Текст книги "Сорок апрельских дней (СИ)"

Автор книги: Сергей Савенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 36 страниц)

Глава 22. Вышка

К утру ветер стих. Эйприл вышла на крышу, молча присела рядом. Кир отдал ей куртку, но она разделила её на двоих.

Стало намного теплее – от девочки исходил жар. Зверьём от неё больше не пахло. Лишь травой и цветами.

Из туч поднималось красное солнце. От покорёженных антенн вытянулись длинные тени, среди которых изредка пробегали животные. Над землёй появилась новая зелёная поросль.

«Кажется, уничтожить жизнь не так просто!» – подумал Кир.

Без «паруса» всё стало иначе. Теперь с крыши был виден вдающийся далеко в океан скальный мыс.

– Смотри! Там! Видишь, во-о-н там! – Эйприл указала вдаль, где на самой оконечности мыса, в самой высокой точке, стояла юстировочная вышка. – Мне кажется, оттуда открывается потрясающий вид!

– Не знаю. Я туда не ходил, – сказал Кир равнодушно. Красивые виды его интересовали меньше всего.

– Да ладно! – фыркнула Эйприл. – Тоже, исследователь! Станцию целиком осмотреть поленился. Вот так номер!

– На что там смотреть? Стоит металлический столб, да огоньками мигает. Переться туда – только зря тратить время!

– Откуда тебе это знать, если ты там и не был? – поразилась девчонка. – Любить, в таком случае, тоже – бессмысленно? Лучше со стороны посмотреть?

– Не путай! Любовь – важный эволюционный механизм. И вышка эта – тоже нужна. Но это не значит, что туда…

Кир замолчал, сообразив, к чему клонит девчонка.

– Я говорила совсем не о размножении.

Она неотрывно смотрела на переливающиеся вдали огни. Казалось, что вышка стала центром её вселенной.

– Так! – Эйприл насупилась. – Нельзя отказываться от чего-то, даже не попробовав. По-настоящему интересные вещи всегда скрыты! А лучший способ что-то спрятать: выложить на виду – вроде как, это никому и не нужно. Есть места, которые издали кажутся пустыми и скучными, а попадёшь туда – и тебе откроется новый мир. Мы сегодня же будем у вышки!

– Да что там откроется, в этом мигающем столбике? – пробурчал Кир.

Но он понимал, что топать придётся! Цепкая девичья рука давно взяла под контроль его жизнь.

– Прости! Ничего не выходит! – Эйприл грустно смотрела в пустые тарелки.

– Ладно, откроем консервы. Вот только…

– Что?

– Насколько их хватит?

– Может, Маяк восстановится…

– После таких повреждений? Без «паруса», без башни накачки? Ну нет! – Кирилл достал из ящика банки. – И даже не будет пытаться – он знает, что ты опять тут всё разнесёшь!

Эйприл потупилась.

Новости пестрели сообщениями об аварии на земном Маяке.

Кир хмыкнул и вывел строчки на голоэкран.

– Полюбуйся! Похоже, меня списали.

Эйприл прочла: «К счастью, планета давно пуста».

– Кто будет поднимать шум из-за одного человека? Обычное дело… И нечего тут истерить!

– Нет, тут что-то не так. Я должен выйти на связь.

Эйприл пожала плечами…

Кир долго возился, изучая сообщения об ошибках, но в конце концов был вынужден сдаться.

– Ничего не выходит. А почему – не понять! Ведь запросы проходят, я могу смотреть фильмы и новости.

– Может, не хватает какой-то специальной антенны…

– Глупости!

Эйприл свела к переносице брови.

– Вот Кир-из-сна быстро бы всё наладил. Он умный! – девчонка картинно закатила глаза.

Лестница была в помёте. Но спустившись, Кир обнаружил, что трупы животных исчезли.

«Значит, Станция работает. Не ясно только, в каком режиме».

Словно в ответ этим мыслям, башни накачки вспыхнули красным.

Вокруг царил хаос. Повсюду валялись глыбы бетона, змеями извивались разорванные трубы, из разломов в зданиях шёл пар. Добравшись до центра Станции, Кир издалека взглянул на лежащие на боку покорёженные параболические антенны и подошёл к тому месту, где раньше возвышалась колонна.

Теперь из земли торчали прозрачные обломки – материал напоминал матовое стекло. Кир слегка щёлкнул ногтем по остаткам колонны. В воздухе разлился мелодичный звон… Хлопнуло, и «стекло» осыпалось грудой белых осколков.

