355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Савенков » Сорок апрельских дней (СИ) » Текст книги (страница 8)
Сорок апрельских дней (СИ)
  • Текст добавлен: 15 мая 2019, 21:00

Текст книги "Сорок апрельских дней (СИ)"


Автор книги: Сергей Савенков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 36 страниц)

Логово

Луна лишь одна. Остальные – её отражения…

Ни хрена себе! Ну и тачка! А я с дурацкой доской!

Сейчас, возле парящего над бетоном ярко-красного спорткара, я понимаю, каким был идиотом, когда не отправил покупку назад, в магазин.

– Что у тебя в руках? Ховерборд?

– Ага… – опускаю глаза. – Подарок. Тебе.

– Мне? Вот спасибо! Открою багажник… – на её скулах появляется лёгкий румянец.

Эта девчонка умеет смущаться? Не ожидал! – Ого, Кир! Крутой, двухместный!.. А ты романтик! Приглашаешь меня в полёт? В нарушение запрета? Так и знала, что ты бунтарь! Только прикидываешься!

Наконец-то избавившись от надоевшей коробки, плюхаюсь на сиденье.

На Мэйби брючный костюм пудрового оттенка, по тончайшей электроткани, сквозь которую просвечивает бельё, скользят золотые искры. Под глазами коралловые тени.

Надо же! Выходит, она умеет становиться шикарной! Или прилетала другая фея.

С тихим, но неприятным свистом, машина набирает скорость. В транспорте взрослым легче, они этот свист не слышат – барабанные перепонки слишком грубы.

– А куда машина рванула? Ты не вводила пункт назначения! – до совершеннолетия, до имплантации чипа, приходится взаимодействовать с техникой, пользуясь сенсорными экранами. За исключением простейших устройств, носимых на голове – вроде плееров или очков.

– Заранее указала маршрут.

Странно. Так не бывает. Даже если ввести весь маршрут целиком, всё равно, после остановки придётся коснуться экрана.

– Кир, я должна кое-что сделать.

Мэйби залезает ко мне на колени, совсем как вчерашняя девочка со ступенек. Обнимает, прижимается ухом к плечу. Отстраняется, заглядывает в глаза, и трётся опять.

– Ехать ещё минут десять… Я так соскучилась!

Проигнорировав вспорхнувших вдруг бабочек, защекотавших лёгкими крылышками живот, собираюсь с мыслями… Знаю, она всё планирует. Ей от меня что-то нужно.

Не на того напала! Я не утрачу контроль!

– Твоя машина?

– Нет, угнала.

У меня перехватывает дыхание.

– Угнала?! На Диэлли? Ты в своём уме?

– Не истери, она не отслеживается.

– Что значит: «не отслеживается»?

– Да не парься! – горячие ладони ласкают плечи.

Не представляю, как угнать на Диэлли спорткар! Но даже если это реально…

– Слушай, разве можно так поступать?

– В смысле?!

– Ты бы хотела, чтобы у тебя угнали машину?

– Нет. Скажешь тоже! Я же не дура, такое хотеть!

Да! Эта девчонка, будто с другой планеты! Впрочем, мы оба нездешние.

– С чего это она не отслеживается? Блок навигации опечатан. Смотри! – я тычу в трёхмерную голограмму.

До меня начинает доходить…

– Это твоя машина?

– Ага… Да! О, пороницательнейший гений! – Мэйби хохочет и лупит ладошками по моим плечам. – Да! Тебя не провести! – и перекатывается на своё сиденье.

Я делаю вид, что фонари, мелькающие за окном, интереснее ножек подружки и размышляю, как перехватить инициативу…

– Ты обещала меня познакомить с приятелями.

Она пожимает плечами.

– Познакомлю, раз обещала. Только ты всё равно популярным не станешь.

– Почему?

– Разве не ясно? Ты – дурачок! Ищешь правду. А люди – иллюзию покомфортней. Что у вас общего? – она снова смеётся. – Но не парься, они вовсе тебе не нужны. Пустышки! Забудь про людей, у тебя есть я! Зачем тебе кто-то ещё?

Мэйби наклоняется в мою сторону, заглядывая в глаза. Шикарные волосы касаются моих ног.

