Текст книги "Сорок апрельских дней (СИ)"

Автор книги: Сергей Савенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 36 страниц)

Глава 24. И чёрных два Крыла…

«5:01»

Эйприл открыла глаза. Она думала, ночь принесёт облегчение, но погружение в сознание маньяка окончательно выбило из колеи.

«Они одинаковые! Кир, Кир-из-сна и этот Фиест! Я в ловушке, в окружении зверей! Они преследуют меня днём, и во сне!»

Она встала с кровати и подошла к столу. В серебряном свете Луны всё выглядело нереальным, будто ещё продолжался сон. Взяла со стола револьвер и неслышно пошла к постели Кирилла. За ногой волочился зацепившийся за палец «следок».

Мальчишка громко сопел – фаза глубокого сна, без сновидений. Эйприл включила прицел и дрожащей рукой навела револьвер. На лбу у Кирилла забегала красная точка.

Вспомнился его смех. Арка, закат, поцелуй. Потом, виденная во сне голова пилота – раскрывшаяся, словно цветок.

Как предавать друзей? Как убивать?

Возможно, люди этому учатся у родителей. Может, первое в жизни ребёнка предательство – предательство, совершённое его отцом. И первое в жизни разочарование – разочарование в своём создателе.

А может, это преподают в школе. На уроках литературы. На переменках, когда друзья бьют в живот, а девчонки хихикают и перешёптываются.

Но Эйприл не училась в школе, не имела семьи и никогда не встречала людей. Так у кого же ей было учится?

У неё был один-единственный друг. И он лежал сейчас перед ней, тихий и беззащитный.

Эйприл выключила прицел, опустила руку и легла обратно в постель. Револьвер она засунула под подушку – рядом с этим мальчишкой, ей было страшно.

Вчера они решили спать до рассвета, утренние посиделки на арке остались в прошлом. После увиденного во сне нарастала тревога…

«Сколько же у него вещей, у этого Кирилла-из-сна! Какие-то камушки, особенные карандашики, фотографии… Чужая вселенная!»

Кир усмехнулся.

«А у меня? Ничего! Будто вовсе не было прошлого! Лишь жуткий будильник, куртка, да нож!»

Кир прислушался к себе…

Нет. Не было никакого желания обзаводиться вещами. Он не нуждался ни в доме, ни в куче одежды, ни в фотографиях. Не ощущал нужды в «отражающих индивидуальность» штуковинках. Да, было Логово – но он мог оставить его в любой момент и не вспоминать…

Единственное, что бы его волновало, уйди он со Станции – судьба старой мебели… Но знай он, что с ней всё в порядке, что Маяк о ней позаботился – он бы забыл и её. Лишь бы она не была выброшена на свалку, как что-то ненужное!

«Не слишком-то я на человека похож… А ведь, у Мэйби – всё так же! Выходит, мы с ней одинаковые?»

Кир решил, что лучше об этом не думать. Но мысли стали крутится вокруг рассуждений Фиеста, и стало ещё тревожнее.

«Он играет с девчонками, будто с куклами. И Кир-из-сна – не лучше… А я сам? Ведь и Эйприл – не человек. Что, если Станция породила её по моей воле? Я был одинок, мне всюду мерещились девичьи лица… А Эйприл когда-то сказала, что делает то, что хочется мне. Может, она – лишь моё отражение? Может, она понимает меня лучше, чем я сам – и раскапывает то, что скрыто в глубинах души? Может, она исполняет мои собственные неосознаваемые желания?»

– Смотри! В новостях написали, что катастрофа случилась из-за перегрева башни накачки.

Эйприл бросила взгляд на плавающие в воздухе строчки: «Сохраняется неопределённая ситуация…», и принялась высыпать на тарелку консервы.

– Почему ты всё время молчишь?

– Очень весело?

– У тебя руки дрожат… Дай помогу, – Кир забрал банку и высыпал содержимое.

«Что с ней такое? Может, она размышляет о том же, о чём и я? Или в ужасе от того, что творится на Станции?»

Он встал, обогнул стол и положил Эйприл руки на плечи:

– Не бойся… Мы справимся…

И ощутил, как она вздрогнула.

«Похоже, она боится меня».

От этой мысли стало противно. Он взял свой завтрак и вышел на крышу.

Сквозь прозрачные стенки Эйприл смотрела на сидящего на парапете Кирилла. Она попробовала поесть, но не вышло – руки так дрожали, что ложка не попадала в рот.

