Текст книги "Сорок апрельских дней (СИ)"

Автор книги: Сергей Савенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц)

ВДК

На ладони лежит небольшая керамическая капсула.

С виду совсем не опасная, но держу я её, будто мерзкое ядовитое насекомое.

Полный аналог оснащённого встроенной антенной чипа «ВДК-40», имплантируемого в мозг на совершеннолетие. Нужно почувствовать то, что по-другому, легально, мне испытать не удастся. Посмотреть, каково быть взрослым. Узнать, что я навсегда потерял.

К счастью, отец не поскупился, порт расширения связан с мозгом высокоскоростной оптолинией.

Чип модифицирован, и взаимодействие с Глобальной Системой Наблюдения будет лишь на уровне настроений, эмоций, самых общих идей. Ничего страшного произойти не должно. Мой возраст в Системе не изменится, Маяк не отследит. С Мэйби я сегодня не встречусь, а с воспоминаниями, в которых девчонка слишком много болтает, этот чип не работает.

Я всего лишь начну получать информацию, предназначенную только для взрослых. Словно запустил VR-симулятор с рейтингом «16+», как делают все пацаны, чтобы погонять в мясную стрелялку на пару с виртуальной грудастой девчонкой.

И всё же, это прыжок в неизвестность.

Ладно, хорош! Нечего тянуть кота за… скажем так, хвост. Чем дольше тянешь – тем меньше решимость.

Затаив дыхание, вставляю чип в разъём и отдаю мыленный приказ на его подключение…

Мир не переворачивается с ног на голову. Он не меняется вовсе.

Всё так же бьёт в окно полуденное яркое солнце, чуть слышно шумит система кондиционирования. Ни эйфории, ни посторонних мыслей, ни скрытых приказов.

Только я, и просторная комната.

Как всё-таки здорово, что в наше время, людям уже не приходится ютится в тесных каморках! Этому нужно радоваться!

Здорово! Всё очень здорово!

Подхожу к огромному, во всю стену, окну. Стекло с пылеотталкивающей плёнкой настолько прозрачное, что кажется, его нет. Только воздух, только сияние. Захватывает дух.

Стерильный, безукоризненно-белый мегаполис, утопающий в океане солнца, никуда не исчез. И воспринимаю я его так же, как раньше.

Нет смысла стоять тут до вечера, наслаждаясь видом. Пора радостно нырнуть в этот ослепительный океан!

Коридор – скоростной лифт – коридор.

И вот я на улице, на прекрасных зелёных аллеях. Чарующей музыкой льётся в уши гомон толпы. Шагаю, вдыхая волшебные запахи улиц, любуясь ажурными эстакадами, как будто без всякой опоры зависшими над потоком машин.

Какой же прекрасный город! Как тут не ликовать!

Помнится, я собирался прогуляться по набережной, по местам, где мы были с Мэйби. Только теперь в одиночку. Зайти на пляж, дотронуться до скамейки, на которой она сидела.

И вспоминать…

Наверное, так тянет на место преступления убийцу.

Я вздрагиваю. Что за странная мысль, ведь я никого не убил! Тем более, эту девчонку…

По левую руку возвышается громада торгового центра. Бетон, пластик, стекло. Десятки входов, затянутых голубыми плёнками силовых полей, андроиды-охранники.

К океану или в ТЦ? Набережная далеко, а центр – вот он, под боком. К тому же, неясно, что вообще делать на набережной. Терять драгоценное время, уставившись в океан? Трогать скамейку?.. Как мне вообще пришло это в голову? Тупо сидеть, сложа руки, вместо того чтобы работать и радоваться!

Совершенно необязательно тратить деньги, можно посидеть в кафе, перекусить! Чтобы с новыми силами вернуться домой и поработать. Поработать, как следует! Но для начала – перекусить!

Я ныряю в голубое мерцание.

Мне радостно, но в глубине души ощущается дискомфорт. Когда андроиды желают хорошего дня и удачных покупок, раздражённо бурчу: «И вам – чудно провести время!»

Охранники недоумённо переглядываются.

Вдалеке огромные торговые залы, матово-белые, не отвлекающие от покупок. Но здесь, в холле, царство ярких цветов: оранжевый, зелёный, пронзительно-голубой. Журчат фонтаны, прямо из пола торчат модифицированные дубы, некоторые – совсем не деревья, а замаскированные антенны ГСН. Террасы увиты вечноцветущими лианами, сверху льётся мягкая ненавязчивая мелодия. Кажется, ещё миг, и на балкончике появится остроухая эльфийская принцесса.