– Каждый должен заниматься тем, что у него получается. Ты – техникой, я – людьми.

Потеряв равновесие, она падает на меня и укладывается на колени.

– Понимаю, у мужчин есть запросы…

– Ничего мне не надо!

Блин! И зачем я надел штаны, а не шорты?

– Неужели? А чего же ты вдруг решил закидать подружку подарками?

– Почему «закидать»? Только ховерборд подарил.

– Нашёл, чем хвастаться! Мог ещё что-то купить! Ты ведь хакер, для тебя всё бесплатно… Не хочу тебя больше видеть! – она утыкается лицом мне в живот.

Какой-то дурдом! Её слова не соответствуют действиям, а действия – обстановке. Настолько, что живой ручеёк моего мышления застывает, как на свирепом морозе.

И всё-таки, я пытаюсь сопротивляться:

– Во-первых, на Диэлли всё не так просто. А во-вторых, я не вор.

– Ну и дурак! Сказал бы: «во-первых – не вор», я бы поверила. А так… Эгоист и жлоб, которому плевать на собственную девчонку!

Да, отношения развиваются молниеносно! Она уже стала моей девчонкой. А я, из-за того, что купил ей подарок – жлобом!

Пока думаю, что можно на это ответить, чтобы снова не оказаться в капкане её извращённой логики, машина останавливается.

– Но всё это чепуха! А вот о настоящем, о важном – о хакере на Диэлли, я и хотела поговорить, – она хватает свой беленький рюкзачок и открывает дверцы машины. – Пошли, чего расселся! Покажу твоё логово!

Вот уж не знал, что у меня есть какое-то «логово»! Ежесекундно мир переворачивается с ног на голову. Быть рядом с этой девчонкой – словно шагнуть в пропасть, не проверив, есть ли за спиной парашют. Захватывает дух, а земля всё ближе…

Память услужливо выдаёт картину: Мэйби заводит машину, не касаясь экрана.

«Заранее указала маршрут».

Как же! Но спрашивать я ничего не хочу. Задавать вопросы следует вовремя…

Что это? Стоянка – не стоянка, склад – не склад…

Двор, закрытый со всех сторон огромными зданиями – только белые стены, ни окон, ни входов. Аккуратные ряды полуприцепов.

– Нам сюда! – Мэйби глядит исподлобья, нежно берёт за руку и ведёт за собой. Кажется, она позабыла, что не желает меня больше видеть.

Полуприцеп-фургон открывается, среагировав на… Среагировав непонятно на что! Опять!

– Красный? Подбирала под цвет машины? Не подумала, что к спорткару не прицепить колёсный фургон?

– Любимый цвет. К тому же, не слишком заметный на белых дорогах, – она хохочет и тащит меня вовнутрь.

Ого! Как мой подвал на Ириде, но намного, намного круче!

В стойках – серверы, конвертеры, мультиплексоры. Трубки охлаждения, тянущиеся к сердцу системы – цилиндрическому корпусу, в котором собрана квантовая нейросеть. Пара терминалов, пара офисных кресел.

Терминалы выключены, на остальном оборудовании россыпь цветных огней.

– Нравится?

Смешной вопрос. Да у меня полный рот слюны!

В переносном смысле, конечно. В реальности – во рту пересохло, и очень хочется пить.

– И как это протащили на Диэлли?

– Не всё ли равно! Главное, жизнь не будет столь скучной… Впрочем, могу рассказать. Но предупреждаю, тебе не понравится.

– Ничего.

– Аппаратура осталось от моего парня. Ему больше она не нужна.

Лучше бы не спрашивал! Я ведь почти поверил в первый поцелуй. Вот дурак!

– А где же он сам?

– Там, где мужчине самое место. На войне, дерётся с повстанцами.

Опять несёт чепуху! Глядя в мои вытаращенные глаза, она продолжает:

– Принудительно, Кир, принудительно. С настраивающим на патриотический лад чипом в башке.

Понятно…

– Поймали?

– Поймали. К счастью, не в этом фургоне. Аппаратура чистая, не волнуйся.