Даже сейчас, глядя на него издалека и через преграду, она ощущала страх. Но дело было не только в мальчишке. Настоящий ужас вызывал вовсе не он, а воспоминание о том, что она сама чуть было не натворила. Она не могла поверить, что это произошло наяву.

«Может, это был сон? Они ведь настолько реальны – не понять, где сновидение, где явь…»

Она отвернулась. Утреннее солнце залило Логово. В падающих на старую мебель лучах мельтешила пыль.

Всё виделось ненастоящим. Эйприл начала понимать Кирилла…

«Но это ведь просто стресс! Мозг пытается защитится… Нет, так нельзя! Кир никуда не исчезнет, и не получится убежать от себя. Надо успокоиться!»

Она несколько раз шумно вдохнула, сосредоточилась и принялась за еду.

«Я всё придумала! Да, придумала! Вот что бывает, если мысли захватывают тебя целиком… Кир – обычный мальчишка, хороший и добрый! И главное, он меня любит. По-настоящему, ведь дважды, рискуя собой, спас мне жизнь».

Руки перестали дрожать. Эйприл улыбнулась.

– Кир, ты не забыл? Нам нужно попасть в затопленный Астропорт.

– По Станции бродят мутанты и Тень! А ты…

– Мутантов больше нет. А Тень, где она? Я не встречала! На складе есть гидрокостюмы и акваланги, для обслуживания системы охлаждения.

– Ты чуть не погибла! Неужто снова туда полезешь?

– В этом твоя беда! Ты не трус, раз спас меня, не побоялся. Но ум не даёт тебе действовать. Ты застыл. Всё потерял, но не стал свободен, и по-прежнему не желаешь жить! – она помолчала немного и твёрдо сказала: – Поверь, нужно лезть!

– Нет! – мальчишкой овладел иррациональный страх. Ему казалось, что там, в глубине, притаилась смерть.

– Надо! Ничего не поделать… Никому в голову не придёт, играя в компьютерную игру, сто лет просидеть в нарисованном доме, выводя персонажа на работу и в магазин. А в жизни, люди так себя и ведут!

– В игре страха нет.

– Нет страха разрушить иллюзии, изменить ложные представления о себе.

Костюмы были тяжёлыми, тащить их по жаре желания не возникало. Пришлось заряжать синтета – не полностью, а чтобы хватило на поход к бухте и обратно.

Эйприл непрерывно болтала, пытаясь отвлечься. Руки уже не тряслись. Снова стихи, снова странные разговоры…

– …потерять не на миг, а совсем, чтоб дать место находке. Жизнь потерять, чтоб найти…

Залежавшиеся синтетические мышцы противно шуршали.

– Вечно мы будем все дальше идти, не продвигаясь вперёд ни на шаг. И от планет и до новых планет, и от созвездий к созвездиям – даже не покидая Земли…

– Неужто, это твои?

– Откуда мне знать? Во мне все стихи мира. Но, согласись, эти строчки, будто про нас!

– Может, чувствуешь как-то.

– После аварии всё смешалось. Не разобрать…

Эйприл помолчала минуту…

– Эти точно мои, написала их только сейчас… Слушай!

Прищурив глаза, она начала:

– И чёрных два Крыла несут меня сквозь Тьму…

Кир слушал и удивлялся. Но что ещё за чёрные крылья? И почему – Тьма?

Он нахмурился и въедливо осмотрел худенькую фигурку. На точёной спине подрезанными крылышками торчали лопатки.

Кир явственно услыхал в голове хлопанье крыльев.

Звук нарастал…

Стоп! Он же не в голове!

Эйприл обернулась.

– Это что? – и сразу же вскрикнула: – Кир! Наверху!

Он задрал голову. На них пикировал чёрный дракон – змеиный хвост, жуткие зубы и когти. Правда, совсем небольшой – он вполне уместился бы под столом.

Эйприл вытащила револьвер и открыла пальбу. Попасть в дракона было не просто – маленький размер был ему на руку – вернее, на лапу. И всё же, ей удалось отстрелить приличный кусок крыла. Дракон завизжал, но по инерции продолжил атаку.

– Ложись!

Кир упал на спину. Совсем близко щёлкнули зубы и воздух окрасился мелодичным перезвоном – мальчишка его сразу узнал.

«Но он же убит!»

Раздался оглушительный хлопок – Кир был теперь на линии огня. Голова дракона лопнула, и в щёку что-то вонзилось.