А самое главное – прохлада.

Как же здорово, что я не попёрся на набережную! Никуда океан не денется, схожу в другой раз.

Завтра. Или послезавтра. В общем, потом…

Усаживаюсь за столик и делаю заказ.

Столько людей! А ведь, не выходной! Неужто у них нет работы?

Дрон улетает, доставив заказ, и я наслаждаюсь мербургером с триппучино…

Покончив с едой, понимаю, что на улицу выходить неохота. Успею ещё в это пекло! Пока можно прогуляться между рядами, полюбоваться техникой и вобрать в себя побольше драгоценной прохлады. В конце концов, технику я люблю, а что-то покупать вовсе необязательно!

И вот, неожиданно для себя самого, я уже в сердце торгового центра. Бесцельно брожу, разглядывая голопроекторы, синтезаторы пищи, домашних андроидов. Надоедливые коробки наперебой нахваливают упакованный в них товар и демонстрируют на своих гранях все его функции.

Скучно, и начинает болеть голова.

Вдруг застываю, ошарашенный. Это ведь то, о чём я мечтал всю жизнь!

Ховерборд.

Рассекать среди зданий, наблюдая своё отражение в стеклянных стенах, пролетать под эстакадами, парить в тучах брызг возле самой поверхности океана!

Как же обрадуется Мэйби, когда получит такой прекрасный подарок! А счастье любимой – моё собственное счастье. Я должен о ней постоянно заботиться. О ней, и о наших будущих детях. Значит, нужно больше работать! Купить ховерборд – и домой!

Достаю телефон и отдаю приказ на оплату.

Всё, теперь он мой! Вернее, любимой.

Хватаю коробку за прекрасную, удобную выдвижную ручку и топаю к выходу.

Домой, работать? А может, на набережную? Или за город, в цветущую степь?

Нет. В руке здоровенная коробка. Зачем я её схватил? Почему не заказал доставку? И вообще, подарок подружке можно купить в Сети, не прерывая работы. В следующий раз сделаю именно так! Это куда эффективней, чем шляться по городу! Для чего вообще выходить, если всё можно делать дома: работать, отдыхать и заказывать нужные вещи?

Хорошо хоть, ушёл я недалеко.

Коробка лупит по ноге, но из-за мыслей о Мэйби это даже приятно…

Возле входа в мой дом, на ступеньки уселись двое подростков, не больше тринадцати лет. Девчонка, забравшись пацану на колени, впилась ртом в его губы так, будто это сочный сладенький фрукт.

От ненависти и зависти, от обидных воспоминаний об упущенном времени, перехватывает дыхание.

Ну молодцы! Совершенно ведь распустились! И куда только смотрит правительство! Разве я, в их годы, такое себе позволял? Сегодня целуются, завтра – напишут в соцсетях какую-то дрянь, а послезавтра развалится весь Союз! Будто повстанцы дремлют! Врагу только и нужно, чтоб наши дети вот так целовались!

Стоп. Ведь я совершил отличную покупку! Ховерборд! Значит всё хорошо, и следует радоваться!

К тому же, это у них, у малявок – ни забот, ни хлопот. А мне пора возвращаться к работе!

Коридор – скоростной лифт – коридор.

Осторожно, как драгоценность, опускаю коробку на пол. Сбрасываю обувь и пропотевшую футболку.

Пора вытаскивать чип.

А зачем, вообще-то, его извлекать? Какой в этом смысл – если, как я убедился, он никак не воздействует на сознание? Пусть стоит!

С другой стороны, зря занимает разъём.

Нет, отключу…

Вж-ж-ух! – будто спадает с глаз пелена.

На смену радостному желанию действовать приходит головная боль и апатия. А ещё, жутко хочется пить.

Вот отчего взрослым нужно так много воды!

И теперь я вижу разницу в восприятии…

Комната не слишком просторная, улицы не настолько прекрасны. Где я зелень увидел? Три дерева! Мне ведь совсем не нравится этот город!

С чего это Мэйби – любимая? Может, из-за того, что для экспансии требуются новые люди?