«К счастью»! Похоже, фургон ей дороже. Наверное, парни у Мэйби – расходный материал.

Что-то не хочется лезть в мясорубку. С другой стороны, а какая альтернатива? Часики тикают… Проводить, возможно последние месяцы жизни, валяясь на пляже? Что я могу потерять, если у меня уже всё отобрали?

– Так я должен стать следующим?

Она мрачнеет.

– Знаешь что, Кир… На свете есть вещи поважнее отдельной человеческой жизни. Тебя, меня. Ты об этом никогда не задумывался?

– Судя по всему, эти вещи важней жизней тысяч?.. Миллионов?.. Миллиардов?.. Да! Жизней миллиардов людей! Угадал?

– Любое событие нужно рассматривать только в контексте.

– Так можно оправдать что угодно!

– Вот именно.

– И что, всё решит арифметика?

– Вселенная именно так и работает, хочешь ты этого или нет. И так было всегда, с самого начала, задолго до появления людей, – что-то незнакомое, смотрит на меня сквозь узкие щёлочки глаз. И одновременно, мне кажется, где-то я его уже видел. ЭТО… Видел, но где? – И вообще, Кир, не передёргивай! Тебе не придётся никого убивать. Нам обоим известно – на это ты неспособен, – губы кривятся в ехидной ухмылке. – Или способен? Если не лицом к лицу, а нажатием клавиш?

– Отвали! – я иду на выход.

За спиной слышится лёгкий топот, и я оказываюсь в цепких объятиях.

– Не выйдет тебя отпустить, я слишком много уже рассказала…

– Убьёшь меня, что ли? Не смеши!

Я пытаюсь сбросить её руки. Не тут-то было! Тонкие пальцы впиваются в руку. Девчонка, будто из стали!

– Кир, ну куда ты пойдёшь? На пляж, лакомится мороженым?

Она словно читает мысли. И я сдаюсь.

– Ладно… Говори, что хотела. Но скажу тебе сразу, эти совпадения меня напрягают. Аппаратура, возникшая, словно по волшебству, и случайное наше знакомство. Хочешь сказать, ты не догадывалась, что я хакер?

Она изумлённо хлопает ресницами.

– Кир, ты чего? Паранойя? Сам подумай, откуда я могла это знать? Тебя не может выследить ГСН, зато это удаётся обычной девчонке?

– Или твоему парню.

До чего противно произносить: «твоему парню»!

– Думаешь, он умнее Маяка? И с чего нам тебя выслеживать?

– Да откуда я знаю!

– Признай, что ты говоришь ерунду. Просто сядь, подумай спокойно минуту, а после – признай.

Она усаживает меня в кресло и забирается мне на колени. Наверное, чтобы я мог спокойно подумать.

В чём-то она права. Я не топовый хакер, не вхожу даже в сотню. Неуловимый лишь потому, что никому нафиг не нужен. Идея, что тайные организации будут за мной следить – полный бред.

И самое главное. Я вдруг понимаю: странным образом оказавшись героем шпионского фильма, нельзя просто уйти загорать, после ни разу не вспомнив о загадочных девушках с внешностью супермодели, красных спорткарах, и прицепах, набитых нелегальной аппаратурой.

Даже, если тебе нагло врут.

Я понимаю: у меня просто нет выбора. Иначе, я каждый день, сколько бы их у меня не осталось, буду жалеть. Есть ли он вообще, этот выбор? Хоть когда-нибудь, хоть у кого-то?

Разберёмся…

– Хорошо. Я согласен, рассказывай.

Она улыбается.

– Теперь у людей нет свободы, и нет настоящей мечты. Одни электронные грёзы. Даже на отказавшихся от чипов планетах пофантазировать не получится – быстро выяснится, что мечтаешь ты незаконно, совсем не о том! Но мы с тобой, ещё можем мечтать – последние месяцы. И кое-что можем успеть воплотить.

Мэйби пересаживается в кресло, вытаскивает из рюкзака колоду и раскладывает карты Таро: звезды, планеты, монархи.

– Ты веришь во всю эту чушь?

– Разве есть другой способ увидеть будущее?

– И что выпадает?