На дорожку шлёпнулись кусочки драконьего мозга. Сам он, уже безголовый, взмыл вверх.

– Кир, ты как? – Эйприл положила руку ему на плечо. – Не шевелись! – она вытянула из щеки кусочек драконьего черепа. Кир почувствовал, как по щеке потекла кровавая слеза.

– Это же Облако! Ты слышала звон?

– Да.

– Но ягуара убила Тень!

– Похоже, что нет.

– Думаешь, его возродила Станция? Но из чего? Из кровавой пыли? Зачем?

– Кир, от прошлого не так просто избавится… Главное, он улетел, и сегодня уже не вернётся. Это наш единственный шанс. Я не трусиха, но из Логова больше не выйду.

Кир заметил, что «не трусиху» трясёт, как осиновый лист. Так сильно, что когда она попыталась заткнуть револьвер обратно за пояс, он с громким стуком упал на бетон.

После нападения дракона, Кир замолчал. Происходящее было выше его понимания, и потому раздражало. Револьвер был у Эйприл, и, чтобы тоже вооружится, мальчишка поднял с земли обломок трубы.

А Эйприл болтала всё больше и больше. Клацая от страха зубами, она читала романтические стишки и нервно хихикала.

От романтики дрожь унялась, и её потянуло на философию:

Посмотри: каждую секунду я прихожу,

Чтобы стать гусеницей в центре цветка,

Чтобы стать изумрудом, спрятанным среди камней

Ритм моего сердца – это рождение и смерть

Всего живого.

Кир вспомнил жгучий цветок и огромную гусеницу, и его передёрнуло…

– Что за изумруд? Ты про Оленя?

– Ну, может и про Оленя…. Послушай ещё:

Месяца месяцами сменялись до нас,

Мудрецы мудрецами сменялись до нас.

Эти мёртвые камни у нас под ногами

Прежде были зрачками пленительных глаз.

Кир пнул обломок бетона. Тот уже изменил форму, готовясь вновь сделаться частью дорожки – стал гладким, словно отполированным.

– Думаешь, Станция живая? – Кир вспомнил характеристики живого из учебника биологии и сам поразился глупости сказанного.

– Всё вокруг живое, но люди об этом забыли.

– Камень не живой. И этот синтет! – в подтверждение, он что есть сил ударил его трубой по ноге. Она подогнулась, синтет зашатался из стороны в сторону, пытаясь сохранить равновесие, и распластался, рассыпав оранжевые гидркостюмы. Полежав пару секунд без движения, задёргался и пополз, содрогаясь всем телом. Затем рывком встал, вернулся, собрал поклажу и подрагивая побрёл к океану.

Кир хмыкнул и победно взглянул на девчонку.

– Ничего он не чувствует!

– Да, – печально произнесла Эйприл.

– Что, да?! – в голосе Кирилла опять зазвучала злость.

– Синтет не живой, – прошептала она еле слышно, глядя не на робота, а на мальчишку. – Ничего он не чувствует.

Синтет положил костюмы на берегу и ушёл на склад. Кир опустился на гальку – у него до сих пор дрожали поджилки. По лицу стекал пот.

«Ну и жара! Август, а не апрель!»

– Акваланги-то мы и забыли, – нараспев произнесла Эйприл. – Я принесу.

«Забыли? А ведь и правда! Заболтала меня своими стихами! Но почему она пошла сама, а не попросила меня?»

Эйприл направилась к лестнице.

«Может, она сделала это специально? Эйприл не в себе от страха – и боится она не только дракона. Что, если она испортит мой акваланг?»

Кир вслушивался в шелест гальки под ногами девчонки, стараясь услышать ответ.

«Но, у неё же есть револьвер. Если б хотела, давно бы уже застрелила… С другой стороны… Глядя в глаза, хладнокровно спустить курок – дело одно. Не всякий на это способен. Она – не Фиест. Но обмануть собственный мозг: повредить акваланг, а потом сделать вид, что ты ни при чём – дело другое. Ничего тут сложного нет».

Кир вскочил и помчался, скользя на камнях. Схватил подружку за руку.

– Эйприл! Постой! Ты же девчонка! Чего ты будешь таскаться. Сядь, отдохни…

Эйприл смотрела в чёрные непроницаемые глаза и её захлёстывал ужас.

