Текст книги "Журнал Двести"

Автор книги: Сергей Бережной

Соавторы: Андрей Николаев,Двести Журнал
сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 57 страниц)

"…Это секретная схема, но я вам доверяю.

Я поморщился:

– А если меня поймают фанги? И просканируют память? Раймонд, не делайте из меня дурака. Это ложный макет. Для всех посетителей, в надежде, что кто-то из них попадется врагу.

Раймонд вздохнул, махнув рукой над макетом. Он исчез.

Раймонд уселся в свое кресло, задумчиво посмотрел на меня.

– Мне очень хочется с вами поработать, Сергей.

– Жаль, но это не взаимно…"

А знаете, может, это и несправедливо, но я с трудом могу представить на месте Принца американца, швейцарца или француза. Слишком уж назойливо гордятся он своим Отечеством и его вечными ценностями. Безумная система отличается от разумной ровно на один параметр. Имя ему – Риск. Кто нибудь заметил в истории России вялотекучесть, или может быть Петербург видел мало революций, или наука развивалась у нас преемственно поступательно, а уж в литературе и вовсе взрывов не было? "Умом Россию не понять"…

"– Вы человек крайностей, Сергей, – задумчиво сказал Маэстро. Самое знаменитое вино и самый крепкий табак. Если любить – то принцессу, если ненавидеть – то целую цивилизацию".

5. Экспансия.

Звездные странствия Принца начались в конце XX столетия, когда "Планета, которой нет" была отсталым мирком – заповедником для кровососущих пэлийцев, а на его Родине заканчивалась эпоха первоначального накопления капитала. Тремя столетиями позже Земля, мир Сеятелей возглавила Галактику, подчинив себе Пространство и Время.

"– Принцесса, противоречит ли законам вашей планеты неравенство происхождения супругов?

– Нет. Лорд Сергей – мой жених по обручению. Древний обычай допускает брак с человеком любого общественного положения.

– Лорд, противоречит ли вашим законам или убеждениям неравенство происхождения супругов?"

Очень понятно. Для принцесс – законы планет, норм и традиций. На землянина – распространяются только его собственный Закон. Неравенство? Но поддерживается оно, как мы видели, не только мощью земного флота и авторитетом Храмов.

С. Лукьяненко не стал обходится без своего "Возвращения". Вся первая часть "Стеклянного моря" – классическая "экскурсия по будущему", которую совершали, к примеру штурман Кондратьев, Эл Брег, Коль Кречмер и многие-многие другие). Прием традиционный, если не сказать стандартный; Сергей – любитель, если и не знаток "советской фантастики" – невольно сравнивает свои впечатления с читанным в детстве, и страницы повести полны косвенных цитат (чего стоят одни названия глав: "Вернувшийся", "Завтрак на поляне", "Очень благоустроенная планета"). Есть новизна в изначально отрицательной установке Принца. Земля вынуждена *доказывать* ему, что она стала такой… какой стала. Ласковым, щедрым, добрым, сказочным миром. "Планета решила быть умницей до конца". [7]

Трилогия предлагает нам если не новый раздел, то новую главу в анализе варианта будущего, известного как "стандартная модель" или модель А. и Б. Стругацких. Непопулярная ныне модель.

Сверхцивилизация Сеятелей-Странников создана всего одним социальным изобретением – Знаком Самостоятельности, получаемым "в среднем" в тринадцать с половиной лет. Как только человек окажется в состоянии совершать свои поступки и отвечать за них.

Господи, на сегодняшней Земле можно в пятнадцать лет стать чемпионом мира по шахматам и в тринадцать – по спортивной гимнастике, в двенадцать – выучить основы "магии исчезновения" и принципов психической защиты, но что бы ты не сделал до "совершеннолетия", ты – по любую сторону железного ли, зеленого ли, золотого ли занавеса – остаешься собственностью государства и сокровищем родителей, иначе говоря *обязан* бояться пыли и сырости!

Антитеза свободы – превращение личности в собственность. До женитьбы ты – ребенок и принадлежишь отцу и матери. Когда у тебя рождается собственный ребенок – он становится твоей собственностью, но свободы это не прибавляет, потому что ты оказываешься собственностью семьи. (Это безотносительно к государствам, которые не забывают предъявлять свои права). Результат? Не очень обеспеченный, очень недобрый и, главное, *медленный* мир.

Знак Ответственности и, как следствие, включение в Историю, сил и возможностей ранней юности, создаст сильнейшие напряжения в обществе, и с необходимостью – ускорение развития.