– Все время разное, видно будущее пока не определено.

– Рассказывай!

– Карты говорят, ты сам уже понял. Раньше, на пляже.

– А вчера протестировал чип. ВДК.

– Что за модификация?

– Сороковая. Но не обычная, взломанная.

– Ого! И где взял? – почему-то она улыбается.

– Сам переделал, из девяносто шестой.

– Сам? Да неужто! – чтоб не расхохотаться, Мэйби закусывает губу. – Тогда, раз мне посчастливилось встретить гениального хакера, может расскажешь, как чип принимает сигналы в межзвёздном пространстве, вдали от Станций и антенн ГСН?.. Что? Не знаешь? И не знает никто!

– Ну, Маяки объединены гиперсвязью. С её помощью…

– Ага! Осталось узнать, что это за штука такая – нарушающая физические законы «гиперсвязь»… Кир, чипы создаёт сам Маяк. Они возникают на складах Станций, упакованные и отсортированные – от ВДК-1 до ВДК-100. «Aeon», как всегда, использует технологии, в которых не разбирается.

– Не слышал ни про первую модель, ни про сотую. Разве они у кого-то стоят?

– Закон нормального распределения – крайности редко встречаются. А вообще, это странно. Мальчик элитный, должен был сталкиваться… С первой версией – ты почти свободен, а с сотой – себе не принадлежишь.

– Всё из названий понятно. Чего разжёвывать!

– Ой-ой! До чего мы крутые! Всё знаем… Чип-то, где взял?

– Одолжил у отца.

Мэйби бросает карты, встаёт и кладёт мне руки на плечи.

– «Взломал», «переделал». Выходит, ты врун! Надо подумать, что сбить с тебя за обман… Впрочем, неважно! – она отстраняется. – Главное, ты теперь понимаешь, что геноморфы не отличаются от людей. Ведь чип, контролирующий их поведение – модификация ВДК – которую тоже создаёт Маяк, а не люди. И понимаешь, что Маяк мог бы остановить войну в любую секунду, но этого не делает. А может, наоборот, провоцирует.

– Вряд ли. Думаю, просто не вмешивается.

– Значит, вмешаемся мы!

– Бред! Невозможно бороться с системой, и незачем!

– Это ещё почему? По-твоему, не следует возвращать людям свободу?

– Любая система, даже самая несовершенная и ужасная, лучше хаоса. А существующая сейчас – идеальна!

– Расскажи это своей маме!

Я замираю. Это удар ниже пояса.

А она лупит дальше:

– Что-то я не заметила у тебя желания влиться в эту восхитительную систему. А ведь через несколько месяцев, тебе имплантируют чип. Перед этим придётся пройти сканирование. Не страшно?

– Во время сканирования люди не исчезали. Только во время межзвёздных полётов.

– Станешь первым.

– Не стану.

– Откуда такая уверенность? Маяку могут не понравится твои воспоминания, связь со мной, взломы и странные желания. Он может решить, что ты слишком грязен для светлого завтра! – сложив карты, она убирает колоду назад. – Впрочем, когда я говорила: «не страшно?», то имела в виду не сканирование.

Что за девчонка! Врёт даже в таких мелочах.

Молчу… Не объяснять же ей, что отец, убитый исчезновением мамы и не желающий рисковать, запустил в ГСН вирус, регулярно подменяющий данные. Теперь я не стану взрослым. Никогда.

Для ГСН я навсегда останусь пятнадцатилетним. Отец уверял, что Маяк не заметит странного пожизненного подростка.

– Кир, чип ВДК не так прост. После имплантации пути назад нет.

Молчу… А она распаляется:

– Ради чего это всё? Что у людей в остатке? Бесконечная космическая экспансия? Чем мы тогда отличаемся от бактерий? Маяк забрал человеческую культуру, искусство. Оставил лишь дрянь! Примитивными, воспитанными на дешёвках людьми, легче управлять… Но и темпы экспансии замедляются! Человечество вдруг разделилось на Союз и Сопротивление, и силы почти равны.