«Он точно хочет меня убить! Сломать мой акваланг! Разве стал бы этот эгоист и лентяй добровольно куда-то ходить? Его нельзя отпускать на склад одного. Но, что же ему сказать? Отвергнуть помощь нельзя, это будет выглядеть странно…»

– Смысл тут торчать, умирая от скуки! Мы же друзья, друг без друга – ни шагу! Пошли вместе, чтобы без обид!

Эйприл без смущения начала подниматься первой. Перед носом Кирилла маячили шорты.

«Хочет отвлечь? – Кир смотрел не на них, а на револьвер. – А ведь Эйприл побоялась отпускать меня на склад одного. Она уверена, что я хочу её смерти».

От этой мысли стало противно и так тоскливо, что захотелось завыть.

Всю дорогу до склада, Кир молчал, пытаясь понять, как они докатились до таких отношений.

Ну, может вначале они не слишком друг дружке понравились. Но потом ведь, всё стало нормально! Они всё больше сближались, пока не влюбились.

Кир вспомнил арку и поцелуй.

«Но это – только мои чувства! В её душу не заглянуть. Что, если она меня вовсе не любит?»

Чем глубже Кир погружался в анализ их отношений, тем сильней убеждался, что Эйприл его ненавидит. Наконец, он не выдержал и спросил, взяв её за руку и глядя прямо в глаза.

– Эйприл, почему ты меня ненавидишь?

– Ненавижу? Ни капельки! – девушка отвернулась. – Хоть ты меня и убил.

– Убил? – Кир содрогнулся – уж слишком её слова совпадали с его ощущениями, и с тем, самым первым сном про воскресшую птицу. – Что ты несёшь! Ты ведь жива!

– Значит, убьёшь… Потом… Не важно – когда, время не существует… Но, я тебе помогу.

– Поможешь? В чём? – еле вымолвил Кир.

– Измениться. Или принять себя такого, как есть.

Когда они вернулись со склада, был уже полдень.

– Без обеда остались…

– Не страшно. Так даже лучше – не вырвет.

Скинув обувь, они натянули костюмы, ласты и маски. Надели утяжелительные пояса, пристегнули к ним фонари. Эйприл спрятала револьвер внутри костюма, потом зашла в воду и поболтала в воде аквалангом, похожим на большую медузу… Подняла его над волнами – щупальца-отростки активировались, зашевелились, готовясь проникнуть во все части бронхов.

Кир недовольно буркнул:

– Неохота глотать эту дрянь.

– Переживёшь… Лучше послушай! В акваланг встроен усилитель для ментального общения. Но, в нас нет нейрочипов. Так что, общаемся знаками. Это… – она покачала кулаком с поднятым большим пальцем, – …значит: «Всплывай!» Об остальном догадаешься… Не забудь подключить акваланг к компенсатору, и не порежься о мидии!

Она поднесла «медузу» к лицу и запихала отростки в рот. Они задёргались, проникая всё глубже и глубже: в глотку, в бронхи – до лёгких. Тело «медузы» присосалось и облепило всю нижнюю часть лица.

Кир, морщась и кашляя, повторил за девчонкой. Сначала было ужасно, но через пару секунд стало легче – «щупальца» выделяли анестетик.

«Чего вдруг я должен порезаться? Лучше бы о себе беспокоилась!» Из-за её слов, Кир явственно ощущал, как из распоротого бедра по ноге течёт кровь.

Эйприл призывно махнула рукой и ушла под воду.

Здесь, под поверхностью, был целый мир. Но не настолько красивый, как в сновидениях про Диэлли – под водой не нашлось ни рифов, ни пёстрых тропических рыб. Были только изъеденные океаном скалы, лес плавно колышущихся водорослей и лежащие на дне огромные валуны. Кир, как во сне, неслышно скользил за девчонкой, парящей в пробившихся сквозь толщу воды серебристых лучах.

Эйприл обернулась, чтобы проверить, не отстал ли Кирилл, и показала рукой на обросшие водорослями и ракушками опоры маглева. Кир и без этого понимал, что удобнее всего плыть вдоль разрушенной трассы.

Дно растворилось в зелёной мути, началась глубина.

Было страшно. Кир не мог взять в толк, отчего. Им с Эйприл ничто не грозило. Над безопасным безжизненным океаном стоял штиль. Под водой они могли находится достаточно долго – в гидрокостюме со встроенной термоподдержкой не замёрзнешь, а с генерирующим кислород в режиме реального времени аквалангом нельзя утонуть. И всё же, тревога не проходила.