И зачем я купил ховерборд? Мэйби практически взрослая, в её возрасте подобной фигнёй не страдают. К тому же, формально он относится к запрещённому на Диэлли частному воздушному транспорту. Что она с ним будет делать?

Зачем его вообще завезли? По ошибке? Я купил залежавшийся, никому не нужный товар?

Тоскливо смотрю на валяющуюся в углу коробку…

В голове тает эхо: работать, радоваться, работать…

Нет уж, спасибо! Взрослым я быть не хочу!

Глава 7. В действительности всё не так, как на самом деле

«5:21»

«Этот город. Белый, стерильный. Кажется, я его уже видел… Впрочем, все города одинаковые – белые и стерильные. Видел один – видел все… А вот чип, неужели он действует именно так?»

В это невозможно поверить!

«Что тогда получается? Отец – создатель тоталитарного общества?»

Кир вглядывался в чёрные небеса, в бликах от купола, но без облаков.

«Может, всё не так уж и плохо: разве был в истории человечества век поголовного счастья?»

«Поголовного… В „поголовном“, как раз и зарыта собака!»

Он вздрогнул.

«Зарыта!»

– Когда мы пойдём? – донеслось с дивана.

– Куда?

– Знаешь, куда. В отчий дом, раскапывать правду. Нужно вернуться в начало.

«Да что она, мысли читает? От „знающей всё“ гостьи из пустоты, можно ждать и такого! От воображаемого друга, тем более, ведь он – это я».

– Не могу. Слишком страшно.

– Не знать правду намного страшней! Правду о том, кто ты есть.

– Дай мне хотя бы ещё один день!

– Вот уж не знала, что ты любитель откладывать дела на потом! А хотел стать учёным! Разве учёный не отдал бы всё ради истины?

– Хотел? Я и сейчас хочу!

– Хотел! – поправила Эйприл, а Облако подтвердил: – Мяу!

Не сговариваясь, встречать рассвет они не пошли. Не было настроения. Долго валялись, а после, Эйприл «приготовила» завтрак.

Снова дурацкий салат! Да ещё не порезан! Огромные лопухи упирались, не желая лезть в рот. Кир весь перемазался в масле.

– Кушай! Полезно! – Эйприл положила листик котёнку на голову, будто зелёную шапку. Облако немедленно скинул одежду на пол – котам, даже очень учёным, плевать на дресс-код.

– А для тебя?

– Для меня полезно, когда меня любят! – заявила девчонка. – Без любви я исчезну, опять растворюсь в пустоте!

– Это какая-то шутка?

– Может быть… А может, со всеми так.

Когда был допит «тоже очень полезный», по заверениям девчонки, овощной сок, она заявила:

– Знаешь, нет лёгких путей. Просто нет. Лифт не поднимет тебя на крышу, не хватит энергии. Застрянешь в обесточенной тёмной коробке – не жалуйся, что на грязной лестничной клетке было всё-таки больше свободы. Если страшит долгий подъём по лестнице, может тебе и не нужен ветер, солнце и облака?

– Завтра…

– Хорошо, получай свой день! Но учти: лишь один, и в качестве штрафа, сегодня ты будешь меня развлекать!

– Вот ещё! Размечталась! Я только и делаю, что исполняю твои причуды! А ведь тогда, в самый первый день, я бежал за тобой не для этого. А чтобы узнать…

– Узнать? Что?

– Как, что? У тебя есть доступ к памяти Маяка, где есть всё, а ты несёшь чепуху! Думаешь, я не вижу, что ты специально морочишь мне голову! – Кир хлопнул ладонью по столу, чтобы продемонстрировать серьёзность намерений. – Вот что: если ты мне действительно друг, то колись!

Эйприл расхохоталась.

– Кир! Ты только что плакался, как тебе страшно. А теперь угрожаешь?

Мальчишка смутился, но тут же взял себя в руки.

– Я серьёзно! Будешь молчать, я тебе больше не друг!

– Ну, хорошо. Что же тебе рассказать? Спрашивай!

– Кто я? – Кирилл смотрел не на Эйприл, а разглядывал ложку, будто вдруг она стала самым важным предметом.

– Спрашивать: «Кто я такой?», у других бесполезно – они просто не знают, и видят своё. Ты должен понять это сам.

– Опять говоришь загадками!

– Я изо всех сил помогаю. А ты не желаешь действовать, не хочешь копать!

