). Мнением делиться смысла не имеет – это будут либо высокопарное рассуждения, либо хохмочки. Достаточно задуматься о карнавализации культуры эпохи распада любой империи – и все станет ясно. И, собственно говоря, в такие времена нет разницы между королем на троне и королем карнавала.

Что же касается "Странника", как "наиболее объективно отражающего" и так далее… Не заставляйте меня прибегать к парламентским выражениям! Что это за премия, если она не самопровозглашается самой-самой?! Так уж от веку повелось, и не нам против традиции переть. А чего ждали – поклонов и приседаний? О неучастии же тех или иных произведений столько было сказано, что и просто добавить нечего. Ну, не повезло, ну, гениев много, а бронзы мало, ну, в следующий раз отстегнется… Ну, пусть даже интриги! И если уж стали поминать конкретные имена и вещи – а получил бы "Гравилет" свои несомненно заслуженные награды, если бы попал-таки в финал? И не надо заливать про объективную оценку, vox populi и прочую чепуху. Из всех способов оценки демократический – самый худший. Не могу не вспомнить разговор в баре двух изрядно накачавшихся участников "Сидоркона", оживленно обсуждавших вопрос, сработал ли в оценке "Гравилета" так называемый "фактор Ельцина", или, наоборот, "фактор Горбачева"? Иными словами, то ли поддержали обиженного, то ли голосовали в пику ненавистному. Что обидно, никакого отношения к литературным достоинствам романа (причем, романа гениального, не побоюсь этого слова), все эти "кулуры" и т. п. не имеют никакого отношения. Но кто сказал, что все происходящее вообще имело какое-то отношение к литературе?

Страдальческие лики и скорбные вопли типа "я никогда не получу этой дурацкой статуэтки" отношу к комплексам, о которых высказался по вопросам 2–4. Лично я полагаю, что Логинов, Иванов, Штерн, Брайдер и Чадович, Вершинин и др. вполне имеют шансы получить "Странника", причем, именно больше всех горячившийся Левушка Вершинин больше всех и имеет. Я давно наблюдаю за его ростом и вижу, что рывки он делает весьма значительные. Другое дело, непредсказуемость подсчета баллов делает все это чем-то похожим на лотерею. В этом есть своя прелесть. Предвижу упреки: у одних, мол, на руках выигрышные билеты, а других даже не допустили к участию. Но, во-первых, это не так, доступ к "телу" свободен, а что касается условий, то устроители "лотереи" устанавливают свои правила. Кому не нравится – пардон!

Тезис относительно "приоритетных направлений", "генеральных линий" и "подавления свободы творчества" отношу к последствиям дурной закуси, крутого бодуна, а в лучшем случае – тонкого стеба.

Разговорчики по-поводу творческого единообразия членов жюри, эстетических догм – см. предыдущий абзац. Единственный принцип оценки – нравится, не нравится. И тут уж моему нраву не перечь! Хотел бы я посмотреть на "вынудителя", побуждающего голосовать, исходя из его "эстетических принципов"! Несколько забегая вперед, скажу, что намеки на зависимость ряда членов жюри от издательства ТF свидетельствуют о моральных, не говоря уж об эстетических принципов авторов сиих намеков. Скажу сразу – задолго до "Сидоркона" многие члены жюри знали, что в обозримом тысячелетии их книги в издательстве господина Ютанова не выйдут (по причинам, не зависящим от господина же Ютанова).

Как оценивать мотивы приглашения в жюри? Ребята, по-моему вы пытаетесь разбудить во мне штурмбанфюрера СС. Вежливость не позволяет ответить в духе "Оберхаму-оберхамово" или "ступайте на кухню, там вас накормят". Оскорбительность вопроса, причем, прошу заметить, многослойная оскорбительность, не позволяет на него отвечать ни в какой форме. Вопрос из разряда "продолжаете ли вы по пятницам пить кровь убиенных вами же фэнов?" Засим перейдем к следующим…

БЕЗ НАЗВАНИЯ

Вопрос одиннадцатый. Наверно, я просто зверею от вопроса к вопросу, но тут уж ничего не поделаешь. Почему бы вам самим не спросить у Булычева, отчего он не приехал? Даже если бы я знал (а я знаю!), то все равно бы не сказал. Случайность его неприезд или неслучайность, решайте сами. Имея при этом в виду, что одновременно со всем у него сгорела дача, возникла горящая поездка в Лондон и т. п.