Просто потому, что мир начинает использовать главный психологический ресурс. Свободу. "Если мы признаем за человеком право самостоятельности вне зависимости от возраста, то оставлять какие-то рамки: в сексе, приобретении наркотиков, праве на риск и эвтаназию бессмысленно и несправедливо. Приходится идти до конца".

Развитие не бывает в одну сторону. В отличие от мира Ефремова-Стругацких, мир Лукьяненко насыщен оружием, и не одни фанги тому причиной. "Неси это гордое бремя И лучших сыновей На тяжкий путь пошлите За тридевять морей". Динамика – это всегда экспансия. В физическом пространстве-времени. В понятийном пространстве. Поэтому бесполезны доводы рассудка. "Луна была там, а мы здесь". "Принцесса позвала – и я пришел".

Есть вызов, обращенный к человеку.

"– На твой поиск уйдет вся жизнь! Но даже тысячи жизней будет мало!"

Звезды над нашей головой – вызов, обращенный к цивилизации. И если мы не заметим его, грош цена человечеству. Потому что, Земля навсегда станет "планетой, которой нет". Потому что, "нельзя останавливаться, иначе скатишься с Олимпа. Нельзя притворяться богом. Им нельзя и быть, но можно пытаться…"

Январь, 1995 г.

Литература

1. А.Азимов «Прелюдия к Основанию».

2. М.Тартаковский "Историософия".

3. "Утро магов".

4. А.Азимов "Нечаянная победа".

5. В кн. Н.Конрад "Синология". Сунь-цзы "Трактат о военном искусстве".

6. "Кошмар на улице Вязов. Часть 6".

7. О.Ларионова "У моря, где край земли…"

Курьер SF

Официальная информация

11 мая 1995 года Управлением юстиции Санкт-Петербурга зарегистрирован Устав общественного объединения Конвенция писателей, издателей и любителей фантастики «ИНТЕРПРЕССКОН» (сокращенное наименование «ИНТЕРПРЕССКОН»). В Уставе указано: «…Целью создания и деятельности „Интерпресскона“ является содействие развитию и пропаганда русскоязычной фантастической литературы, кино, живописи, программных продуктов и других видов искусства в их связи с фантастикой.» В соответствии с Уставом в задачи «ИНТЕРПРЕССКОНА» входит: «проведение конференций, встреч, семинаров в Санкт-Петербурге и других городах; учреждение и вручение премий, наград и призов в области фантастики». Руководящим органом «ИНТЕРПРЕССКОНА» является Координационный совет в составе: Стругацкий Борис Натанович (Председатель); Николаев Андрей Анатольевич (ответственный секретарь); Сидорович Александр Викторович. Исполнительным директором «ИНТЕРПРЕССКОНА» избран Сидорович А.В.

АВТОРЫ И ИЗДАТЕЛЬСТВА

Александр БОЛЬНЫХ пишет для серии «Фантастический боевик» издательства «АРМАДА» роман под завлекательным названием «ВОЛК-ПАЛАДИН». В «Армаде» же в серии «Волшебный замок» выйдет его фэнтези-трилогия «ЗОЛОТЫЕ КРЫЛЬЯ ДРАКОНА». [Александр Больных, Екатеринбург]

Москвич Александр ГРОМОВ подписал с издательством "ПАРАЛЛЕЛЬ" (Нижний Новгород) договор на публикацию авторского сборника, в который войдут романы и повести "НАРАБОТКА НА ОТКАЗ", "МЯГКАЯ ПОСАДКА", "ТАКОЙ ЖЕ, КАК ВЫ", "ТЕКОДОНТ" и другие. [С.Б.]

Красноярское издательство "ГРОТЕСК" выпустило сборник Леонида КУДРЯВЦЕВА "ЧЕРНАЯ СТЕНА", куда вошли весь цикл рассказов о Дороге Миров (16 рассказов), повести "ЧЕРНАЯ СТЕНА" и "ЛАБИРИНТ СНОВ". Тираж книги 5000 экз. Закончена новая тринадцатилистовую повесть "СЛЕД МАГА" – фантастический боевик. Возможно, повесть станет началом нового сериала. [Леонид Кудрявцев, Красноярск]

Сергей ЛУКЬЯНЕНКО расторг контракт на публикацию дилогии "ЛИНИЯ ГРЕЗ" и "ИМПЕРАТОРЫ СНОВ" с издательством "АРГУС" (Москва) и передал права на публикацию этих романов издательству "ЛОКИД" (Москва) [Сергей Лукьяненко, Алма-Ата]

Г.Л.ОЛДИ (Димтрий ГРОМОВ и Олег ЛАДЫЖЕНСКИЙ, Харьков) заключили договор с харьковским издательством "ФОЛИО" на издание авторской книги, куда войдут романы "ЖИВУЩИЙ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ", "ВОССТАВШИЕ ИЗ РАЯ" и "ОЖИДАЮЩИЙ НА ПЕРЕКРЕСТКЕ". [Дмитрий Громов, Харьков].