– Ты бы не трогал тут ничего… – буркнула Эйприл.

Кир и не подумал подчиниться наглой девчонке.

«Она и так целыми днями командует!»

Он подошёл к чёрному кубу, положил на него ладонь… И сразу одёрнул руку, заверещав. Злобный куб оказался горячим.

Кир дул на ладонь, глядя, как краснеет кожа. Эйприл гладила его по спине, будто провинившуюся собачонку.

– Глупый… Ничего, всё заживёт…

Когда по остаткам бетонной дорожки они шли к упавшей западной арке, Кир изумлённо вертел головой. То влево – изучая высившуюся над полем чёрную гору, что ещё вчера была «парусом». То вправо – разглядывая чёрное пламя над реактором и покорёженные резервуары, из которых текла вода.

– Эйприл! Признайся – тебе ведь известно, в каком состоянии Станция! Ты с ней на связи!

– Всё в порядке.

– В порядке? Эта вода – для охлаждения реактора! Что, если он рванёт?

– Кир, ведь ты умираешь… Неужто останешься трусом до самого последнего дня?

Через забор перелезать не пришлось – его повалила упавшая арка. Вместе с закрытой калиткой.

До гор они дошли быстро – по единственной бетонной дорожке. Но дальше она разделилась на две.

– Ну! По какой из них нам идти?

– По этой! – уверенно заявила девчонка.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, и всё.

Когда, спустя час, они вышли к площадке, на которой стояла вышка, Кир понял, что сам бы сюда не дотопал. Эйприл, как опытный путешественник, провела его по скальному лабиринту.

Девушка похлопала рукой по полосатому бело-красному столбу. Тот загудел в ответ. Она нахмурилась:

– Странно, что тут нет абсолютно ничего странного!

– А чего ты ждала? Мы пришли в одно из тех мест, где невольно задаёшься вопросом, зачем ты сюда припёрся!

Кир обернулся и обомлел. На таком расстоянии, все здания Станции сложились в единый рисунок – в оленя. Забор очертил контуры тела; валявшийся на поле «парус» был жутким красным глазом с чёрным зрачком; на противоположной стороне дёргался такой же чёрненький хвостик – «пламя» над реактором; передними ногами были трубы водозабора, задними – водосброса; Преобразователь и покорёженные радиаторы оказались чёрно-белой грудкой, а остальные здания – пятнышками на теле. Уходящие в скалы дорожки были развесистыми рогами – сейчас они находились на кончике одного из них. Четыре дорожки казались перекрестьем прицела, а красные колонны – бьющими из раны струями крови.

Он обернулся к Эйприл.

– Ты знала?

– Нет.

«Снова врёт!»

– Эйприл, мне очень сложно поверить, что Станции строят похожими на оленей… Инженеры – шутники, но не настолько! Значит, я просто сошёл с ума.

– Безумцы не настолько самокритичны…

Эйприл смотрела на Станцию.

«Ну да! Олень!»

И по всему его телу, от «раны» в перекрестье дорожек, распространялись зелёные пятна. Будто от «раны» пошло заражение.

«Неужто всё это сделала я? Не может быть!»

Она почесала затылок.

«Но… Ведь это именно я „готовлю“ еду, а Кир не умеет. Это я создала ховерборд, а у Кирилла – не вышло… И всё же… Такие масштабы! Из-за меня? Может, это всё-таки – трансформация Станции, как я и наврала Кириллу?»

Чтобы справиться с нахлынувшим страхом, она, напустив важности, заявила:

– Кир! Надеюсь, ты понял, как важно смотреть на ситуацию со стороны!

– Глянь, у Станции-оленя – пара рогов, а у амулета – нет! Как же я сразу не понял! Ведь именно этой недостающей веткой рогов отличался кулон Мэйби – во сне! Так вот, почему Олень не сработал!

– А как, по-твоему, он должен «сработать»?

– Да хоть как-нибудь! – пробормотал Кир. Он уже позабыл про необычный вид Станции, и про то, что, похоже, рехнулся.

– Теперь, самое важное – найти недостающую часть! Только вот, где?

Мальчишка начал придирчиво осматривать всё вокруг, отчего-то решив, что кристалл поблизости.

– А ты догадалась, что это такое? – Кир ползал на четвереньках по цилиндрической глыбе, на которой была установлена вышка. – Это – остов маяка. Помнишь, во сне? На него лазали Мэйби и Кир! – он хлопнул по бетону рукой.