БЕЗ НАЗВАНИЯ-2

Вопрос двенадцатый. Относительно TF я уже сказал несколько слов, но могу и добавить. Издательство – это не богодельня, а коммерческое предприятие. Обладание премией – фактор равно коммерческий, связанный с рекламой и т. п. Исключать себя из номинации – равносильно признанию в слабоумии. Этичность хороша дома, а не на базаре, пардон, книжном рынке. Как раз TF и страдает из-за чрезмерной этичности, в то время как ряд других издательств, бесстыдно загребающих бабки на откровенном дерьме, и копейки не дал бы на проведение Сидоркона. Пусть скажут спасибо, что вообще включили некоторые из них. Впрочем, знакомая картина. Не могу не вспомнить свою микропьесу двадцатилетней давности.

ПРОМЕТЕЙ

(драма)

Действующие лица:

Прометей,

Голос из толпы.

Акт первый и единственный

Прометей: – Люди, я принес вам огонь!

Голос из толпы (мрачно): – Ливер береги!

Занавес.

Но это так, к слову пришлось. Я думаю, что каждый из членов жюри может обосновать свой выбор по всем позициям, если, конечно, захочет это сделать.

СОН ФЛЕЙШМАНА РОЖДАЕТ ФЭНДОМ

А вот теперь настало время сказать, как все было на самом деле. На самом деле не было никакого "на самом деле". Не было никакого "Интерпресскона", не было никаких "Улиток", а уж так называемого Столярова и вообще не предполагалось. Никакой фантастики не существует, как не существует ничего, кроме некоего существа, одно из имен которого – Флейшман. То ли вселенские флюктуации сдвинули равновесие мыслетоков, то ли непостижимые и роковые предначертания тому причина и повод, но снится этому существу Земля, страна, люди и странные персонажи среди людей. Что-то все время происходит, все эти фигуранты как бы перемещаются, возникают и пропадают. Мерцают дома и улицы, а вернее, то, что ему снится как дома и улицы, слова и звуки, приятные и раздражающие… Все тает, струится, исчезает. Возникает быстрокрылый воробей… Впрочем, это из другой оперы. Вот проснется Флейшман, и все сгинет, как не было вовсе…

Это я пошутил. А на самом деле все гораздо серьезнее. Дело в том, что Флейшман, сам того не подозревая, наступил на очень больную мозоль (не путать с мозолью Больных). Он не знает, что является ключевой фигурой в некой крупной межгалактической игре, ставка в которой больше, чем жизнь миллиона обитаемых планет. Все эти "фантасты", "фэны" и пр. – либо хорошо законспирированные участники, либо декорации, на которые и внимания обращать не надо. Игра с Флейшманом ведется тонкая, на грани реальности. Задача-минимум – вывести его из состояния равновесия. Попросту говоря – свести с ума. Для того составляются хитроумные заговоры, разыгрываются масштабные спектакли – коны, с привлечением массы хорошо оплачиваемых статистов. Задача-максимум – разбудить Флейшмана! Вот проснется Флейшман…

16 сентября первого года до пробуждения Флейшмана

P.S. Скучно живем, господа…

Чертова дюжина неудобных вопросов Игорю Всеволодовичу Можейко (Киру Булычеву), члену жюри премии «Странник»

Дорогие Андрей и Сергей!

Вы хотите, чтобы я ответил на самом деле или вежливо?

Я отвечу как сам все понимаю, то есть невежливо, а вы делайте те купюры, которые сочтете нужными для того, чтобы не нарушить образа вашего знакомого дедушки.

Журнал сам по себе нужен и вашу деятельность я ценю. Хотя от номера сильно веяло провинциальностью – не географической, а психологической. Это журнал-тусовка, журнал-разборка, а не журнал-размышление. Места для обобщения нету – все спешат побалзать. От этого глупеют даже такие умные люди, как Боря Штерн или Миша Успенский. Это неизбежно. Ввязываясь в разборку, начинаю заранее глупеть и я.