Большой сборник Г.Л.ОЛДИ планируется выпустить в издательстве "АЗБУКА" (СПб). В сборник войдут ранее опубликованные произведения цикла "Бездна Голодных Глаз". [Николай Перумов, СПб]

Договор на издание нового романа Г.Л.ОЛДИ "ПУТЬ МЕЧА" заключен с издательством "ПАРАЛЛЕЛЬ" (Нижний Новгород). Одним из условий договора была публикация романа под настоящими фамилиями авторов – на этом настаивало издательство. Этот же роман, возможно, выйдет в издательстве "АРГУС" (Москва) в серии "Хронос". [С.Б.]

В Харькове, видимо, будет возобновлен выпуск составляемых Дмитрием Громовым и Олегом Ладыженским сборников отечественной фантастики в серии "Перекресток" (Элитарная фантастика). До сих пор выпущены были 1-й и 6-й тома предполагавшейся серии. Книги возобновленной серии будут выходить без нумерации томов. В июне 1995 года предполагается выпустить в серии сборник "КНИГА НЕБЫТИЯ", в который войдут роман "ОЖИДАЮЩИЙ НА ПЕРЕКРЕСТКАХ" и повесть "СТРАХ" Г.Л.ОЛДИ; роман А.ВАЛЕНТИНОВА "ПРЕСТУПИВШИЕ" (первый роман цикла "Око Силы"), рассказы Е.МАНОВОЙ И А.ПЕЧЕНЕЖСКОГО. [Дмитрий Громов, Харьков]

Сергей ПАВЛОВ передал издательству "ФЛОКС" вторую часть романа "ВОЛШЕБНЫЙ ЛОКОН АМПАРЫ". [Сергей Павлов, Москва]

Издательство "АЗБУКА" (СПб) планирует к изданию роман-фэнтези "ВОЛКОДАВ" дебютантки Марии СЕМЕНОВОЙ. [Александр Каширин, Москва; Николай Перумов, СПб].

Александр ТЮРИН заканчивает роман, сюжетно продолжающий "ВОЛШЕБНУЮ ЛАМПУ ГЕНСЕКА" [Александр Тюрин, СПб]

Роман Михаила УСПЕНСКОГО "ДОРОГОЙ ТОВАРИЩ КОРОЛЬ" будет опубликован в несокращенном варианте в журнале "ПРОЗА СИБИРИ" # 2'95. [Оскар Сакаев, Красноярск]

Михаил УСПЕНСКИЙ закончил вторую часть романа "ТАМ, ГДЕ НАС НЕТ" и передал ее в саратовское издательство "ТРУБА", где будет выпущен сборник его повестей (в него войдут также "СЕМЬ РАЗГОВОРОВ В АТЛАНТИДЕ", "В НОЧЬ С ПЯТОГО НА ДЕСЯТОЕ", "ЧУГУННЫЙ ВСАДНИК", "ДОРОГОЙ ТОВАРИЩ КОРОЛЬ"). [Сергей Потапов, Саратов].

Издательство "ФЛОКС" подписало контракт на издание в серии "Золотая полка фантастики" сборника Бориса ШТЕРНА. [Борис Штерн, Киев]

В планируемой издательством "ПАРАЛЛЕЛЬ" серии отечественной фантастики выйдет авторский том Зиновия ЮРЬЕВА. [Михаил Редошкин, Нижний Новгород]

DE VISU

АФРИКАНОВ, П. ДВЕРЬ: Роман, рассказы. – Харьков: «Второй блин», 1995.– 333 с., ил.– («Бенефис» # 5). – Тираж 550 экз. [Сод.: Магическое происшествие; Таинственное исчезновение; Полный обман; Сон в руку; Ночь страшна; Дверь.]

ЛАЗАРЧУК, Андрей. СОЛДАТЫ ВАВИЛОНА: [Романы, повесть] / Послесл. М.Успенского. – Красноярск: "Универс", 1995.– ("TURBO"). [Сод.: Иное небо; Мост Ватерлоо; Солдаты Вавилона].

