Текст книги "Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв."
Автор книги: Сергей Брюн
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)
В Египте мелькиты составляли меньшинство как среди всего населения, так и среди христиан региона, т. к. большая часть египетских христиан принадлежала к миафизитской Коптской Церкви. Тем не менее, в VIII–XIII вв. православные Египта сохраняли свои церкви в Александрии, Каире и дельте Нила, а к числу египетских мелькитов принадлежали многие прославленные светские и церковные деятели Востока. В Александрии в собственности мелькитов и их «Папы и Патриарха» находилось множество церквей, в том числе церковь Св. Саввы Освященного, Св. Петра, Св. Мины, Св. Георгия, Св. Николая, Св. Иоанна Крестителя, церковь квартала Купа (на востоке города)[277]277
Подробнее о мелькитских церквях Александрии и Египта см. Youssef Y.N. Melkites in Egypt According to Abu al-Makarim (XII Century) // Parole de l'Orient: revue semestrielle des etudes syriaques et arabes chretiennes recherches orientales: revue d'etudes et de recherches sur les eglises de langue syriaque. – 2009. – Vol. 34. – P. 264–269.
[Закрыть]. Мелькитам был доверен и один из ранневизантийских соборов – Кесариум, фактически представлявший собой языческий храм, возведенный Клеопатрой VII в честь Юлия Цезаря и перешедший, на рубеже IV–V вв., к епископам (папам) Александрии. Также на окраине Александрии, в окружении подвластных садов и земельных наделов, располагался и мелькитский патриарший монастырь Св. Марка – Асфаль аль-Ард – место хранения мощей св. Апостола и Евангелиста, основателя Александрийской Церкви. Мощи Апостола Марка были, в период арабского правления, разделены между мелькитами и коптами; копты получили главу Св. Марка, мелькиты – основную часть тела[278]278
Подробнее о монастыре Асфаль аль-Ард, также известном как монастырь Св. Марка, см. Coquin R.-G., Martin М. Dayr Asfal al-Ard // Coptic Encyclopedia. Vol. III. – Macmillan, 1991. – P. 782–783.
[Закрыть]. Именно из этого монастыря мощи св. Марка были похищены венецианцами (во главе с купцами Буоно и Рустико) в 828 г. Согласно коптскому автору XII в. – Абу-ль-Макариму: «Мелькиты хранят его мощи (св. Марка. – С. Б.) в монастыре Асфаль аль-Ард. Тело было его возложено в монастыре, откуда было похищено франками-венецианцами, и ныне пребывает в Венеции»[279]279
Youssef Y.N. Melkites in Egypt… P. 265.
[Закрыть].
В Дамиетте к XII в. находилось две мелькитские церкви – Св. Меркурия (собор и резиденция митрополита) и Свв. Петра и Павла[280]280
Youssef Y.N. Melkites in Egypt… P. 263.
[Закрыть]. Кроме того, на протяжении трех с половиной веков арабского владычества, в Дамиетте возвышалась и великолепная мелькитская церковь Пресвятой Богородицы, разрушенная в 1009 г. по приказу халифа Аль-Хакима. Мелькитский хронист Яхья Антиохийский – один из последних авторов, видевших эту церковь, оставляет следующее ее описание: «Говорят, что, хотя эта церковь уступала иерусалимскому храму Воскресения, однако в странах, подвластных мусульманам, было не много церквей столь же красиво сооруженных, с такими громадными постройками, с такой утварью и сосудами из золота и серебра и таким множеством недвижимостей»[281]281
Медников H.A. Указ. соч. – С. 370.
[Закрыть]. В Дельте Нила, у берегов озера Танис, находился действующий православный монастырь Св. Пахомия, ранее известный как монастырь Пресвятой Богородицы. Там же, в Дельте располагалось несколько мелькитских поселений, в которых Абу-ль-Макарим, писавший во второй половине XII в., насчитал примерно десяток «процветающих церквей»[282]282
Youssef Y.N. Melkites in Egypt… P. 259–260; Abu Salih. The Churches and Monasteries of Egypt… P. 326.
[Закрыть].
В столице мусульманского Египта – Каире мелькиты также держали целый ряд храмов, в том числе церкви Пресвятой Богородицы, Св. Архангела Гавриила, Св. Меркурия, Св. Иоанна, Св. Феодора, Св. Фомы[283]283
Abu Salih. The Churches and Monasteries of Egypt… P. 346.
[Закрыть]. В квартале Харат ар-Рум находились церкви Сорока Мучеников Севастийских, Св. Георгия, Св. Варвары и Св. Николая, позднее переименованная в церковь Св. Андрея Первозванного[284]284
Youssef Y.N. Melkites in Egypt… P. 255.
[Закрыть]. Каирские резиденции мелькитских патриархов Александрии располагались при церквях Св. Николая и Св. Архангела Михаила. Об отличающейся своими малыми размерами церкви Св. Николая – служившей тем не менее патриаршей резиденцией и местом служения «румов и франков», достаточно подробно пишет Абу-ль-Макарим[285]285
Youssef Y.N. Melkites in Egypt… P. 255.
[Закрыть]. При каирской церкви Св. Архангела Михаила также находилась «патриаршая келья»; эта церковь служила «местом встречи всех монахов, приходящих из страны румов»[286]286
Abu Salih. The Churches and Monasteries of Egypt… P. 322. Яхья Антиохийский описывает разорение этой церкви разъяренной арабо-мусульманской толпой в 996 г.: «И была ограблена та церковь Михаила, которая принадлежала мелькитам в Замке Свеч, и из нее были похищены утварь, скарб и золотые и серебряные сосуды на большую сумму, и эта церковь была осквернена». См. Медников H.A. Указ. соч. – С. 359.
[Закрыть]. В окрестностях Каира также можно было встретить ряд мелькитских кварталов, поселений, церквей и монастырей. Так, в Аль-Кантаре (пригороде Фустата), в эпоху арабского правления была возведена церковь Пресвятой Богородицы, известная также как «Церковь ромеев» и «Церковь феррашей (постельничих)»[287]287
Abu Salih. The Churches and Monasteries of Egypt… P. 153.