– Во сне он был в городе!

– Что с того? Ведь мы не во сне!

Эйприл усмехнулась, сообразив, как сильно эта фраза похожа на одну из её собственных. Кир замечательный ученик: с такой убеждённостью нести чепуху!

– Эйприл, тут символы!

Она подошла. В бетоне виднелись еле заметные канавки.

«1.009809»

– Это же код от медблока!

– Кир, смотри дальше символов!

– Дальше? В каком это смысле? – он поднял голову, задумчиво уставившись в океан… – О! Вот же он!

Мальчишка вскочил и подбежал к ограждению. Вытащил из образовавшейся от соли и ветра каверны зелёный кристалл. Нахмурившись, повернулся к подружке.

– Его тут только что не было! Это ты втихаря положила? Признавайся!

– Угомонись! Ничего я не делала.

– Думаю, ты и все остальные подкидывала!

– Думай, что хочешь! Но, он там был!

– Ну… Может, и был…

Кир забрался повыше на бетонную глыбу, достал амулет и торжественно присоединил последний недостающий кусок.

Блеснуло, и в руках оказался полностью собранный Изумрудный Олень. Теперь, внутри плескался свет, как в кулоне из сна.

Кир терпеливо ждал, но ничего не происходило.

– Наверное потому, что поломан Маяк. Эх… Всё из-за тебя!

– Если б не я, ты бы его вообще не собрал. Я тебя сюда привела, и я подарила Оленя.

– Ну да… – неохотно признал Кирилл.

Эйприл обиженно уставилась в океан, на полузатопленные развалины астропорта. И закричала, подпрыгнув на месте:

– Кир! Там что-то есть!

Кир посмотрел.

– Ну да. Астропорт. К несчастью, не особенно новый. Не улететь.

– Я не про то! Там, рядом с ним, под водой!

Наконец, Кир заметил то, что привело Эйприл в столь бурный восторг.

Пятно.

– Под водой что-то есть.

– Корабль! Из тех, что с двигателями искривления. Разве не ясно по форме?

– Даже если и так… На нем ведь не улетишь…

– Нам улетать и не нужно! Я теперь поняла, зачем мы сюда припёрлись!

«Припёрлись? А на крыше рассказывала про неизведанное, и про любовь…»

– Зачем?

– Кир, нам нужно туда!

– Вот ещё! Сначала сюда, а потом – туда!

– Это важно!

– Ну, и как мы туда попадём? Видишь? – Кир указал на торчащие из воды покосившиеся и обросшие мидиями эстакады маглева, – Дорога разрушена.

Эйприл упёрла руки в бока.

– Ты ведь мужчина! Ты главный, вот и веди! А я – покорно пойду за тобой. Что делать! – она вздохнула и картинно пожала плечами. – Такая уж девичья доля…

«Ну конечно! Покорно пойду за тобой туда, куда приказала идти!»

Кир повторил её позу. Девчонка расхохоталась.

«Таскаюсь за этой девчонкой целыми днями! Впрочем, нужно признать: от этого есть толк».

Один

Зажигается яркое освещение.

Пустая квартира.

Отец, как всегда, остался в лаборатории.

Так даже лучше. Никого не хочется видеть.

– Убери этот свет!

– Совсем или приглушить? – интересуется чувственное контральто. Я не обманываюсь – знаю, что голоса домашним нейросетям подарила старушка.

– Приглуши.

Не разуваясь, в одежде, падаю на кровать…

Для ума, в настоящем не может быть счастья, ведь он делает вывод в результате сравнения.

Ну, а если сравнивать не с чем? Если, за исключением детства, у тебя и не было ничего?

Невозможно что-то ценить, пока это не потеряешь. Воздух нашего мира пропитан не счастьем, а тоской по уже невозвратно потерянному.

Потолок – всё, что у меня осталось.

Две недели назад, я танцевал под платанами с Мэйби – считая, что мне улыбнулась удача.

Сейчас мне известно: это были всего лишь фантазии.

«Фантазия Понимание», «Фантазия Любовь», «Фантазия Счастье».

Да, Фиест прав.

«Иллюзия Мэйби», «Манипуляция Мэйби».

И в финале: гулкие шаги в одинокой квартире и потолок. Это уже не фантазия, это – реальность. Конечная истина.

Всё с пустоты начинается, и к пустоте приходит. А в промежутке – пёстрые сны.