Я начинаю понимать особенности её чёрно-белого восприятия: вовсе без полутонов, в котором любое событие случается «вдруг», а не в результате причинно-следственных связей. Будто ей одиннадцать, а не пятнадцать. Неудивительно, что быстро нашёлся враг. Ей без разницы, с чем бороться, была бы цель.

Впрочем, дурой её не назвать. Это я, пока что, всегда в дураках.

Теперь моя очередь встать и взглянуть ей в глаза.

– Почему же Маяк не остановит повстанцев? У них тоже чипы в башке! Или не остановит нас?

– Не знаю… Но можно узнать, – она встаёт и кладёт мне руки на плечи. – Вместе.

– Вместе с кем? Нас ведь не двое? Кто ещё? Ты, твой отец…

– Отец не в курсе моих увлечений.

– Как ты его называешь? Отца.

– Фиест.

– Почему?

– Он сам так себя называет.

– А чем занимается?

– Так, чепухой… Делает вид, что у него что-то есть…

– А если попроще и поконкретней?

– Да куда уже проще! Разве не знаешь? В обществе всё на этом основано. Каждый считает, что на соседском газончике травка погуще. Думает, его счастье в руках у других. Значит, нужно суметь наврать. Сделать вид, что это именно так. Те, кто наверху, это умеют. Отец, к примеру. И я… Ты – нет. Поэтому сидишь без друзей.

– Наврать? А на деле?

– На деле, человечество – голый король. Другие ничем тебе не помогут, они сами пусты. Делают вид, будто счастье в том, что у них уже есть: во власти, деньгах и девчонках. Это позволяет облапошивать дурачков.

– Вроде меня?

Она заливается хохотом…

– Я ведь с тобой откровенна!

Как бы не так!

– Спасибо… Но я всё равно не пойму, для чего тебе всё это нужно…

– Облапошивать? Деньги нужны.

– Зачем?

– Совсем идиот? Думаешь, можно изменить мир, будучи нищим?

– У некоторых людей получалось. Но, дело твоё… А кто ещё в вашей организации? Ты, типа, главарь? – не могу удержаться от смеха.

– Раз уж ты гений, попробуй понять, что не всякие знания приятны. Не задавай опасных вопросов, если тебе не нужны ответы.

Не всякие знания приятны… Пожалуй, она права. Надо запомнить!

– А на что среагировал замок?

– Это тоже лишняя информация. Без меня, тебе тут нечего делать.

– А с тобой? Что мы будем тут делать с тобой?

– Для начала – проверка! – она усаживается в кресло и проводит рукой над столом, вызывая клавиатуру.

Загораются экраны.

– Посоревнуемся! Посмотрим, кто быстрее обойдёт простейший файрвол! Половина ресурсов той штуки, – она указывает взглядом на цилиндр нейросети, – твоя!

Падаю в кресло и начинаю изучать свой экран.

Вот оно что! У неё уже всё заготовлено!

Я вновь играю по её правилам! Когда уже это закончится?

Мэйби завывает собакой: – Вав, вав, вав! – и запускает какие-то утилиты. Видимо, это был обратный отсчёт. То, что она не в себе, мне уже ясно. Или её «вав» что-то значит? Может быть цифры, как «раз, два, три»?

Так, что тут за нейросеть? Насколько крут волшебный цилиндр?

Ого! Очень даже неплохо!

Но даже такую мощь бесполезно использовать, на взлом уйдут месяцы. Сначала нужно вручную сузить круг поиска уязвимостей.

Аккуратно, чтобы не разбудить систему определения вторжений, прощупываю сеть.

А «простейший файрвол» не так-то и прост!

Спустя полчаса я оказываюсь в тупике. Мэйби видимо тоже, ведь она встаёт и выходит на улицу.

Сажусь в её кресло, чтобы взглянуть, как продвигается взлом.

Разумеется, её терминал заблокирован.

Почувствовав себя слегка дураком, пересаживаюсь обратно. И сразу же понимаю, куда копать.

В который раз убеждаюсь, что лучший вариант – прервать бесплодные изнурительные попытки и отдохнуть. Оставить мозг в покое, чтобы дать ему возможность самостоятельно обнаружить решение.

Подключаю нейросеть, и остаётся только плевать в потолок.