[Закрыть]. Абу-ль-Макарим оставляет упоминание и о современном ему, действовавшем мелькитском монастыре Св. Иоанна Крестителя, стоявшего у берегов озера Аль-Хабаш. Обитель эта ранее принадлежала коптам, но впоследствии была передана мелькитам. Монастырь несколько раз подвергался разорению, и ко времени жизни Абу-ль-Макарима (т. е. ко второй половине XII в.) мелькитский митрополит Мисра (Каира) – Иосиф предпринимал значительные усилия для перестройки и обновления монастыря, поддерживая братию и совершая там богослужения в начале Великого Поста[288]288
Abu Salih. The Churches and Monasteries of Egypt… P. 128–129.
[Закрыть].
К югу от Каира, «на горе Муккатам при Мисре», близ берегов Нила, возвышался мелькитский монастырь Аль-Кусаир[289]289
Описание разорения этой обители и ее местоположения приводит Яхья Антиохийский. См. Медников Н.А. Указ. соч. – С. 369.
[Закрыть]. Основание его приписывается императору Аркадию (395–408 гг.). Согласно общепринятому среди египетских мелькитов преданию, император Аркадий воздвиг обитель на месте аскетических подвигов своего, бежавшего в Египет, учителя – св. Арсения. К 1175 г. в монастыре было десять церквей и обширные земельные наделы, в том числе виноградники[290]290
В число десяти церквей Аль-Кусаира, приведенных Абу-ль-Макаримом, вошли воздвигнутые на вершине горы церкви Св. Арсения и Св. Георгия, а также располагавшиеся под склонами горы церкви Святых Апостолов (с момента своего разрушения и перестройки в XI в. известная как церковь Св. Петра и Павла), Пресвятой Богородицы, Св. Стефана, Св. Саввы Александрийского, Св. Варвары, Св. Фомы, Св. Иоанна Крестителя и Свв. Космы и Дамиана.
[Закрыть]. Особой славой пользовалась церковь Святых Апостолов, украшенная великолепным мозаичным убранством. Второй правитель Египта из династии Тулунидов – эмир Абу аль-Джейш Хамаравейх даже велел построить в церкви специальную крытую ложу, куда он приходил со свитой, чтобы, скрытый от глаз христиан и правоверных, любоваться мозаиками и иконами, в особенности – славившейся своей красотой иконой Богоматери[291]291
Наличие в Аль-Кусаире византийских мозаик V–VI вв. известно благодаря «Истории церквей и монастырей Египта» Абу-ль-Макарима. Коптский священник так описывает убранство церкви Пресвятой Богородицы: «там образ Богоматери, держащей на руках Господа Нашего; слева и справа от них изображены ангелы. Там же изображения всех двенадцати апостолов. Все они выложены из стеклянных тессер, так же искусно, как в Вифлееме; часть тессер – золоченые, часть – цветные. Хамаравейх, сын Ахмада ибн Тулуна, подолгу стоял перед этими изображениями и любовался их красотой и тем мастерством, с которым они созданы, искренне радовался им, в особенности – образу Богоматери. По этой причине он даже велел соорудить для себя манзарах, чтобы приходить туда и отдыхать в монастыре». Подробнее о монастыре Аль-Кусаир, см. Abu Salih. The Churches and Monasteries of Egypt… P. 145–153, 307–308. Приведенную цитату, см. Ibid. – P. 149–150.
[Закрыть].
И, все же, невзирая на сохранение многих церквей и общин, мелькиты все в большей степени уступали по численности арабомусульманскому и коптскому населению. Писавший в XII в. Абу-ль-Макарим по крайней мере дважды отмечает «слабость и малочисленность» халкидонских христиан Египта[292]292
Abu Salih. The Churches and Monasteries of Egypt… P. 97, 129.
[Закрыть]. Если Коптская Церковь, на соборе в Мисре (в 1086 г.), могла собрать до 60 епископов, то в лоне Александрийского мелькитского Патриархата находилось не более тринадцати постоянно действующих епископских кафедр, пусть и имевших статус митрополий[293]293
Среди действовавших мелькитских епархий Александрийского Патриархата можно перечислить Александрию (папскую кафедру), Дамиетту, Фустат, Миср (Каир), Тиннис, аль-Фераму. Подробнее см. Neale J.M. A History of the Holy Eastern Church. The Patriarchate of Alexandria. – Oxford, 1848. – P. 225–226; Richard J. The Eastern Churches // The New Cambridge Medieval History IV. с. 1024-С.1198. Part I. – Cambridge, 2004. – P. 593.
[Закрыть]. Еще более неравное соотношение коптов и мелькитов проступает в сравнении численности монастырей, приведенной по книге Абу-ль-Макарима. Так, ко второй половине XII в. в Египте у коптов было более 86 действовавших монастырей, у мелькитов – четыре[294]294
Abu Salih. The Churches and Monasteries of Egypt… P. 325.
[Закрыть].
III. Роль мелькитов в истории и культуре арабского халифата и христианского мира VII–XI вв.
Невзирая на господство ислама и частые арабо-византийские войны, мелькиты Сирии, Месопотамии, Палестины и Египта смогли, по большей части, сохранить достаток, а порой и достигнуть процветания на землях Дар аль-Ислам. Внимательно просмотрев доступные источники и позднейшие исследования по истории арабского завоевания византийской Сирии, Палестины и Египта, легко заметить, что значительное число левантийских христиан добровольно сдавалось или даже открыто переходило на сторону мусульман. Причем речь шла не об обращении в ислам, а именно о предпочтении арабского правления – византийскому, при сохранении своей веры. В достаточной степени распространен тезис о том, что арабо-мусульманским завоевателям помогали преимущественно истерзанные имперскими репрессиями копты и сиро-яковиты, но не принадлежавшие к «правящей» Церкви православные. Это не совсем верно. Бесспорно, у сирийских и египетских миафизитов, казалось бы, не было повода защищать власть ромейского императора. Но на добровольную сдачу перед лицом наступавших арабских армий шли не только миафизиты, но и халкидонские, православные, «царские» христиане – мелькиты.