Ложка упала на пол.

– Кир, давай отсюда уйдём. На парапет.

На крыше действительно было легче. Солнце уже показалось из-за гор, от оголовков вентиляционных шахт вытянулись длинные тени.

Кир и Эйприл уселись на парапет. Белоснежная Станция была розовой в рассветных лучах, за исключением «паруса» и многогранников.

– Зачем тебе знания? По-твоему, лучше жить в мире, лишённом загадок?

– В научном подходе есть своя красота.

– Нет. Лишь сухой анализ… Любые знания – всегда модель. А истина – не модель, а реальность. Никакие знания, учения, люди, не приведут тебя к ней. Дойти до неё можно только самостоятельно.

– Я и пытаюсь.

– Ты только думаешь! Мышление тебе не поможет! Не убегай из настоящего мира в модель!

– Ты о чём?

– Обозначив одно понятие через второе и применив второе для описания первого, ничего не узнать! Смотри… Можно, перейдя на следующий уровень абстракции, обозначить выдуманное понятие «скорости» символом, и, использовав другие символы, назначенные выдуманным понятиям «расстояния» и «времени», связать всё в формулу, получив в итоге работающую модель. Но, несмотря на обилие чётких определений и строгих формул, в конечном счёте, мы ни на шаг ни приблизимся к пониманию того, что же такое пространство, движение и время.

Кир насупился.

– Это Маяк со мной говорит?

– Нет.

– Ха! Маяк врёт!

– Я просто хочу помочь…

– Ой-ой-ой! – Кир помотал головой, будто сбрасывая с ушей лапшу. – Хорош заливать, ведь ты обещала!

– Ладно… Спрашивай.

– Раз ты уже с ним на связи… Скажи, что такое Маяк?

– Ты знаешь.

– Я не знаю, как он работает, как перемещает корабли через тысячи светолет. Не знаю, что это такое – Кир указал подбородком куда-то вперёд, имея ввиду все сооружения Станции.

Но Эйприл поняла жест по-своему.

– Это? – она ткнула пальцем в нагромождение радиаторов и труб внизу. – Теплообменники! Система пассивного отвода тепла!

«Наконец, хоть какая-то ценная информация!»

– Они ведь холодные!

– Система – аварийная, включается при отказе активного охлаждения.

– А что внутри здания? Для чего сам Преобразователь?

– Понятия не имею. И мне наплевать.

Что ж, надо привыкать. К вранью или к тому, что её картина мира напоминает несобранный паззл. Одни кусочки на месте, а других нет. Даже самых необходимых. Зато ненужных, похоже, полно!

– И почему это, вдруг, тебе наплевать?

– Разве не ясно? Смотри… Вот в детстве, заходил ты домой с жаркой улицы, и сразу – что?

– Что? – оторопело повторил Кирилл.

– Сразу воду пить! Какая она была замечательная! Чистая, прохладная! А потом ты узнал формулу воды, узнал, что не такая она уж и чистая – сплошные примеси, да бактерии. И что? – Эйприл заглянула Кириллу в глаза.

– Что? – Кир не придумал ничего лучше, как вновь повторить за девчонкой.

– Легче стало? Вода от твоего знания не изменилась! Она всё та же, чистая и прохладная, готовая дарить наслаждение. Изменился ты сам, и смотришь теперь на неё с подозрением!

– Какие бактерии? Осмос!

– Не цепляйся к словам!

– И ты никогда не бегала по жаре! Тебе нет и недели! Доживи сначала до лета!

– Не цепляйся! Не буду рассказывать! Так и останешься дурачком!

Девочка замолчала, обидевшись. Лишь шорох «паруса» нарушал утреннюю тишину. Но Эйприл не умела дуться дни напролёт, и продолжила:

– Чего ты желаешь добиться, пытаясь раздать всем вещам имена? Беседовать о них тебе не с кем… Вот узнал ты, что арка – «отражатель». Стало лучше, комфортнее, безопаснее или возникло больше вопросов? Разве не лучше жить в мире, свободном от классификаций?

– Свобода от знаний? Ну нет!

– Это не настоящие знания… И, – девочка хмыкнула, – к чему эти жалкие попытки понять принцип работы Станции? Знаешь, в определённый момент изучение мира теряет смысл – когда вдруг понимаешь, что главное упустил ещё в самом начале. Ответь: кто ты и где находишься? Пока не узнаешь, ничто для тебя не изменится!

«Так арка – отражатель? Отражатель чего? Так… Куб – излучает, они – отражают. Что излучает? Что отражают? Стоп! Эйприл права, ещё больше вопросов!»

– Кир, ты чересчур много думаешь! Вы, умные, думаете постоянно, дураки – не думают никогда. Секрет в том, чтобы думать вовремя!

Эйприл болтала ногами над пропастью. Задники кроссовок стучали по стенке.

– Не забивай себе голову! Наоборот, забудь! Всё забудь! Процесс «познания» – бесконечная смена иллюзий. Не сворачивай на эту кривую дорожку… Твой обезьяний мозг не укажет путь к счастью. Он предназначен для выживания, а не поиска смыслов.

– И как же они летают…

– Кто?

– Корабли. Такая скорость! Даже, если двигаться в гиперпространстве…

Эйприл вздохнула.

– Ты меня даже не слышишь!

– Что? – встрепенулся Кирилл.

– Ладно! Раз тебе это так интересно… – повернувшись к мальчишке, Эйприл закинула ноги на парапет. – Нет никакого гиперпространства! Никто никуда не летает! В исходной точке Гипермаяк уничтожает корабль, в точке назначения собирает другой.

– А пассажиры?

– Вместе с людьми.

Кир отшатнулся. Эйприл схватила его за рубашку.

– Дурак? Упадёшь! Станция не соберёт! – она поднялась. – Пошли на ту сторону, там интереснее. Солнце и горы!

На полпути она передумала и взобралась на оголовок вентшахты.

– Давай лучше сюда. Отсюда не свалишься.

– А почему меня Станция не соберёт?

– Ты же не проходил нейросканирование!

– Думаешь, я поверю, что для этого ей нужна какая-то человеческая аппаратура?

Эйприл пожала плечами.

– Не хочешь, не верь…

– Так люди умирают каждый раз, садясь в пассажирское кресло? А мама? Отец? Выходит, родители – не настоящие? Все люди не настоящие? – Кир едва шевелил губами от ужаса.

– Чего испугался? – презрительно заявила Эйприл. – Человек умирает ежесекундно, вместе со всем миром. Раз – и все! – она хлопнула по коленке ладошкой. – В следующий миг – другой человек. И мир тоже другой, – девочка добавила доверительно: – Только говорить так неправильно, ведь никакого времени нет…

– Это совсем не то!

– Почему?

– Та же нейронная сеть в голове! Та же личность!

– Ошибаешься. Мозг изменчив, личность не постоянна. Именно поэтому после первичного сканирования Маяк отслеживает изменения, используя ГСН… Думаешь, ты действительно существуешь? – Эйприл сама удивилась этим словам, а Кир вздрогнул – слишком уж точно они выражали его сомнения. – Ты зеркало, Кир. Мозг, который и есть «ты», создаёт в ответ на внешние воздействия новые связи, строит модель реальности внутри головы. Ты лишь отражаешь окружающий мир… Зеркало!

Девочка говорила уверенно, но легче не становилось. Наоборот, с каждым словом, было всё хуже.

– И никто не знает, что происходит? А отец? Он спец по гиперпространству!

– Которое сам и придумал! – её глаза превратились в узкие щёлки. – Если у него было всё под контролем, почему он лишился жены? Зачем тут поселился? Зачем наволок аппаратуры для взлома Станции, а после – разбил?

– Маяки – обычная техника, пусть и сложная. А в технике могут быть сбои.

– Обычная техника? – Эйприл расхохоталась. – Кир, есть лишь один Маяк. На всех планетах – только один.

– Его создали люди! Люди построили! И строят сейчас, ведь в недавно открытых мирах Станции сами не появляются. Рабочие возводят реакторы, заливают бетон. Только потом, после запуска, Станция самостоятельно трансформируется, превращаясь вот в это, – он повёл рукой.

– Создали? Изобрели? Не смеши! Люди создали техзадание для нейросети – она Маяк и разработала. И не рабочие строят Станции, а техника – по программам, которые написали компьютеры.

– Хочешь сказать, люди не понимают, что делают? Ничего не знают о мире, в котором живут?

– Люди? Да они только позавчера с пальмы спустились!

– Позавчера? Может, вчера?