Фонтаны-одуванчики, платаны, трамвай…

И Фиест…

Другие здесь пукнуть не смеют, а этот – разгуливает так, будто в городе он единоличный хозяин. Нет сомнений, никому его не поймать!

И Мэйби такая же! Делает всё, что придёт ей в башку.

Впрочем, нет! Как я уже понял: она осторожна, и наблюдения избегает.

Стоп! А под платанами, а в трамвае? Там куча камер!

Полиция должна была засечь и нас, и Фиеста.

Что-то не сходится…

Хватит смотреть в потолок! Поднимаюсь и выхожу в Сеть.

Уходит не больше пяти минут, чтобы узнать, что и тогда были взломы. А всего за последнее время – восемь успешных хакерских атак.

Полиция уже наверняка роет землю… Да и не только полиция, привлекут Комитет Безопасности.

Но, кто же стоит за этими взломами?

Фиест? Мэйби? А может, её загадочный парень? Может, он вовсе не на войне, а здесь, в этом городе?

Парень?!

Блин! Ну я и дурак!

В голове звенит голос Мэйби: «Для начала – проверка! Посоревнуемся! Посмотрим, кто быстрее обойдёт простейший файрвол!»

Ха! Да я ведь, и есть этот парень! Возлюбленный Мэйби, к которому я её ревновал. Я сам и отдал им город, создав байпас. Сразу, чуть не в первый же день!

И теперь…

Перед глазами качается трамвайный вагон, и вторит ему, чуть запаздывая, колокольчик платья. Чернеют глаза с мерцающей Тьмой, жадно взирающей на белый носочек с пятном свернувшейся крови.

Что можно взломать, используя реверс-процессор? Сколько на моей совести будет таких колокольчиков?

Как же я мог ей поверить? Гений! Правильно она издевалась!

Со мной всё понятно…

А с ней?

Зачем помогать злу? Зло не будет тебе благодарно! Только лишь для того, чтобы оно на тебя нацепило ошейник? Чтобы оно над тобой издевалось?

Стоп…

Ошейник? Так о какой добровольности можно тогда говорить?!

Эта мысль словно пронзает.

Нет, всё это не похоже на искреннюю помощь маньяку. Мэйби, всё-таки – жертва, обычная жертва.

Разве контролировала она ситуацию? Взвешивала решения?

Нет!

Мне ли это не понимать! Ведь, к концу отношений, я нащупал все её «кнопки» и умело их нажимал. А меня не сравнить с Фиестом!

Разве Мэйби производила впечатление адекватной?

Тоже нет! Она с треском бы провалила любой психотест.

Нет, ни в чём она не виновата! Я дурак, дважды дурак. Сам упустил своё счастье. Настоящую девушку и настоящего друга.

Попросту растоптал её чувства.

Хотя, почему упустил? Она ведь вернётся. Кинется на шею, стоит лишь подойти!

Но, надо ли подходить? «Настоящий друг» постоянно жила двойной жизнью, строя за спиной козни. Вероятно, именно этим она занята и сейчас.

И ещё одно, самое главное.

Как она разгуливала по лабораториям «Aeon»! Будто, к себе домой заглянула.

Кто дал ей ключи, схемы, пароли? Кто он, этот загадочный «свой человек в корпорации»?

Перед глазами стоит, не желая никуда исчезать, татуировка на отцовском плече.

Чёрный дракон.

И что это значит? Знак тайной организации сверхлюдей?

Как бы смешно ни звучали подобные предположения, факт остаётся фактом: мир оказался предателем. Кому я могу доверять?

Верный ответ: никому!

Все, абсолютно все люди из моего окружения – не те, за кого себя выдают. Я в центре игры, о правилах которой мне ничего не известно.

Так недалеко и до паранойи.

Как настоящий псих, я целиком погружаюсь в себя. Вспоминая каждый момент, проведённый с Мэйби, размышляю о том, что же она такое.

И мне кажется, что если вернуться на то место в парке, где насосы не давали нам выбраться из трубы, можно увидеть погнутую, покорёженную нечеловеческими руками решётку.

Глава 23. Монстр

Запихивать в себя консервы было не особенно весело, и, чтобы хоть как-то отвлечься, Эйприл спросила:

– Любишь музыку?

– Конечно!

– А стихи?

– Ну да. Те, что читают под музыку.

– Песни?

– Ну, не совсем. Как тебе объяснить? Ты же ничего не понимаешь, будто свалилась с Луны!

– Просто скажи. Я найду в памяти Маяка.