Так, одним из инициаторов сдачи Дамаска, в 634 г., стал дед св. Иоанна Дамаскина, Мансур ибн Серджун – византийский наместник (или императорский сборщик налогов) в Дамаске. Согласно хронике Евтихия: «когда жители Дамаска были изнурены осадой, поднялся Мансур, правитель Дамаска, на ворота Восточные и вступил в переговоры с Халидом-ибн-ал-Валидом о даровании пощады ему, его семейству, находившимся при нем и жителям Дамаска, за исключением румов, с тем, что Мансур откроет ворота Дамаска»[295]295
Медников Н.А. Указ. соч. – С. 277–278.
[Закрыть]. «Халид-ибн-ал-Валид согласился на его просьбу и написал ему охранную грамоту; вот копия ее: „Это есть грамота, данная Халидом-ибн-ал-Валидом жителям города Дамаска. Я дарую вам неприкосновенность вашей крови, жилищ ваших, имуществ ваших и церквей ваших, обещая, что они не будут ни разрушены, ни заняты и будут вам вручены“»[296]296
Медников Н.А. Указ. соч. – С. 278.
[Закрыть]. В своей книге «Завоевание стран» Белазури приписывает сдачу Дамаска местному епископу, однако, при этом отличии, приводит очень близкий текст договора и условий, предоставленных Халидом аль-Валидом жителям города: «Во имя Аллаха, сострадающего, милосердного. Вот что Халид обязуется даровать жителям Дамаска, если он войдет в город: он обещает гарантировать безопасность их жизни, имущества и церквей. Стены их города не будут срыты; мусульмане не войдут в их дома (…) Покуда они будут платить подати, ничто, кроме добра, не коснется их»[297]297
Ahmad ibn Yahya al-Baladhuri. Op.cit. – P. 187. Полную историю взятия Дамаска, см. Ibid. – P. 186–189.
[Закрыть].
Мансур открыл ворота Халиду аль-Валиду, однако войска других арабских военачальников ворвались в Дамаск сбоем, вступая в кровопролитные схватки с еще сопротивлявшимися ромейскими контингентами. Тем не менее, когда отряды Халида аль-Валида встретились посреди города со своими собратьями, большая часть военачальников – в том числе и обладавший правами верховного главнокомандующего Абу Убейда ибн Аль-Джаррах, посчитали себя связанными договором Мансура и Халида. Резня на улицах была остановлена, а дома и земли Дамаска были разделены между мусульманскими завоевателями и христианским населением[298]298
Описание из хроники Евтихия Александрийского, см. Медников Н.А. Указ. СОЧ. – С. 280–281.
[Закрыть]. Разделению подвергся даже кафедральный собор Св. Иоанна Крестителя, часть которого, как уже было сказано выше, была превращена в мечеть, а часть, еще около столетия, оставалась православным храмом[299]299
Пользуясь словами Ибн Джубайра, который при этом, вероятно, путает действия двух арабских полководцев: «Абу Убайда ибн Джаррах – да будет доволен им Аллах! – проник в город с западной стороны и достиг этой половины церкви, по поводу которой было заключено соглашение между ним и христианами. А Халид ибн ал-Валид – да будет доволен им Аллах – силой проник в восточную часть [города] и прибыл во вторую половину церкви, восточную, которой овладели мусульмане и превратили ее в мечеть». См. Ибн Джубайр. Путешествие. – М.: Наука, 1984. – С. 262.
[Закрыть]. При этом, Евтихий Александрийский открыто осуждает Мансура за сдачу Дамаска и даже говорит о том, что он был отлучен от Церкви: «что касается Мансура, правителя дамасского, то за его злодеяние, за то, что он довел румов до гибели, и за то, что помогал мусульманам против них, его предали проклятию все патриархи и все епископы во всем мире»[300]300
Медников Н.А. Указ. соч. – С. 281.
[Закрыть]. Более того, Евтихий обвиняет Мансура в других преступлениях, в том числе – в нежелании тратиться на кормление ромейских воинов и даже в явных диверсиях против императорского войска[301]301
Медников Н.А. Указ. соч. – С. 273, 276–277.
[Закрыть]. Эти сказания и благочестивые обличения Александрийского Патриарха, конечно же, не имеют никакого отношения к жизни самого Мансура; однако они крайне показательно выявляют ту своеобразную «славу», которой была овеяна фигура Мансура среди ближневосточных христиан.
Что касается Иерусалима, то Святой град был сдан, после двенадцатимесячной осады, халифу Умару ибн Хаттабу православным Патриархом Софронием I (в 637 г.). Согласно хронике Агапия Иерапольского, когда Умар подступил к Святому городу «Софроний, Патриарх Иерусалимский, вышел и встретил его, и получил от него гарантии безопасности для Иерусалима и всех городов палестинских»[302]302
Епископ Агапий приводит историю и о том, как Патриарх Софроний, увидев простые, изношенные одежды Умара, предоставил халифу роскошные одеяния, для торжественного вступления в Святой Град. Причем скромный Умар, получив, после окончания церемонии, свои прежние, выстиранные одежды, вернул Патриарху пышные византийские одеяния. См. Vasiliev A., ed. & trans. Histoire universelle, ecrite par Agapius (Mahboub) de Menbidj // PO Vol. 8. – Paris, 1912. – P. 475.