Дался ей файрвол! Почему бы не атаковать целевое приложение?

Мэйби всё равно, ведь это всего лишь проверка моих способностей? Или она не желает, чтобы я знал, в какую систему мы проникаем?

А я возьму, да и посмотрю!

Открывается дверь, и заходит девчонка.

– Ничего себе! Ты уже все!

Смотрю на экран.

Точно! Нейросеть нашла уязвимость и создала байпас.

– Поздравляю! Теперь ты в команде! – она целует меня в губы. – С меня подарок! Однако, он слишком большой, поэтому – завтра, с утра! – и Мэйби выпихивает меня из фургона.

Глава 8. Дом, милый дом

«5:20»

«Как лихо во сне отразились события дня! И там у меня появилось „логово“! А Мэйби говорит, будто Эйприл, даже с похожими интонациями: „Не всякие знания приятны. Не задавай опасных вопросов, если тебе не нужны ответы“. Ха!»

– Кир?

«Но Кир-из-сна ищет правду, а я от неё бегу. Во всяком случае, по мнению Эйприл».

– Кир?

«Но почему, даже во сне, я не топовый хакер! Что за комплексы!»

– Кир!

«И что означает странный шёпот в начале сна? „Луна лишь одна. Остальные – её отражения…“ Голос странно знаком. И с каждым сном, слов всё больше… Воспоминания? Подсказки?.. Что я должен вспомнить? Что должен понять?»

– Кир!!!

– Ну чего?

– Сегодня ты не отмажешься!

Захотелось укутаться с головой и никогда не вылезать из постели.

Девочка, как всегда, прекрасно чувствовала его настроение. И, как всегда, не заботилась о деликатности.

– Вылезай! Время веселья! Рыться в прошлом, разве может быть что-то забавнее?

Оякодон, которому, в другой раз, Кир бы обрадовался, вызывал тошноту. Луковый аромат смешивался с запахом куриного мяса.

«Смерть… Всюду, всегда».

Эта курица не бегала и не умирала. Она даже никогда не существовала. Но, почему-то, от этого было не легче.

«Зато, теперь ясно, что было раньше – курица или яйцо».

– Что? Есть не хочешь? Ну и дурак! – Эйприл вырвала тарелку из рук. У неё аппетит был отменный. Коснулась пальцем носа котёнка: – Сиди здесь и жди! Ни к чему мне с тобой таскаться!

Эта идея Облаку не понравилась, клёны он обожал.

– Ай! – Эйприл уставилась на прокушенный палец. – Ты чего? Я же твой друг!

Но Облако вовсе так не считал.

Кир долго натягивал куртку, путаясь в рукавах. Эйприл презрительно бросила: «Внизу подожду», и ушла.

Спуск по лестнице превратился в проблему: от высоты кругом шла голова, ноги запутывались, попадая мимо ступенек.

– Снова застрял? Ну и копуша! – заорала девчонка, когда до земли оставалось уже пара пролётов, и принялась швырять в него гравий. Металл зазвенел.

– Прекрати!

Эйприл его не послушалась.

Наконец, Кир спустился, выслушал гневную реплику: «Будешь идти впереди! Если что, подтолкну!», и, засунув руки в карманы красно-оранжевой куртки, побрёл через антенное поле.

Бетонка искрилась, сияла, в лучах восходящего солнца. Девочка расставила руки в стороны и загудела.

– Это ещё зачем?

– Представляю, что я – звездолёт над планетой!

– Они не гудят…

– Подумаешь! – она «облетела» вокруг него пару раз.

Кир не выдержал.

– Ты ведь всё знаешь! Неужели нельзя обойтись без этого!

– Без чего? Без забав? Ходить, как ты, нудно шаркая ножками?

Кир хотел рассказать, что он вовсе не нудный и недавно был звездолётом. Но признаваться было неловко. Он даже не сомневался, что Эйприл его засмеёт.

– Я не про то! Летай на здоровье… Неужели нельзя обойтись без того, чтобы… – Кир засопел.