– «Кно-ге» – «Парашют».

Эйприл будто задумалась на секунду…

– Ага! Нашла! «Жги тормозной парашют! Жги! Жги! Засунь сукам в пасть! Жги! Суки держат тебя на земле! Режут крылья!» – тонкие бровки Эйприл взлетели вверх. – Это не песня! И не стихи! И не музыка!

Кир разозлился.

– Естественно! Ты читаешь неправильно! Надо так!

Он вскочил, и, задавая ритм притопыванием ноги, прочитал правильно.

Эйприл закачала головой, как старая бабка – из тех, что вечно бурчат: «В наше время молодёжь себе такого не позволяла!»

– Я думала ты интеллектуал! А тебе только палки в руках не хватает, чтобы крушить всё вокруг. Или винтовки – убивать сук, которые жить мешают! Готовый солдат!

– Что ты понимаешь! Новорождённая… Это антивоенная песня! – Кир только рукой махнул. – Ты видела девчонку, солистку? Ну, Тварь? Как она швыряет в зал пылающий парашют? А интервью слушала? Она всех рвёт!

– Кого рвёт?

– Блогеров!

– Каких блогеров? Какую девчонку? Какой зал? Люди давно не поют и на концерты не ходят! Тварь – персонаж, созданный нейросетью. Она в редакторе нарисована! Музыка, слова и характер солистки – выдумка! – Эйприл начинало казаться, что Кир не в себе.

– Не нейросетью, а её оператором! Эх! Да не всё ли равно! Ты вообще не врубаешься!

«Ну да, с ним явно что-то не так. Вон, как глаза горят. Похоже, он уже не понимает, что говорит».

– Не о чем с тобой говорить! – Кир развернулся, и, бросив через плечо: «Дура!», вышел на крышу.

А Эйприл только пожала плечами.

«Вот и побеседовали о музыке!»

Уже через пять минут Кир остыл и вернулся.

– Прости…

– Не думала, что ты такой слабый! Знаешь, из-за чего жизнь каждого первого взрослого превращается в катастрофу?

Кир промолчал.

– Из-за предательства и убийства… Человек убивает ребёнка внутри, вместе с его нехитрой мечтой: лугом, стрекозами, речкой и лопоухой девчонкой. А принимает навязанную, чужую: соперничество, деньги, элитные курорты и власть. Хотя, в отличие от власти, речек и лопоухих девчонок хватит на всех.

Кир посмотрел на выглядывающие из-под волос уши подружки.

«Если даже на пустынной планете такая нашлась… Наверное, Эйприл права».

– Верный способ потратить попусту жизнь – позволить идее себя целиком захватить. А за каждой идеей, Кир, стоят люди… – подмигнув, Эйприл закончила голосом Мэйби: – Кстати, когда обижаешь девчонку, где-то умирает котёнок… Будешь должен мороженое!

– К счастью, единственный на планете котёнок мёртв.

Змей, который когда-то был Облаком, слизал с бетона последние капли тритиевой воды. Станция зарастила разрывы в цистернах, и пить было нечего. А очень хотелось – после охоты на ежайцев и волколис. Катастрофу Змей переждал за толстыми стенами энергоблока.

Хлопая чёрными перепончатыми крыльями, Змей взлетел на крышу цистерны. Чёрные когти заскребли по металлу.

«Бесполезно… До воды не добраться. А надо расти! Надо есть и пить!»

Змей улёгся на край. Чёрные зрачки замерли, уставившись на крышу Преобразователя.

«Нет! Пока не закончится метаморфоз, на Эйприл нападать бесполезно. Я сейчас даже меньше, чем ягуар».

– Помнишь, ты говорил, что из меня может выйти поэт?

– Нет.

– Но ты говорил!

– Может быть…

– Хочу прочитать тебе хайку!

– Хайку?

– Японские стихи.

– Японские?

– Была такая страна.

– Страна?

– Неважно! Слушай!

Эйприл закрыла глаза и произнесла нараспев:

Верный признак

Пустого человека

Боязнь смерти

– Это что?

– Стихи. Написала, думая о тебе.

– Лучше бы думала о рифме.

– Рифма только мешает! А вот ещё:

У взрослого – сорок лиц

У ребёнка только одно

Лицо неба

– И что это значит?

– Кир, стихи надо чувствовать! А ты… У тебя что, совсем ничего нет внутри?

– Во всём должен быть смысл.

– Смысл есть. Но, если его объяснить, стихи сразу умрут.