ЛУКЬЯНЕНКО, Сергей. ЛОРД С ПЛАНЕТЫ ЗЕМЛЯ: Фантаст. произведения. – Алматы: ЛИА "Номад", 1994.– 576 с. [Сод.: Принцесса стоит смерти; Планета, которой нет; Рыцари Сорока Островов; Поезд в Теплый Край; "Л" значит: люди; Мой папа антибиотик; Дорога на Веллесберг; Фугу в мундире.]

ПЕРУМОВ, Ник. ГИБЕЛЬ БОГОВ: Роман. – СПб.: "Терра" "Азбука", 1994.– 622 с. ("Летописи Хьерварда. Книга Хагена").

ПЕРУМОВ, Ник. ВОИН ВЕЛИКОЙ ТЬМЫ: Роман. – СПб.: "Терра" "Азбука", 1995.– 432 с.– ("Летописи Хьерварда. Книга Арьяты и Трогвара").

РЫБАКОВ, Вячеслав. ГРАВИЛЕТ "ЦЕСАРЕВИЧ": Романы. / Сост. и предисл. А.Балабухи. Оформл. С.Шикина. – СПб: "Лань", 1994.("Числа и руны"). [Сод.: Очаг на башне; Гравилет "Цесаревич"].

ТЮРИН, Александр. ВОЛШЕБНАЯ ЛАМПА ГЕНСЕКА [Роман] / Предисловие и послесловие А.Балабухи. – СПб: "Лань", 1995.("Числа и руны").

ШТЕРН, Борис. ПРИКЛЮЧЕНИЯ ИНСПЕКТОРА БЕЛ АМОРА: Фантастические рассказы. – Киев: "Виан", 1994.– 128 с. Тираж 1020 экз. [Сод.: Чья планета?; Досмотр 1; Досмотр 2; Спасать человека; Кто там?; Туман в десантном ботинке.]

ЩЕГОЛЕВ, Александр. ИНЪЕКЦИЯ СТРАХА: Криминальная повесть. – СПб.: АОЗТ "Валери-СПб", АОЗТ "МиМ-Дельта", 1995.– 288 с.

ФАНТАСТИКОВЕДЕНИЕ

ПЕРЕСЛЕГИН, Сергей. ОКО ТАЙФУНА: Последнее десятилетие советской фантастики: Сборник статей. – СПб.: Издательство «Terra Fantastica» Издательского Дома «Корвус», 1994.– 256 с., илл.(Библиотека «Интеркомъ»).

ЧТО ТАМ, ЗА ГОРИЗОНТОМ? / Сост. И.В.Леф, худож. В.М.Жук. Мн.: Эридан, 1995.– 224 с.– (Фантакрим-extra: Фантаст., приключения, детектив). [Сборник заметок В.Н.Шитика и Р.К.Баландина о белорусской фантастике последнего десятилетия ("второй волне" белорусской фантастики): Брайдер и Чадович, С.Булыга, Е.Дрозд, Б.Зеленский, Н.Новаш, Н.Орехов и Г.Шишко, А.Потупа, С.Трусов. Приведена библиография публикаций этих авторов.]

Издательство "ГНОМ" (Москва) выпустило тиражом в 100 экземпляров брошюру Евгения ХАРИТОНОВА "ЖЕНСКИЙ ЦЕХ ФАНТАСТИКИ: Писательницы, критики, переводчицы. Краткий био-библиографический справочник". Информация по адресу: 117292, Москва, ул. Кржижановского, 4-2-1, Метлову Ю.А.

ФЭНЗИНЫ

«КОНЕЦ ЭПОХИ» # 1–2.

Альманах "Конец зпохи" публикует стихи и прозу, написанные авторами из "околотолкинистской" тусовки, но вовсе не обязательно толкинистские по теме. В номере есть исключительно интересные произведения и я без малейших сомнений рекомендую читателям этот номер. Стихи и проза Э.Р.Транка, Н.Скорлыгиной, Е.Злобиной, Т.Головкиной, Н.Точильниковой, Е.Елисеевой, И.Попова. Составитель Лев Лобарев. Заявки можно отправлять по почте на следующие адреса: 125171, Москва, Ленинградское шоссе, 9, корп.1, кв.68, Льву Лобареву; 620141, Екатеринбург, ул. Автомагистральная, 5, кв.46, Владиславу Гончарову. [С.Б.]

"ОБЕРОН" # 1.