К счастью, было не до рефлексии – Эйприл плыла куда лучше, чем в первый раз. Кир еле за ней поспевал.

«И где она тренировалась? Во сне?»

«Медуза» раздулась, подстраиваясь под растущее потребление кислорода. Кир выбивался из сил… Наконец, из пелены возник силуэт астропорта. Но для того, чтобы приблизится к зданию, пришлось усиленно работать ногами ещё добрый десяток минут.

«До чего же он здоровенный!» – поразился Кирилл. Глядя с берега на астропорт, белеющий среди пустоты океана, он не сумел верно определить его истинные размеры. К тому же, большая часть дискообразного здания была затоплена – из воды торчала только верхушка.

Эйприл начала забирать вправо. На фоне стен затонувшего исполина, она казалась пылинкой.

Через пару минут Кир в мутной дымке увидел рукава телетрапов и зависшие над бездной тела звездолётов. Потом, показалась и уцелевшая терминально-стартовая площадка, на которой стоял интересующий Эйприл корабль.

«Судя по тому, что я вижу, астропорт не был специально разрушен, просто поднялся уровень океана… Точно! Вот почему опоры маглева едва торчат из воды. Но тогда, почему корабли не взлетели? Может, в результате атаки погибли все люди? И что это была за атака, случившаяся ещё до войны между Союзом и Сопротивлением?»

Эйприл уже осматривала корабль.

«Звездолёт не простой – элитная яхта. Жаль, весь оброс. От былой красоты ничего не осталось. Даже название не прочитать… Интересно, как Эйприл рассчитывает в него попасть?»

Девчонка показала на подсоединённый к фюзеляжу рукав телетрапа, покачала кулаком с поднятым большим пальцем, и, заработав ластами так, что пошли пузырьки, взмыла вверх, к колышущемуся серебристому покрывалу.

– Думаешь, корабельный шлюз не заблокирован?

– Кир, нужно хотя бы попробовать!

Держа ласты в руке, по изъеденному солью и солнцем покрытию, они взбирались наверх – к венчающей астропорт стеклянной башне командно-диспетчерского пункта. В другой руке, словно поверженный монстр, шевелил отростками-щупальцами акваланг.

Уже на подходе Кир понял: что-то не так.

– Это вообще не стекло! Ретро-декорация!

Эйприл подошла к «стеклянной» стене, похлопала рукой и вздохнула.

– Поплыли на берег? – спросил Кир с надеждой. Чувство, что вскоре случится непоправимое, не покидало.

– Ещё чего! Ищем вход! Кажется, зря я тебя сюда притащила.

Она зашагала назад, к воде.

Глотать щупальца снова, было ещё хуже, чем в первый раз.

Уйдя под воду, Эйприл добралась до огромных окон, опоясывающих здание кольцом. Стукнула по ним рукояткой фонарика, хоть без того было ясно, что внутрь через них не попасть. Раз они уцелели после штормов…

Погрузившись глубже, Эйприл подплыла ко входу в один из телетрапов, ухватилась за стенки и включила фонарь. Посветила вовнутрь и замахала Кириллу рукой. Когда он оказался рядом, юркнула внутрь.

Кир плыл во тьме тоннеля, смотрел на мелькающий впереди луч фонаря и недоумевал, как его угораздило оказаться в этой ловушке. Разве он не видел во сне, что случается, если послушать девчонку? Так почему не прислушался к предупреждению?

Тоннель кончился, и они, сквозь череду извилистых коридоров, вплыли в огромный зал…

Обросшие водорослями и мидиями эскалаторы, колонны, скульптуры. Куски бетона, отвалившиеся от купола. Мебели не осталось, экопластик давно истлел. Наверху, чуть выше окон, плескалась поверхность.

Девушка показала: «вверх» и стала всплывать, паря над одним из обросших эскалаторов. Пронзив плёнку воды, взобралась на ступени.

Уже наполовину выкарабкавшись из воды, Кир увидел, как Эйприл вытаскивает акваланг: в руках студенистое тело, из которого тянуться в рот перемазанные слизью отростки. Его передёрнуло. Забывшись, он встал на колено – и вскрикнул, порезав колено о мидии. Дёрнувшись, свалился на бок. В глазах полыхнуло от новой боли – куда острей. Он дёрнул ногой – сильно, как только мог, но в ответ получил только порцию страданий. Нога даже не шевельнулась, словно попала в капкан. Он опёрся на руки и поглядел назад.

В бедро вонзилась заострённая водой арматура, торчащая из упавшего сверху обломка бетона. Зажмурив глаза, Кир рванул ногу вверх и выбрался на ступени.

Из распоротого гидрокостюма по ноге заструилась кровь. Кир надавил контрольную точку на акваланге и резко вытянул «щупальца». В груди сразу разгорелся пожар.

– Спасибо! Накаркала!

– Я предупреждала! Но ты не послушал! А теперь заявляешь: «накарка… – Эйприл осеклась. – Кир… – она смотрела вниз.

Кир проследил её взгляд и похолодел. Под ногами была уже целая лужа. Крови, его собственной крови – она толчками текла из проколотого бедра.

Он зажал рану рукой.

Бесполезно. Теперь кровь текла из-под пальцев.

Кир побледнел и осел на ступеньки. В поиске поддержки взглянул на девчонку.

– Нужно перетянуть…

Эйприл отстегнула пояс, вытянула утяжелители и попыталась наложить на рану импровизированный жгут… Не вышло: отверстия были только в начале, а сразу после них ремень расширялся и не пролезал в пряжку.

Она огляделась…

– Дай мне свой нож!

– Внутри, в кармане штанов.

Дрожащей рукой Кир попытался расстегнуть комбинезон. Не получилось.

Эйприл придвинулась к нему и надавила на активатор. Застёжки открылись. Прижавшись к мальчишке щекой, она засунула руки вовнутрь.

– В правом… – подсказал Кир.

Вытащив нож, Эйприл одним движением отсекла от акваланга отросток. Тот обвил её руку, а после – бессильно повис. Она, пыхтя, обернула его вокруг ноги. Хватило лишь на один оборот, но кровотечение остановилась. Из другой раны – на колене, сочилась кровь. Но это была ерунда.

Акваланг дёргался, разбрызгивая прозрачный гель…

– Что ты наделала… Можно было и от костюма отрезать…

– За время возни ты бы кровью истёк.

Кир сожалел, но в то же время, ощущал удовлетворение – к аквалангу он испытывал неприязнь.

«Он мне, скорее всего, не понадобится».

– Эйприл… Киберхируг давно сломан. Но если бы он и работал, мне до него не добраться. Даже до берега не доплыть, – он опустил глаза, на заляпанный кровью гидрокостюм. – Я здесь умру…

Эйприл отвернулась. Потом прислонилась спиной к стенке эскалатора, закрыла глаза и замерла – только веки легонько дрожали.

Текли минуты…

Сначала Кир трясся от страха. Потом, лихорадочно стал выдумывать несбыточные проекты спасения. И наконец, смирился.

Над головой нависал чёрный купол. Слегка колыхалась подсвеченная вода. Капал с потолка конденсат, и под сводами разносилось гулкое эхо. Хотелось лишь одного – выбраться из этого мрачного места наружу, на солнечный свет. А там – будь, что будет.

Эйприл вздрогнула, открыла глаза и подползла к нему.

– Кир, послушай. Ты не умрёшь. Где твой Олень?

– Вот…

– Снимай. И опускайся в воду. Не целиком, только ноги. И, в этот раз будь осторожен. Я помогу.

Когда Кир, лёжа на спине и опираясь на локти, погрузился в воду по пояс, Эйприл прижала к ране Оленя. Боль начала утихать.

– В нём плещется Тьма – через неё пройдёт моя искренняя готовность тебя спасти, позабыв о себе, и о собственных страхах. Желания другого также важны. Но ты ведь и так жаждешь жить, – заметив удивление мальчишки, она добавила: – Посоветовалась с Маяком!

Из-под её руки шёл свет, амулет разгорелся сильнее. Кир ощутил лёгкое жжение.

Эйприл закрыла глаза, целиком отдавая себя Кириллу… Растворяясь… Становясь истинной, безусловной любовью…

Свет в амулете угас. Эйприл убрала руку.

На месте ранения не было даже шрама.

– Вот и всё! С порезанной коленкой справишься сам. Приложи камень к ране и пожелай.

На ватных ногах Эйприл поднялась по эскалатору и без сил опустилась на пол.

«Не так-то это легко, полностью забывать о себе!»

Пока Кир занимался самолечением, она лежала, глядя на чёрный купол.

«Будто небо без искорок звёзд. Одна чернота… Тьма – беспросветная, какой её видит Кирилл».

Рядом шлёпнулись ласты, и следом опустился мальчишка.

– Я принёс снаряжение. Акваланг у нас только один, но это не страшно. Я сплаваю на Станцию и найду на складе второй.

Эйприл села, обхватив руками коленки.

– Нету там ничего.

Кир опешил.

– Ты в этом уверена?

Эйприл молчала, и он уныло продолжил:

– Значит, выбраться сможет только один. Ведь ты понимаешь, что мне не нужна жизнь в обмен на твою? Так для чего меня было спасать?

– Разве я виновата? Всё твоя неосознанность!

– Ты о чём?

– Сам подумай, из-за чего всё случилось. Привычные действия постепенно становятся автоматизмами, ты начинаешь их выполнять неосознанно. И всё работает хорошо, но лишь в знакомой среде… Мы не в уютном Логове, просыпайся! Иначе умрёшь!

Кириллу подумалось, что до появления этой девчонки он так и жил – автоматически, изо дня в день повторяя одно и тоже, ничего при этом не чувствуя. Встречая рассветы и провожая закаты – даже не просыпаясь… Как быстро всё изменилось!

– Ты готов?

– К чему?

– Искать вход на корабль.

Кир уже и забыл, из-за чего они тут оказались. Он давно думал лишь об одном – как уцелеть.

– Эйприл! Нужно думать, как выбираться отсюда!

– Ты уже принял решение. Моя жизнь в обмен на твою. Значит, я вытащу отсюда только твой труп.

Кир отвернулся. Эйприл толкнула его локтем в бок и расхохоталась.

– Ты от страха ум потерял? Притащу я тебе баллон с кислородом со склада! А ещё, очень вкусных консервов! И даже, если б его не нашлось, неужто бы мы ничего не придумали? В старину люди погружались с колоколами на головах…

– Блин… – Кир облегчённо вздохнул. – Не будешь считать меня идиотом? – он застыл и прищурил глаза. – Слушай, а что ты там говорила про желания и Тьму?

– Я давно намекаю: ты виновник того, что с тобой происходит.

– Желания?

– Ага… Не те, о которых ты вечно твердишь. Они, по большей части, самообман… А те, которые ты не осознаёшь и не контролируешь. О которых тебе ничего неизвестно. Именно эти глубинные побуждения формируют твою реальность.

«Только мою? А реальность Эйприл?»

Вспомнилась Тень, катастрофа и вышка. В голове крутились слова девчонки о том, как важно смотреть на ситуацию со стороны.

«Так почему бы тогда не взглянуть на неё глазами другого?»

Он положил руку на девичью коленку и заглянул Эйприл в глаза. Пока что, он видел лишь чёрную радужку.

– Скажи… Что ты чувствовала, когда это случилось.

– Ты про наш поцелуй?

Кир смутился, но глаз не отвёл.

«Столько всего случилось. А для неё, это – главный момент!»

– Нет. Я про вчерашний взрыв.

– Разве это имеет значение?

– Просто скажи!

– Ну… Хорошо… – вспоминать было неприятно. Эйприл закусила губу. – Я тогда думала… Что эти пожирающие друг друга монстры слишком ужасны, чтобы существовать!

– А в первый раз?

– Хотела, чтобы всё прекратилось. И не было ни голубей, ни Станции, ни этой жестокой жизни.

– Но ведь, это хотел и я! Наши желания совпали – и… Исполнились, – пробормотал Кир ошарашенно. – Маяк подчиняется нашей воле! Но только тогда, когда совпадают наши стремления. А если не совпадают, выходит по-разному… И кажется, тут важна ещё сила желания, эмоции… Выходит, нам нужно держаться вдвоём!

– Тогда почему меня обожгло?

Кир отвёл взгляд и убрал руку с коленки. Он не мог признаться в том, что хотел, чтобы не было Эйприл.

Но она догадалась сама. И замерла, даже сердце застыло.

Она оказалась не нужна единственному человеку, ради которого жила и дышала! Он хочет – от чистого сердца, иначе Маяк не исполнил бы это желание – чтобы она умерла!

Что может быть страшней?

Эйприл вспомнила красную точку на лбу Кирилла… И положила голову ему на плечо.

«Все мы – только лишь люди. Даже те, кто не совсем человек».

Кир прижался губами к её волосам.

– Ну а Тень откуда взялась? И дракон?

– Облако я принесла… Вернее, оно само за мной увязалось. Прошлое…

– Прошлое?