Честно говоря, я не понимаю разницы между премиями, о которых вы пишите в своем журнале. Я все думал, что есть какая-то одна с плавучим названием, которую на паях сделали издательство "Терра Фантастика" и окружение Бориса Стругацкого, чтобы получить себе по премии. С самого начала для меня все это звучало стыдно. Но я, как человек глубоко почитающий Бориса Стругацкого, не мог переубедить его в том, что участие в жюри аморально. Даже наверное в самом антиутопическом романе не придумаешь премии, которую члены жюри присуждают друг дружке. Но Борис и вы, затоптали меня ногами, утверждая, что в Питере соберутся агнцы, вершины чистоты и альтруизма. Кроме того, я не имел возможности прочесть то, что должен был судить. О чем и сказал Борису, надеясь, что он меня пожалеет и отпустит мою душу на покаяние. Борис не пожалел и оставил меня в членах жюри, так как нужен был какой-то московский писатель и вся эта история не превращалась бы в абсолютный междусобойчик. Когда же я пытался в телефонных разговорах уверять, что помимо заранее покорных членов жюри в России есть другие писатели, Чертков доказывал мне, что их достать невозможно и т. д. Дальнейшее мое участие в этой истории было бы совсем уж непристойным. Представляете, приехал я в Питер, хожу по кулуарам и мне вслед разумные люди говорят: "Это один из членов жюри, которые съехались сюда выгрызать себе по премии". Ну выгрызли, и слава Богу.

Теперь еще замечания (по пунктам, которые вы мне прислали).

7. Кто будет в жюри, тот и получит премию, при условии, что он примет участие в решающем заседании.

8. Сам по себе пункт тусовочный. На уровне пионерских размышлений: а если наша пионервожатая любит мальчиков-блондинов, то значит ли это, что брюнетов больше в лагерь брать не будут?

То же касается и пункта 9. А ты не тусуйся, ты плюнь на трепотню и пиши, что хочешь. Неужели не обойдешься без премии, которую придумали не для тебя?

На пункт 10 я уже ответил. Нужен был дополнительный шкаф, вот и сдвинули.

Пункт 11 я тоже уже объяснил – нельзя приезжать было, если ты себя хоть чуточку уважаешь. Нельзя участвовать в мероприятиях, имеющих некий этически сомнительный оттенок. Ах, как вы боролись в свое время с аморальной "Молодой гвардией"!

Пункт 12 также исходит из всего, что я сказал – издательство платило за пряники не бескорыстно. Ему понадобилась медаль на шею "За усердие". Я клевещу? Ответ на это заключается в вашем вопросе.

Пункт 13. Не имею чести знать гиганта отечественной мысли по имени Флейшман. Наверное это какая-то ваша местная тусовочная фигура? Простите, виноват.

Последнее, что я хочу сказать, касается пункта 2 вашего вопросника.

Книгу Каца (и как мне стало известно – Арбитмана) я прочел только на днях. Раньше не попадалась. Я знаю, что Арбитман по каким-то своим причинам меня не любит. Это его дело. Я его тоже не люблю. Это мое дело. Но если бы я знал в то время, когда мне позвонил Борис Стругацкий и пригласил в жюри, что в этой тусовке будет участвовать Арбитман-Кац, я бы вообще разговаривать не стал. Как известно, я лишен чувства юмора и мне книга Каца не кажется смешной, а кажется бездарной. По той же причине я полагаю ее оскорбительной для меня и выходящей за пределы порядочности. И не в том даже дело, что в книге под собственными именами обосраны лишь два писателя (Владимир Щербаков и я), но дело в одной хорошо известной Арбитману детали, которая среди порядочных людей недопустима: я умирал от инфаркта, но пока что отложил это дело. Арбитман же написал, что я умер от инфаркта и указал правильную дату моей болезни. Если вам и тем, кто давал премии книге Каца, это кажется смешным, то тогда у меня совсем другое отношение к юмору. Мне надоело отвечать на телефонные звонки (и я не шучу), в которых люди, видевшие книгу Арбитмана и знают мою фамилию по моим книгам, звонят мне домой и выражают соболезнование моим близким. Это мне тоже не смешно.

Что же касается моего дальнейшего участия в каких-либо жюри, или разрешения выдвигать на премии какие бы то ни было мои работы, то я категорически заявляю, что не согласен, не буду, не участвую, не состою и не являюсь.

Извините за невежливость.

Ваш Игорь Можейко. Москва 20 сентября, 1994 года.