Первый номер фэнзина "ОБЕРОН" вышел в Воронеже. Выпускается журнал под эгидой одноименного КЛФ и под редакцией авторов Бориса Иванова и Юрия Щербатых. Принтер, ксерокс, портативный формат, 40 с., тираж 50 экз. В номере рассказы членов КЛФ, полемическая статья Б.Иванова, юмор, другие материалы. Справки по адресу: 394018, Воронеж, ул. Платонова, 14, кв.4, Иванову Б.Ф. [С.Б.]

"СТРАЖ-ПТИЦА" # 36.

Несмотря на свою безвременную смерть, "СТРАЖ-ПТИЦА" продолжает выходить с изумительной регулярностью. В тридцать шестом номере "птичка" порхает над Романом Арбитманом, Алексеем Свиридовым, романом Андрея Столярова "Я – Мышиный Король", Василием Звягинцевым и Игорем Пидоренко. Плюс окончание репортажа о поездке Саши Диденко в Москву и Омск и масса мелких фенечек. В общем, "птичка" опять на высоте! [С.Б.]

ПРЕМИИ

1994 NEBULA AWARD

Short story

"A Defense of the Social Contracts"

by Martha Soukup

Novelette

"The Martian Child"

by David Gerrold

Novella

"Seven Views of Olduvai Gorge"

by Mike Resnick

Novel

MOVING MARS

by Greg Bear

Grandmaster Award

Damon Knight

1995 BRAM STOKER AWARDS

Novel

DEAD IN THE WATER

by Nancy Holder

First Novel

GRAVE MARKINGS

by Michael Arnzen

Novelette

"The Scent of Vinegar"

by Robert Bloch

Short story

"The Box"

by Jack Ketchum & "Cafe Endless: Spring Rain"

by Nancy Holder

(tie)

Collection

THE EARLY FEARS

by Robert Bloch

Life Achievement Award

Christopher Lee

1995 ARTHUR C.CLARKE AWARD

Премию Артура Кларка за лучшую книгу НФ, опубликованную в Великобритании в 1994 году, получила Пэт Кэдиган за роман FOOLS. Это уже вторая премия Кларка, присужденная Кэдиган.

1994 PHILIP K.DICK AWARD

Премию Филипа Дика за лучшую фантастическую книгу, изданную сразу массовым тиражом, получил Роберт Чарльз УИЛСОН за роман MYSTERIUM.

Есть такое мнение

Василий Владимирский
Вскрытие покажет

 
В мутном зеркала овале
Я ловлю свое движенье.
В рамке треснутой поймали
Нас с тобою отраженья…
 

Сергей Лукьяненко

Трудно подражать творческой манере Владислава Петровича Крапивина, почти невозможно. Тем не менее, желающих сделать это хоть отбавляй. Какие имена, какие произведения! Тяглов, Лукьяненко, Ютанов, Геворкян, «Круги Магистра», «Рыцари Сорока Островов», «Оборотень», «Черный стерх»… А по скольким произведениям рассыпаны щедрой рукой скрытые и явные цитаты из книг Крапивина? Кажется, с годами эстетические принципы «пионерско-готического романа», как прозвали его недоброжелатели, вошли в плоть и кровь отечественной фантастики едва ли не глубже, чем эстетические принципы Стругацких. Появилось – и, чтобы там не говорили, лихо набрало обороты, целое «крапивинское» направление. Несмотря на свою малочисленность, авторы, работающие в этой манере, чаще вступают на «терра инкогнита» новых возможностей, чем их коллеги-традиционалисты. И все-таки, переложить на язык образов бессознательное так же умело, описать неуловимые эмоции столь же красноречиво, как Владислав Петрович, до сих пор не удалось никому.

Крапивин умудрился каким-то одному ему известным (или неизвестным?) способом описать самое простое, то, задуматься о чем мало кому придет в голову. Возможно, именно это и вызвало странную, чрезмерно эмоциональное неприятие со стороны некоторых критиков. Или что-то иное, скрытое в недрах бессознательного? Не берусь судить.

Зато я прекрасно помню, как я впервые читал "Голубятню на желтой поляне". Мне было тринадцать лет, и я жгуче завидовал героям, завидовал их нарочитой непорочности и ангельской белизне, которой в жизни не бывает. Немного позже я задался вопросом, который не дает мне покоя до сих пор: почему же Владислав Петрович, человек, уже в силу своей профессии обязанный понимать, что так *не бывает*, пишет так, и никак иначе? Если отставить в сторону отдающий демагогией тезис о воспитании подрастающего поколения на позитивных примерах литературных героев (ибо для детей вся искусственность крапивинских построений более чем очевидна), остается предположить, что это получается у Владислава Петровича непроизвольно.