[Закрыть]. Евтихий Александрийский оставляет сходное описание сдачи Иерусалима: «И вышел патриарх Иерусалимский Софроний к Омару-ибн-ал-Хаттабу, и Омар-ибн-ал-Хаттаб даровал ему аман и написал ему охранную грамоту; вот копия ее: „Во имя Бога Всемилостивого и Всемилосердого! Это есть грамота от Омара-ибн-ал-Хаттаба жителям города Илии в том, что гарантируется им неприкосновенность их крови и их детей, и их имуществ и их церквей, и что они не будут разрушаемы, ниже обитаемы /мусульманами/“. И Омар пригласил свидетелей засвидетельствовать грамоту. Ему открыли ворота города, и Омар-ибн-ал-Хаттаб вошел в город со своими сподвижниками и воссел во дворе церкви Воскресения»[303]303
Медников H.A. Указ. соч. – С. 285. В данном случае, мы подчеркнуто ссылаемся на мелькитских хронистов (Агапия и Евтихия), дабы подчеркнуть, как эти события, в особенности – сдача Иерусалима, воспринимались ближневосточными православными.
[Закрыть]. При этом халиф Умар последовательно отказывался молиться в Храме Воскресения и церкви Константина, дабы христианские церкви не были, в память о молитве халифа, превращены в мечети[304]304
Согласно хронике Евтихия Александрийского: «Когда настало время молитвы, он сказал патриарху Софронию: я хочу помолиться. Патриарх сказал ему: повелитель верующих, помолись на том месте, где находишься. 'Омар ответил ему: здесь я не буду молиться. Тогда патриарх привел его в церковь Константина и положил ему циновку в середине этой церкви. Но 'Омар сказал ему: нет, и здесь я также не буду молиться. И вышел 'Омар на лестницу, которая находилась при церкви св. Константина, с восточной стороны, и помолился один на этой лестнице. Затем он сел и сказал патриарху Софронию: о патриарх, ты знаешь, почему я не помолился внутри этой церкви? Он ответил ему: повелитель верующих, я этого не знаю. Тогда 'Омар сказал: если бы я помолился внутри этой церкви, то эта церковь пропала бы для тебя, ушла бы из твоих рук, и мусульмане после меня отняли бы ее от тебя, говоря при этом: здесь помолился 'Омар. Но принеси мне бумагу, и я напишу тебе указ. И написал 'Омар указ, чтобы ни один мусульманин не молился на этой лестнице иначе, как в одиночку, и чтобы на ней не собирались на молитву и не провозглашали бы азана. Он написал об этом указ и вручил его патриарху».
Медников Н.А. Указ. соч. – С. 285–286.
[Закрыть]. Гарантии, данные халифом Умаром Патриарху Софронию, стали основой для дальнейшего существования Иерусалимского Патриархата и его паствы и создали важнейший юридический прецедент для общего положения христиан на Арабском Востоке. Итак, следует вновь обратить внимание на то, что и Святой Град Иерусалим, и один из величайших городов Сирии – Дамаск, были сданы арабам христианами-мелькитами, а не миафизитами. О сдаче других византийских городов Леванта (Антиохии, Эдессы, Апамеи, Латакии, Шейзара) было уже подробно сказано выше.
Однако следует отметить, что при всей многочисленности случаев относительно мирного перехода восточных городов к арабам, мусульманское завоевание сопровождалось и прецедентами массовых разорений, которые сказывались и на местном христианском населении, и в особенности на ромейских гарнизонах. Даже в тех случаях, когда с христианским населением устанавливался договор, арабские завоеватели отказывались распространять его на ромейских воинов. Так было при взятии арабами Газы, когда население было помиловано и ограждено договором, в то время как плененные ромейские воины были казнены, войдя в историю как «60 мучеников Газы»[305]305
Конечно же, вопрос о том, были ли эти казненные мучениками, т. е. принуждали ли их обратиться в ислам, или же они были казнены и перебиты для устрашения окрестных гарнизонов, остается открытым. Подробнее об истории и старейшем варианте «Жития…» 60 Мучеников Газы, см. Hoyland R.G. Seeing Islam as the others saw it. A Survey and Evaluation of Christian, Jewish and Zoroastrian Writings on Early Islam. – Princeton, 1997. – P. 347–351.
[Закрыть]. Описанный выше договор Мансура с Халидом ибн Валидом также, очевидно, распространялся на население Дамаска, но не на чинов ромейского гарнизона. Крупномасштабное избиение ромеев имело место при взятии Кесарии Палестинской, остававшейся форпостом империи в Леванте вплоть до 639 г. Епископ Агапий Иерапольский упоминает о том, что при взятии Кесарии халиф Муавия «вырезал до 7.000 ромеев»[306]306
Vasiliev A., ed. & trans. Histoire universelle, ecrite par Agapius (Mahboub) de Menbidj… – P. 478.
[Закрыть]. Сходное разорение имело место и при двух арабских завоеваниях Александрии. По крайней мере, здесь можно было бы привести описание первого взятия города (641 г.), приведенное в «Истории Александрийских патриархов»: «мусульмане взяли Александрию, и разрушили ее стены, и сожгли многие церкви. Они сожгли и церковь Св. Марка, стоявшую у моря, где покоилось его тело (…) Они сожгли как эту церковь, так и многие окрестные монастыри»[307]307
Sawirus ibn al-Muqaffa. History of the Patriarchs of the Coptic Church of Alexandria // Patrologia Orientalis Vol. I. – Paris, 1904. – P. 494–495.
[Закрыть]. Также Севир ибн аль-Мукаффа, первый автор «Истории…», отмечает, что «мусульмане не посягали на провинции и их жителей, но всюду уничтожали народ румов»[308]308
Sawirus ibn al-Muqaffa. History of the Patriarchs of the Coptic Church of Alexandria… – P. 494.
[Закрыть].