– …копать? – продолжила Эйприл. – Вот ещё! Прошлое мертво, прошлое – труп, гниющий в земле. У меня его нет и не будет, сколь долго бы я ни жила. Но у тебя он есть, этот придуманный труп. Значит, следует в нём покопаться. Где была бы наука без этого? Врачи не смогли бы лечить! – Эйприл подняла кусочек бетона и закинула в степь. Видимо, возле лестницы она не наигралась. – Ты очень болен, Кирилл. Эгоизмом, со всеми симптомами: страхом, апатией и унынием. Вот от него мы и будем лечить! Можешь считать меня доброй галлюцинацией, которую создал твой мозг для самоизлечения от шизофрении.

– Так у меня всё-таки…

– Нет, лишь эгоизм. Я реальна.

Чем ближе становились клёны, тем глубже в себя забирался Кирилл. На дорожке, ведущей к дому, он был уже так глубоко, что краски утратили яркость, а звуки утихли. Мир спрятался за надёжным, толстым и мутным стеклом.

Эйприл заметила его состояние.

– Трусливый моллюск, выбирайся из раковины! Ну! – и шлёпнула его по спине.

Кир не почувствовал удар.

– Не могу ничего ощутить. Уже очень давно.

– Просто не хочешь. Спрятался и видеть ничего не желаешь.

– Потому, что трус?

– Не обязательно. Может, разочарован. Убеждён – в мире хорошего нет. Или хочешь забыть…

– Что забыть?

– Если не знаешь ты, откуда знать мне? Я понимаю не всё! Только чувствую, что нужно делать или передаю слова Маяка. Действовать должен ты сам.

– И что ждёт в конце? Истина?

– Нет. Её тебе не узнать никогда – иначе, не сможешь жить.

– Ты снова противоречишь сама себе! – разозлился Кирилл. – Потому, что всё время врёшь! То говоришь – нужно знать правду, то заявляешь – её не узнать!

– Я ведь девчонка! Девчонок не видел? – нахмурилась Эйприл. И подумала: «Впрочем, кто знает… Возможно, не видел. Если он новорождённый – такой же, как я, только с ложными воспоминаниями».

Они подошли к дому.

– Кир, ты ведь не отличаешься от других. Никто в целом мире не знает, кто он такой и откуда взялся.

– Как это, не знает? Человек! Родился!

Эйприл поморщилась.

– Безусловно. Но, что это значит? – она пнула стопятисотый камень. – Кир, я не вру. Просто не в курсе, кто ты и как оказался на Станции. Но, мы можем узнать – вместе… В Логове всё на двоих. Значит, ты ждал. Хотел, чтобы я появилась.

«Можем вместе узнать! Да она говорит, будто Мэйби!»

– Эйприл, давай посидим.

– Конечно! – девочка расплылась в фальшивой улыбке. – Потом. А сейчас – копай! – она подошла к двери. – Если откроешь, схожу за лопатой. Видишь, я очень любезна!

Кир авторизовался и, обогнув неприметный холм, подошёл к деревьям.

Пыльные ветки. Рядом с вылезающими молодыми листочками – пучки цветков, оттенка свернувшейся крови.

Клён ясенелистный. Единственный уцелевший вид клёна. Опыляемый ветром, не зависящий от насекомых. За агрессивность, учёные называют его «клён-убийца».

Он приложил руку к налитому соком стволу с гладкой серо-зелёной корой…

В памяти всплыли пьяные крики отца и звон падающей аппаратуры. Тело у лестницы, с вывернутой под странным углом головой. Ночной холод, запахи мокрой земли и треск одежды. Закоченевшие пальцы, соскальзывающие с кожи – пока ещё тёплой. Гнилые кленовые листья.

– На! – девчонка швырнула лопату. – Твой предыдущий опыт только мешает! С ним нужно расстаться! А я посижу и послушаю музыку!

Кир очень бы удивился, узнав, что клёнов Эйприл боится гораздо сильнее него.

Боится больше всего на свете.

Когда дошло до действия, страхи ушли. А вот копать было сложно, почва оказалась на удивление твёрдой. Прямо как в тот, первый, раз.

Кир вслушивался в скрежет камушков, царапающих штык лопаты, откидывал в сторону землю, вдыхал густой, особенный воздух, пропитанный ароматом гнилья, и удивлялся.