– Тогда объясни. Убьём пару стихов, у тебя же их много.

Эйприл нахмурилась, но рассказала:

– Это значит, что взрослые – лицемеры, а дети – бесхитростны.

– Понятное дело! На хитрость у них не хватает ресурсов – недоразвитый мозг…

Эйприл продекламировала:

Иногда кажется

Есть, что сказать…

Смолчав, видишь правду

– Эти я понял. Ладно, молчу.

Стихи были очень странными. Настолько, что Кир не поленился и покопался в Сети. На удивление, нашлись и хайку, и правила их составления – на некоторых планетах они были в моде.

– Эйприл, твои стихи – вовсе не хайку!

– Много ты понимаешь! Не хайку – то, что пишут сейчас! А вот мои – самые настоящие!

Кир отправился осматривать Станцию – ему казалось, что она с минуты на минуту взлетит на воздух. Эйприл увязалась за ним, ей нужен был слушатель. Кир никогда ещё не слышал столько стихов…

– Послушай! Эти я сочинила, когда вспомнила клёны:

Запах сырой земли

Гнилая листва

В весне осталась душа

– Ну как?

– Прекрасно… Смотри! Цистерны восстановились! Вода уже не течёт.

– Ага… – пробормотала Эйприл, глядя в другую сторону. – Кир… Там… – она ущипнула мальчишку за руку.

– Эй! Ты че… – Кир умолк, вытаращив глаза. – Эйприл, это что?

Из-за огромного патрубка вышло нечто, похожее с виду на зайца, но сплошь покрытое иглами.

– Не знаю. Похоже на дикобраза… – она сверилась с изображениями в памяти Маяка. – Нет, не он.

Иглы на теле животного зашевелились и развернулись в направлении Кирилла. Зверь зашипел и побежал.

– Эйприл, оно мне не нравится!

Трава, по которой неслось животное зашевелилась. «Растения» оказались зелёными щупальцами, которые впились в незащищённое брюхо. «Дикобраз» заверещал, и в ту же секунду визг оборвался – щупальца в миг выпили из животного жизнь и отползли от утыканной иглами шкурки.

На крыше цистерны захлопали крылья. До ушей долетел жуткий скрежет когтей по металлу.

– Эйприл! Пошли назад, в Логово.

– Да. Только зайдём на склад, поищем оружие.

– Ого! Как ты его нашла?

– Маяк подсказал.

– Похоже на настоящий пистолет!

– Револьвер настоящий. Ты собрался мутантов убивать понарошку?

– Кого? С чего ты взяла что это мутанты? Они за день не появляются!

– А как их называть? «Создания, возникшие в результате сбоя в работе систем Маяка»? Лично я буду говорить: «мутанты»!

– Ну, пускай… Но что это за оружие? – Кир осторожно погладил холодный ствол. – Зубастый какой-то! – Он подмигнул. – Не укусит?

– Вихревой револьвер. Внутри взрывается монокристал, и револьвер «выстреливает» солитон – единственную звуковую волну. А «зубы» защищают стрелка – гасят волны, идущие в стороны. Вот, гляди…

Эйприл навела револьвер на стеллаж в конце коридора. Нажала на спуск.

Раздался громкий хлопок. От ствола до стеллажа вытянулся конденсационный след. Баллон со сжатым газом, лежавший на стеллаже, взорвался – и в стороны полетели осколки, круша стоящие на полках коробки с аппаратурой. Возле уха свистнуло, и от стены отвалился кусок. Кир запоздало пригнулся.

– Раньше ты таким не интересовалась.

Эйприл дунула в ствол и заснула револьвер за пояс шорт – сзади, пониже спины.

– Раньше не нужно было тебя защищать!

Всю дорогу до Логова Кир мечтал встретить монстра – чтобы Эйприл выстрелила, и его разнесло на куски. Время от времени, он заглядывал за спину девчонки и бросал взгляды на заткнутое за пояс оружие.

– Кир! Ты разве не знаешь? Так смотреть на девчонок не очень прилично! Хоть, и в привычках приматов.

– Ой, рассказывай! Будто тебе неприятно! Слушай, а он – крутой!

– Кто?

– Револьвер!

– Крутой? Совсем одурел от первобытных инстинктов! Думаешь, эта пукалка справится с Тенью? А если монстр будет чуть больше зайца? Об этом ты не подумал?

Кир отвернулся, пристыженный. Эйприл вздохнула.