Однако здесь следовало бы сопоставить участь Александрии, Кесарии, Дамаска и Иерусалима. Если в Александрии и Кесарии арабское завоевание завершилось массовыми разорениями и истреблением «румов», то Дамаск и Иерусалим были сданы византийскими светскими и церковными иерархами и избежали подобных побоищ. При этом Александрия и Кесария, невзирая на разорения VII в., на протяжении последующих веков оставались центрами сосредоточения достаточно многочисленных мелькитских общин. Еще более показательна, в этом отношении, судьба Латакии. Как повествует арабский историк Белазури, «город был взят силой. Убайда вошел в цитадель, а затем поднялся на ее стену и вскричал "Аллах велик!". Тогда некоторые бежавшие (…) христиане изъявили желание сдаться, согласившись при этом вернуться на свои земли. Им были предписаны земли, и установлен харадж, который они ежегодно обязались вносить, вне зависимости от того, будет ли их община увеличиваться или уменьшаться. Сохранили они и свою церковь»[309]309
Ahmad ibn Yahya al-Baladhuri. Op.cit. – P. 203–204.
[Закрыть]. Однако в 722 г., в правление императора Льва III Исавра, ромеи совершили морской рейд к Латакии, фактически разорив город. Согласно описаниям того же Белазури: «В год 100, в правление халифа Абд аль-Азиза, румы пришли по морю и высадились у побережья аль-Ладхакии. Они уничтожили город и взяли его жителей в плен»[310]310
Ahmad ibn Yahya al-Baladhuri. Op.cit. – P. 204.
[Закрыть]. То есть с переходом под арабское правление Латакия (остававшаяся, подчеркнем, преимущественно христианским городом) фактически не пострадала; своим великим разорением и разграблением она была обязана рейду ромейских воинов, не рассчитывавших удержать этот далекий сирийский город. Так, арабское правление оказалось для христиан Латакии, по крайней мере, в VII–VIII вв., гораздо благоприятнее византийского.
И здесь следовало бы отметить, что одним из ключевых факторов в этом добровольном переходе ближневосточных христиан под власть арабского халифа была жажда юридической и финансово-экономической стабильности, шанса на который им фактически не оставляла империя. Еще Ф.И. Успенский, в своей «Истории Византийской империи», обращал внимание на выгодное отличие джизьи в сравнении с непомерными поборами византийских чиновников. Здесь уместно было бы процитировать известное высказывание Вейля, как раз приведенное Ф.И. Успенским: «В религиозном отношении, христиане, переходя под власть мусульман, только выигрывали в свободе, ибо магометане не вмешивались в их духовные дела, а что касается политической стороны, то верные раз данному слову халифы довольствовались очень умеренной данью, вследствие чего мусульманское господство было гораздо мягче, чем власть императора, который в истинном смысле слова высасывал кровь из отдаленных провинций»[311]311
Цит. по Успенский Ф.И. История Византийской империи… Том. II, гл. 9, С. 202–203.
[Закрыть].
Бесспорно, с арабским завоеванием, христиане Леванта, в том числе мелькиты, оказались под властью чуждых по вере правителей, для которых они всегда оставались подданными второго порядка (в сравнении с приверженцами ислама). Однако, при этом власть халифов гарантировала им стабильное, огражденное существование, а харадж явно уступал поборам византийских чиновников. При этом новые правители остро нуждались в грамотных чиновниках, врачах, зодчих, что естественно открывало перед христианами не только возможность относительно благополучного существования, но и перспективу активного участия в политической, экономической и культурной жизни Арабского Халифата. По выражению Даниеля Дж. Сахаса, «Христиане нашли доступ ко двору халифа через самые разные сферы: некоторые были советниками в управлении (как семья Мансур), некоторые – „адмиралами“ на ново-построенном мусульманском флоте, другие были поэтами, воспитателями знати, художниками»[312]312
Sahas D. J. John of Damascus on Islam. The «Heresy of the Ishmaelites». – Brill, 1972. – P. 25.
[Закрыть]. Арабские завоеватели, не имевшие опыта в управлении и организации столь обширных, покоренных территорий, должны были доверить делопроизводство, сбор податей и общее финансовое управление чиновникам-христианам, действовавшим под присмотром высших арабских властей. На протяжении первых 80 лет арабского правления делопроизводство на землях халифата велось исключительно на греческом, персидском и коптском языках[313]313
Подробнее см. Фильштинский И.М. Халифат под властью династии Омейядов. – M.: Соверо-принт, 2005; Kennedy Н. The Prophet and the Age of the Caliphates. – London, 2004.
[Закрыть].
Лишь после реформ халифа Абд аль-Малика I (685–705 гг.) чиновники халифата (как мусульмане, так и христиане) принуждены были перейти на арабский. Согласно Макризи: «Что касается реестров сирийских, то их перевел с греческого на арабский язык Абу-Сабит Сулейман-ибн-Са'д, секретарь по внутренним сношениям. Относительно времени перевода существует разногласие; одни говорят, что он перевел в царствование Абд-аль-Малика ибн Мервана, другие – в царствование Хишама ибн Абд аль-Малика»[314]314
Медников H.A. Указ. соч. – С. 651.
[Закрыть]. Белазури четко относит эту реформу ко времени правления Абд аль-Малика I ибн Мервана и даже приводит точную дату – 81 год от хиджры, т. е. 703 г.[315]315
Ahmad ibn Yahya al-Baladhuri. Op.cit. – P. 301; Медников H.A. Указ. соч. – С. 89–90.
[Закрыть]. При этом Белазури приводит историю о том, как старший из христианских сановников дивана, мелькит Серджун ибн Мансур, узнав о реформе, с горечью обратился к христианам-чиновникам: «ищите средств к жизни с помощью другого ремесла, ибо ваше ремесло Бог отнял от вас»[316]316
Ahmad ibn Yahya al-Baladhuri. Op.cit. – P. 301; Медников H.A. Указ. соч. – С. 90.
[Закрыть]. Однако эти опасения, переданные или приписанные Белазури Серджуну оказались, в достаточной мере, беспочвенными. Христиане смогли быстро адаптироваться и, освоив арабский, на протяжении многих поколений оставались придворными, сборщиками податей и писцами (катибами) при дворе мусульманских правителей. Более того, овладев арабским письмом, они в высшей степени ценились именно как писцы и мастера арабской каллиграфии. Мелькитский автор XI в. – протоспафарий Ибрагим ибн Юханна, описывая добродетели Патриарха Христофора, бывшего до патриаршества высокопоставленным писцом (катибом), отмечает два главных достоинства этого, освоенного христианами ремесла, а именно – скоропись и искусство каллиграфии[317]317
Zayat Η. Vie du patriarche melkite d'Antioche Christophore… – P. 17–18; Ибрагим ибн Юханна. Житие Антиохийского Патриарха Христофора… – С. 28–29.