«Странно. Неужто, так быстро слежалась?»

Пот катился по лбу, повисал на кончике носа и падал. Очень хотелось пить.

Докопав до глубины, на которой, как он считал, лежало тело отца, он начал копать осторожнее. Потом совсем по чуть-чуть. Но напрасно – в яме, по-прежнему, была лишь земля.

Кир зажмурил глаза и вогнал лопату на штык.

Ничего.

От влажной земли потёк ужас. Заструился по ногам, по спине, попытался забраться в голову.

Маленький камень ударил в плечо.

Эйприл.

Ужас пропал.

– Ты медленно очень копаешь! Так не закончишь до вечера!

Кир отбросил лопату. Подобрал камушек и кинул в девчонку, не стараясь попасть.

– Не издевайся, я всё уже понял.

Выдохнув: «Уффф!» – так тяжко, словно копала сама, Эйприл улеглась на скамейку. Мальчишка сел рядом, на край.

Забыв про время, Кир смотрел вдаль, на колыхавшуюся под ветром степь. Теперь он был такой же, как Эйприл – без прошлого.

Потом встал и отправился в дом – заваривать чай.

Они сидели, глядя на яму и гору влажной земли. Глотали чрезмерно горячий чай, уж слишком хотелось пить.

– Тогда откуда пятна под лестницей?

– Это же просто рисунок на пластике! Под мрамор, в доме весь пол такой.

– А расколоченная аппаратура?

Эйприл только пожала плечами…

– Мало ли кто её мог разбить!

«Эта девчонка сумеет внушить, что угодно!»

– Знаешь, это было действительно жутко! – по идее, должно было стать хуже, но сделалось легче. Как сняли камень с груди.

– Кир, не смеши! Реальность куда страшнее фантазий. Выдуманные ужасы помогают сбежать от ужасов настоящих. Забыть о правде…

– О правде? – снова нахлынула жуть. – Какой?

– Вдруг сейчас самый счастливый момент, а ты его ужасным считаешь? И узнаешь об этом только потом. Вспомнишь, но назад не вернуться! Кир, живи сейчас!

«Но если я не прилетал на Землю с отцом, то как я сюда попал? И, кто я такой?»

Среди камней и земли что-то поблёскивало.

– Эйприл! Это последний! – Кир вытащил из кучи земли зелёный кристалл. Нетерпеливо вытер рубашкой и прислонил к амулету. – Видишь, рогатая голова!

Сверкнуло. В руках засиял полностью собранный Изумрудный Олень.

– Нет никакого «прошлого», Кир. Есть лишь сейчас.

– И что это значит?

– Откуда мне знать? Это слова Маяка.

Кир подождал, но больше ничего не происходило.

– И что теперь? – он изумлённо взглянул на девчонку.

Та пожала плечами.

– Эйприл, ведь так не бывает! После каждого из испытаний я получал награду. Собрал Ключ, а он ничего не открыл! Может, его надо к чему-нибудь приложить?

– Каких испытаний? Какой ещё Ключ? Кир, мы не в виртуальной игре!

– Смотри, тут что-то ещё! – Кир вытащил из земли какой-то обломок. – Похоже на кусочек брелока… Одуванчика! – он потёр его пальцами. – Не оттирается! В чём это он?

– Кровь, – Эйприл вырвала обломок из рук. – Отдай, это мой!

К вечеру поднялся ветер. Восточный, сухой.

Лёжа в постели, Кир уже не вертел в руках амулет, утратив к нему интерес. И не разглядывал небеса, не искал там Венеру. Он смотрел на девчонку.

«Совсем недавно, я считал её монстром… Что теперь? Считать монстром себя?»

На самом деле, Кир не верил, что он такой же, как Эйприл. Он просто не знал, кто он такой. И теперь, незнание устраивало.

«А на Илифии мне исполнилось шесть, – торт и шесть разноцветных свечек Кир помнил в подробностях. – Разве должны сохранится более ранние воспоминания?»

Он не знал.

«Не задавай опасных вопросов, если тебе не нужны ответы» – сказала красотка из сна. Теперь, Кир был с ней согласен.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю