355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Савенков » Сорок апрельских дней (СИ) » Текст книги (страница 29)
Сорок апрельских дней (СИ)
  • Текст добавлен: 15 мая 2019, 21:00

Текст книги "Сорок апрельских дней (СИ)"


Автор книги: Сергей Савенков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

Странный он, всё же! Будто этим гордится! Ну и мерзость…

Меня передёргивает. Но мальчишка словно не замечает.

– Понимаешь, Кирилл, всё скоро изменится, и людям непросто придётся! Учёные из «Aeon» нашли способ удешевить производство. Я видел, строят новые фабрики… Сейчас у геноморфов просто нет ниши. Где их использовать, при такой себестоимости? Люди дешевле! А в довесок – андроиды и роботы, автоматические заводы и транспорт…

– Что толку, пока не решена «основная проблема» – брак при копировании личности!

– Раньше «основной проблемой» была невозможность выращивать взрослые клоны. И что? Сейчас их штампуют тысячами… Со временем решаются любые вопросы. А пока, будут утилизировать брак. Если клоны недорогие, то…

– Считаешь, найдётся выход из всех тупиков? А фундаментальные законы?

– Фундаментальные законы оказываются лишь частным случаем, их сменяют другие – фундаментальнее. Вселенная не имеет ограничений! Думаешь, вам много осталось?

– Чего осталось?

– Времени, Кирилл. Времени… Сам подумай! Решат «основную проблему» – и всё, не нужны станут люди! Ну а пока, жди «внезапного» уменьшения продолжительности жизни. Постарел – добро пожаловать в переработку. Аминокислоты в цене, козлов не хватает!

– Не нужны? В каком это смысле? Кому не нужны?

– Правительству. А потом, когда власть перейдёт к Маяку, будут не нужны и ему. Зачем, если есть геноморфы?

– Ну конечно! А ты не думал, что Маяку не нужен никто?

– Возможно. Только это ничего не меняет, в глобальной перспективе вы нежизнеспособны. Не всё ли равно, от чего вы исчезните: эгоизма вождей или создания оружия, геноморфов и Маяков! В вас присутствует стремление к самоуничтожению, а значит, уйти вам придётся. И знаешь, во что я верю, Кирилл? Это стремление заложено во всём, что существует на свете. Всему отмерен свой срок!

Что тут сказать? Мальчишка оказался философом – постарался производитель. Будущему хозяину скучно не будет…

Но… О чём он говорит? Что «заложено во всём»? Изнанка, Тьма?

– Кирилл, теперь ты понимаешь, почему эта еле тлеющая в Галактике война никогда не закончится?

– Еле тлеющая? Сгорают планеты!

Мальчишка пожимает плечами.

– Когда человечество торчало на Земле – горели города, теперь – планеты. Растёт население, масштабы меняются. Но, если бы не контроль Маяка – сгорело бы всё! Надейся, что вы ему не наскучите – люди уже не могут сами позаботится о себе. Человек создан для жизни в мире полоном страданий – он приспосабливался к нему сотнями тысяч лет. Думаешь, отчего ты идёшь в тренажёрку – а потом, неожиданно для себя самого, отправляешься в клуб и пьёшь алкоголь? Это ведь нелогично!

– Я не пью. И в зал не хожу.

– Ну да! Ты ещё маленький! Ничего, всё впереди.

Маленький? Эта сопля ещё и подкалывает?

А пацан продолжает, как ни в чём не бывало:

– Обществу нужна не только стабильность, но и доля неопределённости. Иначе не будет развития, а люди впадут в безумства и извращения. Чем дольше мирный период, тем больше накопленной агрессии, больше противоестественности, отклонений и вычурности в человеческом поведении. В конце концов, это приведёт к вымиранию. Вот только, его не допустит природа: агрессия прорвётся, отклонения перейдут границы, став в искусстве и масс-медиа рекламой насилия – и начнётся очередная война… Думаешь, чем занят Маяк? Только лишь сглаживанием пиков на синусоиде человеческого развития!

– Не верю, что люди не могут жить в мире!

– На планетах, которых не коснулась война, у людей исчезают эмоции. В попытках хоть что-то почувствовать, они впадают в безумства и извращения. Конечно, можно качнуть маятник в другую сторону, в сторону наслаждений. Скидывать не бомбы, а наркоту. Думаешь, это выход?

– Уже скидывают. Видел контейнеры?

Он ухмыляется.

– Ну да…

– Неужели, по-другому нельзя?!

– Есть один способ, но и он тебе не понравится. Догадываешься, какой?

– Да.

Ладно… Хватит с меня.

Бесцеремонно отодвинув мальчишку, я встаю и направляюсь в проход.

– Эй, ты куда?! – в его голосе звучат истеричные нотки.

– Пока! Спасибо за информацию.

– Кирилл! Ты чего? Почему ты меня ненавидишь? За что? Ведь я таким создан!

Остаётся лишь бросить через плечо:

– А я – не таким! Ненависти к тебе нет никакой… Но, как ты там говорил? «Всему отмерян свой срок»? Ты прав! Наше общение закончилось.

– Ты! Ты! Ты пожалеешь! – он словно захлёбывается. – Мы с тобой ещё встретимся! Я и девчонки!

Если нашёл вход, не радуйся – ещё предстоит искать выход. С учётом того, что вход я не находил, его показал мне Секст – до радости совсем далеко.

Я никак не могу выбраться из лабиринта контейнеров, тюков, и какого-то оборудования, закреплённого стяжными ремнями. С каждой минутой растёт понимание, что всё это может продолжаться достаточно долго. Достаточно для того, чтобы пацан успел собрать десяток девчонок, не забыв прихватить какие-нибудь обрезки трубы. Всё это мы уже проходили, в самых разных школах.

Так не пойдёт!

Цепляясь за рёбра жёсткости, взбираюсь по контейнерам наверх.

Другое дело! Сразу понятно, куда идти.

Контейнер напротив, кажется подозрительно знакомым. Терракотовый цвет, необычные грани.

Вспомнил! Такой я видел на записи ограбления. Присмотревшись, замечаю и надпись: «Диэлли-Aeon– Негалис-ЦХЛ». Как видно, досмотров не ждут.

Не проще ли было стащить аппаратуру прямо из «Aeon»?

Вспоминаю, как охраняются лаборатории.

Нет, пожалуй, не проще.

– Да чтоб тебя, чудик придурошный! Что ты там делаешь?

Опять лейтенант!

– Слазь давай, и чтобы больше я тебя тут не видел! Без шуток!

– Ну, как прогулялся? – Мэйби отрывается от планшета.

– Просто отлично! Теперь не выберусь из каюты до конца рейса, – и я рассказываю ей о своих злоключениях. Без подробностей, слишком противно. Она лишь вздыхает. Потом, принимается меня утешать.

Слушать её, нет никакого желания…

Понимаю, как это глупо, но всё равно закидываю одежду в чистку, а сам отправляюсь в душ. Долго, в два раза дольше чем нужно, стою под излучением и злюсь.

До чего же он мерзкий, этот мальчишка! И дело не в его предпочтениях. Все они мерзкие – и он, и девчонка. Хитрые, наглые, беспринципные! Скользкие, словно козлы!

Но ведь я тоже… Сидел и гладил мальчишку по волосам, давая ему надежду. Разве мужчины себя так ведут? Нет, только девчонки! Я тоже – скользкий. Такой же козёл, готовый на всё, ради поставленной цели…

Неужто, минутное общение с Фиестом могло так на меня повлиять? Может он только проявил то, что во мне давно уже было – мою Тьму?

В памяти всплывает: «Но ведь я создан таким!»

Я вдруг понимаю, что дело не в них – не в Сексте и Терции. Они ведь, не более чем отражение чужих извращённых фантазий. А ненавижу я тех, кто их сделал такими, по чьей воле они появились на свет.

Значит, снова – отца?

«А в качестве пряника и кнута природа использовала сексуальный инстинкт. Всё было нормально, никто не умирал».

Поневоле вспомнишь Фиеста! Не то, чтобы его особенно жаль, но видно и он – жертва наследуемой программы – устаревшей, но продолжающей выполнятся. И чиновники, которым возят детей. И отец.

Похоже, в мире одни только жертвы… Но кто же тогда во всём виноват?

Как бы там ни было, врагов наживать я уже умею, теперь научиться бы с ними справляться. Ведь я остался совсем без друзей, будто мир сговорился против меня одного. Хорошо хоть, есть Мэйби! Она меня точно не бросит!

Когда я выхожу из санблока, она сидит в той же позе, не поднимая глаз от планшета.

Кто бы сомневался!

Забираюсь на свой второй ярус и принимаюсь за ставшее привычным занятие – разглядывание потолка. В этот раз, для разнообразия, металлического.

Да уж, прогресс сыграл с человечеством злую шутку. Исчезла нужда отбивать у жестокой Природы каждый день жизни. А при отсутствии внешней угрозы, неважно какой – вселенских катаклизмов или кровожадных пришельцев, агрессия неизбежно накапливается и требует выхода.

Всё же не хочется верить, что война неизбежна. Ведь жили когда-то не знавшие войн племена… Что, если выстроить общество без иерархии, в котором не станет накапливается агрессия? Как у низших видов. Сохранит оно способность к развитию?

Вряд ли… Где, те беззаботные племена? В воспоминаниях!

А общество современное, разве оно не застыло? Сложно судить, но похоже на то. Мы променяли свободу на убивающий мотивацию жёсткий контроль и войну без возможности победить…

До чего у человеческой цивилизации красивый фасад: освоение Галактики, сияющие города и всеобщее счастье! А за ним – кровавые скотобойни, война, законное рабство, буйство первобытных страстей и непрерывная ложь!

Всё это невозможно принять!

Может, дело во мне? Может, я ошибаюсь?

И если уж начистоту: девушки тоже – ложь во плоти. Иллюзия на иллюзии…

За исключением Мэйби, конечно. Одна лишь она – настоящая!

На тринадцатый день полёта, я готов на всё, лишь бы не видеть металлических стенок каюты, металлического потолка и металлического пола.

И Мэйби, втыкающую в планшет!

– Послушай, что ты всё время там смотришь?

Вздрогнув, она пытается спрятать планшет.

Не тут-то было!

Обманным движением, вырываю его из её рук.

И не верю глазам. Во весь экран – стилизованный под пастель портрет какой-то девчонки, что стоит, щурясь от яркого солнца, на фоне антенн Маяка. Изумрудные глаза, на носике – звёзды веснушек. Ветер треплет рыжие волосы.

– Ты что, её всё время рассматриваешь?

Мэйби молчит, опустив глаза.

В памяти появляются строчки: «…облака-девушки и девушки-облака».

Наверняка стихи от неё! От этой девчонки!

– Мэйби, ты меня больше не любишь?

Она вскидывает подбородок.

– Кирилл! Конечно, люблю! Больше всего на свете!

– Неужели? Больше, чем этот портрет?

Сунув ей в руки планшет, падаю на свою койку и отворачиваюсь к стене…

Поворачиваться к Мэйби не хочется, но и лежать больше нет сил. Шея совсем затекла, трещит голова, а в плече пульсирует боль.

Нет, невозможно!

Встаю, и выхожу в коридор, успев по дороге бросить на Мэйби парочку осторожных взглядов.

Она даже не поднимает глаза.

Ну её, эту девчонку!

Эти пустынные коридоры. Металл, металл, всюду металл. Ты, словно крыса, попавшая в мышеловку. И ведь, не выбраться, пока перелёт не закончится! Осталось всего ничего – пара дней. Но попробуй их выдержать, в компании замкнутого отца и девчонки, уставившейся в планшет со странным портретом!

Бесконечно бродить из одного конца коридора в другой, тоже не выход. Я уже знаю каждую надпись, каждую царапинку на стене. Кажется, будто стены и потолок сдвигаются, норовят меня раздавить.

Паника нарастает…

Нет, спустится в трюм всё же придётся!

Да пошло оно всё! И все они!

Быстрым шагом, пока не прошла решимость, я направляюсь к лестнице. Прыгаю через ступеньки. Чтобы не думать и не боятся, считаю:

– Раз, два, три… двенадцать, тринадцать… Всё!

И застываю, ошарашенный.

Я ко всему был готов! К гулким пустынным залам и одиночеству или компаниям матросов. К подлому удару по затылку – чего ещё ждать от таких, как Секст и Терция?

Но… Это выходит за всякие рамки!

В грузовом трюме военного транспорта раскинулся сад.

Стальной пол выгнулся и растрескался, не выдержав натиска мощных корней. Верх устремились толстые вековые стволы, а потолок не виден, из-за развесистых крон, сквозь которые пробивается яркий солнечный свет. Каждое дерево густо усыпано спелыми плодами. В носу щекочет от свежего запаха нагревшихся листьев, коры и цветов.

– Держи!

Я поворачиваю голову.

Секст. Один, без девчонок. Кажется, он не собирается драться, наоборот – протягивает спелый, налитой плод.

– Он называется: «яблоко»! Съешь, и тогда я ещё что-нибудь расскажу! Ты ведь так информацию добываешь, обманом.

– Может, там цианид!

Он пожимает плечами. Острые зубки впиваются в плод. Пережёвывая сочный кусочек, Секст вновь предлагает:

– Ешь!

– Это не доказательство! Да и зачем мне погрызенное? Яблок и на деревьях полно!

– Полно? Попробуй достань! Они высоко!

– Разберусь… А ты это что… Бить меня передумал?

– Зачем? Стать таким же, как вы? – он кусает ещё. Сок стекает по подбородку. Мне кажется, что я слышу аромат этого вожделенного яблока. Рот заполняет слюна. – Знаешь, Кирилл, если раздать каждому человеку по геноморфику – для издевательств, то и война прекратится. Настанет эпоха стабильности и любви!

– По-твоему, человек изначально порочен?

– Не человек. Мир… Пойми, это ведь мир непрекращающихся убийств, конкуренции – где каждый вложит последние усилия в то, чтобы разодрать другого на части! А всё – ради бесконечного развития, ради стремления к совершенству. Но, разве обязательно было именно так устраивать мир? Нет! И, между прочим, у тебя всё для этого есть!

Я удивляюсь:

– Для чего?

– Как для чего? Для создания мира, естественно! Своего. Хорошего, настоящего, правильного. Не такого, как эта дрянь!

– Я не понимаю.

– Понимаешь! Думаешь, всё так сложилось случайно? Ты тайно летишь на Землю, прихватив с собой реверс-процессор. Отец задумал дать тебе новое тело. Но ведь, это скорее нужно ему! А тебе? Для чего тебе мучиться? Опять будешь следовать его воле или всё же проявишь свою? Взломай нейросеть Маяка, получи к нему доступ. Отсканируй себя и Мэйби, а затем…

– Жить в компьютере? Ты предлагаешь мне это? Всерьёз? – мне становится даже смешно.

– Почему нет? Отдай приказ забыть, да и всё… Быть может, ты и сейчас уже в нём – в нейрокомпьютере. Просто, по собственному приказу об этом забыл!

– Если так, отчего мир мне не нравится?

– Скучно жить в идеальном мире. Там нечего делать.

– Ты сам себе противоречишь! Да и что я создам, даже имея в распоряжении ресурсы самой мощной в мире нейросети? Пустой мёртвый мир, где будем лишь я, да Мэйби?

– Ну, как хочешь! Только тебе решать! – больше Секст не скрывает злость. Швырнув огрызок мне под ноги, он скрывается за контейнерами.

– Кирилл? – из другого прохода выходит Терция. – Будешь? В знак примирения.

Она протягивает мне яблоко.

Чтоб их всех!

Делать нечего… Девчонке я не смогу отказать! Слишком уж у неё голубые глаза, слишком пышные волосы и тонкая талия. Слишком длинные ноги.

А голос! Он, словно сладкий нектар!

К тому же, в другой руке она держит обрезок трубы.

Молча беру плод и надкусываю. Яблоко оказывается кислым…

Лицо Терции плывёт, меняет черты, и – она исчезает.

Ну и грубиянка! Даже не попрощалась!

Плоды сыплются с деревьев и скачут вокруг меня, будто мячики. Сверху падает снег и жёлтая сухая листва. Со стволов облетает кора.

В конце концов, деревья-гиганты рассыпаются в пыль…

Горы, дорога и танец молний. Полыхает город в долине. По щекам течёт дождь – чёрный и жирный, как отработанное моторное масло.

И я сам, рассыпаюсь и исчезаю.

Хочу закричать: «Облако!»

Но, у меня нет рта.

Открываю глаза. Вновь передо мной ненавистная стенка каюты.

– Кир! Проснись! – Мэйби трогает меня за плечо.

Повернувшись, вижу её перепуганное лицо. Наконец-то, подружка оторвалась от планшета и вновь меня видит.

– Кир, ты так кричал…. Облако, Облако! Но дело ведь, не в котёнке?

Глава 30. Зеркала

На лицо упали тяжёлые чёрные капли, и Эйприл проснулась, жадно хватая воздух открытым ртом. Провела рукой по щеке.

Ничего…

Кир лежал рядом, в промокшей от пота одежде. В густом воздухе плавала пыль. На чёрном будильнике застыли цифры:

«5:58»

Мальчишка стонал:

– Облако! Облако!

Эйприл положила руку ему на плечо.

– Кир! Проснись!

Он распахнул глаза. Зрачки были предельно расширены и не сужались даже от яркого света.

– Кир?

«Что это? Опухоль? Приступ?»

– Кир!

Он вздрогнул, моргнул и прищурился.

– Какой яркий свет!

Эйприл положила ладонь ему на глаза и уставилась на будильник.

«5:59»

Замерев, она смотрела на две мигающих точки…

Цифры изменились:

«6:01»

«В этот раз пронесло…»

Эйприл убрала руку.

– Всё хорошо, просыпайся.

Кир жевал уэвос-ранчерос, изредка воруя фриттату с тарелки Эйприл. Она сказала, что нужно бороться с рутиной – а значит, больше не будет всеми любимых блинов. Готовили они по найденным девчонкой старинным рецептам, не имея представления о нужных ингредиентах и вкусе готового блюда. Наверное, вышло другое. Но Эйприл сказала: «Не всё ли равно? Главное – не подохнуть от скуки!»

Кир глядел сквозь прозрачные стены на залитую солнцем огромную крышу и вспоминал приснившийся мрачный военный корабль.

«А ведь люди проводят на них целую жизнь. Для чего?.. Невозможно представить!»

Потом стал рассматривать сидящую рядом девчонку-снежинку. В памяти всплывала другая.

«Кто эта улыбчивая рыжая девушка, на которую постоянно таращилась Мэйби? Такое чувство, что я был с ней знаком! Может оттого, что она похожа на Катю из снов Фиеста… Какие все они разные! И вместе с тем одинаковые!»

– Кир, утром ты чуть не умер…

– Дурацкий сон… Дорога и молнии… А этот «бой»! Он будто из твоего рассказа про школу пилотов… Но дело не в этом. Они летят на Землю! На Маяк!

– Они? Твои ночные фантазии?

– Нет! Теперь ясно, что это – не просто фантазии. Я смотрю в своё прошлое, и скоро узнаю, кто я и как сюда попал.

– Думаю, не стоит на это излишне рассчитывать. Без надежд нет и разочарований… – Эйприл вздохнула и выдала: – Жил когда-то счастливый слепец…

– Чего? – удивился Кир.

– Помолчи и послушай! Так вот… Почему он был счастлив? Потому, что ему повезло, он был не один. У него была замечательная работа: он был композитором и дарил музыку людям. А они помогали ему, как могли. И была у него замечательная жена: любящая, заботливая и понимающая. А что ещё нужно для счастья? Разве что, видеть! Посмотреть, хоть одним глазком, пусть сквозь туманную пелену, на жену. Увидеть нежную кожу, которой он мог лишь касаться. Взглянуть в лица людей, которые приходили послушать, как он играл… И знаешь, что?

– Ну?