[Закрыть].
Из всех мелькитских сановников в истории мусульманского мира наибольшую известность приобрели члены дамасской семьи Мансур. Родоначальником этой сановной династии был уже упоминавшийся выше Мансур ибн Серджун, бывший византийский наместник Дамаска, сдавший город арабам. После арабского завоевания Дамаска Мансур не просто сохранил свой достаток и положение; он в значительной мере укрепил свои позиции и продолжил принимать активное участие в делах Сирии. Около 661 г. он стал первым среди сановников дивана при халифе Муавии I[318]318
Sahas D.J. John of Damascus on Islam… – P. 26; Joseph (Nasrallah). Saint Jean de Damas: son epoque, sa vie, son oeuvre. – Paris, 1950. – P. 9.
[Закрыть]. Ни в арабских, ни в византийских источниках нет единого, четкого наименования титула и должности Мансура, однако очевидно, что он был одним из старших должностных лиц в столице халифата, а его пост был непосредственно связан с финансами. Преемником Мансура на этом посту стал его сын – Сергий или Серджун ибн Мансур. Упоминания о Серджуне ибн Мансуре оставил, в своей хронике, Феофан Исповедник, который именует его «христианнейшим мужем» и «великим логофетом» арабского халифа[319]319
Феофан Исповедник. Указ. соч. – С. 267. Упоминание относится к 682 г. В русском переводе В.И. Оболенского и Ф.А. Терновского «великий логофет» переведен как «генерал-счетчик».
[Закрыть]. Иеромонах Михаил, автор «Арабского жития св. Иоанна Дамаскина» говорит о том, что этот сановник-мелькит «держал бразды правления, словно василевс, и, словом, был правителем того округа и распорядителем его богатств»[320]320
Portillo R.D. The Arabic Life of St. John of Damascus // Parole de l'Orient: revue semestrielle des etudes syriaques et arabes chretiennes recherches orientales: revue d'etudes et de recherches sur les eglises de langue syriaque. – 1996. – Vol. 21. – P. 174.
[Закрыть]. Другие источники именуют его «правителем Дамаска» и «эмиром»[321]321
Sahas D.J. John of Damascus on Islam… – P. 27 (с подробным указанием источников). О Серджуне ибн Мансуре и его роли в финансовой жизни халифата, см.: Foss С. А Syrian Coinage of Mu'awiya? // Revue numismatique. – 2002. – Vol. 6 (№ 158). – P. 355.
[Закрыть]. Серджун ибн Мансур сохранял свое положение как при халифе Муавии I, так и при его преемниках – халифах Язиде I и Абд аль-Малике I ибн Мерване. О доминирующем присутствии христиан среди чиновников Омейядского Халифата свидетельствует и приведенная в хронике Михаила Сирийца история о распре между мелькитом Серджуном ибн Мансуром, заведовавшим финансами в Дамаске, и миафизитом Афанасием, заведовавшим сбором податей в Египте. В хронике Михаила эта распря и обвинения в растрате казны, выдвинутые Сергием против Афанасия, приведены исключительно в контексте межконфессиональных споров между миафизитами и халкидонитами[322]322
Подробнее, см. Michel le Syrien. Op.cit. – Vol. II, Lib. XI, c. 16, P. 477. См. также: Sahas D.J. John of Damascus on Islam… – P. 27.
[Закрыть]. Следовательно, можно предположить, что в этот, ранний период истории халифата (т. е. в конце VII в.), христиане не только имели доступ к ответственным финансовым постам мусульманского мира, но и готовы были бороться друг с другом за власть и влияние перед лицом исламских правителей. Продолжая семейную традицию, Серджун передал свой пост сыну, названному в честь деда Мансуром. Как сказано у Макризи: «При Муавии-ибн-абу-Суфьане, письменной частью в канцелярии по делам сирийским заведовал христианин Серджун-ибн-Мансур. Затем ею заведовал сын его Мансур-ибн-Серджун»[323]323
Медников H.A. Указ. соч. – С. 651.
[Закрыть]. Младший Мансур служил халифам Абд аль-Малику I и Аль-Валиду, однако около 706 г. он покинул Дамаск и отбыл в палестинскую Лавру Св. Саввы Освященного, где принял монашеский постриг с именем Иоанн. Под именем «Иоанна Дамаскина» отпрыск знатного сирийского мелькитского рода вошел в историю как один из величайших византийских богословов и Отцов Церкви[324]324
Предположительно, Мансур (Иоанн) покинул свой пост в связи с продолжавшимися попытками Аль-Валида I оттеснить христиан от высших эшелонов управления в халифате. Подробнее о биографии св. Иоанна Дамаскина, см. уже приведенные выше монографии архиепископа Ж. Насраллы и Д. Дж. Сахаса. См. Joseph (Nasrallah). Saint Jean de Damas: son epoque, sa vie, son oeuvre. – Paris, 1950; Sahas D.J. John of Damascus on Islam. The «Heresy of the Ishmaelites». – Brill, 1972.
[Закрыть].