– Какая ни есть, а всё же – защита. Гулять теперь будем вдвоём!

Монстр им так и не встретился…

После обеда они сидели на крыше. Слезать не хотелось.

Внизу, вроде бы, ничего страшного не происходило. Кир изучал обстановку на Станции, а Эйприл – его самого.

Она читала стихи, задавала вопросы, и с глаз постепенно спадала любовная пелена. Кир оказался пустым и чёрствым.

«Не зря ведь он сразу мне не понравился! Но постепенно привыкла, и… В конце концов, он единственный парень на целой планете! И, единственный в моей жизни… Но… Кир стал для меня целым миром. А я для него осталась девчонкой из пустоты».

Кир не переставал удивляться. Как быстро она развивается! Стихи были намного лучше, чем утром.

«Мне всегда отчего-то хотелось

Не оставлять за собой следов…»

Необычное желание… Люди, осознавая свою конечность, наоборот пытаются наследить где только можно, как бы распространяя повсюду себя – пусть даже в виде обычного мусора.

Но Кир понимал эту странную девушку, ведь в последнее время, у него самого были эти же мысли. Прошло время, когда он мечтал кем-то стать. Теперь хотелось растаять в тёплом апрельском воздухе без следа.

Как здорово, когда кто-то умеет облечь твои мысли в слова!

Что ж, со мной никаких сложностей. От меня ничего не останется – ни стихов, ни музыки, я не пишу. С Эйприл тоже не будет проблем – даже если она закачает свои стихи в Сеть, среди мусора их никто никогда не найдёт.

В наше-то время!

В эру текст-, мьюзик-, и мувимейкеров, подключённых к специальным нейросетям, ежеминутно отслеживающим малейшие изменения на рынке и формирующим из модных звуков, картинок, сюжетов – бесконечное месиво новых песенок, книжек и фильмов. В эру, когда люди в возрасте завидуют молодым, ведь их более современные ВДК позволяют потреблять больше контента и устраивать в голове грандиозные шоу. В эру, когда успех зависит лишь от покупки рекламы – ведь никто не подумает искать бриллиант в этих кучах, а случайно его обнаружив – не сможет понять, что нашёл драгоценность. Популюсёнку не нужен цветок, он не оценит его красоты, ведь видел в жизни только дерьмо.

– Эйприл… Прости – за то, что я сказал утром. Все эти виртуальные певицы…

– Ничего… Но знаешь, скоро станут не нужны операторы. Потом, и в пользователях исчезнет потребность. Компьютеры будут сами смотреть свои сны!

– Звучит жутковато…

– А по-моему, нет! Чем отличается от сегодняшнего положения? Вселенная развлекает сама себя, создавая проблемы и отыскивая решения. Разве так важно, какую это всё примет форму?

Солнце садилось за горы. Кир, в который раз, придирчиво оглядел упавший «парус», окрасившиеся в красный обломки антенн, колонны и нежные деревца возле куба. Внизу по-прежнему была тишина – ни одного существа.

– Кир… – Эйприл положила руку ему на колено.

Он повернулся.

– Ну чего?

Девочка произнесла:

Ты – мой мир

Я – твоя пустота

Для чего?

Эйприл смотрела так пристально, так внимательно и с такой надеждой, что Кир пошутил:

– Ты что, ждёшь ответ?

Но Эйприл сказала предельно серьёзно:

– Да.

Снизу донёсся рык – далёкий, от центра Станции. Кир присмотрелся…

На бетонной площадке у куба дрались два создания. Одно было похоже на гусеницу, только размером со льва, а другое – походило на острый клюв на тонких ногах. И клювом – то есть, собственным телом, оно пронзало «гусеницу». На бетон текла зелёная жижа.

Лесок возле куба будто бы стал гуще.

«Стоп! Да ведь деревья движутся!»

«Деревья» вдруг резко ускорились и набросились на «бродячий клюв». От звуков рвущейся плоти и чавканья Кирилла передёрнуло.

Одна из башен накачки зашаталась.

«Башен было семь – одна взорвалась. Теперь, их снова восемь!»

«Башня» красным сияющим студнем обрушилась на «деревья». Те дёргались и визжали, пытаясь выбраться из липкой субстанции… Вскоре визги утихли, а студень покатился по полю, к западным воротам – возможно, в надежде укрыться в горах.

Когда он прополз половину пути, кусочки упавшего чёрного «паруса», оказались чем-то другим. Завязалась новая бойня. А со стороны реактора лезло что-то ещё…

Вся Станция корчилась, визжала и пожирала сама себя.