– Не спрашивай, не скажу.

– А ведь врала, что его у тебя нет…

– Ты знал, что я вру постоянно.

– Как же тебе доверять?

– Я тебя люблю.

Кир вздохнул.

– Спасибо… Не за то, что любишь. За то, что спасла мне жизнь.

– Если бы не любила, то не смогла бы спасти.

Кир смотрел в сторону.

– Но, если Дракон – твоё прошлое… Получается, Тень – моё?

Эйприл молчала.

– А ты сама… Думаешь, я хотел, чтобы ты появилась? Чтобы пришла, вместе с этим чудовищем, и разрушила весь мой мир?

– Кир… Я ведь не знаю твоих настоящих желаний…

– Может, они скрыты в снах?

– Что толку гадать? Нужно идти. Мы не можем торчать тут до вечера.

– Ладно… Пошли.

– Снаряжение оставим тут.

«Почему эта девчонка всё время командует!»

Не то, чтобы хотелось таскаться с вещами, но…

– И зажги, наконец, свой фонарь. Проснись!

Кир отцепил фонарик от пояса. К своему стыду, он про него совершенно забыл.

Эйприл уверенно зашагала по нависающим над водой перекрытиям, с лестницы на лестницу, с яруса на ярус. Мальчишке пришлось догонять.

– Получается, мы должны контролировать желания?

– Разве это возможно? Желания – ошейник, который природа нацепила на тебя очень давно. Считаешь, она отдаст поводок? Желания формируются в древних отделах мозга. Мотивация идёт от инстинктов, рассудок может лишь констатировать факт, да выдумать логичное обоснование поведения – тебе в утешение. Ведь осознать, что ты марионетка, не слишком приятно…

Они свернули в проход, и путь преградили стеклянные двери. Когда-то они открывались автоматически, но это было давно. Эйприл достала револьвер и отошла. Раздался многократно усиленный эхом хлопок, и дверь осыпалась градом осколков.

Миновав хрустящие под ногами кусочки двери, они углубились в бесконечную анфиладу служебных помещений. Коридор за коридором, зал за залом, мимо непонятного гнилого оборудования, труб и коробов.

– Как ты здесь ориентируешься?

– Подсказывает Маяк.

– Почему он мне не подсказывает?

– Ты и не спрашиваешь! К тому же, мы разные. Ты цельный, а я незакончена… Чтобы быть человеком, личностью, с которой ты смог бы беседовать, мне приходится добирать недостающие части. У Станции, и у тебя, – Эйприл ужасно смутилась. – Да, я немножко вампир…

– У меня? Я что, сам с собой разговариваю?

Эйприл расхохоталась.

– Не только! Ещё с Маяком!

– Эйприл, ведь я – не Фиест? Я на тебя не сбрасывал бомбы? В прошлом или когда-нибудь в будущем? Помнишь, ты говорила: «Не зря у тебя этот будильник!»

– Сбрасывал в будущем? – Эйприл расхохоталась. – Вот что бывает, если немедленно не избавится от заблуждений! Сперва ты решил, что время – реальная вещь. Теперь заявляешь, что будущее – место, в которое можно приехать!

– Ты не ответила. Я – не Фиест?

– Конечно же нет! Ты – это ты, и не можешь быть кем-то ещё.

– Это хорошо, ведь я его ненавижу! Ненавижу военных и ненавижу убийц. Впрочем, разница между ними невелика…

– Ненависть – самое глупое чувство! Нужно отпускать и прощать, иначе прошлое будет преследовать вечно… Каждый готов пожалеть калеку, но кто пожалеет насильника или убийцу? А ведь они больны, и не выбирали болезнь… Всё от заблуждений! Ты думал о том, каково быть Фиестом? Да, есть на свете бессердечные психопаты-манипуляторы, но он ведь не из таких!

– Не думал, а был им самим – там, во сне! Ты тоже была.

– Раз так, ты прекрасно его понимаешь. И понимаешь, почему существует Маяк – он сочувствует всем!

– Организм без жалости уничтожает больные клетки. А природа – животных и целые виды. Почему Фиест должен стать исключением? Он сам себя уничтожит!

– Сам? Человек не способен ничего сделать «сам»! Он как облако, которое формирует ветер. Или как ветер, который дует, потому что Солнце нагрело землю. Или как Солнце, которое вынуждено светить… Знаешь притчу о мухе и пчеле?