И вот – новая книга. Новая попытка переосмысления окружающей действительности и переоценки своего отношения к ней. "Сказки о рыбаках и рыбках" и "Помоги мне в пути…" – две сильные, жесткие вещи из "командорской" серии. Две серьезные попытки самоанализа. Что же сублимирует в своих произведениях Владислав Петрович, что, обильно выплескиваясь на страницы его повестей и романов, делает их в своем роде единственными и неповторимыми?

Есть в "Сказках о рыбаках и рыбках" герой, некий Волынов талантливый художник, стихийный педагог, потенциальный командор. Один из тех лилейно-белых персонажей, что противостоят у Крапивина абсолютному злу мира взрослых, приятное исключение из неприятного правила. В определенный момент Волынов этот задается вопросом: "Неужели эта дура (имеется в виду безымянная "баба-критикесса" – В.В.) возьмется утверждать, что Том Сойер и, скажем, Сережка из "Судьбы барабанщика" похожи друг на друга? Или Питер Пэн напоминает Витьку Щелкуна из "Школьной рапсодии"? Или пацаны из лихой книжки "Рыжие петухи на тропе войны" чем-то сродни мальчикам Достоевского?" Господину Волынову проще, он всегда может призвать на помощь авторитет авторов книг, которые иллюстрирует. А что может сказать в свое оправдание писатель, создающий свои собственные миры? Недаром приятель Волынова говорит ему: "…Похожи они трогательным сочетанием внешней беззащитности и внутренней отваги. Волыновский стиль…"

Эх, Владислав Петрович, если бы все было так просто…

Что и говорить, беззащитность и отвага – сочетание трогательное. Однако в реальной жизни оно встречается на порядок реже, чем на страницах крапивинских книг – если вообще встречается. Это не упрек, а констатация факта. Крапивин пишет своих героев такими, каким он хотел бы видеть самого себя в детстве, и, хотя герои его внешне различаются, все они одинаково простодушны и невинны, как стойкие оловянные солдатики, сошедшие с одного конвейера. Владислав Петрович валит в одну кучу все положительные качества, которыми могут отличаться дети, не обращая при этом особого внимания на то, что качества эти зачастую являются взаимоисключающими. Различия между героями, как правило, заключаются в разном "процентном соотношении" этих качеств, но присутствуют они всегда в полном составе. Отрицательными чертами автор наделяет своих малолетних героев с большой неохотой, приберегая такие подарки для предателей и мерзавцев вроде Ласьена и компании, являющихся не более чем марионетками в руках Темных Сил взрослого мира. Такое впечатление, будто Владислав Петрович никак не может понять, что дети бывают очень разными, зачастую гораздо более разными, чем взрослые, и разница эта глубже, чем разница между "хорошими" и "плохими" мальчиками. "Ты создал себе идеал – маленького рыцаря в куцых штанишках и пыльных сандалиях… И на основе этого идеала лепишь и пускаешь в свет своих героев… От себя-то все равно не убежишь".

Итак, исходная посылка творчества В.П.Крапивина: люди рождаются невинными и, являясь своеобразной "вещью в себе", не несут ответственности перед Вселенной.

Во всех его произведениях есть только один герой, отраженный в десятках зеркал и окруженный порождениями абстрактного зла. Мир Крапивина – это очень неуютный мир. Маленького человечка здесь со всех сторон окружают мерзавцы и равнодушные холодные подлецы. Единственный смысл жизни появляющихся изредка положительных взрослых героев – защитить, спасти, оградить невинное дитя от окружающей действительности, мира "тех, которые велят". Ни к чему другому эти эфирные существа просто не способны. У них по определению не может быть каких-то своих, собственных интересов, никак не пересекающихся с интересами подопечных недорослей, ничего своего, никаких тайн и секретов. Своеобразная авторская ревность проявляется в том, что помимо двух-трех "лилейно-белых" героев все остальные взрослые персонажи книги представляют собой полную им противоположность. Естественно, из всякого правила бывают исключения. Есть они и у Крапивина – достаточно вспомнить "Голубятню на желтой поляне", где и дети, и взрослые находились в примерно равном положении. Именно поэтому молчаливое большинство взрослых на Планете и состояло из неплохих, но сломленных "теми, которые велят" людей.