Это было невыносимо. Эйприл тошнило. Кир зажмурился и впился ногтями в коленку, силясь не потерять сознание.

«Нет! Это не имеет права существовать!»

Сквозь веки проник яркий свет.

Кир распахнул глаза.

Одна из башен накачки разгоралась всё ярче.

– Эйприл! Бежим!

Они кувыркнулись назад, вскочили и побежали.

– В Логово!

Над Станцией разливался и нарастал гул.

Кир и Эйприл влетели в Логово и упали на пол.

– Открой рот! А уши заткни ладонями!

Всё залил яркий свет, в облаках замелькали сполохи, но грохота не было – Логово оказалось более чем надёжной защитой.

Кир поднялся и сел на диван. Он задумчиво смотрел на упавший на пол револьвер – теперь он казался игрушкой. Нутро сжал предательский страх.

– Знаешь, Эйприл. Там ведь ещё шесть колонн.

– А после каждого взрыва становится хуже.

Потом они снова вышли на крышу, и до того, как сумрак сгустился, успели увидеть перепаханную землю, обломки бетона и лопнувшие баки с водой.

Но реактор был цел, а внутри уцелевших колонн теплился свет.

Вернувшись назад, принялись за тоскливый ужин. Для уверенности, на столе лежал револьвер.

Эйприл достал банку варенья. Его было немного, и он экономил. Но сейчас, случай был именно тот.

– Будешь?

Эйприл отказалась. Кир съел всё до дна, после чего на него напала подозрительная весёлость. Не то, неизбалованный вкусняшками мозг реагировал так на сахар, не то, дело было в пережитом кошмаре.

А вот у Эйприл в голове поселились невесёлые мысли.

«Кто разрушает Станцию, кто превращает жизнь в хаос? Если это не я, то кто? Вопрос риторический, нас только двое!»

Она придирчиво разглядывала перемазанного в варенье мальчишку.

«До чего же мы разные! Ему нравится холодный анализ, техника и наука. Я – в восторге от единения с природой, музыки и стихов. Как я могла его полюбить!»

Заметив, что девушка его изучает, Кир поправил чёлку и заулыбался. К зубам прилипла персиковая кожура. Эйприл отвернулась.

«Он куда хуже, чем показалось вначале. И гораздо страшней! Кир называет монстром меня, но что, если именно он настоящий монстр? А я лишь игрушка в его руках, как Мэйби в руках Фиеста. Или – как Мэйби в руках Кирилла-из-сна. С чего я взяла, что мой Кир от них отличается? И – что я главная, а не отражение Кирилла? Не кукла, которую он вызвал к жизни, чтоб издеваться и играть в свои странные игры? Только лишь потому, что умею из воздуха готовить салат, и создала ховерборд – на котором летать-то нельзя? Этого маловато! Ведь именно Кир был первый! Кто знает, кто он такой, и сколько уже тут живёт? Кир мне подчиняется – или делает вид. Но что творится в его голове – не на тонкой плёнке сознания, а в глубине? Ему самому о себе ничего не известно! Вдруг, он и есть Фиест, когда-то убитый и воссозданный Маяком? Маньяк, притворяющийся мальчишкой. Они даже внешне похожи – слегка… Вдруг, именно Кир – настоящий дракон?»

Эйприл бросила осторожный взгляд. Кир, высунув от старания язык, исследовал изумрудные оленьи рога. Потом боднул амулетом собственную коленку и засмеялся.

«Нет! Это уже полный бред! Вот что бывает, если дать мыслям свободу! Можно навыдумывать любой чепухи – и поверить! Но всё же…»

– Кир? В тот день, когда ховерборд возвратился…

– Когда ты меня закормила блинами с вареньем? – радостно перебил мальчишка.

– Ага… Так вот… В этот день, ты о салате не думал?

– О салате? – Кир зашёлся от смеха, хлопая по постели рукой. – Ну и умора! С чего мне думать о твоём любимом салате? – он замер. – Постой!.. Думал!.. Ну да! Когда смотрел на пустую тарелку. А после, тарелка исчезла!

Эйприл вздрогнула.

Выходит, это он её накормил? И сделал себе гору блинов? А она, идиотка, решила, что это её работа!

– А что случилось? Соскучилась по салатам?

Не обращая внимания на глупые шутки, Эйприл поползла под диван.

«Если я его создала, на захвате есть выбоинка в форме сердечка».