Эйприл задумалась и твёрдо сказала:

– Позавчера! Так что, не понимают. Инженеры догадываются. Но, с ВДК особо не поболтаешь. Маяк не позволит, на карте судьба человечества. Думаешь, людям понравится путешествовать к звёздам сквозь смерть?

Кир отрицательно покачал головой. Сам он теперь ни за что бы не сел в звездолёт Маяка. Впрочем, ему это и не грозило.

– То-то! – Эйприл вздохнула. – Люди хотят результат. Обезьяну волнуют бананы, а вовсе не палка, которой она их сбивает. И не важно, что палка – звездолёт, а грозди бананов сияют в ночных небесах. Рассудок, частенько принимаемый человеком за разум, нового не создаст.

– Люди не насекомые! Их поведение определяет не инстинкт, а культура.

– А культуру определяет инстинкт! Желания создаёт не рассудок. Он нужен только затем, чтобы их выполнять. Это его единственная функция.

– Человек сам определяет своё поведение!

– Жуку тоже так кажется. Он ведь не может стать человеком и глянуть со стороны.

– Откуда ты знаешь, что им там кажется?

– Поверь, по жукам я спец!

Мальчишке стало не по себе. Слишком жёстким был переход от жизни среди отважных покорителей космоса к жалкому существованию в стаде приматов, слепо повинующихся атавистическим, давно утратившим былое значение инстинктам. Он чувствовал, что Эйприл забрала у него что-то значимое и огромное, куда большее, чем его жизнь.

– Не всегда же так было! Именно люди создали компьютеры и нейросети!

– Думаешь? А я вот считаю, так было всегда. Люди издревле пользовалось устройствами, не зная физических основ их работы, – Эйприл кивнула на далёкие руины. – Как думаешь, отчего птичьи гнёзда считают частью природы, а человеческие города – нет?

На Кирилла вдруг накатило странное чувство, что это всё уже было. Ветер, девчонка и этот дурацкий вопрос.

Дежавю…

– Разве загадка только Маяк? А простой звездолёт, с движком искривления? Всё, что тебя окружает, изобрели нейросети, а построили автоматические заводы. Даже лучшие учёные не смогут понять, как работает современная кофеварка! Что говорить про мультикоптер!

– Законы аэродинамики вовсе не тайна.

– Тайна – двигатель и бортовая аппаратура, – Эйприл подтянула сползшие «звериные» гольфы. – Кир, ведь Маяк – не только сеть Станций. Он всюду! В нейрокомпьютерах, мощных и слабых. В ИИ квартир, телефонов, автомобилей, поездов, звездолётов. В камерах и сенсорах ГСН. В ноутбуках, голопроекторах, электрочайниках. В пешеходных переходах и уличных фонарях. Любое устройство, любой предмет, подключены в Сеть… А главное, он в людях, в которых стоят нейрочипы.

Это Кир знал и без Эйприл. Он размышлял о другом.

– Слушай, а грузы… Получается, люди добывают руду, грузят в корабль, и Маяк её уничтожает? А потом создаёт новую? Что за глупость! Зачем это всё, если можно «из воздуха» получить то, что нужно?

– Дурак? А чем будут заняты люди? Они не умеют просто сидеть, им нужна цель!

– А для чего ему люди?

– Кир… Нельзя мерить всё только пользой. Моя любовь к Облаку не ослабевает оттого, что он не поддерживает беседу и царапает мебель.

– Причём здесь котёнок! Опять ты мне врёшь! Нет никакого смысла с тобой разговаривать!

– Какой ещё смысл? Я просто тебя развлекаю!

Кир встал, и пошёл назад, в Логово.

«Кто ещё кого развлекает! Нашла дурака! Плевать, Станция большая, есть где затеряться на день».

Он хотел прихватить банку консервов, но подумал: «Глупо с ними таскаться. Если Эйприл умеет из воздуха приготовить обед, получится и у меня. Ничем я не хуже!»

За целый день они с девочкой так и не встретились. Вечером молча поужинали – Кир уплетал за обе щеки, он так и не пообедал, и отправились спать.

Уже лёжа в кровати, Эйприл сказала:

– Люди делятся на две очень неравные части: осознающих свою глупость дураков и идиотов неисправимых. Решай!

Кир отвернулся к прозрачной стене и уставился в черноту.

Тьма не заставила себя долго ждать.