Мелочи, досадные мелочи постоянно мешают целостному восприятию нарисованной Владиславом Петровичем картины. Например, когда в "Сказках…" очаровательный Юр-Танка, знакомый нам по предыдущим книгам цикла "В глубине Великого Кристалла" малолетний князь скотоводческого племени (! – В.В.), трогательно переживает из-за убийства золотой рыбки, я сразу перестаю верить Крапивину. Значит, быка Ваську "по горлу острой сталью" можно, а безмозглую рыбку – ни-ни? "Она же живая!" Одно из двух: либо Владислав Петрович имеет крайне своеобразное представление о жизни скотоводческих племен, либо племя Юр-Танка прочно встало на путь вегетарианства. Правда, в этом случае не совсем понятно, чем же они все-таки питаются в глухой степи, но это, в конце концов, не так уж и важно. Главное – гуманизм, не так ли? (Кстати, сам образ рыбки, которая должна умереть, чтобы выполнить желание, в этом контексте сам по себе наводит на определенные размышления).

К слову, один из наиболее талантливых продолжателей "крапивинского" направления, Сергей Лукьяненко, в своем отрицании постулатов мэтра допустил в "Рыцарях Сорока Островов" ошибку, странную для человека, уделяющего столько внимания психологии. Если герой Крапивина – это агломерат разнообразнейших положительных качеств, на самом деле свойственных детям, но плохо уживающихся в одной личности, то Лукьяненко наделил своих героев (так и хочется написать "пациентов") достаточно цельной и правдоподобной психологией, но – свойственной взрослым. Впрочем, когда у одного хорошего писателя герой проходит "по сто километров в день", у другого по сорок, но зато по пересеченной местности и с сорокакилограммовым рюкзаком за плечами, а у третьего горюет о "сотне баб", которые останутся неосчастливленными в случае его безвременной кончины, обращать внимание на такие мелочи даже как-то неудобно. Какие только чудеса с человеческой психологией и физиологией не творят отечественные фантасты "четвертой волны"!

В "Сказках о рыбаках и рыбках" Крапивина мы можем, по крайней мере, заметить мучительные попытки автора проанализировать недостатки собственного творчества и добраться до их скрытых корней. Болезненная процедура…

Итак, каждый ребенок у Крапивина по определению безгрешен и невинен до тех пор, пока не подвергнется тлетворному влиянию мира взрослых. Любое отрицательное влияние, таким образом, может быть оказано на него только извне. И, одновременно, любая подлость, совершаемая взрослыми "в защиту Детства", автоматически перестает считаться подлостью (сотрудничество Валентина Волынова с госбезопасностью ровным счетом ничего не значит, поскольку так он мог эффективнее выполнять функции защитника и охранителя, следовательно – все оправдано).

Противоречие? Ничего подобного!

Дело в том, что ребенок и взрослый у Крапивина не равны априорно. Единственные герои и действующие лица в произведениях Владислава Петровича – дети, все же остальное – не более, чем необходимый для придания сюжету динамики фон. В книгах Крапивина сам процесс взросления преподносится как почти неизбежная, но от того не менее страшная деградация личности. Его взрослые герои буквально живут прошлым, и воспоминания детства для них, как правило, важнее будничных забот дня сегодняшнего. Заметьте: они погружаются в воспоминания не о первой любви или первом самостоятельно выполненном ответственном задании, – нет, им вспоминаются пыльные лопухи их детства и тополя во дворе дома, где они играли в одиннадцать лет, разбитые коленки и полученные в школе двойки. Похоже, что им просто нечего больше вспоминать, этим постаревшим "крапивинским мальчикам". Их взрослая жизнь скучна, однообразна и лишена ярких красок – до тех пор, пока на их пути не появляется Ребенок. Характерно, что это не зависит ни от темперамента, ни от профессии, ни от возраста персонажа – и скадермен Яр, и скромный служащий Корнелий Глас, и человек искусства Волынов чувствуют себя одинаково неполноценными, пока не появляется кто-то, кому они могут "служить" и кого они могут "защищать". Впрочем, служба эта даже приятна, потому что это служба Идеальному. Крапивин упорно доказывает, что лучшая участь, на которую только может рассчитывать взрослый, это выполнение функций обслуживающего персонала и телохранителя при идеальном ребенке – в том случае, конечно, когда тот в этом еще нуждается, то есть, пока он не научился самостоятельно скакать по всем Граням Кристалла. Ну, а после этого остается только пойти в Церковь Матери Всех Живущих и тихонько отдать концы, как и поступает старый Командор. Впрочем, с "крапивинскими мальчиками", вероятно, действительно приятно было бы иметь дело – если бы они существовали в действительности. Все-таки, у психологии тоже есть свои объективные законы, которыми не рекомендуется пренебрегать.