На протяжении последующих веков, невзирая на усиление арабо-мусульманского служилого и чиновного элементов, христиане продолжали принимать активное участие в управлении землями Сирии, Палестины, Месопотамии и Египта. Евтихий Александрийский и отталкивающийся от его писаний коптский автор Абу-ль-Макарим приводят упоминания о ряде православных храмов Египта, известных как «Церкви Постельничих» (или, на арабский манер – «Церкви феррашей»), названных так в честь их ктиторов – мелькитских сановников арабских халифов и их наместников. Одна из этих церквей – церковь Пресвятой Богородицы – располагалась в Аль-Кантаре, пригороде Фустата, другая – освященная в честь Св. Георгия – в Каире[325]325
Евтихий Александрийский о церкви Св. Георгия в Хульване (квартале Каира) и ее ктиторах: «Были у него (у находившегося тогда в Египте'Абд-ал-'Азиза, брата 'Абд-ал-Мелика) ферраши, мелькитские христиане. Они попросили у него позволения выстроить себе церковь, он позволил им, и они выстроили церковь с. Георгия в Хульване, и эта церковь – маленькая церковь, и она стала называться церковью "феррашей»…». См. Медников H.A. Указ. соч. – С. 368–369. Абу-ль-Макарим о той же церкви: «Это малая церковь, именуемая также церковью Сановников. Эти христианские сановники были мелькитами». См. Abu Salih. The Churches and Monasteries of Egypt… P. 157. О церкви Пресвятой Богородицы в Аль-Кантаре: «Церковь также называют Церковью Христианских феррашей, поскольку она была восстановлена постельничими Аль-Мамуна Абд Аллаха, сына Харун ар-Рашида». См. Ibid… P. 153–154.
[Закрыть]. Евтихий Александрийский приводит и историю о мельките Макаре (Макарии), которого халиф Аль-Мамун назначил на пост «сборщика податей и заведовавшего военной частью в Буре», одном из округов Египта. Патриарх Евтихий приводит яркое описание церемониальных шествий этого христианина-сановника халифа Аль-Мамуна. По его словам, в пятничный день Макар «одевался в черное платье, надевал меч и пояс, и ехал верхом на лошади, имея перед собой свиту свою»[326]326
Медников Н.А. Указ. соч. – С. 283–284.
[Закрыть]. При этом Макар обладал и огромным состоянием; к примеру, он на собственные средства восстановил купол в иерусалимском Храме Воскресения[327]327
Медников Н.А. Указ. соч. – С. 279–283.
[Закрыть]. Со служением христиан-чиновников, состоявших при дворе арабских правителей, неразрывно связаны «Жития…» ряда ближневосточных святых: Иоанна Дамаскина, Петра Капитолийского, Христофора – Патриарха Антиохийского[328]328
Священномученик Петр Капитолийский (ум. ок. 716 г.) описан Феофаном Исповедником как чиновник, при взимании податей исправлявший должность писца; он имел многих друзей из числа «начальников аравийских» и на склоне лет пошел на добровольное мученичество, открыто обличая Мухаммеда как предтечу антихриста и призывая своих друзей-мусульман принять христианство. См. Феофан Исповедник. Указ. соч. – С. 304. Подробнее о св. Петре Капитолийском, см. также: Hoyland R.G. Seeing Islam… Р. 354–360. Будущий Патриарх Антиохийский Христофор был писцом (катибом) при дворе бедуинского эмира Халифа ибн Джунди, владевшего землями в округе Шейзара. См. Zayat Н. Vie du patriarche melkite d'Antioche Christophore… – P. 18; Ибрагим ибн Юханна. Житие Антиохийского Патриарха Христофора… – С. 30. В т. н. «Арабском житии Иоанна Дамаскина» XI в., составленном иеромонахом Михаилом, преподобный Иоанн описан как сановник, ставший «секретарем эмира, занимавший важное место при дворе, знавший все секреты и приказания эмира». См. Portillo R.D. The Arabic Life of St. John of Damascus… P. 177. Здесь, конечно, стоит отметить, что Иоанн (Мансур ибн Серджун) заведовал финансами при дворе халифа, а не эмира, однако описание иеромонаха Михаила интересно потому, что он, как мелькит XI в., явно отталкивается как от предания, так и от современного ему представления о роли христианских чиновников в арабских землях.
[Закрыть]. Христиане-чиновники (катибы) составили совершенно особый класс среди своих единоверцев, своего милета. Для христианского населения они были знатью, вхожей к арабским правителям, и сопричастной государственной власти. Будучи заступниками за свои общины и церкви, христиане-катибы не преминули в полной мере пользоваться своим положением перед собственными, более скромными, собратьями по вере. Так, Ибрагим ибн Юханна, составляя «Житие Христофора, Патриарха Антиохийского», не оставил без внимания то, что описываемый им страстотерпец патриарх не был свободен от свойственного катибам греха – определенного высокомерия или «неприступности, присущей писцам»[329]329
См. Zayat Н. Vie du patriarche melkite d'Antioche Christophore… – P. 361–362; Ибрагим ибн Юханна. Житие Антиохийского Патриарха Христофора… – С. 58.
[Закрыть].
Христиане, в том числе христиане-мелькиты, сыграли важнейшую роль не только в становлении гражданского управления халифата, но и в зарождении арабского флота. Поскольку пришедшие с Аравийского полуострова мусульманские завоеватели не обладали достаточными навыками для сооружения и экипировки флота, его строительство и обеспечение легло на плечи христиан сиро-ливанского побережья, Египта и северной Африки. В строительстве и первых походах арабского флота активное участие принимали как миафизиты, так и мелькиты. Однако на верность последних отнюдь не приходилось полагаться, т. к. первые морские походы арабов были направлены практически исключительно против Ромейской державы. Епископ Агапий Иерапольский передает историю дезертирства со стороны мелькитских моряков во время подготовки первой арабской осады Константинополя (674–677 гг.). Согласно хронике епископа Иерапольского: «Муавия ибн Абу Суфьян готовил морскую экспедицию против Константинополя. Муавия экипировал множество кораблей в гавани города Трабулус (Триполи), лежавшем на берегу моря, и доставил туда большой запас оружия. Когда корабли были готовы, и он уже готов был выступить, два брата из Триполи, сыновья некоего Вукинатора, состоявшие на службе у арабов, увидев эти приготовления, воспламенились негодованием и яростью; они тайно проникли в городскую темницу и освободили всех томившихся там ромеев; они бросились на наместника города и убили его; они подожгли корабли и военное снаряжение, и бежали на одном из кораблей в страну ромеев»[330]330
Vasiliev A., ed. & trans. Histoire universelle, ecrite par Agapius (Mahboub) de Menbidj… – P. 483–484.
[Закрыть]. Рассказ этот, приведенный мелькитским епископом, вероятно, является преувеличенным сказанием о доблести мелькитов; тем не менее, он наверняка отражает случаи дезертирства и диверсий со стороны служивших на арабском флоте мелькитов, которые действительно повлияли на срыв первой мусульманской осады Константинополя.
Вторая арабская осада Константинополя (717–718 гг.) была, во многом, сорвана благодаря дезертирству египетских и северо-африканских христиан, служивших на флоте халифата. Феофан Исповедник оставляет подробное описание бегства христианских моряков халифа с кораблей – в осажденный Константинополь, к императору Льву III Исавру. «Египтяне на двух этих флотах ночью сделали совет и, спустивши с больших кораблей лодки, устремились к городу и благословляли царя; так что, начиная от Иерии до самого города, море представляло вид сплошного дерева. Царь, узнав чрез них же о двух скрывшихся в заливе флотах, приготовил огнебросательные сифоны, поставил их на быстрые двухпалубные корабли и послал против двух флотов»[331]331
Феофан Исповедник. Указ. соч. – С. 290.
[Закрыть].
Примечательно, что участие христиан в постройке кораблей и боевых действиях арабского флота хоть и значительно сократилось в последующие века, но все же не сошло на нет окончательно. Так, в 993–996 гг. фатимидский халиф Аль-Азиз поручил постройку флота христианскому сановнику – визирю Исе ибн Нестурасу. Верфи для строительства флота были сооружены в среднем течении Нила, в Каире, откуда Иса ибн Нестурас должен был провести готовый флот в Дельту, а затем, выйдя в Средиземное море, к Триполи. Однако в тот день, когда корабли должны были быть спущены на воду (9 мая 996 г.) на сооруженном флоте вспыхнул пожар, уничтоживший 16 кораблей. Это вызвало ярость у мусульманского населения Каира, которая обвинила в поджоге христиан. Согласно Яхье Антиохийскому, «И заподозрила чернь в поджоге его купцов румов-мелькитов, приходящих в Каир с товарами. И накинулись на них чернь и магрибинцы и убили из них сто шестьдесят человек». За этим последовали разорения нескольких богатых христианских домов и церквей Каира (в частности – мелькитской церкви Св. Архангела Михаила и церкви несториан). Однако и это антихристианское восстание было подавлено Исой ибн Нестурасом – христианским (!) визирем фатимидского халифа[332]332
История строительства и сожжения арабского флота и последующих христианских погромов в Каире приведена в хронике Яхьи Антиохийского. См. Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца: Извлечение из летописи Яхьи Антиохийского. – СПб.: 1883. – С. 35.
[Закрыть].
Помимо строительства кораблей и служения на флоте, ближневосточные христиане принимали участие и в сухопутных походах и рейдах арабских правителей, направленных против Византии. Несторианский автор VII в. Иоанн бар Пенкайе упоминает о христианах Леванта, которые стекались под знамена арабов для совершения набегов на византийскую Малую Азию, средиземноморские острова и прочие «дальние земли». «Часть из них принадлежала к числу еретиков, другая же часть – к нашим»[333]333
Papakonstantinou A. Between Umma and Dhimma. The Christians of the Middle East under the Umayyads // Annales islamologiques. – 2008. – № 42. – P. 136.
[Закрыть]. Под «нашими» Иоанн естественно подразумевает несториан; под «еретиками», соответственно, в несторианской хронике могут фигурировать как миафизиты, так и мелькиты. Наиболее значимым прецедентом доказанного мелькитского участия в арабских наступательных кампаниях против Ромейской державы стал поход халифа Аль-Мутасима против византийских Анкиры и Амория. Во время этого похода халифа сопровождал Патриарх Иов Антиохийский, который, при осаде Анкиры «вступал в разговоры на греческом языке с румами и говорил им: вам лучше покориться государю нашему и платить ему поголовную подать, чем быть убитыми и уведенными в плен. Румы же с верха стен поносили его и бросали в него каменьями»[334]334
Медников H.A. Указ. соч. – С. 285.
[Закрыть]. То же самое повторилось и при осаде Амория: «Иов, Патриарх Антиохийский, ежедневно доходил один к крепости, держал румам речь по-гречески, стращал их и уговаривал их уплатить поголовную дань, дабы аль-Мутасим ушел от них. Они же поносили его и бросали в него каменьями»[335]335
Медников H.A. Указ. соч. – С. 285.
[Закрыть]. Поскольку христианское население так и не последовало призывам мелькитского Патриарха и сохранило верность василевсу, осады Анкиры и Амория завершились взятием этих городов с боя; арабы разорили как Анкиру, так и Аморий, угнав в плен население и перебив многих ромейских воинов и ополченцев.
Вспоминая мелькитов, игравших знаковую роль в светской – политической, культурной и экономической – жизни Арабского мира, нельзя не вспомнить и о жене фатимидского халифа Аль-Азиза, мелькитке, известной как «Ас-Сайда Аль-Азизах». «Аль-Азизах» была матерью Ситт аль-Мульк, одной из наиболее известных женщин средневекового Востока, на протяжении двух лет занимавшей пост правительницы и регентши Фатимидского халифата от имени своего несовершеннолетнего племянника – халифа Аз-Захира (1021–1023 гг.). Некоторые авторы (к примеру – Гильом Тирский и Ибн Муиассар), также считают Аль-Азизах матерью великого притеснителя христиан, халифа Аль-Хакима, однако это не находит полноценного подтверждения в сохранившихся источниках[336]336
Подробнее см. Cortese D., Calderini S. Women and the Fatimids in the World of Islam. – Edinburgh, 2006.
[Закрыть]. Братья Ас-Сайды Аль-Азизах – Орест и Арсений – были возведены в сан Патриархов Иерусалима и Александрии, о чем будет подробнее сказано ниже.