– Он этого так хотел, что Вселенная выполнила желание. Ведь так всегда происходит, если по-настоящему захотеть…

– Ага, – буркнул Кирилл. – Я вот, хочу жить. А ещё – знать, что тут вообще происходит.

– Но ведь ты жив! И когда-нибудь, если по-прежнему будешь хотеть, всё узнаешь… Не перебивай, ведь именно об этом история… Так вот. Когда он внезапно прозрел и увидел самую прекрасную на свете жену, увидел людей, щеки которых серебрили дорожки слёз, стоило ему заиграть, увидел небо и звёзды – то осознал, что на свете существует нечто большее, чем обычное тихое счастье. А через неделю, которую он провёл в прогулках по городу, понял, что жена у него не прекрасная, а самая обыкновенная, и что музыку не стоит дарить, если можно продать… Спустя полгода, у него уже была роскошная вилла, десяток сияющих хромом автомобилей и самая красивая женщина в городе… Но собственная планета, Кирилл, есть лишь у тебя. А на планетах общего пользования, красотку за просто так никто не отдаст. Не так уж их много, красоток. И ухажёр этой женщины выколол музыканту глаза – решив, что это вполне справедливо: он вернул всё, как было, исправив ошибку Вселенной… Можешь представить, как наш герой, ползая на коленях, умолял вернуться жену. И понимаешь, что она была непреклонна…

– Ну, и в чём смысл?

– В любой хорошей истории их очень много. Но я хотела тебе намекнуть: не спеши узнавать правду, счастье – не в ней. Что, если иллюзия и есть единственная реальность? Что тогда?

– Раньше ты говорила другое.

– Это было давно…

– Давно? Только месяц назад… Сама эту сказку придумала?

Эйприл ухмыльнулась самодовольно:

– Спёрла! Из памяти Маяка.

– Могла бы соврать…

– Зачем? Чтобы тебя впечатлить?

Когда завтрак был съеден, Кир неожиданно вспомнил ещё кое-что…

– Ты понимаешь, о чём говорил Шестой?

– Конечно! Что тут понимать?

Кир отвернулся смущённо. Эйприл начала рисовать ручкой ложки на грязной тарелке.

– Смотри! Мозг не способен почувствовать «просто хорошее», он воспринимает лишь переход к нему от плохого – и люди гоняться за этими переходами. Но за подъёмом неизбежно следует спад. Все мы болтаемся привязанными к средней отметке – к «оси Х». Отличия между жизнями – в амплитуде.

– Не только. Середина тоже у всех своя. Как ты её назвала? «Ось Х»?

– Середина разная, но одинаковые ощущения. Счастье поделено поровну! Мозг в момент адаптируется к новому среднему – за месяц, примерно. Опять – ни горя, ни радости. А это весьма угнетает! Ну не желает Вселенная, чтоб ты сидел без движения!

– Не желает? А всё-таки, если взять, и вообще ничего не делать? Сесть и сидеть!

– Попробуй, – усмехнулась девчонка. – В следующий раз…

– Ладно, проехали… Но послушай! А если, спада не будет? Если будет только подъём?

– Должен быть спад! Иначе, ты не сможешь ничего ощутить, болтаясь при этом на максимальных отметках комфорта! «Ось Y» – диапазон, который ты в состоянии воспринять, не безграничен! Однако, не беспокойся – подсознание само придумает, как это сделать. Тебе останется лишь удивляться: «Как же так вышло, что я превратил свою идеальную жизнь в кошмар?»

– Ну да! Что за радость валятся на пляже с обычной девчонкой, если можно познакомится с Мэйби и с головой окунуться в кровь и дерьмо!

– Не бывает «обычных» девчонок! Но мысль ты уловил.

– Значит, человеку приходится время от времени опускать «средний» уровень на минимум, до предела, чтобы вновь получить возможность ощутить изменения к лучшему… Но всё это верно для индивида. А для общества в целом?

– Ты ведь уже догадался…

– Война… Чем дольше мирный период, чем лучше и спокойнее жизнь – тем больше у людей отчаянного стремления хоть что-то почувствовать: пусть через ненормальные, ведущие к вырождению, формы получения удовольствия? И, тем ближе война?