Отсюда закономерно вытекает другая проблема творчества Крапивина – контраст между чрезвычайно зримым, ярко выраженным, сочным и деятельным Злом, и размытым, аморфным, вялым Добром. А о том, что эта проблема действительно актуальна, свидетельствует второй роман сборника, "Помоги мне в пути…" ("Кораблики").

Главный герой повести, пронизанной все той же командорской символикой, межпространственник Петр Викулов, един, так сказать, в трех лицах. Викулов-отец, Викулов-сын (приемный) и некий Дух (правда, не совсем Викулов и совсем не святой). И вот что примечательно: самую интересную, самую по-своему-полную-жизнь ведет именно эта ипостась господина Викулова, носящая в миру имя Феликс Антуан Полоз. Как всегда, мерзавцы у Крапивина активны и деятельны (вспомним, хотя бы, "манекенов" из "Голубятни…"). Цели ясны, задачи определены – будь то бредовая идея создания мыслящей Галактики или банальная возня из-за власти. Гражданин же Полоз, несмотря на все свои завиральные идеи, ближе к нам, чем те же "манекены". Вполне наш, земной садист, растлитель и маньяк-убийца. Он – активен, он – действует, наступает, давая тем самым возможность силам Добра проявить свои лучшие качества: принципиальность, быстроту реакции и, конечно же, милосердие к падшим. Так почему-то всегда происходит: до тех пор, пока абстрактное добро противостоит в высшей степени конкретному злу, книги Владислава Петровича читать интересно. Однако, стоит ему взяться за описание Мира Победившего Гуманизма (например, в "Лоцмане"), как получается что-то тусклое, размытое, неотчетливое. Чувствуется, что автору нелегко представить, для чего, собственно, нужны положительные персонажи там, где их со всех сторон не окружают патологические типы вроде Полоза, жаждущие крови христианских младенцев. Вывод: Владислав Петрович прекрасно представляет, какие темные страсти могут разрушить душу тринадцатилетнего подростка; положительные же его герои теряют свойственную им "полупрозрачность" лишь в непримиримой схватке со Злом. Видимо, это следствие того, что в жизни подобные характеры отсутствуют вовсе – как ни жаль. Я, конечно, не хочу никого задеть, – ни боже мой! – но столь долгое и сладострастное затаптывание ногами всяких "манекенов", "псевдокомандоров" и прочих малоприятных типов, согласитесь, требует рационального объяснения!

Интересная и благодатная тема – взаимоотношения между Крапивиным и религией. И даже не религией вообще, а именно православием тем самым, которое исповедует большая часть скотоводов Юр-Танки. Почему православие? Отчасти, видимо, потому, что именно в нем особое место отводится культу Богородицы. Ну, а потом – какой кладезь образов: Борис и Глеб, Владимир Святой и Александр Невский, столпники и пустынники! С другой стороны, на совести у любой из ныне существующих религий столько преступлений, что Крапивин не связывает своих безусловно светлых мальчиков ни с одной из них. Именно поэтому православие Крапивина, мягко выражаясь, далеко от канонического. Например, сложно связать веру в Спасителя с верой в переселение душ, а православный храм со вполне языческими жертвоприношениями. Точно так же, как это было проделано раньше с марксизмом-ленинизмом, Владислав Петрович осторожно наполняет понятие христианства собственным содержанием, не имеющим ничего общего ни с первым, ни со вторым. Это – пронзительный, исступленный культ Детства, культ непорочности и чистоты, которую взрослым уже никогда не вернуть, хоть в лепешку расшибись, и пророки его – Хранители-Командоры. Как известно, чистота и святость ярче всего проявляется в страдании, и поэтому Владислав Петрович заставляет страдать своих героев. В каком-то смысле, он и Феликс Антуан Полоз делают "одно большое, нужное дело". Крапивинским мученикам чужда любовь к работе, тяга к семейной жизни – даже взрослые у него слишком для этого неуравновешены, склонны делать из мухи слона и страдать по самому пустяковому поводу. Взрослый мир по Владиславу Петровичу – вотчина Зверя, который опосредованно, через взрослое большинство, отрицательно воздействует на единственный в этом мире источник радости и счастья – на детей. Поэтому взрослый мир заслуживает уничтожения – естественно, в целях самообороны. Или, если не уничтожения, то забвения – это предпочтительнее. Похоже, именно к этому идет компания с Якорного Поля. Вселенная по Крапивину – это Вселенная, где силы тьмы преобладают, Вселенная, созданная человеком с огромным комплексом вины – ибо в ее координатах только дети заслуживают любви и сочувствия.