– Да. Извращения и массовые психозы, странные идеи, которым подвержены миллионы – по этим признакам можно её предсказать.

– А ещё, в этом – «тайна» любви, – вдруг заявила девчонка. – Нет смысла быть заботливой и милой. Избранник это даже не сможет заметить – уж такой у него нечувствительный мозг. Нужно быть стервой – создавать переходы от злобы и равнодушия, к теплу и любви. Так делали обезьяны – притягивали и отпихивали партнёра. Ну а потом, вымерли… – Эйприл пожала плечами. – Видишь, я ничего не скрываю. Я ведь не стерва!

Лестница сияла, как раньше. Но внизу, в воздухе летал пух и пыльца. Эйприл чихнула, и Кир рассмеялся.

– Баланс! Во всём есть свои недостатки. Зато посмотри, как красиво! Будто во сне!

Яркое, но не жаркое солнце заливало усыпанные огромными цветами лужайки, а над ними пестрели красными и жёлтыми листьями кроны деревьев.

И тишина. Необыкновенная, звенящая тишина.

Именно она подтолкнула Кирилла к открытию.

– Эйприл! А я ведь придумал!

– Что? Как меня на поцелуй развести?

– Нет, лучше! – перехватив недовольный взгляд, он попытался исправиться: – Не лучше, конечно. И не настолько важное… Способ, как избежать войны!

– Думаешь, это так просто?

– Ага! Ты напрасно всё усложнила. Выдумала какие-то оси и диапазоны. Давай, я объясню по-другому!

– Попробуй.

– Эта смерть чувств, про которую ты говорила, она почему происходит? Привыкание! Адаптация нервной системы. Как с музыкой! Человек прибавляет громкость, выкручивает ручку удовольствий. Организм адаптируется к воздействию, привыкает. Приходится дальше ручку крутить. И вдруг, всё! Иссяк запас громкости! Теперь, крути ни крути – ощущений не будет. Чтоб снова что-то почувствовать, нужно уменьшить громкость. А лучше, выключить музыку! И после периода тишины, музыка заиграет, как в первый раз!

– А кто согласится сидеть в тишине? Люди всё время хотят развлечений!

– Никто и не будет их спрашивать! Есть ВДК!

– То есть, пройдёт команда и всех просто выключит?

– Временно… Для всеобщего блага.

– Это насилие!

– Оправданное. Ничего не может быть хуже войны!

– Надеюсь, Маяк тебя не услышал.

– Конечно услышал, раз слышала ты!

– Знаешь, Кирилл. Раньше я сомневалась, что у тебя был отец. Теперь, нет. Ведь ты – такой же, как он!

Она отвернулась, и сколько Кир не пытался с ней заговорить, не отвечала. Залезла на куб и заиграла на флейте.

Кир произнёс, тронув легонько её за плечо:

– Схожу, посмотрю, куда впадает ручей.

Русло извивалось среди корней огромных дубов и терялось в молодом сосняке. Кир зашагал вдоль ручья…

«Ты напрасно всё усложнила. Выдумала какие-то оси и диапазоны».

До него наконец дошло.

«Ничего она не усложнила! А может, не слишком-то понимала собственные слова. Анализ и математика – не её конёк. Я беседовал с Маяком!»

Ноги утопали в сухих пожелтевших иголках.

«Когда же они успели нападать? – рассеянно думал Кирилл. – Ого!»

На пригорке стоял Олень. Не бурый с белыми пятнами, как в прошлый раз. Настоящий Изумрудный Олень.

«Так вот куда исчез амулет! Он ожил! Вот так магия!»

Олень втянул воздух полупрозрачным зелёным носом, фыркнул, мотнул головой и скрылся среди деревьев.

Кир побежал вслед.

Сосны кончились, сменившись красными клёнами. Кир запыхался. Пару раз он мельком замечал изумрудное тело, точно олень стремился его раздразнить.

«Чего ожидать от создания, внутри которого – Тьма? Наверняка, ничего хорошего!»

Но остановится мальчишка не мог. Его влёк азарт.

Вдруг он снова увидел Оленя, изучающего собственный портрет на пёстрой стене. Но когда попробовал подобраться, тот гордо задрал голову и зашёл в проход между зданиями. Кир последовал за ним.

Поворот, ещё поворот.

«Вот же он!» – Кир помчался бегом.

В проходе мелькала спина. При каждом прыжке изумрудные рога издавали звон. Звуки отражались от стен, и, подхваченные эхо, превращались в чарующую мелодию. Олень манил…

Через десяток минут Кир его потерял. Олень исчез за очередным поворотом, и не появился. Мальчишка бежал ещё минут пять. Затем осознал, что погоня окончена – не было больше ни звона, ни стука копыт.

Кир повернул назад.

Пространство между зданиями сузилось так, что нельзя было вытянуть руки, не уперевшись в стены.

Поворот, опять поворот. И за каждым – очередной коридор.

«Как я здесь очутился? – поражался Кирилл. – Разве можно потеряться на Станции?»

По прикидкам, он протопал не меньше пяти километров. Из лабиринта не было выхода.

Белый бетон искрился и отливал серебром, с каждым пройденным метром – всё ярче. Постепенно, стены стали зеркальными. Эхо шагов превратилось в хрустальный звон.

Нахлынула паника. Кир побежал, и сразу же врезался в блестящую грань. По лицу заструилась кровь.

Он покрутился на месте. Куда двигаться дальше, понять уже было нельзя.

На мальчишку смотрели его отражения. И, отражения отражений. Тысячи, миллиарды Кириллов…

Вдруг они стали меняться, потекли и расплылись, принимая облик виденных когда-то людей. Рядом с ним были Эйприл и Мэйби, отец и Фиест – с белым котёнком в руках. Поодаль стояли чиновники, с которыми он говорил через терминал, Бурундук и Кисуня, хрупкая рыжеволосая Катя и парень из «купола радуг» по имени Гром. Дальше – совсем незнакомые люди.

Сзади послышался шёпот: «Я здесь!»

Кир обернулся.

Девчонка с обманчивой внешностью хрупкой снежинки. Огромные фиолетовые глаза, белые локоны на плечах. Ресницы, будто пушистый снег… И почему-то, совсем без одежды.

Самое близкое к нему отражение.

По девичьему лицу текла кровь – его собственная, от столкновения со стеной.

– Зачем ты убил меня, трус? Выпусти! Я хочу жить! – она ударила по стеклу с той стороны. – Выпусти! Выпусти! Выпусти! – голос менял тональность, «плыл», пока отчаянные вопли не превратились в слова: «Отпусти! Отпусти! Отпусти!»

Волосы и глаза почернели, лицо изменилось и стало его собственным отражением.

– Нет! Нет! Нет!

Кир ударил. Раскрытой ладонью – но зеркальный бетон подёрнулся паутиной трещин…

Шумел ветер. Кир стоял на коленях среди пирамидок антенн. Из рассечённого лба на траву капала кровь.

Перед глазами мелькали отражения в зеркалах и разрисованная стена…

Солнечный день превратился в кошмар. Изумрудный Олень заманил в ловушку и показал самое страшное.

«Ядерный взрыв! На картине, похоже, всё как в зеркалах: чем что-то важнее, тем ближе! Но тогда, почему взрыв по центру? Почему рядом с ним одуванчик и этот дурацкий олень?»

Кир затравленно огляделся.

Никаких коридоров. Синее от цветущего льна антенное поле.

Сжимая флейту в руке, к нему неслась Эйприл.

– Что случилось? Зачем ты сюда пришёл?

– Потерялся… – буркнул Кирилл.

– Потерялся… – повторила Эйприл, нахмурившись. – Ты так кричал…

– Всё этот Олень!

– Олень? – Эйприл отвела взгляд. – Кир, опухоль выросла и давит на мозг. Не ходи больше сам.

Кир лежал на диване, уставившись в затянутое тучами вечернее небо. Эйприл играла его волосами.

«Неужто, я скоро сойду с ума?» – он хотел произнести это вслух, но не смог.

Счастье превратилось в кошмар. Разве реальность позволит забыть о страданиях и наслаждаться моментом!

– Эйприл… Ну почему, счастье такое недолговечное?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю